Страница:
Странно, конечно, было горевать об испачканных штанах, но по моим ощущениям, времена легкой стирки заканчивались. Все-таки служба моя все больше в диких местах проходила, и чем отличается тамошняя жизнь от столичной, в памяти отпечаталось навсегда. Лет пять потом отвыкал.
Вынырнув из трубы, мы рассредоточились в канаве. Притулившись за здоровенным пучком полыни, я вскинул карабин и приложился к прицелу.
«Совсем больной, что ли?!» Увиденное меня просто «вырубило»! Молодчик с карабином достал из кармана пачку сигарет и закурил! На бензоколонке! «Бухой он или просто придурок? А, это сейчас не важно, но стрелять в ближайшие пару минут я точно не буду. Конечно, если окурок упадет на землю, киношного взрыва с клубами дыма и огненным шаром может и не произойти, но рисковать не стоит…»
– Капитан, что дальше? – окликнул меня десантник.
– Этот дебил закурил, так что ждем пока.
Я снова приник к прицелу – урод с СКСом продолжал наслаждаться жизнью, но появились и новые действующие лица. Два чем-то неуловимо похожих парня вышли из дверей магазинчика, неся по двадцатилитровой металлической канистре в каждой руке. Они подошли к одной из раздаточных колонок и стали возиться со шлангами. Внезапно один из них бросил свое занятие и, бурно жестикулируя, зашагал в сторону часового. Очевидно, он был так же недоволен его поведением, как и я. Горе-сторож показал своему товарищу неприличный жест, но все-таки спрыгнул с машины и, оставив карабин на капоте, торопливо отошел на пару шагов и щелчком пальцев выбросил окурок.
«Йес!» – возликовал я, поскольку о такой удаче даже и помышлять не мог. В ту же секунду большой палец правой руки выключил предохранитель немецкого карабина, прицельная марка легла на затылок идиота, оставившего оружие в боевой обстановке, а указательный палец выбрал свободный ход спускового крючка.
«Хлоп!» – «гээсга» стреляет негромко, особенно если сравнивать ее с боевым оружием, тем не менее малокалиберная пуля, особенно если тщательно целиться, вполне убойна.
А практически полное отсутствие отдачи позволяет умелому стрелку не терять мишень из вида при стрельбе, так что место попадания я засек – шея, сантиметров на пять ниже линии волос.
«Контролька!» Мой палец снова выжимает спуск, и бандит, так и не закончив движение руки (он, наверное, хотел схватиться за раненое место), ничком рухнул на потрескавшийся асфальт.
«Очень похоже, что в голову», – машинально отметил я про себя и перенес огонь на второго. Видно его было по грудь, но я не колебался – два красных пятна одно за другим появились на белой рубашке.
– Сержант, вперед! – заорал я, выскакивая из канавы. – Лежать, сука! – это уже значительно громче и заметавшемуся третьему противнику.
– Лежать, бля! – вторил мне Сергей, гигантскими прыжками скачущий по полосе перекопанной земли между обочиной шоссе и площадкой заправки.
Оставшийся в живых злыдень еще несколько раз дернулся, но наконец сообразил, что к чему, и распластался лицом в асфальт, сцепив руки на затылке.
Укрывшись за корпусом немецкого внедорожника, я перевел дыхание. Серега сграбастал с капота карабин и присел рядом:
– Ух, мля! Сто лет так не бегал. Думал – сердце выскочит! Что дальше?
– А дальше на понт возьмем. Я им сейчас сообщу, что у них на выбор два варианта: выйти с поднятыми руками или сгореть, на хрен.
– Ну, ты и сердитый, командир, – удивленно покачал головой десантник.
– А что ты предлагаешь? Нам тут херня всякая радиоактивная на голову скоро начнет сыпаться, а мы этих сволочей уговаривать будем?
– Не, я не про то. Мне таких сынков ошалевших вот ни на столько не жалко, – он изобразил размер, соединив большой и указательный пальцы, – но эта отморозь может идейку твою подцепить, и тогда они сами начнут со спичками баловаться.
– Твои предложения?
– Ты, я гляжу, стрелять мастак, так что, пока я этот красивый тарантас угонять буду, – он хлопнул по бамперу БМВ, – ты их просто через витрину расстреляешь.
– Резонно. Давай сюда дробовик – тебе и СКСа хватит.
После быстрой расправы с их подельниками двое отморозков в помещении станции сидели тихо – наверное, переваривали случившееся, наверняка не знаю. Может, просто не заметили, что случилось снаружи. И Сергей без проблем залез с нашей стороны в «Икс-Пятый» и запустил двигатель.
Держа окна под прицелом дробовика, я метнулся к простенку, благо до него от джипа было всего ничего – метров пять от силы.
Сержант стартовал красиво, с «двух педалей», так что перед тем, как машина поехала, задние колеса сорвались в пробуксовку, выпустив облако сизого дыма.
– Эй, ты ох…
Бабах! – заряд дроби-«шестерки» опрокинул выскочившего из дверей парня, возмущенного похищением его собственности. Звякнула выпавшая из его руки монтировка.
Бабах! Клац-клац. Бабах! – контрольный в упавшего и выстрел, разворотивший лицо второго, практически слились. Несмотря на это, я успел присесть на одно колено, так, чтобы сноп дроби пошел вверх – боялся, что зацепит кого-нибудь постороннего в помещении.
Занятно, что парень, которому мы до этого приказали лечь, так и не изменил своего положения.
С визгом покрышек «БМВ» остановился, почти выехав на шоссе, потом покатил назад.
Проверить свою работу – первое дело! И пока Серега парковал трофейного «немца», я занялся нашими противниками. Считайте это паранойей, но кабельная стяжка в кармане походных штанов у меня всегда найдется. Сколько раз эти немудреные полоски пластика выручали меня на охоте и во время путешествий, наверное, и не вспомню. Но то, что счет идет на десятки раз, – точно. Так что с «упаковкой» единственного пленного проблем не возникло. Я просто притянул запястье его правой руки к лодыжке левой ноги и занялся убитыми.
Застреленный первым курильщик оказался уроженцем Курской области Сергеем Сомовым, восемьдесят пятого года рождения. Моя вторая пуля действительно попала ему в затылок, так что молодчик совершенно не мучался. Второй документов не имел и, когда я его обыскивал, еще подавал признаки жизни. Судя по лиловым пузырям на губах, свинцовые пульки пробили ему как минимум одно легкое, но лечить я его не собирался. Как, впрочем, и добивать.
