— Вот видите? — заметил я, указывая на женщину. — Они засоряют ваши мозги.
— Почему это? — спросила женщина. — Мне они очень нравились!
— А как насчет производительности труда в вашем измерении? — я начинал чувствовать отчаяние. Они меня не понимали. — Как насчет нормальной жизни?
— Они гораздо интереснее моей нормальной жизни, — равнодушно ответила женщина. — У меня пятеро детей. Неужели я не имею права хоть ненадолго уйти от проблем?
— Создатели этих очков хотят контролировать вас, хотят высосать из вашего измерения все соки,. — настаивал я.
— Я заплатила за них двадцать золотых монет, — сокрушалась женщина, — но они того стоили! Мне довелось побывать в таких красивых местах!
— Да поймите же! — пытался предостеречь я. — Пока вы не смотрите, они завладеют вашим измерением!
Женщина ткнула меня кулаком в живот.
— Ну и что? Если мы счастливы, что в этом плохого? Первый полицейский уперся рукой в бедро.
— Вы когда-нибудь пробовали их надеть?
— Нет, — ответил я. — Но мне известно, что они могут сделать…
— Вот, попробуйте.
Он взял очки у одного из прохожих. Глаза владельца загорелись тревогой, но он успокоился, когда увидел, что очки держит полицейский. Он стал надевать мне их на нос.
— Нет! — запротестовал я. — Они меня околдуют!
Коп пожал плечами и отдал очки прохожему. Тот поспешно напялил свое сокровище на нос. Но разве можно было позволить ему снова попасть под влияние магии? Я сделал руками пас. Прохожий закричал.
— Позже вы меня благодарить будете, — попытался сказать я, когда прохожий потянулся к моему горлу.
Трое полицейских с трудом оттащили его, и теперь он потрясал кулаками за их спинами.
— Вы… вы вандал! — визжал человек, его хобот от ярости торчал почти вертикально. — Это был последний раз, когда я помогал полиции!
— Послушайте, — с отчаянием проговорил я. — Вы не сознаете, что с вами делают. Сейчас вам кажется, что вы просто наслаждаетесь безобидными фантазиями, но прежде чем успеете опомниться, ваш народ угодит в рабство. Я всем верну деньга за очки… по оптовой цене, — поспешно поправился я. Кое-чему я научился у Ааза — самое важное: никогда не отдавать деньги полностью. Если бы я согласился выплатить всю сумму, мой друг закатил бы глаза и изрек: «Ты навредил себе. Поверь мне».
Чем больше я говорил, тем задумчивее становились лица вокруг.
— Может быть, он не так уж неправ, — сказала женщина с узким лицом, склонив голову набок. — Я никогда не относилась к ним иначе, чем как к игрушке… но откуда нам знать, что за магия заключена в очках. Я слышала, с людьми случаются всякие вещи. То и дело читаешь об этом в газетах.
— Ха! — фыркнул молодой человек. — Он просто завидует, потому что у него нет очков. Не отказался бы, наверное, купить парочку, а?
— Держу пари, что он работает на конкурирующую фирму, — сделала вывод пожилая женщина. — Эти плохие очки, но ваши будут очень хорошие, правда, вонючка?
— Нет! Неправда!
Первый полицейский поднял вверх руки.
— Хорошо, хорошо, успокойтесь. Мы во всем разберемся. Очки будут обследованы, и мы выясним, могут ли они причинить кому-нибудь вред. А пока назовите свои имена офицеру Коблинзу, мы известим вас, когда закончим расследование. Разойдитесь! Разойдитесь! Освободите дорогу!
Ворчащие люди подчинились команде полицейского. Офицер Коблинз достал из кармана блокнот. С помощью магии имена сами собой появились на бумаге. Он кивнул и убрал блокнот в карман.
— Можете быть уверены, мы докопаемся до сути, — пообещал он.
— Слава богу! — выдохнул я. Очень быстро движение на дороге пришло к нормальному состоянию, а обиженные горожане разошлись по своим делам. — Большое спасибо, — с чувством произнес я и направился в переулок, где можно было без свидетелей воспользоваться И-Скакуном.
— И куда это вы собрались? — спросил первый полицейский, хватая меня за шиворот.
Я попытался освободиться, даже применил несильный поток магии, но у копа была крепкая хватка.
— Мне необходимо вернуться к работе, — сказал я ему. — Как вы уже слышали, изверги захватили еще одно беспомощное измерение.
— Вы никуда не пойдете!
— Что? Но почему?
Офицер смотрел на меня, как на полного идиота.
— Вы все еще под арестом за порчу личного имущества.
— Вот это здорово! Я же сказал, что заплачу за них, — запротестовал я.
— Ничего не поделаешь, — вздохнул полицейский и потащил меня к экипажу, запряженному крысолошадью. — Возмещение убытков, несомненно, должно последовать. Но вы также задержаны за нападение на шестьдесят или восемьдесят человек и повреждение личного имущества граждан, из-за чего на улице возникли беспорядки, а это нарушение…
— Чего? — спросил я.
Офицер вздохнул, как будто ему раньше не приходилось встречать таких тупиц.
— Общественного порядка. Суд обвинит вас в нескольких преступлениях.
— Какое же наказание обычно следует за нарушением общественного порядка? — поинтересовался я.
— Тридцать или сорок дней. Но по совокупности всех преступлений вам придется провести здесь остаток жизни.
— А что если попытаться уговорить судью, — предложил я, спотыкаясь. — Внесу деньги и извинюсь перед обиженными жителями.
— Сомневаюсь, — пожал плечами офицер, жестом показывая напарнику, что тот может уходить. — Сеньор Домари был первым человеком, которого вы обидели.
ГЛАВА 14
Возможно, мне не следовало совать сюда свой нос.
Я мерил шагами маленькую камеру. От обычного каземата она отличалась приятным запахом — розами и свежескошенным сеном. И если не считать, что на окнах и дверях присутствовали толстенные решетки, а здание было построено из грубого камня, впечатление создавалось, что я гуляю в прекрасном саду.
Первый и третий полицейские, которых, как я узнал, звали Джелли и Барнольд, оставили мне И-Скакун и личные вещи, включая пару очков, которую мы стащили в замке Вуха.
— Это место защищено от магии, — проинформировал меня офицер Джелли, видя мой озадаченный вид, когда он вручал мне И-Скакун. — Можете его использовать для чесания спины или еще для чего-нибудь, но вы останетесь здесь до предъявления обвинения.
— У меня будет адвокат? — спросил я.
— Несомненно. Кого нам пригласить?
На этот вопрос у меня не было ответа. Мои товарищи исчезли. И слава богу. Гораздо хуже, если бы все пятеро были заперты. Благодаря личинами в них невозможно будет опознать моих сообщников, если они вернутся. А они обязательно вернутся. Я знаю своих друзей. Они не оставят меня гнить здесь.
Дверь камеры запиралась на огромный примитивный замок. Когда я собирался стать вором, мне приходилось открывать сотни таких, чтобы напрактиковаться. Мои пальцы были достаточно тонкими, чтобы достать до реверсивного механизма, но не настолько сильными, чтобы его повернуть. Если бы можно было использовать хотя бы небольшой пучок магии. Но делать нечего.
Нельзя сказать, что на Скамарони недостаточно магии. Мощные линии пронизывают это измерение. Я видел голубые молнии, проскакивающие под полицейским участком, но до них так же невозможно было дотронуться, как и до изображения за стеклом маленького магического зеркала Зола. Я тысячу раз пытался достичь этого поля или золотистой дуги над главной улицей города, похожей на однотонную радугу, или бледно-зеленой линии, пересекающей голубые лучи недалеко от тюрьмы. Какие-то могущественные маги, старше меня на сотни лет и гораздо более умелые, создали вокруг здания защитный кокон. Понадобилось бы шестнадцать таких магов, как я, чтобы сделать в нем брешь. Мои многочисленные попытки оказались тщетными.
Я мысленно создал магический рычаг, разместив его за окном. Но сколько ни потел, пытаясь воспользоваться заклинанием, решетка на окне даже не нагрелась. Воображаемые веревки, которыми я обвязывал дверь, надеясь сорвать ее с петель, не действовали. Она даже не скрипнула и не дрогнула. Полностью измотанный, я сел. Оставалось дожидаться, пока кто-нибудь войдет и выпустит меня отсюда.
Не стоит и говорить, что попытка освободить Скамарони от очков полностью провалилась. Зол Икти создал книгу, приведшую в восторг читателей всех измерений, и знал почти все об их жителях, но совет он мне дал ужасный. Да что теперь говорить, кроме себя винить некого. Меня поймала в капкан способность Зола внушать доверие, а самому подумать, имеет ли его совет смысл, мне не пришло в голову. Теперь же я пообещал себе, что впредь выслушаю его совет и сделаю наоборот. Если бы у меня хватило ума так поступить, я сейчас был бы дома.
Я ходил взад и вперед по камере, пока не заболели ноги. Потом некоторое время провел, глядя в окно. Оно выходило на улицу. Как мне показалось, по меньшей мере половина прохожих могла рассчитывать только на чрезвычайно острое обоняние, чтобы не попасть в дорожное происшествие, так как на их носах красовались злосчастные очки, а другая половина в это время им завидовала. Но, видимо, все-таки не напрасно я сейчас страдал, некоторые прохожие с неодобрением смотрели на извергское приспособление. Может быть, мне удалось переубедить хотя бы нескольких.
Шум около двери известил о том, что принесли обед. Через отверстие чуть выше пола задвигали поднос, и дверца тут же плотно закрывалась, как только исчезал его край. Обычно это было какое-то блюдо, кувшин вина, кувшин воды, подсвечник с двумя свечами, кремень и огниво. По моим подсчетам свечи должны были гореть с заката до полуночи. Я предполагал, что смогу поджечь камеру, но, кроме моей одежды, никакого топлива больше не было. Могло пригодиться металлическое ведро под умывальником, представляющим собой фарфоровый таз и кувшин на каменной полке в углу. Кроватью тоже служила каменная полка, только побольше. Не слишком удобно, но по крайней мере ничто здесь не привлекало насекомых. Одеяла мне и не требовалось, потому что в камере было тепло. Я заглянул под крышку на подносе. Местные жители, наверное, считают меня ненормальным, но к заключенным здесь относятся хорошо. Пища выглядела и пахла как в лучших ресторанах Базара. Я съел ужин, а остальное светлое время провел наблюдая в окно за прохожими. Некоторые из них с отвращением смотрели на меня, потому что со своей пентийской внешностью я выглядел как дикобраз на шелковой подстилке. Прохожие морщились или делали грубые жесты в мой адрес. С их подвижными носами неприличные гримасы приобретали особую выразительность.
Солнце разбудило меня как раз перед тем, как в окошко подсунули поднос с завтраком. Я вскочил и забарабанил по тяжелой двери.
— Эй! — закричал я. — Выпустите меня отсюда!
Долгое время не было слышно ни звука, потом за дверью раздался скрежет открывающегося замка. Она распахнулась, и вошел офицер Коблинз. Указав на мой кулон, он заметил:
— Он не будет здесь работать, — Вынув из кармана блокнот и карандаш, полицейский сказал: — Мне необходимо выслушать вашу версию происшедшего с самого начала.
— Ну что ж, — начал я, усаживаясь на свое ложе. — Я практиковался в магии, когда пришел житель Вуха…
В промежутках между едой мне ничего не оставалось делать, как смотреть в окно. Вскоре после ленча я увидел Коблинза и Джелли, беседующих на подъемном мосту около тюрьмы. Потом Джелли попрощался и пошел вниз по улице, где его встретила женщина, наверное, его жена. Они нежно потерлись носами и, разговаривая, пошли вдоль реки, где встретили еще одну женщину в извергских магических очках. В ходе разговора было видно, как она встревожилась, потом сняла с себя очки и бросила их в воду. Те закрутились на месте и утонули. Джелли пошли дальше, а взволнованная женщина остановилась, заговорив с группой молодых людей в очках. Несколько юношей и девушек проигнорировали ее слова, но остальные прислушались, сняли их и внимательно рассматривали. Я возрадовался.
— Что значит, ты не хочешь брать следующую партию товара? — недоверчиво спросила Пальдина Бофуса — хозяина магазина, угодливо склонившегося за кассой. Его длинный нос от страха почти прилип к лицу. — У нас эксклюзивный контракт! Ты собирался продавать по тысяче штук в месяц!
— Дорогая мадам, я искренне на это надеялся! У меня не было сомнений, что вы абсолютно правы, — пытался возразить Бофус, прижавшись спиной к стене.
Он чувствовал рукой край занавески, за которой находилась задняя комната, из которой можно было выйти в переулок. Но Пальдина не собиралась так легко отпускать его. Она протянула вперед руки и произнесла заклинание, отчего занавеска стала тверже дерева. Бофус с отчаянием пытался отодвинуть кончиками пальцев неподдающуюся ткань. В конце концов он жалко улыбнулся.
— Если ты не хочешь, чтобы с тобой произошло то же самое, — угрожающе проговорила Пальдина, оскалив зубы, — придется взять эти коробки и заплатить деньги, о которых мы договаривались. Потом я уйду, а на следующей неделе появлюсь с новой партией товара.
— Пожалуйста, мадам, не надо! — взмолился Бофус. — Вы не понимаете! Следующей партии не будет! Я не смог продать даже те, что вы оставили. Дело в том. что люди их возвращают!
Он протянул руку и достал из-под прилавка дюжину «очков, рассказывающих сказки». Пальдина уставилась на них, пока не поняла, что некоторые сломаны.
— Что, черт возьми, здесь происходит?! — воскликнула она. — Ты, наверное, продавал их не так, как я сказала? Ты давал им инструкции?
— Конечно! Я говорил им все, что нужно. Они примеряли очки прямо здесь, а потом не хотели снимать. Была продана вся партия! Но вчера их стали приносить назад. Говорят, появился какой-то пророк, — объяснил Бофус.
— Пророк? — рявкнула Пальдина, поднимая торговца вверх. — И что же этот пророк говорит?
— Он г-г-говорит, что очки не игрушка, — пробормотал Бофус. — Ч-что это п-приспособление для промывания мозгов.
— Что? У вашего народа нет мозгов, чтобы их промывать! Что за тупица здесь появился и несет такую чушь? Кто он?
— Не з-з-знаю! Он н-не из Скамарони, а из к-какого-то вонючего измерения.
Пальдина подняла брови.
— К вонючим относятся почти все измерения. Есть еще какие-нибудь отличительные черты, по которым его можно найти?
— Н-нет. Сначала он был такой же, как мы, пока полицейский не снял с него личину. Вы все для меня на одно лицо. Н-не обижайтесь.
Извергиня постучала по зубам наманикюренным ногтем. Маг из другого измерения, способный изменить внешний вид, создав иллюзию? Кому нужно расстраивать их планы на Скамарони? Жителей обманывали очень часто, так как на мошенничество или обиду никогда не следовала ответная негативная реакция. Ирония заключалась в том, что на сей раз они за свои деньги получили действительно стоящий товар. Извергиня наклонилась и посмотрела на поврежденные очки. Краем глаза Пальдина заметила, что Бофус пытается отодвинуть занавеску.
— Не торопись, — предостерегла она его. Торговец обмяк. — Ты меня так не боялся несколько дней назад. Тебе, как и мне, хорошо известно, что всё, сказанное об этих игрушках, ложь. Что еще там болтают?
— Ч-что вы используете рабский т-труд для производства очков и х-хотите с-сделать из нас рабов, чтобы мы п-производили их для д-других измерений, которые с-станут ч-частью вашей империи, — едва выдавил из себя Бофус.
Пальдина прищурила глаза.
— Первый раз я слышу об империи, дорогуша.
В какой-то момент ей пришла в голову мысль, что где-то рядом должна бы находиться Ошлин или еще кто-то из своих, надоумивших торговца нести такую чушь, но потом поняла, что это не так. Они могут поубивать друг друга из-за какого-нибудь пустяка, но сделают это открыто. Кроме того, теряется власть над этим измерением, а вместе с ней и прибыль. На такой шаг никто из них не пойдет. Бофус, казалось, вот-вот потеряет сознание. Его нос повис, как старый носок.
Пальдина решила сменить тактику. Соблазнительно покачивая бедрами, извергиня двинулась к нему.
— Как мне найти пророка? — промурлыкала она, невинно хлопая зелеными ресницами.
В камеру вошли два охранника в форме с обнаженными мечами. Я в тревоге вскочил с полки. С очень серьезным видом они отвели меня в угол помещения и теперь стояли, безучастно глядя мне в лицо.
— Мы пойдем в суд? — спросил я с надеждой. — Мне очень хотелось бы, чтобы все прояснилось, и я мог отправиться домой.
Охранники молчали. Их равнодушие меня нервировало. Из своего опыта я знал, что отсутствие новостей не всегда хорошая новость. За пределами камеры раздались шаги, сопровождающиеся скрипом и звоном металла. Я нахмурился. Что это мне сулит — освобождение или еще большие неприятности? Интересно, пытают ли они своих заключенных?
К моему изумлению посетителем оказалась пожилая женщина, одетая в тусклую серо-коричневую одежду. Волосы, собранные узлом, прикрывала треугольная косынка такого же серого цвета. Единственную ноздрю закрывал большой зажим. Не глядя на меня, она вкатила в камеру ведро на колесах. Я расслабился, это всего-навсего была уборщица.
