Страница:
В ответ на эту темпераментную речь доктор подобрался, кашлянул и продолжил уже другим, почему-то скорбным и строгим и, кажется, даже и обиженным слегка голосом: – Хорошо. Я поясню про язык. В подобных случаях это есть часть проблем… скажем… назовем это… внутренней цензуры сознания . Ну, проще говоря, мимикрии, которую начинает практиковать сознание больного с той целью, чтобы не выбиваться за рамки образа, навязываемого ему течением патологии. Так вот, ежели у нас это будет образ иностранца , – эскулап воздел палец – тогда немедленно перед внутренней цензурою возникает проблема я-зы-ка, на коем пациент будет осуществлять общение с персоналом и со своими родственниками. Вы понимаете?
– Да. Очень хорошо понимаю, – бессмысленно покивала головой женщина, завороженная интонациями как бы уверенности в голосе разливающегося перед нею доктора. Уверенности, которой так не хватало ее душе…
– Но, как правило, – продолжил ободренный покорностью слушательницы эскулап, – сия проблема вообще игнорируется сознанием пациента, утратившим связь с реальностью! Однако психологическая наука знает и исключения из такого правила. И благоверный ваш представляет яркий тому пример. Его безумие имеет систему , а это хороший признак. Ум, даже и пребывая в патологии, тщится воспроизвести какое-то правдоподобие ситуации… Как это вам известно, он вообразил себя египтянином. Следовательно, для общения с нами, «белыми людьми» (доктор изобразил на своей одутловатой физиономии снисходительную и, вместе с тем, «толерантную» улыбку), наш пациент будет пользоваться английским, как это и сделал бы, так сказать, «лирический герой» из его idea fix! А вот впадая в гиперэмоциональные состояния, больной имитирует – и, надо признать, очень убедительно! – некоторые ключевые созвучия из арабского, которых успел наслушаться в изобилии во время своего рокового отдыха в Египте.
– Ну, так и что же?! – взорвалась женщина. – Скажите, наконец, главное! Теперь он до конца жизни так и будет воображать себя египтянином?!
– Успокойтесь! – торжественно произнес доктор. – Надежда – есть. Об этом я и пытаюсь рассказать вам. Такие «воспоминания» не вписываются в овладевшую его разумом idea fix, а значит… в конце туннеля забрезжил свет! Я даже бы рискнул назвать окончательное и полное исцеление господина Кузнецова… г-хм… гарантированным . Не утаю, что для этого нам потребуется подключить новую и дорогостоящую методику психической терапии. Конечно же, решать вам. Однако, коли уж начало процесса исцеления налицо, странно было останавливаться на полпути. Я думаю, – с видом рождественского деда просиял доктор, – вы не откажетесь убедиться в наших успехах лично.
И с этим словами он встал.
Немедленно поднялась и женщина, всматриваясь в его лицо и подаваясь к нему.
– Как?! То есть… вы предлагаете мне вот сейчас поговорить с ним? И Сережа… он будет отвечать осмысленно и… по-русски? И он узнает меня??
…Лучащийся покровительственной улыбкой врач прикоснулся к пульту. Он был заворожен собственной проникновенной речью и твердо верил – по крайней мере, сейчас – что именно усилиями его «Психо-Элит» скорбный главою муж возвращается, постепенно, из лабиринта безумия в мир нормальных людей.
Прозрачное и толстое стекло дверей комнаты для свиданий с родственниками разошлось в стороны, и Ольга, суеверно скрестив за спиною пальцы, чтобы не подвела надежда, пошла к Сергею, который возлежал в кресле.
Она отметила с радостью, что на муже уже нет смирительной рубашки.
– Сережа, – произнесла Ольга дрогнувшим голосом. – Ты… узнаешь меня?
Он фыркнул, поднимая голову от груди, и сконцентрировал на ней взгляд. Его бескровные (видимо, в результате побочного действия каких-нибудь успокаивающих инъекций) губы разлепилась, и он сказал:
– Да, госпо…
И после этого вдруг резко умолк, задумавшись. И в этот миг его жене показалось, что в голубых и широких его глазах, таких ей давно знакомых… мелькнула хитрость. Чужая. Терпкая… Не виданная до сего Ольгою вообще ни во чьих глазах.
И вспомнилось вдруг сочетание слов из какой-то статьи газетной, чрезмерно, на ее взгляд, заумной: азиатская хитрость . Возможно, что определение такое для данного случая подсказала память о прошлых жизнях (коли воспринимать серьезно идею о переселении душ, которую исповедует индуизм).
А между тем Сергей продолжал:
– Да, супруга. Я… узнаешь тебя. И я – узнаешь себя. Я есть… гей. Sorry: Сер-гей. Способен узнаешь, yes! Лечение помогло. Jest. Все будет теперь о’кей! Мужчина… если способен узнаешь, то способен… владеть имущество.
Едва ли Ольга расслышала последние слова мужа. Она почувствовала слабость в ногах уже к середине речи. Она рыдала, рухнувшая в кресло напротив. От счастья. И ее не трудно было понять: после кошмарных месяцев безнадеги Сергей вдруг все-таки узнавал … говорил… приходил в себя! Какое для нее значение могли иметь по сравненью с этим неправильности в его речи?!
Сергей протянул к ней руку и несколько неуверенно (он выглядит словно взломщик, – почему-то подумал врач, – который только что вскрыл полный налички сейф, но все еще опасается, что грянет сигнализация) погладил Ольгу по волосам.
– Супруга, – заговорил он вновь. – У меня есть небольшие проблемы. Временное – язык. Сейчас у меня он есть… такой нудебильный русский. Причина надлежит в том, что я был – на недопустимая глубина. Там психика получает… детский удар. Sorry: пис-детский удар! Так это говорить доктора. Супруга! И от этот пис-дет-ский удар у меня какой-то нудебильный русский язык. Пока. Но. Твердая надежда готов ручаться. Потом и для язык будет – лечение помогло!
И Кузнецов улыбался, произнося этот маловразумительный набор фраз. Он прямо-таки сиял, как солнце… Жена еще никогда не видела его столь улыбчивым.
НЕОБЪЯСНИМЫЙ КУМИР
– Да. Очень хорошо понимаю, – бессмысленно покивала головой женщина, завороженная интонациями как бы уверенности в голосе разливающегося перед нею доктора. Уверенности, которой так не хватало ее душе…
– Но, как правило, – продолжил ободренный покорностью слушательницы эскулап, – сия проблема вообще игнорируется сознанием пациента, утратившим связь с реальностью! Однако психологическая наука знает и исключения из такого правила. И благоверный ваш представляет яркий тому пример. Его безумие имеет систему , а это хороший признак. Ум, даже и пребывая в патологии, тщится воспроизвести какое-то правдоподобие ситуации… Как это вам известно, он вообразил себя египтянином. Следовательно, для общения с нами, «белыми людьми» (доктор изобразил на своей одутловатой физиономии снисходительную и, вместе с тем, «толерантную» улыбку), наш пациент будет пользоваться английским, как это и сделал бы, так сказать, «лирический герой» из его idea fix! А вот впадая в гиперэмоциональные состояния, больной имитирует – и, надо признать, очень убедительно! – некоторые ключевые созвучия из арабского, которых успел наслушаться в изобилии во время своего рокового отдыха в Египте.
– Ну, так и что же?! – взорвалась женщина. – Скажите, наконец, главное! Теперь он до конца жизни так и будет воображать себя египтянином?!
– Успокойтесь! – торжественно произнес доктор. – Надежда – есть. Об этом я и пытаюсь рассказать вам. Такие «воспоминания» не вписываются в овладевшую его разумом idea fix, а значит… в конце туннеля забрезжил свет! Я даже бы рискнул назвать окончательное и полное исцеление господина Кузнецова… г-хм… гарантированным . Не утаю, что для этого нам потребуется подключить новую и дорогостоящую методику психической терапии. Конечно же, решать вам. Однако, коли уж начало процесса исцеления налицо, странно было останавливаться на полпути. Я думаю, – с видом рождественского деда просиял доктор, – вы не откажетесь убедиться в наших успехах лично.
И с этим словами он встал.
Немедленно поднялась и женщина, всматриваясь в его лицо и подаваясь к нему.
– Как?! То есть… вы предлагаете мне вот сейчас поговорить с ним? И Сережа… он будет отвечать осмысленно и… по-русски? И он узнает меня??
…Лучащийся покровительственной улыбкой врач прикоснулся к пульту. Он был заворожен собственной проникновенной речью и твердо верил – по крайней мере, сейчас – что именно усилиями его «Психо-Элит» скорбный главою муж возвращается, постепенно, из лабиринта безумия в мир нормальных людей.
Прозрачное и толстое стекло дверей комнаты для свиданий с родственниками разошлось в стороны, и Ольга, суеверно скрестив за спиною пальцы, чтобы не подвела надежда, пошла к Сергею, который возлежал в кресле.
Она отметила с радостью, что на муже уже нет смирительной рубашки.
– Сережа, – произнесла Ольга дрогнувшим голосом. – Ты… узнаешь меня?
Он фыркнул, поднимая голову от груди, и сконцентрировал на ней взгляд. Его бескровные (видимо, в результате побочного действия каких-нибудь успокаивающих инъекций) губы разлепилась, и он сказал:
– Да, госпо…
И после этого вдруг резко умолк, задумавшись. И в этот миг его жене показалось, что в голубых и широких его глазах, таких ей давно знакомых… мелькнула хитрость. Чужая. Терпкая… Не виданная до сего Ольгою вообще ни во чьих глазах.
И вспомнилось вдруг сочетание слов из какой-то статьи газетной, чрезмерно, на ее взгляд, заумной: азиатская хитрость . Возможно, что определение такое для данного случая подсказала память о прошлых жизнях (коли воспринимать серьезно идею о переселении душ, которую исповедует индуизм).
А между тем Сергей продолжал:
– Да, супруга. Я… узнаешь тебя. И я – узнаешь себя. Я есть… гей. Sorry: Сер-гей. Способен узнаешь, yes! Лечение помогло. Jest. Все будет теперь о’кей! Мужчина… если способен узнаешь, то способен… владеть имущество.
Едва ли Ольга расслышала последние слова мужа. Она почувствовала слабость в ногах уже к середине речи. Она рыдала, рухнувшая в кресло напротив. От счастья. И ее не трудно было понять: после кошмарных месяцев безнадеги Сергей вдруг все-таки узнавал … говорил… приходил в себя! Какое для нее значение могли иметь по сравненью с этим неправильности в его речи?!
Сергей протянул к ней руку и несколько неуверенно (он выглядит словно взломщик, – почему-то подумал врач, – который только что вскрыл полный налички сейф, но все еще опасается, что грянет сигнализация) погладил Ольгу по волосам.
– Супруга, – заговорил он вновь. – У меня есть небольшие проблемы. Временное – язык. Сейчас у меня он есть… такой нудебильный русский. Причина надлежит в том, что я был – на недопустимая глубина. Там психика получает… детский удар. Sorry: пис-детский удар! Так это говорить доктора. Супруга! И от этот пис-дет-ский удар у меня какой-то нудебильный русский язык. Пока. Но. Твердая надежда готов ручаться. Потом и для язык будет – лечение помогло!
И Кузнецов улыбался, произнося этот маловразумительный набор фраз. Он прямо-таки сиял, как солнце… Жена еще никогда не видела его столь улыбчивым.
НЕОБЪЯСНИМЫЙ КУМИР
И прежний лад возвратился, мало-помалу, в семейство почти-топ-менеджера. Хотя и не совсем прежний. Нельзя было не заметить, сколь резкое изменение претерпел характер главы семьи. Помешанный на карьере прежде, теперь он больше не стремился стать топом.
И даже он перестал вообще быть менеджером. Он продал свою долю на фирме и жил за городом, сдавая, и весьма выгодно, престижную городскую свою квартиру. Похоже, Кузнецов полагал теперь, что он уже достиг возможного в этой жизни, и даже большего. Ну что же, перенесенные тяжелые испытания очень резко изменяют подчас человеческий темперамент…
Итак, Сергей обосновался в добротном двухэтажном доме близ озера, в котором не находил прежде времени даже и отдыхать. И там он полюбил возлежать на персидском низком диванчике, о коем отзывался в прежние времена непочтительно (продать кому-нибудь, что ли, эту атаманку нерусскую? ну, словно с горшка встаешь!), и курить кальян.
А также Кузнецов почему-то стал интересоваться очень ближневосточной политикой. Точнее – лишь единственным политическим деятелем. Тем самым, о котором большинство респектабельных газет мира высказывалось в том смысле, что недостоин так называться.
Определениями «безумного Ахмата» (как окрестили его они же) куда как чаще бывали «террорист» и «бандит». Но представители контркультуры предпочитали называть его «легендарный Ахмат» и торговля футболками с его решительной хмурой физиономией бойчее шла в странах «золотого миллиарда», чем в третьем мире.
Вот это необъяснимое увлечение Сергея было почти единственным, что иногда вносило разлад в его вообще-то на зависть иным сплоченную и здоровую семью (в которой количество отпрысков, кстати говоря, увеличилось за два последние года вдвое).
Домашних можно было понять. У Кузнецова этот самый Ахмат сделался просто манией! Как только по телевизору начинали показывать Легендарного (или Безумного) или же сообщать что-либо про него, Сергей немедленно добывал всех членов семьи из самых невероятных мест. И заставлял выстраиваться в линейку пред голубым экраном.
И если в остальном Кузнецов, перенеся психическую болезнь, сделался как-то более покладист и управляем (исподволь) со стороны старшей дочери и жены, то в данном удивительном увлечении он был абсолютно непреклонен.
Что полностью подтвердили события и на этот раз.
– Немедленно все сюда! Посмотрите! – отчаянно вопил Кузнецов, как если бы он был фермер позапрошлого века, у коего угоняли скот.
И сразу раздался топот по половицам и лестницам его дома. Все понимали, что спорить в данном случае бесполезно. Разумный и адекватный в остальном человек теперь, когда коснулось дело до «манечки», заставит все равно посмотреть.
И они смотрели.
Экран показывал любопытный вид развороченных блиндажей, дымящихся боевых подбитых машин системы «Меркаба», песчаных дюн, уходящих вдаль.
– Вы наблюдаете последствия беспрецедентного по дерзости ракетной атаки, – вещал улыбающийся корреспондент. – Удар был нанесен по позициям карательного корпуса, дислоцирующегося в секторе Газа. Потери боевой техники и личного состава подразделения уточняются.
– Когда же, наконец, ты одумаешься, о, безумный Ахмат?! – страдальчески провозгласил затем на экране человек с микрофоном. Но сразу и уравновесил политкорректно: – И вообще, когда ты придешь в себя, о безумный, безумный мир? Бескрайняя череда насилия с обеих сторон… Кованные ботинки вооруженных людей вновь топчут многострадальные пески пустынь Палестины… Смотрите! Это проносят раненых…
Невольно возникает вопрос: кто он, этот Ахмат? Возникший из ничего и за какие-то месяцы сделавшийся легендой… Я проводил журналистское расследование в этом аду (и камера показала вновь панораму воронок и дымов, поднимающихся в раскаленное белесое небо). Мне не один раз пришлось, поверьте, рисковать жизнью… Но я нашел! Ахмат, этот легендарный командир несогласных, когда-то зарабатывал тем, что удовлетворял экзотические прихоти богатых европейских туристов. Он был простой инструктор по дайвингу. Пешка из не блистающей особенными успехами фирмы «Подводный Сфинкс».
Ходят слухи (корреспондент подмигнул), что за спиною этого клуба маячит итальянская мафия. Как, впрочем, и у других подобных. Любители экстремального отдыха, будьте поосторожнее…
Но возвратимся к Ахмату. Два года назад он внезапно поменял способ зарабатывать деньги. Ахмат открывает вдруг собственное дело! Становится проектировщиком и производителем аппаратов для подводного плавания. И далеко не бездарным. Его машины превзошли даже знаменитый «русский подводный мотоцикл» Дмитрия Рябикина. Который, кстати, недавно победил на международной выставке японскую «Scuba Scuta».
Не удивительно, что Ахмат сумел расплатиться с кредиторами и пошел в гору. Но дальше у него возникли проблемы с той самой мафией! Аппаратура Ахмата отбивала клиентов у фирм по дайвингу, использующих примитивные акваланги.
Наверное, именно это заставило нашего героя искать союза кое с кем пострашнее, чем coza nostra. Ахмат вступает в террористическую организацию «Хэзболлах»! И вот, в лице этой преступной вооруженной группировки он обнаруживает основное призвание своей жизни.
Всего через полгода он делается одной из крупных фигур, а после спецоперации, в которой «Моссад» уничтожает лидера террористов, становится на его место!
И это, надо признать, идет им на пользу. Если в доахматов период действия «Хэзболлах» были в основном, так сказать, эмоциональны, то под рукой Ахмата преступная организация начинает напоминать… фирму, которой управляет опытный менеджер! Растущую и поглощающую конкурентов! …
Израиль представляет собой, – продолжил корреспондент, – сильное государство, располагающее прекрасно экипированной армией. И вдруг этот «Хэзболлах», политический статус которого до сих пор не определен, на наших глазах заставляет очень даже потесниться Израиль! Бандит продиктовал государству, пользующемуся уважением всего мирового сообщества, пересмотреть границы! Если так пойдет дальше… Вы знаете, некоторые горячие головы именуют уже этого Ахмата некоронованным королем Палестины!
Члены семьи Кузнецовых давно привыкли, что ее глава делается едва вменяем, когда наслушается про подвиги своего кумира. Но ныне он превзошел самого себя.
С блаженной улыбкой на лице Сергей поднял со стола хрустальную сахарницу. Перевернул ее и с негромким стуком рассыпал белесые кусочки по лакированной поверхности. А затем торжественно, неспешно водрузил на свою лысеющую голову сей сверкающий, переливающийся во гранях радугами сосуд.
– Ахмат, – громко провозгласил Сергей, показываясь членам семьи своей в фас и в профиль. – Ахмат – король Палестины!
И даже он перестал вообще быть менеджером. Он продал свою долю на фирме и жил за городом, сдавая, и весьма выгодно, престижную городскую свою квартиру. Похоже, Кузнецов полагал теперь, что он уже достиг возможного в этой жизни, и даже большего. Ну что же, перенесенные тяжелые испытания очень резко изменяют подчас человеческий темперамент…
Итак, Сергей обосновался в добротном двухэтажном доме близ озера, в котором не находил прежде времени даже и отдыхать. И там он полюбил возлежать на персидском низком диванчике, о коем отзывался в прежние времена непочтительно (продать кому-нибудь, что ли, эту атаманку нерусскую? ну, словно с горшка встаешь!), и курить кальян.
А также Кузнецов почему-то стал интересоваться очень ближневосточной политикой. Точнее – лишь единственным политическим деятелем. Тем самым, о котором большинство респектабельных газет мира высказывалось в том смысле, что недостоин так называться.
Определениями «безумного Ахмата» (как окрестили его они же) куда как чаще бывали «террорист» и «бандит». Но представители контркультуры предпочитали называть его «легендарный Ахмат» и торговля футболками с его решительной хмурой физиономией бойчее шла в странах «золотого миллиарда», чем в третьем мире.
Вот это необъяснимое увлечение Сергея было почти единственным, что иногда вносило разлад в его вообще-то на зависть иным сплоченную и здоровую семью (в которой количество отпрысков, кстати говоря, увеличилось за два последние года вдвое).
Домашних можно было понять. У Кузнецова этот самый Ахмат сделался просто манией! Как только по телевизору начинали показывать Легендарного (или Безумного) или же сообщать что-либо про него, Сергей немедленно добывал всех членов семьи из самых невероятных мест. И заставлял выстраиваться в линейку пред голубым экраном.
И если в остальном Кузнецов, перенеся психическую болезнь, сделался как-то более покладист и управляем (исподволь) со стороны старшей дочери и жены, то в данном удивительном увлечении он был абсолютно непреклонен.
Что полностью подтвердили события и на этот раз.
– Немедленно все сюда! Посмотрите! – отчаянно вопил Кузнецов, как если бы он был фермер позапрошлого века, у коего угоняли скот.
И сразу раздался топот по половицам и лестницам его дома. Все понимали, что спорить в данном случае бесполезно. Разумный и адекватный в остальном человек теперь, когда коснулось дело до «манечки», заставит все равно посмотреть.
И они смотрели.
Экран показывал любопытный вид развороченных блиндажей, дымящихся боевых подбитых машин системы «Меркаба», песчаных дюн, уходящих вдаль.
– Вы наблюдаете последствия беспрецедентного по дерзости ракетной атаки, – вещал улыбающийся корреспондент. – Удар был нанесен по позициям карательного корпуса, дислоцирующегося в секторе Газа. Потери боевой техники и личного состава подразделения уточняются.
– Когда же, наконец, ты одумаешься, о, безумный Ахмат?! – страдальчески провозгласил затем на экране человек с микрофоном. Но сразу и уравновесил политкорректно: – И вообще, когда ты придешь в себя, о безумный, безумный мир? Бескрайняя череда насилия с обеих сторон… Кованные ботинки вооруженных людей вновь топчут многострадальные пески пустынь Палестины… Смотрите! Это проносят раненых…
Невольно возникает вопрос: кто он, этот Ахмат? Возникший из ничего и за какие-то месяцы сделавшийся легендой… Я проводил журналистское расследование в этом аду (и камера показала вновь панораму воронок и дымов, поднимающихся в раскаленное белесое небо). Мне не один раз пришлось, поверьте, рисковать жизнью… Но я нашел! Ахмат, этот легендарный командир несогласных, когда-то зарабатывал тем, что удовлетворял экзотические прихоти богатых европейских туристов. Он был простой инструктор по дайвингу. Пешка из не блистающей особенными успехами фирмы «Подводный Сфинкс».
Ходят слухи (корреспондент подмигнул), что за спиною этого клуба маячит итальянская мафия. Как, впрочем, и у других подобных. Любители экстремального отдыха, будьте поосторожнее…
Но возвратимся к Ахмату. Два года назад он внезапно поменял способ зарабатывать деньги. Ахмат открывает вдруг собственное дело! Становится проектировщиком и производителем аппаратов для подводного плавания. И далеко не бездарным. Его машины превзошли даже знаменитый «русский подводный мотоцикл» Дмитрия Рябикина. Который, кстати, недавно победил на международной выставке японскую «Scuba Scuta».
Не удивительно, что Ахмат сумел расплатиться с кредиторами и пошел в гору. Но дальше у него возникли проблемы с той самой мафией! Аппаратура Ахмата отбивала клиентов у фирм по дайвингу, использующих примитивные акваланги.
Наверное, именно это заставило нашего героя искать союза кое с кем пострашнее, чем coza nostra. Ахмат вступает в террористическую организацию «Хэзболлах»! И вот, в лице этой преступной вооруженной группировки он обнаруживает основное призвание своей жизни.
Всего через полгода он делается одной из крупных фигур, а после спецоперации, в которой «Моссад» уничтожает лидера террористов, становится на его место!
И это, надо признать, идет им на пользу. Если в доахматов период действия «Хэзболлах» были в основном, так сказать, эмоциональны, то под рукой Ахмата преступная организация начинает напоминать… фирму, которой управляет опытный менеджер! Растущую и поглощающую конкурентов! …
Израиль представляет собой, – продолжил корреспондент, – сильное государство, располагающее прекрасно экипированной армией. И вдруг этот «Хэзболлах», политический статус которого до сих пор не определен, на наших глазах заставляет очень даже потесниться Израиль! Бандит продиктовал государству, пользующемуся уважением всего мирового сообщества, пересмотреть границы! Если так пойдет дальше… Вы знаете, некоторые горячие головы именуют уже этого Ахмата некоронованным королем Палестины!
Члены семьи Кузнецовых давно привыкли, что ее глава делается едва вменяем, когда наслушается про подвиги своего кумира. Но ныне он превзошел самого себя.
С блаженной улыбкой на лице Сергей поднял со стола хрустальную сахарницу. Перевернул ее и с негромким стуком рассыпал белесые кусочки по лакированной поверхности. А затем торжественно, неспешно водрузил на свою лысеющую голову сей сверкающий, переливающийся во гранях радугами сосуд.
– Ахмат, – громко провозгласил Сергей, показываясь членам семьи своей в фас и в профиль. – Ахмат – король Палестины!