Страница:
Когда вследствие этих споров у разных народов возникли различные заблуждения и ложные религии, Бог каждому народу посылал пророка из среды его для возвращения заблуждающихся к единой истине. «Все народы имели посланников (Божиих), судивших их по правде» (там же). «Всякому народу посылали Мы посланников, проповедовавших единого Бога и отвращавших от тагута (идола). Некоторые открыли глаза для света, другие судом Божиим остались в ослеплении» (Сура 16, 38).
Мухаммад решительно отклоняет от себя притязание быть основателем или первым провозвестником мусульманской религии: «Ислам, – говорит он, – есть религия Ноя, Авраама, Моисея, Иисуса» (Сура 42, 11). «Скажи: мы верим в Бога, в то, что Он послал нам, что Он открыл Аврааму, Измаилу, Исааку, Иакову и двенадцати коленам, мы верим в священные книги, полученные с неба Моисеем, Иисусом и пророками, мы не полагаем между ними никакого различия – мы Ему предали себя» (Сура 3, 78).
Это единство и древность ислама заставляют Мухаммада осуждать всякую религиозную исключительность и требовать одинакового признания всех исторически различных проявлений истинной религии. «Те, – говорит он, – которые, восставая против Бога и посланников Его, полагают между ними различие, веря одному и отвергая другого, создают себе произвольную веру. Это неверные, которые будут наказаны. Но те, которые веруют в Бога и посланников Его безразлично, будут награждены» (Сура 4, 149–150).
Такое безразличие, относящееся, собственно, к единой и истинной сущности всех монотеистических религий и к общему для всех их провозвестников факту божественного посланничества, не мешает Мухаммаду относиться к ним неодинаково с других точек зрения. Прежде всего, совершенно особенное значение должен был иметь для него отец всех верующих, Авраам. Его традиционным именем освящалась, с одной стороны, та национально-религиозная почва, на которой возник ислам, а с другой стороны, это имя связывало новую религию с прочими современными Мухаммаду «народами писаний», то есть христианами, иудеями, сабиями.
Если бы Мухаммад, намереваясь дать арабам религию, имел в виду не истину, а укрепление их национальной особенности, то он должен бы был выставить на первый план не Авраама, а традиционного родоначальника своих соплеменников – Измаила, представить его пророком, посланным специально для арабов, а самого себя – восстановителем религии Измаила. Но хотя Мухаммад ограничивал – особенно сначала – свое посланничество одними арабами, считая себя имеющим поручение от Бога именно к этому народу, однако само поручение это состояло не в том, чтобы укреплять арабскую национальность и утверждать особое для этого народа исключительно предназначенное духовное начало, а в том, чтобы проповедовать арабам истину единобожия. А традиционным представителем этой истины в древности был не Измаил, а Авраам. Авраам не был национальным пророком, он не был послан специально к арабам; они почитали его вместе с другими народами – с иудеями и христианами. Выставляя ислам как религию Авраама, Мухаммад надеялся сделать свою проповедь убедительной и принятие ее нравственно обязательным для добросовестных последователей Моисея и Христа. Он надеялся согласить монотеистические религии между собою, возвращая их к их общему источнику. Если иудеи и христиане, думал он, искренно одобряют веру Авраама и считают его родоначальником своей религии, то они должны принять и его, Мухаммадову, проповедь, так как он проповедует им эту самую Авраамову веру и ничего более. «Авраам не был, – читаем в Коране, – ни иудей, ни христианин, – он был правоверный, мусульманин, поклонник единого Бога. Ближе всех к Аврааму те, которые следуют ему и этому посланнику (Мухаммаду) и веруют, как он: Бог глава верующих» (Сура 3, 60–61).
Тут уже Авраам не ставится в ряду прочих пророков, и его религия не признается одной из безразлично равных форм монотеизма, а выставляется как безусловная норма для других монотеистических религий. Это еще настойчивее подчеркивается в Суре второй, данной также в Медине, как и третья: «Евреи и христиане говорят: примите нашу веру, если хотите встать на пути спасения. – Отвечай им: мы следуем вере Авраама, который отказался кадить идолам и поклонялся только единому Богу. – Скажите: мы веруем в Бога, в книгу (Откровение), нам посланную, в то, что было открыто Аврааму, Измаилу, Исааку, Иакову и родоначальникам двенадцати колен. Мы верим учению Моисея, Иисуса и пророков; мы не делаем между ними никакого различия, и мы Ему (Аллаху) себя предаем. Если христиане и евреи имеют ту же веру, они находятся на том же пути; если уклоняются от него, то произведут с тобою раздор, но Бог даст тебе силу бороться с ними, потому что Он слышит и понимает все. Наша вера от Бога, и мы ей верны. Кому как не Богу давать людям религии? – Скажи им: станете ли вы спорить с нами о Боге? Он Владыка и ваш, и наш. У нас наши дела, у вас – ваши, но вера наша чиста. Скажете ли вы, что Авраам, Измаил, Исаак, Иаков и родоначальники колен Израилевых были иудеи и христиане?» (Сура 2, 129–134).
Арабские племена на привале. Оазис в пустыне
Выражения: «наша вера от Бога» и «кому как не Богу давать людям религии?» вполне объясняют, в каком смысле нужно понимать признание Мухаммадом прочих откровений без всякого различия между ними. Все эти откровения происходят от Бога, но происходят порознь, без всякой генетической связи между собою; поэтому Коран вовсе не зависит от прежних откровений. Он согласен с ними и подтверждает их, но он, как и они, послан прямо с неба, от единого Бога. «Нет Бога, кроме Бога живого и вечного.
Он послал тебе книгу (откровение), содержащую истину, чтобы подтвердить писания, бывшие прежде нее. Раньше нее Он ниспослал Пятикнижие и Евангелие для руководства людей. Ныне послал он просвещение» (Сура 3, 1–2).
Идея постепенного откровения Божия соответственно процессу духовного развития человечества совершенно чужда Мухаммаду. Поэтому Мухаммад нигде не выставляет учение Корана как высшую ступень религиозного развития; признаваемое им превосходство этого учения, равно как и веры Авраамовой, с которой оно безусловно тождественно, состоит не в большей полноте или высшем развитии религиозной истины, а единственно только в том, что здесь эта истина остается в своей первоначальной чистоте и простоте: «наша вера чиста». Все пророки получали чистую веру с неба, но затем она искажалась, частью от действия злого духа, частью по вине людей: «Каждый раз, как мы посылали пророков, сатана примешивал заблуждение к их учению» (Сура 22, 51).
«Мы приняли, – говорит Аллах, – христиан в завет свой, но они забыли часть наших заповедей. Мы посеяли между ними распри и ненависть, они погаснут лишь в день воскресения. Скоро они увидят, что они сделали» (Сура 5, 17).
Впрочем, помимо искажений, вносимых злобою сатаны и неверностью людей, в монотеистических религиях есть и первоначальные различия, происходящие от самого Бога. Эти различия касаются не веры, а заповедей. Вера в единого Бога и Его праведный суд одна и та же во всех откровениях, но заповеди Бог дает различным народам разные. «Бог мог соединить вас всех в одной религии, но Он хотел испытать, будете ли вы верны различным Его заповедям» (Сура 5, 53).
Поэтому Мухаммад, насколько он оставался последовательным, не требовал от иудеев и христиан принятия Корана как непременного условия спасения: они обязаны только исполнять заповеди своей религии: «Скажи: о люди Писания! у вас нет никакого основания, если вы не соблюдаете заповедей Божиих, данных в законе и Евангелии. Книга (откровение), полученная тобою от Господа твоего, увеличит ослепление многих из них; но ты не тревожься судьбою неверных. Верные иудеи, сабии и христиане, верующие в Бога и в последний день и добродетельно живущие, будут избавлены от страха и мучений» (там же, 72–73).
Глава VI
Глава VII
Мухаммад решительно отклоняет от себя притязание быть основателем или первым провозвестником мусульманской религии: «Ислам, – говорит он, – есть религия Ноя, Авраама, Моисея, Иисуса» (Сура 42, 11). «Скажи: мы верим в Бога, в то, что Он послал нам, что Он открыл Аврааму, Измаилу, Исааку, Иакову и двенадцати коленам, мы верим в священные книги, полученные с неба Моисеем, Иисусом и пророками, мы не полагаем между ними никакого различия – мы Ему предали себя» (Сура 3, 78).
Это единство и древность ислама заставляют Мухаммада осуждать всякую религиозную исключительность и требовать одинакового признания всех исторически различных проявлений истинной религии. «Те, – говорит он, – которые, восставая против Бога и посланников Его, полагают между ними различие, веря одному и отвергая другого, создают себе произвольную веру. Это неверные, которые будут наказаны. Но те, которые веруют в Бога и посланников Его безразлично, будут награждены» (Сура 4, 149–150).
Такое безразличие, относящееся, собственно, к единой и истинной сущности всех монотеистических религий и к общему для всех их провозвестников факту божественного посланничества, не мешает Мухаммаду относиться к ним неодинаково с других точек зрения. Прежде всего, совершенно особенное значение должен был иметь для него отец всех верующих, Авраам. Его традиционным именем освящалась, с одной стороны, та национально-религиозная почва, на которой возник ислам, а с другой стороны, это имя связывало новую религию с прочими современными Мухаммаду «народами писаний», то есть христианами, иудеями, сабиями.
Если бы Мухаммад, намереваясь дать арабам религию, имел в виду не истину, а укрепление их национальной особенности, то он должен бы был выставить на первый план не Авраама, а традиционного родоначальника своих соплеменников – Измаила, представить его пророком, посланным специально для арабов, а самого себя – восстановителем религии Измаила. Но хотя Мухаммад ограничивал – особенно сначала – свое посланничество одними арабами, считая себя имеющим поручение от Бога именно к этому народу, однако само поручение это состояло не в том, чтобы укреплять арабскую национальность и утверждать особое для этого народа исключительно предназначенное духовное начало, а в том, чтобы проповедовать арабам истину единобожия. А традиционным представителем этой истины в древности был не Измаил, а Авраам. Авраам не был национальным пророком, он не был послан специально к арабам; они почитали его вместе с другими народами – с иудеями и христианами. Выставляя ислам как религию Авраама, Мухаммад надеялся сделать свою проповедь убедительной и принятие ее нравственно обязательным для добросовестных последователей Моисея и Христа. Он надеялся согласить монотеистические религии между собою, возвращая их к их общему источнику. Если иудеи и христиане, думал он, искренно одобряют веру Авраама и считают его родоначальником своей религии, то они должны принять и его, Мухаммадову, проповедь, так как он проповедует им эту самую Авраамову веру и ничего более. «Авраам не был, – читаем в Коране, – ни иудей, ни христианин, – он был правоверный, мусульманин, поклонник единого Бога. Ближе всех к Аврааму те, которые следуют ему и этому посланнику (Мухаммаду) и веруют, как он: Бог глава верующих» (Сура 3, 60–61).
Тут уже Авраам не ставится в ряду прочих пророков, и его религия не признается одной из безразлично равных форм монотеизма, а выставляется как безусловная норма для других монотеистических религий. Это еще настойчивее подчеркивается в Суре второй, данной также в Медине, как и третья: «Евреи и христиане говорят: примите нашу веру, если хотите встать на пути спасения. – Отвечай им: мы следуем вере Авраама, который отказался кадить идолам и поклонялся только единому Богу. – Скажите: мы веруем в Бога, в книгу (Откровение), нам посланную, в то, что было открыто Аврааму, Измаилу, Исааку, Иакову и родоначальникам двенадцати колен. Мы верим учению Моисея, Иисуса и пророков; мы не делаем между ними никакого различия, и мы Ему (Аллаху) себя предаем. Если христиане и евреи имеют ту же веру, они находятся на том же пути; если уклоняются от него, то произведут с тобою раздор, но Бог даст тебе силу бороться с ними, потому что Он слышит и понимает все. Наша вера от Бога, и мы ей верны. Кому как не Богу давать людям религии? – Скажи им: станете ли вы спорить с нами о Боге? Он Владыка и ваш, и наш. У нас наши дела, у вас – ваши, но вера наша чиста. Скажете ли вы, что Авраам, Измаил, Исаак, Иаков и родоначальники колен Израилевых были иудеи и христиане?» (Сура 2, 129–134).
Выражения: «наша вера от Бога» и «кому как не Богу давать людям религии?» вполне объясняют, в каком смысле нужно понимать признание Мухаммадом прочих откровений без всякого различия между ними. Все эти откровения происходят от Бога, но происходят порознь, без всякой генетической связи между собою; поэтому Коран вовсе не зависит от прежних откровений. Он согласен с ними и подтверждает их, но он, как и они, послан прямо с неба, от единого Бога. «Нет Бога, кроме Бога живого и вечного.
Он послал тебе книгу (откровение), содержащую истину, чтобы подтвердить писания, бывшие прежде нее. Раньше нее Он ниспослал Пятикнижие и Евангелие для руководства людей. Ныне послал он просвещение» (Сура 3, 1–2).
Идея постепенного откровения Божия соответственно процессу духовного развития человечества совершенно чужда Мухаммаду. Поэтому Мухаммад нигде не выставляет учение Корана как высшую ступень религиозного развития; признаваемое им превосходство этого учения, равно как и веры Авраамовой, с которой оно безусловно тождественно, состоит не в большей полноте или высшем развитии религиозной истины, а единственно только в том, что здесь эта истина остается в своей первоначальной чистоте и простоте: «наша вера чиста». Все пророки получали чистую веру с неба, но затем она искажалась, частью от действия злого духа, частью по вине людей: «Каждый раз, как мы посылали пророков, сатана примешивал заблуждение к их учению» (Сура 22, 51).
«Мы приняли, – говорит Аллах, – христиан в завет свой, но они забыли часть наших заповедей. Мы посеяли между ними распри и ненависть, они погаснут лишь в день воскресения. Скоро они увидят, что они сделали» (Сура 5, 17).
Впрочем, помимо искажений, вносимых злобою сатаны и неверностью людей, в монотеистических религиях есть и первоначальные различия, происходящие от самого Бога. Эти различия касаются не веры, а заповедей. Вера в единого Бога и Его праведный суд одна и та же во всех откровениях, но заповеди Бог дает различным народам разные. «Бог мог соединить вас всех в одной религии, но Он хотел испытать, будете ли вы верны различным Его заповедям» (Сура 5, 53).
Поэтому Мухаммад, насколько он оставался последовательным, не требовал от иудеев и христиан принятия Корана как непременного условия спасения: они обязаны только исполнять заповеди своей религии: «Скажи: о люди Писания! у вас нет никакого основания, если вы не соблюдаете заповедей Божиих, данных в законе и Евангелии. Книга (откровение), полученная тобою от Господа твоего, увеличит ослепление многих из них; но ты не тревожься судьбою неверных. Верные иудеи, сабии и христиане, верующие в Бога и в последний день и добродетельно живущие, будут избавлены от страха и мучений» (там же, 72–73).
Глава VI
Взгляд Мухаммада на самого себя
Несмотря на испытанное им в «благословенную ночь» и на дальнейшие случаи вдохновения и экстаза, повторявшиеся с ним более или менее сильно и явственно при возвещении других глав Корана, Мухаммад никогда не приписывал себе сверхчеловеческого достоинства и настаивал только на истине получаемых им свыше откровений, не подтверждая их никакими знамениями и прорицаниями.
«Мухаммад только посланник Божий; другие посланники ему предшествовали. Если бы он умер или был убит, неужели вы покинете его учение? Ваше отступление повредило бы не Богу, а вам самим» (Сура 3, 138).
В Суре 4 находим следующее заявление об ограниченности знания у Мухаммада: «Мы открыли тебе часть нашего посланничества; есть другая, относительно которой мы оставили тебя в неведении». «Служение посланного состоит только в проповедовании» (Сура 5).
«Я не говорил вам, что обладаю небесным сокровищем, что знаю тайны или что я – ангел. Я проповедовал только то, что мне открыто» (Сура 6, 50).
«Если бы будущее было мне открыто, я собрал бы себе сокровища и обезопасил бы себя от всяких ударов судьбы. Но я только человек, обязанный возвещать верующим угрозы и обетования Божии» (Сура 7, 188).
«Я не могу ничего изменить, – пишу только то, что получил через откровение» (Сура 7, 16).
«Если бы какая-нибудь моя заповедь, – говорил Аллах Мухаммаду, – вышла у тебя из памяти, или если бы у тебя требовали, чтобы ты открыл сокровища или чтобы тебя сопровождали ангелы, – не огорчайся. Твое служение только в проповедовании. Управление всем существующим принадлежит Богу» (Сура 11, 15).
Мухаммад, дарующий Коран. Рисунок европейского художника
«Скажи: я такой же человек, как вы. Я только получил откровение, что Бог ваш есть Бог единый» (Сура 18, 110).
«И прежде тебя, – говорит Аллах, – мы посылали вдохновенных мужей, – спросите у людей Писания. Мы не давали им призрачных тел; они не оставались вечно на земле» (Сура 21, 7–8).
«Ты не был с Моисеем на западной стороне горы, когда мы возложили на него наше поручение. Ты не был в числе свидетелей… Ты не был на склоне горы Синай, когда мы призвали Моисея. Но божественное милосердие избрало тебя проповедовать народу, у которого не было прежде посланных, чтобы он открыл глаза для света» (Сура 28, 44–46).
«Скажи: я не первый из посланных. Я не знаю, что будет со мною и с вами. Я следую тому, что мне открыто. Мне поручено только проповедовать» (Сура 46, 8).
Так как «люди писаний» были мусульманами прежде Корана (Сура 28, 53), то миссия Мухаммада к ним прямо не относится; он послан к арабам, не имевшим откровения прежде него: «Прежде тебя мы не посылали им ни книги, ни апостолов» (Сура 34, 43).
Коран есть писание для арабов; он не отменяет Пятикнижия и Евангелия для получивших эти книги, но он заменяет их для арабов. Религиозный закон остается прежний для народов, получивших писания; и на земле, и в последний день каждый из них судится своим пророком и по своей книге.
«Христиане пусть судят по Евангелию; кто не судит сообразно тому, что ниспослал Аллах, поступает превратно» (Сура 5, 51).
«Из каждого народа мы воздвигнем в этот (последний) день свидетеля, чтобы свидетельствовать против него: ты будешь свидетельствовать против этих (то есть арабов)» (Сура 16, 91).
«Покинем ли мы наших богов, – говорят они, – ради безумца? Тот, кого они так называют, просвещенный светом истины, пришел подтвердить посланничество пророков. А вы – вы испытываете жестокую казнь – воздаяние праведное за ваши дела» (Сура 37, 36).
«Мухаммад только посланник Божий; другие посланники ему предшествовали. Если бы он умер или был убит, неужели вы покинете его учение? Ваше отступление повредило бы не Богу, а вам самим» (Сура 3, 138).
В Суре 4 находим следующее заявление об ограниченности знания у Мухаммада: «Мы открыли тебе часть нашего посланничества; есть другая, относительно которой мы оставили тебя в неведении». «Служение посланного состоит только в проповедовании» (Сура 5).
«Я не говорил вам, что обладаю небесным сокровищем, что знаю тайны или что я – ангел. Я проповедовал только то, что мне открыто» (Сура 6, 50).
«Если бы будущее было мне открыто, я собрал бы себе сокровища и обезопасил бы себя от всяких ударов судьбы. Но я только человек, обязанный возвещать верующим угрозы и обетования Божии» (Сура 7, 188).
«Я не могу ничего изменить, – пишу только то, что получил через откровение» (Сура 7, 16).
«Если бы какая-нибудь моя заповедь, – говорил Аллах Мухаммаду, – вышла у тебя из памяти, или если бы у тебя требовали, чтобы ты открыл сокровища или чтобы тебя сопровождали ангелы, – не огорчайся. Твое служение только в проповедовании. Управление всем существующим принадлежит Богу» (Сура 11, 15).
«Скажи: я такой же человек, как вы. Я только получил откровение, что Бог ваш есть Бог единый» (Сура 18, 110).
«И прежде тебя, – говорит Аллах, – мы посылали вдохновенных мужей, – спросите у людей Писания. Мы не давали им призрачных тел; они не оставались вечно на земле» (Сура 21, 7–8).
«Ты не был с Моисеем на западной стороне горы, когда мы возложили на него наше поручение. Ты не был в числе свидетелей… Ты не был на склоне горы Синай, когда мы призвали Моисея. Но божественное милосердие избрало тебя проповедовать народу, у которого не было прежде посланных, чтобы он открыл глаза для света» (Сура 28, 44–46).
«Скажи: я не первый из посланных. Я не знаю, что будет со мною и с вами. Я следую тому, что мне открыто. Мне поручено только проповедовать» (Сура 46, 8).
Так как «люди писаний» были мусульманами прежде Корана (Сура 28, 53), то миссия Мухаммада к ним прямо не относится; он послан к арабам, не имевшим откровения прежде него: «Прежде тебя мы не посылали им ни книги, ни апостолов» (Сура 34, 43).
Коран есть писание для арабов; он не отменяет Пятикнижия и Евангелия для получивших эти книги, но он заменяет их для арабов. Религиозный закон остается прежний для народов, получивших писания; и на земле, и в последний день каждый из них судится своим пророком и по своей книге.
«Христиане пусть судят по Евангелию; кто не судит сообразно тому, что ниспослал Аллах, поступает превратно» (Сура 5, 51).
«Из каждого народа мы воздвигнем в этот (последний) день свидетеля, чтобы свидетельствовать против него: ты будешь свидетельствовать против этих (то есть арабов)» (Сура 16, 91).
«Покинем ли мы наших богов, – говорят они, – ради безумца? Тот, кого они так называют, просвещенный светом истины, пришел подтвердить посланничество пророков. А вы – вы испытываете жестокую казнь – воздаяние праведное за ваши дела» (Сура 37, 36).
Глава VII
Первые возражения, встреченные Мухаммадом
Уверенность Мухаммада в открывшейся ему религиозной истине единого, живого и праведного Бога и в своем призвании возвещать эту истину соплеменникам, погруженным в неведение и нечестие, – эта уверенность могла только укрепляться от тех возражений, которые ему пришлось услышать от этих своих соплеменников. Все такие возражения имели совершенно внешний характер и к существу дела совсем не относились. Вот самое сильное из них: «Когда убеждают неверных принять откровение Божие, они возражают: мы следуем вере наших отцов. – Должны ли они ей следовать, – справедливо замечает Мухаммад, – если отцы их ходили во тьме неведения и заблуждения?» (Сура 2, 165).
А что отцы действительно заблуждались, – это Мухаммад подтверждает указанием на безнравственные обычаи у арабов, освящавшиеся верой отцов, в особенности на принесение в жертву детей и на закапывание в землю новорожденных дочерей.
«Бог не может повелевать преступлений. Скажи: Бог повелевает мне правду» (Сура 7, 27–28).
Это заявление, сделанное в Мекке, выражает основное религиозное настроение Мухаммада и указывает на внутреннюю причину, смысл мусульманства.
Аргумент «от веры отцов», вероятно, часто выставлялся против Мухаммада, так как он неоднократно возвращается к нему в Коране. Так, в Суре 43, 22–23: «Каждый раз, как наши служители (говорит Аллах) проповедовали истинную веру в каком-нибудь городе, старейшины народа держали им одну и ту же речь: мы следуем вере наших отцов. Скажи: как! Даже если я приношу вам веру более правую, чем вера ваших отцов? Но они говорили: “Мы не верим твоему посланничеству”».
Виньетка, которой обозначается начало сур в Коране. Иран. XIII в.
Так как ответ Мухаммада, что отцам должно следовать не во всем, а только в хорошем, был в своем общем внутреннем смысле мало доступен толпе, то Мухаммад дает ему другую, более конкретную и внушительную форму, напоминающую евангельское: вы отца вашего диавола есте. «Когда убеждаешь их принять религию, посланную Богом с неба, они говорят: мы следуем богопочитанию наших отцов. Не последуют ли они и за сатаной, когда он позовет их в вечный огонь?» (Сура 31, 20).
А что отцы действительно заблуждались, – это Мухаммад подтверждает указанием на безнравственные обычаи у арабов, освящавшиеся верой отцов, в особенности на принесение в жертву детей и на закапывание в землю новорожденных дочерей.
«Бог не может повелевать преступлений. Скажи: Бог повелевает мне правду» (Сура 7, 27–28).
Это заявление, сделанное в Мекке, выражает основное религиозное настроение Мухаммада и указывает на внутреннюю причину, смысл мусульманства.
Аргумент «от веры отцов», вероятно, часто выставлялся против Мухаммада, так как он неоднократно возвращается к нему в Коране. Так, в Суре 43, 22–23: «Каждый раз, как наши служители (говорит Аллах) проповедовали истинную веру в каком-нибудь городе, старейшины народа держали им одну и ту же речь: мы следуем вере наших отцов. Скажи: как! Даже если я приношу вам веру более правую, чем вера ваших отцов? Но они говорили: “Мы не верим твоему посланничеству”».
Так как ответ Мухаммада, что отцам должно следовать не во всем, а только в хорошем, был в своем общем внутреннем смысле мало доступен толпе, то Мухаммад дает ему другую, более конкретную и внушительную форму, напоминающую евангельское: вы отца вашего диавола есте. «Когда убеждаешь их принять религию, посланную Богом с неба, они говорят: мы следуем богопочитанию наших отцов. Не последуют ли они и за сатаной, когда он позовет их в вечный огонь?» (Сура 31, 20).
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента