Страница:
Св. Лука свидетельствует, что к Иоанну
«был глагол Божий», или, другими словами, особое призвание или откровение Божие, которым он был призван начать свое служение. Место, где он начал служение это, св. Матфей называет «пустыней Иудейской». Так называлось западное побережье Иордана и Мертвого моря из-за своей малонаселенности. После призвания Божия, Иоанн стал появляться в более населенных местах этой области, как например, в Вифаваре на Иордане (Иоан. 1:28) или в Еноне близ Салима (Иоан. 3:23), поближе к воде, необходимой для крещения.
Евангелисты Матфей (3:3), Марк (1:3) и Лука (3:4) называют Иоанна Крестителя «Гласом вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему». Точно так же называет себя и сам Креститель в Евангелии от Иоанна (1:23). Слова эти взяты из речи пророка Исайи, где он утешает Иерусалим, говоря, что кончилось время его уничижения и скоро явится слава Господня и «узрит всякая плоть спасение Божие»(Исайи 40:5).
Это пророчество исполнилось, когда после семидесятилетнего вавилонского плена 42 тысячи иудеев возвратились в свое отечество с разрешения персидского царя Кира. Это возвращение пророк изображает как радостное шествие, предводительствуемое Самим Богом и предшествуемое вестником. Этот вестник возглашает, чтобы в пустыне, по которой предстоит пройти Господу со Своим народом, приготовили Ему путь, прямой и ровный: углубления наполнили бы насыпями, горы и холмы срыли и т. п. Пророчество это и Евангелисты, и сам Иоанн (Иоан. 1:23) изъясняют в виде прообраза (такой смысл имели все ветхозаветные события, предзнаменуя собой события Нового Завета): под Господом, шествующим во главе Своего народа, возвращающегося из плена, подразумевается Мессия, а под вестником — Его Предтеча, Иоанн. Пустыней же в духовном смысле является сам народ израильский, а неровности, которые надо бы устранить, как препятствия к приходу Мессии, — это грехи человеческие; вот почему сущность всей проповеди Предтечи и сводилась к одному, собственно, призыву: «Покайтесь!» Это прообразное пророчество Исайи, последний из ветхозаветных пророков, Малахия, высказывает прямо, называя Предтечу, готовящего путь Мессии, «Ангелом Господним»этой цитатой и начинает св. Марк свое повествование (Марк 1:2). Свою проповедь о покаянии Иоанн Креститель обусловливал приближением Царства Небесного, то есть Царства Мессии (Матф. 3:2). Под этим Царством Слово Божие понимает освобождение человека от власти греха и воцарение праведности во внутреннем его существе (Луки 17:21; ср. Рим. 14:17), а также объединение всех людей, сподобившихся этого, во единый организм — Церковь (Матф. 13:24-43, 47-49) и вечную небесную славу их в будущей жизни (Луки 23:42-43).
Готовя людей к вступлению в это Царство, открывающееся вскоре, с приходом Мессии, Иоанн призывал людей к покаянию и откликнувшихся на этот призыв крестил «Крещением покаяния для прощения грехов»(Луки 3:3). То было не благодатное христианское крещение, а лишь погружение в воду как символ того, что погружающийся желает очищения от своих грехов, подобно тому, как вода очищает его от телесной нечистоты.
Иоанн Креститель был строгим подвижником, носившим самую грубую одежду из верблюжьего волоса и питавшийся акридами (род саранчи) и диким медом. Он представлял собой резкую противоположность современным ему наставникам иудейского народа, а проповедь его о приближении Мессии, прихода Которого столь многие ожидали напряженно, не могла не привлечь всеобщего внимания. Даже иудейский историк Иосиф Флавий свидетельствует, что «народ, восхищенный учением Иоанна, стекался к нему в великом множестве» и что власть этого мужа над иудеями была столь велика, что они готовы были сделать по его совету все, и что сам царь Ирод боялся власти этого великого учителя. Даже фарисеи и саддукеи не могли спокойно смотреть на то, как народ массами идет к Иоанну, и сами пошли в пустыню к нему, но едва ли все с искренними чувствами. Поэтому неудивительно, что Иоанн встречает их строгой обличительной речью: «Порождение ехиднины! Кто внушил вам бежать от будущего гнева?»(Матф. 3:7). Фарисеи искусно прикрывали свои пороки точным соблюдением чисто внешних предписаний Моисеева закона, а саддукеи, предаваясь плотским утехам, отвергали то, что противоречило их эпикурейскому образу жизни: жизнь духовную и загробное воздаяние. Иоанн обличает их надменность, их уверенность в собственной справедливости и внушает им, что надежда их на происхождение от Авраама не принесет им никакой пользы, если они не сотворят плодов, достойных покаяния, ибо «всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь»(Матф. 3:10; Луки 3:9), как ни на что не годное. Истинные чада Авраама не те, которые происходят от него по плоти, но те, которые будут жить в духе его веры и преданности Богу. «Если вы не раскаетесь, то Бог отвергнет вас и призовет на ваше место новых чад Авраама по духу» (Матф. 3:9; Луки 3:8).
По Евангелисту Луке, эта строгая речь была обращена к народу. Но нельзя смотреть на это как на противоречие, поскольку народ в значительной своей части был заражен лжеучениями фарисейства. Смущенные строгостью речи, люди спрашивают: «Что же нам делать?»(Луки 3:11). Иоанн отвечает, что необходимо творить дела любви и милосердия и воздерживаться от всякого зла. Это и есть «плоды, достойные покаяния».
Тогда было время всеобщего ожидания Мессии, причем иудеи верили, что Мессия, когда придет, будет крестить (Иоан. 1:25). Неудивительно, что многие стали задаваться вопросом, не Христос ли сам Иоанн? На это Иоанн отвечал, что он крестит водой в покаяние (Матф. 3:11), то есть в знак покаяния, но за ним идет Сильнейший его, Которому он, Иоанн, не достоин развязать (Луки 3:16; Марка 1:7) и понести (Матф. 3:11) обуви, как это делают рабы для своего господина. «Он будет крестить вас Духом Святым и огнем»(Матф. 3:11; Луки 3:16; ср. Марка 1:8) — в Его крещении будет действовать благодать Святого Духа, палящая огнем всякую греховную скверну. «Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое, и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым»(Матф. 3:12; Луки 3:17) — Христос очистит народ Свой, как хозяин очищает свое гумно от плевел и сора, пшеницу же, то есть уверовавших в Него, соберет в Свою Церковь, как бы в житницу, а всех, отвергающих Его, предаст вечным мучениям.
Крещение Господа Иисуса Христа
Сорокадневный пост и искушение от дьявола
Первые ученики Христовы
Первое чудо на браке в Кане Галилейской
Евангелисты Матфей (3:3), Марк (1:3) и Лука (3:4) называют Иоанна Крестителя «Гласом вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему». Точно так же называет себя и сам Креститель в Евангелии от Иоанна (1:23). Слова эти взяты из речи пророка Исайи, где он утешает Иерусалим, говоря, что кончилось время его уничижения и скоро явится слава Господня и «узрит всякая плоть спасение Божие»(Исайи 40:5).
Это пророчество исполнилось, когда после семидесятилетнего вавилонского плена 42 тысячи иудеев возвратились в свое отечество с разрешения персидского царя Кира. Это возвращение пророк изображает как радостное шествие, предводительствуемое Самим Богом и предшествуемое вестником. Этот вестник возглашает, чтобы в пустыне, по которой предстоит пройти Господу со Своим народом, приготовили Ему путь, прямой и ровный: углубления наполнили бы насыпями, горы и холмы срыли и т. п. Пророчество это и Евангелисты, и сам Иоанн (Иоан. 1:23) изъясняют в виде прообраза (такой смысл имели все ветхозаветные события, предзнаменуя собой события Нового Завета): под Господом, шествующим во главе Своего народа, возвращающегося из плена, подразумевается Мессия, а под вестником — Его Предтеча, Иоанн. Пустыней же в духовном смысле является сам народ израильский, а неровности, которые надо бы устранить, как препятствия к приходу Мессии, — это грехи человеческие; вот почему сущность всей проповеди Предтечи и сводилась к одному, собственно, призыву: «Покайтесь!» Это прообразное пророчество Исайи, последний из ветхозаветных пророков, Малахия, высказывает прямо, называя Предтечу, готовящего путь Мессии, «Ангелом Господним»этой цитатой и начинает св. Марк свое повествование (Марк 1:2). Свою проповедь о покаянии Иоанн Креститель обусловливал приближением Царства Небесного, то есть Царства Мессии (Матф. 3:2). Под этим Царством Слово Божие понимает освобождение человека от власти греха и воцарение праведности во внутреннем его существе (Луки 17:21; ср. Рим. 14:17), а также объединение всех людей, сподобившихся этого, во единый организм — Церковь (Матф. 13:24-43, 47-49) и вечную небесную славу их в будущей жизни (Луки 23:42-43).
Готовя людей к вступлению в это Царство, открывающееся вскоре, с приходом Мессии, Иоанн призывал людей к покаянию и откликнувшихся на этот призыв крестил «Крещением покаяния для прощения грехов»(Луки 3:3). То было не благодатное христианское крещение, а лишь погружение в воду как символ того, что погружающийся желает очищения от своих грехов, подобно тому, как вода очищает его от телесной нечистоты.
Иоанн Креститель был строгим подвижником, носившим самую грубую одежду из верблюжьего волоса и питавшийся акридами (род саранчи) и диким медом. Он представлял собой резкую противоположность современным ему наставникам иудейского народа, а проповедь его о приближении Мессии, прихода Которого столь многие ожидали напряженно, не могла не привлечь всеобщего внимания. Даже иудейский историк Иосиф Флавий свидетельствует, что «народ, восхищенный учением Иоанна, стекался к нему в великом множестве» и что власть этого мужа над иудеями была столь велика, что они готовы были сделать по его совету все, и что сам царь Ирод боялся власти этого великого учителя. Даже фарисеи и саддукеи не могли спокойно смотреть на то, как народ массами идет к Иоанну, и сами пошли в пустыню к нему, но едва ли все с искренними чувствами. Поэтому неудивительно, что Иоанн встречает их строгой обличительной речью: «Порождение ехиднины! Кто внушил вам бежать от будущего гнева?»(Матф. 3:7). Фарисеи искусно прикрывали свои пороки точным соблюдением чисто внешних предписаний Моисеева закона, а саддукеи, предаваясь плотским утехам, отвергали то, что противоречило их эпикурейскому образу жизни: жизнь духовную и загробное воздаяние. Иоанн обличает их надменность, их уверенность в собственной справедливости и внушает им, что надежда их на происхождение от Авраама не принесет им никакой пользы, если они не сотворят плодов, достойных покаяния, ибо «всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь»(Матф. 3:10; Луки 3:9), как ни на что не годное. Истинные чада Авраама не те, которые происходят от него по плоти, но те, которые будут жить в духе его веры и преданности Богу. «Если вы не раскаетесь, то Бог отвергнет вас и призовет на ваше место новых чад Авраама по духу» (Матф. 3:9; Луки 3:8).
По Евангелисту Луке, эта строгая речь была обращена к народу. Но нельзя смотреть на это как на противоречие, поскольку народ в значительной своей части был заражен лжеучениями фарисейства. Смущенные строгостью речи, люди спрашивают: «Что же нам делать?»(Луки 3:11). Иоанн отвечает, что необходимо творить дела любви и милосердия и воздерживаться от всякого зла. Это и есть «плоды, достойные покаяния».
Тогда было время всеобщего ожидания Мессии, причем иудеи верили, что Мессия, когда придет, будет крестить (Иоан. 1:25). Неудивительно, что многие стали задаваться вопросом, не Христос ли сам Иоанн? На это Иоанн отвечал, что он крестит водой в покаяние (Матф. 3:11), то есть в знак покаяния, но за ним идет Сильнейший его, Которому он, Иоанн, не достоин развязать (Луки 3:16; Марка 1:7) и понести (Матф. 3:11) обуви, как это делают рабы для своего господина. «Он будет крестить вас Духом Святым и огнем»(Матф. 3:11; Луки 3:16; ср. Марка 1:8) — в Его крещении будет действовать благодать Святого Духа, палящая огнем всякую греховную скверну. «Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое, и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым»(Матф. 3:12; Луки 3:17) — Христос очистит народ Свой, как хозяин очищает свое гумно от плевел и сора, пшеницу же, то есть уверовавших в Него, соберет в Свою Церковь, как бы в житницу, а всех, отвергающих Его, предаст вечным мучениям.
Крещение Господа Иисуса Христа
(Матф. 3:13-18; Марка 1:9-11; Луки 3:21-22; Иоан. 1:32-34).
О крещении Господа Иисуса Христа повествуют все четыре Евангелиста. Подробнее всех изображает это событие св. Матфей.
«Тогда приходит Иисус от Галилеи…»Евангелист Марк дополняет, что именно из Назарета Галилейского. Это было, по-видимому, в тот же 15-й год правления Тиверия кесаря, когда, по св. Луке, Иисусу исполнилось 30 лет — возраст, требуемый учителю веры. По св. Матфею, Иоанн отказывается крестить Иисуса, говоря: «Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?»А по Евангелию от Иоанна, Креститель не знал Иисуса до крещения (Иоан. 1:33), пока не увидел Духа Божия в виде голубя, сходящего на Него. Противоречий здесь нет. До крещения, Иоанн не знал Иисуса как Мессию, но когда Иисус пришел к нему просить о крещении, он, как пророк, проникавший в сердца людей, сразу почувствовал Его святость, безгрешность и Его бесконечное превосходство над собой, почему и не мог не воскликнуть: «Мне надобно креститься от Тебя…»Когда же увидел он Духа Божия, сходящего на Иисуса, тогда уже окончательно удостоверился, что перед ним Мессия-Христос.
«Так надлежит нам исполнить всякую правду», — ответил Крестителю Иисус Христос (Матф. 3:15); это значит, что Господь Иисус Христос, как Человек и Родоначальник нового, возрожденного Им человечества, должен был Собственным примером показать людям необходимость всех Божественных установлений. Но уже «крестившись, Иисус тотчас вышел из воды»(Матф. 3:16), потому что Ему, безгрешному, не было надобности исповедоваться, как делали это все остальные крещающиеся, оставаясь при этом в воде. Св. Лука (3:21) передает, что «Иисус крестившись, молился», несомненно, о том, чтобы Отец Небесный благословил начало Его служения.
«И се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него». По тексту «увидел» Духа Божия Иоанн, хотя, конечно, видел Его и Сам Крещаемый, и народ, бывший при этом, поскольку цель этого чуда — явить людям Сына Божия в Иисусе, пребывавшем до тех пор в неизвестности, почему Церковь и поет в день праздника Крещения Господня, называемого так же Богоявлением: «Явился еси днесь вселенней» (Кондак). По словам Иоанна, Дух Божий не только сошел на Иисуса, но и «пребывающего на Нем»(Иоан. 1:32).
Голос Бога Отца: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение»(Матф. 3:17, ср. Марка 1:11 и Луки 3:22), был указанием Иоанну и присутствующему народу на Божественное достоинство Крещаемого, как Сына Божия в собственном смысле, Единородного, на Котором вечно пребывает благоволение Бога Отца, и вместе с тем эти слова были ответом Отца Небесного на молитву Его Божественного Сына о благословении на великий подвиг служения ради спасения человечества.
Крещение Господне наша св. Церковь празднует 6 января, именуя этот праздник Богоявлением, так как в событии этом явила Себя людям вся Святая Троица: Бог Отец — голосом с неба, Бог Сын — крещением от Иоанна в Иордане, Бог Дух Святой — снисшествием на Иисуса Христа в виде голубя.
«Тогда приходит Иисус от Галилеи…»Евангелист Марк дополняет, что именно из Назарета Галилейского. Это было, по-видимому, в тот же 15-й год правления Тиверия кесаря, когда, по св. Луке, Иисусу исполнилось 30 лет — возраст, требуемый учителю веры. По св. Матфею, Иоанн отказывается крестить Иисуса, говоря: «Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?»А по Евангелию от Иоанна, Креститель не знал Иисуса до крещения (Иоан. 1:33), пока не увидел Духа Божия в виде голубя, сходящего на Него. Противоречий здесь нет. До крещения, Иоанн не знал Иисуса как Мессию, но когда Иисус пришел к нему просить о крещении, он, как пророк, проникавший в сердца людей, сразу почувствовал Его святость, безгрешность и Его бесконечное превосходство над собой, почему и не мог не воскликнуть: «Мне надобно креститься от Тебя…»Когда же увидел он Духа Божия, сходящего на Иисуса, тогда уже окончательно удостоверился, что перед ним Мессия-Христос.
«Так надлежит нам исполнить всякую правду», — ответил Крестителю Иисус Христос (Матф. 3:15); это значит, что Господь Иисус Христос, как Человек и Родоначальник нового, возрожденного Им человечества, должен был Собственным примером показать людям необходимость всех Божественных установлений. Но уже «крестившись, Иисус тотчас вышел из воды»(Матф. 3:16), потому что Ему, безгрешному, не было надобности исповедоваться, как делали это все остальные крещающиеся, оставаясь при этом в воде. Св. Лука (3:21) передает, что «Иисус крестившись, молился», несомненно, о том, чтобы Отец Небесный благословил начало Его служения.
«И се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него». По тексту «увидел» Духа Божия Иоанн, хотя, конечно, видел Его и Сам Крещаемый, и народ, бывший при этом, поскольку цель этого чуда — явить людям Сына Божия в Иисусе, пребывавшем до тех пор в неизвестности, почему Церковь и поет в день праздника Крещения Господня, называемого так же Богоявлением: «Явился еси днесь вселенней» (Кондак). По словам Иоанна, Дух Божий не только сошел на Иисуса, но и «пребывающего на Нем»(Иоан. 1:32).
Голос Бога Отца: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение»(Матф. 3:17, ср. Марка 1:11 и Луки 3:22), был указанием Иоанну и присутствующему народу на Божественное достоинство Крещаемого, как Сына Божия в собственном смысле, Единородного, на Котором вечно пребывает благоволение Бога Отца, и вместе с тем эти слова были ответом Отца Небесного на молитву Его Божественного Сына о благословении на великий подвиг служения ради спасения человечества.
Крещение Господне наша св. Церковь празднует 6 января, именуя этот праздник Богоявлением, так как в событии этом явила Себя людям вся Святая Троица: Бог Отец — голосом с неба, Бог Сын — крещением от Иоанна в Иордане, Бог Дух Святой — снисшествием на Иисуса Христа в виде голубя.
Сорокадневный пост и искушение от дьявола
(Матф. 4:1-11; Марка 1:12-13; Луки 4:1-13).
Повествование о сорокадневном посте Господа Иисуса Христа и о последовавшем за тем искушении Его в пустыне от дьявола имеется у трех первых Евангелистов, причем подробно рассказывают об этом св. Матфей и св. Лука, а св. Марк лишь упоминает об этом кратко, не приводя подробностей.
По крещении «Иисус возведен был Духом в пустыню»(Матф. 4:1), находящуюся между Иерихоном и Мертвым морем. Одна из гор этой пустыни до сих пор носит название Сорокадневной, по сорокадневному посту на ней Господа. Первым делом Духа Божия, почившем на Иисусе при крещении, было водительство Его в пустыню, чтобы там Он постом и молитвою мог приготовиться к великому служению спасения человечества. Там Он постился 40 дней и ночей, то есть, как по всему видно, все это время совсем ничего не ел и «напоследок взалкал»(Матф. 4:2, Луки 4:2), то есть пришел в крайнюю степень голода и изнурения сил. «И приступил к Нему искуситель»(Матф. 4:3). Это был завершительный приступ искусителя, так как, по Луке, дьявол не переставал искушать Господа в течении всех сорока дней (Лука 4:2).
Какой смысл в этом искушении Господа от дьявола?
Придя на землю для того, чтобы разрушить дела дьявола, Господь мог бы, конечно, уничтожить их одним дыханием уст Своих, но необходимо помнить, что дела дьявола укоренились в заблуждениях свободной человеческой души, которую Господь и явился спасти, не лишая свободы, этого величайшего дара Божиего. Человек был создан не пешкой, не бездушным автоматом и не животным, руководимым инстинктом, но свободной и разумной личностью. В отношении к Божеству Иисуса Христа, это искушение явилось борьбой духа зла с Сыном Божиим, пришедшим спасти человека, за сохранение своей власти над людьми с помощью призраков счастья. Это искушение было подобно тому искушению Иеговы, которое позволили себе израильтяне в Рефидиме, ропща на недостаток воды: «Есть ли Господь среди нас или нет?»(Исх. 17:7). Так и дьявол начинает свое искушение словами: «Если Ты Сын Божий…»И как о сынах Израиля Псалмопевец говорит, что они искушали Господа в пустыне, так и дьявол искушал Сына Божия с намерением раздражить Его, прогневить, укорить и оскорбить (Псал. 77:40-41).
Главным же образом искушение направлено было против человеческой природы Иисуса, на которую дьявол надеялся простереть свое влияние, совратить ее на ложный путь. Христос пришел на землю для того, чтобы основать среди людей Свое Царство — Царство Божие. Два пути вело к тому: тот, о котором мечтали тогда иудеи, путь скорого и блистательного воцарения Мессии как земного царя, и другой путь — медленный и тернистый, путь добровольного нравственного перерождения людей, сопряженный со многими страданиями не только для последователей Мессии, но и для Него Самого. Дьявол как раз и хотел отклонить Господа от второго пути, попытавшись прельстить Его по-человечески, легкостью пути первого, сулившего не страдания, а только славу.
Прежде всего, пользуясь голодом, который мучил Иисуса как человека, дьявол попытался убедить Его использовать Свою Божественную силу для того, чтобы избавиться от этого тягостного для каждого человека чувства голода. Указывая на камни, которые и по сию пору в этой местности хранят форму хлеба, он говорит: «Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами»(Матф. 4:3; ср. Луки 4:3). Дьявол надеялся, что соблазнившись этим однажды, Иисус будет и впредь поступать так же: оградит Себя легионами Ангелов от толпы врагов, сойдет с креста и призовет Илию на помощь (Матф. 26:53, 27:40,49), и тогда дело спасения человечества крестными страданиями Сына Божия не осуществилось бы. Богочеловек, превративший воду в вино для других и чудесно умноживший хлебы, отверг этот лукавый совет словами Моисея, сказанными относительно манны, которой в течении 40 лет Бог питал Свой народ в пустыне: «Не одним хлебом жив будет человек, но всяким словом, исходящим из уст Господа»(Втор. 8:3; см. Матф. 4:4; Луки 4:4). Под «всяким словом» здесь надо понимать благую волю Божию, промышляющую о человеке. Господь творил чудеса для удовлетворения нужд других, а не для Своих Собственных: если бы Он при всех Своих страданиях, вместо того, чтобы терпеть их, прибегал к Своей Божественной власти, Он не был бы примером для нас. Повторяя это чудо часто, Он мог бы увлечь за Собою всех людей, требовавших тогда « хлеба и зрелищ», но эти люди не были бы надежны для основываемого Им Царства Божия; цель Его была такова, чтобы люди шли за Ним свободно по слову Его, но не как рабы, увлекаемые легкостью обладания земными благами.
Потерпев поражение с первым искушением, дьявол приступил ко второму: повел Господа в Иерусалим и, поставив Его на крыло храма, предложил: «Если Ты Сын Божий, бросься вниз; ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею»(Матф. 4:6; ср. Луки 4:9-10). То было предложение поразить чудом воображение людей, напряженно ожидающих прихода Мессии, и таким образом легко увлечь их за собой. Но, конечно, это было бы бесплодно для нравственной жизни людей, и Господь отверг это предложение словами: «Написано так же: не искушай Господа Бога твоего»(Матф. 4:7; ср. Луки 4:12). Эти слова произнес Моисей израильскому народу (Втор. 6:16). Иисус Христос имел в виду, что не следует без необходимости подвергать себя опасности, испытывая чудодейственную силу всемогущества Божия.
Тогда дьявол приступает к третьему искушению, показывая Иисусу с высокой горы «все царства мира и славу их, и говорит Ему: Всё это дам Тебе, если падши поклонишься мне»(Матф. 4:8-9, ср. Луки 4:6-7). Дьявол развернул перед взором Иисуса картину всех царств земли, над которыми, действительно, господствовал он, как дух злобы, показывал Ему, какими силами и средствами в этом мире располагает он для борьбы с Богом, пришедшим на землю спасти человека от его власти. Очевидно, он надеялся на то, что эта картина смутит человеческий дух Иисуса, поселит в душе Его страх и сомнение в возможности осуществить великое дело спасения человечества. Действительно, что может быть страшнее картины мира, добровольно предавшегося во власть дьявола? Дьявол хотел этим сказать: «Ты видишь мою власть над людьми? Не мешай мне жить и господствовать над ними и впредь, а за это я готов поделиться с Тобой моей властью, стоит Тебе только вступить в союз со мной. Только поклонись мне, и Ты будешь тем Мессией, которого ждут евреи». Конечно, в этих словах дьявол обещал Иисусу чисто внешнюю власть над людьми, только внешнее господство над ними, сохраняя за собой господство внутреннее, духовное. А это как раз то, чего и не хотел Господь, учивший, что Он пришел не для внешнего господства, не для того, чтобы Ему служили как земным владыкам (Матф. 20:28), и что Царство Его не от мира сего (Иоан. 18:36), Царство это — чисто духовное. Поэтому Господь словами Второзакония (6:13) отгоняет дьявола от Себя: «Отойди от Меня, сатана; ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи»(Матф. 4:10). Этим Иисус хочет показать, что Он не признает власти сатаны над миром, потому что вселенная принадлежит Господу Богу, и Ему единому подобает поклонение на ней.
Согласно Евангелисту Луке, дьявол оставляет Иисуса Христа «до времени»(Луки 4:13), потому что вскоре он опять начинает искушать Господа через людей, строя всевозможные козни.
Важно указание Евангелиста Марка на то, что в пустыне Иисус «был со зверями»(Марка 1:13). Ему, как Новому Адаму, дикие звери не смели вредить, признавая в Нем своего Повелителя.
По крещении «Иисус возведен был Духом в пустыню»(Матф. 4:1), находящуюся между Иерихоном и Мертвым морем. Одна из гор этой пустыни до сих пор носит название Сорокадневной, по сорокадневному посту на ней Господа. Первым делом Духа Божия, почившем на Иисусе при крещении, было водительство Его в пустыню, чтобы там Он постом и молитвою мог приготовиться к великому служению спасения человечества. Там Он постился 40 дней и ночей, то есть, как по всему видно, все это время совсем ничего не ел и «напоследок взалкал»(Матф. 4:2, Луки 4:2), то есть пришел в крайнюю степень голода и изнурения сил. «И приступил к Нему искуситель»(Матф. 4:3). Это был завершительный приступ искусителя, так как, по Луке, дьявол не переставал искушать Господа в течении всех сорока дней (Лука 4:2).
Какой смысл в этом искушении Господа от дьявола?
Придя на землю для того, чтобы разрушить дела дьявола, Господь мог бы, конечно, уничтожить их одним дыханием уст Своих, но необходимо помнить, что дела дьявола укоренились в заблуждениях свободной человеческой души, которую Господь и явился спасти, не лишая свободы, этого величайшего дара Божиего. Человек был создан не пешкой, не бездушным автоматом и не животным, руководимым инстинктом, но свободной и разумной личностью. В отношении к Божеству Иисуса Христа, это искушение явилось борьбой духа зла с Сыном Божиим, пришедшим спасти человека, за сохранение своей власти над людьми с помощью призраков счастья. Это искушение было подобно тому искушению Иеговы, которое позволили себе израильтяне в Рефидиме, ропща на недостаток воды: «Есть ли Господь среди нас или нет?»(Исх. 17:7). Так и дьявол начинает свое искушение словами: «Если Ты Сын Божий…»И как о сынах Израиля Псалмопевец говорит, что они искушали Господа в пустыне, так и дьявол искушал Сына Божия с намерением раздражить Его, прогневить, укорить и оскорбить (Псал. 77:40-41).
Главным же образом искушение направлено было против человеческой природы Иисуса, на которую дьявол надеялся простереть свое влияние, совратить ее на ложный путь. Христос пришел на землю для того, чтобы основать среди людей Свое Царство — Царство Божие. Два пути вело к тому: тот, о котором мечтали тогда иудеи, путь скорого и блистательного воцарения Мессии как земного царя, и другой путь — медленный и тернистый, путь добровольного нравственного перерождения людей, сопряженный со многими страданиями не только для последователей Мессии, но и для Него Самого. Дьявол как раз и хотел отклонить Господа от второго пути, попытавшись прельстить Его по-человечески, легкостью пути первого, сулившего не страдания, а только славу.
Прежде всего, пользуясь голодом, который мучил Иисуса как человека, дьявол попытался убедить Его использовать Свою Божественную силу для того, чтобы избавиться от этого тягостного для каждого человека чувства голода. Указывая на камни, которые и по сию пору в этой местности хранят форму хлеба, он говорит: «Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами»(Матф. 4:3; ср. Луки 4:3). Дьявол надеялся, что соблазнившись этим однажды, Иисус будет и впредь поступать так же: оградит Себя легионами Ангелов от толпы врагов, сойдет с креста и призовет Илию на помощь (Матф. 26:53, 27:40,49), и тогда дело спасения человечества крестными страданиями Сына Божия не осуществилось бы. Богочеловек, превративший воду в вино для других и чудесно умноживший хлебы, отверг этот лукавый совет словами Моисея, сказанными относительно манны, которой в течении 40 лет Бог питал Свой народ в пустыне: «Не одним хлебом жив будет человек, но всяким словом, исходящим из уст Господа»(Втор. 8:3; см. Матф. 4:4; Луки 4:4). Под «всяким словом» здесь надо понимать благую волю Божию, промышляющую о человеке. Господь творил чудеса для удовлетворения нужд других, а не для Своих Собственных: если бы Он при всех Своих страданиях, вместо того, чтобы терпеть их, прибегал к Своей Божественной власти, Он не был бы примером для нас. Повторяя это чудо часто, Он мог бы увлечь за Собою всех людей, требовавших тогда « хлеба и зрелищ», но эти люди не были бы надежны для основываемого Им Царства Божия; цель Его была такова, чтобы люди шли за Ним свободно по слову Его, но не как рабы, увлекаемые легкостью обладания земными благами.
Потерпев поражение с первым искушением, дьявол приступил ко второму: повел Господа в Иерусалим и, поставив Его на крыло храма, предложил: «Если Ты Сын Божий, бросься вниз; ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею»(Матф. 4:6; ср. Луки 4:9-10). То было предложение поразить чудом воображение людей, напряженно ожидающих прихода Мессии, и таким образом легко увлечь их за собой. Но, конечно, это было бы бесплодно для нравственной жизни людей, и Господь отверг это предложение словами: «Написано так же: не искушай Господа Бога твоего»(Матф. 4:7; ср. Луки 4:12). Эти слова произнес Моисей израильскому народу (Втор. 6:16). Иисус Христос имел в виду, что не следует без необходимости подвергать себя опасности, испытывая чудодейственную силу всемогущества Божия.
Тогда дьявол приступает к третьему искушению, показывая Иисусу с высокой горы «все царства мира и славу их, и говорит Ему: Всё это дам Тебе, если падши поклонишься мне»(Матф. 4:8-9, ср. Луки 4:6-7). Дьявол развернул перед взором Иисуса картину всех царств земли, над которыми, действительно, господствовал он, как дух злобы, показывал Ему, какими силами и средствами в этом мире располагает он для борьбы с Богом, пришедшим на землю спасти человека от его власти. Очевидно, он надеялся на то, что эта картина смутит человеческий дух Иисуса, поселит в душе Его страх и сомнение в возможности осуществить великое дело спасения человечества. Действительно, что может быть страшнее картины мира, добровольно предавшегося во власть дьявола? Дьявол хотел этим сказать: «Ты видишь мою власть над людьми? Не мешай мне жить и господствовать над ними и впредь, а за это я готов поделиться с Тобой моей властью, стоит Тебе только вступить в союз со мной. Только поклонись мне, и Ты будешь тем Мессией, которого ждут евреи». Конечно, в этих словах дьявол обещал Иисусу чисто внешнюю власть над людьми, только внешнее господство над ними, сохраняя за собой господство внутреннее, духовное. А это как раз то, чего и не хотел Господь, учивший, что Он пришел не для внешнего господства, не для того, чтобы Ему служили как земным владыкам (Матф. 20:28), и что Царство Его не от мира сего (Иоан. 18:36), Царство это — чисто духовное. Поэтому Господь словами Второзакония (6:13) отгоняет дьявола от Себя: «Отойди от Меня, сатана; ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи»(Матф. 4:10). Этим Иисус хочет показать, что Он не признает власти сатаны над миром, потому что вселенная принадлежит Господу Богу, и Ему единому подобает поклонение на ней.
Согласно Евангелисту Луке, дьявол оставляет Иисуса Христа «до времени»(Луки 4:13), потому что вскоре он опять начинает искушать Господа через людей, строя всевозможные козни.
Важно указание Евангелиста Марка на то, что в пустыне Иисус «был со зверями»(Марка 1:13). Ему, как Новому Адаму, дикие звери не смели вредить, признавая в Нем своего Повелителя.
Первые ученики Христовы
(Иоан. 1:35-51).
После искушения дьяволом Господь Иисус Христос вновь направился на Иордан к Иоанну. Между тем, накануне Его возвращения, Иоанн дал новое торжественное свидетельство о Нем перед фарисеями, но уже не как о грядущем только, а как о пришедшем Мессии. Об этом рассказывает лишь один Евангелист — Иоанн. Иудеи прислали из Иерусалима к Иоанну священников и левитов спросить, кто он, уж не Христос ли? Ибо по их представлениям, крестить мог только Мессия-Христос.
«Он[Иоанн]
объявил и не отрекся, и объявил, что я не Христос»(Иоан. 1:20). На вопрос, кто же он тогда, не пророк ли, он сам называет себя
«Гласом вопиющего в пустыне»(Иоан. 1:23) и подчеркивает, что крещение его водой, как и все его служение только подготовительное, и чтобы отстранить от себя все вопросы, в заключение своего ответа торжественно объявляет:
«Среди вас стоит Некто, Которого вы не знаете. Он-то идущий за мною, но Который стал впереди меня»(Иоан. 1:26-27), Он выступает на служение Свое после меня, но имеет вечное бытие и Божественное достоинство, а я недостоин даже
«Развязать ремень обуви Его»(Иоан. 1:27). Это свидетельство было дано в Вифаваре — там, где к Иоанну массами стекался народ.
«На другой день», то есть уже в другой раз, после сорокадневного поста и искушения дьяволом, Иисус вновь приходит на Иордан к Иоанну, и тот, увидев Его, говорит всем: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира»(Иоан. 1:29); и удостоверяя, что это и есть Крестящий Духом Святым Сын Божий, так как: «Я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем»(Иоан. 1:32).
На другой день, уже после личного свидетельства о пришедшем Мессии, Сыне Божием, взявшем на Себя грехи мира, Иоанн вновь стоял на берегу Иордана с двумя своими учениками, когда Иисус опять проходил вдоль берега. Увидев Господа, Иоанн снова повторяет о Нем те же слова: «Вот Агнец Божий». Называя Христа Агнцем, Иоанн относит к Нему замечательное пророчество Исайи, где Мессия представлен в виде овцы, ведомой на заклание, агнца, безгласного перед стригущим его (Исайи 53:7). Следовательно, основная мысль этого свидетельства Иоанна в том, что Христос есть жертва, приносимая Богом за грехи людей. Но в словах Иоанна о Иисусе «Который берет на Себя грехи мира»(Иоан. 1:29), эта великая живая Жертва представляется и Первосвященником, Который Сам Себя священнодействует: берет на Себя грехи мира и Сам приносит Себя в жертву за мир.
