Страница:
Глава 3
Едва оказавшись за дверью, молодой человек сразу увидел штаб форта, о котором ему говорил кнехт. Массивный куб, выложенный бронеплитами, уставленный по периметру крыши мощными прожекторами, направленными в сторону ограждения. На улице была еще ночь, но темноту в клочья разорвали лучи охранной системы. Но аллеи городка оставались пустынны. Впрочем, как раз это объяснялось очень легко – весь гарнизон давно уже занял положенные по тревожному расписанию позиции.
Бегом, не обращая внимания на указатели, перемахивая через живые изгороди и уродуя аккуратно постриженные искусственные лужайки бронеботфортами, Вальдхайм рванулся в нужную сторону. Десять секунд бега, и вот он уже прямо на ристалище перед штабом. Набирает силу свечение силового электростатического поля возле здания. Земля задрожала, когда на максимальную мощность вышел реактор, питающий ограждения и охранные системы. Юноша в душе порадовался, что доставил топливо вовремя – хотя литиевые генераторы были очень мощны, но и жрали топливо, словно голодный абориген после недельного поста.
– Стой! Кто такой, откуда?
Усиленный динамиком голос лязгнул, словно металлический. Курт выхватил из нагрудного кармана карту-опознаватель и вскинул ее над головой. Тончайший, невидимый глазом лучик считывателя коснулся ее своим концом и, пробежав полоску кода, убрался. Треск разрядов статики прекратился на мгновение, и в сияющей пелене появился проход. Юноша мгновенно подхватился и вновь рванулся вперед.
В холле штаба было на удивление многолюдно по сравнению с остальным городком, почти десяток офицеров, среди которых Курт увидел даже Брата с нашивками баллемейстера[6]. Как положено, юноша сразу застыл по стойке смирно и отдал честь привычным жестом.
– Фанен-юнкер Курт фон Вальдхайм, ваше превосходительство! Канонир люгера «Фон Валленберг». Сопровождал доставленный кораблем груз, прибыл в форт вчера, с почтовым дирижаблем.
– Ясно. Значит… – Вопросительный взгляд. По-видимому, в суматохе старший по званию не расслышал представления толком.
– Канонир…
– Только из Академии?
Брат смерил юношу взглядом, от которого тот покрылся краской стыда. Но командующий фортом отвернулся и проговорил:
– Юрген фон Штирлиц, Брат-баллемейстер Ордена на Фобосе. Ганс! Ганс!.. – Один из офицеров вытянулся перед командиром. – Новичок ничего не знает о наших делах. Возьмите над ним опеку.
– Слушаюсь!
Через мгновение сильная рука легла на плечо молодого офицера.
– Ганс цу Зее, фанен-юнкер. Прошу держаться меня.
Он убрал руку, шагнул в сторону лестницы, ведущей вверх. Обернулся, глядя на застывшего от изумления новичка.
– Идемте за мной, друг! Нечего тут делать!
Спохватившись, Курт рванул следом. После недолгого подъема оба тевтона оказались на крыше. То, что их могут заметить снайперы, Вальдхайм не боялся: во-первых, силовое поле, полностью глушившее всю интеллектронику в любых приборах; во-вторых, сверхмощные прожектора, выжигающие подчистую сетчатку не защищенного специальными фильтрами глаза.
– Как я слышал, вы корабельный канонир?
– Так точно, э-э-э… Прошу прощения, из-за шума генератора не разобрал…
– Юнкер. Юнкер цу Зее.
– Прошу прощения, юнкер. Просто вы не назвали своего звания.
– Ах да! Сейчас не до вежливости, коллега. Короче, вот ваша установка. Сектор – половина окружности, от ноля до ста восьмидесяти. Остальное – мое.
Абориген указал на медленно выползающую из крыши решетчатую башню со счетверенной артиллерийской установкой десятилинейного калибра.
– А по чему стрелять-то?
– Поймете сами. Но правило здесь, на Фобосе, одно: бей по тому, что находится за линией ограждения. Без исключений! И еще, юнкер… – Ганс криво усмехнулся: – Попадать в плен не советую. Сожрут!
Уже поставив ногу на ступеньку лестницы, Курт едва не оступился от удивления:
– Как это, сожрут?!
– В прямом смысле. Здешние шрехты – людоеды…
Оказавшись в кресле канонира, Курт почувствовал, как его затрясло. Первый в его жизни настоящий бой. С кем? С теми черными, словно смола, шрехтами, виденными им на разгрузочной площадке? Или с чем? Юноша приник к оптике прицела и ахнул – где-то далеко, еще за пределами дальнобойности орудий, интеллектроника услужливо нарисовала неясные, медленно передвигающиеся точки. Внезапно до него донесся тихий звон, крутанув головой, юноша сообразил, что это кто-то барабанит по ступенькам лестницы. Нагнулся и увидел яростно жестикулирующую фигуру юнкера. Тот поднял вверх крошечный кубик, показывая на него свободной рукой. Проклятье! Курт забыл включить передатчик! Легкое касание оживило рацию, и тут же оттуда донесся отборный мат по адресу новичка и всех его предков в придачу.
– Прошу прощения, юнкер…
– А, проехали! Видишь что-нибудь?!
– Прямо, в двадцати милях. Девять крупных объектов. Медленно двигаются к нам.
– Что?! – Ужас на лице местного был неподдельным. – Как только приблизятся на дистанцию прямого попадания, открывай огонь! И, помоги нам Бог и Святая Дева Мария…
– Да что там такое может быть?!
– Элефанты! А с ними всегда идут вуку-вуку!
– Это еще что?!
– Колдуны, тысяча беременных коров!.. Увидишь еще, не приведи Господь. Главное – сразу долби, не вздумай выдерживать дистанцию! Огонь!
– Вас понял!
Курт уже приготовился нажать на спуск, но автоматика отменила приказ – дистанция была слишком велика.
– Почему не стреляешь?!
– Раухер наведения не дает!
– Так отключи!
– Но я… Мне же не попасть с такой дистанции!
– Молчать! Огонь, идиот!..
Пришлось молча проглотить обиду и, щелкнув тумблером, чтобы отключить излишне бережливую технику, открыть огонь… Нога вдавила педаль спуска, громыхнуло так, что на мгновение заложило уши. Башня сотряслась от залпа, и тут же элеваторы зарядников вогнали в стволы новые снаряды.
– Переключись на зажигательные и продолжай! Продолжай! Христом-Спасителем заклинаю: негеры не должны подойти ближе чем на пять лиг, запомни! На пять лиг!..
Связь прервалась, а из-за спины донесся залп установки напарника. Тут же ударил следующий, и еще один, и еще.
