Анар знал о системном кризисе Смирнова-Суконина. Оказывается, до «Дарьиного сада» он добирался автостопом. С дороги хотел позвонить невесте, а на счету телефона пусто. А раз пусто, значит, и генералу не позвонил. А это именно генерал Седов отправил младшего лейтенанта в погоню за одним покойником. Так Смирнов объяснил Анару.
«Ты мульку не гони. Покойники ко мне в «Дарьин сад» не ездят».
«А этот поехал. Его током убило, вот он и сел на велосипед».
«Да ради чего?» – не верил Анар.
«Не знаю. Ездит быстро».
«На велосипеде?»
«У него покрышки классные».
«Так ведь все равно велосипед!»
Смирнов и сам удивлялся. У него невеста, откровенно рассказал Анару, работает сейчас над дипломом. В отсутствие любимого помогают ей два спортивных придурка с курса, вроде все схвачено, а хочется домой. В Сростках Смирнов почти договорился с хозяином продуктовой лавки о небольшом денежном кредите (бросить на телефон), но увидел на прилавке упаковку яиц с устаревшей пасхальной надпечаткой: «Христос Воскресе! (2-я категория)».
«Хотите добрый совет?»
Хозяин простодушно кивнул. А выслушав Смирнова, выбил его за дверь.
Это еще ничего. Мир и без того торчит – кризис, нервы. По-настоящему Смирнова побили только под Бийском. Там он одного частника уговорил ехать как можно быстрее. «Хотите добрый совет?» Понятно, разговорились. Частник гордо откидывался в водительском кресле, прозрачно намекал: «Хорошо заплатишь, доволен будешь». А если плохо заплатишь. Нет, на это не намекал, наверное, не допускал такой мысли. «Я в армии сержанта в страхе держал», – хвастался. И, хвастаясь, вылетел на машину ДПС…
В кратком изложении Анара история младшего лейтенанта Смирнова-Суконина выглядела так. Вызвали младшего лейтенанта в штаб округа. По широким ступеням поднялся в тень исполинских колонн. Чувствовал себя бойцом несуществующей империи, но настроение неплохое. До конца службы сто пятьдесят дней, уже даже сто сорок девять, а время ведь не стоит на месте. Опять же, невеста работает над дипломом, а сам Смирнов ночует дома, не в казарме. Почти альтернативная служба. И вот такая еще забавная деталь: предыдущий президент вроде как очистил российскую армию от толстяков, а первым, кого Смирнов встретил в служебном кабинете, оказался полковник совершенно непомерной ширины. «Вы в каком виде, товарищ младший лейтенант? Не видите, перед вами целый полковник сидит! – Видно, старым генералам шла надежная смена. – В армии каждая минута на учете, крутиться приходится по двадцать пять часов в сутки».
«Товарищ полковник, в сутках двадцать четыре часа!»
«Это на гражданке. А в армии встают на час раньше».
Приказ оказался простым: доставить в Академгородок (адрес устно) трехлитровую бутыль с черной этикеткой NIVI. Без крестов и черепов, но строгая этикетка. Передать лично в руки генералу Седову. Что скрывается под загадочной этикеткой, Смирнову на складе не объяснили, но в отличие от полковника дежурный капитан похвалил: «Это хорошо, что ты не в форме». Видимо, имело значение. А какая форма? Ее только обещали: погоны, как у летчика, покрой, как у моряка. Как всегда, был Смирнов в своем личном единственном костюме. Синенький, в елочку, аккуратно выглажен, не выглядит с чужого плеча. Правда, в ларьках на просьбу дать маленькую шоколадку «Алёнка» продавщицы, глянув на скромный костюм, опасливо намекали Смирнову: «В маленькой фольги нет».
Капитан тоже насторожился: «На чем повезешь бутыль, младший лейтенант?»
«На машине, наверное».
«Знаешь, что такое NIVI?»
«Никогда не слышал, товарищ капитан!»
«Тогда, – сплюнул капитан, – вези осторожнее».
«Товарищ капитан, хотите добрый совет?»
«Бесплатный?»
«От и до».
«Выкладывай».
«Вы вот, товарищ капитан, плевок сапогом растираете по полу. А лучше дезактивировать химией. Как ни растирай, сапогом всех бактерий не передавишь».
Специальной корзины для перевозок бутылей со строгой надписью NIVI в хозяйстве штаба не оказалось. Не беда. Смирнов приспособил для перевозки личную матерчатую сумку с длинной надписью Online educa Barselona. Что за educa такая, он не знал, но ведь и про NIVI никто ничего не знает. Свободной машины в штабе тоже не оказалось. Стояли там во дворе штук пять, но в них штабные водилы отдыхали, мало ли что. А таксист, увидев сумку с educa и NIVI, честно предупредил: «По Красному пробка от Совнархоза до Коммунального».
Пришлось спускаться в метро. В вагоне Смирнова плотно прижали к девушке. Он сопел, отворачивался, потом не выдержал: «Хотите добрый совет?» Девушка заплакала: «Я уже беременная». А в Академгородке, куда Смирнов добрался на маршрутке, генерал Седов, увидев бутыль, попятился.
– Вы где, младший лейтенант, спецмашину оставили?
– А я, товарищ генерал, своим ходом. Генерал не поверил:
– Вы знаете, что везли?
– Никак нет, товарищ генерал!
– Тогда берите. Только осторожнее!
Так гуськом – Смирнов с бутылью и генерал в штатском – они молча поднялись на открытую веранду. Там крепкий человек с открытым взглядом, в армейской рубашке и в защитного цвета шортах поаплодировал смелости и упорству Смирнова-Суконина. Видимо, понравился ему младший лейтенант своими синими сияющими глазами. У самого, кстати, глаза были темные, мерцающие, наверное, много обо всем знал, а на полу валялись крутые велосипедные покрышки – Schwalbe, немецкие. Сам велосипед, впрочем, прислоненный к перилам крылечка, был веломировский, отечественный; у таких только раму варят на Тайване.
– Покрышки-то с выставочного байка? Человек в армейской рубашке поаплодировал.
– Это зря. Там покрышки, считай, по году валяются.
Человек в шортах посмотрел на генерала, тот слегка развел руками, извини, мол, других солдатиков у меня для тебя нет. Непонятно, чем они тут занимались до появления Смирнова. Трава у веранды и у крылечка мокрая, низкое небо, как везде, слегка моросит, у глухих ворот по внутренней связи давал кому-то отбой немолодой сержант. Ну, понятно, смородина, малина. И зачем-то толстый серый кабель. Тянется к трансформаторной будке, конец оголен, торчат красивые медные нити.
«Ты мульку не гони. Покойники ко мне в «Дарьин сад» не ездят».
«А этот поехал. Его током убило, вот он и сел на велосипед».
«Да ради чего?» – не верил Анар.
«Не знаю. Ездит быстро».
«На велосипеде?»
«У него покрышки классные».
«Так ведь все равно велосипед!»
Смирнов и сам удивлялся. У него невеста, откровенно рассказал Анару, работает сейчас над дипломом. В отсутствие любимого помогают ей два спортивных придурка с курса, вроде все схвачено, а хочется домой. В Сростках Смирнов почти договорился с хозяином продуктовой лавки о небольшом денежном кредите (бросить на телефон), но увидел на прилавке упаковку яиц с устаревшей пасхальной надпечаткой: «Христос Воскресе! (2-я категория)».
«Хотите добрый совет?»
Хозяин простодушно кивнул. А выслушав Смирнова, выбил его за дверь.
Это еще ничего. Мир и без того торчит – кризис, нервы. По-настоящему Смирнова побили только под Бийском. Там он одного частника уговорил ехать как можно быстрее. «Хотите добрый совет?» Понятно, разговорились. Частник гордо откидывался в водительском кресле, прозрачно намекал: «Хорошо заплатишь, доволен будешь». А если плохо заплатишь. Нет, на это не намекал, наверное, не допускал такой мысли. «Я в армии сержанта в страхе держал», – хвастался. И, хвастаясь, вылетел на машину ДПС…
В кратком изложении Анара история младшего лейтенанта Смирнова-Суконина выглядела так. Вызвали младшего лейтенанта в штаб округа. По широким ступеням поднялся в тень исполинских колонн. Чувствовал себя бойцом несуществующей империи, но настроение неплохое. До конца службы сто пятьдесят дней, уже даже сто сорок девять, а время ведь не стоит на месте. Опять же, невеста работает над дипломом, а сам Смирнов ночует дома, не в казарме. Почти альтернативная служба. И вот такая еще забавная деталь: предыдущий президент вроде как очистил российскую армию от толстяков, а первым, кого Смирнов встретил в служебном кабинете, оказался полковник совершенно непомерной ширины. «Вы в каком виде, товарищ младший лейтенант? Не видите, перед вами целый полковник сидит! – Видно, старым генералам шла надежная смена. – В армии каждая минута на учете, крутиться приходится по двадцать пять часов в сутки».
«Товарищ полковник, в сутках двадцать четыре часа!»
«Это на гражданке. А в армии встают на час раньше».
Приказ оказался простым: доставить в Академгородок (адрес устно) трехлитровую бутыль с черной этикеткой NIVI. Без крестов и черепов, но строгая этикетка. Передать лично в руки генералу Седову. Что скрывается под загадочной этикеткой, Смирнову на складе не объяснили, но в отличие от полковника дежурный капитан похвалил: «Это хорошо, что ты не в форме». Видимо, имело значение. А какая форма? Ее только обещали: погоны, как у летчика, покрой, как у моряка. Как всегда, был Смирнов в своем личном единственном костюме. Синенький, в елочку, аккуратно выглажен, не выглядит с чужого плеча. Правда, в ларьках на просьбу дать маленькую шоколадку «Алёнка» продавщицы, глянув на скромный костюм, опасливо намекали Смирнову: «В маленькой фольги нет».
Капитан тоже насторожился: «На чем повезешь бутыль, младший лейтенант?»
«На машине, наверное».
«Знаешь, что такое NIVI?»
«Никогда не слышал, товарищ капитан!»
«Тогда, – сплюнул капитан, – вези осторожнее».
«Товарищ капитан, хотите добрый совет?»
«Бесплатный?»
«От и до».
«Выкладывай».
«Вы вот, товарищ капитан, плевок сапогом растираете по полу. А лучше дезактивировать химией. Как ни растирай, сапогом всех бактерий не передавишь».
Специальной корзины для перевозок бутылей со строгой надписью NIVI в хозяйстве штаба не оказалось. Не беда. Смирнов приспособил для перевозки личную матерчатую сумку с длинной надписью Online educa Barselona. Что за educa такая, он не знал, но ведь и про NIVI никто ничего не знает. Свободной машины в штабе тоже не оказалось. Стояли там во дворе штук пять, но в них штабные водилы отдыхали, мало ли что. А таксист, увидев сумку с educa и NIVI, честно предупредил: «По Красному пробка от Совнархоза до Коммунального».
Пришлось спускаться в метро. В вагоне Смирнова плотно прижали к девушке. Он сопел, отворачивался, потом не выдержал: «Хотите добрый совет?» Девушка заплакала: «Я уже беременная». А в Академгородке, куда Смирнов добрался на маршрутке, генерал Седов, увидев бутыль, попятился.
– Вы где, младший лейтенант, спецмашину оставили?
– А я, товарищ генерал, своим ходом. Генерал не поверил:
– Вы знаете, что везли?
– Никак нет, товарищ генерал!
– Тогда берите. Только осторожнее!
Так гуськом – Смирнов с бутылью и генерал в штатском – они молча поднялись на открытую веранду. Там крепкий человек с открытым взглядом, в армейской рубашке и в защитного цвета шортах поаплодировал смелости и упорству Смирнова-Суконина. Видимо, понравился ему младший лейтенант своими синими сияющими глазами. У самого, кстати, глаза были темные, мерцающие, наверное, много обо всем знал, а на полу валялись крутые велосипедные покрышки – Schwalbe, немецкие. Сам велосипед, впрочем, прислоненный к перилам крылечка, был веломировский, отечественный; у таких только раму варят на Тайване.
– Покрышки-то с выставочного байка? Человек в армейской рубашке поаплодировал.
– Это зря. Там покрышки, считай, по году валяются.
Человек в шортах посмотрел на генерала, тот слегка развел руками, извини, мол, других солдатиков у меня для тебя нет. Непонятно, чем они тут занимались до появления Смирнова. Трава у веранды и у крылечка мокрая, низкое небо, как везде, слегка моросит, у глухих ворот по внутренней связи давал кому-то отбой немолодой сержант. Ну, понятно, смородина, малина. И зачем-то толстый серый кабель. Тянется к трансформаторной будке, конец оголен, торчат красивые медные нити.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента