— Привет, Ааз, — повернулся я к нему. При этом солнце ударило мне в глаза, и в поисках тени я отступил назад.
Ааз подошел поближе и стал пристально меня разглядывать. Я со своей стороны изо всех сил старался не напрягаться и выглядеть озадаченным.
Наконец он удовлетворенно кивнул.
— Выглядишь ты нормально, — заявил он.
— А как еще я должен выглядеть? — невинно поинтересовался я.
— По слухам, ты прошлой ночью изрядно повеселился, — объяснил он, окидывая меня еще одним пристальным взглядом. — Я решил, что надо лично тебя осмотреть и определить возможный ущерб. Должен признать, судя по твоему виду, ты выдержал шторм неплохо. Вот что значит молодость — силы восстанавливаются быстро!
— Возможно, слухи несколько все преувеличили, — с надеждой предположил я.
— Это вряд ли, — фыркнул он. — Корреш сказал, что видел тебя, когда ты со своей девушкой ввалился в замок. Ты бы должен знать, что он-то скорее склонен преуменьшать, чем преувеличивать.
Я молча кивнул. Тролль, если только он не напяливал на себя свой «рабочий» образ Большого Грызя, отличался исключительной точностью суждений.
— Все равно, — махнул рукой Ааз. — Как я уже сказал, ты, похоже, успешно это перенес.
Я выдавил из себя слабую улыбку.
— Как насчет опохмелиться? Рюмочка чего-нибудь крепкого тебя взбодрит, — предложил он. — Давай, партнер. Я угощаю. Для разнообразия можно сходить в город.
Мне хватило нескольких мгновений размышления, чтобы решить, как это неплохо прогуляться по городу вокруг замка. Даже очень неплохо, учитывая, что Банни вышла на тропу войны.
— Ладно, Ааз, пойдем, — сказал я. — Только вот насчет опохмелиться… Если ты не против, я бы остановился на чем-нибудь обычном. За прошлую ночь я принял вполне достаточно всяких странных напитков.
Он поцокал языком, как делал обычно во времена моего ученичества, если мне случалось сказать чтонибудь совсем уж глупое, но сейчас я не заметил ни малейшей улыбки.
— А ты ничего не забыл, партнер? — спросил он, не глядя на меня.
— Что?
— Если мы собираемся потолкаться среди народа, было бы нелишне навести чары личины.
Конечно, он был прав. Я-то привык видеть его таким, то есть извергом в зеленой чешуе и с желтыми глазами, но обычным гражданам Поссилтума его вид по-прежнему внушал страх и ужас… собственно говоря, я и сам испытал то же самое, когда впервые с ним повстречался.
— Извини, Ааз.
Закрыв глаза, я быстро произвел необходимые изменения. Усилием мысли манипулируя с образом Ааза, я придал ему вид обычного стражника из замка, разве что он у меня выглядел чересчур костлявым и недокормленным. В нашу задачу ведь не входило устрашать публику, правда?
Ааз даже не потрудился по дороге взглянуть на свое отражение в каком-нибудь зеркале. Похоже, его гораздо больше занимало вытягивание из меня новых подробностей прошлой ночи.
— И как же вы в этом захолустном измерении нашли подходящее место, — спросил он.
— А мы и не стали торчать тут, — важно ответил я. — Мы подались на Лимбо. Кассандра знает там кучу клубов, и мы…
Я внезапно заметил, что Ааз уже не идет рядом со мной. Оглянувшись, я увидел его позади остолбеневшим. Губы его двигались, но никакого звука я не слышал.
— Лимбо? — наконец выдавил он. — Вы шатались по барам на Лимбо? Прости меня, партнер, но мне казалось, что в те края нам путь заказан.
— Я сначала тоже слегка обеспокоился, — признался я, не слишком при этом солгав. Как вы должны помнить, я тогда ОЧЕНЬ обеспокоился. — Но Кассандра сказала, что может в случае чего в момент вернуть нас обратно, так что я подумал, какого черта переживать? Оказалось, там никто, похоже, на меня зла не держит. Похоже, вообще я… то есть мы… там что-то вроде местных знаменитостей. Отчасти именно поэтому вечер прошел таким образом. Половина народу, с которым мы встречались, норовила поставить мне стакан за то, что я одержал верх над местным муниципалитетом.
— Это действительно так? — мрачно спросил Ааз, снова трогаясь с места. — А кстати, кто такая эта Кассандра? Что-то она не похожа на местную.
— А она и не местная, — подтвердил я. — Меня познакомил с ней Вик, они с ним друзья.
— Приятно слышать, что он не познакомил тебя с кем-нибудь из своих врагов, — язвительно заметил мой партнер. — Но, по-моему, все равно…
Тут он внезапно замолчал и снова встал как вкопанный.
— Минуточку. Вик? Это тот вампир Вик, с которым ты корешился на Базаре? Ты хочешь сказать, что эта крошка Кассандра тоже…
— Вампир, — сказал я, небрежно пожимая плечами. По правде говоря, мне уже надоело шокировать Ааза. — Да нет, с ней все в порядке. Конечно, это не та девушка, которую хочется привести домой и познакомить с мамой, но… А что тут плохого?
Я заметил, что он вытягивает шею под разными углами, стараясь осмотреть мою собственную шею со всех сторон.
— Я просто смотрю, нет ли следов, — пояснил он.
— Да что ты, Ааз, никакой опасности не было. Прошлой ночью она пила кровь, но из стакана.
— Я не те следы искал, — ухмыльнулся он. — У женщин-вамп репутация очень страстных.
— Хм-м… кстати, а куда мы направляемся? — спросил я, чтобы сменить тему.
— Да никуда особенно, — ответил мой партнер. — Местные бары и трактиры в основном все одинаковы. Вот этот, по-моему, нам вполне подойдет.
С этими словами он круто свернул к двери заведения, мимо которого мы в этот момент шли, и мне оставалось только последовать за ним.
Трактир выглядел приятно заурядным по сравнению с тем, что я мог вспомнить о виденных мною на Лимбо сюрреалистических клубах. Заурядным, откровенно унылым и совершенно немодным.
Вся обстановка сводилась в основном к потемневшим столам и стульям. Свет из окон и открытой двери слегка усиливался кое-где расставленными свечами.
— Что будешь пить, Скив? — спросил Ааз, направляясь к стойке.
Я уже собрался сказать «вино», но передумал. Права была Банни или нет насчет того, что я спиваюсь, но притормозить не помешает. Замечание Нунцио об отключке и потере памяти оставило у меня неприятное чувство.
— Мне только какой-нибудь сок, — помахал я рукой.
Ааз остановился и посмотрел на меня, склонив голову набок.
— Ты уверен, партнер?
— Да. А почему ты спрашиваешь?
— Некоторое время назад ты говорил, что собираешься пить то же, что обычно, а теперь меняешь свои вкусы.
— Ну хорошо, давай, — поморщился я. — Тогда кубок вина. Только большой не надо.
Я откинулся на стуле и стал оглядывать зал, в основном для того, чтобы не смотреть в глаза Аазу и не дать ему увидеть, как я встревожен. Смешно, но я обнаружил, что мне почему-то не хочется делиться с ним моим беспокойством по поводу пьянства. Но если я буду менять свои привычки по части выпивки в его присутствии, это не может не вызвать у него вопросов, требующих ответа. Я решил, что пока проще всего будет продолжать все как есть, по крайней мере в присутствии Ааза. Бросать начну я потом, в более подходящей обстановке.
Оглядывая трактир, я заметил одну вещь — здесь, похоже, любит собраться молодежь. То есть, по правде говоря, молодежь была примерно моего возраста, но я столько времени провел со своей командой, что самому себе стал казаться старше.
Один столик, за которым сидели девушки, особенно привлек мое внимание — вероятно, потому, что они говорили обо мне. По крайней мере мне так показалось — они все время поглядывали в мою сторону, хихикали над чем-то, сдвинув головы, и снова поглядывали на меня.
Обычно я стал бы нервничать, увидев такое. Однако после недавнего путешествия на Лимбо уже немного привык к известности.
В очередной раз, когда они на меня поглядели, я в ответ посмотрел прямо на них и изобразил вежливый кивок головой. Это, разумеется, вызвало новое совещание и взрыв хихиканья.
Слава, что поделаешь.
— Чему это ты улыбаешься? — поинтересовался Ааз, ставя напротив меня мой кубок с вином и устраиваясь на скамье с другой стороны стола; свой же необъятных размеров кубок он бережно держал в руке.
— Да ничему, — улыбнулся я. — Просто смотрю на девушек вон за тем столиком.
Я показал ему направление кивком головы, и он наклонился вбок, чтобы самому посмотреть на них.
— Не слишком ли они молоды для тебя, а, партнер?
— Они не так уж намного моложе меня, — возразил я, отхлебывая большой глоток вина.
— У тебя что, мало проблем? — произнес Ааз, принимая прежнюю позу. — Последний раз, когда я этим интересовался, ты страдал скорее от избытка женщин, чем от их нехватки.
— Да ладно, перестань, — рассмеялся я. — Я ничего с ними делать не собираюсь. Поболтать, и все. Они на меня смотрели, и я подумал, пусть увидят, что я на них тоже смотрю.
— В таком случае сейчас отвернись, — ухмыльнулся он в ответ, — кое-кто из них, по-моему, не только смотрит…
Нечего и говорить, я тут же посмотрел.
Одна из девушек встала из-за стола и направлялась к нам. Увидев, что мы на нее смотрим, она, должно быть, собрала всю свою смелость и рывком преодолела оставшееся расстояние.
— Привет, — весело сказала она. — Это ведь вы, правда? Колдун из замка?
— Правда, — кивнул я. — А как вы узнали?
— Я вроде слышала, как вот он назвал вас Скивом, когда пошел за вином, — выпалила она.
— Наверное, это потому, что меня так зовут, — улыбнулся я.
Да, высказывание не поражало своей глубиной. Вообще говоря, по сравнению с обычным непрерывным подшучиванием в нашей команде моя шутка была просто плоской. Однако по реакции девицы вы бы этого никогда не сказали.
Она прикрыла рот рукой и разразилась таким громким смехом, что это привлекло внимание всех в трактире… а может, и во всем городе.
— Ой! Этому же просто нет цены! — объявила она.
— А вот тут вы ошибаетесь, — возразил я. — На самом деле у меня довольно высокие расценки.
Это, разумеется, повлекло за собой новый взрыв смеха. Я поймал взгляд Ааза и подмигнул в ответ. Он неодобрительно закатил глаза и переключил свое внимание на выпивку. Мысль выпить показалась мне стоящей, но, когда я попытался тоже сделать глоток, мой 13 Зек. N» 434 кубок оказался пустым. Я уже хотел попросить Ааза принести мне еще вина, но передумал. Первая порция исчезла с пугающей быстротой.
— Так что я могу для вас сделать? — спросил я, одновременно стараясь прогнать мысль о вине и надеясь получить ответ.
— Знаете, весь город о вас говорит, — прощебетала девушка, — а моя подружка… вон та, хорошенькая… она просто без ума от вас с тех самых пор, как вы возвратились и она увидела вас при дворе. Она будет просто вне себя от счастья, если вы подойдете к нашему столику и она познакомится с вами лично.
— Не знаю, — сказал я. — Вообще-то иногда хватает и безлычного знакомства.
— А? — с непонимающим видом переспросила она, и я осознал, что так далеко ее чувство юмора не простирается.
— Ладно, скажите ей, что я сейчас подойду, только закончу разговор.
— Потрясно! Она просто умрет на месте!
Я посмотрел, как она рванула к своим, и повернулся к Аазу.
— Я могу отвалить, — объявил он.
— Ты просто завидуешь, — ухмыльнулся я. — Покарауль мой кубок, ладно?
С этими словами я встал и пошел к столику девушек. По крайней мере я туда направился.
Путь мне преградил какой-то долговязый парень. Я попытался его обойти, но он сделал шаг в сторону, определенно стараясь загородить мне дорогу.
Я остановился и посмотрел на него.
Мне случалось драться прежде. Иногда я даже не был уверен, что выйду из драки живым, — такие крутые попадались противники. Но тут был совершенно другой расклад.
Парень был явно не старше меня, а может, и на несколько лет младше. К тому же он вовсе не отличался уверенной осанкой заправского драчуна или хотя бы солдата. На самом деле он выглядел скорее напуганным.
— Отстань от них, — нетвердым голосом сказал он.
— Простите, что?
— Отстань от них! — повторил он немного более уверенным тоном.
Я изобразил на лице тень улыбки.
— Молодой человек, — мягко сказал я, — вам известно, кто я такой?
— Конечно, известно, — кивнул он. — Ты Скив.
Тот самый злой колдун из замка. И еще мне известно, что ты можешь заставить меня пожалеть о том, что я не то что встал у тебя на пути, а вообще родился на свет. Ты можешь превратить меня в жабу или сделать так, чтобы у меня волосы на голове загорелись, или даже вызвать какую-нибудь злобную тварь, чтобы она разорвала меня на части, если тебе самому не захочется пачкать руки. Ты можешь раздавить меня или кого-то еще, просто чтобы расчистить себе дорогу… но правоты это тебе не прибавит. Может быть, настало время, чтобы кто-нибудь выложил тебе все это, даже если сама попытка будет стоить ему жизни.
Я не мог не заметить, что за другими столиками слова парня были встречены одобрительными кивками и возгласами, и поймал на себе не один мрачный взгляд.
— Хорошо, — спокойно сказал я. — Вы мне это выложили. Теперь скажите, в чем дело.
— Дело в том, что тебе нечего тут сшиваться и клеиться к нашим женщинам. А если попробуешь, то скоро об этом пожалеешь.
В подтверждение своих слов он сильно толкнул меня, и я откачнулся. Мне пришлось даже сделать шаг назад, чтобы сохранить равновесие.
В трактире внезапно стало очень тихо. Тишина повисла в воздухе; все напряженно ждали, что же будет.
Кровь застучала у меня в висках.
Я услышал, как заскрипела скамья, когда Ааз встал из-за стола, и, не оборачиваясь, махнул ему рукой, чтобы он оставался на месте.
— Я вовсе не собираюсь «клеиться» к этим женщинам, ни сейчас, ни в будущем, — сказал я, отчетливо выговаривая слова. — Эта юная леди подошла к моему столику и сказала, что ее подруга хотела бы со мной познакомиться. Я собирался согласиться. Точка. Это все. Я хотел только проявить вежливость. Если, на ваш взгляд, в этом намерении есть что-то оскорбительное для вас или для кого-то еще, я готов от него отказаться.
Я взглянул мимо него на девушек, наблюдавших за этой сценой.
— Всего хорошего, леди, — кивнул я. — Может, когда-нибудь в другой раз.
С этими словами я повернулся на каблуках и пошел к выходу, рассерженный и недовольный, но уверенный в том, что правильно вышел из сомнительной ситуации.
Тем не менее, уже проходя в дверь, я не мог не услышать донесшийся из зала голос того парня.
— И не вздумай возвращаться!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Секрет популярности — уверенность.
Притормози-ка, партнер. Не забывай, нас с тобой двое.
Я слегка замедлил шаг; Ааз догнал меня и зашагал рядом.
— Ты на меня не обижайся, — произнес он, — но, похоже, этот эпизод тебя расстроил.
— А как, по-твоему, должно быть? — огрызнулся я.
— Не стоит по этому поводу так огорчаться, — легко сказал мой партнер. — Местные жители всегда сердиты на чужаков… а особенно когда с чужаками начинают флиртовать их женщины. Эта проблема стара как мир. Спроси любого солдата или обольстителя. Так что не принимай это лично на свой счет.
Он похлопал меня по плечу, но на этот раз я не был уверен в его правоте.
— Но ведь они так реагировали не просто на какого-то чужака, Ааз. Они реагировали на меня. А я, между прочим, тоже здесь живу. И они, между прочим, это знают. Они знают, кто я такой, они знают, что я работаю в замке, но все равно смотрят на меня как на чужака.
— С их точки зрения ты и в самом деле чужак.
Эти слова меня поразили.
— Как это?
— Подумай, Скив, — уже более серьезным тоном сказал Ааз. — Даже если не обращать внимания на твои путешествия по измерениям, ты все равно не такой, как они. Ты сам сказал, что работаешь в замке… и заметь, ты работаешь не горничной и не подручным на кухне. Ты один из главных советников королевы, не говоря уже о том, что в перспективе можешь стать ее супругом… хотя они тут вряд ли об этом знают. То, что ты день за днем делаешь и говоришь, затрагивает всех и каждого в этом королевстве. Одно это помещает тебя на другой социальный… я уж не говорю экономический, уровень по сравнению с обычными гражданами.
Тут было над чем задуматься.
Мой нынешний образ жизни, если можно так сказать, годами складывался вокруг меня. Сталкиваться с королями и прочими сильными мира сего, вращаться в их обществе стало для меня обычным делом, хотя я никогда не переставал испытывать по этому поводу определенный трепет. Я почти привык к мысли, что все это как бы прилагается к профессии мага. А кстати, много ли магов мне приходилось встречать, пока я рос?
Ааз был прав. Работа в составе нашей команды Отгородила меня от остального мира таким плотным коконом, что все мне казалось уже само собой разумеющимся. Необыкновенное стало настолько привычным, что я уже не сознавал и даже не задумывался, как это все выглядит в глазах простых граждан.
Я резко помотал головой.
— Нет. Здесь не только это, но и что-то еще. Этим людям не нравлюсь лично я.
— Угу, — кивнул мой партнер. — Ну и что тебе с того?
— Как это что мне с того? — вскинулся я, возможно с излишней резкостью. — Ты что, не понял? Я сказал…
— …что ты этим людям не нравишься, — закончил Ааз. — И что?
— Как это «и что»? — возмутился я. — А сам-то ты будто не хочешь нравиться людям?
Мой старый наставник слегка нахмурился, а затем пожал плечами.
— Наверное, это было бы приятно, — сказал он. — Но я об этом как-то не особенно задумываюсь.
— Но…
— И тебе нечего задумываться.
Больше всего поразило меня, с каким спокойствием и твердостью это было сказано. Слова Ааза прозвучали чуть ли не предостережением.
Не пытаясь протестовать, я какое-то время мучительно старался понять, что же это он имел в виду, но в конце концов сдался и помотал головой.
— Я никак не пойму, Ааз. Ведь все хотят нравиться людям, правда?
— В какой-то степени да, — ответил мои партнер. — Но большинство в определенный момент понимает, что это в лучшем случае утопия… как, например, расчет на то, чтобы дождик шел только тогда, когда нам хочется. Реальность такова, что этот чертов дождик идет, когда хочется ему самому, и точно так же всегда будут люди, которым ты будешь не нравиться, что бы ты ни делал. Положительная же сторона всего этого в том, что есть люди, которым ты всегда будешь и мил, что бы ты ни делал.
— Не могу с этим согласиться, — покачал головой я. — Это какой-то сплошной фатализм. Если все так, как ты говоришь, то нет смысла вообще стараться чтонибудь поправить.
— Смысл, разумеется, есть, — оборвал меня Ааз. — Давай не будем впадать в крайности, ладно? Реальность всегда находится где-то посередине. Совсем не стараться, чтобы люди тебя любили, так же глупо, как и стараться слишком сильно.
— Так я, значит, чересчур старался?
Мой партнер покачал перед собой рукой, как бы говоря «и да и нет».
— Иногда ты подходишь опасно близко к этому состоянию, — произнес он. — Мне кажется, что твое желание нравиться иногда выходит за рамки. Когда такое случается, твое восприятие себя самого и окружающего мира начинает деформироваться.
— Ты можешь мне привести какой-нибудь пример?
— Разумеется, — с готовностью ответил он. — Начнем с чего-нибудь простого… ну, хотя бы с налогов. Ты сейчас в рамках своей работы выполняешь обязанности консультанта по налогам, взимаемым с граждан. Так?
Я кивнул.
— Только вот граждане совершенно не любят платить налоги. Они предпочли бы получать защиту и прочие услуги, оказываемые государством, не платя за это ни гроша. Разумеется, они тоже сознают, что получать что-нибудь ни за что нереально, и им приходится мириться с налогами как с неизбежным злом. Они и мирятся, но это им все равно не нравится. А поскольку им это не нравится, мы получаем нарастающее недовольство и ворчание. Какая бы ни была ставка налога, она им всегда слишком высока, И каков бы ни был уровень предоставляемых государством услуг, он им всегда недостаточен. И это недовольство будет обращено на любого, кто связан с установлением налогов, включая тебя и всех остальных, кто работает в замке.
Он покачал головой.
— В общем, если ты занимаешь пост, подразумевающий определенную власть и участие в принятии решений, то можешь забыть, что такое нравиться людям, которых затрагивают твои решения. Лучшее, на что ты можешь надеяться, — это уважение.
— Постой, — удивился я, — ты что, хочешь сказать, что люди могут тебя уважать, при этом не любя?
— Разумеется, — с готовностью подтвердил Ааз. — И на этот счет я тебе могу привести уйму примеров. Раз уж мы заговорили о налогах и финансах, то давай возьмем Гримбла. Ты ведь уважаешь его квалификацию и преданность делу, хотя как личность он тебе не особенно нравится. Так?
Мне пришлось признать, что тут он прав.
— А теперь еще вспомни, — продолжал он, — как мы с тобой начинали вместе работать. Я тебя учил магии очень сурово и заставлял практиковаться, даже когда тебе этого совершенно не хотелось. За все мои постоянные придирки ты меня не любил, но уважал точно.
— Хм-м… Вообще-то я тогда не знал тебя так хорошо, как теперь, — выдавил я. — А тогда, наверное, мне приходилось просто верить, что ты знаешь, что делаешь, и что все, что ты меня заставляешь делать и терпеть, необходимо для учебного процесса… нравится мне это или нет.
— Именно так, — кивнул Ааз. — И не чувствуй себя виноватым. Это нормальная реакция на лицо, облеченное властью, будь то родитель, учитель, начальник или представитель правительства. Нам не всегда нравится то, что они заставляют нас делать, но даже испытывая предельное отвращение к такому принуждению, мы можем все же ценить и уважать их добросовестность и компетентность. — Он пожал плечами и продолжил: — По-моему, к этому все и сводится. Ты, Скив, вполне заслуживаешь того, чтобы нравиться, но мне иногда кажется, что тебе следует поменьше беспокоиться об этом, а побольше — о том, чтобы тебя уважали. Помимо всего прочего, это более реальная задача.
Несколько минут я думал над тем, что он сказал.
— Ты Нрав, Ааз, — в конце концов произнес я. — Чтобы тебя уважали, это действительно важнее, чем чтобы тебя любили.
С этими словами я круто свернул в сторону от направления, в котором мы шли.
— Куда это ты, партнер?
— Хочу повидать Банни, — отозвался я. — Мы с ней начали утром один разговор, и мне кажется, нам надо бы его закончить.
Пока я дошел до комнаты Банни, у меня была масса времени на обдумывание того, что я хочу ей сказать. Но все без толку. Подойдя к двери, я чувствовал себя столь же неспособным выразить свои мысли, как и в начале пути.
Я помедлил немного и легонько постучал в дверь, не дожидаясь, пока у меня сдадут нервы. Честно говоря, я наполовину надеялся, что она куда-нибудь вышла или легла спать — это позволило бы мне слезть с крючка, на который я сам себя посадил.
— Кто там?
Вот тебе и вся твоя половинная надежда. В следующий раз надо попробовать надеяться целиком.
— Это я, Банни. Скив.
— Что тебе?
— Я хотел поговорить с тобой, если ты не против.
Последовавшее за этим молчание длилось как раз столько, чтобы я, во-первых, вновь обрел надежду, а во-вторых, начал серьезно беспокоиться.
— Минутку, я сейчас.
Пока я ждал, из-за двери время от времени раздавался металлический лязг, как будто кто-то перетаскивал с места на место железные плиты… и судя по звуку, плиты были тяжелые. Это меня озадачило — с чего бы Банни стала держать в комнате тяжелые металлические плиты?
Тут мне пришло в голову, что в комнате вместе с ней может находиться кто-то еще.
— Я могу зайти попозже, если тебе сейчас неудобно, — предложил я, подавляя попытки своего мозга представить себе, кто бы это мог находиться в комнате у моей ассистентки в такое время… и зачем.
В ответ на мои слова дверь распахнулась, и в дверном Проеме возникла Банни.
— Заходи, Скив, — произнесла она, тяжело дыша. — Какой сюрприз.
Вот уж точно, сюрприз.
Увидев ее силуэт против света, я сначала подумал, что она совершенно голая. Но она повернулась, и я разглядел, что на ней яркое трико, обтягивающее ее стройное тело.
— Хм-м… — протянул я, не в силах отвести глаз от фигуры моей ассистентки.
— Прости, я тут в таком виде, — произнесла она, хватая полотенце и начиная вытирать пот с лица и шеи. — Я решила покачаться, так лучше думается.
Как вы уже знаете, мне в последнее время приходилось думать, и весьма интенсивно. Но я никогда не надевал для этого занятия специального костюма. И кроме того, я никогда не потел от раздумий так, как Банни. Не знаю уж, о чем она думает и зачем при этом раскачиваться.
— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил я, совершенно непритворно ей сочувствуя.
— Нет, спасибо, — улыбнулась она, — Я уже была на последнем издыхании, когда ты постучал, — Вообще-то, может быть, имеет смысл тебе заходить время от времени и останавливать часы.
Тут уж я совсем запутался. Какие часы? И каким образом остановка часов поможет ей думать?
— Так в чем дело? — спросила она, присаживаясь на край кровати.
Каков бы ни был предмет ее раздумий, она, повидимому, не очень из-за него переживала. Я решил отложить дальнейшие попытки во всем этом разобраться, по крайней мере до тех пор, пока не выполню то, зачем пришел.
— Прежде всего, Банни, — начал я, — я хотел бы извиниться перед тобой.
— За что? — Она казалась искренне озадаченной.
— За то, как я себя вел сегодня утром… или не утром… ну, в общем, когда проснулся.
— А, ты насчет этого, — глядя куда-то в сторону, отозвалась она. — Можешь не извиняться. С похмелья все немного не в себе.