«Мальчишки» эти все как на подбор были спортивными, рожи имели круглые, а бицепсы накачанные, следовательно, от недоедания не страдали. Скорее – наоборот. И лейбачки на одежде говорили, что людьми они были небедными и, может, даже к власти приближенными. Богатенькие такие, самодовольные мальчуганы в возрасте под тридцать. Но вот не повезло им – не учли особенностей военного времени.
Двое, получившие по порции дроби, вид имели еще более непрезентабельный, и возиться с ними я не стал. Пока Серега оказывал первую помощь Мишке, просто отволок тела с площадки и бросил в лопухи.
Наш горемычный часовой Мишка заработал при выполнении своего первого боевого задания сильное сотрясение мозга, пару ссадин на лице и потерял два передних зуба. Вставить ему в воспитательных целях пистон я поручил десантнику а сам пинками затрамбовал единственного оставшегося в живых мародера в багажник трофейного авто и поехал в штаб. По большому счету самым простым вариантом было, не мудрствуя, пристрелить его у придорожной канавы, но боевой запал уже прошел, да и звереть на ровном месте не стоило.
«Карательный рейд» занял чуть больше четверти часа, но многие укрытия были уже готовы, и народ активно обустраивался в них.
Понятно, что в ближайших к Думаново окрестностях людей на шоссе оказалось немного, но многие подъезжали как со стороны Торжка, так и от Твери. Многие из застрявших на нашем участке по собственному почину отправились оповестить остальных бедолаг, что «здесь ждут вас ужин и очаг». Хотя с ужином это я прихвастнул – на самом деле, чем кормить такую ораву совершенно чужих мне людей, я не представлял. Последний раз в такую задницу мне довелось попасть в Таджикистане во время массового наступления «гиссарцев»[17] в девяносто втором. В поселке Ломоносова[18] я не был, но как уходили жители Курган-Тюбе, видел. Бесконечные колонны людей, едущих и идущих. Людей, бросивших все: дома, работу, весь скарб, и движимых только одной мыслью – «Остаться в живых!». Может, оттого и ввязался я во все это, что помнил, как оно тогда было.
– Эй, боец! – окликнул я молодого парня, с гордым видом стоявшего у крыльца штаба. – Там в багажнике придурок один валяется. Привяжи его где-нибудь – сейчас времени с ним возиться нет.
Паренек козырнул и, поправив висевший на плече дробовик, величаво двинулся исполнять приказание.
«Вот только клоунады нам не хватало!» Поморщившись, я занялся воспитанием личного состава:
– Воинское приветствие с непокрытой головой не отдается, боец! Мы – не американцы.
Паренек съежился.
– И вообще, если не служил – не старайся. Нам дело сейчас важно, а не исполнение устава, – успокоил я его, открывая дверь в избу.
На древних, как и почти вся обстановка в помещении поселкового совета, электронных часах светились зеленые цифры. «11.38 – подумать только, еще три часа назад я ни о какой войне и не помышлял, а думал лишь о том, как с максимальной эффективностью провести оставшуюся неделю отпуска! Теперь и слова такого «отпуск», скорее всего, не будет…»
– Я так понимаю, что горючка снова наша? – отвлек меня от грустных мыслей Федор, чертивший что-то на листе писчей бумаги.
– Так точно, наша… Сколько человек уже приняли, не знаешь, бизнесмен? – отхлебнув прямо из носика алюминиевого чайника, спросил я. Точно такие же были в пионерском лагере, где я проводил, считай, каждое лето в детские годы.
– Еще человек шестьдесят подошло – там дальше по шоссе мясорубка – шо писец. Так что или посылать наших на тягачах разгребать, или ждать, когда они пешком дотопают.
– Посылать некого. – Я поставил чайник обратно на обшарпанную тумбочку. – Там порядок наводить, скорее всего, придется, а у нас стволов – раз-два и обчелся. Вон на заправке четверых пристрелить пришлось.
– Как четверых? – Строитель так резко обернулся, что бумаги слетели со стола. – Кого?
– А что ты так испугался? – Я присел на стул. – Кто они, не так интересно, как что они… А по нынешней ситуации они мародеры, напавшие на представителя власти и огребшие, как дедушки наши говорили, «по законам военного времени». Их предупредили, что военное положение объявлено?
– Да.
– Они напали на вооруженного часового?
– Да.
– Так что сейчас сопли разводить? Если хочешь, там, на улице, один из этих. Можешь расспросить его о друзьях и семье, до того, как мы его повесим… – Заметив выпученные глаза собеседника, я постарался подсластить пилюлю: – Хотя я еще не решил, что с ним делать! Но учти, патроны на него переводить не буду.
Рев мотора и визг шин прервали нашу правовую дискуссию.
«Виталик приехал!» – с лету определил я. Манера езды друга была мне хорошо знакома. Я и сам люблю погонять, но где мне тягаться с профи, которого натаскивали спецы из ГОНа[19]? Соответственно, ничего удивительного в том, что он обернулся за час с небольшим, не было.
– Обожди пару минут, старлей, договорим чуть позже. Там оружие привезли, надо получить.
Кроме нашего «спиди-гонщика», из машины выбрались два совершенно незнакомых мне типа: один, невысокий, чуть полноватый брюнет лет тридцати, щеголял в синем «фирменном» эмчеэсовском комбезе с погонами старшего лейтенанта, второй, высокий и костистый мужик лет сорока с совершенно седыми волосами, был в одет в отмененную лет пять как форму летного состава и погоны имел капитанские.
– Принимай подарки, капитан! – Виталик поманил меня.
– Капитан Заславский, – представился я незнакомцам. – Василий.
Судя по внешнему виду и повадкам, оба наших гостя тянули лямку уже не один год, а это значило, что с большой долей вероятности общий язык найти с ними будет легко.
– Капитан Макаренко. Сергей, – первым протянул руку летчик.
– Старший лейтенант внутренней службы Николай Алексеенко, – отрекомендовался второй.
– Мужиков прислали как представителей властей. Коля будет контролировать защиту от О-Эм-Пэ[20], а капитан от горвоенкомата представителем, так сказать, благословлять будет, – коротко обрисовал обязанности вновь прибывших мой друг.
Голову можно на отсечение дать, что за короткую дорогу от Торжка к нам он уже успел душевно побеседовать с офицерами и наверняка вечером расскажет – что к чему. Профессия у него такая была – с людьми разговаривать.
– Без обид, товарищи офицеры, но пообщаемся позже – людей вооружить надо. А то прям как в Гражданскую – в чистом поле с голой жопой.
Сибанов открыл багажник.
– Тю, и это все? – Стандартный ящик с «Калашниковыми», три потертых и черт знает чего повидавших «семьдесят четвертых» и ящик патронов – вот «богатый» ассортимент, на который расщедрился военкомат.
– Хреново у нас с оружием, если честно, – отреагировал на мой расстроенный вид капитан. – В городе в основном летчики, а у нас стрелковки хрен да ни хрена, а мобсклады в Ржеве были.
– А сгонять туда на «стакане» или «восьмом» не судьба? Вы же вертолетчики?!
– Туда минимум две боеголовки прилетели – в аккурат на западную окраину, где склады, и на восточную – там резервная база истребителей ПВО была. Минимум сорок килотонн на пятачок пять на пять – только угольки остались.
«Вот это мы попали!» – пронеслось в голове.
– Кстати, нам пока везет, – продолжил летчик, – как наши «колдуны» из метеослужбы сообщили, ветер сейчас северо-западный, так что в ближайшее время гадость из Твери и Ржева не в нашу сторону летит.
Вздохнув, я открыл ящик со стволами. «Ну, эти-то хоть новые… С консервации. Жаль, у меня времени приводить в порядок нет. – С сожалением закрыв крышку, я взял потертый автомат, что лежал рядом. – Присягу с ним, наверное, пол-Китая принимала, если в человеко-часах считать».
Быстро разобрав оружие, я проверил состояние механизмов и канала ствола. «А ничего состояние, стреляли из него мало, больше на ремне таскали, вот и обтерся… Смазка на месте, следов ударов не видно – возьму себе!»
– Капитан, – оторвал меня от «мужского стриптиза наоборот» эмчеэсовец, – а это что за человек у вас к забору привязан?
– Разрешите доложить! Это – пленный! – сверкая гордой улыбкой, давешний часовой встрял в наш разговор, совершенно не подозревая, сколько пунктов устава он нарушил, юный милитарист, блин!
– А это мы, старлей, мародеров взяли, – отвлек я внимание от нарушителя субординации. – Остальных постреляли, а этого взяли.
– Постреляли? – округлил глаза «спаси-меня-от-всего-на-свете».
– Нападение на часового, грабеж, мародерство, нанесение менее тяжких телесных, вооруженное сопротивление представителям власти… – Монотонное перечисление прегрешений, судя по выражению лица эмчеэсовца, произвело должное впечатление. – И все эти милые шалости – в военное время!
Виталик хмыкнул:
– Зуб даю, ты всех и пострелял!
– А че они! – голосом малолетнего дебила ответил я.
Угрызений совести я действительно не испытывал – слишком многое в данном случае переплелось. Конечно, легкое удивление от того, с какой легкостью я вернулся из двенадцати лет гражданской жизни в состояние «война», немного удивляло, но участь отморозков усугубилась еще и тем, что я совершенно искренне презирал и ненавидел вот таких сытеньких, накачанных молодчиков, которые, как показывал мой служебный и военный опыт, очень легко переходят границы, когда дело касается кого-то другого, и крайне трепетно относятся к собственной драгоценной персоне.
Да, в армии в последнее время они редкие гости, хотя друзья, продолжавшие тянуть лямку, рассказывали, что в связи с изменениями последних лет многие из таких приходят сейчас служить после институтов. Про подвиги их они тоже рассказывали. Вроде обещания позвонить с жалобой крутому папе после получения наряда от комроты.
– Да не… – протянул Виталик, – я так, узнать просто. Кстати, тут тебе подарок от местного военкомата, – покопавшись в недрах машины, он протянул мне сверток.
«Ба, с чего бы это?!» Сверток оказался камуфляжной курткой на молнии с капитанскими полевыми погонами, причем «камок» был той расцветки, которую обычно носили летчики.
– С чего такое богатство?
– Майор Ласин свою старую вам прислал, – ответил вместо Виталика летчик. – Посчитали, что форма вам будет нужна. Подполковник, – он покосился на Сибанова, – коротенько рассказал в штабе про ваши былые подвиги, так что вы у нас тут, считай, главный «полевой командир». Вот и бумаги выправили, – и он протянул мне сложенный пополам лист.
«Предписание… Назначается ответственным… Оперативный район «Думаново-Марьино»… оказывать полное содействие», – пробежав глазами документ, я задумался.
«Сильно на мандат времен Гражданской похоже. Какая-то странная цидулька. Если рассмотреть вопрос повнимательнее, то, выходит, всеобщую мобилизацию объявить не успели, а сейчас мы имеем дело с самодеятельностью местного военкома. Странно, почему оповещение не прошло? Неужели спутники все разом загасили? Верится слабо – в последние несколько лет в эту сторону какие-никакие, а деньги потекли. Да и большие шишки первым делом в ЗКП должны были броситься, шкуры свои спасая… Ладно! – мысленно махнул я рукой. – Со стратегией этой и потом разобраться можно будет! И понятно, почему местное командование назначило меня старшим, а не Витальку, к примеру. Тут ножками топать надо, и стрелять, и морды бить, а у него наклонности другие – ему бы мозгой шевелить да интриги плести».
– … ля, это произвол. Я буду жаловаться прокурору области! – Визгливые крики выдернули меня из задумчивости.
Как выяснилось, это пленный молодчик, заметив официальных лиц, решил покачать права и теперь оглашал окрестности угрозами вперемежку с нецензурщиной.
Сибанов стремительно подошел к парню.
– Прокурор, так? – чуть насмешливо он поинтересовался у горлопана.
– Да, мля! А ты что за хрен с горы? – несмотря на то, что стоял он на коленях и был примотан к хлипкому штакетнику куском проволоки, мародер говорил нагло и развязно. – Я с такими придурками разговаривать не собираюсь! Вы у меня все по статье пойдете! Вот сейчас господа военные во всем разберутся и…
Хрясь! – кроссовок Виталия прервал тираду, впечатавшись в подбородок наглеца. От удара пленный опрокинулся назад, и целая секция штакетника завалилась под его весом.
«Хлипковат заборчик оказался!» – отметил я про себя.
– Капитан, грабеж был? – громко спросил Сибанов.
– Был, – я ответил машинально, сперва не поняв, к чему еще раз говорить об одном и том же, но потом заметил, что на дороге около штаба собралось человек двадцать из числа наших подопечных, и сообразил, что именно затеял мой друг.
«Слегка Диким Западом отдает, но по-другому вышло бы дольше и муторнее».
– Нападение на часового было?
– Да.
– Часовой предупредил этого… – Виталик вовремя спохватился и проглотил соответствующее наименование, – о последствиях?
– Да.
– Так чего тянуть? – И, повернувшись к собравшимся на дороге, Сибанов крикнул: – Эй, буксировочный трос есть у кого?
– Зачем, командир? – спросил степенный здоровяк с длинными вислыми усами, при взгляде на которые мне отчего-то пришел на ум ансамбль «Песняры» и их фронтмен Мулявин.
– Повесить, вон на том знаке, – просто ответил Виталик, показав на дорожный указатель. – Патронов у нас кот наплакал, а по законам военного времени за его «милые чудачества» вышка полагается, невзирая ни на какие моратории.
– Э, – озадачился усатый, – какое военное время?
– Простое. У нас война сейчас идет.
Я хлопнул себя по лбу: «Блин, мы же пока не объявляли про ядерный удар! Пока только на загадочную техногенную катастрофу в Твери всю эту мельтешню списывали! О том, что по нам жахнули, в округе человек десять знают!»
– Да, товарищи, – в голосе друга появились «официально-протокольные» нотки, – сегодня утром по нашей Родине был нанесен ракетно-ядерный удар. Связи со столицей и руководящими органами пока нет, и мы, находясь в подчинении командования Торжокского гарнизона, выполняем сейчас функции власти. Я подполковник Сибанов, а это, – он показал на меня, – капитан Заславский, комендант района. А вон там, – Виталик развернулся к зарослям полыни, где тихо поскуливал пленный, очевидно, начавший понимать, в какую передрягу он попал, – человек, который решил не обращать внимания на всеобщую беду и совершивший тяжкие преступления!
«Да, хорошо их в Академии учили. Вещает что твой Цицерон. Я бы так точно не смог!» – восхитился я. Естественно, про себя.
– Товарищ подполковник! – окликнул Сибанова Макаренко. – Я думаю, что время сейчас на этого тратить не будем. – И он выразительно посмотрел на небо. – До вечера подождет, не Снегурочка – не растает!
– Пожалуй, вы правы, капитан! – Виталик повернулся к ошеломленным зрителям. – Товарищи, у меня к вам большая просьба! Не могли бы вы поработать гонцами и оповестить остальных, чтобы через, – он посмотрел на часы, – через пятнадцать минут все мужчины призывного возраста собрались у здания штаба. В одиннадцать сорок.
Ошарашенные свалившейся бедой люди стояли молча. Наконец тот самый усач нервно сглотнул и ответил:
– Так точно, товарищ подполковник. Оповестим.
Для связи нам обещали прислать старенькую Р-105[21] со связистом для обслуживания и, возможно, протянуть полевую телефонную линию до Думаново, на случай если городская АТС гикнется.
А вот как решить проблему с вооружением, никто не знал.
– У нас для караулов стволы есть и для офицеров пистолеты, – грустно объяснял Макаренко. – В гарнизоне еще немного, да у ментов кой-чего имеется.
– А мобзапасы? – память о советских еще временах не давала мне покоя.
– Большие склады в Ржеве и в Твери. А у нас ни хрена, насколько я знаю. То, что было, вывезли еще в две тысячи седьмом, но куда – мне, понятное дело, не докладывали.
– То есть «Эс-пятые» и «Эс-восьмые»[22] у вас есть, а автоматов нету?
– Бортовое любое есть, но не будете же вы «яковом»[23] мародеров гонять?
– Это ЯкБ, что ли?
– Он.
– Ну, это смотря какие мародеры будут. Соберется таких, как эти, – я мотнул головой в сторону окна, – сотни две, да при стволах, только с вашей помощью и отмахаемся.
– А что у вас из «вертушек» есть? Только без кликух, я в них не силен.
– Да все, что душе угодно! – с жаром заявил Макаренко. – Ка-50, Ми-28Н, Ми-26, Ми-24, Ми-8, Ми-4, транспортники! Это если в музей не залезать.
– Сколько всего наберется?
– Больше полусотни боевых, ну и в шестьсот девяносто шестом полку еще штук тридцать.
– Богато! А…
– А командует кто? – встрял Виталик.
– Генерал-майор Черняев. Александр Юрьевич. Нормальный мужик, «афганец».
– Значит, договоримся, мне кажется!
– А нам деваться некуда… Что у вас с МТО[24]?
– Нормально. Мы же учебно-исследовательский центр как-никак.
– А в Твери охотничьи магазины есть? – озвучил я пришедшую мне на ум идею.
– Есть парочка, – ответил эмчеэсовский лейтенант. – «Арсенал» и «Охотник», но они в центре, так что если туда ядерное что-нибудь бросили, то без мазы… А даже если и уцелели, то как туда добраться-то?
– Это при полусотне «вертушек» под боком?
– Верно, я как-то не подумал.
Я обратил внимание, что Сибанов вытащил портмоне и, вывалив на стол многочисленные бумажки, внимательно рассматривает каждую из них.
– Что потерял, подполковник?
– Уже нашел! Вот! – и он протянул мне картонный прямоугольник.
– Там барахла столько, что на грузовике не увезешь! Заодно можно и в «Выстрел» заглянуть – он по дороге.
– А его вроде закрыли?
– Это стрелковые курсы на Можайке закрыли, а в Солнечногорске пока не успели.
«Как же я мог забыть про Высшие офицерские курсы и учебный центр при них?! Старею, что ли?»
– Я сейчас! – воскликнул Макаренко, бросившись к телефону.
– Давай договаривайся насчет транспорта, а мы пока с народом пойдем разговаривать, – подвел итог совещанию Виталик.
На обширном поле, ограниченном линейкой временных укрытий, дорогой, ведущей к нашей даче, и задами поселка, на первый взгляд собралось человек триста-четыреста.
Разъяснил ситуацию подошедший к нам Серега-дальнобойщик:
– Тут не только наши собрались, несколько человек аж из Марьино добрались. На разведку, как говорят. Наши пока только до Дубровки с объявлениями дошли. Но, сами знаете, слухами земля полнится.
Вынырнув из трубы, мы рассредоточились в канаве. Притулившись за здоровенным пучком полыни, я вскинул карабин и приложился к прицелу.
«Совсем больной, что ли?!» Увиденное меня просто «вырубило»! Молодчик с карабином достал из кармана пачку сигарет и закурил! На бензоколонке! «Бухой он или просто придурок? А, это сейчас не важно, но стрелять в ближайшие пару минут я точно не буду. Конечно, если окурок упадет на землю, киношного взрыва с клубами дыма и огненным шаром может и не произойти, но рисковать не стоит…»
– Капитан, что дальше? – окликнул меня десантник.
– Этот дебил закурил, так что ждем пока.
Я снова приник к прицелу – урод с СКСом продолжал наслаждаться жизнью, но появились и новые действующие лица. Два чем-то неуловимо похожих парня вышли из дверей магазинчика, неся по двадцатилитровой металлической канистре в каждой руке. Они подошли к одной из раздаточных колонок и стали возиться со шлангами. Внезапно один из них бросил свое занятие и, бурно жестикулируя, зашагал в сторону часового. Очевидно, он был так же недоволен его поведением, как и я. Горе-сторож показал своему товарищу неприличный жест, но все-таки спрыгнул с машины и, оставив карабин на капоте, торопливо отошел на пару шагов и щелчком пальцев выбросил окурок.
«Йес!» – возликовал я, поскольку о такой удаче даже и помышлять не мог. В ту же секунду большой палец правой руки выключил предохранитель немецкого карабина, прицельная марка легла на затылок идиота, оставившего оружие в боевой обстановке, а указательный палец выбрал свободный ход спускового крючка.
«Хлоп!» – «гээсга» стреляет негромко, особенно если сравнивать ее с боевым оружием, тем не менее малокалиберная пуля, особенно если тщательно целиться, вполне убойна.
А практически полное отсутствие отдачи позволяет умелому стрелку не терять мишень из вида при стрельбе, так что место попадания я засек – шея, сантиметров на пять ниже линии волос.
«Контролька!» Мой палец снова выжимает спуск, и бандит, так и не закончив движение руки (он, наверное, хотел схватиться за раненое место), ничком рухнул на потрескавшийся асфальт.
«Очень похоже, что в голову», – машинально отметил я про себя и перенес огонь на второго. Видно его было по грудь, но я не колебался – два красных пятна одно за другим появились на белой рубашке.
– Сержант, вперед! – заорал я, выскакивая из канавы. – Лежать, сука! – это уже значительно громче и заметавшемуся третьему противнику.
– Лежать, бля! – вторил мне Сергей, гигантскими прыжками скачущий по полосе перекопанной земли между обочиной шоссе и площадкой заправки.
Оставшийся в живых злыдень еще несколько раз дернулся, но наконец сообразил, что к чему, и распластался лицом в асфальт, сцепив руки на затылке.
Укрывшись за корпусом немецкого внедорожника, я перевел дыхание. Серега сграбастал с капота карабин и присел рядом:
– Ух, мля! Сто лет так не бегал. Думал – сердце выскочит! Что дальше?
– А дальше на понт возьмем. Я им сейчас сообщу, что у них на выбор два варианта: выйти с поднятыми руками или сгореть, на хрен.
– Ну, ты и сердитый, командир, – удивленно покачал головой десантник.
– А что ты предлагаешь? Нам тут херня всякая радиоактивная на голову скоро начнет сыпаться, а мы этих сволочей уговаривать будем?
– Не, я не про то. Мне таких сынков ошалевших вот ни на столько не жалко, – он изобразил размер, соединив большой и указательный пальцы, – но эта отморозь может идейку твою подцепить, и тогда они сами начнут со спичками баловаться.
– Твои предложения?
– Ты, я гляжу, стрелять мастак, так что, пока я этот красивый тарантас угонять буду, – он хлопнул по бамперу БМВ, – ты их просто через витрину расстреляешь.
– Резонно. Давай сюда дробовик – тебе и СКСа хватит.
После быстрой расправы с их подельниками двое отморозков в помещении станции сидели тихо – наверное, переваривали случившееся, наверняка не знаю. Может, просто не заметили, что случилось снаружи. И Сергей без проблем залез с нашей стороны в «Икс-Пятый» и запустил двигатель.
Держа окна под прицелом дробовика, я метнулся к простенку, благо до него от джипа было всего ничего – метров пять от силы.
Сержант стартовал красиво, с «двух педалей», так что перед тем, как машина поехала, задние колеса сорвались в пробуксовку, выпустив облако сизого дыма.
– Эй, ты ох…
Бабах! – заряд дроби-«шестерки» опрокинул выскочившего из дверей парня, возмущенного похищением его собственности. Звякнула выпавшая из его руки монтировка.
Бабах! Клац-клац. Бабах! – контрольный в упавшего и выстрел, разворотивший лицо второго, практически слились. Несмотря на это, я успел присесть на одно колено, так, чтобы сноп дроби пошел вверх – боялся, что зацепит кого-нибудь постороннего в помещении.
Занятно, что парень, которому мы до этого приказали лечь, так и не изменил своего положения.
С визгом покрышек «БМВ» остановился, почти выехав на шоссе, потом покатил назад.
Проверить свою работу – первое дело! И пока Серега парковал трофейного «немца», я занялся нашими противниками. Считайте это паранойей, но кабельная стяжка в кармане походных штанов у меня всегда найдется. Сколько раз эти немудреные полоски пластика выручали меня на охоте и во время путешествий, наверное, и не вспомню. Но то, что счет идет на десятки раз, – точно. Так что с «упаковкой» единственного пленного проблем не возникло. Я просто притянул запястье его правой руки к лодыжке левой ноги и занялся убитыми.
Застреленный первым курильщик оказался уроженцем Курской области Сергеем Сомовым, восемьдесят пятого года рождения. Моя вторая пуля действительно попала ему в затылок, так что молодчик совершенно не мучался. Второй документов не имел и, когда я его обыскивал, еще подавал признаки жизни. Судя по лиловым пузырям на губах, свинцовые пульки пробили ему как минимум одно легкое, но лечить я его не собирался. Как, впрочем, и добивать.
«Мальчишки» эти все как на подбор были спортивными, рожи имели круглые, а бицепсы накачанные, следовательно, от недоедания не страдали. Скорее – наоборот. И лейбачки на одежде говорили, что людьми они были небедными и, может, даже к власти приближенными. Богатенькие такие, самодовольные мальчуганы в возрасте под тридцать. Но вот не повезло им – не учли особенностей военного времени.
Двое, получившие по порции дроби, вид имели еще более непрезентабельный, и возиться с ними я не стал. Пока Серега оказывал первую помощь Мишке, просто отволок тела с площадки и бросил в лопухи.
* * *
В помещении заправки обнаружились две перепуганные насмерть девчонки-продавщицы и парень с расквашенным носом, менеджер, он же кассир. Еще две барышни средних лет спрятались в подсобке кафе, что разместилось в вагончике-бытовке за заправкой.Наш горемычный часовой Мишка заработал при выполнении своего первого боевого задания сильное сотрясение мозга, пару ссадин на лице и потерял два передних зуба. Вставить ему в воспитательных целях пистон я поручил десантнику а сам пинками затрамбовал единственного оставшегося в живых мародера в багажник трофейного авто и поехал в штаб. По большому счету самым простым вариантом было, не мудрствуя, пристрелить его у придорожной канавы, но боевой запал уже прошел, да и звереть на ровном месте не стоило.
«Карательный рейд» занял чуть больше четверти часа, но многие укрытия были уже готовы, и народ активно обустраивался в них.
Понятно, что в ближайших к Думаново окрестностях людей на шоссе оказалось немного, но многие подъезжали как со стороны Торжка, так и от Твери. Многие из застрявших на нашем участке по собственному почину отправились оповестить остальных бедолаг, что «здесь ждут вас ужин и очаг». Хотя с ужином это я прихвастнул – на самом деле, чем кормить такую ораву совершенно чужих мне людей, я не представлял. Последний раз в такую задницу мне довелось попасть в Таджикистане во время массового наступления «гиссарцев»[17] в девяносто втором. В поселке Ломоносова[18] я не был, но как уходили жители Курган-Тюбе, видел. Бесконечные колонны людей, едущих и идущих. Людей, бросивших все: дома, работу, весь скарб, и движимых только одной мыслью – «Остаться в живых!». Может, оттого и ввязался я во все это, что помнил, как оно тогда было.
– Эй, боец! – окликнул я молодого парня, с гордым видом стоявшего у крыльца штаба. – Там в багажнике придурок один валяется. Привяжи его где-нибудь – сейчас времени с ним возиться нет.
Паренек козырнул и, поправив висевший на плече дробовик, величаво двинулся исполнять приказание.
«Вот только клоунады нам не хватало!» Поморщившись, я занялся воспитанием личного состава:
– Воинское приветствие с непокрытой головой не отдается, боец! Мы – не американцы.
Паренек съежился.
– И вообще, если не служил – не старайся. Нам дело сейчас важно, а не исполнение устава, – успокоил я его, открывая дверь в избу.
На древних, как и почти вся обстановка в помещении поселкового совета, электронных часах светились зеленые цифры. «11.38 – подумать только, еще три часа назад я ни о какой войне и не помышлял, а думал лишь о том, как с максимальной эффективностью провести оставшуюся неделю отпуска! Теперь и слова такого «отпуск», скорее всего, не будет…»
– Я так понимаю, что горючка снова наша? – отвлек меня от грустных мыслей Федор, чертивший что-то на листе писчей бумаги.
– Так точно, наша… Сколько человек уже приняли, не знаешь, бизнесмен? – отхлебнув прямо из носика алюминиевого чайника, спросил я. Точно такие же были в пионерском лагере, где я проводил, считай, каждое лето в детские годы.
– Еще человек шестьдесят подошло – там дальше по шоссе мясорубка – шо писец. Так что или посылать наших на тягачах разгребать, или ждать, когда они пешком дотопают.
– Посылать некого. – Я поставил чайник обратно на обшарпанную тумбочку. – Там порядок наводить, скорее всего, придется, а у нас стволов – раз-два и обчелся. Вон на заправке четверых пристрелить пришлось.
– Как четверых? – Строитель так резко обернулся, что бумаги слетели со стола. – Кого?
– А что ты так испугался? – Я присел на стул. – Кто они, не так интересно, как что они… А по нынешней ситуации они мародеры, напавшие на представителя власти и огребшие, как дедушки наши говорили, «по законам военного времени». Их предупредили, что военное положение объявлено?
– Да.
– Они напали на вооруженного часового?
– Да.
– Так что сейчас сопли разводить? Если хочешь, там, на улице, один из этих. Можешь расспросить его о друзьях и семье, до того, как мы его повесим… – Заметив выпученные глаза собеседника, я постарался подсластить пилюлю: – Хотя я еще не решил, что с ним делать! Но учти, патроны на него переводить не буду.
Рев мотора и визг шин прервали нашу правовую дискуссию.
«Виталик приехал!» – с лету определил я. Манера езды друга была мне хорошо знакома. Я и сам люблю погонять, но где мне тягаться с профи, которого натаскивали спецы из ГОНа[19]? Соответственно, ничего удивительного в том, что он обернулся за час с небольшим, не было.
– Обожди пару минут, старлей, договорим чуть позже. Там оружие привезли, надо получить.
Кроме нашего «спиди-гонщика», из машины выбрались два совершенно незнакомых мне типа: один, невысокий, чуть полноватый брюнет лет тридцати, щеголял в синем «фирменном» эмчеэсовском комбезе с погонами старшего лейтенанта, второй, высокий и костистый мужик лет сорока с совершенно седыми волосами, был в одет в отмененную лет пять как форму летного состава и погоны имел капитанские.
– Принимай подарки, капитан! – Виталик поманил меня.
– Капитан Заславский, – представился я незнакомцам. – Василий.
Судя по внешнему виду и повадкам, оба наших гостя тянули лямку уже не один год, а это значило, что с большой долей вероятности общий язык найти с ними будет легко.
– Капитан Макаренко. Сергей, – первым протянул руку летчик.
– Старший лейтенант внутренней службы Николай Алексеенко, – отрекомендовался второй.
– Мужиков прислали как представителей властей. Коля будет контролировать защиту от О-Эм-Пэ[20], а капитан от горвоенкомата представителем, так сказать, благословлять будет, – коротко обрисовал обязанности вновь прибывших мой друг.
Голову можно на отсечение дать, что за короткую дорогу от Торжка к нам он уже успел душевно побеседовать с офицерами и наверняка вечером расскажет – что к чему. Профессия у него такая была – с людьми разговаривать.
– Без обид, товарищи офицеры, но пообщаемся позже – людей вооружить надо. А то прям как в Гражданскую – в чистом поле с голой жопой.
Сибанов открыл багажник.
– Тю, и это все? – Стандартный ящик с «Калашниковыми», три потертых и черт знает чего повидавших «семьдесят четвертых» и ящик патронов – вот «богатый» ассортимент, на который расщедрился военкомат.
– Хреново у нас с оружием, если честно, – отреагировал на мой расстроенный вид капитан. – В городе в основном летчики, а у нас стрелковки хрен да ни хрена, а мобсклады в Ржеве были.
– А сгонять туда на «стакане» или «восьмом» не судьба? Вы же вертолетчики?!
– Туда минимум две боеголовки прилетели – в аккурат на западную окраину, где склады, и на восточную – там резервная база истребителей ПВО была. Минимум сорок килотонн на пятачок пять на пять – только угольки остались.
«Вот это мы попали!» – пронеслось в голове.
– Кстати, нам пока везет, – продолжил летчик, – как наши «колдуны» из метеослужбы сообщили, ветер сейчас северо-западный, так что в ближайшее время гадость из Твери и Ржева не в нашу сторону летит.
Вздохнув, я открыл ящик со стволами. «Ну, эти-то хоть новые… С консервации. Жаль, у меня времени приводить в порядок нет. – С сожалением закрыв крышку, я взял потертый автомат, что лежал рядом. – Присягу с ним, наверное, пол-Китая принимала, если в человеко-часах считать».
Быстро разобрав оружие, я проверил состояние механизмов и канала ствола. «А ничего состояние, стреляли из него мало, больше на ремне таскали, вот и обтерся… Смазка на месте, следов ударов не видно – возьму себе!»
– Капитан, – оторвал меня от «мужского стриптиза наоборот» эмчеэсовец, – а это что за человек у вас к забору привязан?
– Разрешите доложить! Это – пленный! – сверкая гордой улыбкой, давешний часовой встрял в наш разговор, совершенно не подозревая, сколько пунктов устава он нарушил, юный милитарист, блин!
– А это мы, старлей, мародеров взяли, – отвлек я внимание от нарушителя субординации. – Остальных постреляли, а этого взяли.
– Постреляли? – округлил глаза «спаси-меня-от-всего-на-свете».
– Нападение на часового, грабеж, мародерство, нанесение менее тяжких телесных, вооруженное сопротивление представителям власти… – Монотонное перечисление прегрешений, судя по выражению лица эмчеэсовца, произвело должное впечатление. – И все эти милые шалости – в военное время!
Виталик хмыкнул:
– Зуб даю, ты всех и пострелял!
– А че они! – голосом малолетнего дебила ответил я.
Угрызений совести я действительно не испытывал – слишком многое в данном случае переплелось. Конечно, легкое удивление от того, с какой легкостью я вернулся из двенадцати лет гражданской жизни в состояние «война», немного удивляло, но участь отморозков усугубилась еще и тем, что я совершенно искренне презирал и ненавидел вот таких сытеньких, накачанных молодчиков, которые, как показывал мой служебный и военный опыт, очень легко переходят границы, когда дело касается кого-то другого, и крайне трепетно относятся к собственной драгоценной персоне.
Да, в армии в последнее время они редкие гости, хотя друзья, продолжавшие тянуть лямку, рассказывали, что в связи с изменениями последних лет многие из таких приходят сейчас служить после институтов. Про подвиги их они тоже рассказывали. Вроде обещания позвонить с жалобой крутому папе после получения наряда от комроты.
– Да не… – протянул Виталик, – я так, узнать просто. Кстати, тут тебе подарок от местного военкомата, – покопавшись в недрах машины, он протянул мне сверток.
«Ба, с чего бы это?!» Сверток оказался камуфляжной курткой на молнии с капитанскими полевыми погонами, причем «камок» был той расцветки, которую обычно носили летчики.
– С чего такое богатство?
– Майор Ласин свою старую вам прислал, – ответил вместо Виталика летчик. – Посчитали, что форма вам будет нужна. Подполковник, – он покосился на Сибанова, – коротенько рассказал в штабе про ваши былые подвиги, так что вы у нас тут, считай, главный «полевой командир». Вот и бумаги выправили, – и он протянул мне сложенный пополам лист.
«Предписание… Назначается ответственным… Оперативный район «Думаново-Марьино»… оказывать полное содействие», – пробежав глазами документ, я задумался.
«Сильно на мандат времен Гражданской похоже. Какая-то странная цидулька. Если рассмотреть вопрос повнимательнее, то, выходит, всеобщую мобилизацию объявить не успели, а сейчас мы имеем дело с самодеятельностью местного военкома. Странно, почему оповещение не прошло? Неужели спутники все разом загасили? Верится слабо – в последние несколько лет в эту сторону какие-никакие, а деньги потекли. Да и большие шишки первым делом в ЗКП должны были броситься, шкуры свои спасая… Ладно! – мысленно махнул я рукой. – Со стратегией этой и потом разобраться можно будет! И понятно, почему местное командование назначило меня старшим, а не Витальку, к примеру. Тут ножками топать надо, и стрелять, и морды бить, а у него наклонности другие – ему бы мозгой шевелить да интриги плести».
– … ля, это произвол. Я буду жаловаться прокурору области! – Визгливые крики выдернули меня из задумчивости.
Как выяснилось, это пленный молодчик, заметив официальных лиц, решил покачать права и теперь оглашал окрестности угрозами вперемежку с нецензурщиной.
Сибанов стремительно подошел к парню.
– Прокурор, так? – чуть насмешливо он поинтересовался у горлопана.
– Да, мля! А ты что за хрен с горы? – несмотря на то, что стоял он на коленях и был примотан к хлипкому штакетнику куском проволоки, мародер говорил нагло и развязно. – Я с такими придурками разговаривать не собираюсь! Вы у меня все по статье пойдете! Вот сейчас господа военные во всем разберутся и…
Хрясь! – кроссовок Виталия прервал тираду, впечатавшись в подбородок наглеца. От удара пленный опрокинулся назад, и целая секция штакетника завалилась под его весом.
«Хлипковат заборчик оказался!» – отметил я про себя.
– Капитан, грабеж был? – громко спросил Сибанов.
– Был, – я ответил машинально, сперва не поняв, к чему еще раз говорить об одном и том же, но потом заметил, что на дороге около штаба собралось человек двадцать из числа наших подопечных, и сообразил, что именно затеял мой друг.
«Слегка Диким Западом отдает, но по-другому вышло бы дольше и муторнее».
– Нападение на часового было?
– Да.
– Часовой предупредил этого… – Виталик вовремя спохватился и проглотил соответствующее наименование, – о последствиях?
– Да.
– Так чего тянуть? – И, повернувшись к собравшимся на дороге, Сибанов крикнул: – Эй, буксировочный трос есть у кого?
– Зачем, командир? – спросил степенный здоровяк с длинными вислыми усами, при взгляде на которые мне отчего-то пришел на ум ансамбль «Песняры» и их фронтмен Мулявин.
– Повесить, вон на том знаке, – просто ответил Виталик, показав на дорожный указатель. – Патронов у нас кот наплакал, а по законам военного времени за его «милые чудачества» вышка полагается, невзирая ни на какие моратории.
– Э, – озадачился усатый, – какое военное время?
– Простое. У нас война сейчас идет.
Я хлопнул себя по лбу: «Блин, мы же пока не объявляли про ядерный удар! Пока только на загадочную техногенную катастрофу в Твери всю эту мельтешню списывали! О том, что по нам жахнули, в округе человек десять знают!»
– Да, товарищи, – в голосе друга появились «официально-протокольные» нотки, – сегодня утром по нашей Родине был нанесен ракетно-ядерный удар. Связи со столицей и руководящими органами пока нет, и мы, находясь в подчинении командования Торжокского гарнизона, выполняем сейчас функции власти. Я подполковник Сибанов, а это, – он показал на меня, – капитан Заславский, комендант района. А вон там, – Виталик развернулся к зарослям полыни, где тихо поскуливал пленный, очевидно, начавший понимать, в какую передрягу он попал, – человек, который решил не обращать внимания на всеобщую беду и совершивший тяжкие преступления!
«Да, хорошо их в Академии учили. Вещает что твой Цицерон. Я бы так точно не смог!» – восхитился я. Естественно, про себя.
– Товарищ подполковник! – окликнул Сибанова Макаренко. – Я думаю, что время сейчас на этого тратить не будем. – И он выразительно посмотрел на небо. – До вечера подождет, не Снегурочка – не растает!
– Пожалуй, вы правы, капитан! – Виталик повернулся к ошеломленным зрителям. – Товарищи, у меня к вам большая просьба! Не могли бы вы поработать гонцами и оповестить остальных, чтобы через, – он посмотрел на часы, – через пятнадцать минут все мужчины призывного возраста собрались у здания штаба. В одиннадцать сорок.
Ошарашенные свалившейся бедой люди стояли молча. Наконец тот самый усач нервно сглотнул и ответил:
– Так точно, товарищ подполковник. Оповестим.
* * *
До сбора мы успели обсудить еще массу важных, чуть менее важных и совсем неважных вещей, начиная от связи с командованием и заканчивая бородатыми анекдотами, рассказанными капитаном-летчиком.Для связи нам обещали прислать старенькую Р-105[21] со связистом для обслуживания и, возможно, протянуть полевую телефонную линию до Думаново, на случай если городская АТС гикнется.
А вот как решить проблему с вооружением, никто не знал.
– У нас для караулов стволы есть и для офицеров пистолеты, – грустно объяснял Макаренко. – В гарнизоне еще немного, да у ментов кой-чего имеется.
– А мобзапасы? – память о советских еще временах не давала мне покоя.
– Большие склады в Ржеве и в Твери. А у нас ни хрена, насколько я знаю. То, что было, вывезли еще в две тысячи седьмом, но куда – мне, понятное дело, не докладывали.
– То есть «Эс-пятые» и «Эс-восьмые»[22] у вас есть, а автоматов нету?
– Бортовое любое есть, но не будете же вы «яковом»[23] мародеров гонять?
– Это ЯкБ, что ли?
– Он.
– Ну, это смотря какие мародеры будут. Соберется таких, как эти, – я мотнул головой в сторону окна, – сотни две, да при стволах, только с вашей помощью и отмахаемся.
– А что у вас из «вертушек» есть? Только без кликух, я в них не силен.
– Да все, что душе угодно! – с жаром заявил Макаренко. – Ка-50, Ми-28Н, Ми-26, Ми-24, Ми-8, Ми-4, транспортники! Это если в музей не залезать.
– Сколько всего наберется?
– Больше полусотни боевых, ну и в шестьсот девяносто шестом полку еще штук тридцать.
– Богато! А…
– А командует кто? – встрял Виталик.
– Генерал-майор Черняев. Александр Юрьевич. Нормальный мужик, «афганец».
– Значит, договоримся, мне кажется!
– А нам деваться некуда… Что у вас с МТО[24]?
– Нормально. Мы же учебно-исследовательский центр как-никак.
– А в Твери охотничьи магазины есть? – озвучил я пришедшую мне на ум идею.
– Есть парочка, – ответил эмчеэсовский лейтенант. – «Арсенал» и «Охотник», но они в центре, так что если туда ядерное что-нибудь бросили, то без мазы… А даже если и уцелели, то как туда добраться-то?
– Это при полусотне «вертушек» под боком?
– Верно, я как-то не подумал.
Я обратил внимание, что Сибанов вытащил портмоне и, вывалив на стол многочисленные бумажки, внимательно рассматривает каждую из них.
– Что потерял, подполковник?
– Уже нашел! Вот! – и он протянул мне картонный прямоугольник.
«Оружейный магазин 13 Калибр– было отпечатано на визитке.
13 км от МКАД по Ленинградскому шоссе, д. Черная Грязь, д. 3
Часы работы: пн-сб: 9.00–19.00 вс 9.00–18.00»
– Там барахла столько, что на грузовике не увезешь! Заодно можно и в «Выстрел» заглянуть – он по дороге.
– А его вроде закрыли?
– Это стрелковые курсы на Можайке закрыли, а в Солнечногорске пока не успели.
«Как же я мог забыть про Высшие офицерские курсы и учебный центр при них?! Старею, что ли?»
– Я сейчас! – воскликнул Макаренко, бросившись к телефону.
– Давай договаривайся насчет транспорта, а мы пока с народом пойдем разговаривать, – подвел итог совещанию Виталик.
* * *
«Фига себе! – изумился я, когда увидел, сколько народу собралось на митинг. – Неужели вся эта толпа возле нашего опорного пункта застряла?»На обширном поле, ограниченном линейкой временных укрытий, дорогой, ведущей к нашей даче, и задами поселка, на первый взгляд собралось человек триста-четыреста.
Разъяснил ситуацию подошедший к нам Серега-дальнобойщик:
– Тут не только наши собрались, несколько человек аж из Марьино добрались. На разведку, как говорят. Наши пока только до Дубровки с объявлениями дошли. Но, сами знаете, слухами земля полнится.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента