Асприн Роберт Линн. МИФО-наименования и из-вергения

   Я старался не дать недоверию проявиться в моем голосе, но оно каким-то образом проскользнуло. В ответ Эдвик развернулся на сиденьи, посмотрев мне прямо в лицо.
   - Да. На аукционе. А в чем дело? Думаете, я не способен ценить искусство?
   Ящеры, приводившие в движение повозку, оказавшись предоставленными самим себе, принялись сворачивать к тротуару.
   - Нет. Я хочу сказать, что мне раньше не приходилось встречать коллекционера произведений искусства. И сам мало что понимаю в искусстве, и поэтому удивился, вот и все. Не обижайтесь, - поспешно произнес я, пытаясь не напрягаться, когда такси побрело обратно на нашу полосу.
   - Вы спросили. Именно там мы и повстречались.
   Таксист снова обратил внимание на дорогу, небрежно выводя нас на курс.
   - Вы оба торговали одну картину?
   - Он предложил поддержать половину называемой мной цены, так чтоб я мог продолжать борьбу... только шла она не из-за картины. А скорее о том, что вы назвали бы литературой.
   Теперь я пришел в замешательство.
   - Литературой? Но я думал, ты говорил, что шел аукцион живописи.
   - Да, но автор предлагал изобразить кого-нибудь в своей следующей книге. Я знал того автора... напечатал интервью с ним в одном из издаваемых мной журналов... и поэтому думал, что будет неплохо посмотреть, а как он отобразит меня. Так или иначе, в конечном итоге остались в торговле только мы двое, и цены росли весьма круто. Я думал, мне придется отвалить.
   - Вот тут-то финансист и предложил поддержать вашу цену?
   - В действительности, он сперва сделал предложение другому парню. К счастью для меня, другой торговавший хотел вывести свою жену, и поэтому не согласился на сделку. Вот тогда-то Мотылек и обратился ко мне.
   - Минуточку. Мотылек?
   - Он назвал себя так. Даже на деловых карточках. Так или иначе, если б он не включился в торги, пришлось бы провести пару часов, болтая с привлекательной, сексапильной женой какого-то парня, вместо того, чтобы...
   С этого момента я слушал дальнейшую трепотню Эдвика в пол уха. Финансист по имени Мотылек, поддерживающий на аукционах цены, предлагаемые таксистами. Мне не нужно было смотреть на Кальвина, чтобы определить, что джин закатывает глаза в страдающем "Я же тебе говорил". И все-таки, чем больше я думал об этом, тем больше росли мои надежды. Этот Мотылек мог оказаться достаточно эксцентричным, чтобы что-то знать об Аазе. Я счел, что тут стоит попробовать.
   Как ни странно это может показаться, я столь же нервничал из-за встречи с Мотыльком, как и Эдвик, по его словам, из-за дел с магами. С магами я имел дело не один год и знал, чего ожидать... или, если мой опыт мог служить точным примером, чего не ожидать. С другой стороны, финансисты были совсем иным коленкором. Я понятия не имел ни во что лезу, ни как себя вести. Я попытался успокоиться, напомнив себе, что этот финансист имел в прошлом дело с Эдвиком и поэтому не мог быть слишком щепетильным. И все же обнаружил, что нервно поправляю свои чары личины, пока таксист звонил из прихожей Мотыльку. Я все еще разъезжал в виде пентеха, но применил чары личины, чтобы улучшить свой гардероб так, чтоб выглядеть своим человеком в денежных кругах.
   Мне не требовалось беспокоиться.
   Мотылек не воплотил никаких моих заранее составленных представлений или страхов о том, каков должен быть финансист. Прежде всего, вместо внушительного кабинета со стенами сплошь в полках, уставленных книгами в кожанных переплетах, и увешанных непонятными таблицами и графиками, в котором надлежало обитать солидному человеку, он занимался работой у себя на квартире, которая была поменьше моего кабинета, хотя и мебелированной с большим вкусом. Во-вторых, одет он был небрежно: в брюках спортивного кроя и свитер пастельного цвета, что заставило меня почувствовать себя неловко разодетым в костюм, вызванный чарами личины. К счастью, его обращение к нам оказалось теплым и дружественным, что позволило всем чувствовать себя непринужденно.
   - Рад с вами познакомиться... Скив, не так ли? - протянул руку он.
   - Да. Я... я извиняюсь, что нарушаю ваш распорядок...
   - Чепуха. Рад помочь. Потому-то я и работаю на самого себя... чтобы самому быть хозяином своего времени. Пожалуйста. Присаживайтесь и чувствуйте себя как дома.
   Однако, когда мы уселись, я понял, что не знаю, с чего начать разговор. Но, так как Мотылек смотрел на меня с внимательным ожиданием, я чувствовал, что обязан что-нибудь сказать.
   - Мгм... Эдвик говорит, что вы повстречались на аукционе произведений искусства?
   - Совершенно верно... хотя, признаться, для меня это было скорее прихотью, нежели чем-то еще. Эдвик куда более крупный коллекционер и знаток, чем я.
   Таксист при этой похвале заметно приосанился.
   - Я заскочил просто из любопытства. Прослышал, что то аукцион пользуется репутацией весьма забавного, вынул из банка пару тысяч и забрел посмотреть. Аукционисты меня повеселили, и торг шел оживленно, но большая часть предлагавшихся произведений искусства не шла к моему декору. Поэтому когда выставили тот предмет...
   Я попытался сохранить заинтересованное выражение лица, но мысли крутились не вокруг его рассказа. Вместо этого я все размышлял о той непринужденности, с какой он произнес "...поэтому я вынул пару тысяч...". Этот изверг был совсем не таким, как Ааз. Мой старый партнер охотней расстался бы, не моргнув глазом, с парой пинт собственной крови, чем с золотом.
   -...Но в дальнейшем все обернулось к лучшему.
   Мотылек заканчивал свой рассказ, и я, как подобает, рассмеялся вместе с ним.
   - Расскажи ему о своем друге, Скив.
   - Совершенно верно. Я все мелю и мелю, а мы даже не начинаем заниматься вашей проблемой, - кивнул финансист, перемещаясь в кресле вперед. - Эдвик говорил, что вы пытаетесь разыскать кого-то, возможно, известного своей деятельностью в наших финансовых кругах.
   - Я не уверен, что вы сможете помочь, - начал я, довольный, что обратились к моей теме. - Он уже не один год живет в другом измерении. Его зовут Ааз.
   Мотылек задумчиво поджал губы.
   - Имя это ничего не говорит. Конечно, в нынешние времена конгломератных корпораций и акционерных компаний, имена мало чего значат. Вы не могли бы мне что-нибудь сказать о его стиле?
   - О его стиле?
   - Как бы вы описали его подход к деньгам? Он кто, азартный игрок? Любитель?
   При этих словах я невольно рассмеялся.
   - Ну, в первую очередь приходят на ум такие слова, как "скаредный" и "прижимистый".
   - Бывает "скаредный", а бывает и "осторожный". - улыбнулся Мотылек. Наверно, вам лучше рассказать мне о нем, предоставить данные, которые я мог бы проанализировать.
   И я рассказал ему. Когда я начал, слова так и хлынули из меня.
   Я рассказал ему о встрече с Аазом, когда он застрял в моем родном измерении Пент после неудачной шутки, лишившей его магических способностей, и о том, ка он взял меня к себе в ученики после того, как мы сорвали план Иштвана захватить власть над измерениями. Я рассказал ему о том, как Ааз убедил меня добыть себе пост придворного мага королевства Поссилтум. И о том, как это привело к нашему столкновению с армией Большого Джули, также как познакомило меня с прелестями бюррократической междуусобицы. Он сочувственно посмеялся, когда я рассказал ему, как мы с Танандой попытались похитить приз Большой Игры в подарок Аазу на День рождения, и о том, как нам пришлось собрать команду и вызвать на матч две существующие команды после того, как Тананда попалась на той краже. Его позабавило мое изображение, как я влип замаскированным под Родрика, короля, как заполучил в ученицы Машу, хотя больше всего его заинтересовало то, как мы пустили на смарку усилия Синдиката проникнуть на Базар-на-Деве и стали в конечном итоге работать на обе стороны. Я даже рассказал ему о нашей короткой вылазке в Лимб, когда на Ааза слепили чернуху с убийством вампира, и своей еще более короткой карьере на арене профессиональной игры в Драконий Покер, поставившей меня и моих друзей сражаться против Малыша Сен-Сенового Захода и Топора. И наконец, я попытался объяснить, как мы расширили наше предприятие в корпорацию, закончив описанием того, как Ааз ушел оставив записку, заявлявшую, что без своих способностей он чувствовал себя в нашей группе ненужным багажом.
   Мотылек выслушал все это, и, когда я, наконец, остановился, он много долгих минут оставался неподвижен, явно переваривая услышанное.
   - Могу сказать вам одно, - проговорил он, наконец. - Ваш друг не финансист... здесь, на Извре или в любом другом месте, если уж на то пошло.
   - Разве? Но он же всегда говорит о деньгах.
   - О, быть финансистом это нечто большее, чем разговоры о деньгах, рассмеялся Мотылек. - Вся идея в том и состоит, чтобы заставить деньги работать через вклады. Если на что и указывает техника накопления Ааза, так на то, что он весьма большой диллетант, когда речь заходит о деньгах. С другой стороны, вы инкорпорируясь и диверсифицируясь через акции в другие виды бизнеса, показали заметные предпринимательские наклонности. Наверное, как-нибудь в будущем мы немного потолкуем о возможностях совместных вкладов.
   Полагаю, все это было крайне лестным, и при других обстоятельствах я с удовольствием подробно потолковал с Мотыльком про обращение с деньгами. К несчастью, я не мог уйти от разочарования из-за сути сказанного... что он не сможет дать мне никаких сведений, чтобы помочь обнаружить Ааза.
   - Спасибо, но в этот раз мне лучше сосредоточиться на одном деле, и сейчас самое главное для меня найти своего старого партнера.
   - Сожалею, что не смог помочь, - сказал, подымаясь на ноги, финансист. - Хотя могу сказать кое-что, Скив, если вы не возражаете против небольшого совета.
   - Какого именно?
   - Вы можете играть более активную роль в собственной жизни. Понимаете?... Активную вместо реактивной.
   Это резко остановило меня, когда я открывал дверь.
   - Извините?
   - Ничего. Это была просто мысль.
   - Ну, а вы не могли бы немного поподробней? Подождите, Мотылек! Не бросайте мне подобную реплику без объяснения.
   - Вообще-то, это не мое дело, - пожал плечами он, - но во время вашего рассказа я не мог не заметить, что вы, кажется, проживаете свою жизнь скорее, реагируя на кризис, чем обладая каким-то настоящим контролем над происходящим. Ваш старый партнер и наставник свалился вам на шею, и вы двое объединили силы с целью остановить кого-то, способного убить вслед за Гаркином любого из вас. Попытаться устроиться работать придворным магом вас заставил именно Ааз, и с тех пор вы всегда уступали давлению, реальному и мнимому, со стороны почти всех в вашей жизни: Тананды, Маши, Синдиката, Торговой Палаты Девы... даже этот, как там бишь его, Гримбл, и тот вояка Плохсекир нажимали на вас. Мне просто-напросто кажется, что для столь преуспевающего деятеля, каковым вы являетесь, вы действительно не проявили большой находчивости и инициативы.
   Его слова подействовали на меня, подобно ушату холодной воды. На меня кричали мастера своего дела, но спокойная критика Мотылька почему-то ранила меня глубже, чем все словесные бичевания, когда-либо полученные мной от Ааза.
   - Дела обстоят немного запутанно... - начал было я, но финансист оборвал меня.
   - Я это понимаю, и не намерен указывать вам, как устраивать свою жизнь. Однако, у вас было в ней несколько доминирующих личностей с сильной волей, эанимавшихся именно этим, и, должен сказать, что главным виновником являлся этот малый Ааз. Так вот, я знаю, что вы озабочены из-за вашей дружбы, но будь я на вашем месте, то крепко подумал бы прежде, чем приглашать его вернуться в мою жизнь, пока я не создам себе самостоятельную роль.
   ___________________________________
   ГЛАВА 11
   Как же получилось, что мне задают все эти тяжелые вопросы?
   О.Норт
   - Скив! Эй, Скив! Ты не мог бы немного потише?
   Слова, наконец, пробились сквозь вызванный мной самим туман и замедлили мой шаг, давая Кальвину догнать меня.
   - Уф! Спасибо, - поблагодарил меня джин, паря на своем уже привычном месте. - Я же тебе уже говорил, что не очень силен. Даже парение, знаешь ли, требует энергии. Ты там, действительно, рвал рекорды.
   - Извини, - коротко отозвался я, больше по привычке, чем по какой-то иной причине.
   По правде говоря, в тот момент удобства джина занимали меня далеко не в первую очередь. После того, как мы вышли от Мотылька, я попросил Эдвика отвезти нас к отелю. Однако, вместо того, чтоб подняться к себе в номер, я направился вперед по тротуару. Уличный торговец, с которым я ранее разговаривал, дружески помахал рукой в знак приветствия, но я ответил на это лишь кивком головы. Замечания Мотылька о моей жизни вызвали у меня в голове целый взрыв мыслей и я счел, что быстрая прогулка поможет мне упорядочить их.
   Уж не знаю, долго ли я шел прежде, чем мольба Кальвина резко сорвала меня с мысленной карусели. У меня остались лишь смутные воспоминания о том, как я проталкивался сквозь поток пешеходов и рычал на тех, у кого не хватало проворства убраться с моего пути самим. Полиция порадовалась бы при виде этого... всего два дня на Извре, и уже умею ходить по улице, словно местный.
   - Слушай, ты не хочешь поговорить об этом? В каком-то месте, где сидят?
   Я посмотрел на джина попристальней. Он действительно выглядел усталым, лицо у него сделалось полосатым от струек пота, а маленькая грудь так и вздымалась, когда он пытался перевести дух. Странно. сам я совсем не чувствовал переутомления.
   - О чем поговорить? - буркнул я, сознавая, что слова выходят из меня с натугой и напряжением.
   - Брось, Скив. Сказанное Мотыльком расстроило тебя. Не знаю почему, мне его слова показались весьма неплохим советом, но если ты выговоришься, будет легче.
   - С чего мне расстраиваться? - огрызнулся я. - Он всего-навсего бросил вызов тем принципам, по которым я жил, и предположил, что мой лучший друг - самое худшее обстоятельство в моей жизни. С какой стати это должно меня волновать?
   - Ни с какой, - невинно отозвался Кальвин, - если, конечно, он не прав. Тогда б я понял, почему это все-таки взволновало тебя.
   Я открыл рот, готовый сердито огрызнуться, но промолчал. Мне, действительно, ничего не приходило в голову. Джин огласил мои наихудшие страхи, которые объяснить я не мог.
   -...И бегством тут не поможешь! Тебе придется столкнуться с этим лицом к лицу прежде, чем ты станешь хоть на что-то годным для самого себя... или для кого-то другого, если уж на то пошло.
   Голос Кальвина долетал до меня сзади, и я сообразил, что снова ускорил шаг. И в тот же миг я понял, что он прав, я пытался убежать от вопросов, и фигурально, и буквально. С осознанием этого на меня одновременно обрушились психологическая и физическая усталость, и я сбавил скорость, остановившись посреди тротуара.
   - Вот так-то лучше. Можем мы теперь поговорить?
   - Разумеется. Почему бы и нет? В любом случае у меня сильное желание чем-нибудь наполнить желудок.
   Джин театрально вздохнул.
   - Уй! Ты хочешь сказать, что нам предстоит опять найти ресторан? Помнишь, что случилось в прошлый раз?
   Себе вопреки, я невольно улыбнулся его ужимкам.
   - Вообще-то, я думал больше о выпивке.
   Говоря это, я бросал взгляды по сторонам в поисках бара.
   - На Извре одно хорошо, - заметил я, - на нем никогда не окажешься там, где в поле зрения нет хотя бы одного заведения, подающего спиртные напитки.
   Это место не стало исключением. Теперь, когда я получше приспособился к окружающей среде, то открыл именно такое заведение совсем неподалеку оттуда, где мы стояли.
   - Это местечко не хуже любого другого, - взялся за ручку двери я. Пошли, Кальвин, первый круг за мой счет.
   Мое предложение было, конечно, шуткой, так как я не видел, чтобы джин чего-нибудь ел или пил с тех пор, как я выпустил его из бутылки. Однако, эта идея взволновала его, и он поотстал, вместо того, чтоб двигаться рядом со мной.
   - Подожди, Скив, по-моему, нам не следует...
   Я не стал задерживаться, чтобы дослушать его. Какого черта, мысль-то эту подал он... в какой-то степени. Борясь с волной раздражения, я протолкался в помещение бара.
   На первый взгляд, заведение это выглядело немного убогим. Также, как на второй и на третий взгляд, хотя моим глазам потребовалось время для привыкания к тусклому свету. Зал был небольшим, места в нем едва хватало для полдюжины жавшихся друг к другу крошечных столиков. Стены украшали отклеивающиеся фотографии и вырезки, хотя что на них изображалось я сказать не мог, ввиду затемнившей их поверхность глубоко въевшейся грязи. Вдоль одной стены шла небольшая стойка с табуретами, где сгорбились, беседуя с барменом, трое подозрительных на вид завсегдатаев. Когда я обозревал заведение, они прекратили разговор и бросали на меня холодные, недружелюбные взгляды, хотя не было ясно, чем вызывалась их враждебность - тем, что я чужак, или тем, что я из иного измерения. Мне пришло в голову, что я по-прежнему ношу вызванный чарами личины деловой костюм, который определенно выделял меня из темных, потрепанных нарядов, носимых чуть ли не в качестве мундиров. Мне еще пришло в голову, что это не самое подходящее место для тихой выпивки.
   - По-моему, нам следует убраться отсюда, Скив.
   Не знаю, когда Кальвин опять присоединился ко мне, но он снова парил рядом. Слова его отражали мои мысли, но упрямство заставило меня занять противоположную позицию.
   - Не будь снобом, Кальвин, - прошептал я. - Кроме того, идея где-нибудь посидеть принадлежала тебе, не так ли?
   Прежде, чем он успел ответить, я подошел к одному из столиков и плюхнулся на стул, подняв руку, сигналя бармену. Тот проигнорировал мой жест и вернулся к разговору с другими другими выпивохами.
   - Брось, Скив. Давай поймаем такси и вернемся в отель, там и поговорим, - принялся уговаривать Кальвин. - Ты не в таком душевном состоянии, чтобы начинать пить. Это лишь ухудшит дело.
   В его словах содержалось много здравого смысла. К несчастью, при том настроении, в каком прибывал я, он не играл никакой роли.
   - Ты же слышал Мотылька, Кальвин. Я позволял слишком многим другим лицам вертеть моей жизнью, слушая их доброжелательные советы. Мне полагалось начать почаще делать то, чего хочется мне... а в данную минуту мне хочется именно выпить... и здесь.
   Мне подумалось, что он станет спорить, но он вздохнул и, снизившись, уселся на столик.
   - Как угодно, - покорился он. - Полагаю, каждый имеет право время от времени свалять дурака.
   - Что будем пить?
   Над моим столиком обрисовался бармен, избавив меня от необходимости придумывать сокрушительный ответ на шпильку Кальвина. Очевидно теперь, утвердив свое право не подходить, когда его зовут, он решил взять у меня заказ.
   - Я...
   Внезапно стакан вина показался вдруг неподходящим. К несчастью, мое знакомство с выпивкой было таким же ограниченным, как и знакомство с противоположным полом.
   -...О, дайте мне то, что пьют там, у стойки.
   Бармен крякнул то ли одобрительно, то ли неодобрительно и отбыл, вернувшись спустя несколько мгновения со стаканчиком жидкости, который он бухнул на столик с такой силой, что часть содержимого выплеснулась через край. Видел я его не очень отчетливо, но он казался наполненным янтарной жидкостью с пузырьками, собиравшимися наверху в пену.
   - Вам надо заплатить за порцию, - фыркнул он, словно это было оскорблением.
   Я выудил из кармана пригоршню мелочи и, бросив ее на стол, потянулся рукой за стаканом.
   Некоторые из вас, возможно, недоумевают, откуда у меня такая готовность экспериментировать с незнакомой выпивкой после всего, сказанного мной о пище на Извре. Ну, по правде говоря, я в какой-то степени чувствовал, что моя затея кончится катастрофой. К тому времени я уже достаточно остыл, чтобы признать - Кальвин был прав насчет возвращения в отель, но я так шумел о независимости в решениях, что передумать сейчас было бы неудобно. В какое-то мгновение мне пришло в голову, что если меня стошнит от этой новой выпивки, то будет великолепная причина для изменения прежнего решения. Вот с этим на уме я и поднес стакан ко рту и пригубил.
   Ударившая мне по горлу ледяная вспышка вызвала такое удивление, что я невольно сделал еще один глоток... и еще один. Я и не сознавал, как мучает меня жажда после стремительной прогулки, пока не осушил стакан до дна, не отрываясь и не переводя дух. Чем бы там ни было это варево, оно показалось мне чудесным, а оставленный им слегка горьковатый привкус лишь напомнил мне, чего я хочу еще.
   - Принесите мне еще того же, - заказал я, все еще разбиравшему мои монеты бармену. - И нельзя ли принести его в сосуде побольше?
   - Могу принести вам кувшин, - пробурчал он.
   - Отлично... и возьмите тут немного лишнего за свои хлопоты.
   - Ну... спасибо.
   Настроение бармена и его мнение обо мне, кажется, улучшились, когда он проделал путь к стойке. Я поздравил себя с тем, что не забыл сказанного Эдвиком о чаевых.
   - Думаю, будет назойливым указывать, что ты пьешь на пустой желудок, - сухо произнес джин.
   - Вовсе нет.
   На сей раз я его опередил и, повысив голос, крикнул бармену:
   - Послушайте! Вы не могли бы заодно принести мне немного воздушной кукурузы?
   Большинство выложенных за стойкой закусок находились в накрытых сеткой контейнерах для того, чтобы помешать им выползти или выпрыгнуть. Однако, войдя в бар, я заметил среди этих ужасов корзинку с воздушной кукурузой, и специально взял ее на заметку, думая, что некоторые виды дрянной еды не менялись от измерения к измерению.
   - Теперь доволен?
   - Я был бы еще более доволен, если б ты выбрал чего-нибудь менее соленое, - поморщился Кальвин. - Но полагаю, это лучше, чем ничего.
   Бармен принес мне кувшин вместе с корзинкой воздушной кукурузы, затем отошел поздороваться с только что вошедшим новым посетителем. Я бросил в рот пригоршню воздушной кукурузы и принялся жевать ее, пока снова наливал себе из кувшина. На самом деле она была скорее приятной, чем соленой, что заставило меня пересмотреть свои предыдущие мысли насчет универсальности дрянной пищи. Но я решил не упоминать Кальвину про это открытие. Он и так уже достаточно суетился вокруг меня.
