Страница:
Возможно, мой поступок покажется необдуманным и
сумасбродным (Шекспир и Зорич - ничего себе компания!). На этот
случай у меня заготовлены объяснения.
Слово "драма" буквально переводится с греческого как
"действие".
Имеется в виду "действие" не просто так - вялые событьица
вперемежку с плесневелым философствованием на вечные офф-топики
"Хочу ли я? Могу ли я? Махно ли я?" (наша "умная" фантастика, к
сожалению, ломится от зевотных примеров).
Драма - действие сюжетное, конфликтное, парадоксальное и
хорошо структурированное на сцены, акты и действия. Именно
необходимость выстраивать мизансцены делает драму (как
литературный жанр) такой кинематографичной, причем
кинематографичной в самом правильном, ласкательном смысле этого
слова. А.Зорич удивительно нагло и ухватисто справляется со
всеми задачами драматурга, экстерном сдает все экзамены на
"сюжетность" и "конфликтность" (так и хочется спросить, где он
был десять лет назад, когда все учились бездельничать и болтать
о политике?). И потому Зорич, как обскакавший конкурентов на
два корпуса, получает от меня лавровый венок. Роман "Пути
Отраженных" настолько кинематографичен, что, дочитывая книгу,
вы не можете поручиться, прочитали ли вы роман, или просмотрели
насыщенный, полнокровный фильм, снятый режиссером с отчетливыми
проблесками гениальности.
Это комплимент. И после этого комплимента любая зубастая
критика, которую я все-таки хотел бы высказать в адрес
А.Зорича, будет звучать жалким поскуливанием человека, который
не желает примириться с мыслью о том, что nobody's perfect. И
все-таки.
Роман сопровождает детская, вульгарно географичная,
унижающая драматургию карта местности с высотками и низинками.
Возможно, требование издательства ЭКСМО было таким: "Карта -
обязательно". И тем не менее, мне тяжело понять, почему А.Зорич
решился на такое опошление своего замечательного романа. У меня
есть предположение, что не будь этой уродской карты, ни одному
читателю бы в голову не пришло, что он имеет дело с фэнтези, а
не с исторической драмой. И, возможно, это было бы к лучшему.
В романе ужасающее количество военщины и политиканов. Все
бесконечно воюют, интригуют один против другого и задираются по
всякому поводу. Конечно, конфликт есть конфликт. Он должен быть
острым и таким, чтобы клочья летели. Но когда автор
разворачивает батальную сцену толстовского размаха, конфликт
начинает размываться и... рассеиваться как дым среди
автоматно-арбалетной трескотни.
И, наконец, названия глав. Они могли бы быть более
содержательными. Прекрасно осознавая, что в титуловании текстов
как никогда высока опасность впасть в безвкусицу, я, тем не
менее, продолжаю считать, что весьма сдержанный и тонкий
Александр Зорич в нее все-таки впал. Наверное, это принцип
грабель - все знают, что наступать на грабли комично. И все
равно, время от времени наступают.
Но, наплевав на вышеуказанные недостатки, я считаю "Пути
Звезднорожденных" самой удивительной и пряной книгой, которую я
прочитал с начала года. Несмотря на то, что до Шекспира Зоричу
еще нужно долго и нудно расти ввысь и вширь, но о вступлении
Зорича в цех первоклассных литераторов-драматургов
дискутировать нечего. Все и так ясно.
Произошла совершенно небывалая вещь - я прочел роман, где
главная героиня пытает негодяя при помощи отрубленной головы
своего брата. Причем пытка заключается в том, что отрубленная
голова ласкает языком детородные органы испытуемого. При этом
героиня-садистка не только была замужем за убитым братом,
хозяином отрубленной головы, но и много лет состояла с ним в
кровосмесительной связи. Каково? Это и тому подобное мы можем
найти в "Семени Ветра" Александра Зорича (ЭКСМО, 1997 г.).
Уклонимся ненадолго в сторону общих мест. Критика охрипла,
обсуждая вопрос "Куда катится фэнтези?"
Слышны голоса о том, что рынок безнадежно испорчен
халтурой, что издатели проводят косную и недальновидную
политику по отбору стандартных, плоских текстов и не гнушаются
даже пересказами игрушек-"стратегий". А также о том, что
писатели-килобайтщики (не будем называть имен и тыкать
мышками), пойдя на поводу у длинного рубля, закидали кизяками
Большую Литературу.
Голоса говорят правду. Но только часть правды. Фэнтези
катится, а точнее скатывается, в скатологическую эротоманию. И
превращается (по крайней мере, в интерпретации многих
"творцов") в сальное обсасывание физиологических подробностей,
в беспрерывный коитальный кошмар, который удобно устроился под
гостеприимной крышей всеми нами любимого жанра фэнтези. Благо,
фэнтези, как ни один из фантастических жанров, терпим ко всяким
чудачествам, архаике и этническому колориту.
Проиллюстрируем этот тезис на примере странноватого
творчества Александра Зорича. Конкретнее - романа "Семя Ветра".
Не правда ли, сложно предположить, что под этим бесплотным
и даже в чем-то романтическим названием скрывается выгребная
яма разнузданного натурализма. Которого в романе "Семя Ветра"
настолько много, что у меня возникает чувство стыда и, нередко,
гадливости.
В аннотации к этому, с позволения сказать, произведению,
также ничто не намекает на его брутальное, полупорнографическое
наполнение.
Но стоит только открыть безобидное "Семя Ветра", как
герои, в которых ты даже не успел еще толком всмотреться,
начинают увлеченно и довольно-таки бесстыдно спариваться. Так
уже на 28-й странице мы находим следующее описание:
"...дыхание Киммерин учащалось в такт постукиваниям
Горхлы, ее тело едва заметно вздрагивало. Ноги Киммерин
медленно согнулись в коленях и разошлись в стороны..."
Эту величавую картину венчает половой акт с участием
главного супермена книги, Герфегеста. Попутно выясняется, что
упомянутый эротический эпизод - отнюдь не украшение, а самый
настоящий сюжетный шарнир.
Женщина (все та же Киммерин), которой только что обладал
Герфегест, превращается в мужчину и начинает не своим голосом
пророчить на манер Сивиллы, наставлять Герфегеста в области
"политграмоты" и вообще двигать сюжет. Пока не превращается,
прямо-таки "не вынимая изо рта", в мужчину-колдуна, который
таким образом пытается наладить с Герфегестом коммуникацию на
расстоянии. Вот, оказывается, как бывает! (И вот, оказывается,
к чему приводит отсутствие телефона и почтового сообщения!)
Мы видим - вместо того, чтобы быть самоценной (и интимной,
в конце концов!) частью жизни героев, их интимная жизнь у
А.Зорича превращается в способ эскалации сюжета. Впору
спросить, перефразируя бородатый анекдот, удобно ли двигаться
по сюжетной лестнице, широко расставив ноги? (См., кстати,
приведенную цитату).
А.Зорич отвечает на этот вопрос однозначно - легко. А ему
легко и привольно строить книгу. Потому что в любом патовом
положении на помощь Герфегесту приходят отнюдь не "Любовь и
Верность" (как гласит аннотация к роману), но зацикленность
автора романа на эротике.
Понятно же, что когда женщины и мужчины на страницах
романа начинают вдруг остервенело любиться "в диафрагму", ни о
каких писательских огрехах и натяжках средний читатель уже не
вспоминает - докушать бы "клубничку".
Не будем голословны: добрую половину романа А.Зорич
рассказывает нам трогательную историю о Герфегесте, главе клана
наемных убийц Конгетларов, который мечтает зверски убить
коварную и бесстыдную женщину Харману. (Ту самую, которая
пытала пленника оральным сексом при помощи головы своего
погибшего брата). И было бы ей поделом! Но когда Герфегест
является, чтобы задушить ее, Хармана довольно-таки бесхитростно
совращает Герфегеста и стальной киллер made by А.Зорич,
моментально забывает, зачем намазал чесноком свои пули.
Сразу вслед за этим следует трехстраничное (!) описание
уже понятно чего. Герои теряют человеческий облик и
окончательно перестают отдавать себе отчет в том, что они -
герои фэнтези, а не бурлеска "Сладкие попки". Между тем
Герфегест, освоившийся в амплуа Казановы, продолжает удивлять
нас глубиной своих прозрений:
"Он знал - пока их тела не вздрогнут на пороге вечности в
третий раз, он не скажет Хармане ни слова".
К счастью, автор избавил читателя от описания "третьего
раза", зато порадовал популярным переложением "Кама-сутры":
"Он подхватил девушку под мягкие ягодицы и ее ноги сошлись
на его пояснице в "аютском замке".
Или так:
"Алчные губы Герфегеста ласкали ее мраморную грудь с
напрягшимися от предощущения наслаждения сосками."
Следует напомнить Александру Зоричу, что девяносто восемь
процентов читателей не нуждаются в таком плоско-дидактическом
экскурсе в область альковного. А для нуждающихся существует и
доступен соответствующий методический материал наподобие
плакатов "Сто позиций при половом акте".
Вышеотмеченная зацикленность харьковчанина А.Зорича на
физиологии и технологии коитуса становится очевидна для всех,
кто ознакомился с "Семенем Ветра".
Правда, некоторым оправданием А.Зоричу может послужить то,
что его земляки и вроде бы корифеи Г.Л.Олди также приложили
руку к загрязнению фэнтези пошлостью и скатологией. Так, в
"Сумерках мира" некий изменчивый персонаж, так же как и
Герфегест озабоченный проблемами Добра и Зла и рефлексиями
"Делать жизнь с кого?", с видимым удовольствием покрывает
молодую волчицу, почуяв "возбуждающий запах течки". Таким
образом, можно говорить даже о некотором идеологическом и даже
тематическом родстве "харьковской школы".
Следует отметить, что мои претензии к роману "Семя Ветра"
продиктованы отнюдь не обывательским ханжеством и не тоской по
"твердой руке" цензуры. Я не против "клубнички", но полагаю,
что "клубничка", которой выделена в литературе специальная
ниша, в этой нише должна и пребывать. На мой взгляд фэнтези -
не подходящий для описанных изысканий жанр. В то время как
авторам совершенно необязательно, подобно А.Зоричу,
прикрываться словом "фэнтези" для того, чтобы увеселять
невзыскательную публику. Для этого существуют другие слова, в
том числе и непечатные.
Молодой эрм-саванн Свода Равновесия Эгин оказываетс втянут
в хитрую политическую интригу. Он ведет дело морского офицера
из элитной флотской части "Голубой лосось", обвиняемого в
использовании магии. Однако дело не завершается, как обычно,
казнью виновного. Преступник мертв, но следователю от этого
не легче. В расследование вмешиваются крупные чины Свода
Равновесия. Каждый играет за себя, а Эгину предстоит выжить в
этой кровавой игре.
Роман написан в стиле политической фэнтези. Главный герой
вовлечен в события государственной важности, и лично принимает
в них активное участие. Его окружают те, кто творят историю,
князья и военоначальники, великие маги и существа из легенд.
Эгину приходится оправдывать свое положение, быть интриганом и
игроком.
В первой части романа это у него получается очень искусно.
Во второй уже чувствуется некоторая неестественность положени
Эгина. Он крутится под ногами творцов истории, не принося
видимой пользы, но умудряется выжить. К третьей части Эгин
озадачен серьезным квестом - собрать по частям Скорпиона,
убийцу отраженных. Квест рождается из ничего, но зато теперь
главный герой при деле, и кроме того, его ведет сама судьба.
Конвульсии сюжета на лицо.
Аналогично ослабеванию сюжетной линии от начала романа к
концу, в том же направлении проходит отягощение основного
текста романа разными подробностями. Например, историями жизни
отдельных персонажей, проблемами гнорра Свода Равновесия и
т.п. С одной стороны это хорошо, так как развивает познания
читателя о мире, в котором происходит действие. Но с другой,
часто это утомляет, поскольку содержит очень мало существенной
для текущего сюжета информации.
Интересен стиль автора. Он очень легок и близок к
разговорному. Но не нашему, современному, а тому,
принадлежащему миру Сармонтазары. Это, несомненно, выделяет
роман на фоне ему подобных в положительную сторону.
Другим, еще более существенным, плюсом романа можно назвать
его эротизм. Он заметен всюду, и в описаниях героев, и в их
переживаниях, и даже в таких вещах, как архитектура крепостей
(чтобы понять, о чем я, читайте первоисточник!). Поэтому не
мудрено, что особенно ярко в романе смотрятся эротические и
батальные сцены. Да-да! Последние тоже по-своему эротичны. Они
похожи на откровенные обнаженные танцы. Танцы со смертью.
Делая окончательный вывод, хочется подчеркнуть, что
рассматриваемый роман - очень сложная фэнтези. Мир Сармотазары
значительно отличается от стандартного мира фэнтези,
населенного магами и эльфами. Этим роман, главным образом, и
интересен. В остальном, достоинства и недостатки произведения
так тесно переплетаются друг с другом, что можно посоветовать
лишь одно: читайте, делайте выводы сами!
Оценка 7/10.
(c) Sveneld
"ЛЮБИ И ВЛАСТВУЙ" АЛЕКСАНДРА ЗОРИЧА
Как ни странно, издательству "ЭКСМО" удалось достаточно полно
передать суть романа "Люби и властвуй" в аннотации. Поэтому на
сюжете останавливаться не буду. Для того, чтобы узнать его
полностью, роман достаточно просто взять и прочитать. Сделать
это, кстати, настоятельно рекомендую всем любителям "забойной"
фэнтези.
На что похож этот, четвертый по счету, роман Зорича? На три
четверти это - странноватый, захватывающий, жестокий и
красивый голливудский фильм. На одну четверть - путаный
политический детектив.
"Странноватый" - ну где вы еще прочтете про "крепость-розу"
(стены-лепестки которой можно оборвать с помощью Танца
Садовника) и про "молнии Аюта"?
"Захватывающий" - потому что оторваться от романа невозможно.
"Жестокий" - потому что Зорич верен себе: путь Эгина от первой
до последней страницы выложен трупами его врагов и, увы,
друзей.
"Красивый" - потому что сделано все это красиво.
Ну а путаные политические детективы я не очень люблю, но шибко
уважаю тех, кто в состоянии так складно и убедительно
рассказать историю о государстве с самой распрекрасной тайной
полицией в мире, которое способно оказаться на краю хаоса в
считанные дни.
"Люби и властвуй" и сложнее, и проще, чем книги Зорича о
Звезднорожденных.
Сложнее, потому что роман "обстроен" не вокруг схематичной
эпической истории огромного Круга Земель, а "всего лишь"
вокруг одного месяца истории Варанского княжества (которое,
если кто-то помнит, находилось в общем-то на задворках романов
о Звезднорожденных и сколько-нибудь заметно прозвучало только
в "Путях Отраженных"). Именно тот факт, что все действие
романа толчется на сравнительно небольшом клочке Круга Земель,
а главный герой - отнюдь не Звезднорожденный, а всего лишь
младший офицер Свода Равновесия (нечто среднее между
средневековой инквизицией и сталинской госбезопасностью),
предопределяет сложность и разработанность сюжета. То есть
придает книге то, чего, на мой вкус, не хватало романам о
Звезднорожденных.
Проще, потому что здесь совершенно очевидно кто, за что и
почему борется. (Исключение составляет только Знахарь,
который является персоной совершенно сверхсхемной; хушак, что
вы хотите?) Героями Зорича движут нормальные человеческие
чувства и интересы, а не абстрактные категории борьбы с
мировым Злом. (Хотя это и не мешает некоторым из них попутно
сокрушать носителей упомянутого Зла.)
Поступкам всех своих персонажей автор дает вполне
вразумительные объяснения. Это, кстати, большой прогресс
сравнительно с предыдущими романами Зорича. Там хорошие
сражались либо из мести плохим, либо за идею, то есть как
обычно. А в "Люби и властвуй" Эгин, как правило, дерется почти
исключительно за свою шкуру, немного - "по работе" и немного -
за женщин. Это здорово, потому что фэнтези задыхается от
картонных правдолюбцев. Кстати, побочные персонажи (наподобие
симпатяги Самеллана или миляги Знахаря) вышли у Зорича еще
живее главного. Я уже не говорю о холодном психопате Лагхе
Коаларе, которого просто язык не поворачивается назвать
"побочным" персонажем. Кстати, тем, кто читал "Пути
Отраженных", но еще не успел прочесть "Люби и властвуй",
радостно сообщаю: вот он где, Кальт Лозоходец, выплыл! А я еще
читал "Пути" и думал: "Вот все хорошо, все по теме, но какого
черта было пришивать этого Кальта? Ведь толку от него для
сюжета на полкопейки".
Оказалось, шестьсот лет спустя Кальт "отразится" и станет
гнорром (то бишь министром) Свода Равновесия. А император
Синего Алустрала Торвент Мудрый воплотится в... Впрочем, не
буду портить удовольствия тем, кто с романом еще не знаком.
На этом и закончу: читайте, господа! Ей-Богу, "Люби и
властвуй" свежее и занимательней, чем многие прочитанные мной
книги этого жанра.
(с) Завен Р. Баблоян, 1998
сумасбродным (Шекспир и Зорич - ничего себе компания!). На этот
случай у меня заготовлены объяснения.
Слово "драма" буквально переводится с греческого как
"действие".
Имеется в виду "действие" не просто так - вялые событьица
вперемежку с плесневелым философствованием на вечные офф-топики
"Хочу ли я? Могу ли я? Махно ли я?" (наша "умная" фантастика, к
сожалению, ломится от зевотных примеров).
Драма - действие сюжетное, конфликтное, парадоксальное и
хорошо структурированное на сцены, акты и действия. Именно
необходимость выстраивать мизансцены делает драму (как
литературный жанр) такой кинематографичной, причем
кинематографичной в самом правильном, ласкательном смысле этого
слова. А.Зорич удивительно нагло и ухватисто справляется со
всеми задачами драматурга, экстерном сдает все экзамены на
"сюжетность" и "конфликтность" (так и хочется спросить, где он
был десять лет назад, когда все учились бездельничать и болтать
о политике?). И потому Зорич, как обскакавший конкурентов на
два корпуса, получает от меня лавровый венок. Роман "Пути
Отраженных" настолько кинематографичен, что, дочитывая книгу,
вы не можете поручиться, прочитали ли вы роман, или просмотрели
насыщенный, полнокровный фильм, снятый режиссером с отчетливыми
проблесками гениальности.
Это комплимент. И после этого комплимента любая зубастая
критика, которую я все-таки хотел бы высказать в адрес
А.Зорича, будет звучать жалким поскуливанием человека, который
не желает примириться с мыслью о том, что nobody's perfect. И
все-таки.
Роман сопровождает детская, вульгарно географичная,
унижающая драматургию карта местности с высотками и низинками.
Возможно, требование издательства ЭКСМО было таким: "Карта -
обязательно". И тем не менее, мне тяжело понять, почему А.Зорич
решился на такое опошление своего замечательного романа. У меня
есть предположение, что не будь этой уродской карты, ни одному
читателю бы в голову не пришло, что он имеет дело с фэнтези, а
не с исторической драмой. И, возможно, это было бы к лучшему.
В романе ужасающее количество военщины и политиканов. Все
бесконечно воюют, интригуют один против другого и задираются по
всякому поводу. Конечно, конфликт есть конфликт. Он должен быть
острым и таким, чтобы клочья летели. Но когда автор
разворачивает батальную сцену толстовского размаха, конфликт
начинает размываться и... рассеиваться как дым среди
автоматно-арбалетной трескотни.
И, наконец, названия глав. Они могли бы быть более
содержательными. Прекрасно осознавая, что в титуловании текстов
как никогда высока опасность впасть в безвкусицу, я, тем не
менее, продолжаю считать, что весьма сдержанный и тонкий
Александр Зорич в нее все-таки впал. Наверное, это принцип
грабель - все знают, что наступать на грабли комично. И все
равно, время от времени наступают.
Но, наплевав на вышеуказанные недостатки, я считаю "Пути
Звезднорожденных" самой удивительной и пряной книгой, которую я
прочитал с начала года. Несмотря на то, что до Шекспира Зоричу
еще нужно долго и нудно расти ввысь и вширь, но о вступлении
Зорича в цех первоклассных литераторов-драматургов
дискутировать нечего. Все и так ясно.
Произошла совершенно небывалая вещь - я прочел роман, где
главная героиня пытает негодяя при помощи отрубленной головы
своего брата. Причем пытка заключается в том, что отрубленная
голова ласкает языком детородные органы испытуемого. При этом
героиня-садистка не только была замужем за убитым братом,
хозяином отрубленной головы, но и много лет состояла с ним в
кровосмесительной связи. Каково? Это и тому подобное мы можем
найти в "Семени Ветра" Александра Зорича (ЭКСМО, 1997 г.).
Уклонимся ненадолго в сторону общих мест. Критика охрипла,
обсуждая вопрос "Куда катится фэнтези?"
Слышны голоса о том, что рынок безнадежно испорчен
халтурой, что издатели проводят косную и недальновидную
политику по отбору стандартных, плоских текстов и не гнушаются
даже пересказами игрушек-"стратегий". А также о том, что
писатели-килобайтщики (не будем называть имен и тыкать
мышками), пойдя на поводу у длинного рубля, закидали кизяками
Большую Литературу.
Голоса говорят правду. Но только часть правды. Фэнтези
катится, а точнее скатывается, в скатологическую эротоманию. И
превращается (по крайней мере, в интерпретации многих
"творцов") в сальное обсасывание физиологических подробностей,
в беспрерывный коитальный кошмар, который удобно устроился под
гостеприимной крышей всеми нами любимого жанра фэнтези. Благо,
фэнтези, как ни один из фантастических жанров, терпим ко всяким
чудачествам, архаике и этническому колориту.
Проиллюстрируем этот тезис на примере странноватого
творчества Александра Зорича. Конкретнее - романа "Семя Ветра".
Не правда ли, сложно предположить, что под этим бесплотным
и даже в чем-то романтическим названием скрывается выгребная
яма разнузданного натурализма. Которого в романе "Семя Ветра"
настолько много, что у меня возникает чувство стыда и, нередко,
гадливости.
В аннотации к этому, с позволения сказать, произведению,
также ничто не намекает на его брутальное, полупорнографическое
наполнение.
Но стоит только открыть безобидное "Семя Ветра", как
герои, в которых ты даже не успел еще толком всмотреться,
начинают увлеченно и довольно-таки бесстыдно спариваться. Так
уже на 28-й странице мы находим следующее описание:
"...дыхание Киммерин учащалось в такт постукиваниям
Горхлы, ее тело едва заметно вздрагивало. Ноги Киммерин
медленно согнулись в коленях и разошлись в стороны..."
Эту величавую картину венчает половой акт с участием
главного супермена книги, Герфегеста. Попутно выясняется, что
упомянутый эротический эпизод - отнюдь не украшение, а самый
настоящий сюжетный шарнир.
Женщина (все та же Киммерин), которой только что обладал
Герфегест, превращается в мужчину и начинает не своим голосом
пророчить на манер Сивиллы, наставлять Герфегеста в области
"политграмоты" и вообще двигать сюжет. Пока не превращается,
прямо-таки "не вынимая изо рта", в мужчину-колдуна, который
таким образом пытается наладить с Герфегестом коммуникацию на
расстоянии. Вот, оказывается, как бывает! (И вот, оказывается,
к чему приводит отсутствие телефона и почтового сообщения!)
Мы видим - вместо того, чтобы быть самоценной (и интимной,
в конце концов!) частью жизни героев, их интимная жизнь у
А.Зорича превращается в способ эскалации сюжета. Впору
спросить, перефразируя бородатый анекдот, удобно ли двигаться
по сюжетной лестнице, широко расставив ноги? (См., кстати,
приведенную цитату).
А.Зорич отвечает на этот вопрос однозначно - легко. А ему
легко и привольно строить книгу. Потому что в любом патовом
положении на помощь Герфегесту приходят отнюдь не "Любовь и
Верность" (как гласит аннотация к роману), но зацикленность
автора романа на эротике.
Понятно же, что когда женщины и мужчины на страницах
романа начинают вдруг остервенело любиться "в диафрагму", ни о
каких писательских огрехах и натяжках средний читатель уже не
вспоминает - докушать бы "клубничку".
Не будем голословны: добрую половину романа А.Зорич
рассказывает нам трогательную историю о Герфегесте, главе клана
наемных убийц Конгетларов, который мечтает зверски убить
коварную и бесстыдную женщину Харману. (Ту самую, которая
пытала пленника оральным сексом при помощи головы своего
погибшего брата). И было бы ей поделом! Но когда Герфегест
является, чтобы задушить ее, Хармана довольно-таки бесхитростно
совращает Герфегеста и стальной киллер made by А.Зорич,
моментально забывает, зачем намазал чесноком свои пули.
Сразу вслед за этим следует трехстраничное (!) описание
уже понятно чего. Герои теряют человеческий облик и
окончательно перестают отдавать себе отчет в том, что они -
герои фэнтези, а не бурлеска "Сладкие попки". Между тем
Герфегест, освоившийся в амплуа Казановы, продолжает удивлять
нас глубиной своих прозрений:
"Он знал - пока их тела не вздрогнут на пороге вечности в
третий раз, он не скажет Хармане ни слова".
К счастью, автор избавил читателя от описания "третьего
раза", зато порадовал популярным переложением "Кама-сутры":
"Он подхватил девушку под мягкие ягодицы и ее ноги сошлись
на его пояснице в "аютском замке".
Или так:
"Алчные губы Герфегеста ласкали ее мраморную грудь с
напрягшимися от предощущения наслаждения сосками."
Следует напомнить Александру Зоричу, что девяносто восемь
процентов читателей не нуждаются в таком плоско-дидактическом
экскурсе в область альковного. А для нуждающихся существует и
доступен соответствующий методический материал наподобие
плакатов "Сто позиций при половом акте".
Вышеотмеченная зацикленность харьковчанина А.Зорича на
физиологии и технологии коитуса становится очевидна для всех,
кто ознакомился с "Семенем Ветра".
Правда, некоторым оправданием А.Зоричу может послужить то,
что его земляки и вроде бы корифеи Г.Л.Олди также приложили
руку к загрязнению фэнтези пошлостью и скатологией. Так, в
"Сумерках мира" некий изменчивый персонаж, так же как и
Герфегест озабоченный проблемами Добра и Зла и рефлексиями
"Делать жизнь с кого?", с видимым удовольствием покрывает
молодую волчицу, почуяв "возбуждающий запах течки". Таким
образом, можно говорить даже о некотором идеологическом и даже
тематическом родстве "харьковской школы".
Следует отметить, что мои претензии к роману "Семя Ветра"
продиктованы отнюдь не обывательским ханжеством и не тоской по
"твердой руке" цензуры. Я не против "клубнички", но полагаю,
что "клубничка", которой выделена в литературе специальная
ниша, в этой нише должна и пребывать. На мой взгляд фэнтези -
не подходящий для описанных изысканий жанр. В то время как
авторам совершенно необязательно, подобно А.Зоричу,
прикрываться словом "фэнтези" для того, чтобы увеселять
невзыскательную публику. Для этого существуют другие слова, в
том числе и непечатные.
Молодой эрм-саванн Свода Равновесия Эгин оказываетс втянут
в хитрую политическую интригу. Он ведет дело морского офицера
из элитной флотской части "Голубой лосось", обвиняемого в
использовании магии. Однако дело не завершается, как обычно,
казнью виновного. Преступник мертв, но следователю от этого
не легче. В расследование вмешиваются крупные чины Свода
Равновесия. Каждый играет за себя, а Эгину предстоит выжить в
этой кровавой игре.
Роман написан в стиле политической фэнтези. Главный герой
вовлечен в события государственной важности, и лично принимает
в них активное участие. Его окружают те, кто творят историю,
князья и военоначальники, великие маги и существа из легенд.
Эгину приходится оправдывать свое положение, быть интриганом и
игроком.
В первой части романа это у него получается очень искусно.
Во второй уже чувствуется некоторая неестественность положени
Эгина. Он крутится под ногами творцов истории, не принося
видимой пользы, но умудряется выжить. К третьей части Эгин
озадачен серьезным квестом - собрать по частям Скорпиона,
убийцу отраженных. Квест рождается из ничего, но зато теперь
главный герой при деле, и кроме того, его ведет сама судьба.
Конвульсии сюжета на лицо.
Аналогично ослабеванию сюжетной линии от начала романа к
концу, в том же направлении проходит отягощение основного
текста романа разными подробностями. Например, историями жизни
отдельных персонажей, проблемами гнорра Свода Равновесия и
т.п. С одной стороны это хорошо, так как развивает познания
читателя о мире, в котором происходит действие. Но с другой,
часто это утомляет, поскольку содержит очень мало существенной
для текущего сюжета информации.
Интересен стиль автора. Он очень легок и близок к
разговорному. Но не нашему, современному, а тому,
принадлежащему миру Сармонтазары. Это, несомненно, выделяет
роман на фоне ему подобных в положительную сторону.
Другим, еще более существенным, плюсом романа можно назвать
его эротизм. Он заметен всюду, и в описаниях героев, и в их
переживаниях, и даже в таких вещах, как архитектура крепостей
(чтобы понять, о чем я, читайте первоисточник!). Поэтому не
мудрено, что особенно ярко в романе смотрятся эротические и
батальные сцены. Да-да! Последние тоже по-своему эротичны. Они
похожи на откровенные обнаженные танцы. Танцы со смертью.
Делая окончательный вывод, хочется подчеркнуть, что
рассматриваемый роман - очень сложная фэнтези. Мир Сармотазары
значительно отличается от стандартного мира фэнтези,
населенного магами и эльфами. Этим роман, главным образом, и
интересен. В остальном, достоинства и недостатки произведения
так тесно переплетаются друг с другом, что можно посоветовать
лишь одно: читайте, делайте выводы сами!
Оценка 7/10.
(c) Sveneld
"ЛЮБИ И ВЛАСТВУЙ" АЛЕКСАНДРА ЗОРИЧА
Как ни странно, издательству "ЭКСМО" удалось достаточно полно
передать суть романа "Люби и властвуй" в аннотации. Поэтому на
сюжете останавливаться не буду. Для того, чтобы узнать его
полностью, роман достаточно просто взять и прочитать. Сделать
это, кстати, настоятельно рекомендую всем любителям "забойной"
фэнтези.
На что похож этот, четвертый по счету, роман Зорича? На три
четверти это - странноватый, захватывающий, жестокий и
красивый голливудский фильм. На одну четверть - путаный
политический детектив.
"Странноватый" - ну где вы еще прочтете про "крепость-розу"
(стены-лепестки которой можно оборвать с помощью Танца
Садовника) и про "молнии Аюта"?
"Захватывающий" - потому что оторваться от романа невозможно.
"Жестокий" - потому что Зорич верен себе: путь Эгина от первой
до последней страницы выложен трупами его врагов и, увы,
друзей.
"Красивый" - потому что сделано все это красиво.
Ну а путаные политические детективы я не очень люблю, но шибко
уважаю тех, кто в состоянии так складно и убедительно
рассказать историю о государстве с самой распрекрасной тайной
полицией в мире, которое способно оказаться на краю хаоса в
считанные дни.
"Люби и властвуй" и сложнее, и проще, чем книги Зорича о
Звезднорожденных.
Сложнее, потому что роман "обстроен" не вокруг схематичной
эпической истории огромного Круга Земель, а "всего лишь"
вокруг одного месяца истории Варанского княжества (которое,
если кто-то помнит, находилось в общем-то на задворках романов
о Звезднорожденных и сколько-нибудь заметно прозвучало только
в "Путях Отраженных"). Именно тот факт, что все действие
романа толчется на сравнительно небольшом клочке Круга Земель,
а главный герой - отнюдь не Звезднорожденный, а всего лишь
младший офицер Свода Равновесия (нечто среднее между
средневековой инквизицией и сталинской госбезопасностью),
предопределяет сложность и разработанность сюжета. То есть
придает книге то, чего, на мой вкус, не хватало романам о
Звезднорожденных.
Проще, потому что здесь совершенно очевидно кто, за что и
почему борется. (Исключение составляет только Знахарь,
который является персоной совершенно сверхсхемной; хушак, что
вы хотите?) Героями Зорича движут нормальные человеческие
чувства и интересы, а не абстрактные категории борьбы с
мировым Злом. (Хотя это и не мешает некоторым из них попутно
сокрушать носителей упомянутого Зла.)
Поступкам всех своих персонажей автор дает вполне
вразумительные объяснения. Это, кстати, большой прогресс
сравнительно с предыдущими романами Зорича. Там хорошие
сражались либо из мести плохим, либо за идею, то есть как
обычно. А в "Люби и властвуй" Эгин, как правило, дерется почти
исключительно за свою шкуру, немного - "по работе" и немного -
за женщин. Это здорово, потому что фэнтези задыхается от
картонных правдолюбцев. Кстати, побочные персонажи (наподобие
симпатяги Самеллана или миляги Знахаря) вышли у Зорича еще
живее главного. Я уже не говорю о холодном психопате Лагхе
Коаларе, которого просто язык не поворачивается назвать
"побочным" персонажем. Кстати, тем, кто читал "Пути
Отраженных", но еще не успел прочесть "Люби и властвуй",
радостно сообщаю: вот он где, Кальт Лозоходец, выплыл! А я еще
читал "Пути" и думал: "Вот все хорошо, все по теме, но какого
черта было пришивать этого Кальта? Ведь толку от него для
сюжета на полкопейки".
Оказалось, шестьсот лет спустя Кальт "отразится" и станет
гнорром (то бишь министром) Свода Равновесия. А император
Синего Алустрала Торвент Мудрый воплотится в... Впрочем, не
буду портить удовольствия тем, кто с романом еще не знаком.
На этом и закончу: читайте, господа! Ей-Богу, "Люби и
властвуй" свежее и занимательней, чем многие прочитанные мной
книги этого жанра.
(с) Завен Р. Баблоян, 1998