Страница:
у безопасности сразу съехала,
она держала свое пальто под мышкой,
а все подумали - баба наехала,
и под пальто у нее стволы, лимонки
и бил чечетку, летел навстречу ей
охранник выпустил всю обойму, толку?
Девчонка села на лифт на скоростной.
И лифом кнопки нажала - так поехала,
мешало ей пальто - ведь крутой товар!
На пол не кинешь чтобы ноготь обломать
об кнопку лифта. Охрана в черный ход
"Бана-нана" - девчонка вышла в бар,
Тут я иду, иду, походкой шаркаю,
мой шарф малиновый она за хвост взяла,
но не заметил я, поскльку лизингом
Главою пятою - был сильно увлечен!
Иду, считаю ступеньки на лестнице,
упал - охрана галоппом по мне прошла:
- Вы, что ребята?
- Не видел ее внизу?
- Да, видел, там, отберите шарф у ней!
Вошел я в холл, на полу секретарша спит!
А дверь открыта - убитый пре-зидент!
Но не в натуре, а горем он убит
-Девчонка та его дочкою была!
С шарфом моим идет вдоль Казанского,
мой президент увидал его в свой бинокль!
И как заорет на меня: "Не парь мозги"!!!
Так страшно стало мне сразу, блин!
Откуда - думаю - он узнал что я
ночами глаз ложу на его жену.
И честно, преданно долго здесь служу?
Вот так и стал я дирек-тором потом,
как вспомню молодость - было тридцать лет!
Так хорошо, только жалко шарф из шерсти,
Его купила мне еще та жена!!!
x x x
"Осина"
Осина стоит одиноко
на территории детского сада,
под нею играет со стайкой
"волчат"" воспитатель Инга.
Дети смотрят на землю
и на корни, на павшие листья,
на асфальте рисуют небо,
а один, наверное, водит.
Он уткнулся лицом в осину
и ладошками лодочку сделал,
и закрыл ими синие глазки,
остальные бегут врассыпную.
Воспитатель идет в сторонку
молча смотрит наверх, на крону,
вместе с нею смотрит ворона
повернув свою голову на бок.
Ветер тихо ласкает осину,
крутит медленно, вполоборота,
листья - круглые плоские блюдца
на коротких тонких пружинках.
Они тоже как малые дети
возле ветки иссохшей, у мамы
держат за руку, но оторваться,
убежать, и упасть мечтают
на диван и залезть с головою,
завернутся в клубок, в одеяло,
и включить там большой фонарик,
что есть сил смотреть в отражатель.
И так тихо, светло под осиной
незаметный, эфирный купол
синеглазого тайной окутал
и накрыл пуховым одеялом,
и уходит нечистая сила
за границу забора, в угол,
наблюдает игру, за Ингой
забывая закрыть калитку.
Синеглазый волчонк прыгнул,
оттолкнулся от липкой осины
и стремглав убежал за калитку,
и его уж никто не видел.
Он сидит вдалеке на пригорке,
смотрит вниз. И на детский садик,
и на сотни желтых кружочков,
трепыхающихся на ветру,
он наводит большой фонарик
каждой ночью. И по дорожке,
узкой, тонкой линии света,
он идет к воспитателю Инге...
Он читает ей толстую книгу
о древнейших святых заветах
и говорит ей: "Не плачь, спасибо
Что взяла и вот так отпустила
Нести новую тайну людям".
x x x
"Идти по саду"
В жару ангиной заболеть и волоча ногами
Идти по саду шмыгая сопливым носом
и чувствовать озноб и ломоту, и задаться вопросом
и ватный мир вокруг раздвинуть медленно руками
и заглянуть в зыбучее пространство меж деревьев
и рассмеяться - вдруг я умру сегодня от ангины - я?
Вот будет мило. И прыгнуть с места,
как в детстве, через штакетник ростом по колено
и упасть
поскольку передумал отмотать от ног
последние пятнадцать лет и потирая голень
прижаться к дереву и меж лопаток
почувствовать сучок от ветки от которой
остался лишь один сучок.
И оттолкнуться от ствола
припасть к стеклу приплюснув носом
Смотреть в глаза сидящему на кроне
прозрачному андроиду и думать
о слиянии его с пространством. Чихнуть
и вытереть ладонью лоб от
липкой и болезненной испарины
встать на колени, точнее на карчки
и заглянуть в траву примяв ее ладонью
и крикнуть в норку что в амбаре недостача
спугнуть дюймовочку поставив на тропинку
внезапно палец, убрать свой палец чтобы отодвинуть
с пути ее валун, свалившийся с небес
и с оттопыренным карманом вернуться к чаю. С медом.
Нарезать ломтиками в сладкий дымкий чай
и ощущать на языке приятный вкус ошпаренных
холодных долек белого налива
не ставшего запасом у крота
что вынудит голодную Дюймовочку сбежать
и поселиться на моей веранде - однако!
Чихнуть и улыбнуться
и выполнив свою задачу - ни дня без
помощи сиротам чихнуть три раза
и в телевизор не мигая смотреть и
чувствовать
как холодный градусник становится горячим
глазеть на сочный рот Наталии Ветлицкой
поджав колени, и под пледом помочь яйцу
вернуться в положение лафета для мартиры.
И чувствовать как набухают вены на руках,
Грохочут воробьи на жестяной трубе
от водостока, оса
бессмысленно стучится об стекло
побеленные недавно яблони уже давно
чернеют медленно от ветра. Зябко. Лето.
Ангина в августе. И горсть таблеток.
x x x
"Ты не люби..."
Моя строка в земле оставит след
как след от плуга в первый жизни снег
оттуда и до мраморной зари
в которой ночью кисточкой Дали
ионы бомбардировали звук:
"Ты не люби по полной"!
Моя строка оставит в море след
Как след от невзрывающих торпед
в которых внуки моряка Ионы
морзили в переборки от тоски:
"Ты не люби по полной"
Моя строка оставит в тебе след
растянет складки у румяных влажных щек
ты в такт ударам-удареньям говори:
"Ты не люби, ты не люби, ты не люби"
Ты говори мне, говори и я в ответ
замечу в такт пульсирующих вен:
"Ты не люби меня, я ненавижу плен,
Я не икона а всего лишь Мартин Иден".
x x x
"Неправильный путь"
"Внимание! Наш поезд прибывает на станцию Репино по неправильному пути!"
(Из объявления в электричке. Как пояснил сосед старичок - это нормально. Просто мы приедем не к правой, а к левой платформе. Только и всего...)
Поберегись! Уйди с дороги! Мы такелажники, не Боги!
В созвездье "Андромедитаций" везем багаж златых новаций,
Стихов сложения на рифмы; и в пятистопных чемоданах
Трясутся голые на ямах тактовики нарочных ямбов,
Слоями гласно безударно лежат извилины попарно,
И стопы снежных людоедов за нами стелятся надменно,
А на перроне проводницы нас провожают слишком ленно!
Они уж точно повидали в окно в пути пока не спали
В лесу зверей бегущих рядом, троих мужчин избитых взглядом
Вагон-вожатой в синей юбке, дующей уголь в топку утром,
Чтобы налить старушке чаю, чтобы успеть взмахнуть платочком
На перегоне прошлой ночью, впустить на тамбур свой андроид,
И не снимать на полароид любви шестой немую сцену.
Поберегись! Уйди с дороги! Давай, лети моя тележка!
Директор поезда велел нам не ждать минут и лучше мешкать!
Лететь до первого вагона, потом причалить к машинисту.
Он свесив ноги из кабины играет вольно фугу Листа
(Что интересно - на тромбоне), он доберется до "диеза"
И вспоминая жесты жезла, улыбку, ночь на дальенй стрелке,
Он дунет так, что листья, кепки (или фуражки), все билеты
Слетят из рук проводников и понесутся в чисто небо,
Как птицы-голуби в Сан-Ремо, и упадут под Бологое
В траву зеленую на скатерть, а Машинист без всякой ссоры
Стихи загрузит на приборы и будет всю дорогу плакать
Считая стрелки, семафоры; помощник юный безголовый
Прольет кефир на пятой строчке и по незнанию где едут
Они свернут ко мне, налево, к заливу медленно причалим,
Где нас уже давно встречают фигуры двух железных Леди!
-А мы в Москву уже не едем? Вы чудо, милый, милый Фредди!
И дамы тут же запорхают, и незаметно исправляя
На платьях бусы, плечи, бюсты они в кусты влекут, в аллею!
Спротивлятся кто посмеет? И поезд медленно уходит,
В вагонах нам желают счастья, и машинист доволен будет,
Помощник - он яичко кокнет и смажет усики в кефире,
Старушка цокнет язычочком пока целуют обе в щечки
И скажет внуку: " Он поехал не по неправильном пути...."
x x x
"А я выгуливаю солнечных зайчиков"
Перед ночью солнце очень красное.
Перед закатом небо очень синее.
Перед смертью листья очень желтые.
Перед Богом и врачом все люди - шизофреники.
Так для чего живем на белом свете мы?
Одни выходят погулять во двор с собакою
не для того, что бы она не там покакала,
другие с мыслями гуляют днем и ночью
не для того чтоб их увидели воочию,
а я выгуливаю солнечных зайчиков
не для того чтоб мне крутили боги пальчиком.
Так для чего живем на белом свете мы?
На облаке однажды Бог лепил ворону.
А летчики гоняли мяч по аэродрому.
А в церкви батюшка давал на сдачу свечи.
Вдруг все сложилось в ситуацию "предтече"!
Мяч улетел на облака свечей - попал в ворону.
Бог удалился очень злой, людей не тронул.
Но в церкви батюшку мы больше не заметили.
Так для чего живем на белом свете мы?
Если дует в спину - это ветер.
Если кирпичом, то это дети.
Если снится дом, то это к смерти.
Если в горле ком - пожуй поэтины.
Так для чего живем на белом свете мы?...
x x x
"Икорки на руке, покрытой шерстью."
Смотрите - птица на плече, смотрите - кречет!
Идите, вечер под ногой, и солнце мечет
Икорки хлеба на руке, покрытой шерстью
Смотрите - перстень на Христе , смотрите - пестик...
А Бог упал лицом в траву, в цветы из жести
А птица свила на спине горб женской мести
Она исправила на "персик" слово "пестик"
Она связала в узелок из когтя крестик
И положила Бога с сорванным лицом да в долгий ящик.
Смотрите - скачет по земле футбольный мячик
Не горб!
Смотрите - птица на ветру, смотрите - плачет
Киборг!
x x x
"Подари..."
Подари мне Новый Год, подари
Подари мне шкуру не от лайки!
Подари мне женщину, не змейку!
Подари мне собственную кожу!
Боже, подари мне эту лейку!
Сохнет в доме спиленная елка!
Проращу я острые иголки!
Пусть на босу ногу будет колко
Ей ходить по "Редисон-Паласу".
Не водИ меня как шланг от пылесоса!
Не водИ искать в пургу попутный ветер
На пустой и ведряной планете
В выжженой траве, со сбритой гривой
Посреди ухабистой поземки
Холодно оранжевому Львенку
С влажными печальными глазами
Цвета шоколада комсостава.
ЛJтного. Держать меня не надо
Львам дано охотиться на небе
Боже, запусти ко мне Борзую!
Пусть борзая черною овечкой
Обернется, поедает вечность
Я пойду за ней и будет колко
От травы, заснеженной, "с иголки"
А она как облако в капроне
Пусть цепляет сумрачные елки
x x x
"Слышно"?
Пенопластом по стеклу проведу
слышно?
Я так больше не могу, чувство
чувство - кончилось оно? - Крыша
вышла.
Не способна будь к домашнему хо
зяйству
Собери в комок железные обрывки
нерва
И до блеска чисти им дно кастрюли
И как брюлики мурашки по коже у тебя
первой.
Пенопалстом по стеклу проведу
сдохнут
тараканы за стеной - с ними ходишь
от дверей до окна у земли, мысля
с коромЫслом то зачем? - По воду
Просто жаркое было
лето
сухо
мама щеткой по кастрюле - звала
духов...
x x x
"Непременно, он придет, откроет дверь..."
Непременно, он зайдет, откроет дверь,
Станет тихо и светло. Наоборот
Он откроет дверь, зайдет, отключит свет
Станет больно, громко, даже итого
Горячее чем вода у батарей,
станет
Та вода, в которой дышащих углей
Пламя
Ярким пламенем не гасит стельки кед,
Что поставлены сушиться потому
Что плясали целый день "Он не пришел"
Оттого что не пришел, зараза, все.
Но он все-таки придет, но поздно, нет
Вот от этого теперь горит, бронхит
заболели кеды (ей-то ничего),
зачихали
И оставили на луже вечный след
скраю.
Так на что же я все время отвлекась? - Ах,
Он придет, короче, ляжет и прижмет
И укутает тебя до пяток, до
Спинки белой (пусть вбирает холод стен)
И прижмет лобок к упругим узлам вен
А на утро, он, с матраца на полу
На привычный уже взгляду потолок
Встанет,
в форме-хаки и плаще
И уйдет - Парень!
Слышишь - грохот?!
Вот он был и тут же, милый, черта нет,
Улетел
В непонятное, но ГРУ/*/ своей любви
Сдав бутылки (вечный груз), и две улы
бки и шпорами царапая паркет,
Ну а ты уже в который в жизни раз
Будешь надпись циклевать "Я не умру"
И стирать со спинки черный, черный мел.
/*/ "ГРУ" - Главное Разведывательное Управление Счастьем.
x x x
"У" (поэзия андроидов)
Парендерон гаямолейстэ,
Вауцхеппонде, аугамол.
Охрака йевенцхай шарайя
Аппе руаде хостыс ебдеч.
Раун, фуджессо чьяндомецбо?
iндыперсоф фон Ценсси хыпши,
Сайеле мо пандоййя кхерен,
Жастор, вельены гемба цномэн.
Богендылойта, йахоч? - У!
перевод на обсерваторно-русский:
Жена.
Шелестят за окном моей ржавой ракеты планеты,
Солнечный ветер, да импульсы в межгаллактическом интернете
В кабине на тоненькой ниточке ветка из сада родного
Дрожит под ударами метеоритов по железной обшивке.
С кем ты гуляешь сегодня, жена марсианских матросов ?
Мне писем не возит посыльный харчевни "От Князя фон-Тьмы"
Ну что ж, навещу-ка я даму в далеком неверном Париже
Вот только пусть длинные пейсы быстрее растут
А то на таможне земной не пропустят.
И спросят - у вас таки есть наши родственники по линии матери?
А я им отвечу - есть но жена из утраченных ныне племен...
x x x
"Я черный китель распахну"
А на войне как новой не было страны так и не будет!
А на войне как вой летающей с косой любви ждут люди!
А на войне один убитый - сто не пущенных детей, до Бога!
А если б не было войны тебе другая бы дана была дорога..
Тебе, моя родная, из чудесной океанской книги таин!
Тебе, любовь живущего в моей клетИ-душе ребенка Кая!
Лети ко мне, лети, я китель черный распахну слезинке-пуле!
А на войне как, новой не было любви? Давай добудем!!!
Давай добудем до второго этажа вдвоем, на лифте!? Выше?
Давай не будем в нем стоять а ехать в дырочку на крыше!
Давай за мир на всей войне! С тобой, любой! Подай мне сына!
Он сходит к богу за водой, подарит мирной, вороной, кусочек сыра!
А на войне как на войне - на желтой розе каплей нежность.
А в сорок третьем он убит, она Христом хранит его жизнь.
Он выпил в ней себя до дна, тела их в пар перемешались.
И только родинки остались на листве у "ягод-развгод".
Я черный китель распахну. Травой врасти в мою петличку!
Лаз - вот; прости меня за все, прости за "птичку"...
x x x
Она весной была бледна и взгляд рассеян
ей не хотелось ничего такого, просто
весной трава сосала из нее для роста
алоэ соки, витамины "бэ-двеннадцать".
Он делал ей уколы в попу, протирая
следы от точек ватой, полной влагой водки
а ночью в дреме, вся в поту она кричала:
"Навоходонасэр!"
И вот, однажды, посреди сырой дороги
пред ней как вкопанные джипы-носороги
остановились - три машины, а за ними
в носилках стройный, полуголый Царь Египта.
И эвкалиптовою ветвью прикрываясь
ступил на землю он, вонзил копье ей в попу!
Она бежала долго, вроде полевропы
И люди вслед коричали ей:
"Навоходонасэр"!
И в этом месте над Россией расцветали
фиалки, пурпурные маки и тюльпаны
в прожилках желтого, бордо, слегка индиго
а по краям фламинго розового цвета.
И на воде виднелись ушки носорога.
x x x
"Заверните меня в плащеницу..."
заверните меня в плащеницу
пусть проявятся хвост и копытца
заверните меня в лист капустный
пусть в прожилках пустоты хрустнут
заверните меня в фотопленку
пусть проявится плач ребенка
заверните меня за уздечку
у кобылицы сегодня течка.
В млечный путь, моя подруга, в млечный путь!
Дай нам воли - мы покатимся как ртуть!
От порога до пологой до горы
Догорать на пепелище у звезды.
В млечный путь, моя подруга, в млечный путь!
Дай нам водки - мы отправимся тонуть
От извилистой реки до дна по грудь
И взболтаем горя илистую муть.
В млечный путь, моя подруга, в млечный путь!
Добеги одна, до Веги добеги!
А я буду вслед губами ветер дуть!
В млечный путь, моя подруга, в млечный путь...
На имя не иди, на отклик - кайся.
На спину впереди не опирайся.
На волю не играй, играй на долю.
Настойку не давай из крови пролитой.
На имя не иди, не одевайся.
Придет Она сама. Ты кайся, кайся...
Ангел это девочка с корзинкой,
Банджо это воля диких прерий.
Верь мне - это мысли из материй
А любовь - побег за паутинку.
Вот. А бывает там. Догорает то.
Год. А бывает так. Добывают зло.
Врет. А бывает нет. Но всегда кричит.
Лед. А бывает жгет. А бывает - спид.
Вот! Не бывает так! Чтобы вдруг без драк!
Жмот! Он мне дал пятак! Обещал сто лет!
Плод! Он не твоя смерть! Она утром спит.
Бог - это не костел из рам! Это крик и стыд.
Но бывает так. Полыхает то. И вон там стоит
x x x
"Бо-бо..."
...Светит солнышко, снежок
под ногой моей хрустит,
под второй комочком стих
застревает как ледышка!
Я упал, смеюсь, лодыжка
больно; надо мной толпа
молодых совсем девчат!
Жалко, шубки их до пят!
Вот согреет землю лето,
я с ледышкой повторю!
Упаду, прочту стишок
и уткнусь в траву с цветами,
чтоб не видеть стройных ног,
чтоб не чувствовать разрыва
между школьницей и мной.
А потом пойду домой,
расскажу об этом "маме",
что зовет себя женой,
посмеемся водки выпьем,
я ей деньги все отдам;
или нет не все - на дам
тратить деньги не прилично,
я на книжки их потрачу,
выйду в парк - и на скамейку!
Мимо - школьницы, я - мрамор,
подойдет девчонка в "мини",
если спросит почему
кверх ногами я держу
книжку Пушкина - отвечу:
Пушкин летом так любил
познакомиться. Поэтам
надо видеть мир не так,
и не этак - изнутри
молодой, большой любви...
Пушкин мне спасибо скажет,
что держал его лицом
к юной фее; с синяком
под большим красивым глазом
выйду утром на работу,
сослуживцам передам
опыт свой ошибок трудных:
не встречайте ваших мам
если в парке вас обняли
три девчонки попрося
почитать стихтворя
и побыть стихотворенком
в Новый год, на рождество!
Будет вам потом бо-бо,
Или глазу, или члену
СП(*) Пушкина читать...
СП - Союз Писателей.
x x x
.... Прощай, любимая, прощай
я улетаю с облаками
прощай им - падшие на камни
слезами.
Прощай, любимая, прощай
я облетаю пустоцветом
прощай и... скушно этим летом
быть фиолетовым.
Прощай, любимая, прощай
я заплетаю ленты в косы
прощай им шляпки из соломки
и в ведрах - росы
Шампани!
Прощай, любимая, прощай
лежи комочком
в обьятьях-щупальцах у строчек...
ОН - ХОЧЕТ!
(смотрит вниз)
Тебя, любимая. Прощай.
На камень!
x x x
"Мурка, Мастер и Маргаритта"
Спица, воткнутая в мозг
не удержит
в положении прилежном
смоляных копну волос
Маргаритты
Колокольчик на пупке
не умножит
эмбрион вождя до рожи
истопного у печи
Мастера
Банка денег за хвостом
не на кормит
килькой тонущую кошку
ведь мелодий не набулькает
Мурка
Водки выпей и садись на свою
сивку-бурку...
x x x
"Я ЖЕЛАЮ НАМ ЛЕГКОЙ СМЕРТИ!"
Я желаю нам легкой смерти
у свечи, в посторонней церкви,
на деньгах и на мокрой постели,
на стихах, или с криком "верю!",
с Моисеем, в ногах гирей
в той пустыне, на лысой горе,
или в зоне, с кайлом в руке,
а может рядом с пьяным погонщиком,
или в форме с новым погончиком...
Я желаю нам легкой смерти
ровно в полночь в своем кабинете
рядом с дьяволом на львиной охоте,
а может в Питере, на болоте...
Я желаю умереть на вздохе
у седьмой по счету пройдохи
в ее красной мягкой постели.
Я желаю нам легкой смерти
на чужой красивой планете,
на пороге желтого Дома
или в жуткой пьяной канаве,
а если повезет - в колонне
на пыльной прямой дороге ,
или в покошенном стоге
глядя в глаза молодой волчице
или от птицы желаю смерти
или от жара горчицы
или от сотни выпитых банок
апперетива "Бьянки",
от анекдотов "Анки",
я желаю нам легкой смерти
тостуя за жизнь, за гранки,
во время беседы у Бога
получая ножиком в сердце
я желаю нам легкой смерти
от недостачи в банке
от песен сибирской Янки
или от съеденной мертвечины
за стальной Кремлевской стеной.
Я желаю нам легкой смерти
от подарка своей дорогой
и ненаглядной теще,
от осенней коварной лужи
или от фразы "кому ты нужен?
И что есть причина смерти?"
А может ты просто - упал и умер?
Или совсем уже полоумен?
Или обманут собственным другом?
Или другим поэтом контужен?
Или звуком твой мозг нагружен?..."
В общем, ясно: в Бога не веря
покидая свою купель
я желаю нам легкой смерти
(в России вечная цель...).
Впрочем, каюсь, солгать не могу
я желаю нам полной жизни,
когда кровь и слюна брызнет
от прочтения этой строчки
той последней своей ночью
а потом отойти желаю
от желанного мне края
и вкусить пару новых строчек,
и бежать от стихов, где прочерк
Вместо боли в конце точек
и упасть на луга в пропасть
где мы кушать и спать просим
и в начале "НЕ Я" восклицаем
тянем жилы и жалим, ставим
знак вопроса нерукотворный
под словечком простым "покорным"...
Вольно! Почесть дана. Каюсь
Выхожу из себя, таю,
Не рожден, но уже умираю
в глубине своих лучших лет...
Коченею, колюсь костью
мерзну, жду, открываю гостье,
реверансы, поклон, на пол,
Хруст в спине, в животе, на кон,
Ставим голые мысли в образ,
А затем пустота, голос. И отсчет:
-раз, два, три, готовы?! Взлетаем!
-Но куда?
-А так, черкнуть слова.
И в словах умереть. Слегка...
Впереди еще много слов....
Да простит меня, Бог - верю!
Пока...
x x x
"И дверь открылась"
На белом, бледном полотне стояло блюдо.
На нем - два яблока, лимон; и край салфетки
Едва заметный плавный реверанс соседке
Бутылке тонкой, налитой до края,
Исполнил кружевами. Пламя,
Едва ли видное чьему-то глазу,
Слегка кольнуло по хрустальной вазе
С цветами. Они своими тонкими шипами
Готовы были указать обидчице на место,
Но кресло, своим пустующим и одиноком
Видом удерживало время, и обиду
Яблока, готового скатиться на пол.
Его придерживал графин - на бледной,
Матовой от камерного холода
Хрустальной стенке замерла слеза. Пчела
Пыталась окунуть свое коротенькое жало
В бокал из старого каленого стекла,
Присыпанного пудрой по овалу.
Но тщетно - глубина событий не давала
Пчеле достать до дна, окутанного пылью.
И замерла она. Под абажуром.
Иголки света, растопыренною горсткой,
Сквозь дырочки материи из шелка
Держали потолок под заданным углом.
Втроем они стояли у окна. И ждали вечность.
А кресло ждало одного. Его.
И дверь открылась...
x x x
"Сыну"
Маята на моих часах
(я часы не ношу - боюсь)
маята на моих руках
(не ношу на руках я в блюз)
маята на моих ногах
(не ношу на ногах земли)
маята на моих глазах
(не ношу на глазах белки)
маята на моем седле
(ствол затянут под жгут-ремень)
маята на моей спине
(спички чиркают об кремень)
маята на моей стране
(в ней для счастья открыли кран)
маята на моей Душе
потому что в ней нет Души.
Маята. Не рождайся, Сын.
она держала свое пальто под мышкой,
а все подумали - баба наехала,
и под пальто у нее стволы, лимонки
и бил чечетку, летел навстречу ей
охранник выпустил всю обойму, толку?
Девчонка села на лифт на скоростной.
И лифом кнопки нажала - так поехала,
мешало ей пальто - ведь крутой товар!
На пол не кинешь чтобы ноготь обломать
об кнопку лифта. Охрана в черный ход
"Бана-нана" - девчонка вышла в бар,
Тут я иду, иду, походкой шаркаю,
мой шарф малиновый она за хвост взяла,
но не заметил я, поскльку лизингом
Главою пятою - был сильно увлечен!
Иду, считаю ступеньки на лестнице,
упал - охрана галоппом по мне прошла:
- Вы, что ребята?
- Не видел ее внизу?
- Да, видел, там, отберите шарф у ней!
Вошел я в холл, на полу секретарша спит!
А дверь открыта - убитый пре-зидент!
Но не в натуре, а горем он убит
-Девчонка та его дочкою была!
С шарфом моим идет вдоль Казанского,
мой президент увидал его в свой бинокль!
И как заорет на меня: "Не парь мозги"!!!
Так страшно стало мне сразу, блин!
Откуда - думаю - он узнал что я
ночами глаз ложу на его жену.
И честно, преданно долго здесь служу?
Вот так и стал я дирек-тором потом,
как вспомню молодость - было тридцать лет!
Так хорошо, только жалко шарф из шерсти,
Его купила мне еще та жена!!!
x x x
"Осина"
Осина стоит одиноко
на территории детского сада,
под нею играет со стайкой
"волчат"" воспитатель Инга.
Дети смотрят на землю
и на корни, на павшие листья,
на асфальте рисуют небо,
а один, наверное, водит.
Он уткнулся лицом в осину
и ладошками лодочку сделал,
и закрыл ими синие глазки,
остальные бегут врассыпную.
Воспитатель идет в сторонку
молча смотрит наверх, на крону,
вместе с нею смотрит ворона
повернув свою голову на бок.
Ветер тихо ласкает осину,
крутит медленно, вполоборота,
листья - круглые плоские блюдца
на коротких тонких пружинках.
Они тоже как малые дети
возле ветки иссохшей, у мамы
держат за руку, но оторваться,
убежать, и упасть мечтают
на диван и залезть с головою,
завернутся в клубок, в одеяло,
и включить там большой фонарик,
что есть сил смотреть в отражатель.
И так тихо, светло под осиной
незаметный, эфирный купол
синеглазого тайной окутал
и накрыл пуховым одеялом,
и уходит нечистая сила
за границу забора, в угол,
наблюдает игру, за Ингой
забывая закрыть калитку.
Синеглазый волчонк прыгнул,
оттолкнулся от липкой осины
и стремглав убежал за калитку,
и его уж никто не видел.
Он сидит вдалеке на пригорке,
смотрит вниз. И на детский садик,
и на сотни желтых кружочков,
трепыхающихся на ветру,
он наводит большой фонарик
каждой ночью. И по дорожке,
узкой, тонкой линии света,
он идет к воспитателю Инге...
Он читает ей толстую книгу
о древнейших святых заветах
и говорит ей: "Не плачь, спасибо
Что взяла и вот так отпустила
Нести новую тайну людям".
x x x
"Идти по саду"
В жару ангиной заболеть и волоча ногами
Идти по саду шмыгая сопливым носом
и чувствовать озноб и ломоту, и задаться вопросом
и ватный мир вокруг раздвинуть медленно руками
и заглянуть в зыбучее пространство меж деревьев
и рассмеяться - вдруг я умру сегодня от ангины - я?
Вот будет мило. И прыгнуть с места,
как в детстве, через штакетник ростом по колено
и упасть
поскольку передумал отмотать от ног
последние пятнадцать лет и потирая голень
прижаться к дереву и меж лопаток
почувствовать сучок от ветки от которой
остался лишь один сучок.
И оттолкнуться от ствола
припасть к стеклу приплюснув носом
Смотреть в глаза сидящему на кроне
прозрачному андроиду и думать
о слиянии его с пространством. Чихнуть
и вытереть ладонью лоб от
липкой и болезненной испарины
встать на колени, точнее на карчки
и заглянуть в траву примяв ее ладонью
и крикнуть в норку что в амбаре недостача
спугнуть дюймовочку поставив на тропинку
внезапно палец, убрать свой палец чтобы отодвинуть
с пути ее валун, свалившийся с небес
и с оттопыренным карманом вернуться к чаю. С медом.
Нарезать ломтиками в сладкий дымкий чай
и ощущать на языке приятный вкус ошпаренных
холодных долек белого налива
не ставшего запасом у крота
что вынудит голодную Дюймовочку сбежать
и поселиться на моей веранде - однако!
Чихнуть и улыбнуться
и выполнив свою задачу - ни дня без
помощи сиротам чихнуть три раза
и в телевизор не мигая смотреть и
чувствовать
как холодный градусник становится горячим
глазеть на сочный рот Наталии Ветлицкой
поджав колени, и под пледом помочь яйцу
вернуться в положение лафета для мартиры.
И чувствовать как набухают вены на руках,
Грохочут воробьи на жестяной трубе
от водостока, оса
бессмысленно стучится об стекло
побеленные недавно яблони уже давно
чернеют медленно от ветра. Зябко. Лето.
Ангина в августе. И горсть таблеток.
x x x
"Ты не люби..."
Моя строка в земле оставит след
как след от плуга в первый жизни снег
оттуда и до мраморной зари
в которой ночью кисточкой Дали
ионы бомбардировали звук:
"Ты не люби по полной"!
Моя строка оставит в море след
Как след от невзрывающих торпед
в которых внуки моряка Ионы
морзили в переборки от тоски:
"Ты не люби по полной"
Моя строка оставит в тебе след
растянет складки у румяных влажных щек
ты в такт ударам-удареньям говори:
"Ты не люби, ты не люби, ты не люби"
Ты говори мне, говори и я в ответ
замечу в такт пульсирующих вен:
"Ты не люби меня, я ненавижу плен,
Я не икона а всего лишь Мартин Иден".
x x x
"Неправильный путь"
"Внимание! Наш поезд прибывает на станцию Репино по неправильному пути!"
(Из объявления в электричке. Как пояснил сосед старичок - это нормально. Просто мы приедем не к правой, а к левой платформе. Только и всего...)
Поберегись! Уйди с дороги! Мы такелажники, не Боги!
В созвездье "Андромедитаций" везем багаж златых новаций,
Стихов сложения на рифмы; и в пятистопных чемоданах
Трясутся голые на ямах тактовики нарочных ямбов,
Слоями гласно безударно лежат извилины попарно,
И стопы снежных людоедов за нами стелятся надменно,
А на перроне проводницы нас провожают слишком ленно!
Они уж точно повидали в окно в пути пока не спали
В лесу зверей бегущих рядом, троих мужчин избитых взглядом
Вагон-вожатой в синей юбке, дующей уголь в топку утром,
Чтобы налить старушке чаю, чтобы успеть взмахнуть платочком
На перегоне прошлой ночью, впустить на тамбур свой андроид,
И не снимать на полароид любви шестой немую сцену.
Поберегись! Уйди с дороги! Давай, лети моя тележка!
Директор поезда велел нам не ждать минут и лучше мешкать!
Лететь до первого вагона, потом причалить к машинисту.
Он свесив ноги из кабины играет вольно фугу Листа
(Что интересно - на тромбоне), он доберется до "диеза"
И вспоминая жесты жезла, улыбку, ночь на дальенй стрелке,
Он дунет так, что листья, кепки (или фуражки), все билеты
Слетят из рук проводников и понесутся в чисто небо,
Как птицы-голуби в Сан-Ремо, и упадут под Бологое
В траву зеленую на скатерть, а Машинист без всякой ссоры
Стихи загрузит на приборы и будет всю дорогу плакать
Считая стрелки, семафоры; помощник юный безголовый
Прольет кефир на пятой строчке и по незнанию где едут
Они свернут ко мне, налево, к заливу медленно причалим,
Где нас уже давно встречают фигуры двух железных Леди!
-А мы в Москву уже не едем? Вы чудо, милый, милый Фредди!
И дамы тут же запорхают, и незаметно исправляя
На платьях бусы, плечи, бюсты они в кусты влекут, в аллею!
Спротивлятся кто посмеет? И поезд медленно уходит,
В вагонах нам желают счастья, и машинист доволен будет,
Помощник - он яичко кокнет и смажет усики в кефире,
Старушка цокнет язычочком пока целуют обе в щечки
И скажет внуку: " Он поехал не по неправильном пути...."
x x x
"А я выгуливаю солнечных зайчиков"
Перед ночью солнце очень красное.
Перед закатом небо очень синее.
Перед смертью листья очень желтые.
Перед Богом и врачом все люди - шизофреники.
Так для чего живем на белом свете мы?
Одни выходят погулять во двор с собакою
не для того, что бы она не там покакала,
другие с мыслями гуляют днем и ночью
не для того чтоб их увидели воочию,
а я выгуливаю солнечных зайчиков
не для того чтоб мне крутили боги пальчиком.
Так для чего живем на белом свете мы?
На облаке однажды Бог лепил ворону.
А летчики гоняли мяч по аэродрому.
А в церкви батюшка давал на сдачу свечи.
Вдруг все сложилось в ситуацию "предтече"!
Мяч улетел на облака свечей - попал в ворону.
Бог удалился очень злой, людей не тронул.
Но в церкви батюшку мы больше не заметили.
Так для чего живем на белом свете мы?
Если дует в спину - это ветер.
Если кирпичом, то это дети.
Если снится дом, то это к смерти.
Если в горле ком - пожуй поэтины.
Так для чего живем на белом свете мы?...
x x x
"Икорки на руке, покрытой шерстью."
Смотрите - птица на плече, смотрите - кречет!
Идите, вечер под ногой, и солнце мечет
Икорки хлеба на руке, покрытой шерстью
Смотрите - перстень на Христе , смотрите - пестик...
А Бог упал лицом в траву, в цветы из жести
А птица свила на спине горб женской мести
Она исправила на "персик" слово "пестик"
Она связала в узелок из когтя крестик
И положила Бога с сорванным лицом да в долгий ящик.
Смотрите - скачет по земле футбольный мячик
Не горб!
Смотрите - птица на ветру, смотрите - плачет
Киборг!
x x x
"Подари..."
Подари мне Новый Год, подари
Подари мне шкуру не от лайки!
Подари мне женщину, не змейку!
Подари мне собственную кожу!
Боже, подари мне эту лейку!
Сохнет в доме спиленная елка!
Проращу я острые иголки!
Пусть на босу ногу будет колко
Ей ходить по "Редисон-Паласу".
Не водИ меня как шланг от пылесоса!
Не водИ искать в пургу попутный ветер
На пустой и ведряной планете
В выжженой траве, со сбритой гривой
Посреди ухабистой поземки
Холодно оранжевому Львенку
С влажными печальными глазами
Цвета шоколада комсостава.
ЛJтного. Держать меня не надо
Львам дано охотиться на небе
Боже, запусти ко мне Борзую!
Пусть борзая черною овечкой
Обернется, поедает вечность
Я пойду за ней и будет колко
От травы, заснеженной, "с иголки"
А она как облако в капроне
Пусть цепляет сумрачные елки
x x x
"Слышно"?
Пенопластом по стеклу проведу
слышно?
Я так больше не могу, чувство
чувство - кончилось оно? - Крыша
вышла.
Не способна будь к домашнему хо
зяйству
Собери в комок железные обрывки
нерва
И до блеска чисти им дно кастрюли
И как брюлики мурашки по коже у тебя
первой.
Пенопалстом по стеклу проведу
сдохнут
тараканы за стеной - с ними ходишь
от дверей до окна у земли, мысля
с коромЫслом то зачем? - По воду
Просто жаркое было
лето
сухо
мама щеткой по кастрюле - звала
духов...
x x x
"Непременно, он придет, откроет дверь..."
Непременно, он зайдет, откроет дверь,
Станет тихо и светло. Наоборот
Он откроет дверь, зайдет, отключит свет
Станет больно, громко, даже итого
Горячее чем вода у батарей,
станет
Та вода, в которой дышащих углей
Пламя
Ярким пламенем не гасит стельки кед,
Что поставлены сушиться потому
Что плясали целый день "Он не пришел"
Оттого что не пришел, зараза, все.
Но он все-таки придет, но поздно, нет
Вот от этого теперь горит, бронхит
заболели кеды (ей-то ничего),
зачихали
И оставили на луже вечный след
скраю.
Так на что же я все время отвлекась? - Ах,
Он придет, короче, ляжет и прижмет
И укутает тебя до пяток, до
Спинки белой (пусть вбирает холод стен)
И прижмет лобок к упругим узлам вен
А на утро, он, с матраца на полу
На привычный уже взгляду потолок
Встанет,
в форме-хаки и плаще
И уйдет - Парень!
Слышишь - грохот?!
Вот он был и тут же, милый, черта нет,
Улетел
В непонятное, но ГРУ/*/ своей любви
Сдав бутылки (вечный груз), и две улы
бки и шпорами царапая паркет,
Ну а ты уже в который в жизни раз
Будешь надпись циклевать "Я не умру"
И стирать со спинки черный, черный мел.
/*/ "ГРУ" - Главное Разведывательное Управление Счастьем.
x x x
"У" (поэзия андроидов)
Парендерон гаямолейстэ,
Вауцхеппонде, аугамол.
Охрака йевенцхай шарайя
Аппе руаде хостыс ебдеч.
Раун, фуджессо чьяндомецбо?
iндыперсоф фон Ценсси хыпши,
Сайеле мо пандоййя кхерен,
Жастор, вельены гемба цномэн.
Богендылойта, йахоч? - У!
перевод на обсерваторно-русский:
Жена.
Шелестят за окном моей ржавой ракеты планеты,
Солнечный ветер, да импульсы в межгаллактическом интернете
В кабине на тоненькой ниточке ветка из сада родного
Дрожит под ударами метеоритов по железной обшивке.
С кем ты гуляешь сегодня, жена марсианских матросов ?
Мне писем не возит посыльный харчевни "От Князя фон-Тьмы"
Ну что ж, навещу-ка я даму в далеком неверном Париже
Вот только пусть длинные пейсы быстрее растут
А то на таможне земной не пропустят.
И спросят - у вас таки есть наши родственники по линии матери?
А я им отвечу - есть но жена из утраченных ныне племен...
x x x
"Я черный китель распахну"
А на войне как новой не было страны так и не будет!
А на войне как вой летающей с косой любви ждут люди!
А на войне один убитый - сто не пущенных детей, до Бога!
А если б не было войны тебе другая бы дана была дорога..
Тебе, моя родная, из чудесной океанской книги таин!
Тебе, любовь живущего в моей клетИ-душе ребенка Кая!
Лети ко мне, лети, я китель черный распахну слезинке-пуле!
А на войне как, новой не было любви? Давай добудем!!!
Давай добудем до второго этажа вдвоем, на лифте!? Выше?
Давай не будем в нем стоять а ехать в дырочку на крыше!
Давай за мир на всей войне! С тобой, любой! Подай мне сына!
Он сходит к богу за водой, подарит мирной, вороной, кусочек сыра!
А на войне как на войне - на желтой розе каплей нежность.
А в сорок третьем он убит, она Христом хранит его жизнь.
Он выпил в ней себя до дна, тела их в пар перемешались.
И только родинки остались на листве у "ягод-развгод".
Я черный китель распахну. Травой врасти в мою петличку!
Лаз - вот; прости меня за все, прости за "птичку"...
x x x
Она весной была бледна и взгляд рассеян
ей не хотелось ничего такого, просто
весной трава сосала из нее для роста
алоэ соки, витамины "бэ-двеннадцать".
Он делал ей уколы в попу, протирая
следы от точек ватой, полной влагой водки
а ночью в дреме, вся в поту она кричала:
"Навоходонасэр!"
И вот, однажды, посреди сырой дороги
пред ней как вкопанные джипы-носороги
остановились - три машины, а за ними
в носилках стройный, полуголый Царь Египта.
И эвкалиптовою ветвью прикрываясь
ступил на землю он, вонзил копье ей в попу!
Она бежала долго, вроде полевропы
И люди вслед коричали ей:
"Навоходонасэр"!
И в этом месте над Россией расцветали
фиалки, пурпурные маки и тюльпаны
в прожилках желтого, бордо, слегка индиго
а по краям фламинго розового цвета.
И на воде виднелись ушки носорога.
x x x
"Заверните меня в плащеницу..."
заверните меня в плащеницу
пусть проявятся хвост и копытца
заверните меня в лист капустный
пусть в прожилках пустоты хрустнут
заверните меня в фотопленку
пусть проявится плач ребенка
заверните меня за уздечку
у кобылицы сегодня течка.
В млечный путь, моя подруга, в млечный путь!
Дай нам воли - мы покатимся как ртуть!
От порога до пологой до горы
Догорать на пепелище у звезды.
В млечный путь, моя подруга, в млечный путь!
Дай нам водки - мы отправимся тонуть
От извилистой реки до дна по грудь
И взболтаем горя илистую муть.
В млечный путь, моя подруга, в млечный путь!
Добеги одна, до Веги добеги!
А я буду вслед губами ветер дуть!
В млечный путь, моя подруга, в млечный путь...
На имя не иди, на отклик - кайся.
На спину впереди не опирайся.
На волю не играй, играй на долю.
Настойку не давай из крови пролитой.
На имя не иди, не одевайся.
Придет Она сама. Ты кайся, кайся...
Ангел это девочка с корзинкой,
Банджо это воля диких прерий.
Верь мне - это мысли из материй
А любовь - побег за паутинку.
Вот. А бывает там. Догорает то.
Год. А бывает так. Добывают зло.
Врет. А бывает нет. Но всегда кричит.
Лед. А бывает жгет. А бывает - спид.
Вот! Не бывает так! Чтобы вдруг без драк!
Жмот! Он мне дал пятак! Обещал сто лет!
Плод! Он не твоя смерть! Она утром спит.
Бог - это не костел из рам! Это крик и стыд.
Но бывает так. Полыхает то. И вон там стоит
x x x
"Бо-бо..."
...Светит солнышко, снежок
под ногой моей хрустит,
под второй комочком стих
застревает как ледышка!
Я упал, смеюсь, лодыжка
больно; надо мной толпа
молодых совсем девчат!
Жалко, шубки их до пят!
Вот согреет землю лето,
я с ледышкой повторю!
Упаду, прочту стишок
и уткнусь в траву с цветами,
чтоб не видеть стройных ног,
чтоб не чувствовать разрыва
между школьницей и мной.
А потом пойду домой,
расскажу об этом "маме",
что зовет себя женой,
посмеемся водки выпьем,
я ей деньги все отдам;
или нет не все - на дам
тратить деньги не прилично,
я на книжки их потрачу,
выйду в парк - и на скамейку!
Мимо - школьницы, я - мрамор,
подойдет девчонка в "мини",
если спросит почему
кверх ногами я держу
книжку Пушкина - отвечу:
Пушкин летом так любил
познакомиться. Поэтам
надо видеть мир не так,
и не этак - изнутри
молодой, большой любви...
Пушкин мне спасибо скажет,
что держал его лицом
к юной фее; с синяком
под большим красивым глазом
выйду утром на работу,
сослуживцам передам
опыт свой ошибок трудных:
не встречайте ваших мам
если в парке вас обняли
три девчонки попрося
почитать стихтворя
и побыть стихотворенком
в Новый год, на рождество!
Будет вам потом бо-бо,
Или глазу, или члену
СП(*) Пушкина читать...
СП - Союз Писателей.
x x x
.... Прощай, любимая, прощай
я улетаю с облаками
прощай им - падшие на камни
слезами.
Прощай, любимая, прощай
я облетаю пустоцветом
прощай и... скушно этим летом
быть фиолетовым.
Прощай, любимая, прощай
я заплетаю ленты в косы
прощай им шляпки из соломки
и в ведрах - росы
Шампани!
Прощай, любимая, прощай
лежи комочком
в обьятьях-щупальцах у строчек...
ОН - ХОЧЕТ!
(смотрит вниз)
Тебя, любимая. Прощай.
На камень!
x x x
"Мурка, Мастер и Маргаритта"
Спица, воткнутая в мозг
не удержит
в положении прилежном
смоляных копну волос
Маргаритты
Колокольчик на пупке
не умножит
эмбрион вождя до рожи
истопного у печи
Мастера
Банка денег за хвостом
не на кормит
килькой тонущую кошку
ведь мелодий не набулькает
Мурка
Водки выпей и садись на свою
сивку-бурку...
x x x
"Я ЖЕЛАЮ НАМ ЛЕГКОЙ СМЕРТИ!"
Я желаю нам легкой смерти
у свечи, в посторонней церкви,
на деньгах и на мокрой постели,
на стихах, или с криком "верю!",
с Моисеем, в ногах гирей
в той пустыне, на лысой горе,
или в зоне, с кайлом в руке,
а может рядом с пьяным погонщиком,
или в форме с новым погончиком...
Я желаю нам легкой смерти
ровно в полночь в своем кабинете
рядом с дьяволом на львиной охоте,
а может в Питере, на болоте...
Я желаю умереть на вздохе
у седьмой по счету пройдохи
в ее красной мягкой постели.
Я желаю нам легкой смерти
на чужой красивой планете,
на пороге желтого Дома
или в жуткой пьяной канаве,
а если повезет - в колонне
на пыльной прямой дороге ,
или в покошенном стоге
глядя в глаза молодой волчице
или от птицы желаю смерти
или от жара горчицы
или от сотни выпитых банок
апперетива "Бьянки",
от анекдотов "Анки",
я желаю нам легкой смерти
тостуя за жизнь, за гранки,
во время беседы у Бога
получая ножиком в сердце
я желаю нам легкой смерти
от недостачи в банке
от песен сибирской Янки
или от съеденной мертвечины
за стальной Кремлевской стеной.
Я желаю нам легкой смерти
от подарка своей дорогой
и ненаглядной теще,
от осенней коварной лужи
или от фразы "кому ты нужен?
И что есть причина смерти?"
А может ты просто - упал и умер?
Или совсем уже полоумен?
Или обманут собственным другом?
Или другим поэтом контужен?
Или звуком твой мозг нагружен?..."
В общем, ясно: в Бога не веря
покидая свою купель
я желаю нам легкой смерти
(в России вечная цель...).
Впрочем, каюсь, солгать не могу
я желаю нам полной жизни,
когда кровь и слюна брызнет
от прочтения этой строчки
той последней своей ночью
а потом отойти желаю
от желанного мне края
и вкусить пару новых строчек,
и бежать от стихов, где прочерк
Вместо боли в конце точек
и упасть на луга в пропасть
где мы кушать и спать просим
и в начале "НЕ Я" восклицаем
тянем жилы и жалим, ставим
знак вопроса нерукотворный
под словечком простым "покорным"...
Вольно! Почесть дана. Каюсь
Выхожу из себя, таю,
Не рожден, но уже умираю
в глубине своих лучших лет...
Коченею, колюсь костью
мерзну, жду, открываю гостье,
реверансы, поклон, на пол,
Хруст в спине, в животе, на кон,
Ставим голые мысли в образ,
А затем пустота, голос. И отсчет:
-раз, два, три, готовы?! Взлетаем!
-Но куда?
-А так, черкнуть слова.
И в словах умереть. Слегка...
Впереди еще много слов....
Да простит меня, Бог - верю!
Пока...
x x x
"И дверь открылась"
На белом, бледном полотне стояло блюдо.
На нем - два яблока, лимон; и край салфетки
Едва заметный плавный реверанс соседке
Бутылке тонкой, налитой до края,
Исполнил кружевами. Пламя,
Едва ли видное чьему-то глазу,
Слегка кольнуло по хрустальной вазе
С цветами. Они своими тонкими шипами
Готовы были указать обидчице на место,
Но кресло, своим пустующим и одиноком
Видом удерживало время, и обиду
Яблока, готового скатиться на пол.
Его придерживал графин - на бледной,
Матовой от камерного холода
Хрустальной стенке замерла слеза. Пчела
Пыталась окунуть свое коротенькое жало
В бокал из старого каленого стекла,
Присыпанного пудрой по овалу.
Но тщетно - глубина событий не давала
Пчеле достать до дна, окутанного пылью.
И замерла она. Под абажуром.
Иголки света, растопыренною горсткой,
Сквозь дырочки материи из шелка
Держали потолок под заданным углом.
Втроем они стояли у окна. И ждали вечность.
А кресло ждало одного. Его.
И дверь открылась...
x x x
"Сыну"
Маята на моих часах
(я часы не ношу - боюсь)
маята на моих руках
(не ношу на руках я в блюз)
маята на моих ногах
(не ношу на ногах земли)
маята на моих глазах
(не ношу на глазах белки)
маята на моем седле
(ствол затянут под жгут-ремень)
маята на моей спине
(спички чиркают об кремень)
маята на моей стране
(в ней для счастья открыли кран)
маята на моей Душе
потому что в ней нет Души.
Маята. Не рождайся, Сын.