Юнкер стрелял без остановок, лихорадочно, едва только механизмы успевали перезаряжать пушки. Его ужас, звучавший и в голосе, которым тот вел переговоры, и во всем поведении, невольно передался новичку, и Курт, непроизвольно поддавшись панике, тоже повел стрельбу в таком же бешеном темпе. Выстрел за выстрелом. Длинные трассеры тяжелых снарядов не успевали растаять во тьме, а вслед уже устремлялась следующая четверка массивных чушек, каждая чуть ли не в берковец[7] весом.
Далеко в саванне вспыхнуло пламя. Густое, дымное, оно ширилось и росло с каждым мгновением и каждым новым выстрелом. Но, к своему ужасу, Курт заметил, что далекие точки не исчезли в испепеляющем огне, от которого плавились камни, а медленно и неукротимо продолжали продвигаться к ограде форта. Вот же Темная Сила! Они что, продали душу дьяволу?!
Руки юноши автоматически переключили один из стволов на стрельбу бронебойными, а другой ствол отключили вообще, поскольку перегрев мог вызвать выход пушек из строя, и нужно было дать им остынуть по одной. Автоматически включился фризер, и из трубок под противооткатной системой вырвался охлаждающий реагент, мгновенно вскипевший от неимоверной температуры. Курт тщательно навел установку, поскольку неизвестных ему элефантов уже можно было разглядеть в оптику прицела. Они оказались массивными покатыми глыбами, тускло поблескивающими металлом. Ничего себе! Аборигены знают металлообработку?!
Аккуратными движениями Курт подвел треугольник прицела под обрез одной из двигающихся к форту глыб и носком бронеботфорта изо всех сил вдавил педаль спуска. Три ствола изрыгнули смерть. Два снаряда бессильно расплескались пламенем, начавшим медленно сползать по боку элефанта, но третий на миг заставил невиданное чудовище вздрогнуть. Машины уже начали перезарядку, но следующий залп юноша поставил на выстрел только бронебойными. На этот раз болванка взмыла над глыбой, рассыпая фиолетовые искры. Зажигательные же боеприпасы не оказывали никакого воздействия на чудовище.
Курт едва дождался, пока автоматика произведет перезарядку, тем более что сейчас должен быть полный, четырехорудийный залп, после которого отключится очередной ствол. Чуть поправил прицел, держа в перекрестье рисок визира головную «глыбу». Нога надавила педаль, башня дрогнула, пока компенсаторы возвращали стволы на место, но Курт ясно увидел, как зверь вдруг замер на месте. Остальные начали медленно обходить его по бокам. Однако остановившийся зверь вновь зашевелился. Но пока элефант приходил в себя, в него угодили следующих три снаряда.
На этот раз броня монстра не выдержала – она, словно цветок, раскрылась изнутри огненным взрывом, после которого замерли еще два чудовища, находившиеся наиболее близко к подбитому. Но надежда на то, что элефантов удалось остановить, оказалась тщетной. Несколько минут отдыха под градом снарядов, и глыбы вновь медленно и неукротимо поползли к форту.
Фанен-юнкер закусил губу: что бы он ни делал, как ни старался, все было тщетно. Чудовища медленно и неотвратимо приближались. Осыпаемая градом снарядов, их броня, казалось, становилась только крепче под разрывами. Может, вновь перейти на зажигательные?! Тем более что можно уменьшить заряд, и пушки будут перегреваться медленнее! Курт заглянул в дальномер: элефанты уже вышли на ту самую дистанцию, о которой предупреждал Юрген. И сразу же что-то изменилось.
Свечение ограждения вдруг стало ослабевать, с каждым шагом неведомых зверей к форту прозрачней становилось и статическое поле, которое должно было защищать тевтонов от пуль и снарядов врага. Даже гул реактора изменился. Показалось, что он начинает давиться, будто ему не хватает мощности. Что за…
И вдруг разом все стихло. Артустановка дрогнула и замерла на месте. Погасли все огоньки на панели управления, сигнализировавшие о работе системы. Стволы, над которыми дрожал перегретый воздух, бессильно поникли. Курт напрасно давил на рычаги и педали, система встала окончательно и бесповоротно. Внезапно один из элефантов, который подобрался уже достаточно близко, раскрылся. В пламени пылающей саванны тевтон успел увидеть, как оттуда градом посыпались крошечные на таком удалении фигурки, потрясая над головой, по-видимому, оружием, и устремились к уже давно потерявшей свою функцию обесточенной ограде. Между рядами проволоки бессильно застыли лишенные энергии охранные големы, ставшие бесполезными украшениями.
Черт! Что же делать? Вся интеллектроника, которой были набиты доспехи, тоже оказалась отключена. У Курта появилось ощущение, что кто-то или что-то просто высосало всю энергию, которая вырабатывалась в форте. А значит… Он торопливо схватил «крысобойку» – так и есть! В автомате погасла система наведения и дальновидения, но механика работала. А значит, можно будет дорого продать свою жизнь! Совет Ганса не пропадет даром. Обхватив руками перила трапа, Курт съехал вниз, на крышу, тормозя перчатками. Юрген уже стоял возле своей замолкшей счетверенной установки, с нетерпением ожидая юношу. Хлопнул его по плечу закованной в броню перчаткой.
– Отлично! Не ожидал! Ты сумел одного уложить! Давно я о подобном не слышал!
– А почему ракеты не используете?
– Их колдуны умеют как-то сбивать системы наведения. После того как пару раз «моргенштерны» ударили обратно по точкам запуска, их применение запретили. Ладно, болтать нам некогда, валим вниз! И не потеряйся!
Оба тевтона стремительно скатились по лестнице, задраив за собой люк, ведущий на крышу. И вовремя. Буквально в следующий миг по плоской поверхности расплескалось пламя от выпущенного из большой катапульты глиняного кувшина с зажигательной смесью. Огонь взревел и очень быстро смог прожечь отверстия в кожухах, прикрывающих элеваторы подачи боеприпасов к орудиям. Те были плотно забиты сияющими начищенной сталью снарядами. Еще несколько мгновений, и тарунтин в их боеголовках сдетонировал.
Грянул ужасающей мощи взрыв. Курт еще успел почувствовать, как дрогнуло перекрытие пола под его ногами, вскинул голову, и в ту же секунду ослепительно белое сияние захлестнуло юношу с головой, погружая в бесконечный мрак…
– Фанен-юнкер Курт фон Вальдхайм, расскажите Комиссии по расследованию обстоятельства уничтожения форта номер четыре и гибели всего гарнизона.
Юноша набрал в грудь побольше воздуха и открыл рот, собираясь заговорить, но вдруг словно подавился – то, что он видел, было просто ужасно…
«Ви… Ви… Ви…» Курт очнулся от того, что зуммер в шлеме подавал сигналы тревоги. Затем вдруг перед глазами вспыхнуло и ожило тактическое забрало шлема, умершее было во время атаки негеров. Одновременно тело ощутило уже знакомую вибрацию работы литиевого реактора. Получается, что нападавшие каким-то образом смогли заглушить его работу?! Невероятно! Даже на Тевтонии подобное было не под силу науке, а эти отсталые аборигены сумели? Но почему темно?
