Страница:
Так хлопот куда меньше. Но, с другой стороны, на базах этих ассортимент товаров хотя и велик, но все же ограничен, и потому многие торгаши продают в Луже одинаковый товар. Возникает сильная конкуренция. А челнок при удаче может привезти из-за бугра товар, которого нет на базах, и тогда он вне конкуренции и король на рынке.
А может и наоборот - притащить такой товар, которого завались на базах, и притом по низким ценам. Тогда челнок "попал", разорился.
Тут уж как повезет. Просчитать все заранее невозможно.
Эх, не про Локона сказано, а прилепить можно и к нему: "Скоро ты узнаешь в школе, как архангельский мужик по своей иль Божьей воле стал разумен и велик". Ну, может, и не очень-то велик, а все же…
Родился он в глуши Архангельской области, мотала его жизнь и по
Молдавии, и по Одессе, а вынырнул в Москве, разумеется лимитчиком, на заводе вальцовщиком работал. Водки не пил ни грамма. Долго ли, коротко, грянула перестройка и демократия, кинулись люди воровать, а простому работяге украсть толком-то и ничего. И стал Локон челноком, в Китай начал ездить. В те странные, такие близкие и такие далекие уже времена челноки имели бешеную прибыль - часто "по десять концов"
(вложил в поездку тысячу долларов - получил десять тысяч). Главная проблема состояла в том, где взять эту первую тысячу. Занимали где можно под страшные проценты. Была и еще одна проблема: "поехать - купить - привезти товар в сохранности" - дело-то новое, незнакомое.
А "продать" - не было такой проблемы: на московских рынках тогда уходило все, что ни дай, уходило "со свистом", без разбора. Однако в середине девяностых годов челноки стали сталкиваться на рынках с робкими, неслыханными прежде разговорчиками "о качестве" и отнеслись к ним с презрением. И просчитались. Некачественную китайскую продукцию вскоре брать перестали. Многие челноки "сошли с дистанции".
Не то Локон. Вовремя сориентировавшись, он перенес свою закупочную деятельность из Урумчи, откуда в то время челноки везли в основном некачественный товар, в Пекин, где продавался товар хорошего качества, и удержался на плаву. Кризис семнадцатого августа он встретил с полнейшим равнодушием - не сделал ровным счетом ничего необычного и как ездил в Пекин да торговал, так и продолжал ездить да торговать. И кризис этот был ему как с гуся вода, а очень многие челноки разорились.
Челночная деятельность идет у него по накатанной колее, но так сказать - ничего не сказать. Покупать товар в Пекине на рынке
Ябао-Лу - не бумажки в конторе с места на место перекладывать, здесь ум нужен. Почему перчатки-дутыши у китайца Леши дороже, чем точно такие же у Косого или у Продажной, а опытный челнок все равно у Леши берет? Потому что опытный челнок знает, что Леша торгует честно: закажешь у него пять тысяч, он и привезет пять тысяч, и притом именно тех, о которых договаривались. А Косой или Продажная привезут пар на двести-триста меньше, или подделку (перчатки, похожие с виду, но гораздо худшего качества; проще сказать, "левые"), или брак, или все это пополам с настоящими, или вообще черт знает что - вариантов здесь великое множество; жульничать китайцы умеют, как никто другой.
А ты поди проверь, пересчитай все это на тесном челночном складе, где болтаются десятки челноков и бог знает каких китайцев, постоянно подвозят и увозят товар, освещение исходит от пятнадцатисвечевой грязной лампочки и постоянно вываливают из мешков и пересчитывают свой товар другие челноки! Только бы усмотреть, как бы кто чего не упер! Так что с Косым этим в лучшем случае время потеряешь (а время в Пекине очень дорого), в худшем - купишь левый товар или один брак.
Почему Локон берет детские комбинезоны на синтепоне только у
Коли-Заики? Да по тому же самому. В других местах, где супервыгодные цены, будет или низкое качество, или брак, или левый товар.
Обязательно будет! Несмотря ни на какие клятвы, заверения, честные глаза продавцов. Привезут совсем не то, что демонстрируется на витрине. Проверено годами, удостоверено многочисленными шишками, которые набили себе челноки в погоне за очень выгодными ценами. "Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной" - на рынке Ябао-Лу это вполне относится к челнокам.
Умение покупать товар в Китае и умение породавать его в Луже - совершенно разные вещи. Продавать товар Локон совершенно не умеет и не хочет уметь: во-первых, он не двужильный, а во-вторых, на то есть
Мамуля. Мамуля - наоборот: умеет продавать, а покупать в Китае совершенно не умеет. Раз заслал ее Локон в Пекин, так один только грех вышел: никто ее там не надувал (случай такой дивный), а сама доброй волей накупила такого, что до сих пор продать не может (а это уже само по себе удивительно).
Мамуля состоит продавцом у Локона, и очень хорошо, каждый на своем месте должен быть. Хороший товар, хороший продавец - что еще нужно, чтобы достойно встретить старость?
В Луже отношения между хозяином товара и продавцом могут строиться по-разному. Бывает, что хозяин платит продавцу твердую зарплату, скажем сто пятьдесят - двести рублей в день, а продавец обязан продавать товар строго по цене, указанной хозяином. Такая схема неэффективна - продавец не заинтересован в конечном результате: много продал или мало, зарплата одинаковая. Все зависит от добросовестности продавца, а сейчас мало добросовестных.
Большинство хозяев стремится заинтересовать продавца - платит ему твердый процент от дневной выручки: чем больше продал, тем больше получил. В ходу и прогрессивный процент: наторговал на десять тысяч
- получи полтора процента (сто пятьдесят рублей); наторговал на двадцать - получи сто пятьдесят с первой десятки и три процента
(триста рублей) со второй, а всего четыреста пятьдесят рубликов.
У Мамули с Локоном договор особый: хозяин оплачивает торговое место, платит грошовую зарплату-гарантийку - тридцатник в день и подвозит на своей машине товар в Лужу. Товар же дает Мамуле "на реализацию" - объявляет свою цену, а она вправе продавать дороже. Но так, чтобы товар все же продавался быстро. Это разумно: Мамуля умеет продавать и ориентируется в постоянно меняющихся лужниковских ценах лучше Локона.
В пик сезона Мамуля может заработать и полторы, и две тысячи в день. Казалось бы - много, но сколько лет ушло, чтобы этого добиться! Года три-четыре. Оптовика "шалого", болтающегося от одного продавца к другому, "прикормить", сделать своим постоянным покупателем не так-то просто. Не месяц и не два пройдет, прежде чем удастся "уболтать" его, что здесь товар самый дешевый и качественный среди аналогичного, что именно он и есть самый ходовой, а в других местах все левое, или "остатки" (этого люди пугаются), или "там все китайское", или еще какое угодно, но в любом случае очень сомнительное.
Но вместе с тем надо уметь "держать характер" - Мамуля это блюдет неукоснительно, любые просьбы о снижении цены бесполезны, не сбавит ни копья. Особо назойливых она просто посылает на три буквы, за ней это не заржавеет.
Полторы штуки в день - неплохо, но ты пойди померзни в холод, помокни под дождем, поворочай мешки тяжелые с товаром! А пройдет сезон - спроса не будет, а ты все равно сиди, мерзни-мокни-ворочай мешки практически бесплатно, Локону товар продавать надо, не оставлять же его себе! Да еще плати за вход с товаром в Лужу, за его хранение, за то за се, штрафы всякие, наконец! Все из своего кармана, Локона это не трясет. Так что полторы-две тысячи в день в пик сезона - это не много. Это нормально. Ладно, с Мамулей ясно, у нее лишних денег нет. А вот Локон - он богатый? Черт его знает, наверное, не очень. За десять почти лет челночества слишком больших денег явно не накопил (да честно разве большие деньги наживешь?), как и большинство челноков. Но, конечно, и не беден: есть кое-что в загашнике и еще туда откладывает, "чтобы, - говорит, - было куда на старости лет голову приклонить".
Куда бы это? К денежному мешку, что ли? Что же, попутного тебе ветра, Белый Локон.
Разговоры
Шухер
"Подбивка", она же "подбой"
Технология местной власти
А может и наоборот - притащить такой товар, которого завались на базах, и притом по низким ценам. Тогда челнок "попал", разорился.
Тут уж как повезет. Просчитать все заранее невозможно.
Эх, не про Локона сказано, а прилепить можно и к нему: "Скоро ты узнаешь в школе, как архангельский мужик по своей иль Божьей воле стал разумен и велик". Ну, может, и не очень-то велик, а все же…
Родился он в глуши Архангельской области, мотала его жизнь и по
Молдавии, и по Одессе, а вынырнул в Москве, разумеется лимитчиком, на заводе вальцовщиком работал. Водки не пил ни грамма. Долго ли, коротко, грянула перестройка и демократия, кинулись люди воровать, а простому работяге украсть толком-то и ничего. И стал Локон челноком, в Китай начал ездить. В те странные, такие близкие и такие далекие уже времена челноки имели бешеную прибыль - часто "по десять концов"
(вложил в поездку тысячу долларов - получил десять тысяч). Главная проблема состояла в том, где взять эту первую тысячу. Занимали где можно под страшные проценты. Была и еще одна проблема: "поехать - купить - привезти товар в сохранности" - дело-то новое, незнакомое.
А "продать" - не было такой проблемы: на московских рынках тогда уходило все, что ни дай, уходило "со свистом", без разбора. Однако в середине девяностых годов челноки стали сталкиваться на рынках с робкими, неслыханными прежде разговорчиками "о качестве" и отнеслись к ним с презрением. И просчитались. Некачественную китайскую продукцию вскоре брать перестали. Многие челноки "сошли с дистанции".
Не то Локон. Вовремя сориентировавшись, он перенес свою закупочную деятельность из Урумчи, откуда в то время челноки везли в основном некачественный товар, в Пекин, где продавался товар хорошего качества, и удержался на плаву. Кризис семнадцатого августа он встретил с полнейшим равнодушием - не сделал ровным счетом ничего необычного и как ездил в Пекин да торговал, так и продолжал ездить да торговать. И кризис этот был ему как с гуся вода, а очень многие челноки разорились.
Челночная деятельность идет у него по накатанной колее, но так сказать - ничего не сказать. Покупать товар в Пекине на рынке
Ябао-Лу - не бумажки в конторе с места на место перекладывать, здесь ум нужен. Почему перчатки-дутыши у китайца Леши дороже, чем точно такие же у Косого или у Продажной, а опытный челнок все равно у Леши берет? Потому что опытный челнок знает, что Леша торгует честно: закажешь у него пять тысяч, он и привезет пять тысяч, и притом именно тех, о которых договаривались. А Косой или Продажная привезут пар на двести-триста меньше, или подделку (перчатки, похожие с виду, но гораздо худшего качества; проще сказать, "левые"), или брак, или все это пополам с настоящими, или вообще черт знает что - вариантов здесь великое множество; жульничать китайцы умеют, как никто другой.
А ты поди проверь, пересчитай все это на тесном челночном складе, где болтаются десятки челноков и бог знает каких китайцев, постоянно подвозят и увозят товар, освещение исходит от пятнадцатисвечевой грязной лампочки и постоянно вываливают из мешков и пересчитывают свой товар другие челноки! Только бы усмотреть, как бы кто чего не упер! Так что с Косым этим в лучшем случае время потеряешь (а время в Пекине очень дорого), в худшем - купишь левый товар или один брак.
Почему Локон берет детские комбинезоны на синтепоне только у
Коли-Заики? Да по тому же самому. В других местах, где супервыгодные цены, будет или низкое качество, или брак, или левый товар.
Обязательно будет! Несмотря ни на какие клятвы, заверения, честные глаза продавцов. Привезут совсем не то, что демонстрируется на витрине. Проверено годами, удостоверено многочисленными шишками, которые набили себе челноки в погоне за очень выгодными ценами. "Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной" - на рынке Ябао-Лу это вполне относится к челнокам.
Умение покупать товар в Китае и умение породавать его в Луже - совершенно разные вещи. Продавать товар Локон совершенно не умеет и не хочет уметь: во-первых, он не двужильный, а во-вторых, на то есть
Мамуля. Мамуля - наоборот: умеет продавать, а покупать в Китае совершенно не умеет. Раз заслал ее Локон в Пекин, так один только грех вышел: никто ее там не надувал (случай такой дивный), а сама доброй волей накупила такого, что до сих пор продать не может (а это уже само по себе удивительно).
Мамуля состоит продавцом у Локона, и очень хорошо, каждый на своем месте должен быть. Хороший товар, хороший продавец - что еще нужно, чтобы достойно встретить старость?
В Луже отношения между хозяином товара и продавцом могут строиться по-разному. Бывает, что хозяин платит продавцу твердую зарплату, скажем сто пятьдесят - двести рублей в день, а продавец обязан продавать товар строго по цене, указанной хозяином. Такая схема неэффективна - продавец не заинтересован в конечном результате: много продал или мало, зарплата одинаковая. Все зависит от добросовестности продавца, а сейчас мало добросовестных.
Большинство хозяев стремится заинтересовать продавца - платит ему твердый процент от дневной выручки: чем больше продал, тем больше получил. В ходу и прогрессивный процент: наторговал на десять тысяч
- получи полтора процента (сто пятьдесят рублей); наторговал на двадцать - получи сто пятьдесят с первой десятки и три процента
(триста рублей) со второй, а всего четыреста пятьдесят рубликов.
У Мамули с Локоном договор особый: хозяин оплачивает торговое место, платит грошовую зарплату-гарантийку - тридцатник в день и подвозит на своей машине товар в Лужу. Товар же дает Мамуле "на реализацию" - объявляет свою цену, а она вправе продавать дороже. Но так, чтобы товар все же продавался быстро. Это разумно: Мамуля умеет продавать и ориентируется в постоянно меняющихся лужниковских ценах лучше Локона.
В пик сезона Мамуля может заработать и полторы, и две тысячи в день. Казалось бы - много, но сколько лет ушло, чтобы этого добиться! Года три-четыре. Оптовика "шалого", болтающегося от одного продавца к другому, "прикормить", сделать своим постоянным покупателем не так-то просто. Не месяц и не два пройдет, прежде чем удастся "уболтать" его, что здесь товар самый дешевый и качественный среди аналогичного, что именно он и есть самый ходовой, а в других местах все левое, или "остатки" (этого люди пугаются), или "там все китайское", или еще какое угодно, но в любом случае очень сомнительное.
Но вместе с тем надо уметь "держать характер" - Мамуля это блюдет неукоснительно, любые просьбы о снижении цены бесполезны, не сбавит ни копья. Особо назойливых она просто посылает на три буквы, за ней это не заржавеет.
Полторы штуки в день - неплохо, но ты пойди померзни в холод, помокни под дождем, поворочай мешки тяжелые с товаром! А пройдет сезон - спроса не будет, а ты все равно сиди, мерзни-мокни-ворочай мешки практически бесплатно, Локону товар продавать надо, не оставлять же его себе! Да еще плати за вход с товаром в Лужу, за его хранение, за то за се, штрафы всякие, наконец! Все из своего кармана, Локона это не трясет. Так что полторы-две тысячи в день в пик сезона - это не много. Это нормально. Ладно, с Мамулей ясно, у нее лишних денег нет. А вот Локон - он богатый? Черт его знает, наверное, не очень. За десять почти лет челночества слишком больших денег явно не накопил (да честно разве большие деньги наживешь?), как и большинство челноков. Но, конечно, и не беден: есть кое-что в загашнике и еще туда откладывает, "чтобы, - говорит, - было куда на старости лет голову приклонить".
Куда бы это? К денежному мешку, что ли? Что же, попутного тебе ветра, Белый Локон.
Разговоры
- Менты борзеют: говорят, бандиты разрешили им нас грабить, требовать накладные, сертификаты и все такое.
- Да они и так имеют право!
- Раньше же не спрашивали! Только прописку…
- На "С-3" "сервисы" опять дурью маются! Обходят всех и говорят:
"Завтра высота палатки - строго три метра. У кого на пять сантиметров больше - отрезать, у кого меньше - нарастить!" И теперь продавцам в палатке стоять нельзя, только сидеть.
- А как же работать сидя?
- Как хочешь, так и работай, а стоять нельзя.
- Слыхал, вчера на Южном Ядре менты бандитов так отвалтузили, что за ноги полумертвых тащили из Лужи, бошки колотились об асфальт!
- Не может быть. Менты куплены.
- Да не местные! Чуть ли не МУР, говорят.
- Что-то сегодня чай-кофе коробейницы не катают, горяченького охота!
- Перебьешься! И не покатят! Вчера коробейницу одну порезали за что-то, сегодня собрание у них.
- Нет, это санэпидемстанция наехала!
- Ну, отмажутся. Скоро покатят!
- Налетел какой-то, орет: "С тебя триста!"
- Бандит?
- А хрен его знает, кто он такой: мент или бандит. Цепур на шее в два пальца толщиной, мамон до колена отвисает!
- Ну, и что?
- Да ничего. Отозвал его кто-то, наверно, забыл про меня.
- Пленку полиэтиленовую с крыши снимать заставляют! "Сервис" прошел - всем, говорит, снять пленку.
- А если дождь?
- Я, говорит, дождем не командую, а пленку снять.
- Вчера у Верки мешок с водолазками чисто махнули, никто не заметил. На восемь "штук", говорит.
- Баксов?
- Очумел? Ты посчитай! Рублей, слава Богу.
- Да они и так имеют право!
- Раньше же не спрашивали! Только прописку…
- На "С-3" "сервисы" опять дурью маются! Обходят всех и говорят:
"Завтра высота палатки - строго три метра. У кого на пять сантиметров больше - отрезать, у кого меньше - нарастить!" И теперь продавцам в палатке стоять нельзя, только сидеть.
- А как же работать сидя?
- Как хочешь, так и работай, а стоять нельзя.
- Слыхал, вчера на Южном Ядре менты бандитов так отвалтузили, что за ноги полумертвых тащили из Лужи, бошки колотились об асфальт!
- Не может быть. Менты куплены.
- Да не местные! Чуть ли не МУР, говорят.
- Что-то сегодня чай-кофе коробейницы не катают, горяченького охота!
- Перебьешься! И не покатят! Вчера коробейницу одну порезали за что-то, сегодня собрание у них.
- Нет, это санэпидемстанция наехала!
- Ну, отмажутся. Скоро покатят!
- Налетел какой-то, орет: "С тебя триста!"
- Бандит?
- А хрен его знает, кто он такой: мент или бандит. Цепур на шее в два пальца толщиной, мамон до колена отвисает!
- Ну, и что?
- Да ничего. Отозвал его кто-то, наверно, забыл про меня.
- Пленку полиэтиленовую с крыши снимать заставляют! "Сервис" прошел - всем, говорит, снять пленку.
- А если дождь?
- Я, говорит, дождем не командую, а пленку снять.
- Вчера у Верки мешок с водолазками чисто махнули, никто не заметил. На восемь "штук", говорит.
- Баксов?
- Очумел? Ты посчитай! Рублей, слава Богу.
Шухер
На "Луче" нашем шухер какой-то. Суетятся все, бегают от палатки к палатке. Соседи-хохлы рубашки снимают с витрины и в мешки свои запихивают. И многие так, особенно "черные". В чем дело?
- ОМОН, - шипят отовсюду, - ОМОН!
И хозяин "железки", тоже азер, быстро идет вдоль ряда и предупреждает:
- ОМОН на рынке! Ко мне сдаваться будешь? Быстро! Закрываю!
На "Луче", как и на многих лужниковских аллеях, только с одной стороны сборно-разборные палатки стоят. С другой - стационарные, железные, размером раза в четыре больше разборных. Утром арендатор
"железки" выставляет вокруг нее десять-пятнадцать раздвижных столиков и сдает их всем желающим для торговли. Это - от себя, мимо кассы, таковы условия аренды. На ночь же он принимает на хранение товар от всех окрестных торгашей. Это тоже разрешается. Плата по таксе: мешок - пятнадцать - двадцать рублей, сумка - десять. Многим неохота непроданное барахло домой увозить, утром опять привозить, многим, особенно приезжим, просто некуда его девать, но, так или иначе, "железка" забивается под крышу. Сам хозяин-азер тяжелые мешки-сумки эти ворочать, конечно, не будет - западло ему. Нанимает рабочего, иногда своего, азера, иногда русского.
Казалось бы, что тут страшного, подумаешь - ОМОН? Тут ведь не воры-бандиты, а простые торгаши, зачем бегать-то? А что тут страшного, что ОМОН документы проверяет, у иногородних, хохлов, азеров - регистрацию смотрит. А у многих регистрация - левая, у многих и левой-то нет, и на всякий там "Вихрь-Антитеррор" им плевать
- шумиха очередная, не больше. А у кого и настоящая, правая регистрация, тоже никаких гарантий. Не понравился омоновцу -
"пойдем, разберемся", и продержат в своем автобусе часа три или больше. Может, дать денег? Тогда отпустят. Не дашь - тоже отпустят, на хрен ты сдался. А что с твоим товаром за это время станет - никого не волнует, может, и разворуют все.
Местных - Москву, Подмосковье - редко трогают, поэтому местные не бегут, сидят на месте, скрывая радость. Если приезжие все поразбегутся, у кого покупатель брать будет? У местных! То-то пойдет торговля! Так что местным ОМОН скорее даже на руку.
Но что это? Обратно хохлы наши с мешками прутся. "Нэма ОМОНа, - кричат, - трэвога ложна!" И прочие возвращаются. Местные, конечно, досадуют в душе, но вида не подают.
Из лужниковского отделения менты постоянно на рынке трутся, смотрят: с кого бы денег снять? Тоже документы проверяют, регистрацию, сертификаты качества, сертификаты соответствия на товары. Все эти сертификаты, левые конечно, очень легко на самом рынке купить - еще один "союз" продает, а может, два "союза". Еще по дороге от метро "Спортивная" к Лужникам один-два раза обязательно попадается личность, которая топчется-бормочет всем и никому:
- "Накладные, счет-фактура, приходные ордера, справка-счет, сертификаты" и еще что-то, что, небось, не каждому бухгалтеру понятно, а большинству торгашей и вовсе ни к чему. В самой Луже такие вещи продают у Главного входа, "у Ленина", еще кое-где. Однако смотреть надо - сертификат сертификату рознь. Есть группа сертификатов одной разновидности, в которых гуртом перечисляются страны-производители одной или нескольких групп товаров, например:
"Куртки детские, брюки детские утепленные, варежки детские производства КНР, Таиланд, Турция". Такие сертификаты менты не признают - "левые", говорят. Есть другие, построенные по принципу
"одна страна-производитель - один сертификат". Такие ментам нравятся, не тянут за них денег. Может, их распространители уже уплатили ментам, может, нет, неизвестно.
Вообще, местные менты какие-то вялые, как будто обожрались уже всего. Подойдут к торгашу, найдут непорядок какой-то, и начинается волынка:
- Почему сертификата (документов, регистрации, накладных и чего бы то ни было) нет?
- Я продавец, сертификат у хозяина!
- Где хозяин? Сертификат на торговом месте должен быть!
- Хозяин на другой торговой точке, через час придет, сказал.
- Ну, смотри! Я через час приду, чтобы был сертификат!
Может, подойдет через час, может, нет, сертификат всегда можно у знакомых одолжить. А мент, скорее всего, поймет, что торгаш насчет денег упирается, и найдет другого, попокладистей. Некоторые торгаши наглые, даже за отсутствие регистрации и другие явные нарушения ментам не платят. А скажет: "Пройдем в отделение!" - "Не пойду, и все! Мне товар оставить не на кого!" Бабы и визжать начинают, как будто режут их.
Большинство ментов с такими не связывается: хлопот, шума много, а толку чуть. Хотя есть, конечно, "принципиальные". Лучше без шума; понемножку: поймал "черного", завел за палатку и сразу назад, шурша в кармане некрупной бумажкой. И сразу следующего за хобот. Чего тащить, волочить кого-то в отделение? Медаль все равно не дадут.
Лучше по-хорошему.
Больше всего торгаши налоговой инспекции боятся. Как появляется налоговая инспекция - почти весь рынок в момент вымирает. Мгновенно сворачиваются и снимаются с места палаточники, в сильнейшей спешке принимают сумки-мешки хозяева "железок" (кто не успел - тот опоздал), на Южном Ядре и у Малой спортивной арены дружно захлопываются и запираются кунги сотен грузовиков, и даже контейнеры, откуда торговать запрещено, а можно лишь хранить товар, прекращают свою работу.
Что может, а что не может сделать налоговая инспекция, толком никто не знает. Известно только, что, если выполнять все ее требования, будешь одни справки-бумажки писать, книги учета вести.
Торговать некогда будет. Но вообще-то налоговая инспекция торговой мелюзгой не занимается, есть в Луже рыба жирная, не перевелась еще.
Но береженого Бог бережет, и все стараются спрятаться.
- ОМОН, - шипят отовсюду, - ОМОН!
И хозяин "железки", тоже азер, быстро идет вдоль ряда и предупреждает:
- ОМОН на рынке! Ко мне сдаваться будешь? Быстро! Закрываю!
На "Луче", как и на многих лужниковских аллеях, только с одной стороны сборно-разборные палатки стоят. С другой - стационарные, железные, размером раза в четыре больше разборных. Утром арендатор
"железки" выставляет вокруг нее десять-пятнадцать раздвижных столиков и сдает их всем желающим для торговли. Это - от себя, мимо кассы, таковы условия аренды. На ночь же он принимает на хранение товар от всех окрестных торгашей. Это тоже разрешается. Плата по таксе: мешок - пятнадцать - двадцать рублей, сумка - десять. Многим неохота непроданное барахло домой увозить, утром опять привозить, многим, особенно приезжим, просто некуда его девать, но, так или иначе, "железка" забивается под крышу. Сам хозяин-азер тяжелые мешки-сумки эти ворочать, конечно, не будет - западло ему. Нанимает рабочего, иногда своего, азера, иногда русского.
Казалось бы, что тут страшного, подумаешь - ОМОН? Тут ведь не воры-бандиты, а простые торгаши, зачем бегать-то? А что тут страшного, что ОМОН документы проверяет, у иногородних, хохлов, азеров - регистрацию смотрит. А у многих регистрация - левая, у многих и левой-то нет, и на всякий там "Вихрь-Антитеррор" им плевать
- шумиха очередная, не больше. А у кого и настоящая, правая регистрация, тоже никаких гарантий. Не понравился омоновцу -
"пойдем, разберемся", и продержат в своем автобусе часа три или больше. Может, дать денег? Тогда отпустят. Не дашь - тоже отпустят, на хрен ты сдался. А что с твоим товаром за это время станет - никого не волнует, может, и разворуют все.
Местных - Москву, Подмосковье - редко трогают, поэтому местные не бегут, сидят на месте, скрывая радость. Если приезжие все поразбегутся, у кого покупатель брать будет? У местных! То-то пойдет торговля! Так что местным ОМОН скорее даже на руку.
Но что это? Обратно хохлы наши с мешками прутся. "Нэма ОМОНа, - кричат, - трэвога ложна!" И прочие возвращаются. Местные, конечно, досадуют в душе, но вида не подают.
Из лужниковского отделения менты постоянно на рынке трутся, смотрят: с кого бы денег снять? Тоже документы проверяют, регистрацию, сертификаты качества, сертификаты соответствия на товары. Все эти сертификаты, левые конечно, очень легко на самом рынке купить - еще один "союз" продает, а может, два "союза". Еще по дороге от метро "Спортивная" к Лужникам один-два раза обязательно попадается личность, которая топчется-бормочет всем и никому:
- "Накладные, счет-фактура, приходные ордера, справка-счет, сертификаты" и еще что-то, что, небось, не каждому бухгалтеру понятно, а большинству торгашей и вовсе ни к чему. В самой Луже такие вещи продают у Главного входа, "у Ленина", еще кое-где. Однако смотреть надо - сертификат сертификату рознь. Есть группа сертификатов одной разновидности, в которых гуртом перечисляются страны-производители одной или нескольких групп товаров, например:
"Куртки детские, брюки детские утепленные, варежки детские производства КНР, Таиланд, Турция". Такие сертификаты менты не признают - "левые", говорят. Есть другие, построенные по принципу
"одна страна-производитель - один сертификат". Такие ментам нравятся, не тянут за них денег. Может, их распространители уже уплатили ментам, может, нет, неизвестно.
Вообще, местные менты какие-то вялые, как будто обожрались уже всего. Подойдут к торгашу, найдут непорядок какой-то, и начинается волынка:
- Почему сертификата (документов, регистрации, накладных и чего бы то ни было) нет?
- Я продавец, сертификат у хозяина!
- Где хозяин? Сертификат на торговом месте должен быть!
- Хозяин на другой торговой точке, через час придет, сказал.
- Ну, смотри! Я через час приду, чтобы был сертификат!
Может, подойдет через час, может, нет, сертификат всегда можно у знакомых одолжить. А мент, скорее всего, поймет, что торгаш насчет денег упирается, и найдет другого, попокладистей. Некоторые торгаши наглые, даже за отсутствие регистрации и другие явные нарушения ментам не платят. А скажет: "Пройдем в отделение!" - "Не пойду, и все! Мне товар оставить не на кого!" Бабы и визжать начинают, как будто режут их.
Большинство ментов с такими не связывается: хлопот, шума много, а толку чуть. Хотя есть, конечно, "принципиальные". Лучше без шума; понемножку: поймал "черного", завел за палатку и сразу назад, шурша в кармане некрупной бумажкой. И сразу следующего за хобот. Чего тащить, волочить кого-то в отделение? Медаль все равно не дадут.
Лучше по-хорошему.
Больше всего торгаши налоговой инспекции боятся. Как появляется налоговая инспекция - почти весь рынок в момент вымирает. Мгновенно сворачиваются и снимаются с места палаточники, в сильнейшей спешке принимают сумки-мешки хозяева "железок" (кто не успел - тот опоздал), на Южном Ядре и у Малой спортивной арены дружно захлопываются и запираются кунги сотен грузовиков, и даже контейнеры, откуда торговать запрещено, а можно лишь хранить товар, прекращают свою работу.
Что может, а что не может сделать налоговая инспекция, толком никто не знает. Известно только, что, если выполнять все ее требования, будешь одни справки-бумажки писать, книги учета вести.
Торговать некогда будет. Но вообще-то налоговая инспекция торговой мелюзгой не занимается, есть в Луже рыба жирная, не перевелась еще.
Но береженого Бог бережет, и все стараются спрятаться.
"Подбивка", она же "подбой"
Плохая торговля в середине дня, но не у всех. В угловой палатке постоянно берут, который день уже. Или "подбивку" поставили? Надо поинтересоваться, на нашем ряду "подбивка" дело редкое, вот на Южном
Ядре…
- Вася, давай, Вася! "Эм", "Эль", "Икс-эль" - всех по упаковке давай! - энергично и излишне громко кричит крупная, грудастая тетка
- яркая блондинка, поскольку все лужниковские цыганки теперь яркие блондинки.
- Люда, держи, Люда! - кричит в ответ ей с крыши грузовика-фургона
Вася, и вниз летят три упаковки с кофтами. Люда ловко подхватывает их и передает покупательнице из небольшой очереди.
- Смотрите, женщина, качество какое! У нас брака не бывает, товар фабричный!
- Я знаю, я у вас уже брала! - довольно-таки потасканного вида девица с мелкими чертами лица не глядя убирает кофты в большую грязную китайскую сумку, с которыми болтаются по Лужникам многие оптовицы, и передает Люде деньги, а затем с деловым видом переходит к другому грузовику.
- Все размеры по две штуки давай, Вася!
- Люда, держи, Люда!
Люда держит, болтает, продает, и еще одна покупательница в сером плаще укладывает товар в сумку.
- Хороший товар, хороший! - одобрительно галдит остаток очереди. -
И все размеры есть!
- Все размеры есть, девочки, берите! Торгуем от фирмы "Эрлан" без наценки, производство Венгрия! - горластая Люда, пересчитав очередную пачку денег, прячет ее в карман. - Вам сколько, женщина?
Вася, давай!
Бойко идет торговля, ничего не скажешь. Но только что это? Как же?
Почему девица с мелкими чертами лица и женщина в сером плаще вновь стоят в хвосте очереди и нахваливают товар друг другу и всем кому ни попадя? Еще одна подходит, она же только что покупала?
Это называется "подбивка", или, иначе, "подбой". Почти все покупатели в такой очереди - "подставные", то есть специально нанятые продавцом за сравнительно небольшие деньги
(семьдесят-девяносто рублей в день) для имитации спроса на его совершенно неходовой, а часто и сплошь бракованный товар. Неопытный оптовик иди другой покупатель, блуждая в орущей, галдящей лужниковской толчее, теряет ориентацию среди огромного разнообразия товаров и невольно начинает смотреть, что покупают другие.
"Другие-то не такие дураки, как я, небось разбираются. Вон как хватают!" - И становится в очередь. Наслушавшись в очереди разного вранья о небывалых достоинствах "венгерских" кофт и советов "брать побольше", такой горе-оптовик может вложить в эти кофты крупную сумму, а то и все свои деньги.
- Вася, давай! - В голосе Люды появляются новые интонации - Всех по пять давай, Вася! Понял?
- Понял! - Вася достает из лежащего на крыше огромного мешка пятнадцать пакетов с кофтами (а все они только одного размера), из кармана три пакетика с наклейками - обозначениями размера изделия, делает из одного размера разные, и…
- Люда, держи, Люда!
И вскоре незадачливый оптовик отчаливает с полной сумкой
"венгерских" кофт "разных" размеров. Пяток-другой таких оптовиков в день плюс еще кое-что по мелочи, и, глядишь, мертвый, совершенно неходовой товар продан. А поскольку был взят за копейки, то и
"подбивка" окупилась, и прибыль есть. А без "подбивки" бы нипочем не продать.
Подбивщицы - народ сбродный. Здесь и безработные москвички, и российские провинциалки, и приезжие с Украины - хохлушки и русские.
Те, кто пытается прокормиться в Лужниках, но не смог устроиться на более престижное место продавца или заняться каким-либо самостоятельным промыслом. Да и на "подбивку" не всякого-всякую возьмут, надо иметь мало-мальски приличный вид, а то кто же поверит, что драный, грязный доходяга - оптовый покупатель? Нужно быть хоть немного знакомым с хозяином товара или иметь какую-то протекцию, ведь "подбивке" выдают на руки деньги - для показушной оплаты товара, выдают и сам товар. Вдруг начнет приворовывать, а то и вовсе сбежит?
- Люда, я не брала! - занудливо-жалобный, с варварскими интонациями голос из-за грузовика несколько перекрывает рыночный шум, и слышится звонкая "плюха".
- Я не бра-а-ла, Лю-юда!
- Еще одной кофты не хватит - пиз…ц тебе! - Люда быстро выбирается из-за грузовика и идет на "рабочее место". Вслед за ней понуро плетется обладательница большой грязной сумки и мелких черт лица. Процесс вновь идет по кругу: подбивщица опять стоит в очереди, заказывает товар, рассматривает его, выражает свое одобрение, убирает покупки в сумку, платит деньги, отходит, болтается где-то пять-десять минут, затем подходит к грузовику с другой стороны.
Заметив ее сверху, Вася бросает вниз веревку с крючком, к которому подбивщица цепляет свою сумку. Вытянув сумку наверх и вытащив кофты,
Вася швыряет ее обратно, и все повторяется.
"Подбивка" - заурядная работа, а работать можно по-разному.
Большинство подбивщиц замотанные, уставшие от жизни люди, добывающие свой кусок хлеба. Многие и выпивают. Им все обрыдло: и товар, и хозяин, и "подбивка", да и сама жизнь. Они тянут свою лямку, по возможности халтуря, по возможности воруя, и день за днем отбывают свой номер. А что впереди? Ничего.
Вместе с тем некоторые, особенно молодые, подбивщицы находят в такой работе чуть ли не удовольствие, по крайней мере сначала.
Действуют активно, с задором, по мере сил проявляют артистические способности. Что движет ими? Сознание своей причастности к тайному
(ну хоть от кого-то!) делу? Сидящее в глубине подленькой душонки желание облапошить дурака? Юркость характера, нерастраченная, ищущая себе применения энергия молодости? Чисто "карьерные" соображения - дескать, буду стараться, не буду воровать, может, продавцом возьмут
- подъем как-никак? Не знаю. Во всяком случае, такие шустрые подбивщицы и впрямь ценятся больше, оно и понятно. Некоторые из них, завоевав доверие хозяев, и впрямь "становятся на кассу", то есть продавцами, что является по местным меркам существенным продвижением.
"Подбивка" может существовать не только на бросовый, бракованный или мертво-неходовой товар, но и на вполне приличный, качественный, который хозяину по тем или иным причинам надо сбыть побыстрее.
Организовав "подбивку", хозяин за две недели продаст то, что без нее продавал бы месяц. А время - деньги. Торговое место в Лужзоне стоит очень дорого.
Обычная, рядовая "подбивка" состоит из трех-пяти человек, но в исключительных случаях число участников может составлять тридцать-сорок и даже больше. Однажды к одной из торговых палаток в секторе "С-3" выстроилась огромная очередь - человек пятьдесят. В продаже обычные, ничем не выдающиеся свитера, а люди из-за них - чуть не в драку. И так день, другой, третий. Что за чудо? Окрестные торгаши судили, рядили, но разоблачить "подбивку" не смогли: уж больно масштабы небывалые! К тому же к палатке новые мешки с товаром подкатывают настоящие лужниковские носильщики, а из покупателей никто назад сумки с товаром не сует. Нет признаков "подбивки"!
Торгаши - народ завистливый. Если у соседа товар хорошо идет - это нож вострый! В лепешку расшибусь, а достану такой же товар, тоже наварю деньжонок! Стали окрестные торгаши вынюхивать, где те свитера взяты и почем, и правдами- неправдами узнали, что взяты они на
Черкизовском рынке, в таком-то контейнере. И совсем недорого, да вот беда: продают там только большим оптом, надо минимум на пятьдесят тысяч долларов брать, а то и разговора нет.
Делать нечего, "жаба душит", скинулись торгаши, другой и третий, призаняли еще денег и выложили на Черкизовском пятьдесят тысяч. И стало у них не то что свитеров, а мешков со свитерами много-много. А каждый мешок, считай, чистое золото.
Только смотрят: на следующее утро нет той великой очереди, как ветром сдуло, и продавцов вчерашних удачливых нет. Екнуло сердце, но стали те свитера продавать, и за день с трех мест три свитера продали. Все поняли торгаши, да только поезд ушел. Организовали было свою "подбивку", но толку мало. И нет теперь в Луже тех торгашей, другого и третьего, они от кредиторов прячутся. А свитера, небось, есть, так и лежат в мешках, если не сожгли их торгаши со злости.
А дело, узнали потом, было так: не могли однажды черкизовские барыги хитрые свои свитера продать и решили организовать в Луже
"подбивку" сильную, небывалую, а подбивщиков набрать не в Луже, а на
Черкизовском, чтобы рожи их были местным торгашам незнакомые, даже случайно чтобы не узнали. И чтобы подбивщики товар обратно в палатку не сдавали, а тащили на склад, специально для этого арендованный. И оттуда товар, вновь уложенный в фабричные мешки, штатные лужниковские носильщики катили на телегах опять к палатке.
Такие они, черкизовские: и неходовой товар продали одним махом, и денег заработали. А что троих лужниковских разорили, так на то и щука, чтобы карась не дремал.
Заканчивая разговор о "подбивке", отметим, что она очень мешает торговать соседям, поскольку трется и мнется перед их прилавками, витринами и загораживает товар. Соседи ругаются. Если хочешь снять, скажем, борт грузовика на Южном Ядре, хозяин машины обычно спросит:
"Ты с "подбоем" или как?" Если с "подбоем", возьмет дороже или вообще место не сдаст. Ради не существующей сейчас справедливости прибавим, что очередь за товаром может стоять и без "подбивки", а все покупатели могут быть настоящими. Увы, это бывает редко.
Ядре…
- Вася, давай, Вася! "Эм", "Эль", "Икс-эль" - всех по упаковке давай! - энергично и излишне громко кричит крупная, грудастая тетка
- яркая блондинка, поскольку все лужниковские цыганки теперь яркие блондинки.
- Люда, держи, Люда! - кричит в ответ ей с крыши грузовика-фургона
Вася, и вниз летят три упаковки с кофтами. Люда ловко подхватывает их и передает покупательнице из небольшой очереди.
- Смотрите, женщина, качество какое! У нас брака не бывает, товар фабричный!
- Я знаю, я у вас уже брала! - довольно-таки потасканного вида девица с мелкими чертами лица не глядя убирает кофты в большую грязную китайскую сумку, с которыми болтаются по Лужникам многие оптовицы, и передает Люде деньги, а затем с деловым видом переходит к другому грузовику.
- Все размеры по две штуки давай, Вася!
- Люда, держи, Люда!
Люда держит, болтает, продает, и еще одна покупательница в сером плаще укладывает товар в сумку.
- Хороший товар, хороший! - одобрительно галдит остаток очереди. -
И все размеры есть!
- Все размеры есть, девочки, берите! Торгуем от фирмы "Эрлан" без наценки, производство Венгрия! - горластая Люда, пересчитав очередную пачку денег, прячет ее в карман. - Вам сколько, женщина?
Вася, давай!
Бойко идет торговля, ничего не скажешь. Но только что это? Как же?
Почему девица с мелкими чертами лица и женщина в сером плаще вновь стоят в хвосте очереди и нахваливают товар друг другу и всем кому ни попадя? Еще одна подходит, она же только что покупала?
Это называется "подбивка", или, иначе, "подбой". Почти все покупатели в такой очереди - "подставные", то есть специально нанятые продавцом за сравнительно небольшие деньги
(семьдесят-девяносто рублей в день) для имитации спроса на его совершенно неходовой, а часто и сплошь бракованный товар. Неопытный оптовик иди другой покупатель, блуждая в орущей, галдящей лужниковской толчее, теряет ориентацию среди огромного разнообразия товаров и невольно начинает смотреть, что покупают другие.
"Другие-то не такие дураки, как я, небось разбираются. Вон как хватают!" - И становится в очередь. Наслушавшись в очереди разного вранья о небывалых достоинствах "венгерских" кофт и советов "брать побольше", такой горе-оптовик может вложить в эти кофты крупную сумму, а то и все свои деньги.
- Вася, давай! - В голосе Люды появляются новые интонации - Всех по пять давай, Вася! Понял?
- Понял! - Вася достает из лежащего на крыше огромного мешка пятнадцать пакетов с кофтами (а все они только одного размера), из кармана три пакетика с наклейками - обозначениями размера изделия, делает из одного размера разные, и…
- Люда, держи, Люда!
И вскоре незадачливый оптовик отчаливает с полной сумкой
"венгерских" кофт "разных" размеров. Пяток-другой таких оптовиков в день плюс еще кое-что по мелочи, и, глядишь, мертвый, совершенно неходовой товар продан. А поскольку был взят за копейки, то и
"подбивка" окупилась, и прибыль есть. А без "подбивки" бы нипочем не продать.
Подбивщицы - народ сбродный. Здесь и безработные москвички, и российские провинциалки, и приезжие с Украины - хохлушки и русские.
Те, кто пытается прокормиться в Лужниках, но не смог устроиться на более престижное место продавца или заняться каким-либо самостоятельным промыслом. Да и на "подбивку" не всякого-всякую возьмут, надо иметь мало-мальски приличный вид, а то кто же поверит, что драный, грязный доходяга - оптовый покупатель? Нужно быть хоть немного знакомым с хозяином товара или иметь какую-то протекцию, ведь "подбивке" выдают на руки деньги - для показушной оплаты товара, выдают и сам товар. Вдруг начнет приворовывать, а то и вовсе сбежит?
- Люда, я не брала! - занудливо-жалобный, с варварскими интонациями голос из-за грузовика несколько перекрывает рыночный шум, и слышится звонкая "плюха".
- Я не бра-а-ла, Лю-юда!
- Еще одной кофты не хватит - пиз…ц тебе! - Люда быстро выбирается из-за грузовика и идет на "рабочее место". Вслед за ней понуро плетется обладательница большой грязной сумки и мелких черт лица. Процесс вновь идет по кругу: подбивщица опять стоит в очереди, заказывает товар, рассматривает его, выражает свое одобрение, убирает покупки в сумку, платит деньги, отходит, болтается где-то пять-десять минут, затем подходит к грузовику с другой стороны.
Заметив ее сверху, Вася бросает вниз веревку с крючком, к которому подбивщица цепляет свою сумку. Вытянув сумку наверх и вытащив кофты,
Вася швыряет ее обратно, и все повторяется.
"Подбивка" - заурядная работа, а работать можно по-разному.
Большинство подбивщиц замотанные, уставшие от жизни люди, добывающие свой кусок хлеба. Многие и выпивают. Им все обрыдло: и товар, и хозяин, и "подбивка", да и сама жизнь. Они тянут свою лямку, по возможности халтуря, по возможности воруя, и день за днем отбывают свой номер. А что впереди? Ничего.
Вместе с тем некоторые, особенно молодые, подбивщицы находят в такой работе чуть ли не удовольствие, по крайней мере сначала.
Действуют активно, с задором, по мере сил проявляют артистические способности. Что движет ими? Сознание своей причастности к тайному
(ну хоть от кого-то!) делу? Сидящее в глубине подленькой душонки желание облапошить дурака? Юркость характера, нерастраченная, ищущая себе применения энергия молодости? Чисто "карьерные" соображения - дескать, буду стараться, не буду воровать, может, продавцом возьмут
- подъем как-никак? Не знаю. Во всяком случае, такие шустрые подбивщицы и впрямь ценятся больше, оно и понятно. Некоторые из них, завоевав доверие хозяев, и впрямь "становятся на кассу", то есть продавцами, что является по местным меркам существенным продвижением.
"Подбивка" может существовать не только на бросовый, бракованный или мертво-неходовой товар, но и на вполне приличный, качественный, который хозяину по тем или иным причинам надо сбыть побыстрее.
Организовав "подбивку", хозяин за две недели продаст то, что без нее продавал бы месяц. А время - деньги. Торговое место в Лужзоне стоит очень дорого.
Обычная, рядовая "подбивка" состоит из трех-пяти человек, но в исключительных случаях число участников может составлять тридцать-сорок и даже больше. Однажды к одной из торговых палаток в секторе "С-3" выстроилась огромная очередь - человек пятьдесят. В продаже обычные, ничем не выдающиеся свитера, а люди из-за них - чуть не в драку. И так день, другой, третий. Что за чудо? Окрестные торгаши судили, рядили, но разоблачить "подбивку" не смогли: уж больно масштабы небывалые! К тому же к палатке новые мешки с товаром подкатывают настоящие лужниковские носильщики, а из покупателей никто назад сумки с товаром не сует. Нет признаков "подбивки"!
Торгаши - народ завистливый. Если у соседа товар хорошо идет - это нож вострый! В лепешку расшибусь, а достану такой же товар, тоже наварю деньжонок! Стали окрестные торгаши вынюхивать, где те свитера взяты и почем, и правдами- неправдами узнали, что взяты они на
Черкизовском рынке, в таком-то контейнере. И совсем недорого, да вот беда: продают там только большим оптом, надо минимум на пятьдесят тысяч долларов брать, а то и разговора нет.
Делать нечего, "жаба душит", скинулись торгаши, другой и третий, призаняли еще денег и выложили на Черкизовском пятьдесят тысяч. И стало у них не то что свитеров, а мешков со свитерами много-много. А каждый мешок, считай, чистое золото.
Только смотрят: на следующее утро нет той великой очереди, как ветром сдуло, и продавцов вчерашних удачливых нет. Екнуло сердце, но стали те свитера продавать, и за день с трех мест три свитера продали. Все поняли торгаши, да только поезд ушел. Организовали было свою "подбивку", но толку мало. И нет теперь в Луже тех торгашей, другого и третьего, они от кредиторов прячутся. А свитера, небось, есть, так и лежат в мешках, если не сожгли их торгаши со злости.
А дело, узнали потом, было так: не могли однажды черкизовские барыги хитрые свои свитера продать и решили организовать в Луже
"подбивку" сильную, небывалую, а подбивщиков набрать не в Луже, а на
Черкизовском, чтобы рожи их были местным торгашам незнакомые, даже случайно чтобы не узнали. И чтобы подбивщики товар обратно в палатку не сдавали, а тащили на склад, специально для этого арендованный. И оттуда товар, вновь уложенный в фабричные мешки, штатные лужниковские носильщики катили на телегах опять к палатке.
Такие они, черкизовские: и неходовой товар продали одним махом, и денег заработали. А что троих лужниковских разорили, так на то и щука, чтобы карась не дремал.
Заканчивая разговор о "подбивке", отметим, что она очень мешает торговать соседям, поскольку трется и мнется перед их прилавками, витринами и загораживает товар. Соседи ругаются. Если хочешь снять, скажем, борт грузовика на Южном Ядре, хозяин машины обычно спросит:
"Ты с "подбоем" или как?" Если с "подбоем", возьмет дороже или вообще место не сдаст. Ради не существующей сейчас справедливости прибавим, что очередь за товаром может стоять и без "подбивки", а все покупатели могут быть настоящими. Увы, это бывает редко.
Технология местной власти
Официально в Луже охрану порядка несет некое ИЧП "Гарант", что явствует из надписи на шевронах темных форменных курток его сотрудников. Они охраняют беспорядок на автостоянках, входах-выходах и вообще по периметру Лужзоны. На самой территории рынка близкие функции взяли на себя некие молодцы в зеленых куртках или жилетах с надписью "Сервис". "Сервисы" проверяют у торгашей наличие торговых билетов, смотрят, чтобы "витрины" не вылезали за пределы торговых палаток, улаживают споры между самими торгашами, между торгашами и покупателями ("У тебя глаза где были, когда ты покупал?") и вообще являются фигурами, олицетворяющими порядок (беспорядок?).