Страница:
Палмер: Обратимся к ситуации в нашей стране – Соединенных Штатах. Существует ли, по вашему мнению, кумовской капитализм в США?
Мэкки: Позвольте привести мой любимый пример из нашей текущей ситуации. То есть их у меня даже два. Во-первых, администрация Обамы уже выдала более тысячи освобождений от правил и норм, принятых в рамках обамовской реформы здравоохранения. Это одна из форм кумовского капитализма: правила не распространяются на всех. Кроме того, полномочия делать исключения из правил означают и полномочия для отказа в таких исключениях. И вы можете отказать в освобождении от правил фирме, не делающей достаточно щедрых взносов в фонд находящейся у власти политической партии, или просто компании, которая по каким-то причинам вам не нравится. Возникает простор для произвола: закон избирательно применяется по отношению к одним и не применяется к другим.
Во-вторых, проявлениями кумовского капитализма я считаю разнообразные субсидии на внедрение «экологичных технологий». Субсидируются отдельные фирмы, и в конечном итоге, поскольку государство само денег не зарабатывает, эти средства берутся у налогоплательщиков и перераспределяются в пользу людей, находящихся в фаворе у политической власти. Я вижу, к примеру, что сейчас происходит с General Electric в плане налогообложения, льгот и вычетов, включаемых в налоговое законодательство. И поскольку эта фирма активно занимается альтернативными энергетическими технологиями – по крайней мере некоторыми из них, – она скоро, благодаря своим связям в политических кругах, не будет платить налоги с большей части получаемых доходов. Это меня возмущает. На мой взгляд, это очень плохо.
Палмер: Вы считаете такую практику аморальной?
Мэкки: Да, я лично считаю это аморальным. Но тут надо определиться с тем, что мы подразумеваем под словом «аморальный». Такие вещи несомненно противоречат моим этическим принципам, моему пониманию того, что правильно, а что неправильно. Противоречит ли это этическим принципам других людей? Трудно сказать. Мне это однозначно не нравится, я против этого. Это несовместимо с моим представлением о том, как должно управляться общество. В обществе, где прочно главенствует закон, такие вещи происходить не должны.
Палмер: Кому, по-вашему, приносит наибольшую пользу та рыночная модель капитализма, которую вы поддерживаете?
Мэкки: Буквально всем! Все члены общества оказываются в выигрыше. Именно благодаря такому капитализму значительная часть населения планеты выбилась из нищеты. Благодаря ему разбогатела наша страна. Мы были бедны как церковные крысы. Америка была страной широких возможностей, но она не была богатой страной. И хотя Америка не была верхом совершенства, ее экономика в течение двухсот лет была одной из самых свободных в мире, и в результате мы из очень бедной страны превратились в процветающую, по-настоящему богатую.
Палмер: В своей книге «Достоинство буржуазии» Дейрдра Макклоски утверждает, что рост благосостояния простых людей стал возможным благодаря изменившимся представлениям о бизнесе и предпринимательских инновациях. Считаете ли вы, что мы способны вернуть себе это уважительное отношение к создающему стоимость бизнесу?
Мэкки: На мой взгляд, способны, потому что я видел, что случилось после избрания Рональда Рейгана. В 1970-х Америка переживала упадок – в этом нет никаких сомнений: вспомните тогдашний уровень инфляции, размеры процентных ставок, динамику ВВП, частые рецессии. Одним словом, наша страна страдала от «стагфляции», обнажившей все изъяны кейнсианской теории. И тут у нас появился лидер, снизивший налоги, за счет дерегулирования освободивший от пут ряд отраслей экономики, и началось возрождение Америки, ее обновление, длившееся последние полвека, а то и больше. Мы развивались по восходящей спирали роста и прогресса. К сожалению, в последние годы начался новый откат назад – по крайней мере на пару шагов. Сначала при… ну, определенную вину можно возложить на всех президентов и политиков, и Рейган тоже был отнюдь не безупречен, но реально откат ускорился при Буше, а теперь Обама тянет страну назад, как ни один из его предшественников.
Но, знаете, я предприниматель, а потому – оптимист. Думаю, нам по силам переломить эту тенденцию. На мой взгляд, наш упадок еще не стал необратимым, но я считаю, что уже в ближайшее время стране понадобятся серьезные перемены. Во-первых, США на грани банкротства. И если мы не отнесемся к этой проблеме всерьез и не решим ее, не повышая при этом налоги и не удушая предпринимательство, если мы не будем готовы исправить ситуацию, упадок неизбежен. Но пока что я по-прежнему надеюсь на лучшее!
Палмер: Что, на ваш взгляд, порождает капитализм – единообразие или многообразие? Я думаю о людях, которым нравится кошерная или халяльная пища, о религиозных, культурных и сексуальных меньшинствах…
Мэкки: Вы сами почти ответили на этот вопрос – просто тем, что можете все это перечислить. В конечном итоге суть капитализма – это сотрудничество людей ради создания ценностей не только для себя, но и для других. Конечно, фактор личных интересов тоже присутствует. Но главное – способность создавать стоимость за счет сотрудничества – как для себя, так и для других. И это порождает многообразие плодотворной деятельности, поскольку нужды и желания людей весьма многообразны. Цель капитализма, цель сотрудничества в условиях рынках – удовлетворение этих нужд и желаний. И это создает огромный простор для раскрытия индивидуальности. В авторитарном государстве какая-то группа – религиозная организация, интеллектуалы из высшей школы или просто фанатики, – считающая, будто она владеет истиной в последней инстанции, может навязать всем свои ценности. Они могут диктовать другим свою волю. В капиталистическом обществе пространства для проявления индивидуальности куда больше. Здесь могут расти и расцветать миллиарды «цветов», просто потому, что расцвет человека – это и конечная цель капитализма, и результат его существования.
Палмер: Каким вам видится будущее общество, где царят справедливость, предприимчивость и процветание?
Мэкки: Прежде всего мне хотелось бы, чтобы сторонники капитализма начали осознавать: их нынешняя стратегия льет воду на мельницу его противников. Они уступили оппонентам «командные высоты» высокой нравственности, позволяя им изображать капитализм как систему, поощряющую алчность, эгоизм, порождающую неравенство, эксплуатирующую трудящихся, обманывающую потребителей, разрушающую экологию и общность между людьми. Защитники капитализма не знают, что ответить на это, поскольку они уже уступили его критикам важные позиции. Им необходимо преодолеть сосредоточенность на проблеме личных интересов и понять, какие ценности капитализм создает – не только для инвесторов, хотя и для них тоже, но для всех тех, кто имеет дело с бизнесом: потребителей, работников, поставщиков, общества в целом, государства. Где было бы наше государство без мощного делового сектора, создающего рабочие места, а также доходы и богатство, которое оно облагает налогом? Это так, хотя сам я от этого не всегда в восторге.
Капитализм приносит огромную пользу. Это самый потрясающий инструмент социального сотрудничества из всех, что когда-либо существовали. И об этом нам следует говорить вслух. Нужно изменить характер нарратива. С точки зрения этики нам надо изменить отношение к капитализму, показать, что он создает стоимость для всех, а не для немногих. Если люди начнут относиться к капитализму так же, как я, они полюбят его не меньше, чем я.
Палмер: Спасибо, что уделили мне время.
Мэкки: Был рад с вами побеседовать, Том.
Свобода и достоинство – ключ к пониманию современного мира
Дейрдра Н. Макклоски
Промышленную революцию и наш современный мир породило изменение в оценке людьми рынка и инноваций. Однако в традиционных исторических концепциях для вопроса об отношении к торговле и инновациям, для либеральной мысли места не нашлось. Старая материалистическая версия гласит: причины Промышленной революции носят материальный характер. Это инвестиции и грабеж, рост накоплений и империализм. Все мы это слышали: «Европа разбогатела благодаря колониям», «Соединенные Штаты были построены на костях рабов», «Китай богатеет благодаря торговле».
Но что, если предпосылкой Промышленной революции стали изменения в образе мысли людей, и особенно в их отношении друг к другу? Представим, что паровозы и компьютеры появились не благодаря растущим корпусам заводских цехов или нещадной эксплуатации африканцев, а потому, что изобретатели стали пользоваться уважениеж.
Экономисты и историки начинают осознавать: чтобы привести в действие маховик Промышленной революции, требовалось нечто большее, чем грабеж покоренных народов и первоначальное накопление капитала, – необходимо было радикальное изменение в восприятии коммерции и инноваций на Западе. Люди обрели пристрастие к «созидательному разрушению» – замене старых идей новыми. Это как в музыке: новая рок-группа приносит с собой новую идею, и если достаточно людей добровольно примут ее, эта идея заменяет прежние. Если люди считают, что новая музыка лучше старой, последняя «разрушается» в ходе созидательного творческого процесса. Аналогичным образом электрические лампочки вытеснили керосиновые лампы, а компьютеры – пишущие машинки. И все это происходит нам во благо.
Подлинная история выглядит так: до того как голландцы в начале XVII века и англичане в начале XVIII изменили свой образ мысли, добиться почета можно было двумя способами – будучи воином или священником, в замке или в церкви. Людей, просто зарабатывавших на жизнь куплей-продажей или изобретавших что-то новое, презирали, считая их погрязшими в грехе мошенниками. В XIII веке тюремщик ответил на мольбы богача о пощаде такими словами: «Будет вам, мессир Арно Тессьер, вы купались в таком богатстве! Как же вы можете быть без греха?»
В 1800 году среднедушевой суточный доход во всех странах мира составлял, в пересчете на нынешние деньги, от 1 до 5 долларов. Примем за среднюю величину цифру 3 доллара. А теперь представьте, что в сегодняшних Рио, Афинах или Йоханнесбурге вам нужно прожить день на 3 доллара. (Некоторым, увы, и сейчас приходится делать это на практике.) Вам не хватит и на чашку капучино в Starbucks. Подобная нищета была ужасна тогда и ужасна сегодня.
Затем что-то изменилось – сначала в Голландии, потом в Англии. Период революций и Реформации в Европе – с 1517-го по 1789 год – наделил правом голоса простых людей, а не только епископов и баронов. Европейцы, а затем и жители других регионов мира начали восхищаться предпринимателями вроде Бена Франклина, Эндрю Карнеги и Билла Гейтса. Представителей среднего класса стали считать добропорядочными гражданами, дали им возможность творить добро и попутно богатеть. Люди «подписали контракт» со средним классом, который с тех пор действует в разбогатевших странах вроде Британии, Швеции или Гонконга. Его условия таковы: «Не мешайте нам придумывать что-то новое и зарабатывать на этих инновациях кучу денег – в конечном итоге мы обогатим и вас».
Таки произошло. Начиная с электрической дуги Франклина и паровой машины Уатта в XVIII веке процесс инноваций на Западе, много веков отстававшем от Китая и Индии, набирал обороты, достигнув в XIX и особенно XX столетии головокружительной скорости.
Достаточно было впервые в истории человечества наделить свободой и достоинством средний класс – и вот результат: паровой двигатель, ткацкий станок, конвейер, симфонические оркестры, железные дороги, аболиционизм, паровой штамповочный пресс, дешевая бумага, всеобщая грамотность, дешевая сталь, дешевое стекло, современная высшая школа, современные газеты, очистка воды, железобетон, женское движение, электрическое освещение, лифт, автомобиль, отпуска в Йеллоустоуне, пластмасса, полмиллиона новых книг, выходящих ежегодно только на английском, гибридные зерновые, пенициллин, самолет, чистый воздух в городах, гражданские права, операции на сердце и компьютер.
В итоге впервые в истории простые люди, и особенно бедняки, обрели невиданное благосостояние – вспомните условия «контракта» со средним классом. Сегодня самые бедные 5 % населения США имеют столько же кондиционеров и автомобилей, сколько самые богатые 5 % жителей Индии.
На наших глазах то же самое происходит в Китае и Индии – странах, где живет 40 % населения планеты. Главное событие современности в сфере экономики – не «великая рецессия» 2007–2009 годов, при всей ее болезненности, а то, что Китай (в 1978 году) и Индия (в 1991-м) взяли на вооружение либеральные экономические идеи и принцип «созидательного разрушения». Теперь в этих странах производство товаров и услуг на душу населения каждые 20 лет увеличивается в четыре раза.
Сегодня в тех многочисленных странах, где среднему классу обеспечиваются свобода и достоинство, люди в среднем зарабатывают и тратят по 100 долларов в день. Вспомним: 200 лет назад в пересчете на нынешние цены эта цифра составляла 3 доллара. При этом мы не учитываем громадное повышение качества многих товаров и услуг – от электрического освещения до антибиотиков. По самым осторожным оценкам, уровень материального благосостояния молодых людей в Японии, Норвегии и Италии сейчас примерно в 30 раз выше, чем у их прапрапрапрадедов. Все другие «прорывы» последних столетий – демократизация, освобождение женщин, повышение средней продолжительности жизни и уровня образования, духовное развитие, революция в искусстве – также прочно связаны с «основополагающим фактом» новой и новейшей истории: ростом на 2900 % в области обеспечения продовольствием, образования и путешествий.
Этот «основополагающий факт» настолько масштабен и беспрецедентен, что его нельзя связать с такими «будничными» причинами, как развитие торговли, эксплуатация, инвестиции и колониальные захваты. Именно подобные «рутинные» явления так хорошо умеют объяснять экономисты. Однако все они имели место – и в больших масштабах – и в Китае, Османской империи, Древнем Риме и Южной Азии. Рабство было распространено на Ближнем Востоке, торговля – в Индии, китайские императоры тратили огромные средства на строительство каналов, а римские цезари – на прокладку дорог. Но «основополагающий факт» в этих странах не стал реальностью. Значит, в традиционных объяснениях экономического порядка кроются серьезные изъяны.
Иными словами, попытки объяснить современный мир исключительно в рамках экономического материализма – будь то исторический материализм левых или экономические теории правых – ошибочны. Ключ к разгадке – идеи человеческого достоинства и свободы. Как выразился специалист по экономической истории Джоэл Макир, «экономические изменения в любую эпоху зависят от мышления людей куда больше, чем полагают большинство экономистов». Гигантские перемены материального плана были не причиной, а следствием. Причиной же того благосостояния и свободы, которыми мы пользуемся сейчас, стали идеи – «риторика».
Промышленную революцию и наш современный мир породило изменение в оценке людьми рынка и инноваций. Однако в традиционных исторических концепциях для вопроса об отношении к торговле и инновациям, для либеральной мысли места не нашлось. Старая материалистическая версия гласит: причины Промышленной революции носят материальный характер. Это инвестиции и грабеж, рост накоплений и империализм. Все мы это слышали: «Европа разбогатела благодаря колониям», «Соединенные Штаты были построены на костях рабов», «Китай богатеет благодаря торговле».
Но что, если предпосылкой Промышленной революции стали изменения в образе мысли людей, и особенно в их отношении друг к другу? Представим, что паровозы и компьютеры появились не благодаря растущим корпусам заводских цехов или нещадной эксплуатации африканцев, а потому, что изобретатели стали пользоваться уважениеж.
Экономисты и историки начинают осознавать: чтобы привести в действие маховик Промышленной революции, требовалось нечто большее, чем грабеж покоренных народов и первоначальное накопление капитала, – необходимо было радикальное изменение в восприятии коммерции и инноваций на Западе. Люди обрели пристрастие к «созидательному разрушению» – замене старых идей новыми. Это как в музыке: новая рок-группа приносит с собой новую идею, и если достаточно людей добровольно примут ее, эта идея заменяет прежние. Если люди считают, что новая музыка лучше старой, последняя «разрушается» в ходе созидательного творческого процесса. Аналогичным образом электрические лампочки вытеснили керосиновые лампы, а компьютеры – пишущие машинки. И все это происходит нам во благо.
Подлинная история выглядит так: до того как голландцы в начале XVII века и англичане в начале XVIII изменили свой образ мысли, добиться почета можно было двумя способами – будучи воином или священником, в замке или в церкви. Людей, просто зарабатывавших на жизнь куплей-продажей или изобретавших что-то новое, презирали, считая их погрязшими в грехе мошенниками. В XIII веке тюремщик ответил на мольбы богача о пощаде такими словами: «Будет вам, мессир Арно Тессьер, вы купались в таком богатстве! Как же вы можете быть без греха?»
В 1800 году среднедушевой суточный доход во всех странах мира составлял, в пересчете на нынешние деньги, от 1 до 5 долларов. Примем за среднюю величину цифру 3 доллара. А теперь представьте, что в сегодняшних Рио, Афинах или Йоханнесбурге вам нужно прожить день на 3 доллара. (Некоторым, увы, и сейчас приходится делать это на практике.) Вам не хватит и на чашку капучино в Starbucks. Подобная нищета была ужасна тогда и ужасна сегодня.
Затем что-то изменилось – сначала в Голландии, потом в Англии. Период революций и Реформации в Европе – с 1517-го по 1789 год – наделил правом голоса простых людей, а не только епископов и баронов. Европейцы, а затем и жители других регионов мира начали восхищаться предпринимателями вроде Бена Франклина, Эндрю Карнеги и Билла Гейтса. Представителей среднего класса стали считать добропорядочными гражданами, дали им возможность творить добро и попутно богатеть. Люди «подписали контракт» со средним классом, который с тех пор действует в разбогатевших странах вроде Британии, Швеции или Гонконга. Его условия таковы: «Не мешайте нам придумывать что-то новое и зарабатывать на этих инновациях кучу денег – в конечном итоге мы обогатим и вас».
Таки произошло. Начиная с электрической дуги Франклина и паровой машины Уатта в XVIII веке процесс инноваций на Западе, много веков отстававшем от Китая и Индии, набирал обороты, достигнув в XIX и особенно XX столетии головокружительной скорости.
Достаточно было впервые в истории человечества наделить свободой и достоинством средний класс – и вот результат: паровой двигатель, ткацкий станок, конвейер, симфонические оркестры, железные дороги, аболиционизм, паровой штамповочный пресс, дешевая бумага, всеобщая грамотность, дешевая сталь, дешевое стекло, современная высшая школа, современные газеты, очистка воды, железобетон, женское движение, электрическое освещение, лифт, автомобиль, отпуска в Йеллоустоуне, пластмасса, полмиллиона новых книг, выходящих ежегодно только на английском, гибридные зерновые, пенициллин, самолет, чистый воздух в городах, гражданские права, операции на сердце и компьютер.
В итоге впервые в истории простые люди, и особенно бедняки, обрели невиданное благосостояние – вспомните условия «контракта» со средним классом. Сегодня самые бедные 5 % населения США имеют столько же кондиционеров и автомобилей, сколько самые богатые 5 % жителей Индии.
На наших глазах то же самое происходит в Китае и Индии – странах, где живет 40 % населения планеты. Главное событие современности в сфере экономики – не «великая рецессия» 2007–2009 годов, при всей ее болезненности, а то, что Китай (в 1978 году) и Индия (в 1991-м) взяли на вооружение либеральные экономические идеи и принцип «созидательного разрушения». Теперь в этих странах производство товаров и услуг на душу населения каждые 20 лет увеличивается в четыре раза.
Сегодня в тех многочисленных странах, где среднему классу обеспечиваются свобода и достоинство, люди в среднем зарабатывают и тратят по 100 долларов в день. Вспомним: 200 лет назад в пересчете на нынешние цены эта цифра составляла 3 доллара. При этом мы не учитываем громадное повышение качества многих товаров и услуг – от электрического освещения до антибиотиков. По самым осторожным оценкам, уровень материального благосостояния молодых людей в Японии, Норвегии и Италии сейчас примерно в 30 раз выше, чем у их прапрапрапрадедов. Все другие «прорывы» последних столетий – демократизация, освобождение женщин, повышение средней продолжительности жизни и уровня образования, духовное развитие, революция в искусстве – также прочно связаны с «основополагающим фактом» новой и новейшей истории: ростом на 2900 % в области обеспечения продовольствием, образования и путешествий.
Этот «основополагающий факт» настолько масштабен и беспрецедентен, что его нельзя связать с такими «будничными» причинами, как развитие торговли, эксплуатация, инвестиции и колониальные захваты. Именно подобные «рутинные» явления так хорошо умеют объяснять экономисты. Однако все они имели место – и в больших масштабах – и в Китае, Османской империи, Древнем Риме и Южной Азии. Рабство было распространено на Ближнем Востоке, торговля – в Индии, китайские императоры тратили огромные средства на строительство каналов, а римские цезари – на прокладку дорог. Но «основополагающий факт» в этих странах не стал реальностью. Значит, в традиционных объяснениях экономического порядка кроются серьезные изъяны.
Иными словами, попытки объяснить современный мир исключительно в рамках экономического материализма – будь то исторический материализм левых или экономические теории правых – ошибочны. Ключ к разгадке – идеи человеческого достоинства и свободы. Как выразился специалист по экономической истории Джоэл Макир, «экономические изменения в любую эпоху зависят от мышления людей куда больше, чем полагают большинство экономистов». Гигантские перемены материального плана были не причиной, а следствием. Причиной же того благосостояния и свободы, которыми мы пользуемся сейчас, стали идеи – «риторика».
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента