Страница:
– Власов, твою мать, трубу возьми!
– Не кричи. Что у тебя?
– Сверхи. Присылай своих в клуб. Один в отключке, может, сгорел. Второй – двухсотый. И два гражданских, трехсотые вроде. У девчонки – шок, парень сильно попал под раздачу.
– Через семь минут буду.
Из трубки послышались отрывистые команды. Владимир еще на работе, тем лучше – быстрей приедут.
– Сергеич, они там сильно напачкали?
– Нет. Эвакуатор захвати.
– Зевак много?
– Никого, заводской район. Володя, давай быстрей.
– Едем, не суетись. И не лезь к ним со своей аптечкой. Жди. – Собеседник отключился.
Игорь Сергеевич спрятал трубку в карман и выскочил на улицу. Дверь заклинило, и афганец просто доломал ее, окончательно сорвав с петель. Картина на улице не изменилась – четыре тела и искореженная машина. Вокруг тела Худого расплывалась большая лужа крови. Чуть в стороне лежали Черный и его девушка. Потерявший сознание Александр завалился набок.
Первым делом Сергеич занялся Аленой.
– Бледность. Дыхание частое, прерывистое. Сердцебиение учащенное, пульс еле прощупывается, – вслух проговорил он, так было легче вспоминать. Открыв аптечку, тренер сделал инъекцию из шприц-тюбика. – Потерпи, девочка, сейчас будет легче.
Симптомы у Сергея и Александра были совершенно разные. Тело Черного на ощупь было очень холодным, глаза открыты, зрачки закатились. Время от времени по телу пробегала волна судорог, после чего он снова замирал. Александра, наоборот, мелко колотило, а температура была за сорок. Лезть к ним с аптечкой Сергеич поостерегся, тем более Власов запретил. В отличие от Алены, парни с тощим контактировали напрямую. Неправильное лекарство легко могло убить обоих, с магией шутки плохи. Традиционная медицина чаще всего пасовала при встрече с неведомым. Подложив свою куртку под голову девушки, тренер ждал помощи. Впервые за десять лет он пожалел, что бросил курить.
Колонна машин вынырнула из темноты спустя шесть с половиной минут. Объехав тела по тротуару, автомобили встали, перекрывая улицу. Из микроавтобуса выскочили восемь человек в масках. Быстро распределив между собой сектора, они взяли местность под прицелы автоматов. Два механика в оранжевых робах занялись покореженной «девяткой». Ее сохранность их явно не интересовала. Выстрелами пневмопистолета прибили цепи к останкам машины и погрузили ее в кузов эвакуатора. Отлетевшие детали отправились следом. Вся операция заняла не больше минуты.
Тем временем из легкового автомобиля вышли двое. Высокий парень лет двадцати пяти и мужчина чуть за сорок. Дорогие костюмы, аккуратные прически и уверенная походка – эти люди хорошо знали себе цену. Старший махнул спутнику в сторону тел:
– Граф, займись.
Отданный спокойным тоном приказ не терпел возражений.
– Сделаю.
Игорь Сергеевич подошел к прибывшему и крепко пожал руку. Синхронно поморщившись от скрежета, мужчины отошли в сторону, пропуская эвакуатор.
– Рассказывай, Сергеич.
Наблюдая за действиями парня, хозяин клуба начал кратко пересказывать события вечера. Тот, кого назвали Графом, не торопясь прошелся между телами. Постоял, прислушиваясь к чему-то, и, слегка поправив брюки, присел на корточки возле Черного. Прохладная рука легла на лоб спортсмена. Спустя некоторое время судороги, все чаще сотрясавшие Сергея, начали прекращаться. Дыхание выровнялось. Дождавшись разрешающего кивка, санитары положили Черного на носилки и погрузили в карету «скорой помощи». Машина отъехала еще до того, как Граф склонился над телом Алены.
Девушке явно стало лучше после укола. Легко прикоснувшись к ее вискам указательными пальцами, Граф двинулся к Александру. Мгновения спустя вторая машина увезла спортсменку. Парни явно знали свою работу на «ять».
Мне было очень жарко. Болезненная дрожь сотрясала тело, выдавливая наружу едкий пот. Я словно попал в парилку и не мог из нее выбраться. Температура повышалась с каждой секундой, а сердце колотилось в груди, пытаясь вырваться наружу. Голова раскалывалась на части, мысли разбегались, и никак не получалось сосредоточиться.
Где я нахожусь? Что со мной происходит? Кто я такой? Я рыскал в поисках ответов и не находил их. Пытался, вспоминал изо всех сил, но воспоминания ускользали. Казалось, что воспаленное сознание играет со мной в прятки. Еще секунду назад я помнил все, но стоит отвлечься, как мозаика рассыпается на фрагменты. И приходилось снова метаться в поисках зацепок.
Не останавливаясь ни на мгновение, я собирал свою личность из проносящихся мимо меня кусочков. Но чем больше обрывков удавалось ухватить, тем сложнее становилось удержать их вместе. Не давать разбегаться. Они сковывали меня, и я больше не мог двигаться вперед. Хлипкая конструкция из воспоминаний и ощущений рассыпалась, как карточный домик. Вспоминать было уже некогда, я как сумасшедший прогонял перед собой картинки прошлого, боясь потерять хоть мгновение. Потерять частичку себя.
В голове пульсировало. Сильно отвлекала боль в руке. Кажется, я ее снова сломал, когда бил тощего. Тощего? Ну вот, опять. Парня в медицинском халате, который убивал Черного. Черный? Из глубин моего сознания вырвалось утробное рычание. Память вновь отказала. Казалось, я бегаю по кругу целую вечность, от одного воспоминания к другому. Такой ярости я еще не испытывал. Нельзя вспомнить все свое прошлое посекундно, невозможно держать в памяти одновременно миллиарды крошечных ощущений. Я идиот!
Необходимо действовать иначе. Целая вечность понадобилась, чтобы собраться с духом. Но я решился. Оставил только основу – то, что составляло мою суть. И откинул остальное. У меня едва хватило силы воли отбросить все, что с таким трудом насобирал. Я просто чувствовал, что это не игра. Потерпев неудачу, я на всю жизнь останусь пускающим слюни идиотом. Но я не видел другого выхода. Либо рискнуть, либо всю жизнь бегать между воспоминаниями. Роняя в пустоту фрагмент за фрагментом.
Я смог. Моя суть стала тем стержнем, на котором формировалась личность. Веретеном. Усилием воли сворачивая воспоминания в толстую нить, я принялся наматывать ее на себя. Виток за витком. Получилось неожиданно легко. Сложней всего оказалось запустить вращение. Первая нить, вторая, десятая, сотая. Со всех сторон ко мне устремились тысячи кадров из прошлого. Я вбирал собственную память с невероятной скоростью. Тратить силы больше не приходилось, пришло ощущение правильности. Я не знаю, сколько это продолжалось, но не слишком долго. Стоило последнему воспоминанию улечься на свое место, как на мой лоб опустилась прохладная ладонь. Ко мне вернулось ощущение тела, и в то же мгновение меня накрыло волной боли.
Распахнув глаза, я увидел склонившегося надо мной человека. Все плыло как в тумане. Последнее, что я услышал, перед тем как потерял сознание, было:
– Ты молодец. Все будет хорошо. Спи.
Граф поднялся и дал знак санитарам грузить тело на носилки. Достав платок, он начал оттирать кровь с туфель. Когда умудрился вляпаться? Скомкав окровавленную тряпку, молодой человек бросил ее на землю. Кажется, обувь придется выкинуть.
– Закончил? – из-за спины раздался голос Власова.
– Да, Владимир Николаевич. Картина вырисовывается следующая. Судя по документам, нападавший работал в местной больнице. Способности – чуть выше среднего, проявились около недели назад. В ауре еще видны остаточные пятна инициации. Спусковым крючком послужила смерть пациента. По сути, перед нами некромант-недоучка, мог тянуть жизнь и напрямую работать с энергетикой. Но запас сил накопил очень большой, специфика работы. Магом себя вполне осознавал, даже экспериментировал с больничным материалом. Стоит отправить туда наших, пусть почистят, кого успеют. Вандал, работал крайне топорно. Парню, что называется, снесло крышу – очередной избранный. Думаю, из-за этого тут все и завертелось. Магу захотелось сверкнуть мускулом. У спортсмена с девушкой шансов не было. Огнестрельное оружие, – Граф пнул скомканный свинцовый комочек, – против такого уже неэффективно. Если бы не вмешался оборотень, он бы убил. И ушел.
– Парнишка – оборотень? Черт, я рассчитывал на более серьезное приобретение, – Власов огорченно вздохнул.
– Парень проломил щит второго уровня.
– В смысле? Оборотни на это не способны.
– Владимир Николаевич, у нас информации – кот наплакал. О скольких перевертышах мы знаем? О семи? Наш Волков и питерский, у Сан Саныча. Двое в Европе и трое в Америке, у наших заклятых заокеанских «друзей». То, что остальные еще слабей, это не показатель. Аналитики утверждают, что сильные перевертыши сторонятся городов. Рановато делать выводы, не находите? На кофейной гуще гадаем.
– Ладно-ладно, но оборотень…
– Чтоб вы знали, перед смертью некромант прошелся по нему «миксером». Причем весьма пакостным. Парню перемешало все воспоминания и повредило структуру личности. И это в момент инициации! Василек, может, и смогла бы ему помочь, а я бы не справился. Если честно, я намеревался его убить. Сами понимаете, зверь без человеческого сознания – это страшно. Самое удивительное – он восстановился. Так что парень перспективный, надо работать.
– Бред какой-то. Ты вообще уверен, что он перевертыш?
Вместо ответа Граф подошел к носилкам и отбросил в сторону одеяло. Правую руку Александра, до самого предплечья, покрывали мелкие чешуйки стального цвета.
Глава 2
– Не кричи. Что у тебя?
– Сверхи. Присылай своих в клуб. Один в отключке, может, сгорел. Второй – двухсотый. И два гражданских, трехсотые вроде. У девчонки – шок, парень сильно попал под раздачу.
– Через семь минут буду.
Из трубки послышались отрывистые команды. Владимир еще на работе, тем лучше – быстрей приедут.
– Сергеич, они там сильно напачкали?
– Нет. Эвакуатор захвати.
– Зевак много?
– Никого, заводской район. Володя, давай быстрей.
– Едем, не суетись. И не лезь к ним со своей аптечкой. Жди. – Собеседник отключился.
Игорь Сергеевич спрятал трубку в карман и выскочил на улицу. Дверь заклинило, и афганец просто доломал ее, окончательно сорвав с петель. Картина на улице не изменилась – четыре тела и искореженная машина. Вокруг тела Худого расплывалась большая лужа крови. Чуть в стороне лежали Черный и его девушка. Потерявший сознание Александр завалился набок.
Первым делом Сергеич занялся Аленой.
– Бледность. Дыхание частое, прерывистое. Сердцебиение учащенное, пульс еле прощупывается, – вслух проговорил он, так было легче вспоминать. Открыв аптечку, тренер сделал инъекцию из шприц-тюбика. – Потерпи, девочка, сейчас будет легче.
Симптомы у Сергея и Александра были совершенно разные. Тело Черного на ощупь было очень холодным, глаза открыты, зрачки закатились. Время от времени по телу пробегала волна судорог, после чего он снова замирал. Александра, наоборот, мелко колотило, а температура была за сорок. Лезть к ним с аптечкой Сергеич поостерегся, тем более Власов запретил. В отличие от Алены, парни с тощим контактировали напрямую. Неправильное лекарство легко могло убить обоих, с магией шутки плохи. Традиционная медицина чаще всего пасовала при встрече с неведомым. Подложив свою куртку под голову девушки, тренер ждал помощи. Впервые за десять лет он пожалел, что бросил курить.
Колонна машин вынырнула из темноты спустя шесть с половиной минут. Объехав тела по тротуару, автомобили встали, перекрывая улицу. Из микроавтобуса выскочили восемь человек в масках. Быстро распределив между собой сектора, они взяли местность под прицелы автоматов. Два механика в оранжевых робах занялись покореженной «девяткой». Ее сохранность их явно не интересовала. Выстрелами пневмопистолета прибили цепи к останкам машины и погрузили ее в кузов эвакуатора. Отлетевшие детали отправились следом. Вся операция заняла не больше минуты.
Тем временем из легкового автомобиля вышли двое. Высокий парень лет двадцати пяти и мужчина чуть за сорок. Дорогие костюмы, аккуратные прически и уверенная походка – эти люди хорошо знали себе цену. Старший махнул спутнику в сторону тел:
– Граф, займись.
Отданный спокойным тоном приказ не терпел возражений.
– Сделаю.
Игорь Сергеевич подошел к прибывшему и крепко пожал руку. Синхронно поморщившись от скрежета, мужчины отошли в сторону, пропуская эвакуатор.
– Рассказывай, Сергеич.
Наблюдая за действиями парня, хозяин клуба начал кратко пересказывать события вечера. Тот, кого назвали Графом, не торопясь прошелся между телами. Постоял, прислушиваясь к чему-то, и, слегка поправив брюки, присел на корточки возле Черного. Прохладная рука легла на лоб спортсмена. Спустя некоторое время судороги, все чаще сотрясавшие Сергея, начали прекращаться. Дыхание выровнялось. Дождавшись разрешающего кивка, санитары положили Черного на носилки и погрузили в карету «скорой помощи». Машина отъехала еще до того, как Граф склонился над телом Алены.
Девушке явно стало лучше после укола. Легко прикоснувшись к ее вискам указательными пальцами, Граф двинулся к Александру. Мгновения спустя вторая машина увезла спортсменку. Парни явно знали свою работу на «ять».
Мне было очень жарко. Болезненная дрожь сотрясала тело, выдавливая наружу едкий пот. Я словно попал в парилку и не мог из нее выбраться. Температура повышалась с каждой секундой, а сердце колотилось в груди, пытаясь вырваться наружу. Голова раскалывалась на части, мысли разбегались, и никак не получалось сосредоточиться.
Где я нахожусь? Что со мной происходит? Кто я такой? Я рыскал в поисках ответов и не находил их. Пытался, вспоминал изо всех сил, но воспоминания ускользали. Казалось, что воспаленное сознание играет со мной в прятки. Еще секунду назад я помнил все, но стоит отвлечься, как мозаика рассыпается на фрагменты. И приходилось снова метаться в поисках зацепок.
Не останавливаясь ни на мгновение, я собирал свою личность из проносящихся мимо меня кусочков. Но чем больше обрывков удавалось ухватить, тем сложнее становилось удержать их вместе. Не давать разбегаться. Они сковывали меня, и я больше не мог двигаться вперед. Хлипкая конструкция из воспоминаний и ощущений рассыпалась, как карточный домик. Вспоминать было уже некогда, я как сумасшедший прогонял перед собой картинки прошлого, боясь потерять хоть мгновение. Потерять частичку себя.
В голове пульсировало. Сильно отвлекала боль в руке. Кажется, я ее снова сломал, когда бил тощего. Тощего? Ну вот, опять. Парня в медицинском халате, который убивал Черного. Черный? Из глубин моего сознания вырвалось утробное рычание. Память вновь отказала. Казалось, я бегаю по кругу целую вечность, от одного воспоминания к другому. Такой ярости я еще не испытывал. Нельзя вспомнить все свое прошлое посекундно, невозможно держать в памяти одновременно миллиарды крошечных ощущений. Я идиот!
Необходимо действовать иначе. Целая вечность понадобилась, чтобы собраться с духом. Но я решился. Оставил только основу – то, что составляло мою суть. И откинул остальное. У меня едва хватило силы воли отбросить все, что с таким трудом насобирал. Я просто чувствовал, что это не игра. Потерпев неудачу, я на всю жизнь останусь пускающим слюни идиотом. Но я не видел другого выхода. Либо рискнуть, либо всю жизнь бегать между воспоминаниями. Роняя в пустоту фрагмент за фрагментом.
Я смог. Моя суть стала тем стержнем, на котором формировалась личность. Веретеном. Усилием воли сворачивая воспоминания в толстую нить, я принялся наматывать ее на себя. Виток за витком. Получилось неожиданно легко. Сложней всего оказалось запустить вращение. Первая нить, вторая, десятая, сотая. Со всех сторон ко мне устремились тысячи кадров из прошлого. Я вбирал собственную память с невероятной скоростью. Тратить силы больше не приходилось, пришло ощущение правильности. Я не знаю, сколько это продолжалось, но не слишком долго. Стоило последнему воспоминанию улечься на свое место, как на мой лоб опустилась прохладная ладонь. Ко мне вернулось ощущение тела, и в то же мгновение меня накрыло волной боли.
Распахнув глаза, я увидел склонившегося надо мной человека. Все плыло как в тумане. Последнее, что я услышал, перед тем как потерял сознание, было:
– Ты молодец. Все будет хорошо. Спи.
Граф поднялся и дал знак санитарам грузить тело на носилки. Достав платок, он начал оттирать кровь с туфель. Когда умудрился вляпаться? Скомкав окровавленную тряпку, молодой человек бросил ее на землю. Кажется, обувь придется выкинуть.
– Закончил? – из-за спины раздался голос Власова.
– Да, Владимир Николаевич. Картина вырисовывается следующая. Судя по документам, нападавший работал в местной больнице. Способности – чуть выше среднего, проявились около недели назад. В ауре еще видны остаточные пятна инициации. Спусковым крючком послужила смерть пациента. По сути, перед нами некромант-недоучка, мог тянуть жизнь и напрямую работать с энергетикой. Но запас сил накопил очень большой, специфика работы. Магом себя вполне осознавал, даже экспериментировал с больничным материалом. Стоит отправить туда наших, пусть почистят, кого успеют. Вандал, работал крайне топорно. Парню, что называется, снесло крышу – очередной избранный. Думаю, из-за этого тут все и завертелось. Магу захотелось сверкнуть мускулом. У спортсмена с девушкой шансов не было. Огнестрельное оружие, – Граф пнул скомканный свинцовый комочек, – против такого уже неэффективно. Если бы не вмешался оборотень, он бы убил. И ушел.
– Парнишка – оборотень? Черт, я рассчитывал на более серьезное приобретение, – Власов огорченно вздохнул.
– Парень проломил щит второго уровня.
– В смысле? Оборотни на это не способны.
– Владимир Николаевич, у нас информации – кот наплакал. О скольких перевертышах мы знаем? О семи? Наш Волков и питерский, у Сан Саныча. Двое в Европе и трое в Америке, у наших заклятых заокеанских «друзей». То, что остальные еще слабей, это не показатель. Аналитики утверждают, что сильные перевертыши сторонятся городов. Рановато делать выводы, не находите? На кофейной гуще гадаем.
– Ладно-ладно, но оборотень…
– Чтоб вы знали, перед смертью некромант прошелся по нему «миксером». Причем весьма пакостным. Парню перемешало все воспоминания и повредило структуру личности. И это в момент инициации! Василек, может, и смогла бы ему помочь, а я бы не справился. Если честно, я намеревался его убить. Сами понимаете, зверь без человеческого сознания – это страшно. Самое удивительное – он восстановился. Так что парень перспективный, надо работать.
– Бред какой-то. Ты вообще уверен, что он перевертыш?
Вместо ответа Граф подошел к носилкам и отбросил в сторону одеяло. Правую руку Александра, до самого предплечья, покрывали мелкие чешуйки стального цвета.