Пока охранники не спускали глаз с ужасного преступника (меня), женщина мыла камеру большой шваброй. Время от времени меня перемещали из одного угла комнаты в другой, чтобы она могла вымыть весь пол, не оказываясь в непосредственной близости от опасного злодея. В этот момент я мысленно просчитывал шансы. Смогу я справиться с одним или с обоими охранниками, чтобы освободить себе путь на волю, а уборщицу использовать в качестве щита? Даже если применить все грязные трюки, которым меня за много лет научил Ааз, шансы были невелики.
— Прекрасный день, — вместо этого сказал я. Охранники не ответили. Выглядели они так, словно совсем не возражали бы против таких же зажимов на носу, как у уборщицы.
Женщина продолжала мыть пол. Она забрала ведро и поставила на его место новое, потом вылила старую воду из кувшина и налила свежей, собрала использованные подносы, а на незастеленную полку положила завернутый леденец. Охранники ждали, пока уборщица вывезла ведро на колесах, потом вышли и заперли за собой дверь.
Придавленный навалившейся на меня депрессией, я тяжело опустился на полку. Развернув конфету, сунул ее в рот, но сразу выплюнул. Лакрица. Отсутствие новостей и правда не лучшая новость.
ГЛАВА 15
Дорогая, показывают твой сон.
— Это ты виновата! — резко бросила Ошлин, шагая широким шагом рядом с Пальдиной по главной улице Волюта. — Как можно было сорвать такое выгодное для нас дело?
Вергетта поспешила догнать двух рассерженных подруг. Кейтлин отказалась пойти с ними.
— Разбираться в ссорах других людей мне не нравится, — фыркнула она и отправилась к компьютеру, чтобы всех жителей Вуха, которых они знали, изобразить в виде героев в игре, которую девочка назвала «Притворись легкой добычей».
Ники, не принимавшая всерьез затею Монишон, предпочла остаться и приглядывать за рабочими. Вергетта согласилась и сейчас выслушивала информацию о беспорядках.
Восьмерых оставшихся извергинь больше чем достаточно, чтобы разобраться в странном случае на Скамарони. Ему должно найтись объяснение. Конечно, это не промывание мозгов. Ведь они занимались бизнесом, а не шаманством.
— Я не собиралась этого делать, говорю вам! — возмущалась Пальдина. — Все что происходило, полностью соответствовало нашему плану. Мы сейчас должны были лопатами золото грести. Только за эту неделю очки могли принести десять тысяч золотых монет.
— Всего пять процентов от того, что нам нужно, — фыркнула Ошлин.
— Думаешь, мне это неизвестно? Бофус, этот идиот, обвиняет группу демонов, появившихся там, и говорит какую-то чепуху о том, что мы планируем захватить их мир, начиная с каждого, кто купил очки. Все в это поверили. Жители Скамарони слишком доверчивы.
— Это наверняка наши овцы с Вуха, — сердито заметила Лурна. — Говорила я вам, что надо найти И-Скакун и конфисковать его. Я готова их на части разорвать. Просто визжать хочется, как подумаю, сколько труда нам стоило вытащить их из передряги, в которую они угодили!
— Жители Вуха, — спокойно возразила Недира, — никогда бы не решились встать перед толпой и произнести такую речь. Уверяю вас, такой поступок им не по зубам, дорогие мои. Они не способны на это.
— Кто же тогда? — спросила Лурна. — Кто еще знал, что мы продаем на Скамарони очки?
— Мне хотелось бы понять, почему весь этот переполох начался буквально на следующий день, — добавила Тенобия.
— Наши подопечные немного владеют магией, — предположила Монишон. — Неужели мы проглядели среди них настоящего мага?
— А я не сомневаюсь, что они к этому случаю не причастны, — настаивала Недира, проталкиваясь вперед к Пальдине.
Специалист по маркетингу увеличила шаг. Вергетта установила магический барьер, чтобы не дать подругам возможности оторваться от нее. Девушки уперлись в него и сделали несколько шагов назад. Таким образом она всех до одной вернула на прежнее место.
— Не спешите. Недира права. Не стоит торопиться с обвинениями. Мы спокойно расспросим Бофуса, а потом разнесем его магазин на части.
— Нам лучше вообще не вмешиваться, — воскликнула Чарилор, бросаясь в сторону и показывая на магазин Бофуса. — Посмотрите!
Вергетта быстро произнесла заклинание, сделав группу женщин невидимой.
— Идите скорее сюда, — скомандовала она, хватая двух высоких женщин за руки. — Ни к чему, чтобы они нас по запаху обнаружили. Мы выбрали единственное место в известных вселенных, где нет неприятных запахов.
Восемь женщин замерли. На главной улице города проходила демонстрация. Сотни жителей Скамарони шли плечом к плечу и несли транспаранты, на которых было написано «Наш разум принадлежит только нам!» и «Диктаторы, прочь из Скамарони!»
— Здесь достаточно магии, — нахмурилась Чарилор.
— Не могу поверить, что какой-то странствующий псих мог вызвать такие волнения, — воскликнула Вергетта.
— Может, у нас появились конкуренты? — мрачно предположила Лурна. — Например, деволы решили открыть здесь свои магазины, а нас отсюда выжить.
— Так быстро? — возразила Ошлин. — Мы здесь еще и пяти дней не торгуем.
— Ты что, не знаешь, какие они опытные торговцы. Нам не мешало бы кое-чему у них поучиться.
— Я не возражаю против учебы, — согласилась Чарилор. — Но как теперь это сделать? Мы даже на Базар не можем вернуться.
— Ерунда, — буркнула Вергетта. — Что нам здесь делать? Мне никогда не приходилось видеть таких волнений. Они беспрекословно поверили в то, что им сказал этот пришелец или пришельцы, не удосужившись даже ничего проверить. Вот, посмотрите на этот плакат — «Защитим будущее наших детей!». От игрушки! Глазам своим поверить не могу!
— Обратите внимание, — заметила Пальдина. — Ведь мы их выбрали, потому что они легко идут на покупки.
Толпа росла и росла. Люди выстроились перед магазином и скандировали:
— Выходи, предатель! Выходи, Бофус, и посмотри в глаза соседям! Ты чудовище!
— Могу себе представить, как ему не хочется выходить в ответ на такое дружеское приглашение.
— Долой предателя! — кричал мужчина с громкоговорителем.
— Да! — поддерживала его толпа, потрясая кулаками. — Долой предателя!
Люди бросились к дверям магазина. Когда первая волна оказалась в двух шагах от дверей, она вдруг распахнулась.
— Полиция! — воскликнула Ошлин. — Очень хорошо! Вовремя они подоспели!
Женщины видели, как дюжина одетых в форму полицейских с оружием и в касках выскочила из магазина, словно клоуны из магической цирковой машины. Прокричав какую-то фразу, не слишком разборчивую на расстоянии, они направили на людей трубки, отогнав их за оранжевую линию на тротуаре.
— Немедленно прекратите беспорядки! — скомандовал офицер, забрав у мужчины мегафон. — Проводится расследование. Отправляйтесь домой. Я считаю до трех. Тот, кто после этого останется здесь, проведет неделю в тюрьме. Раз… два…
Большинство бросилось бежать, но пара дерзких молодых людей вышла вперед с корзиной и факелом. Один из них высыпал содержимое на землю. Это оказалась кучка злосчастных очков. Второй поджег факел и сунул его в центр кучи.
— Нет! — яростно закричала Монишон. — Идиоты! Вся моя работа насмарку!
— Тише! — зашипела Вергетта. Слишком поздно.
Полицейские в это время направлялись вперед, чтобы остановить молодых людей, но главный офицер поднял голову.
— Кто это сказал?
— Слова донеслись оттуда, — раздался визгливый женский голос.
Вергетта оглянулась и поняла, что на лестнице за их спинами собралась целая толпа местных жителей, чтобы понаблюдать за происходящим.
— Там кто-то невидимый.
— От них пахнет! — добавил хриплый мужской голос. — Иностранцы! Демоны!
Хотя извергинь нельзя было увидеть, люди толпились вокруг, протягивая руки. Один мужчина даже похлопал Ошлин рукой пониже спины. Ее глаза от ярости чуть из орбит не вылезли.
— Как вы смеете! — взвизгнула она и залепила ему пощечину.
От удара мужчина перелетел через головы горожан, собравшихся вокруг.
— Невидимые захватчики! — раздались вопли.
— Достаточно, — заявила Вергетта. — Начинаем читать заклинание.
— Какое?
Пожилая извергиня оглянулась. Рядом стоял мужчина приблизительна ее лет, одетый в форму, богато украшенную золотыми галунами вокруг воротника и манжет. Он смотрел прямо ей в глаза. Точнее, на извергинь смотрели все.