Оба ученика Иоанна, услышав это свидетельство Божественности Иисуса, на этот раз последовали за Ним туда, где Он жил, и пробыли у Него с десятого (или, по-нашему, с четвертого по полудни) до позднего вечера, слушая Его беседу, все более вселявшую в них непоколебимое убеждение, что Он и есть Мессия. Одним из учеников этих был Андрей, а другим — сам Евангелист Иоанн, никогда не называющий себя при повествовании о тех событиях, в которых он лично участвовал. Возвратившись домой после беседы с Господом, Андрей первым возвестил о том, что он и Иоанн нашли Мессию; он так и сообщает это своему брату Симону: «Мы нашли Мессию, что значит: Христос». Таким образом Андрей был не только Первозванным учеником Христа, каким его и принято называть, но он и первым из Апостолов проповедовал Его, обратил и привел к Нему будущего первоверховного Апостола. Когда Андрей привел ко Христу своего брата, то Господь, воззрев на него Своим испытующим взглядом, нарек его Кифою, что значит « камень», то есть Петроспо-гречески, или — Петр.
На другой день после посещения Андреем и Иоанном Христа, Он возжелал идти в Галилею и призвал следовать за Собой Филиппа, а тот, найдя своего друга Нафанаила, пожелал привлечь и его, сказав: «Мы нашли Того, о Котором писали Моисей в законе и пророки, Иисуса, сына Иосифа из Назарета». Однако, Нафанаил возразил: «Из Назарета может ли быть что доброе?»По-видимому, Нафанаил разделял общий со многими иудеями предрассудок, что Христос, как царь с земным величием, придет и явится во славе среди высшего иерусалимского общества; кроме того Галилея пользовалась тогда весьма дурной славой среди иудеев, и Назарет, этот маленький городок, который нигде не упоминается в священном писании Ветхого Завета, казалось, никоим образом не мог быть местом рождения обещанного пророками Мессии. Филипп, между тем, не посчитал нужным опровергать предрассудок друга и предоставил тому самому убедиться в истинности его слов, сказав: «Пойди и посмотри».
Нафанаил, будучи человеком откровенным и искренним, желая исследовать, насколько верно то, о чем рассказал ему друг, сейчас же пошел к Иисусу. Господь же засвидетельствовал простоту и бесхитростность его души, и сказал: «Вот подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства». Нафанаил выразил удивление, откуда Господь может знать его, видя в первый раз. И тогда Господь, чтобы окончательно рассеять его сомнения и привлечь к Себе, являет Нафанаилу Свое Божественное всеведение, намекнув на одно таинственное обстоятельство, смысл которого был неизвестен никому, кроме самого Нафанаила: «Прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя». Что именно было с Нафанаилом под смоковницей, сокрыто от нас, но по всему видно, что здесь заключена какая-то тайна, о которой, кроме Нафанаила мог знать только Бог. И это откровение настолько поразило Нафанаила, что все его сомнения в Иисусе мгновенно рассеялись: он понял, что перед ним не просто человек, а Некто, одаренный Божественным всеведением, и он тотчас же уверовал в Иисуса как в Божественного Посланника-Мессию, выразив это словами, полными горячей веры: «Равви![что значит: «учитель»] Ты — Сын Божий, Ты — Царь Израилев!»Есть предположение, что Нафанаил имел обычай совершать установленную молитву под смоковницей и, вероятно, в тот раз во время молитвы испытал какие-то особенные переживания, которые ярко отложились у него в памяти и о которых не мог знать никто из людей. Вот, вероятнее всего, почему слова Господа сразу пробудили в нем такую горячую веру в Него как в Сына Божия, Которому открыты состояния человеческой души.
На восклицание Нафанаила Господь обращается уже не только к нему одному, но и ко всем Своим последователям, предрекая: «Истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому». Под этими словами Господь подразумевает, что Его ученики духовными очами узрят славу Его, что исполнилось древнее пророчество о соединении неба с землей таинственной лестницей, которую видел во сне ветхозаветный патриарх Иаков (Быт. 28:11-17), через воплощение Сына Божиего, ставшего теперь «Сыном Человеческим». Этим именем Господь часто называет Себя; в Евангелии мы можем насчитать 80 подобных случаев. Этим Христос положительно и неопровержимо утверждает Свое человеческое естество и вместе с тем подчеркивает, что Он — Человек в самом высоком смысле этого слова: идеальный, универсальный абсолютный Человек, Второй Адам, родоначальник нового, обновляемого Им через крестные страдания человечества. Таким образом, подобное название нисколько не является лишь уничижением Христа, но вместе с тем выражает Его возвышение над общим уровнем, указывая в Нем осуществленный идеал человеческой природы, то есть такого человека, каким ему надлежит быть по мысли Творца и Создателя его — Бога.
«На другой день», то есть уже в другой раз, после сорокадневного поста и искушения дьяволом, Иисус вновь приходит на Иордан к Иоанну, и тот, увидев Его, говорит всем: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира»(Иоан. 1:29); и удостоверяя, что это и есть Крестящий Духом Святым Сын Божий, так как: «Я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем»(Иоан. 1:32).
На другой день, уже после личного свидетельства о пришедшем Мессии, Сыне Божием, взявшем на Себя грехи мира, Иоанн вновь стоял на берегу Иордана с двумя своими учениками, когда Иисус опять проходил вдоль берега. Увидев Господа, Иоанн снова повторяет о Нем те же слова: «Вот Агнец Божий». Называя Христа Агнцем, Иоанн относит к Нему замечательное пророчество Исайи, где Мессия представлен в виде овцы, ведомой на заклание, агнца, безгласного перед стригущим его (Исайи 53:7). Следовательно, основная мысль этого свидетельства Иоанна в том, что Христос есть жертва, приносимая Богом за грехи людей. Но в словах Иоанна о Иисусе «Который берет на Себя грехи мира»(Иоан. 1:29), эта великая живая Жертва представляется и Первосвященником, Который Сам Себя священнодействует: берет на Себя грехи мира и Сам приносит Себя в жертву за мир.
Оба ученика Иоанна, услышав это свидетельство Божественности Иисуса, на этот раз последовали за Ним туда, где Он жил, и пробыли у Него с десятого (или, по-нашему, с четвертого по полудни) до позднего вечера, слушая Его беседу, все более вселявшую в них непоколебимое убеждение, что Он и есть Мессия. Одним из учеников этих был Андрей, а другим — сам Евангелист Иоанн, никогда не называющий себя при повествовании о тех событиях, в которых он лично участвовал. Возвратившись домой после беседы с Господом, Андрей первым возвестил о том, что он и Иоанн нашли Мессию; он так и сообщает это своему брату Симону: «Мы нашли Мессию, что значит: Христос». Таким образом Андрей был не только Первозванным учеником Христа, каким его и принято называть, но он и первым из Апостолов проповедовал Его, обратил и привел к Нему будущего первоверховного Апостола. Когда Андрей привел ко Христу своего брата, то Господь, воззрев на него Своим испытующим взглядом, нарек его Кифою, что значит « камень», то есть Петроспо-гречески, или — Петр.
На другой день после посещения Андреем и Иоанном Христа, Он возжелал идти в Галилею и призвал следовать за Собой Филиппа, а тот, найдя своего друга Нафанаила, пожелал привлечь и его, сказав: «Мы нашли Того, о Котором писали Моисей в законе и пророки, Иисуса, сына Иосифа из Назарета». Однако, Нафанаил возразил: «Из Назарета может ли быть что доброе?»По-видимому, Нафанаил разделял общий со многими иудеями предрассудок, что Христос, как царь с земным величием, придет и явится во славе среди высшего иерусалимского общества; кроме того Галилея пользовалась тогда весьма дурной славой среди иудеев, и Назарет, этот маленький городок, который нигде не упоминается в священном писании Ветхого Завета, казалось, никоим образом не мог быть местом рождения обещанного пророками Мессии. Филипп, между тем, не посчитал нужным опровергать предрассудок друга и предоставил тому самому убедиться в истинности его слов, сказав: «Пойди и посмотри».
Нафанаил, будучи человеком откровенным и искренним, желая исследовать, насколько верно то, о чем рассказал ему друг, сейчас же пошел к Иисусу. Господь же засвидетельствовал простоту и бесхитростность его души, и сказал: «Вот подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства». Нафанаил выразил удивление, откуда Господь может знать его, видя в первый раз. И тогда Господь, чтобы окончательно рассеять его сомнения и привлечь к Себе, являет Нафанаилу Свое Божественное всеведение, намекнув на одно таинственное обстоятельство, смысл которого был неизвестен никому, кроме самого Нафанаила: «Прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя». Что именно было с Нафанаилом под смоковницей, сокрыто от нас, но по всему видно, что здесь заключена какая-то тайна, о которой, кроме Нафанаила мог знать только Бог. И это откровение настолько поразило Нафанаила, что все его сомнения в Иисусе мгновенно рассеялись: он понял, что перед ним не просто человек, а Некто, одаренный Божественным всеведением, и он тотчас же уверовал в Иисуса как в Божественного Посланника-Мессию, выразив это словами, полными горячей веры: «Равви![что значит: «учитель»] Ты — Сын Божий, Ты — Царь Израилев!»Есть предположение, что Нафанаил имел обычай совершать установленную молитву под смоковницей и, вероятно, в тот раз во время молитвы испытал какие-то особенные переживания, которые ярко отложились у него в памяти и о которых не мог знать никто из людей. Вот, вероятнее всего, почему слова Господа сразу пробудили в нем такую горячую веру в Него как в Сына Божия, Которому открыты состояния человеческой души.
На восклицание Нафанаила Господь обращается уже не только к нему одному, но и ко всем Своим последователям, предрекая: «Истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому». Под этими словами Господь подразумевает, что Его ученики духовными очами узрят славу Его, что исполнилось древнее пророчество о соединении неба с землей таинственной лестницей, которую видел во сне ветхозаветный патриарх Иаков (Быт. 28:11-17), через воплощение Сына Божиего, ставшего теперь «Сыном Человеческим». Этим именем Господь часто называет Себя; в Евангелии мы можем насчитать 80 подобных случаев. Этим Христос положительно и неопровержимо утверждает Свое человеческое естество и вместе с тем подчеркивает, что Он — Человек в самом высоком смысле этого слова: идеальный, универсальный абсолютный Человек, Второй Адам, родоначальник нового, обновляемого Им через крестные страдания человечества. Таким образом, подобное название нисколько не является лишь уничижением Христа, но вместе с тем выражает Его возвышение над общим уровнем, указывая в Нем осуществленный идеал человеческой природы, то есть такого человека, каким ему надлежит быть по мысли Творца и Создателя его — Бога.
Первое чудо на браке в Кане Галилейской
(Иоан. 2:1-12).
О первом чуде, которое совершил Иисус Христос (превращении воды в вино на свадьбе, или «браке», в Кане Галилейской), повествует только один Евангелист — Иоанн. Это произошло на третий день после выхода Его в Галилею с Филиппом и Нафанаилом. Кана, маленький городок, находившийся в 2-3 часах ходьбы к северу от Назарета, называлась Галилейской в отличии от другой — располагавшейся близ города Тира. Кана Галилейская была родиной Нафанаила.
Иисус был приглашен как обычный человек, как знакомый, по обычаю гостеприимства. Мать Его тоже была там, то есть, по-видимому, прибыла туда раньше. Семья, справлявшая свадьбу, была, вероятно, не из богатых, поэтому во время пира и обнаружился недостаток вина. Пресвятая Дева приняла живое участие в этом обстоятельстве, которое могло испортить чистое удовольствие семейного торжества. Ее душа, полная благости, явила здесь первый пример ходатайства и заступничества за людей перед Своим Божественным Сыном.
Иисус был приглашен как обычный человек, как знакомый, по обычаю гостеприимства. Мать Его тоже была там, то есть, по-видимому, прибыла туда раньше. Семья, справлявшая свадьбу, была, вероятно, не из богатых, поэтому во время пира и обнаружился недостаток вина. Пресвятая Дева приняла живое участие в этом обстоятельстве, которое могло испортить чистое удовольствие семейного торжества. Ее душа, полная благости, явила здесь первый пример ходатайства и заступничества за людей перед Своим Божественным Сыном.