   - Итак, о чем ты хочешь поговорить? - обратился я к нему, заставляя себя не сразу заливать воздушную кукурузу длинным глотком из стакана.
   Джин откинулся назад и поглядел на меня, вскинув бровь.
   - Ну, твое настроение, кажется, улучшилось, но у меня возникло впечатление, что тебе хочется поговорить о совете, данном сегодня Мотыльком.
   Как только он заговорил, мой пузырь легкомыслия лопнул и прежняя депрессия обрушилась на меня, словно кулак. Я, не думая, выдул половину стакана.
   - Не знаю, Кальвин. Мотылек вызвал у меня большое уважение, и уверен, у него были хорошие намерения, но сказанное им породило у меня в уме множество вопросов... вопросов, которых я себе раньше никогда по-настоящему не задавал.
   Быстро опрокинул стаканчик, надеясь, что джин не заметит, как быстро я выпивал это варево.
   - Вопросов вроде...?
   - Ну, например, вроде такого... Что такое друзья?... На самом деле? В тех редких случаях, когда затрагивают такую тему все, кажется, говорят о том, как хорошо быть нужным. А я не уверен, будто знаю, что это значит.
   Каким-то образом мой стакан снова опустел. Я опять наполнил его.
   - Чем больше я рассматриваю этот вопрос, тем больше думаю, что если тебе действительно нужны друзья, то это либо признак слабости, либо лени. Тебе нужно, чтобы люди думали за тебя или дрались за тебя, или еще чего-то. Делали бы то, что по всем правилам тебе следует уметь делать самому. Тогда по всем правилам получается, что ты - паразит, существующий как пиявка, высасывающая силу и щедрость других.
   Я начал пить и обнаружил, что в стакане пусто. Я заподозрил, что в нем течь, отставил его в сторону, решив дать ему постоять там некоторое время перед тем, как попробую наполнить его вновь.
   - С другой стороны, если друзья тебе не нужны, то какой от них прок? Друзья отнимают большую часть твоего времени и вызывают сильнейшую головную боль, так что если ты по-настоящему не нуждаешься в них, то зачем утруждать себя, обзаводясь ими? В смысле, если они нуждаются в тебе, то ты поощряешь их быть паразитами вместо того, чтобы дать им развивать собственные силы. Не знаю. А ты как думаешь, Кальвин?
   Я махнул ему стаканом, и осознал, что он снова полон. Вот и вся моя твердая решимость. Я понял, что кувшин почти пуст.
   - Трудно сказать, Скив, - говорил между тем джин, и я постарался сосредоточиться на его словах. - Я думаю, каждый должен сам найти ответ, хотя редко кто даже ставит перед собой вопросы. По-моему, будет сверхупрощенчеством пытаться приравнять заботу о ком-либо к слабости, точно также, как, на мой взгляд, будет неверно считать, что если мы можем научиться чему-то у своих друзей, то они будут контролировать наше мышление.
   Он остановился и уставился на мою руку. Я проследил за направлением его взгляда и сообразил, что пытаюсь наполнить пустой стакан из пустого кувшина.
   - Я думаю, - вздохнул он, - что нам теперь следует вернуться в отель. Ты заплатил по счету? У нас здесь все улажено?
   - Был ишо один вопрос, - произнес я, выталкивая слова заплетающимся языком, который внезапно, казалось, обрел самостоятельность в решениях. - Сказанное им о деньгах. Я неправильно использовал свои деньги.
   - Ради всего святого, Скив! Говори потише!
   - Нет, в самом деле! У миня есть все ети деньги...
   Я повозился с поясом с деньгами и высыпал золото на столик.
   -...А принесли они мене счастье? Принесли они счастье хоть кому-нибудь?
   Когда не раздалось никакого ответа, я поморгал глазами, пытаясь вернуть в фокус Кальвина. Когда тот заговорил, голос его был напряжен, хотя и очень тих.