Тронул языком сенсор, и дыхание перехватило. Курт лежал в нише, образованной изуродованными плитами перекрытия. А может, и стен. Те сложились треугольником, образуя крохотное пространство, в которое угодило тело фанен-юнкера, что и спасло ему жизнь. «Замурован. Наглухо, – сообразил тевтон. – Впрочем, раз не задохнулся до сих пор – есть проход для воздуха. Нужно будет только его раскопать! Или дождаться помощи. Однако…»
Осторожно попытался передвинуться чуть правее, где в получившемся закутке было чуть больше свободного места. Это удалось не без труда, поскольку за то время, пока он был без сознания, тело затекло, и каждое усилие вызывало острую боль в мускулах. Но сейчас движение – жизненная необходимость. Иначе можно лишиться конечностей…
Наконец удалось сесть и даже отщелкнуть шлем. Тот был весь в крошке изоляции, но цел. Впрочем, радости особой это не прибавило – рация, которую он перед бегством с крыши повесил на пояс, превратилась в пластмассовую труху. Курт снова надел бронированный головной убор. Затем переключил забрало в тепловой режим и сразу заметил движение воздуха – крохотное отверстие прямо перед ним, внизу. Труба! Юноша приник к ней, и тут же почувствовал легкую циркуляцию. Уже хорошо!
Вспомнив, что на нем боевой пехотный костюм, а не скафандр космофлота, Курт торопливо открыл небольшой кармашек сбоку и вытащил катушку с тонким световодом. Затем осторожно стал пропихивать его в дыру, предварительно подсоединив другой конец к штатному разъему шлема. Медленно. Страшно медленно! Но зато видно было отлично. Всю внутренность трубы. Пока. Провод продвигался наружу буквально миллиметрами. Но – продвигался.
Сколько времени ушло на то, чтобы протолкнуть его до конца, Курт даже не засек, поглощенный попыткой узнать, что творится снаружи, за завалом. Наконец забрало начало светлеть, это глазок на конце световода приблизился к месту, куда уже попадали лучи солнца. А еще через миг пришлось зажмуриться и подождать, пока глаза привыкнут. Картинка была на изумление четкой и яркой, затем юноша проклял тевтонскую техническую мысль, поскольку то, что он увидел, чуть не вывернуло его желудок наизнанку…
Курт стиснул краешек трибуны, на которой стоял перед Комиссией, с такой силой, что пальцы побелели, а из-под ногтей проступили капельки крови. Как? Как ему рассказать о том, что увидели его глаза?! Он не мог смаковать чудовищные подробности разделки живых кнехтов и пожирание их негерами. Поведать Братьям о процессе сдирания заживо кожи с захваченного в плен Юргена, единственного офицера, с которым успел познакомиться в форте… Уловив его колебания, седой Инквизитор, тот самый, который отправил его на люгер, предупредительно вскинул иссохшую ладонь:
– Господин фон Вальдхайм, прошу вас рассказать о том, что вы видели собственными глазами. Но без кулинарных изысков аборигенов Фобоса.
Фанен-юнкер благодарно кивнул и вновь заговорил, предварительно глотнув воды из стакана…
Несколько негеров занимались тем, что подтаскивали к месту процедуры пиршества носилки с высохшими, напоминающими едва ли не мумии, телами в пышных одеждах и аккуратными рядами устанавливали их на земле. Было видно, что носильщики сильно напуганы. Их подгонял толстый, раскормленный чернокожий в точно таких же одеяниях, как и у засохших. После того как процедура раскладки тел была закончена, к носилкам подтащили пленных. Потом им рубили головы так, чтобы кровь, бьющая из обрубков тел, омывала лежащих. Пройдя страшное омовение, высохшие вдруг начали оживать, превращаясь в нормальных людей! Если, конечно, людоедов можно было назвать людьми…
А затем появились чужаки. Так их назвал Курт. Они явно не относились к аборигенам. Во-первых, их кожа была неестественно белая, с какой-то синевой. Круглые, покрытые короткими светлыми волосами черепа с острыми ушами, большие вытянутые глаза. Помедлив, тевтон все же сделал несколько снимков неизвестных встроенной в шлем кстати ожившей камерой. Пришельцы были одеты в непривычного покроя форму синего цвета с золотыми, а может, позолоченными пуговицами, короткие ботинки с чуть загнутыми носами. Еще юнкера удивил следующий факт: все альбиносы были мужчинами, без сомнения, но вот борта их кителей застегивались по-женски, справа налево. Голосов было не разобрать, естественно. Но по артикуляции узких губ тоже стало понятно, что они явно не с Фобоса. Но откуда тогда?!
Стиснув зубы изо всех сил, Курт следил за тем, что происходит снаружи. За всем, что мог увидеть, понимая, что, если он доберется до своих живым, полученным сведениям не будет цены. Видел и пресловутых элефантов, оказавшихся огромными, чуть ли не в два человеческих роста, животными с длинными, словно труба, носами. Они приводили в движение громадные корпуса из неизвестной брони, установленные на примитивные колеса. Но глаза сами соскальзывали на гору обглоданных костей, остатки внутренностей и отрубленные и вскрытые головы, из которых людоеды выковыривали мозг. На то, что раньше было кнехтами и рыцарями, шрехтами и тевтонами. Смерть уравняла всех, и высокородных настоящих людей, и аборигенов с Тевтонии…
Наконец светило стало опускаться к горизонту, и фанен-юнкер уже не смог различить деталей того, что творилось в захваченном врагами форте, несмотря на все совершенство техники. В его пещерке стало темно, а тратить крохи энергии на подсветку не хотелось. Слишком много ценной информации требовалось сохранить, а главное – доставить к своим! И особенно – о неизвестных до этого момента чужих. Скорее всего именно они стоят за спиной местных племен, натравливая их воинов на тевтонские посты и городки. Так что… Пожалуй, стоило просто отдохнуть до утра. А там – будет видно. Негеры не станут дожидаться сил возмездия и наверняка очень быстро покинут развалины, в которые превратился форт. Так что…
Курт оказался прав. Несколько раз его будило дрожание земли и пыль, сыплющаяся с плиты, служившей потолком. На взрывы это не было похоже, а в оптоволокно парень смог заметить только какие-то неясные силуэты на фоне пожарищ. Отступая, враги подожгли строения, и теперь линзу, венчающую конец проводника, просто засвечивало. Но ясно было одно: негеры отступали. Первым побуждением было начать пробиваться наверх, но, как этого ни хотелось, юноша все же сообразил, что спешка ничего не даст. Лучше дождаться, пока солнце не осветит его убежище через трубу хотя бы узким пучком лучей, а в их свете уже начинать заниматься работой…
Готфрид цу Лансдорф окинул еще дымящиеся развалины злым взглядом. Он уже знал, что увидит, когда их цеппелин сядет: сожженные дотла строения, груды обломков сложнейшей техники и… остатки трапезы людоедов. И вновь никого живого, кто мог бы поведать о том, что произошло. Почему отсталые, примитивные негеры смогли легко захватить укрепленный лагерь, оборудованный по последнему слову науки и техники Тевтонии? Все записывающие устройства и регистраторы, как правило, были пусты. Словно с их памятных ячеек кто-то очень умелый стер несколько часов существования в природе. А свидетелей просто не было. Никогда. Не оставалось.
Старый воин стиснул кулаки в бессильной злобе. «Нюхачи», умные машины, были бессильны взять след. Разведка с воздуха тоже не приносила никаких результатов. Вытоптанный след от нападавших отрядов доходил до ближайшей рощи, затем исчезал. Словно враги растворялись в воздухе, или улетали на каком-нибудь воздушном корабле, чего не могло быть по определению. Так что, несмотря на то что уничтожался уже шестой форт, у Ордена не было ответа на три главных вопроса: кто, как и почему?
Дирижабль плюхнулся на землю брюхом, вздымая кучи пепла в воздух. Глухо бухнула о плиты аппарель, по которой хлынули закованные в доспехи кнехты с оружием наперевес. Тут же из раскрытого проема взмыли в воздух беспилотные машины-сыщики. Они почти мгновенно набрали высоту и устремились на север вдоль вытоптанной ногами людей и элефантов тропе. Следом за ними покатились, шустро перебирая своими четырьмя лапами-колоннами шесть охранных роботов.
Наконец и Брат вышел из дирижабля. Когда связь с фортом прекратилась, что сигнализировало о нападении и гибели поселения, сразу была отправлена специальная команда. Но как назло вместо стандартных десяти часов дорога заняла почти сутки из-за погоды. И самое обидное – не было связи с космопортом. Едва цеппелин вышел за пределы охранной зоны порта, как тут же навалились дикие помехи, словно на солнце разбушевалась неимоверной силы электромагнитная буря. И всю дорогу не было никакой возможности переговорить со штабом, чтобы отправили спасателей самолетом, так как неожиданно двигатели потеряли почти шестьдесят процентов мощности и никакие старания механиков не приносили результатов. Так что…
Ни на что не надеясь, Готфрид буркнул под нос младшему офицеру:
– Вилли, прощупайте тут все биосканерами. Может…
Договорить фразу Брат не успел. Откуда-то из-под земли с шипением и воем вырвалась тревожная ракета из аварийного комплекта пехотного бронескафа. И первое, что пришло в голову Лансдорфу, – кто-то все же чудом уцелел. И тайнам Фобоса пришел конец…
Бегом, не обращая внимания на указатели, перемахивая через живые изгороди и уродуя аккуратно постриженные искусственные лужайки бронеботфортами, Вальдхайм рванулся в нужную сторону. Десять секунд бега, и вот он уже прямо на ристалище перед штабом. Набирает силу свечение силового электростатического поля возле здания. Земля задрожала, когда на максимальную мощность вышел реактор, питающий ограждения и охранные системы. Юноша в душе порадовался, что доставил топливо вовремя – хотя литиевые генераторы были очень мощны, но и жрали топливо, словно голодный абориген после недельного поста.
– Стой! Кто такой, откуда?
Усиленный динамиком голос лязгнул, словно металлический. Курт выхватил из нагрудного кармана карту-опознаватель и вскинул ее над головой. Тончайший, невидимый глазом лучик считывателя коснулся ее своим концом и, пробежав полоску кода, убрался. Треск разрядов статики прекратился на мгновение, и в сияющей пелене появился проход. Юноша мгновенно подхватился и вновь рванулся вперед.
В холле штаба было на удивление многолюдно по сравнению с остальным городком, почти десяток офицеров, среди которых Курт увидел даже Брата с нашивками баллемейстера[6]. Как положено, юноша сразу застыл по стойке смирно и отдал честь привычным жестом.
– Фанен-юнкер Курт фон Вальдхайм, ваше превосходительство! Канонир люгера «Фон Валленберг». Сопровождал доставленный кораблем груз, прибыл в форт вчера, с почтовым дирижаблем.
– Ясно. Значит… – Вопросительный взгляд. По-видимому, в суматохе старший по званию не расслышал представления толком.
– Канонир…
– Только из Академии?
Брат смерил юношу взглядом, от которого тот покрылся краской стыда. Но командующий фортом отвернулся и проговорил:
– Юрген фон Штирлиц, Брат-баллемейстер Ордена на Фобосе. Ганс! Ганс!.. – Один из офицеров вытянулся перед командиром. – Новичок ничего не знает о наших делах. Возьмите над ним опеку.
– Слушаюсь!
Через мгновение сильная рука легла на плечо молодого офицера.
– Ганс цу Зее, фанен-юнкер. Прошу держаться меня.
Он убрал руку, шагнул в сторону лестницы, ведущей вверх. Обернулся, глядя на застывшего от изумления новичка.
– Идемте за мной, друг! Нечего тут делать!
Спохватившись, Курт рванул следом. После недолгого подъема оба тевтона оказались на крыше. То, что их могут заметить снайперы, Вальдхайм не боялся: во-первых, силовое поле, полностью глушившее всю интеллектронику в любых приборах; во-вторых, сверхмощные прожектора, выжигающие подчистую сетчатку не защищенного специальными фильтрами глаза.
– Как я слышал, вы корабельный канонир?
– Так точно, э-э-э… Прошу прощения, из-за шума генератора не разобрал…
– Юнкер. Юнкер цу Зее.
– Прошу прощения, юнкер. Просто вы не назвали своего звания.
– Ах да! Сейчас не до вежливости, коллега. Короче, вот ваша установка. Сектор – половина окружности, от ноля до ста восьмидесяти. Остальное – мое.
Абориген указал на медленно выползающую из крыши решетчатую башню со счетверенной артиллерийской установкой десятилинейного калибра.
– А по чему стрелять-то?
– Поймете сами. Но правило здесь, на Фобосе, одно: бей по тому, что находится за линией ограждения. Без исключений! И еще, юнкер… – Ганс криво усмехнулся: – Попадать в плен не советую. Сожрут!
Уже поставив ногу на ступеньку лестницы, Курт едва не оступился от удивления:
– Как это, сожрут?!
– В прямом смысле. Здешние шрехты – людоеды…
Оказавшись в кресле канонира, Курт почувствовал, как его затрясло. Первый в его жизни настоящий бой. С кем? С теми черными, словно смола, шрехтами, виденными им на разгрузочной площадке? Или с чем? Юноша приник к оптике прицела и ахнул – где-то далеко, еще за пределами дальнобойности орудий, интеллектроника услужливо нарисовала неясные, медленно передвигающиеся точки. Внезапно до него донесся тихий звон, крутанув головой, юноша сообразил, что это кто-то барабанит по ступенькам лестницы. Нагнулся и увидел яростно жестикулирующую фигуру юнкера. Тот поднял вверх крошечный кубик, показывая на него свободной рукой. Проклятье! Курт забыл включить передатчик! Легкое касание оживило рацию, и тут же оттуда донесся отборный мат по адресу новичка и всех его предков в придачу.
– Прошу прощения, юнкер…
– А, проехали! Видишь что-нибудь?!
– Прямо, в двадцати милях. Девять крупных объектов. Медленно двигаются к нам.
– Что?! – Ужас на лице местного был неподдельным. – Как только приблизятся на дистанцию прямого попадания, открывай огонь! И, помоги нам Бог и Святая Дева Мария…
– Да что там такое может быть?!
– Элефанты! А с ними всегда идут вуку-вуку!
– Это еще что?!
– Колдуны, тысяча беременных коров!.. Увидишь еще, не приведи Господь. Главное – сразу долби, не вздумай выдерживать дистанцию! Огонь!
– Вас понял!
Курт уже приготовился нажать на спуск, но автоматика отменила приказ – дистанция была слишком велика.
– Почему не стреляешь?!
– Раухер наведения не дает!
– Так отключи!
– Но я… Мне же не попасть с такой дистанции!
– Молчать! Огонь, идиот!..
Пришлось молча проглотить обиду и, щелкнув тумблером, чтобы отключить излишне бережливую технику, открыть огонь… Нога вдавила педаль спуска, громыхнуло так, что на мгновение заложило уши. Башня сотряслась от залпа, и тут же элеваторы зарядников вогнали в стволы новые снаряды.
– Переключись на зажигательные и продолжай! Продолжай! Христом-Спасителем заклинаю: негеры не должны подойти ближе чем на пять лиг, запомни! На пять лиг!..
Связь прервалась, а из-за спины донесся залп установки напарника. Тут же ударил следующий, и еще один, и еще.
Юнкер стрелял без остановок, лихорадочно, едва только механизмы успевали перезаряжать пушки. Его ужас, звучавший и в голосе, которым тот вел переговоры, и во всем поведении, невольно передался новичку, и Курт, непроизвольно поддавшись панике, тоже повел стрельбу в таком же бешеном темпе. Выстрел за выстрелом. Длинные трассеры тяжелых снарядов не успевали растаять во тьме, а вслед уже устремлялась следующая четверка массивных чушек, каждая чуть ли не в берковец[7] весом.
Далеко в саванне вспыхнуло пламя. Густое, дымное, оно ширилось и росло с каждым мгновением и каждым новым выстрелом. Но, к своему ужасу, Курт заметил, что далекие точки не исчезли в испепеляющем огне, от которого плавились камни, а медленно и неукротимо продолжали продвигаться к ограде форта. Вот же Темная Сила! Они что, продали душу дьяволу?!
Руки юноши автоматически переключили один из стволов на стрельбу бронебойными, а другой ствол отключили вообще, поскольку перегрев мог вызвать выход пушек из строя, и нужно было дать им остынуть по одной. Автоматически включился фризер, и из трубок под противооткатной системой вырвался охлаждающий реагент, мгновенно вскипевший от неимоверной температуры. Курт тщательно навел установку, поскольку неизвестных ему элефантов уже можно было разглядеть в оптику прицела. Они оказались массивными покатыми глыбами, тускло поблескивающими металлом. Ничего себе! Аборигены знают металлообработку?!
Аккуратными движениями Курт подвел треугольник прицела под обрез одной из двигающихся к форту глыб и носком бронеботфорта изо всех сил вдавил педаль спуска. Три ствола изрыгнули смерть. Два снаряда бессильно расплескались пламенем, начавшим медленно сползать по боку элефанта, но третий на миг заставил невиданное чудовище вздрогнуть. Машины уже начали перезарядку, но следующий залп юноша поставил на выстрел только бронебойными. На этот раз болванка взмыла над глыбой, рассыпая фиолетовые искры. Зажигательные же боеприпасы не оказывали никакого воздействия на чудовище.
Курт едва дождался, пока автоматика произведет перезарядку, тем более что сейчас должен быть полный, четырехорудийный залп, после которого отключится очередной ствол. Чуть поправил прицел, держа в перекрестье рисок визира головную «глыбу». Нога надавила педаль, башня дрогнула, пока компенсаторы возвращали стволы на место, но Курт ясно увидел, как зверь вдруг замер на месте. Остальные начали медленно обходить его по бокам. Однако остановившийся зверь вновь зашевелился. Но пока элефант приходил в себя, в него угодили следующих три снаряда.
На этот раз броня монстра не выдержала – она, словно цветок, раскрылась изнутри огненным взрывом, после которого замерли еще два чудовища, находившиеся наиболее близко к подбитому. Но надежда на то, что элефантов удалось остановить, оказалась тщетной. Несколько минут отдыха под градом снарядов, и глыбы вновь медленно и неукротимо поползли к форту.
Фанен-юнкер закусил губу: что бы он ни делал, как ни старался, все было тщетно. Чудовища медленно и неотвратимо приближались. Осыпаемая градом снарядов, их броня, казалось, становилась только крепче под разрывами. Может, вновь перейти на зажигательные?! Тем более что можно уменьшить заряд, и пушки будут перегреваться медленнее! Курт заглянул в дальномер: элефанты уже вышли на ту самую дистанцию, о которой предупреждал Юрген. И сразу же что-то изменилось.
Свечение ограждения вдруг стало ослабевать, с каждым шагом неведомых зверей к форту прозрачней становилось и статическое поле, которое должно было защищать тевтонов от пуль и снарядов врага. Даже гул реактора изменился. Показалось, что он начинает давиться, будто ему не хватает мощности. Что за…
И вдруг разом все стихло. Артустановка дрогнула и замерла на месте. Погасли все огоньки на панели управления, сигнализировавшие о работе системы. Стволы, над которыми дрожал перегретый воздух, бессильно поникли. Курт напрасно давил на рычаги и педали, система встала окончательно и бесповоротно. Внезапно один из элефантов, который подобрался уже достаточно близко, раскрылся. В пламени пылающей саванны тевтон успел увидеть, как оттуда градом посыпались крошечные на таком удалении фигурки, потрясая над головой, по-видимому, оружием, и устремились к уже давно потерявшей свою функцию обесточенной ограде. Между рядами проволоки бессильно застыли лишенные энергии охранные големы, ставшие бесполезными украшениями.
Черт! Что же делать? Вся интеллектроника, которой были набиты доспехи, тоже оказалась отключена. У Курта появилось ощущение, что кто-то или что-то просто высосало всю энергию, которая вырабатывалась в форте. А значит… Он торопливо схватил «крысобойку» – так и есть! В автомате погасла система наведения и дальновидения, но механика работала. А значит, можно будет дорого продать свою жизнь! Совет Ганса не пропадет даром. Обхватив руками перила трапа, Курт съехал вниз, на крышу, тормозя перчатками. Юрген уже стоял возле своей замолкшей счетверенной установки, с нетерпением ожидая юношу. Хлопнул его по плечу закованной в броню перчаткой.
– Отлично! Не ожидал! Ты сумел одного уложить! Давно я о подобном не слышал!
– А почему ракеты не используете?
– Их колдуны умеют как-то сбивать системы наведения. После того как пару раз «моргенштерны» ударили обратно по точкам запуска, их применение запретили. Ладно, болтать нам некогда, валим вниз! И не потеряйся!
Оба тевтона стремительно скатились по лестнице, задраив за собой люк, ведущий на крышу. И вовремя. Буквально в следующий миг по плоской поверхности расплескалось пламя от выпущенного из большой катапульты глиняного кувшина с зажигательной смесью. Огонь взревел и очень быстро смог прожечь отверстия в кожухах, прикрывающих элеваторы подачи боеприпасов к орудиям. Те были плотно забиты сияющими начищенной сталью снарядами. Еще несколько мгновений, и тарунтин в их боеголовках сдетонировал.
Грянул ужасающей мощи взрыв. Курт еще успел почувствовать, как дрогнуло перекрытие пола под его ногами, вскинул голову, и в ту же секунду ослепительно белое сияние захлестнуло юношу с головой, погружая в бесконечный мрак…
– Фанен-юнкер Курт фон Вальдхайм, расскажите Комиссии по расследованию обстоятельства уничтожения форта номер четыре и гибели всего гарнизона.
Юноша набрал в грудь побольше воздуха и открыл рот, собираясь заговорить, но вдруг словно подавился – то, что он видел, было просто ужасно…
«Ви… Ви… Ви…» Курт очнулся от того, что зуммер в шлеме подавал сигналы тревоги. Затем вдруг перед глазами вспыхнуло и ожило тактическое забрало шлема, умершее было во время атаки негеров. Одновременно тело ощутило уже знакомую вибрацию работы литиевого реактора. Получается, что нападавшие каким-то образом смогли заглушить его работу?! Невероятно! Даже на Тевтонии подобное было не под силу науке, а эти отсталые аборигены сумели? Но почему темно?
Тронул языком сенсор, и дыхание перехватило. Курт лежал в нише, образованной изуродованными плитами перекрытия. А может, и стен. Те сложились треугольником, образуя крохотное пространство, в которое угодило тело фанен-юнкера, что и спасло ему жизнь. «Замурован. Наглухо, – сообразил тевтон. – Впрочем, раз не задохнулся до сих пор – есть проход для воздуха. Нужно будет только его раскопать! Или дождаться помощи. Однако…»
Осторожно попытался передвинуться чуть правее, где в получившемся закутке было чуть больше свободного места. Это удалось не без труда, поскольку за то время, пока он был без сознания, тело затекло, и каждое усилие вызывало острую боль в мускулах. Но сейчас движение – жизненная необходимость. Иначе можно лишиться конечностей…
Наконец удалось сесть и даже отщелкнуть шлем. Тот был весь в крошке изоляции, но цел. Впрочем, радости особой это не прибавило – рация, которую он перед бегством с крыши повесил на пояс, превратилась в пластмассовую труху. Курт снова надел бронированный головной убор. Затем переключил забрало в тепловой режим и сразу заметил движение воздуха – крохотное отверстие прямо перед ним, внизу. Труба! Юноша приник к ней, и тут же почувствовал легкую циркуляцию. Уже хорошо!
Вспомнив, что на нем боевой пехотный костюм, а не скафандр космофлота, Курт торопливо открыл небольшой кармашек сбоку и вытащил катушку с тонким световодом. Затем осторожно стал пропихивать его в дыру, предварительно подсоединив другой конец к штатному разъему шлема. Медленно. Страшно медленно! Но зато видно было отлично. Всю внутренность трубы. Пока. Провод продвигался наружу буквально миллиметрами. Но – продвигался.
Сколько времени ушло на то, чтобы протолкнуть его до конца, Курт даже не засек, поглощенный попыткой узнать, что творится снаружи, за завалом. Наконец забрало начало светлеть, это глазок на конце световода приблизился к месту, куда уже попадали лучи солнца. А еще через миг пришлось зажмуриться и подождать, пока глаза привыкнут. Картинка была на изумление четкой и яркой, затем юноша проклял тевтонскую техническую мысль, поскольку то, что он увидел, чуть не вывернуло его желудок наизнанку…
Курт стиснул краешек трибуны, на которой стоял перед Комиссией, с такой силой, что пальцы побелели, а из-под ногтей проступили капельки крови. Как? Как ему рассказать о том, что увидели его глаза?! Он не мог смаковать чудовищные подробности разделки живых кнехтов и пожирание их негерами. Поведать Братьям о процессе сдирания заживо кожи с захваченного в плен Юргена, единственного офицера, с которым успел познакомиться в форте… Уловив его колебания, седой Инквизитор, тот самый, который отправил его на люгер, предупредительно вскинул иссохшую ладонь:
– Господин фон Вальдхайм, прошу вас рассказать о том, что вы видели собственными глазами. Но без кулинарных изысков аборигенов Фобоса.
Фанен-юнкер благодарно кивнул и вновь заговорил, предварительно глотнув воды из стакана…
Несколько негеров занимались тем, что подтаскивали к месту процедуры пиршества носилки с высохшими, напоминающими едва ли не мумии, телами в пышных одеждах и аккуратными рядами устанавливали их на земле. Было видно, что носильщики сильно напуганы. Их подгонял толстый, раскормленный чернокожий в точно таких же одеяниях, как и у засохших. После того как процедура раскладки тел была закончена, к носилкам подтащили пленных. Потом им рубили головы так, чтобы кровь, бьющая из обрубков тел, омывала лежащих. Пройдя страшное омовение, высохшие вдруг начали оживать, превращаясь в нормальных людей! Если, конечно, людоедов можно было назвать людьми…
А затем появились чужаки. Так их назвал Курт. Они явно не относились к аборигенам. Во-первых, их кожа была неестественно белая, с какой-то синевой. Круглые, покрытые короткими светлыми волосами черепа с острыми ушами, большие вытянутые глаза. Помедлив, тевтон все же сделал несколько снимков неизвестных встроенной в шлем кстати ожившей камерой. Пришельцы были одеты в непривычного покроя форму синего цвета с золотыми, а может, позолоченными пуговицами, короткие ботинки с чуть загнутыми носами. Еще юнкера удивил следующий факт: все альбиносы были мужчинами, без сомнения, но вот борта их кителей застегивались по-женски, справа налево. Голосов было не разобрать, естественно. Но по артикуляции узких губ тоже стало понятно, что они явно не с Фобоса. Но откуда тогда?!
