Страница:
Дарелл направился к девушке.
Пабло не спускал с нее глаз.
- Та самая девственница, амиго?
- Да.
- То, что произошло здесь, нанесло ее целомудрию существенный урон.
- К сожалению.
- А все равно хорошо, - признался Пабло.
- Следи за лестницей! - рявкнул Дарелл.
Он развязал веревку, которой ее прикрутили к деревянному стулу. Под глазами Плежер расползлись грязные пятна, угол рта вздулся. Когда помог ей встать на ноги, она повисла на руке, а потом и вовсе обмякла. Тело сотрясала дрожь. Он развернулся так, чтобы не было видно трупа Дункана.
- Не смотри на него, Плежер. С тобой все в порядке?
- Я хочу домой, - еле слышно произнесла она.
- Кто сделал это с Джонни?
- Тот длинный, которого я видела раньше. Хустино.
- Где он сейчас?
- Не знаю. Он убил Джонни за несколько минут до вашего прихода. Потом пошел вниз, а тут и вы вошли. Я подумала, это он вернулся... чтобы заняться мною. - Она помолчала. - А кто такой генерал, мистер Сэм?
- Один из друзей Хустино.
Ее передернуло.
- Хустино сказал, что отдаст меня генералу побаловаться. Вот почему не убил меня сразу, так он сказал.
- Кто еще был с ним?
- Двое мужиков, наверно, охранники. - Она опять замолчала. - Мистер Сэм, я хочу домой. Хочу вернуться на Пайни Ноб. Там ничего нет, кроме кукурузных лепешек, я уже это говорила, но мне на всю жизнь хватит того, что я здесь повидала.
Дарелл вспомнил о папаше Кендал. Она все еще не знала, что ее отца нет на свете, что его убили по приказу Хустино. Он пока ни словом не обмолвился об этом. Плежер уставилась на Пабло О'Брайна.
- Кто это? - вдруг спросила она.
- Друг.
Тут же внимание Дарелла переключилось на отголоски шума, еще доносившегося снизу. Интересно, почему до сих пор никто не поднимается? Похоже, другого выхода, кроме как на лестницу, отсюда нет. Они в ловушке.
Плежер словно прочитала его мысли:
- Мы как белки на единственном дереве, да?
- Тебе случайно не известен какой-нибудь другой выход?
Она нахмурилась и бросила быстрый взгляд на тело в углу.
- Джонни пытался убежать от того типа в другую комнату, как будто знал, что делает. Он никогда не любил меня, мистер Сэм. Он бы бросил меня здесь. Но этот Хустино поймал его и сказал со смехом: "Ничего не выйдет!".
Дарелл вошел в полукабинет-полуспальню Генерала. На первый взгляд никаких других дверей не видно. Но тогда зачем Дункан пробрался именно сюда? Поочередно посмотрел в каждое из трех окон. Одно выходило на тупик, второе - на узкий пролив с темными неспокойными водами, под третьим так же далеко внизу плесклась волна. Повернулся к четвертой стене без окна. Около нее помещалась тахта под пологом, украшенным гербом. Почему-то зеркало на этой стене состояло из трех частей. Уж не специально так сделали? Дарелл тронул ближнюю к себе часть, и она отъехала в сторону. Показались вешалки с дорогой мужской одеждой и предметами женского неглиже.
Ужасно быстро летит время. А тут еще Пабло зовет тихо, но настойчиво. Дарелл нажал - и второе зеркальное стекло тоже открылось. Выходит, башня несколько больших размеров, чем представлялось вначале. Узенький коридорчик вел в облицованную кафелем ванную, очевидно недавно оборудованную. В воздухе держался запах духов, отличный от тех, какие употребляла Карлотта Кортес.
Пабло позвал снова, на сей раз с явным оттенком тревоги. А вот еще одна дверь. Дарелл толкнул ее и очутился на узкой лестнице, ступени которой вели вниз, в темноту, так что конца их различить было невозможно.
Тайный выход для юных прелестниц Генерала, решил Дарелл и вернулся в первую комнату.
- Они поднимаются, - сказал Пабло. - Будем пробиваться с боем?
- Бери девушку и уходи с ней, - ответил Дарелл. - Если удастся выбраться, то передай ее Барни Келзу или Фричу. - Он рассказал о лестнице и махнул рукой в сторону ванной. - Не знаю, куда она ведет, но дай Бог, чтобы не пересекалась с этой.
- А вы?
- У меня здесь еще дела, Пабло.
- Хотите прикрыть наш отход?
- Это не главное. Нужно сделать еще кое-что. - Мысль о пропавших бомбах сверлила мозг. Он повернулся к Пелжер: - Ты должна делать все, что велит Пабло, поняла? И не смей своевольничать!
О'Брайн отошел на шаг от своей двери, приоткрытой примерно на дюйм. Сквозь щелочку доносились голоса людей, поднимающихся вверх по лестнице. Пабло посмотрел на Дарелла вдруг потемневшими глазами, схватил Плежер за руку и потащил в соседнюю комнату. Дарелл помедлил, смотря им вслед, потом направился к двери.
- Дарелл!!!
Искаженный расстоянием голос, полный еле сдерживаемой ярости, долетел из башни и прокатился эхом по пакгаузу. Он не ответил. Должно быть крикнул Хустино. Из пререканий охранников понял, каким образом получил несколько минут отсрочки. Просто Хустино выходил на улицу, то ли в какой-нибудь соседний дом, то ли в гостиницу, над которой мигала красная вывеска. Наверное, подручные, обнаружив тело своего товарища у подножия лестницы, ошибочно посчитали его смерть за несчастный случай. Но вот явился Хустино и сразу сообразил, в чем дело.
Тяжелые шаги грохотали по ступеням. Остановились. Опять пошли. На предпоследней площадке, вне поля зрения, люди зашептались, по-видимому, совещаясь. Дарелл через щель взглянул на электрическую лампочку, освещавшую место перед его дверью. Он мог бы выстрелить в нее, но наступивший мрак был бы на руку только врагам. Напрягая слух, старался уловить хоть какие-нибудь признаки того, что Пабло и девушка попали в переплет. Нет, вроде все в порядке. Появилась слабая надежда - хоть бы им удалось без приключений спуститься по потайной лестнице и выскочить вон.
- Дарелл! Спускайся вниз! Мы знаем, что ты там!
Очень неуютно становилось от этих выкриков.
Он просунул дуло в щель между дверью и притолокой и вслепую нажал на курок. Никак нельзя допустить, чтобы те внизу подумали, будто ему удалось сбежать, и устремились к потайной лестнице на перехват. Хлопок выстрела глухо отдался в башне. В ответ тоже выстрелили. Пуля, не задев его, шлепнула по стальной двери. Над металлическими перилами площадки высунулась голова, а за ней рука с пистолетом. Дарелл сн ова нажал на курок. Голова исчезла.
Внизу зашептались по-испански, но так тихо, что ничего не разобрать.
- Дарелл! Мы отпустим молодую леди! Ты этого хочешь?
Хустино мог узнать его имя только от Карлотты Кортес. С того момента, как Пабло с Плежер скрылись в ванной прошло минуты две. Со стороны потайной лестницы - ни единого звука. Достаточно времени, чтобы выбраться в безопасное место, либо угодить в чужие лапы. Пора идти следом...
Он еще раз выстрелил в никуда, захлопнул дверь и запер на засов. Быстро пробежал спальню, ванную и бросился вниз по ступенькая в кромешную тьму.
Воспользоваться карандашным фонариком он не осмелился и вдруг остановился, почувствовав вокруг себя обширное пространство.
Тускло-серый квадрат окна пропускал достаточно света, чтобы разглядеть предметы мебели, какой обставляют простенькие гостиные значит, какое-то подобие жилого помещения. Сбоку узкая лестница продолжала свой путь вниз. За стеной оказалась другая комната с двухярусными койками где могли бы разместиться человек двенадцать. Казарма Хустино. Никого. Никаких следов Пабло и девушки. Лишь затхлый воздух, пропитанный вонючим запахом табачного дыма.
Сейчас он находился как раз под генеральскими апартаментами. Противопожарная дверь, как и наверху, выходила на основную лестницу. Подошел и почуял - за ней стоит человек, скорее даже не один. Что-то быстро проговорили по-испански, за дверной сталью не разберешь. Он вздрогнул, когда где-то совсем рядом раздался голос Хустино, зовущий его по имени.
Отошел от двери, протиснулся между койками и посмотрел в окно. Прямо под ним виднелась погрузочная платформа, возле которой стоял крытый брезентом грузовик, а дальше по диагонали - другое здание, где они с Пабло спустились в туннель. И тут какая-то тень мелькнула внизу - один человек, нет - двое выбежали на платформу и бросились к грузовику.
Первый забрался в кузов и откинул брезент, как будто что-то искал. Уж не бомбы ли там? Но чистая случайность помогла удостовериться: кузов пуст.
Осмотрев грузовик, люди сели в такси. Послышался звук мотора, машина, набирая скорость, вылетела на пирс, и сделав крутой поворот, скрылась за углом.
Рука, державшая револьвер, взмокла, и Дарелл, переложив его в другую руку, вытер ладонь о бедро.
На улице ни души.
Где же Пабло и девушка?
И тут он увидел их. От того самого места, где находилась незаметная дверца, где начинался туннель, отделились двое - мужчина и женщина. Выскочили на улицу и побежали прочь от набережной.
Из груди Дарелла вырвался вхдох облегчения, никто их не видел. Никто не поднял тревогу.
Итак, с одним он справился. А выполнить основное задание оказалось не по силам. Не то что бомб, даже никаких следов не обнаружил. Поэтому пора уносить ноги.
Он устремился к потайной лестнице, не ведая что чуточку опоздал. Преследователи наверху почему-то затаились - оттуда не исходило ни звука, а это не предвещало ничего хорошего.
К нему подкрадывались тени, словно волки к добычу. Но врасплох не застали. Ого, сколько их - три, пять? Лестница слишком узка, чтобы вместить всех сразу. Дарелл ударил рукояткой револьвера в расплывчатое пятно - физиономию первого, ткнул коленом второго, улоижл третьего. Спиной почувствовал дуновение холодного воздуха и понял, что сверху тоже катится глыба. Вот бы раздвоиться и отражать атаки с обеих сторон! Он рванулся вперед, увидел Хустино, хотел дотянкуться до него, но споткнулся о поверженного бандита. Тут же на спину свалилась напомерная тяжесть колени подогнулись. Попытался сбросить повисшего сзади человека, но не смог, покачнулся и загремел на цементный пол. Кто-то вмазал по ребрам. Две пары рук подхватили его и с размаху влепили в стену. И уже со всех сторон принялись колошматить сапогами.
Черный мрак окутал Дарелла и, точно водоворот, засосал на самое дно...
16
Сквозь густую пелену донеслись голоса.
- Quin es? [Кто это? (исп.)]
- Se llama Durell. Policia Federal. [Его зовут Дарелл. Федеральная полиция. (исп.)]
Женский голос произнес по-английски:
- Он мертв?
- Нет.
- Что с ним делать?
- Haz lo que gustes [Делай что хочешь. (исп.)], - ответил мужской голос.
Заходили взад-вперед. Мужские башмаки и туфельки на высоких каблуках.
- Estamos totalmente cubierto por la nevada [Туман, снег, слякоть. Ни зги не видать. (исп.)]. - В голосе женщины звучало отчаяние.
- Да, небольшая отсрочка.
- Любая отсрочка опасна.
Мужчина говорил с явным раздражением.
- Что я могу поделать с этим сволочным климатом? Идет снег. Его же не остановишь.
- Снег не только снежинки, идиот! Тут еще полиция и федеральные власти. Как бы снег не обернулся смертью.
- Они тоже не застрахованы. Придется выждать, вот и все.
Снова шаги. Поскрипывание пола. Дарелл ощутил запах пыли, прогнившего дерева и насыщенность воздуха влагой из-за близости воды. И холод, пробиравший до костей. Он лежал с закрытыми глазами. Что сейчас - день? Собеседники смолкли, по-видимому, наблюдали за ним - нельзя изменять ритм своего дыхания. Потом шаги стали удаляться. Еще долго он лежал не шевелясь, иногда отключаясь. А затем пришла боль и сковала все тело, над которым всласть поработали. Пошевелил во рту языком. На внутренней стороне губ, на зубах - кровь. В левом боку что-то особенно сильно дергало. В памяти всплывали недавние события. Сюда заходили мужчина и женщина, обсуждали, что с ним сделать, сетовали на погоду. Должно быть с тех пор прошло какое-то время. Скрипнула дверь, потом с глухим стуком закрылась. Минуло еще сколько-то минут в полной тишине. Кажется, остался один. Дарелл осторожно приоткрыл глаза и осмотрелся.
Да, его оставили одного.
Скозь высокое окно, которое целую вечность не мыли, проникал серый утренний свет. Однако мороз кружевом разукрасил стекла и напрочь лишил прозрачности. В воздухе попахивало снегом, и от холода в помещении изо рта шел пар.
Комнатка маленькая с голыми стенами, если не считать кое-каких недвусмысленных орудий, о которых лучше не думать. Деревянный столик с дешевой настольной лампой и прогоревшим абажуром в цветочек. Над головой из дыры в потолке спускались провода с простой электрической лампочкой. Пол из плохо оструганных сосновых досок, комки свалявшейся грязи на нем, может быть, здесь когда-то размещался мучной склад. Он обнаружил, что лежит на ржавой железной койке и нудная боль идет от вознившейся в бок сломанной пружины. Попытался шевельнуться - ноги и руки были связаны и прикручены к койке. Более чем на дюйм или два отодвинуться от злополучной пружины не удалось, но и этого хватило, чтобы почувствовать облегчение.
Теперь он сосредоточил внимание на запахах. Витавший в воздухе аромат испанских духов Карлотты не мог перебить отвратительное зловоние воды, которая где-то совсем рядом билась о сваи; не то чтобы прямо под полом, но довольно близко. И еще один приметный запах - застоявшийся, неискоренимый дух эля и пива. Так пахнет в старых барах.
Сразу же вспомнился отель с баром на набережной недалеко от пакгауза. Пабло указал на него, как на место сборища людей Хустино.
От сильного порыва ветра задрожало окно, по стеклу заскребла снежная крупа пополам с дождем. Снег... Очень уж он обеспокоил Карлотту.
Интересно, когда изменилась погода? И почему Фрич и Барни Келз, встретившись с Пабло, не прорвались до сих пор в пакгауз? Решили пока не предпринимать никаких действий? Не исключены и переговоры с Кортесами. Со слов Карлотты следует заключить, что бомбы еще не прибыли. Эта мысль привела к следующей логической догадке - шторм нарушил план перевозки.
Вполне вероятно, Фрич и Йенсен тоже пришли к такому выводу. Хорошо, если так.
Он дважды пытался высвободиться из пут, но только содрал кожу на запястьях и лодыжках. А если кровь послужит смазкой - не легче будет вытянуть руки? Нет, ничего не получилось. Зато чуточку согрелся от бесплодных усилий.
В окне просветлело, но шторм ужесточился, когда под тяжелыми шагами заскрипели половицы и распахнулась дверь.
- Пришел в себя, Дарелл?
- Давно уж.
- Я так и думал. Но хотел поговорить с тобой наедине, без вмешательства Карлотты.
- Секреты от босса?
- Генерал не суется в мои дела. Предпочитает ничего о них не знать.
- В таком случае ему не откажешь в брезгливости, - отметил Дарелл.
Хустино окинул его ястребиным взглядом, как бы оценивая намеченную добычу.
- Не тебе шуточки шутить, приятель! - Он говорил по-английски тщательно подбирая слова. - Как ты себя чувствуешь?
- Надо бы лучше, - ответил Дарелл. - Но могло быть и хуже - как с Джонни Дунканом.
- Твой друг был слютняй и недоумок - никак не мог понять, откуда ветер дует.
- Не такое уж он ничтожество, раз ты его убил.
- Конечно. Не хотел держать язык за зубами.
- По поводу бомб? Нам и так все известно, - усмехнулся Дарелл. Давай не будем ходить вокруг да около. Вы попали в передрягу и не знаете, как выбраться. Все планы полетели к черту. В противном случае я бы давным-давно составил компанию Джонни.
- Частично ты прав. Хотя не так все плохо, как ты себе представляешь.
- Снег - серьезное препятствие, не так ли? - неожиданно спросил Дарелл.
Узкая голова Хустино вздернулась вверх, и темные заговорщические глазки противно заблестели.
- А тебе не кажется, что друзья бросили тебя?
- Может быть, посчитали, что овчинка выделки не стоит, - спокойно ответил Дарелл.
- И тебя это не тревожит?
- В нашем деле незаменимых нет. И тебе это должно быть известно, Хустино. Жизнь одного человека - ничто по сравнению с жизнями тысяч, тем более с судьбами наций. Я не льщу себя надеждой, что ради меня принесут такую огромную жертву.
- Благородные слова и смелые, - заговорил Хустино тихим голосом. - А может ты и вправду смелый? Ты бы мне пригодился.
- Вместо Джонни?
- Возможно.
- В твоем спецотряде, когда вернешься домой?
- Человек твоего умения очень бы не помешал...
- В качестве мясника, - досказал Дарелл. - Месть, массовые казни тех, кто выкинул тебя и Генерала.
- Сколько ты стоишь? - нагло спросил Хустино.
- Каждый сколько-то стоит, - в унисон ответил Дарелл. - Некоторые исчисляют цену в деньгах. Я знавал таких, кто продался за наличные. Для других, подобных Джонни Дункану, лучшая цена - любовь. Иногда ради любви к женщине мужчина способен на все. И мне это больше по душе, чем желание материально обогатиться.
- Но какова твоя цена, сеньор? - упорствовал Хустино.
- Кое-кому нужна власть. Скажем, должность в высших кругах, а кто хозяин - неважно.
- Тебе нужна власть? Станешь моим помощником.
Дарелл поднял на него глаза:
- А что в этом качестве делать?
- Сперва ответь ты!
- Я не совершаю сделок вслепую.
Хустино рассмеялся.
- Мы не торгуемся. Ты на дюйм, на одно мгновение от смерти. Разве у мертвецов есть выбор?
- Это было твое предложение.
Хустино нагнулся, пальцы легли на горло Дарелла, нащупали нервные центры, кровеносные сосуды и надавили. Острая боль пронизал позвоночный столб. Дыхание перехватило, в мозгу что-то взорвалось, в глазах померкло. Он инстинктивно рванулся, но путы держали крепко. Пальцы Хустино все глубже погружались в мягкие ткани. Контуры окна, теряя четкие очертания, поплыли в меркнущем свете. Когда стало отключаться сознание, Хустино отнял руку и сделал шаг назад.
Дарелл с трудом всосал воздух в легкие и обессиленный распластался на койке.
- Я ясно выразился, сеньор? - почти ласково осведомился Хустино.
Дарелл еле-еле опустил подбородок - речевой аппарат отказывался что-либо произнести.
- Во-первых, - продолжал Хустино, - ты расскажешь, как и с кем попал в пакгауз. Во-вторых, что с девчонкой.
- Она ушла, - выдавил Дарелл из отчаянно болевшего горла. - А проник я с О'Брайном.
- С этим пистольеро?
- Называй, как хочешь. Он показал мне, как пройти, минуя твоих караульных.
- Это как же?
- От здания через улицу по туннелю.
Хустино смотрел на него блестящими глазами.
- Рад, что ты наконец-то заговорил.
- Я расссказал то, что ты сам можешь легко обнаружить, - промолвил Дарелл.
- Где сейчас девчонка?
- В безопасном месте. Под защитой властей.
- Она может свидетельствовать против меня, не так ли?
- Она уже это сделала.
Хустино зажег тонкую черную сигару. Его движения были медленными и размеренными.
- Любой человек делает то, к чему его обязывает положение в жизни. Пеон копается в полях, ранчеро выращивает скот, политик распространяет ложь, полицейский вынюхивает и карает. У меня к девчонке претензий нет. Но, понимаешь ли, было необходимо найти ее и заткнуть рот. Ты приударяешь за ней?
- Нет.
- А она хорошенькая.
- Мне нужно от женщины немножко больше.
- Но тебе не все равно, что с ней случиться?
- Естественно.
- Если я ее отпущу...
- У тебя ее нет, - уточнил Дарелл.
- Но я могу опять поймать ее. Рано или поздно, даже если на это уйдет год или более того. Я не забываю такие вещи. Я терпелив. Как полицейский, знаю, что такое терпение так же, как и ты. Наступит день, когда я ее убью.
- У тебя даже одного дня нет, - заметил Дарелл.
- У меня больше времени, чем ты предполагаешь. Ты переоценил свою значимость для партнеров. Мне известно, что твои люди окружили близлежащий район. Не сомневаюсь, они готовы арестовать нас и предъявить обвинения. Тем не менее они выжидают, так как ты не вернулся. Ценят тебя, сеньор Дарелл, даже не представляешь как. Вероятно, ты большой скромняга.
- Какой же у тебя лимит времени? - поинтересовался Дарелл.
- Может, один день, а может - два.
- Что-то не слышу уверенности в твоем голосе.
- Погоду не укротишь.
Вот именно! Умозаключение, что снежная буря внесла сумятицу в планы Кортесов, оказалось верным. Хустино скорее всего сам того не желая, подтвердил это. Он в упор посмотрел на злоумышленника и понял - лимшнего из того не вытянешь. Хотя самоуверенности можно позавидовать. И все же ему что-то отчаянно нужно, коли идет на подкуп. У Дарелла голова шла кругом от желания разобраться, где же зарыта собака.
- Ты говорил с Фричем? - спросил он.
- Я общался с неким Виттингтоном.
- Он в Нью-Йорке?
- Ты удивлен? - Хустино улыбнулся. - Ты все-таки представляешь не меньший интерес для своих друзей, чем для меня - Перес.
- Перес?
- Опять удивлен?
- Вроде того.
- Ты не дурак в своем деле. И, конечно, все знаешь о Пересе и о том, насколько для нас важен профессор. Правда, мы можем найти кого-нибудь взамен, но это грозит промедлением и некоторой опастностью. Нам нужен профессор.
- Понятно, - медленно сказал Дарелл. Его мысли, опережая слова, скакали одна через другую, словно в чехарде. - Вы хотели бы обменять меня на Переса, верно?
- Абсолютно точно.
- Так что же вам мешает?
- Необходимо твое согласие.
- Сомневаюсь.
- Но твой мистер Виттингтон выдвинул при переговорах такое условие.
Мысли Дарелла разлетелись в разные стороны. Как сообщалось в последнем донесении, человек Барни Келза потерял след Переса. Но Хустино наверняка считал, будто Переса задержали. А вдруг так и есть? Вдруг Переса действительно прихватили в течение минувшей ночи или нынешнего утра. Тогда все меняется. Что же касается Виттингтона, то он всерьез не принял бы вопрос обмена заложниками. Это однозначно. Конечно, в качестве разменной монеты Дарелл послужил бы для Виттингтона лишь в том случае, если бы удалось оставить Кортесов и вернуть бомбы. А этого нет. Зачем тогда Виттингтон тянет резину и торгуется? Выходит, старик блефует, выгадывает время. А судьба Дарелла - вопрос второстепенный. Ну что же, вполне логично. Таковы ставки и правила игры, в которой они учавствуют. Итак, Перес в бегах, а он нужен Хустино как воздух. Виттингтон же делает вид, будто готов совершить обмен только с согласия Дарелла, то есть преднамеренно идет на риск, полагая, что Дарелл поймет и поддержит его.
- Нет, - наконец решился он.
Тон Хустино был спокойным и размеренным.
- Внизу телефон. Спустишься и позвонишь. Ответит Виттингтон. Скажешь ему, чтобы вернул Переса. Тогда мы тебя отпустим. Также сообщишь ему следующее: первое - если нам разрешат уйти, мировая общественность не узнает, как и где мы раздобыли бомбы.
- Об этом нетрудно догадаться.
- Генерал будет все отрицать. Он развернет широкую контрпропаганду, если ваше правительство станут обвинять в содействии. Он заявит, что бомбы были доставлены с востока.
- Да уж, лучше не придумаешь!
- Это - обещание. Второе - мы обязуемся не применять бомбы до тех пор, пока ничто не грозит успеху нашей операции. У нас есть все основания считать, что мы победим и без них. Они - просто подстраховка и больше ничего. Мы не пустим их в ход, если нас к тому не вынудят.
- Как бы не так, - возразил Дарелл. - В вашем распоряжении только несколько списанных на металлолом бомбардровщиков, базирующихся в Карибском бассейне. Ваше предприятие без бомб - фарс.
Хустино нахмурился.
- Ты испытываешь мое терпение, сеньор.
- Ваши обещания ничего не стоят.
- Я их даю по поручению Генерала. А тебе придется поговорить с Виттингтоном.
- Нет.
- Попросишь обменять тебя на Переса.
- Не пойдет.
- Заставим, сеньор.
- Знаю, - вздохнул Дарелл.
17
Наступило время тяжких испытаний. Не оставлял страх, что Хустино потеряет самообладание и убьет его. И еще боль. Она была всюду - внутри и снаружи, сверху и снизу, забиралась в каждую клеточку и подолгу оставалась там. Хустино помогали двое. Дареллу ничего не оставалось как терпеть, сжиться с этой болью. Он знал, что у Виттингтона Переса нет. Но даже если бы и был, то его, Дарелла, не обменяли бы на физика. Так что соглашайся, не соглашайся - один черт. Он держался, стараясь привыкнуть к боли, отдаться на ее милость, как это происходит с тем, кто, решив расстаться с жизнью, входит в море и продолжает идти, постепенно погружаясь все глубже, покуда вода не сомнется над головой.
Требования и вопросы уже надоели. По большей части их задавал Хустино. Время от времени какие-то бесформенные тени помогали ему. Слава Богу, они не перебарщивали в своем усердии, не стремились искалечить наверное, Хустино обещал, что доставит его на собственных ногах. Но наступали мгновения, когда Дарелл настолько слабел, что молил Всевышнего пускай Хустино превзойдет сам себя и побыстрее кончает с ним.
Потом заговорил женский голос.
Карлотта Кортес.
- Сэм, вы были Джонни хорошим другом.
Сквозь мглу, застилавшую глаза, он попытался взглянуть на невозмутимую красотку.
- Вы меня слышите? - спросила она.
- Я вас слышу.
- Вы понимаете, о чем я говорю?
- Не совсем.
- Мне страшно жаль видеть вас в таком состоянии, Сэм.
- Тронут вашим сочувствием.
- Вы сильны духом. Вы храбрый, упрямый, вы можете натворить глупостей и умереть. Это была бы невосполнимая потеря, Сэм.
За окном уже стемнело. Опять наступила ночь. Свет проникал из соседнего помещения через открытую дверь. Откуда-то снизу доносилась музыка. Глухие и далекие звуки. А если закричать, услышит кто-нибудь? Разве лишь те, кому на него наплевать и кого крик только позабавит.
Пабло не спускал с нее глаз.
- Та самая девственница, амиго?
- Да.
- То, что произошло здесь, нанесло ее целомудрию существенный урон.
- К сожалению.
- А все равно хорошо, - признался Пабло.
- Следи за лестницей! - рявкнул Дарелл.
Он развязал веревку, которой ее прикрутили к деревянному стулу. Под глазами Плежер расползлись грязные пятна, угол рта вздулся. Когда помог ей встать на ноги, она повисла на руке, а потом и вовсе обмякла. Тело сотрясала дрожь. Он развернулся так, чтобы не было видно трупа Дункана.
- Не смотри на него, Плежер. С тобой все в порядке?
- Я хочу домой, - еле слышно произнесла она.
- Кто сделал это с Джонни?
- Тот длинный, которого я видела раньше. Хустино.
- Где он сейчас?
- Не знаю. Он убил Джонни за несколько минут до вашего прихода. Потом пошел вниз, а тут и вы вошли. Я подумала, это он вернулся... чтобы заняться мною. - Она помолчала. - А кто такой генерал, мистер Сэм?
- Один из друзей Хустино.
Ее передернуло.
- Хустино сказал, что отдаст меня генералу побаловаться. Вот почему не убил меня сразу, так он сказал.
- Кто еще был с ним?
- Двое мужиков, наверно, охранники. - Она опять замолчала. - Мистер Сэм, я хочу домой. Хочу вернуться на Пайни Ноб. Там ничего нет, кроме кукурузных лепешек, я уже это говорила, но мне на всю жизнь хватит того, что я здесь повидала.
Дарелл вспомнил о папаше Кендал. Она все еще не знала, что ее отца нет на свете, что его убили по приказу Хустино. Он пока ни словом не обмолвился об этом. Плежер уставилась на Пабло О'Брайна.
- Кто это? - вдруг спросила она.
- Друг.
Тут же внимание Дарелла переключилось на отголоски шума, еще доносившегося снизу. Интересно, почему до сих пор никто не поднимается? Похоже, другого выхода, кроме как на лестницу, отсюда нет. Они в ловушке.
Плежер словно прочитала его мысли:
- Мы как белки на единственном дереве, да?
- Тебе случайно не известен какой-нибудь другой выход?
Она нахмурилась и бросила быстрый взгляд на тело в углу.
- Джонни пытался убежать от того типа в другую комнату, как будто знал, что делает. Он никогда не любил меня, мистер Сэм. Он бы бросил меня здесь. Но этот Хустино поймал его и сказал со смехом: "Ничего не выйдет!".
Дарелл вошел в полукабинет-полуспальню Генерала. На первый взгляд никаких других дверей не видно. Но тогда зачем Дункан пробрался именно сюда? Поочередно посмотрел в каждое из трех окон. Одно выходило на тупик, второе - на узкий пролив с темными неспокойными водами, под третьим так же далеко внизу плесклась волна. Повернулся к четвертой стене без окна. Около нее помещалась тахта под пологом, украшенным гербом. Почему-то зеркало на этой стене состояло из трех частей. Уж не специально так сделали? Дарелл тронул ближнюю к себе часть, и она отъехала в сторону. Показались вешалки с дорогой мужской одеждой и предметами женского неглиже.
Ужасно быстро летит время. А тут еще Пабло зовет тихо, но настойчиво. Дарелл нажал - и второе зеркальное стекло тоже открылось. Выходит, башня несколько больших размеров, чем представлялось вначале. Узенький коридорчик вел в облицованную кафелем ванную, очевидно недавно оборудованную. В воздухе держался запах духов, отличный от тех, какие употребляла Карлотта Кортес.
Пабло позвал снова, на сей раз с явным оттенком тревоги. А вот еще одна дверь. Дарелл толкнул ее и очутился на узкой лестнице, ступени которой вели вниз, в темноту, так что конца их различить было невозможно.
Тайный выход для юных прелестниц Генерала, решил Дарелл и вернулся в первую комнату.
- Они поднимаются, - сказал Пабло. - Будем пробиваться с боем?
- Бери девушку и уходи с ней, - ответил Дарелл. - Если удастся выбраться, то передай ее Барни Келзу или Фричу. - Он рассказал о лестнице и махнул рукой в сторону ванной. - Не знаю, куда она ведет, но дай Бог, чтобы не пересекалась с этой.
- А вы?
- У меня здесь еще дела, Пабло.
- Хотите прикрыть наш отход?
- Это не главное. Нужно сделать еще кое-что. - Мысль о пропавших бомбах сверлила мозг. Он повернулся к Пелжер: - Ты должна делать все, что велит Пабло, поняла? И не смей своевольничать!
О'Брайн отошел на шаг от своей двери, приоткрытой примерно на дюйм. Сквозь щелочку доносились голоса людей, поднимающихся вверх по лестнице. Пабло посмотрел на Дарелла вдруг потемневшими глазами, схватил Плежер за руку и потащил в соседнюю комнату. Дарелл помедлил, смотря им вслед, потом направился к двери.
- Дарелл!!!
Искаженный расстоянием голос, полный еле сдерживаемой ярости, долетел из башни и прокатился эхом по пакгаузу. Он не ответил. Должно быть крикнул Хустино. Из пререканий охранников понял, каким образом получил несколько минут отсрочки. Просто Хустино выходил на улицу, то ли в какой-нибудь соседний дом, то ли в гостиницу, над которой мигала красная вывеска. Наверное, подручные, обнаружив тело своего товарища у подножия лестницы, ошибочно посчитали его смерть за несчастный случай. Но вот явился Хустино и сразу сообразил, в чем дело.
Тяжелые шаги грохотали по ступеням. Остановились. Опять пошли. На предпоследней площадке, вне поля зрения, люди зашептались, по-видимому, совещаясь. Дарелл через щель взглянул на электрическую лампочку, освещавшую место перед его дверью. Он мог бы выстрелить в нее, но наступивший мрак был бы на руку только врагам. Напрягая слух, старался уловить хоть какие-нибудь признаки того, что Пабло и девушка попали в переплет. Нет, вроде все в порядке. Появилась слабая надежда - хоть бы им удалось без приключений спуститься по потайной лестнице и выскочить вон.
- Дарелл! Спускайся вниз! Мы знаем, что ты там!
Очень неуютно становилось от этих выкриков.
Он просунул дуло в щель между дверью и притолокой и вслепую нажал на курок. Никак нельзя допустить, чтобы те внизу подумали, будто ему удалось сбежать, и устремились к потайной лестнице на перехват. Хлопок выстрела глухо отдался в башне. В ответ тоже выстрелили. Пуля, не задев его, шлепнула по стальной двери. Над металлическими перилами площадки высунулась голова, а за ней рука с пистолетом. Дарелл сн ова нажал на курок. Голова исчезла.
Внизу зашептались по-испански, но так тихо, что ничего не разобрать.
- Дарелл! Мы отпустим молодую леди! Ты этого хочешь?
Хустино мог узнать его имя только от Карлотты Кортес. С того момента, как Пабло с Плежер скрылись в ванной прошло минуты две. Со стороны потайной лестницы - ни единого звука. Достаточно времени, чтобы выбраться в безопасное место, либо угодить в чужие лапы. Пора идти следом...
Он еще раз выстрелил в никуда, захлопнул дверь и запер на засов. Быстро пробежал спальню, ванную и бросился вниз по ступенькая в кромешную тьму.
Воспользоваться карандашным фонариком он не осмелился и вдруг остановился, почувствовав вокруг себя обширное пространство.
Тускло-серый квадрат окна пропускал достаточно света, чтобы разглядеть предметы мебели, какой обставляют простенькие гостиные значит, какое-то подобие жилого помещения. Сбоку узкая лестница продолжала свой путь вниз. За стеной оказалась другая комната с двухярусными койками где могли бы разместиться человек двенадцать. Казарма Хустино. Никого. Никаких следов Пабло и девушки. Лишь затхлый воздух, пропитанный вонючим запахом табачного дыма.
Сейчас он находился как раз под генеральскими апартаментами. Противопожарная дверь, как и наверху, выходила на основную лестницу. Подошел и почуял - за ней стоит человек, скорее даже не один. Что-то быстро проговорили по-испански, за дверной сталью не разберешь. Он вздрогнул, когда где-то совсем рядом раздался голос Хустино, зовущий его по имени.
Отошел от двери, протиснулся между койками и посмотрел в окно. Прямо под ним виднелась погрузочная платформа, возле которой стоял крытый брезентом грузовик, а дальше по диагонали - другое здание, где они с Пабло спустились в туннель. И тут какая-то тень мелькнула внизу - один человек, нет - двое выбежали на платформу и бросились к грузовику.
Первый забрался в кузов и откинул брезент, как будто что-то искал. Уж не бомбы ли там? Но чистая случайность помогла удостовериться: кузов пуст.
Осмотрев грузовик, люди сели в такси. Послышался звук мотора, машина, набирая скорость, вылетела на пирс, и сделав крутой поворот, скрылась за углом.
Рука, державшая револьвер, взмокла, и Дарелл, переложив его в другую руку, вытер ладонь о бедро.
На улице ни души.
Где же Пабло и девушка?
И тут он увидел их. От того самого места, где находилась незаметная дверца, где начинался туннель, отделились двое - мужчина и женщина. Выскочили на улицу и побежали прочь от набережной.
Из груди Дарелла вырвался вхдох облегчения, никто их не видел. Никто не поднял тревогу.
Итак, с одним он справился. А выполнить основное задание оказалось не по силам. Не то что бомб, даже никаких следов не обнаружил. Поэтому пора уносить ноги.
Он устремился к потайной лестнице, не ведая что чуточку опоздал. Преследователи наверху почему-то затаились - оттуда не исходило ни звука, а это не предвещало ничего хорошего.
К нему подкрадывались тени, словно волки к добычу. Но врасплох не застали. Ого, сколько их - три, пять? Лестница слишком узка, чтобы вместить всех сразу. Дарелл ударил рукояткой револьвера в расплывчатое пятно - физиономию первого, ткнул коленом второго, улоижл третьего. Спиной почувствовал дуновение холодного воздуха и понял, что сверху тоже катится глыба. Вот бы раздвоиться и отражать атаки с обеих сторон! Он рванулся вперед, увидел Хустино, хотел дотянкуться до него, но споткнулся о поверженного бандита. Тут же на спину свалилась напомерная тяжесть колени подогнулись. Попытался сбросить повисшего сзади человека, но не смог, покачнулся и загремел на цементный пол. Кто-то вмазал по ребрам. Две пары рук подхватили его и с размаху влепили в стену. И уже со всех сторон принялись колошматить сапогами.
Черный мрак окутал Дарелла и, точно водоворот, засосал на самое дно...
16
Сквозь густую пелену донеслись голоса.
- Quin es? [Кто это? (исп.)]
- Se llama Durell. Policia Federal. [Его зовут Дарелл. Федеральная полиция. (исп.)]
Женский голос произнес по-английски:
- Он мертв?
- Нет.
- Что с ним делать?
- Haz lo que gustes [Делай что хочешь. (исп.)], - ответил мужской голос.
Заходили взад-вперед. Мужские башмаки и туфельки на высоких каблуках.
- Estamos totalmente cubierto por la nevada [Туман, снег, слякоть. Ни зги не видать. (исп.)]. - В голосе женщины звучало отчаяние.
- Да, небольшая отсрочка.
- Любая отсрочка опасна.
Мужчина говорил с явным раздражением.
- Что я могу поделать с этим сволочным климатом? Идет снег. Его же не остановишь.
- Снег не только снежинки, идиот! Тут еще полиция и федеральные власти. Как бы снег не обернулся смертью.
- Они тоже не застрахованы. Придется выждать, вот и все.
Снова шаги. Поскрипывание пола. Дарелл ощутил запах пыли, прогнившего дерева и насыщенность воздуха влагой из-за близости воды. И холод, пробиравший до костей. Он лежал с закрытыми глазами. Что сейчас - день? Собеседники смолкли, по-видимому, наблюдали за ним - нельзя изменять ритм своего дыхания. Потом шаги стали удаляться. Еще долго он лежал не шевелясь, иногда отключаясь. А затем пришла боль и сковала все тело, над которым всласть поработали. Пошевелил во рту языком. На внутренней стороне губ, на зубах - кровь. В левом боку что-то особенно сильно дергало. В памяти всплывали недавние события. Сюда заходили мужчина и женщина, обсуждали, что с ним сделать, сетовали на погоду. Должно быть с тех пор прошло какое-то время. Скрипнула дверь, потом с глухим стуком закрылась. Минуло еще сколько-то минут в полной тишине. Кажется, остался один. Дарелл осторожно приоткрыл глаза и осмотрелся.
Да, его оставили одного.
Скозь высокое окно, которое целую вечность не мыли, проникал серый утренний свет. Однако мороз кружевом разукрасил стекла и напрочь лишил прозрачности. В воздухе попахивало снегом, и от холода в помещении изо рта шел пар.
Комнатка маленькая с голыми стенами, если не считать кое-каких недвусмысленных орудий, о которых лучше не думать. Деревянный столик с дешевой настольной лампой и прогоревшим абажуром в цветочек. Над головой из дыры в потолке спускались провода с простой электрической лампочкой. Пол из плохо оструганных сосновых досок, комки свалявшейся грязи на нем, может быть, здесь когда-то размещался мучной склад. Он обнаружил, что лежит на ржавой железной койке и нудная боль идет от вознившейся в бок сломанной пружины. Попытался шевельнуться - ноги и руки были связаны и прикручены к койке. Более чем на дюйм или два отодвинуться от злополучной пружины не удалось, но и этого хватило, чтобы почувствовать облегчение.
Теперь он сосредоточил внимание на запахах. Витавший в воздухе аромат испанских духов Карлотты не мог перебить отвратительное зловоние воды, которая где-то совсем рядом билась о сваи; не то чтобы прямо под полом, но довольно близко. И еще один приметный запах - застоявшийся, неискоренимый дух эля и пива. Так пахнет в старых барах.
Сразу же вспомнился отель с баром на набережной недалеко от пакгауза. Пабло указал на него, как на место сборища людей Хустино.
От сильного порыва ветра задрожало окно, по стеклу заскребла снежная крупа пополам с дождем. Снег... Очень уж он обеспокоил Карлотту.
Интересно, когда изменилась погода? И почему Фрич и Барни Келз, встретившись с Пабло, не прорвались до сих пор в пакгауз? Решили пока не предпринимать никаких действий? Не исключены и переговоры с Кортесами. Со слов Карлотты следует заключить, что бомбы еще не прибыли. Эта мысль привела к следующей логической догадке - шторм нарушил план перевозки.
Вполне вероятно, Фрич и Йенсен тоже пришли к такому выводу. Хорошо, если так.
Он дважды пытался высвободиться из пут, но только содрал кожу на запястьях и лодыжках. А если кровь послужит смазкой - не легче будет вытянуть руки? Нет, ничего не получилось. Зато чуточку согрелся от бесплодных усилий.
В окне просветлело, но шторм ужесточился, когда под тяжелыми шагами заскрипели половицы и распахнулась дверь.
- Пришел в себя, Дарелл?
- Давно уж.
- Я так и думал. Но хотел поговорить с тобой наедине, без вмешательства Карлотты.
- Секреты от босса?
- Генерал не суется в мои дела. Предпочитает ничего о них не знать.
- В таком случае ему не откажешь в брезгливости, - отметил Дарелл.
Хустино окинул его ястребиным взглядом, как бы оценивая намеченную добычу.
- Не тебе шуточки шутить, приятель! - Он говорил по-английски тщательно подбирая слова. - Как ты себя чувствуешь?
- Надо бы лучше, - ответил Дарелл. - Но могло быть и хуже - как с Джонни Дунканом.
- Твой друг был слютняй и недоумок - никак не мог понять, откуда ветер дует.
- Не такое уж он ничтожество, раз ты его убил.
- Конечно. Не хотел держать язык за зубами.
- По поводу бомб? Нам и так все известно, - усмехнулся Дарелл. Давай не будем ходить вокруг да около. Вы попали в передрягу и не знаете, как выбраться. Все планы полетели к черту. В противном случае я бы давным-давно составил компанию Джонни.
- Частично ты прав. Хотя не так все плохо, как ты себе представляешь.
- Снег - серьезное препятствие, не так ли? - неожиданно спросил Дарелл.
Узкая голова Хустино вздернулась вверх, и темные заговорщические глазки противно заблестели.
- А тебе не кажется, что друзья бросили тебя?
- Может быть, посчитали, что овчинка выделки не стоит, - спокойно ответил Дарелл.
- И тебя это не тревожит?
- В нашем деле незаменимых нет. И тебе это должно быть известно, Хустино. Жизнь одного человека - ничто по сравнению с жизнями тысяч, тем более с судьбами наций. Я не льщу себя надеждой, что ради меня принесут такую огромную жертву.
- Благородные слова и смелые, - заговорил Хустино тихим голосом. - А может ты и вправду смелый? Ты бы мне пригодился.
- Вместо Джонни?
- Возможно.
- В твоем спецотряде, когда вернешься домой?
- Человек твоего умения очень бы не помешал...
- В качестве мясника, - досказал Дарелл. - Месть, массовые казни тех, кто выкинул тебя и Генерала.
- Сколько ты стоишь? - нагло спросил Хустино.
- Каждый сколько-то стоит, - в унисон ответил Дарелл. - Некоторые исчисляют цену в деньгах. Я знавал таких, кто продался за наличные. Для других, подобных Джонни Дункану, лучшая цена - любовь. Иногда ради любви к женщине мужчина способен на все. И мне это больше по душе, чем желание материально обогатиться.
- Но какова твоя цена, сеньор? - упорствовал Хустино.
- Кое-кому нужна власть. Скажем, должность в высших кругах, а кто хозяин - неважно.
- Тебе нужна власть? Станешь моим помощником.
Дарелл поднял на него глаза:
- А что в этом качестве делать?
- Сперва ответь ты!
- Я не совершаю сделок вслепую.
Хустино рассмеялся.
- Мы не торгуемся. Ты на дюйм, на одно мгновение от смерти. Разве у мертвецов есть выбор?
- Это было твое предложение.
Хустино нагнулся, пальцы легли на горло Дарелла, нащупали нервные центры, кровеносные сосуды и надавили. Острая боль пронизал позвоночный столб. Дыхание перехватило, в мозгу что-то взорвалось, в глазах померкло. Он инстинктивно рванулся, но путы держали крепко. Пальцы Хустино все глубже погружались в мягкие ткани. Контуры окна, теряя четкие очертания, поплыли в меркнущем свете. Когда стало отключаться сознание, Хустино отнял руку и сделал шаг назад.
Дарелл с трудом всосал воздух в легкие и обессиленный распластался на койке.
- Я ясно выразился, сеньор? - почти ласково осведомился Хустино.
Дарелл еле-еле опустил подбородок - речевой аппарат отказывался что-либо произнести.
- Во-первых, - продолжал Хустино, - ты расскажешь, как и с кем попал в пакгауз. Во-вторых, что с девчонкой.
- Она ушла, - выдавил Дарелл из отчаянно болевшего горла. - А проник я с О'Брайном.
- С этим пистольеро?
- Называй, как хочешь. Он показал мне, как пройти, минуя твоих караульных.
- Это как же?
- От здания через улицу по туннелю.
Хустино смотрел на него блестящими глазами.
- Рад, что ты наконец-то заговорил.
- Я расссказал то, что ты сам можешь легко обнаружить, - промолвил Дарелл.
- Где сейчас девчонка?
- В безопасном месте. Под защитой властей.
- Она может свидетельствовать против меня, не так ли?
- Она уже это сделала.
Хустино зажег тонкую черную сигару. Его движения были медленными и размеренными.
- Любой человек делает то, к чему его обязывает положение в жизни. Пеон копается в полях, ранчеро выращивает скот, политик распространяет ложь, полицейский вынюхивает и карает. У меня к девчонке претензий нет. Но, понимаешь ли, было необходимо найти ее и заткнуть рот. Ты приударяешь за ней?
- Нет.
- А она хорошенькая.
- Мне нужно от женщины немножко больше.
- Но тебе не все равно, что с ней случиться?
- Естественно.
- Если я ее отпущу...
- У тебя ее нет, - уточнил Дарелл.
- Но я могу опять поймать ее. Рано или поздно, даже если на это уйдет год или более того. Я не забываю такие вещи. Я терпелив. Как полицейский, знаю, что такое терпение так же, как и ты. Наступит день, когда я ее убью.
- У тебя даже одного дня нет, - заметил Дарелл.
- У меня больше времени, чем ты предполагаешь. Ты переоценил свою значимость для партнеров. Мне известно, что твои люди окружили близлежащий район. Не сомневаюсь, они готовы арестовать нас и предъявить обвинения. Тем не менее они выжидают, так как ты не вернулся. Ценят тебя, сеньор Дарелл, даже не представляешь как. Вероятно, ты большой скромняга.
- Какой же у тебя лимит времени? - поинтересовался Дарелл.
- Может, один день, а может - два.
- Что-то не слышу уверенности в твоем голосе.
- Погоду не укротишь.
Вот именно! Умозаключение, что снежная буря внесла сумятицу в планы Кортесов, оказалось верным. Хустино скорее всего сам того не желая, подтвердил это. Он в упор посмотрел на злоумышленника и понял - лимшнего из того не вытянешь. Хотя самоуверенности можно позавидовать. И все же ему что-то отчаянно нужно, коли идет на подкуп. У Дарелла голова шла кругом от желания разобраться, где же зарыта собака.
- Ты говорил с Фричем? - спросил он.
- Я общался с неким Виттингтоном.
- Он в Нью-Йорке?
- Ты удивлен? - Хустино улыбнулся. - Ты все-таки представляешь не меньший интерес для своих друзей, чем для меня - Перес.
- Перес?
- Опять удивлен?
- Вроде того.
- Ты не дурак в своем деле. И, конечно, все знаешь о Пересе и о том, насколько для нас важен профессор. Правда, мы можем найти кого-нибудь взамен, но это грозит промедлением и некоторой опастностью. Нам нужен профессор.
- Понятно, - медленно сказал Дарелл. Его мысли, опережая слова, скакали одна через другую, словно в чехарде. - Вы хотели бы обменять меня на Переса, верно?
- Абсолютно точно.
- Так что же вам мешает?
- Необходимо твое согласие.
- Сомневаюсь.
- Но твой мистер Виттингтон выдвинул при переговорах такое условие.
Мысли Дарелла разлетелись в разные стороны. Как сообщалось в последнем донесении, человек Барни Келза потерял след Переса. Но Хустино наверняка считал, будто Переса задержали. А вдруг так и есть? Вдруг Переса действительно прихватили в течение минувшей ночи или нынешнего утра. Тогда все меняется. Что же касается Виттингтона, то он всерьез не принял бы вопрос обмена заложниками. Это однозначно. Конечно, в качестве разменной монеты Дарелл послужил бы для Виттингтона лишь в том случае, если бы удалось оставить Кортесов и вернуть бомбы. А этого нет. Зачем тогда Виттингтон тянет резину и торгуется? Выходит, старик блефует, выгадывает время. А судьба Дарелла - вопрос второстепенный. Ну что же, вполне логично. Таковы ставки и правила игры, в которой они учавствуют. Итак, Перес в бегах, а он нужен Хустино как воздух. Виттингтон же делает вид, будто готов совершить обмен только с согласия Дарелла, то есть преднамеренно идет на риск, полагая, что Дарелл поймет и поддержит его.
- Нет, - наконец решился он.
Тон Хустино был спокойным и размеренным.
- Внизу телефон. Спустишься и позвонишь. Ответит Виттингтон. Скажешь ему, чтобы вернул Переса. Тогда мы тебя отпустим. Также сообщишь ему следующее: первое - если нам разрешат уйти, мировая общественность не узнает, как и где мы раздобыли бомбы.
- Об этом нетрудно догадаться.
- Генерал будет все отрицать. Он развернет широкую контрпропаганду, если ваше правительство станут обвинять в содействии. Он заявит, что бомбы были доставлены с востока.
- Да уж, лучше не придумаешь!
- Это - обещание. Второе - мы обязуемся не применять бомбы до тех пор, пока ничто не грозит успеху нашей операции. У нас есть все основания считать, что мы победим и без них. Они - просто подстраховка и больше ничего. Мы не пустим их в ход, если нас к тому не вынудят.
- Как бы не так, - возразил Дарелл. - В вашем распоряжении только несколько списанных на металлолом бомбардровщиков, базирующихся в Карибском бассейне. Ваше предприятие без бомб - фарс.
Хустино нахмурился.
- Ты испытываешь мое терпение, сеньор.
- Ваши обещания ничего не стоят.
- Я их даю по поручению Генерала. А тебе придется поговорить с Виттингтоном.
- Нет.
- Попросишь обменять тебя на Переса.
- Не пойдет.
- Заставим, сеньор.
- Знаю, - вздохнул Дарелл.
17
Наступило время тяжких испытаний. Не оставлял страх, что Хустино потеряет самообладание и убьет его. И еще боль. Она была всюду - внутри и снаружи, сверху и снизу, забиралась в каждую клеточку и подолгу оставалась там. Хустино помогали двое. Дареллу ничего не оставалось как терпеть, сжиться с этой болью. Он знал, что у Виттингтона Переса нет. Но даже если бы и был, то его, Дарелла, не обменяли бы на физика. Так что соглашайся, не соглашайся - один черт. Он держался, стараясь привыкнуть к боли, отдаться на ее милость, как это происходит с тем, кто, решив расстаться с жизнью, входит в море и продолжает идти, постепенно погружаясь все глубже, покуда вода не сомнется над головой.
Требования и вопросы уже надоели. По большей части их задавал Хустино. Время от времени какие-то бесформенные тени помогали ему. Слава Богу, они не перебарщивали в своем усердии, не стремились искалечить наверное, Хустино обещал, что доставит его на собственных ногах. Но наступали мгновения, когда Дарелл настолько слабел, что молил Всевышнего пускай Хустино превзойдет сам себя и побыстрее кончает с ним.
Потом заговорил женский голос.
Карлотта Кортес.
- Сэм, вы были Джонни хорошим другом.
Сквозь мглу, застилавшую глаза, он попытался взглянуть на невозмутимую красотку.
- Вы меня слышите? - спросила она.
- Я вас слышу.
- Вы понимаете, о чем я говорю?
- Не совсем.
- Мне страшно жаль видеть вас в таком состоянии, Сэм.
- Тронут вашим сочувствием.
- Вы сильны духом. Вы храбрый, упрямый, вы можете натворить глупостей и умереть. Это была бы невосполнимая потеря, Сэм.
За окном уже стемнело. Опять наступила ночь. Свет проникал из соседнего помещения через открытую дверь. Откуда-то снизу доносилась музыка. Глухие и далекие звуки. А если закричать, услышит кто-нибудь? Разве лишь те, кому на него наплевать и кого крик только позабавит.