Глава 2
Меня разбудил звук открывающейся двери. Сознание включилось толчком. Голова работала ясно, и даже привычные сонные мушки куда-то подевались. Я чудесно выспался и великолепно себя чувствовал.
В палату вошла миловидная девушка лет двадцати. Белый халат выгодно подчеркивал красивую фигуру. Правильные черты лица, короткая прическа и чуть пухлые губы – симпатичная. Наверное, медсестра. Увидев меня, она приятно улыбнулась и подошла к кровати.
– Доброе утро, Саша, как ты себя чувствуешь? – Девушка с ходу перешла на «ты». Я так не могу, в период знакомства приходится «выкать».
– Отлично, спасибо. Скажите… – Я попытался приподняться, чтобы лечь повыше, и не смог пошевелиться. Подергался – безрезультатно. Меня надежно закрепили ремнями так, что шевелить я мог только головой. – Скажите, почему я связан?
– Вчера вечером нам позвонил твой тренер. Саша, ты помнишь, что произошло возле клуба?
Памяти потребовалось всего несколько секунд, чтобы восстановить события вчерашней ночи. Странно, но особого всплеска эмоций я не испытал. Хотя точно помню, как своими кулаками превратил голову человека в кровавую кашу. Сознание просто поместило этот факт в стопку несоответствий: непробиваемый пузырь вокруг Худого, невидимая гадость, которой он кидался, и невероятная, запредельная скоротечность схватки.
Облизнув пересохшие губы, я произнес:
– Игорь Сергеевич не мой тренер. Да, я помню, КАК я убил этого человека, если вы об этом.
– Прекрасно. – Девушка перешла на шепот, как бы размышляя вслух. – Эмоциональная заторможенность – последствия «миксера». Погибший смешал воспоминания, но парень смог полностью восстановиться. Удивительно пластичное сознание, собрать свою личность заново в условиях инициации…
– Простите, – я перебил задумавшуюся девушку, – как вас зовут?
– Ой, совсем забыла. Женя. – Она чуть не протянула мне руку, но вовремя остановилась и начала поправлять ворот халата.
Кажется, мне удалось ее смутить.
– Женя, скажите, пожалуйста, почему я связан?
– Я боялась, что ты навредишь себе или окружающим. – Она подмигнула. – Оборотни в период инициации немного агрессивны.
Я рассмеялся. В свое время мне пришлось пересмотреть кучу фильмов ужасов, Юля их очень любит, а в одиночку смотреть боится. И оборотнем я себя чувствовал меньше всего. Не было никакой тяги к сырому мясу, и в лохматую образину я точно не превращался. Свои доводы я и привел медсестре, правда, в шутливой манере. Женя юмор не оценила.
– Тяга к сырому мясу появится, когда сильно проголодаешься. Восемнадцать лет в тебя вбивали, что людей кушать нельзя, мгновенно это не исправит даже инициация. А чтобы ты не сомневался… – Девушка сбросила шерстяное одеяло, которым я был укрыт, и возражения замерли на моем языке. Смысл возражать, если все и так ясно? Темно-серые чешуйки начинались от самой шеи. Различаясь размерами и формой, они покрывали все мое тело. На мне были надеты штаны, но, судя по ступням, под ними тоже все чешуйчатое. Пропорции тела – абсолютно нормальные. Я чуть не заработал косоглазие, пытаясь рассмотреть кончик своего носа. Лицо пока оставалось человеческим.
– Женечка, это что, навсегда? Я теперь оборотень? Это же черт знает что, а не оборотень! – Очень надеюсь, что в моем голосе не было панических ноток. Или, по крайней мере, их было не слишком много. – Я что, теперь – недоящерица?!
– Успокойся. В отличие от магов, у оборотней инициация проходит в несколько этапов. Тело, потом сознание, опять тело, опять сознание. И продолжаться это может очень долго. В конечном итоге ты сможешь принимать не только человеческий и звериный облик, но и промежуточный. Не переживай, не ты первый, не ты последний. Все будет хорошо, но придется поработать. А сейчас надо поспать. Ты перевозбудился, а это опасно.
– Да не хочу…
Не слушая возражений, Женя провела ладошкой по моему лицу, ненадолго задержав пальцы в районе лба. Тело начало стремительно тяжелеть, мышцы расслаблялись одна за другой. Паники не было. Я понимал, что мне хотят помочь, но собственная беспомощность раздражала. Сопротивляться становилось все сложней, и я не заметил тот момент, когда окончательно провалился в сон.
Девушка кивнула и, укутав заснувшего пациента, выскользнула из палаты.
Во второй раз я проснулся от ощущения чужого присутствия. Едва уловимое чувство тревоги выдернуло меня из объятий Морфея раньше, чем опустившаяся на плечо рука. Кто-то попытался меня разбудить деликатным встряхиванием.
Я открыл глаза. Надо мной склонился смутно знакомый парень: на вид лет двадцать пять, короткая стрижка и темные, почти черные глаза. Одет в дорогой костюм, отчего кажется старше своих лет. Серьезный.
– Я тебя помню, – сказал я, всматриваясь в смутно знакомое лицо.
Парень кивнул и протянул руку. Рукопожатие было крепким, хотя на первый взгляд силачом он не выглядел. Только сейчас я с удивлением заметил, что больше не связан.
– Граф, – представился он.
– Титул?
– Нет, скорей совокупность объектов со связями между ними, – процитировал парень определение из математической теории. Голос ровный, вроде не обиделся.
– Граф, а почему меня отвязали? Чешуя на месте, я все еще вооружен и очень опасен.
– Рядом со мной – не очень. Мы поговорили с Черным, с Игорем Сергеевичем, подняли характеристики из университета и военкомата. Ты вроде нормальный парень, с головой дружишь. Опять же рисковал жизнью ради друга. Сработаемся.
Граф испытующе посмотрел на меня, но намек я предпочел проигнорировать. Кое-какие догадки насчет него у меня были, но обсуждать их здесь я был не готов. Обстоятельства явно складываются не в мою пользу, и я предпочел увести разговор в сторону:
– Сколько я здесь валяюсь?
– Уже почти сутки. Не переживай, Чернявский позвонил твоей маме. Эту ночь вы провели вместе, в компании друзей и сокурсников. Так что до завтра тебя искать не будут.
Оперативно. За сутки проработали, даже мать предупредили. Заботливые, блин. Если не врут – может, и сработаемся. С каждой минутой я все отчетливей понимал, что прежней, беззаботной жизни пришел конец. Оборотня из поля зрения они не выпустят. И не важно, кто это такие – хоть ФСБ, хоть люди в черном. Одно радует, если я до сих пор не на операционном столе и даже не в клетке, значит, я не один такой. И есть шанс отделаться легким испугом.
– На запчасти разбирать не будете?
Граф улыбнулся. Пододвинув к себе табуретку, он сел рядом с кроватью.
– Не будем. Потом поймешь почему. Я понимаю, у тебя много вопросов. Через пятнадцать минут в конференц-зале я буду читать вводную для новичков. Поступим так – придешь, послушаешь, а потом обсудим наши дальнейшие планы. Идет?
– А я могу отказаться?
Не то чтобы я хотел так поступить, но интересно, осталась ли возможность жить по-старому. От брошенного на меня взгляда во рту мгновенно пересохло. Одного его хватило, чтобы понять – пути назад нет. Но Граф решил объяснить подробней:
– Забудь. Пока мы с тобой не закончим, прежней жизни у тебя нет. Куда ты пойдешь в таком виде? – Граф показал на мою чешую.
– Это же не навсегда. Мне сказали, что я буду выглядеть как человек.
– Женя тебя не обманула, но внешность не главное. Ты не человек, и не важно, как ты выглядишь. В одиночку тебе не справиться. Оборотень в городе – это хищник в каменных джунглях. Кругом двуногая еда. Поверь мне, ты не захочешь однажды проснуться рядом с обглоданным телом человека. А так – мы поможем тебе, а ты поможешь нам.
Видя, что я собрался спорить дальше, он оборвал меня на полуслове:
– Все. Диалоги – потом, я спешу. Через пятнадцать минут жду в конференц-зале. Тебя проводят. Послушаешь и сам поймешь, что прежняя жизнь закончилась у всех. Поговорим после вводной.
Граф ушел, а я не торопясь начал одеваться. Моей одежды в палате не оказалось, вместо нее на кресле лежали белые штаны, рубашка с длинным рукавом и легкие кроссовки – все моего размера. В кармане я нашел тонкие кожаные перчатки. Взглянув на себя в зеркало, я испытал чувство глубокой благодарности. В этой организации явно привыкли думать головой. Одежда закрывала от любопытных взглядов все чешуйчатые участки тела. Догадаться, что я не человек, было невозможно. Чудак в перчатках гораздо лучше фрика.
До назначенного времени оставалось минут пять, как раз хватит, чтобы привести мысли в порядок. Впечатление сложилось положительное, и не в последнюю очередь из-за персонала. Медсестра Евгения, которую действительно заботило мое состояние, произвела на меня впечатление. Не знаю, может, это проявляются новые способности, но от нее и правда веяло заботой и теплотой. И она совершенно не боялась. Перед ней был просто я, а не чешуйчатый монстр, привязанный к кровати.
А в том, что я способен учуять страх, сомнений не было. Помнится, стоило пробить защиту, как тощий буквально взорвался этим запахом. От Жени страхом не пахло, она относилась ко мне как к простому человеку. Да и внешне – очень красивая девушка.
Граф тоже произвел сильное впечатление. Уверенный, погруженный в себя человек, при том что по возрасту ему лишь слегка за двадцать. В отличие от Евгении, он закрылся полностью. И опасностью во время разговора от него тянуло очень сильно. Если мне не изменяют чувства – согнет в бараний рог и не поморщится. Приказы отдает, а у самого в глазах усталость. Такое чувство, будто надоело ему все хуже горькой редьки.
Чем же они занимаются?
В конференц-зал меня проводил молчаливый охранник. Комната вывела нас в коридор, по обе стороны которого располагалось два десятка одинаковых дверей с номерами. В конце – просторный лифт. Вместо кнопки вызова – сенсорная панель с датчиками отпечатков, без сопровождающего с этажа не выбраться. Сперва я не понял, что мне показалось неправильным. Потом дошло – кнопки на панели расположены в обратном порядке. Отсутствие окон и искусственное освещение натолкнули на мысль, что мы находимся глубоко под землей. Наша цель располагалась на минус седьмом этаже.
Охранник довел меня до двери и ушел по своим делам. Просторный зал выглядел как комната из фильмов про американские спецслужбы. Именно в таких проводят совещания и брифинги. Особенно рассмешили металлические стульчики, по виду напоминающие недоношенную парту – с подставкой для письма. Совершенно голые стены и уже привычное отсутствие окон. Правда, отделка на уровне: панели из натурального дерева, а на полу – настоящий паркет.
К моему приходу в зале сидело человек двадцать. Большинство – молодежь. Такое чувство, что я попал на студенческое собрание. Одежда у всех была одинаковая, ну разве что мои перчатки слегка выделяются на общем фоне. Особо ко мне не присматривались, несколько человек обернулись на шум, но повышенного интереса я не вызвал. Все активно общались и много жестикулировали. Время от времени кто-то повышал голос и начинал возбужденно что-то доказывать. Спорил народ активно, но без рукоприкладства. Вообще сложилось впечатление, что все успели перезнакомиться. Набиваться в компанию я не собирался, поэтому сел отдельно – чуть позади.
Примерно через минуту свет в зале слегка притушили, и народ начал успокаиваться. Интересный способ добиться внимания, как в кинотеатре. Когда зал окончательно утих, вошел Граф. Спокойно пройдя через комнату, он подхватил пульт с переднего кресла и встал перед проектором. То, что за его действиями внимательно наблюдают, мужчину совершенно не смущало. Повернувшись к зрителям, он поздоровался. Акустика была просто великолепна, намеренно негромкий голос легко разнесся по всему залу:
– Все вы знаете, что мир изменился. Каждый из вас, так или иначе, столкнулся с последствиями, и не всегда они были приятными. Многие из вас в курсе того, о чем я буду рассказывать. Прошу отнестись с пониманием и не мешать. Итак, два года назад на территории Соединенных Штатов Америки произошла катастрофа, причины которой правительство посчитало нужным скрыть от общественности.
Группа людей проводила шутливый ритуал по вызову демона, используя в качестве пособия вымышленную книгу писателя-фантаста. Уверен, вы слышали про «Некрономикон», также известный как манускрипт «Аль Азиф». Демона они так и не вызвали, но этот факт послужит слабым утешением для жителей небольшого городка. Его стерло с лица земли.
Бедолаги снимали все действие на видео. Камера продолжала работать и зафиксировала точное время, понадобившееся заклятию, чтобы вытянуть жизнь из двенадцати тысяч живых существ. Восемь минут и пятьдесят четыре секунды. Эта запись послужила первым доказательством того, что магия больше не является выдумкой. К сожалению, не единственным. В течение следующих месяцев по всему миру были созданы спецподразделения нашего типа. Поиск одаренных и уничтожение ущербных разумом выродков.
– Темных?
Ирония фразы Графа нисколько не смутила, но некоторое раздражение все же мелькнуло в голосе:
– При чем тут темнота? Забудьте голливудские фильмы, таких делений не существует. Только воля человека. И постарайтесь больше не отвлекать. Итак, тринадцатый отдел появился одним из последних. Счастливый номер, у кого-то наверху нет чувства юмора. Из-за него к нам прилипло прозвище «черти», хотя официальное название – «сверхчеловек», от английского «superman» или «overman». Сразу говорю, к мутациям мы отношения не имеем. Изменились физические законы, а не люди. Хотя термин «сверх» вполне прижился, я предпочитаю формулировку «маг». Не люблю совать голову в песок. Да и супермен у меня ассоциируется с мужиком в красных трусах поверх синих штанов. Впрочем, фильм неплохой.
В зале раздались смешки. Граф нажал что-то на пульте, и свет погас окончательно. Теперь его голос раздавался из темноты:
– Каждый из нас думал о том, что произойдет, когда всплывет правда о его способностях. Многие задавали мне вопрос о своей судьбе. Успокойтесь, никто не собирается резать вас на части. На девяносто процентов наша организация состоит из магов разных специализаций. К примеру – целители, в зале точно есть парочка. Посмотрите на экран, пожалуйста. Эту девушку зовут Женя, наша Женя-Василек. Она мастер-лекарь и моя правая рука, по совместительству работает в одной из четверок.
На экране показали ночной лес. Запись явно была непрофессиональной, картинка перемещалась рывками. Судя по тому, что в кадре мелькали одетые в бронежилеты фигуры с автоматами наперевес, – оперативная съемка.
В бесформенной, затянутой в камуфляж фигуре я с трудом опознал давешнюю медсестру. Девушка склонилась над израненным парнем, ее отброшенный в сторону тактический шлем валялся неподалеку. Камера плавно наехала, показав крупным планом грудную клетку бойца. Если я хоть что-то понимаю, жить тому осталось пару минут. Бронежилет напоминал медленно сочившееся кровью решето. У бедолаги шок, глаза закатились от боли. Обескровленное, белее мела лицо и вздымающаяся мелкими рывками грудь. Уже позже я узнал, что даже слабенькие маги очень живучи. Высокая сопротивляемость к физическим повреждениям – наша отличительная черта. В тот момент картина вогнала меня в ступор.
Звука не было, но, когда Женя провела над парнем рукой, я кожей почувствовал скрежет металла. Бронежилет вскрыло, словно консервным ножом. При этом движения мастер-лекаря были очень точными, ни грамма суетливости. Руки уверенно опустились на окровавленное тело, и десантник замер. Мгновенно. Секунд тридцать ничего не происходило, но зал не шевелился. По-моему, мы даже дышать перестали. А затем раны начали затягиваться. Меня поразило, что они закрывались снизу вверх. Кто-то, спокойно и деловито, одну за другой, выталкивал пули и затягивал входные отверстия. Догадаться, кто это делал, было несложно. Еще через пару минут Женя встала и надела перчатки. Этот насквозь будничный жест запомнится мне на всю жизнь. Лишь дрожь ее пальцев указывала, что операция проходила за гранью возможного. Запись остановилась.
В палату вошла миловидная девушка лет двадцати. Белый халат выгодно подчеркивал красивую фигуру. Правильные черты лица, короткая прическа и чуть пухлые губы – симпатичная. Наверное, медсестра. Увидев меня, она приятно улыбнулась и подошла к кровати.
– Доброе утро, Саша, как ты себя чувствуешь? – Девушка с ходу перешла на «ты». Я так не могу, в период знакомства приходится «выкать».
– Отлично, спасибо. Скажите… – Я попытался приподняться, чтобы лечь повыше, и не смог пошевелиться. Подергался – безрезультатно. Меня надежно закрепили ремнями так, что шевелить я мог только головой. – Скажите, почему я связан?
– Вчера вечером нам позвонил твой тренер. Саша, ты помнишь, что произошло возле клуба?
Памяти потребовалось всего несколько секунд, чтобы восстановить события вчерашней ночи. Странно, но особого всплеска эмоций я не испытал. Хотя точно помню, как своими кулаками превратил голову человека в кровавую кашу. Сознание просто поместило этот факт в стопку несоответствий: непробиваемый пузырь вокруг Худого, невидимая гадость, которой он кидался, и невероятная, запредельная скоротечность схватки.
Облизнув пересохшие губы, я произнес:
– Игорь Сергеевич не мой тренер. Да, я помню, КАК я убил этого человека, если вы об этом.
– Прекрасно. – Девушка перешла на шепот, как бы размышляя вслух. – Эмоциональная заторможенность – последствия «миксера». Погибший смешал воспоминания, но парень смог полностью восстановиться. Удивительно пластичное сознание, собрать свою личность заново в условиях инициации…
– Простите, – я перебил задумавшуюся девушку, – как вас зовут?
– Ой, совсем забыла. Женя. – Она чуть не протянула мне руку, но вовремя остановилась и начала поправлять ворот халата.
Кажется, мне удалось ее смутить.
– Женя, скажите, пожалуйста, почему я связан?
– Я боялась, что ты навредишь себе или окружающим. – Она подмигнула. – Оборотни в период инициации немного агрессивны.
Я рассмеялся. В свое время мне пришлось пересмотреть кучу фильмов ужасов, Юля их очень любит, а в одиночку смотреть боится. И оборотнем я себя чувствовал меньше всего. Не было никакой тяги к сырому мясу, и в лохматую образину я точно не превращался. Свои доводы я и привел медсестре, правда, в шутливой манере. Женя юмор не оценила.
– Тяга к сырому мясу появится, когда сильно проголодаешься. Восемнадцать лет в тебя вбивали, что людей кушать нельзя, мгновенно это не исправит даже инициация. А чтобы ты не сомневался… – Девушка сбросила шерстяное одеяло, которым я был укрыт, и возражения замерли на моем языке. Смысл возражать, если все и так ясно? Темно-серые чешуйки начинались от самой шеи. Различаясь размерами и формой, они покрывали все мое тело. На мне были надеты штаны, но, судя по ступням, под ними тоже все чешуйчатое. Пропорции тела – абсолютно нормальные. Я чуть не заработал косоглазие, пытаясь рассмотреть кончик своего носа. Лицо пока оставалось человеческим.
– Женечка, это что, навсегда? Я теперь оборотень? Это же черт знает что, а не оборотень! – Очень надеюсь, что в моем голосе не было панических ноток. Или, по крайней мере, их было не слишком много. – Я что, теперь – недоящерица?!
– Успокойся. В отличие от магов, у оборотней инициация проходит в несколько этапов. Тело, потом сознание, опять тело, опять сознание. И продолжаться это может очень долго. В конечном итоге ты сможешь принимать не только человеческий и звериный облик, но и промежуточный. Не переживай, не ты первый, не ты последний. Все будет хорошо, но придется поработать. А сейчас надо поспать. Ты перевозбудился, а это опасно.
– Да не хочу…
Не слушая возражений, Женя провела ладошкой по моему лицу, ненадолго задержав пальцы в районе лба. Тело начало стремительно тяжелеть, мышцы расслаблялись одна за другой. Паники не было. Я понимал, что мне хотят помочь, но собственная беспомощность раздражала. Сопротивляться становилось все сложней, и я не заметил тот момент, когда окончательно провалился в сон.
Девушка кивнула и, укутав заснувшего пациента, выскользнула из палаты.
Во второй раз я проснулся от ощущения чужого присутствия. Едва уловимое чувство тревоги выдернуло меня из объятий Морфея раньше, чем опустившаяся на плечо рука. Кто-то попытался меня разбудить деликатным встряхиванием.
Я открыл глаза. Надо мной склонился смутно знакомый парень: на вид лет двадцать пять, короткая стрижка и темные, почти черные глаза. Одет в дорогой костюм, отчего кажется старше своих лет. Серьезный.
– Я тебя помню, – сказал я, всматриваясь в смутно знакомое лицо.
Парень кивнул и протянул руку. Рукопожатие было крепким, хотя на первый взгляд силачом он не выглядел. Только сейчас я с удивлением заметил, что больше не связан.
– Граф, – представился он.
– Титул?
– Нет, скорей совокупность объектов со связями между ними, – процитировал парень определение из математической теории. Голос ровный, вроде не обиделся.
– Граф, а почему меня отвязали? Чешуя на месте, я все еще вооружен и очень опасен.
– Рядом со мной – не очень. Мы поговорили с Черным, с Игорем Сергеевичем, подняли характеристики из университета и военкомата. Ты вроде нормальный парень, с головой дружишь. Опять же рисковал жизнью ради друга. Сработаемся.
Граф испытующе посмотрел на меня, но намек я предпочел проигнорировать. Кое-какие догадки насчет него у меня были, но обсуждать их здесь я был не готов. Обстоятельства явно складываются не в мою пользу, и я предпочел увести разговор в сторону:
– Сколько я здесь валяюсь?
– Уже почти сутки. Не переживай, Чернявский позвонил твоей маме. Эту ночь вы провели вместе, в компании друзей и сокурсников. Так что до завтра тебя искать не будут.
Оперативно. За сутки проработали, даже мать предупредили. Заботливые, блин. Если не врут – может, и сработаемся. С каждой минутой я все отчетливей понимал, что прежней, беззаботной жизни пришел конец. Оборотня из поля зрения они не выпустят. И не важно, кто это такие – хоть ФСБ, хоть люди в черном. Одно радует, если я до сих пор не на операционном столе и даже не в клетке, значит, я не один такой. И есть шанс отделаться легким испугом.
– На запчасти разбирать не будете?
Граф улыбнулся. Пододвинув к себе табуретку, он сел рядом с кроватью.
– Не будем. Потом поймешь почему. Я понимаю, у тебя много вопросов. Через пятнадцать минут в конференц-зале я буду читать вводную для новичков. Поступим так – придешь, послушаешь, а потом обсудим наши дальнейшие планы. Идет?
– А я могу отказаться?
Не то чтобы я хотел так поступить, но интересно, осталась ли возможность жить по-старому. От брошенного на меня взгляда во рту мгновенно пересохло. Одного его хватило, чтобы понять – пути назад нет. Но Граф решил объяснить подробней:
– Забудь. Пока мы с тобой не закончим, прежней жизни у тебя нет. Куда ты пойдешь в таком виде? – Граф показал на мою чешую.
– Это же не навсегда. Мне сказали, что я буду выглядеть как человек.
– Женя тебя не обманула, но внешность не главное. Ты не человек, и не важно, как ты выглядишь. В одиночку тебе не справиться. Оборотень в городе – это хищник в каменных джунглях. Кругом двуногая еда. Поверь мне, ты не захочешь однажды проснуться рядом с обглоданным телом человека. А так – мы поможем тебе, а ты поможешь нам.
Видя, что я собрался спорить дальше, он оборвал меня на полуслове:
– Все. Диалоги – потом, я спешу. Через пятнадцать минут жду в конференц-зале. Тебя проводят. Послушаешь и сам поймешь, что прежняя жизнь закончилась у всех. Поговорим после вводной.
Граф ушел, а я не торопясь начал одеваться. Моей одежды в палате не оказалось, вместо нее на кресле лежали белые штаны, рубашка с длинным рукавом и легкие кроссовки – все моего размера. В кармане я нашел тонкие кожаные перчатки. Взглянув на себя в зеркало, я испытал чувство глубокой благодарности. В этой организации явно привыкли думать головой. Одежда закрывала от любопытных взглядов все чешуйчатые участки тела. Догадаться, что я не человек, было невозможно. Чудак в перчатках гораздо лучше фрика.
До назначенного времени оставалось минут пять, как раз хватит, чтобы привести мысли в порядок. Впечатление сложилось положительное, и не в последнюю очередь из-за персонала. Медсестра Евгения, которую действительно заботило мое состояние, произвела на меня впечатление. Не знаю, может, это проявляются новые способности, но от нее и правда веяло заботой и теплотой. И она совершенно не боялась. Перед ней был просто я, а не чешуйчатый монстр, привязанный к кровати.
А в том, что я способен учуять страх, сомнений не было. Помнится, стоило пробить защиту, как тощий буквально взорвался этим запахом. От Жени страхом не пахло, она относилась ко мне как к простому человеку. Да и внешне – очень красивая девушка.
Граф тоже произвел сильное впечатление. Уверенный, погруженный в себя человек, при том что по возрасту ему лишь слегка за двадцать. В отличие от Евгении, он закрылся полностью. И опасностью во время разговора от него тянуло очень сильно. Если мне не изменяют чувства – согнет в бараний рог и не поморщится. Приказы отдает, а у самого в глазах усталость. Такое чувство, будто надоело ему все хуже горькой редьки.
Чем же они занимаются?
В конференц-зал меня проводил молчаливый охранник. Комната вывела нас в коридор, по обе стороны которого располагалось два десятка одинаковых дверей с номерами. В конце – просторный лифт. Вместо кнопки вызова – сенсорная панель с датчиками отпечатков, без сопровождающего с этажа не выбраться. Сперва я не понял, что мне показалось неправильным. Потом дошло – кнопки на панели расположены в обратном порядке. Отсутствие окон и искусственное освещение натолкнули на мысль, что мы находимся глубоко под землей. Наша цель располагалась на минус седьмом этаже.
Охранник довел меня до двери и ушел по своим делам. Просторный зал выглядел как комната из фильмов про американские спецслужбы. Именно в таких проводят совещания и брифинги. Особенно рассмешили металлические стульчики, по виду напоминающие недоношенную парту – с подставкой для письма. Совершенно голые стены и уже привычное отсутствие окон. Правда, отделка на уровне: панели из натурального дерева, а на полу – настоящий паркет.
К моему приходу в зале сидело человек двадцать. Большинство – молодежь. Такое чувство, что я попал на студенческое собрание. Одежда у всех была одинаковая, ну разве что мои перчатки слегка выделяются на общем фоне. Особо ко мне не присматривались, несколько человек обернулись на шум, но повышенного интереса я не вызвал. Все активно общались и много жестикулировали. Время от времени кто-то повышал голос и начинал возбужденно что-то доказывать. Спорил народ активно, но без рукоприкладства. Вообще сложилось впечатление, что все успели перезнакомиться. Набиваться в компанию я не собирался, поэтому сел отдельно – чуть позади.
Примерно через минуту свет в зале слегка притушили, и народ начал успокаиваться. Интересный способ добиться внимания, как в кинотеатре. Когда зал окончательно утих, вошел Граф. Спокойно пройдя через комнату, он подхватил пульт с переднего кресла и встал перед проектором. То, что за его действиями внимательно наблюдают, мужчину совершенно не смущало. Повернувшись к зрителям, он поздоровался. Акустика была просто великолепна, намеренно негромкий голос легко разнесся по всему залу:
– Все вы знаете, что мир изменился. Каждый из вас, так или иначе, столкнулся с последствиями, и не всегда они были приятными. Многие из вас в курсе того, о чем я буду рассказывать. Прошу отнестись с пониманием и не мешать. Итак, два года назад на территории Соединенных Штатов Америки произошла катастрофа, причины которой правительство посчитало нужным скрыть от общественности.
Группа людей проводила шутливый ритуал по вызову демона, используя в качестве пособия вымышленную книгу писателя-фантаста. Уверен, вы слышали про «Некрономикон», также известный как манускрипт «Аль Азиф». Демона они так и не вызвали, но этот факт послужит слабым утешением для жителей небольшого городка. Его стерло с лица земли.
Бедолаги снимали все действие на видео. Камера продолжала работать и зафиксировала точное время, понадобившееся заклятию, чтобы вытянуть жизнь из двенадцати тысяч живых существ. Восемь минут и пятьдесят четыре секунды. Эта запись послужила первым доказательством того, что магия больше не является выдумкой. К сожалению, не единственным. В течение следующих месяцев по всему миру были созданы спецподразделения нашего типа. Поиск одаренных и уничтожение ущербных разумом выродков.
– Темных?
Ирония фразы Графа нисколько не смутила, но некоторое раздражение все же мелькнуло в голосе:
– При чем тут темнота? Забудьте голливудские фильмы, таких делений не существует. Только воля человека. И постарайтесь больше не отвлекать. Итак, тринадцатый отдел появился одним из последних. Счастливый номер, у кого-то наверху нет чувства юмора. Из-за него к нам прилипло прозвище «черти», хотя официальное название – «сверхчеловек», от английского «superman» или «overman». Сразу говорю, к мутациям мы отношения не имеем. Изменились физические законы, а не люди. Хотя термин «сверх» вполне прижился, я предпочитаю формулировку «маг». Не люблю совать голову в песок. Да и супермен у меня ассоциируется с мужиком в красных трусах поверх синих штанов. Впрочем, фильм неплохой.
В зале раздались смешки. Граф нажал что-то на пульте, и свет погас окончательно. Теперь его голос раздавался из темноты:
– Каждый из нас думал о том, что произойдет, когда всплывет правда о его способностях. Многие задавали мне вопрос о своей судьбе. Успокойтесь, никто не собирается резать вас на части. На девяносто процентов наша организация состоит из магов разных специализаций. К примеру – целители, в зале точно есть парочка. Посмотрите на экран, пожалуйста. Эту девушку зовут Женя, наша Женя-Василек. Она мастер-лекарь и моя правая рука, по совместительству работает в одной из четверок.
На экране показали ночной лес. Запись явно была непрофессиональной, картинка перемещалась рывками. Судя по тому, что в кадре мелькали одетые в бронежилеты фигуры с автоматами наперевес, – оперативная съемка.
В бесформенной, затянутой в камуфляж фигуре я с трудом опознал давешнюю медсестру. Девушка склонилась над израненным парнем, ее отброшенный в сторону тактический шлем валялся неподалеку. Камера плавно наехала, показав крупным планом грудную клетку бойца. Если я хоть что-то понимаю, жить тому осталось пару минут. Бронежилет напоминал медленно сочившееся кровью решето. У бедолаги шок, глаза закатились от боли. Обескровленное, белее мела лицо и вздымающаяся мелкими рывками грудь. Уже позже я узнал, что даже слабенькие маги очень живучи. Высокая сопротивляемость к физическим повреждениям – наша отличительная черта. В тот момент картина вогнала меня в ступор.
Звука не было, но, когда Женя провела над парнем рукой, я кожей почувствовал скрежет металла. Бронежилет вскрыло, словно консервным ножом. При этом движения мастер-лекаря были очень точными, ни грамма суетливости. Руки уверенно опустились на окровавленное тело, и десантник замер. Мгновенно. Секунд тридцать ничего не происходило, но зал не шевелился. По-моему, мы даже дышать перестали. А затем раны начали затягиваться. Меня поразило, что они закрывались снизу вверх. Кто-то, спокойно и деловито, одну за другой, выталкивал пули и затягивал входные отверстия. Догадаться, кто это делал, было несложно. Еще через пару минут Женя встала и надела перчатки. Этот насквозь будничный жест запомнится мне на всю жизнь. Лишь дрожь ее пальцев указывала, что операция проходила за гранью возможного. Запись остановилась.