Стиснув зубы изо всех сил, Курт следил за тем, что происходит снаружи. За всем, что мог увидеть, понимая, что, если он доберется до своих живым, полученным сведениям не будет цены. Видел и пресловутых элефантов, оказавшихся огромными, чуть ли не в два человеческих роста, животными с длинными, словно труба, носами. Они приводили в движение громадные корпуса из неизвестной брони, установленные на примитивные колеса. Но глаза сами соскальзывали на гору обглоданных костей, остатки внутренностей и отрубленные и вскрытые головы, из которых людоеды выковыривали мозг. На то, что раньше было кнехтами и рыцарями, шрехтами и тевтонами. Смерть уравняла всех, и высокородных настоящих людей, и аборигенов с Тевтонии…
Наконец светило стало опускаться к горизонту, и фанен-юнкер уже не смог различить деталей того, что творилось в захваченном врагами форте, несмотря на все совершенство техники. В его пещерке стало темно, а тратить крохи энергии на подсветку не хотелось. Слишком много ценной информации требовалось сохранить, а главное – доставить к своим! И особенно – о неизвестных до этого момента чужих. Скорее всего именно они стоят за спиной местных племен, натравливая их воинов на тевтонские посты и городки. Так что… Пожалуй, стоило просто отдохнуть до утра. А там – будет видно. Негеры не станут дожидаться сил возмездия и наверняка очень быстро покинут развалины, в которые превратился форт. Так что…
Курт оказался прав. Несколько раз его будило дрожание земли и пыль, сыплющаяся с плиты, служившей потолком. На взрывы это не было похоже, а в оптоволокно парень смог заметить только какие-то неясные силуэты на фоне пожарищ. Отступая, враги подожгли строения, и теперь линзу, венчающую конец проводника, просто засвечивало. Но ясно было одно: негеры отступали. Первым побуждением было начать пробиваться наверх, но, как этого ни хотелось, юноша все же сообразил, что спешка ничего не даст. Лучше дождаться, пока солнце не осветит его убежище через трубу хотя бы узким пучком лучей, а в их свете уже начинать заниматься работой…
Готфрид цу Лансдорф окинул еще дымящиеся развалины злым взглядом. Он уже знал, что увидит, когда их цеппелин сядет: сожженные дотла строения, груды обломков сложнейшей техники и… остатки трапезы людоедов. И вновь никого живого, кто мог бы поведать о том, что произошло. Почему отсталые, примитивные негеры смогли легко захватить укрепленный лагерь, оборудованный по последнему слову науки и техники Тевтонии? Все записывающие устройства и регистраторы, как правило, были пусты. Словно с их памятных ячеек кто-то очень умелый стер несколько часов существования в природе. А свидетелей просто не было. Никогда. Не оставалось.
Старый воин стиснул кулаки в бессильной злобе. «Нюхачи», умные машины, были бессильны взять след. Разведка с воздуха тоже не приносила никаких результатов. Вытоптанный след от нападавших отрядов доходил до ближайшей рощи, затем исчезал. Словно враги растворялись в воздухе, или улетали на каком-нибудь воздушном корабле, чего не могло быть по определению. Так что, несмотря на то что уничтожался уже шестой форт, у Ордена не было ответа на три главных вопроса: кто, как и почему?
Дирижабль плюхнулся на землю брюхом, вздымая кучи пепла в воздух. Глухо бухнула о плиты аппарель, по которой хлынули закованные в доспехи кнехты с оружием наперевес. Тут же из раскрытого проема взмыли в воздух беспилотные машины-сыщики. Они почти мгновенно набрали высоту и устремились на север вдоль вытоптанной ногами людей и элефантов тропе. Следом за ними покатились, шустро перебирая своими четырьмя лапами-колоннами шесть охранных роботов.
Наконец и Брат вышел из дирижабля. Когда связь с фортом прекратилась, что сигнализировало о нападении и гибели поселения, сразу была отправлена специальная команда. Но как назло вместо стандартных десяти часов дорога заняла почти сутки из-за погоды. И самое обидное – не было связи с космопортом. Едва цеппелин вышел за пределы охранной зоны порта, как тут же навалились дикие помехи, словно на солнце разбушевалась неимоверной силы электромагнитная буря. И всю дорогу не было никакой возможности переговорить со штабом, чтобы отправили спасателей самолетом, так как неожиданно двигатели потеряли почти шестьдесят процентов мощности и никакие старания механиков не приносили результатов. Так что…
Ни на что не надеясь, Готфрид буркнул под нос младшему офицеру:
– Вилли, прощупайте тут все биосканерами. Может…
Договорить фразу Брат не успел. Откуда-то из-под земли с шипением и воем вырвалась тревожная ракета из аварийного комплекта пехотного бронескафа. И первое, что пришло в голову Лансдорфу, – кто-то все же чудом уцелел. И тайнам Фобоса пришел конец…
Глава 4
Инквизитор сделал небольшой глоток из простого деревянного кубка и вопросительно взглянул на Брата, начальника Комиссии по расследованию.
– Ваш вердикт?
Бенедикт фон Армштад вздохнул:
– С одной стороны, сей юноша нам сильно помог. С другой стороны… Он узнал слишком много, и одновременно – ничего.
Сидящий справа от него дознаватель встрепенулся:
– Прости, Брат, но я с тобой не согласен. Мальчишка догадался включить камеру. А это стоит больше всех его рассказов. Теперь ясно, что силы колдунов Фобоса не беспредельны! Противостояние нашим орудиям и нашим реакторам высасывает из них жизнь и силы. Если нам удастся увеличить огневую мощь фортов, то никаким вуку-вуку больше не выдержать шквал стали! Их элефанты станут уязвимыми.
– Это понятно… – Бенедикт вновь вздохнул. – Проблема в другом. Они умудряются высасывать энергию из всех наших батарей, аккумуляторов и даже из реактора. Вот что страшно! Как противостоять подобному? Орден не хочет терять людей в рукопашных схватках. Безумие негеров знакомо всем нам!
Все замерли, осмысливая услышанное. Да, фон Армштадт прав. Воины Черной планеты перед боем употребляли одурманивающий напиток, становясь нечеловечески сильными и храбрыми. Несколько боев показали их превосходство над кнехтами, даже вооруженными по последнему слову техники Тевтонии. Инквизитор шевельнулся, привлекая к себе внимание.
– Братья, успокойтесь. Позвольте мне кое-что рассказать. Только что, перед самым заседанием Комиссии, я получил разрешение Конклава поведать вам кое-что. Впрочем, прошу всех принести клятву на Святой Библии, что услышанное вами не выйдет за пределы сего помещения до особого разрешения Святой Инквизиции. Кто не желает связывать себя обещанием, может покинуть комнату.
Трое присутствующих переглянулись между собой, затем согласно кивнули. Толстого томика, переплетенного в кожу, коснулись мужские ладони, голоса в унисон произнесли слова клятвы. Дождавшись, пока ритуал окончится, Петр Молот Ведьм, так звали представителя Инквизиции, начал свою речь:
– Братья, во имя Господа нашего и Пресвятой Девы Марии… Наши лаборатории уже давно, с самого начала Крестового Похода очень тщательно изучают все связанное с негерами. Так, нам удалось раскрыть секрет их воинского напитка. Да, он придает силу, снимает боль, дает бесстрашие. Но! Расплата за это – очень велика! Потом приходят страшная усталость и боль. Раны заживают гораздо хуже и дольше. Кроме того, при регулярном употреблении сия жидкость вызывает привыкание. Без нее уже невозможно обходиться, и с каждым разом дозы питья становятся все больше и больше. Это первое. Далее… Наши кнехты все же способны противостоять их солдатам. Но при единственном условии: на них не должно быть ничего, использующего электричество. То есть обычные доспехи из пластоброни, самое простое примитивное пороховое оружие, без интеллектроники, к которой мы так привыкли. Естественно, мечи или сабли, против их копий, ассегаев. Ручные гранаты. Тогда мы справимся. И такое вооружение уже создано в лабораториях Святой Инквизиции. Но не это главное. Основная проблема – их колдуны. С одной стороны, куда как просто совершить рейды по деревням и городам Фобоса, нанести точечные удары десантом или ракетами с орбиты. Но с другой… Жизнь негеров зависит от существования колдунов. Почему? Это пока для нас остается секретом. Мы провели эксперимент, вывезя в одну из пустынь целое племя. Пока с ними был вуку-вуку, племя обустроилось, начало охоту и даже стало расти. Но как только мы убрали от них колдуна, буквально в течение месяца не осталось никого живого. Последним умер сам вуку-вуку, находящийся в камере. Об этом эксперименте было доложено Великому Магистру. Совет Ордена долго думал, но все же не пошел на геноцид. А уничтожение колдунов ведет именно к вымиранию населения Фобоса. Так что нам предстоит гораздо более тяжелое бремя борьбы с язычниками и нехристями, чем мы планировали.
– Ваш вердикт?
Бенедикт фон Армштад вздохнул:
– С одной стороны, сей юноша нам сильно помог. С другой стороны… Он узнал слишком много, и одновременно – ничего.
Сидящий справа от него дознаватель встрепенулся:
– Прости, Брат, но я с тобой не согласен. Мальчишка догадался включить камеру. А это стоит больше всех его рассказов. Теперь ясно, что силы колдунов Фобоса не беспредельны! Противостояние нашим орудиям и нашим реакторам высасывает из них жизнь и силы. Если нам удастся увеличить огневую мощь фортов, то никаким вуку-вуку больше не выдержать шквал стали! Их элефанты станут уязвимыми.
– Это понятно… – Бенедикт вновь вздохнул. – Проблема в другом. Они умудряются высасывать энергию из всех наших батарей, аккумуляторов и даже из реактора. Вот что страшно! Как противостоять подобному? Орден не хочет терять людей в рукопашных схватках. Безумие негеров знакомо всем нам!
Все замерли, осмысливая услышанное. Да, фон Армштадт прав. Воины Черной планеты перед боем употребляли одурманивающий напиток, становясь нечеловечески сильными и храбрыми. Несколько боев показали их превосходство над кнехтами, даже вооруженными по последнему слову техники Тевтонии. Инквизитор шевельнулся, привлекая к себе внимание.
– Братья, успокойтесь. Позвольте мне кое-что рассказать. Только что, перед самым заседанием Комиссии, я получил разрешение Конклава поведать вам кое-что. Впрочем, прошу всех принести клятву на Святой Библии, что услышанное вами не выйдет за пределы сего помещения до особого разрешения Святой Инквизиции. Кто не желает связывать себя обещанием, может покинуть комнату.
Трое присутствующих переглянулись между собой, затем согласно кивнули. Толстого томика, переплетенного в кожу, коснулись мужские ладони, голоса в унисон произнесли слова клятвы. Дождавшись, пока ритуал окончится, Петр Молот Ведьм, так звали представителя Инквизиции, начал свою речь:
– Братья, во имя Господа нашего и Пресвятой Девы Марии… Наши лаборатории уже давно, с самого начала Крестового Похода очень тщательно изучают все связанное с негерами. Так, нам удалось раскрыть секрет их воинского напитка. Да, он придает силу, снимает боль, дает бесстрашие. Но! Расплата за это – очень велика! Потом приходят страшная усталость и боль. Раны заживают гораздо хуже и дольше. Кроме того, при регулярном употреблении сия жидкость вызывает привыкание. Без нее уже невозможно обходиться, и с каждым разом дозы питья становятся все больше и больше. Это первое. Далее… Наши кнехты все же способны противостоять их солдатам. Но при единственном условии: на них не должно быть ничего, использующего электричество. То есть обычные доспехи из пластоброни, самое простое примитивное пороховое оружие, без интеллектроники, к которой мы так привыкли. Естественно, мечи или сабли, против их копий, ассегаев. Ручные гранаты. Тогда мы справимся. И такое вооружение уже создано в лабораториях Святой Инквизиции. Но не это главное. Основная проблема – их колдуны. С одной стороны, куда как просто совершить рейды по деревням и городам Фобоса, нанести точечные удары десантом или ракетами с орбиты. Но с другой… Жизнь негеров зависит от существования колдунов. Почему? Это пока для нас остается секретом. Мы провели эксперимент, вывезя в одну из пустынь целое племя. Пока с ними был вуку-вуку, племя обустроилось, начало охоту и даже стало расти. Но как только мы убрали от них колдуна, буквально в течение месяца не осталось никого живого. Последним умер сам вуку-вуку, находящийся в камере. Об этом эксперименте было доложено Великому Магистру. Совет Ордена долго думал, но все же не пошел на геноцид. А уничтожение колдунов ведет именно к вымиранию населения Фобоса. Так что нам предстоит гораздо более тяжелое бремя борьбы с язычниками и нехристями, чем мы планировали.