Айронс Эдвард. Задание: Токио

   – Он медитирует. Мне очень жаль.
   – Дело крайне срочное.
   Юноша нервно облизал губы и отвернулся.
   – Мне очень жаль, – повторил он и шагнул в проем двери.
   Дарелл быстро схватил его за руку. Юноша зашипел, как змея, и попытался вырваться. Но Дарелл зажал его руку железной хваткой.
   – Не бойся, я не причиню зла ни вашему священнику, ни Камуру-сан.
   Глаза мальчика испуганно расширились.
   – К...Камуру-сан?
   – Молодой госпоже, которая пришла сюда.
   – Здесь не было никакой молодой госпожи.
   – Меня не интересует, что вы говорили полицейским – я знаю, что она здесь была.
   – Кто вы? Я вижу, что вы американец, но...
   – Мы друзья Камуру-сан. Мы пришли, чтобы помочь ей.
   Мальчик плотно сжал губы и решительно потряс головой. В эту секунду глубокий и мягкий голос произнес:
   – Я здесь, Минамото.
   Мальчик едва не заплакал от облегчения. Дарелл повернулся к священнику, который вышел из-за колонны. Глаза полного японца, облаченного в одеяние синтоистского священника, излучали спокойствие и доброту. Он дружелюбно улыбался. Руки были сложены на животе. От него веяло ароматом благовоний.
   – Ее здесь нет, сэр, – сказал священник.
   – Отец, – начал юный прислужник, – вы же обещали, что не скажете. Тем другим вы ведь не говорили, и полицейским тоже...
   – Эти люди совсем другие, – произнес священник. – Не бойся, Минамото. – Он посмотрел на Дарелла, потом перевел взгляд на Лиз. – Вы ведь и вправду не причините вреда нашей маленькой Йоко?
   – Мы хотим только спасти ее.
   – Она была очень больна, бедная малышка. Такой удивительный талант. Она – настоящее воплощение наших старых мастеров. В нее вселился их дух. Она – изумительная художница, а наш храм ей особенно полюбился.
   – Когда она приходила сюда?
   – Вчера ночью, точнее – поздно вечером. Она вся горела в лихорадке. Она...
   Лиз перебила его.
   – А как она сюда добралась? Ведь деревня очень далеко отсюда.
   – Она добралась вплавь. Она плохо помнила, как ей это удалось. По ее словам, ее охватил страшный жар, а кругом умирали люди. – Священник тяжело вздохнул. – Бедняги. Мне это не понять. Смертному не дано постигнуть, как можно выжить, когда свирепствует подобный мор. Я нашел ее на берегу и отнес сюда, а Минамото помог выходить ее. Лихорадка быстро утихла, и она ушла.
   – Значит, полицейские уже здесь побывали? – спросил Дарелл.
   – Да, на рассвете. Они тоже искали ее.
   – Что вы им сказали?
   – Ничего. Йоко была очень напугана. Возможно, из-за тяжкого недуга ее разум еще был помрачен, и ей повсюду мерещилось что-то страшное. Ей казалось, что ей грозит опасность.
   – По словам мальчика, здесь побывали еще какие-то люди.
   – Да, всего два часа назад. Мне кажется, они русские. Я занимался утренней медитацией и отказался принять их. Потом заглянули господа из Китая.
   – Как – все вместе?
   – Нет-нет, по отдельности. Они прибыли на разных лодках и не встретились друг с другом. Им я тоже ничего не сказал.
   – А почему вы рассказали это мне? – поинтересовался Дарелл.
   – Йоко сказала, что если придет американец, то ему можно довериться. Вы ведь американец. Должно быть, она вас имела в виду.
   Дарелл подумал, что Йоко говорила про Билла Черчилля, но не стал смущать священника.
   – Где она сейчас? Она все еще на острове?
   – Не говорите, отец! – выкрикнул мальчонка-прислужник и, внезапно повернувшись, опрометью кинулся вниз по ступенькам.
   Дарелл устремился следом за ним. Желтые одеяния Минамото мелькнули между соснами, а потом вдруг пропали из вида. Дарелл решил срезать путь и побежал по газону, чтобы обогнуть торий. Остров был крохотный, длиной всего в милю; большую его часть занимал холм, протянувшийся от одной оконечности до другой. Деревья начали редеть и Дарелл выскочил на прогалину, с которой открывался вид на материк. Хатасима лежала перед ним, как на ладони. В солнечных лучах поблескивала колючая проволока, которой была обтянута по периметру вся деревня. Дарелл, не теряя времени, бросился вниз вслед за мальчишкой, который улепетывал от него, петляя, как заяц. Тропинка вела к одинокой и казавшейся совершенно безжизненной гостинице-харчевне, стоявшей почти на самом берегу острова. У самой харчевни Дарелл настиг беглеца и ухватил его за руку. Мальчонка споткнулся и упал. Дыхание со свистом вырывалось из его горла.
   – Пожалуйста, сэр, пощадите Йоко Камуру! – порывисто дыша, взмолился он.
   – Я и не собирался обижать ее. Я приехал, чтобы ей помочь. Где она? Здесь, в гостинице?
   – Она была здесь. Я не знаю, ушла она или нет.
   – Возвращайся в храм. Все будет в порядке. – Дарелл достаточно хорошо говорил по-японски, но юный прислужник упрямо покачал головой, словно не понимая. – Я пойду с вами, – сказал он.
   – Пожалуйста. Только больше не удирай.
   Грудь паренька судорожно вздымалась.
   – Хорошо. Извините, сэр.

* * *

   Уже внизу, на стенах вестибюля гостиницы Дарелл увидел несколько свитков с картинами Йоко Камуру. При входе висела табличка "Закрыто", но дверь, как ни странно, была не заперта. Дарелл и Минамото прошли внутрь. Откуда-то сбоку из-за раздвижных перегородок послышалось тихое шуршание. Дарелл раздвинул створки и увидел седовласую японку в кимоно, которая как раз собиралась ускользнуть через заднюю дверь, ведущую в сад.
   – Не бойтесь меня, – дружелюбно произнес Дарелл. Я не из полиции. Я друг Йоко. Где она?
   Женщина повернула к нему обветренное морщинистое лицо. Ее губы были так же плотно поджаты, как и у мальчика-служки. Под глазом ее лиловел свежий синяк, из разбитой нижней губы сочилась кровь.
   – Вы русский? – прошамкала она.
   – Нет. Американец.
   – Все вы для меня на одно лицо, – пробурчала старуха, устремив на него ненавидящий взгляд. Чужая внешность, непривычный чужеродный запах – все это вызывало у нее отвращение. – Здесь до вас побывали русские. И еще два китайца. Наверное, Минамото сказал вам про них. Он – безмозглый мальчишка. Дуралей. Никогда ему не стать хорошим священником.
   – Кто вас ударил? – спросил Дарелл.
   – Ваши друзья, русские. – Старушка внезапно хихикнула, но кровь из разбитой губы потекла сильнее, и она поднесла ко рту сухую ладошку. – Они тоже хотели знать, где прячется моя милая Йоко. Что ж, вам я тоже ничего не скажу.
   – Я хочу помочь ей, – настаивал Дарелл.
   – Все вы так говорите.
   – Она больна. Ей требуется помощь.
   – А кто виноват? – завизжала старуха. – Все мы знаем, что стряслось в Хатасиме. У нас теперь тоже карантин, и мы тоже все передохнем... И все из-за вас! Вы жестокие негодяи...
   – Мы тут ни при чем, – тихо сказал Дарелл. Он вытащил из кармана деньги. – Послушайте, расскажите мне хотя бы про тех других, которые сюда приходили. Они охотятся за Йоко. Для нас это крайне важно. Они хотят ей зла. А я друг Билла Черчилля, который ее любит...
   – Билл-сан? – испуганно вскрикнула старуха. – Вы его знаете?
   – Он мой лучший друг. Это он прислал меня сюда.
   – Вот как... – задумчиво протянула она. – Да, Йоко тоже его любит. Он несколько раз приходил сюда вместе с ней. Билл-сан вечно у нее на языке. Я-то лично против якшанья с иностранцами... Это обычно плохо кончается. Мы с вами слишком разные. Но вот в случае Йоко-сан...
   – Помогите мне, – нетерпеливо попросил Дарелл. – Нам дорога каждая минута. Билл-сан очень просит, чтобы я нашел ее.
   Старуха посмотрела на мальчишку, затем на Дарелла, а потом перевела взгляд на дорожку, которая уходила от харчевни в сторону причала. Дарелл проследил за ее взглядом. У причала не было ни одного суденышка.
   Внезапно старуха решилась и вышла наружу, на залитый солнцем дворик. Минамото последовал за ней, быстро лопоча на местном диалекте, почти непонятном Дареллу. Однако старушка отмахнулась и провела Дарелла на пирс.
   – Не знаю, честный ли вы человек, – сказала она, – но Йоко была для меня дочерью. Да, она была очень больна, но, когда мой муж увез ее, ей уже было гораздо лучше.
   – Куда увез?
   Старушка протянула тонкую высохшую руку и указал на юг, подернутый туманной дымкой.
   – Он увез ее в Фуякуро. Это примерно в двадцати милях отсюда. Там проходит железная дорога. Он хотел усадить ее на поезд.
   – Она была еще здесь, когда приходили другие люди?
   – Да. Она страшно испугалась.
   – А они не заподозрили, что она прячется здесь?
   Старушка гневно потрогала рассеченную губу.
   – Я им ничего не сказала. Хотя китаец предлагал мне деньги. Много денег. Мне нужны деньги. От вас я тоже ничего не возьму.
   – Как выглядели эти китайцы?
   Вежливые и на вид вполне приятные. Не то, что русский, который меня ударил. Точно не помню. Я же говорила – все иностранцы для меня на одно лицо. Правда, у одного китайца под глазом был очень странный шрам. Похожий на опрокинутый треугольник.
   У Дарелла неприятно засосало под ложечкой.
   – Огромный и толстый, как борец сумо? – спросил он. – С одышкой?
   – Да, именно такой. Вы его боитесь?
   – Немного, – кивнул Дарелл. Он быстро поблагодарил старую женщину. – Что ж, я, пожалуй, поспешу в Фуякуро.

* * *

   Дарелл сказал Лиз Прюитт:
   – Сколь ударил ее. Вспыльчивость – главный его недостаток. Хуже, что в эту историю ввязались китайцы. Не могу понять, как они оказались замешаны в этом деле. Здесь был сам По Пинг-тао, глава секции "Павлин" Третьего бюро Черного дома.
   – Вы произнесли его имя, как ругательство, – заметила Лиз.
   – Так и есть.
   – Я никогда о нем не слыхала.
   – Ваше счастье, – сухо сказал Дарелл. Он оглянулся через плечо. Хатасима и увенчанные соснами холмистые острова остались далеко за кормой баркаса. – Павлин" – это отдел контрразведки и внутренней безопасности. Полковник По Пинг-тао в свое время был историком, специализировавшимся на эпохе Среднего царства. Теперь это главный специалист по допросам и пыткам. Он убил Джонни Лэнгдона, а Фрэнка Дюваля превратил пускающего слюни идиота. Мое имя идет первым в его списке на уничтожение. Он преданный коммунист и убежденный маоист. Китай он до сих пор покидал лишь однажды, выехав в Индонезию. Не представляю, зачем ему понадобилось выбираться в Японию и лично разыскивать какую-то девчонку-художницу, которой посчастливилось оправиться от смертоносной чумы в Хатасиме?
   – По вашим словам, он – настоящий монстр, – сказала Лиз.
   – Так и есть, – хмуро кивнул Дарелл. – Я и сам его побаиваюсь. И я очень опасаюсь за Йоко.

Глава 12

   – Консервный завод! – резко выкрикнул майор Яматоя.
   – Что?
   – Консервный завод – в Хатасиме! – разъяренно проорал Яматоя.
   На другом конце провода, в Сендае, полицейский инспектор замолчал, потом озадаченно промолвил:
   – Я не понимаю...
   – Рыба, которую выловили рыбаки в Хатасиме, – со вздохом сказал майор Яматоя, утирая носовым платком внезапно взопревший лоб. – Позавчера днем к причалу пристали несколько лодок с рыбой. Эту рыбу доставили на консервный завод и переработали. Она ведь тоже может оказаться зараженной.
   – Каким образом?
   – Не ваше дело. Мы должны срочно проследить за всеми партиями консервов, которые развезли с этого завода в течение последних четырех дней. Вы поняли? Приступайте! Не теряйте ни минуты.
   – Но...
   – Болван! Рыба может быть заражена. Ее обрабатывали смертельно больные люди. Вот все, что вы должны знать. Куда поступают консервы и остальная рыба из Хатасимы?
   – Прямо сюда, в Сендай, Яматоя-сан. Я проверю все склады и оповещу все торговые компании. Вся беда в том, что свежую рыбу уже наверняка распродали по магазинам, лавкам и ресторанам...
   – Приступайте к работе, – сказал Яматоя. – Днем я должен знать, кому продали все продукты, поступившие из Хатасимы за эти четверо суток. В противном случае, инспектор, вам самому придется торговать рыбой до конца жизни. – Чуть подумав, он добавил: – Если вы останетесь в живых.
   – Извините, не понял, Яматоя-сан.
   – Ничего. Я сам с собой говорю.
   Яматоя положил трубку и уставился на свои дрожащие руки, словно видел их впервые в жизни.

Глава 13

   Меня зовут Йоко Камуру, подумала она. Я в ясном уме и добром здравии, но со мной случилось что-то невероятное. Я не знаю, как это объяснить. Возможно, это как-то связано с Биллом. Я не знаю. Не помню. Но я понимаю, что мне грозит опасность. Я должна что-то с собой поделать.
   С поезда она сошла в новой одежде, которую купила в Фуякуро – в дешевенькой желтоватой блузке, коричневой юбке, коричневых же туфельках и темных очках. Кроме того, она накинула на себя прозрачный дождевик с капюшоном и выкрасила губы помадой. Денег, что дала ей знакомая старушка в харчевне, с лихвой хватило на все эти покупки. Йоко могла даже, при желании, взять напрокат машину. Она сожалела лишь о том, что в Хатасиме остался весь ее художественный инвентарь. Она знала, что была тяжело больна – таинственный недуг поразил всех вокруг нее, – а в деревне установили карантин. Но она совершенно не помнила, как очутилась на острове, как Минамото притащил ее в храм, как она потом добралась до харчевни. Она помнила, что долго плыла – но почему? Священник назвал настоящим чудом, что она добралась до их острова. Но Йоко совершенно ничего не помнила. Безжалостная лихорадка полностью стерла ее память.
   Билл, подумала она, помоги мне.
   Когда в харчевню пришли русские, она затаилась наверху, в стенном шкафу. А как ей стало страшно, когда нагрянули китайцы. Потом, когда старушка сказала Йоко, что ее разыскивает полиция, она почему-то сразу подумала про Билла, о загадочных поручениях, которые он время от времени выполнял, и не на шутку испугалась за него. Хуже всего, что она совершенно не помнила что с ней случилось. Не просил ли Билл, чтобы она помогла ему? Ей вдруг показалось, что в какой-то миг он появился рядом с ней в Хатасиме и говорил о чем-то очень важном. Ей даже показалось, что они предавались любви прямо на берегу моря. Он просил ее о помощи... Йоко помотала головой – нет, это ей все пригрезилось. С другой стороны, болела она наяву. Реальными были и все те люди, что гнались за ней. Вернувшийся страх накатил на нее новой волной, и Йоко бессильно прижалась к столбу на платформе железнодорожного вокзала.
   – Такси не нужно?
   Море было прохладное и ласковое. Все ее тело было охвачено огнем. Мозг пылал. Какие чудесные волны, как они приятно баюкают ее горящую плоть. Жить или умереть – не имело никакого значения...
   – Такси не нужно? – повторил незнакомый голос.
   Йоко испуганно вздрогнула, открыла глаза и увидела такси и молодого водителя, участливо склонившегося над ней.
   – Да, – сказала она. – Да, спасибо.
   – На курорт? В "Кокусай-Онаю"?
   – Да, пожалуйста.
   – Все тут кругом повымерли, – пожаловался таксист. – В деревне вспыхнула какая-то эпидемия. Отдыхающие разъехались. Самое странное, что в газетах до сих пор обо всем этом нет ни единой строчки. Я попытался выяснить, в чем дело через своего двоюродного брата, рыбака из Хатасимы, но мне сказали, что он болен и не в состоянии подойти к телефону. Я начал настаивать на своих правах, но полицейские сказали, чтобы я заткнулся и занялся своими делами.
   – Пожалуйста, отвезите меня в гостиницу, – попросила Йоко.
   – А вы не боитесь заболеть?
   – Нет, не боюсь. Пожалуйста, побыстрее.
   Хатасимский курорт состоял из множества уютных гостиниц, разбросанных в лесистых горах, отроги которых начинались с самого берега, где раскинулась рыбацкая деревушка Хатасима. Дорога, начинавшаяся от станции, вилась между деревьями осеннего леса. Был уже почти полдень и Йоко проголодалась, но отгоняла прочь даже мысли о еде.
   Я должна найти Билла и выяснить, что случилось. Люди, которые меня преследуют, хотят что-то сделать с Биллом. И зачем он только связался с этим Дареллом, про которого только и болтает все время...
   Йоко толком не знала, сколько времени проболела – день или несколько суток, – но она была уверена, что Билл дожидается ее в Кокусай-Онае", в том же номере с захватывающим дух видом на море и острова, где они останавливались и прежде. Да, он наверняка там. Билл все ей объяснит. Одним поцелуем он развеет все ее страхи и стряхнет оковы ужаса, железным кольцом стиснувшие ее сердце.
   В гостинице Йоко встретила непривычная тишина. Обычно в этот сезон достать номер было совершенно невозможно, да и в горячие минеральные ванны постоянно стояли длиннющие очереди. С тех самых пор, как в Осаку, к югу отсюда, устремились миллионы людей, желавших посетить Всемирную выставку, Хатасима стала модным курортом, где можно было укрыться от бесчисленных орд туристов. Теперь же над гостиницей, ресторанчиком, ваннами и лечебницей нависло холодное и безнадежное отчаяние. Одиночество и опустошение, казалось, охватило всю округу.
   – Ну вот и приехали, – сказал таксист. – Желаю удачи.
   – Спасибо.
   Расплатившись с водителем, Йоко прошла через ворота в главное здание. Несмотря на яркое солнца, она продрогла и дрожала от страха. Две женщины в белой одежде подметали дорожки возле теннисных кортов. Изящно изогнутые крыши гостиничных домиков красиво выделялись на фоне неба и невысоких деревьев. Со стороны одной из купален послышались голоса – Йоко обрадовалась, что хоть кто-то из гостей не испугался и остался в гостинице. Войдя в домик, она взбежала по лестнице с красными перилами и прошла по коридору к дверям номера, в котором они останавливались вместе с Биллом.
   Она позвонила, потом постучала и, не дождавшись ответа, нажала на дверную ручку. Дверь распахнулась.
   Йоко осторожно вошла. В комнате еще стоял едва уловимый запах табака, которым Билл набивал трубку. Йоко всегда отличалась повышенной чувствительностью к запахам. Створки внутренних дверок были сдвинуты и крохотный номер, состоящий из гостиной и спаленки, был погружен в полумрак.
   Какая удача, что Билл решил встретиться с ней именно здесь!
   – Билл! – негромко окликнула Йоко.
   Ей не ответили. Она быстро прошагала в спальню. Билла там не было. Стенной шкаф тоже был пуст. Йоко прижалась к стенке. В висках застучали молоточки. Где же Билл? Йоко почувствовала, как к горлу подступает комок.
   – О, Билл...
   Ее взгляд упал на телефонный аппарат, стоявший на маленьком столике у двери. Неужели Билл не дождался ее и вернулся в Токио? Сейчас она это выяснит. Йоко решительно оторвалась от стены и подскочила к телефону. Дождавшись, пока ответит телефонистка, она заказала Токио. Сначала – номер его квартиры.
   Ответил строгий женский голос:
   – Телефонная служба Черчилль-сана. Чем я могу вам помочь?
   – Я... Мне нужно поговорить с Черчилль-саном.
   – Мне очень жаль – он не отвечает. Нам поручено принимать все входящие звонки.
   – Но где он? – не выдержала Йоко. – У меня для него очень важные новости.
   – Извините, мы не располагаем такими сведениями.
   – А когда он вернется?
   – Извините, мы не располагаем...
   Йоко в сердцах бросила трубку и попыталась вспомнить номер, который когда-то дал ей Билл... Номер торговой компании, где он иногда работал вместе с Дареллом. К своему ужасу, Йоко не могла вспомнить ни одной цифры. Потом вдруг ее осенило. Она снова сняла трубку и заказала Токио...
   – "Японская экспортно-импортная компания". У телефона Синье.
   – Я хочу поговорить с Уильямом Черчиллем.
   – С кем?
   – С Уильямом Черчиллем.
   – Его здесь нет.
   – Тогда мне нужен Дарелл-сан.
   – Его тоже нет.
   – А как я могу найти его?
   – Извините, не знаю.
   – Пожалуйста, помогите мне – это крайне важно.
   – Извините...
   В трубке звякнуло и послышался сигнал отбоя.

* * *

   Положив трубку, Синье задумался. В конторе он был один. Внезапно он смутно припомнил, что Дарелл-сан хотел отыскать какую-то девушку. Конечно, это дело его вовсе не касалось. Синье работал с этими чужеземцами только как водитель, не более того. Да, разумеется, занимались они довольно странными делами, и майор Яматоя регулярно платил щедрую сумму за то, что Синье подробно рассказывал ему обо всем, что видел и слышал. Хотя, по правде говоря, видел и слышал он немного. С ним обращались, как и с любым шофером. То же самое было и до Дарелл-сана, когда конторой заправлял Эл Чарльз-сан. Работа Синье заключалась в том, чтобы чистенькая и заправленная бензином машина была готова выехать в любую минуту. Синье любил свою работу. Ловко он устроился. Получал деньги и от полиции и от американцев. Никаких угрызений совести он не испытывал. И все же...
   Синье призадумался. Он попытался припомнить, что именно говорили про розыски пропавшей девушки Лиз Прюитт и Дарелл-сан, когда он вез их по улицам ночного Токио. В голову приходили только бессвязные обрывки фраз. Должно быть, это было не так уж и важно. К тому же его уже ждали друзья, да и никаких инструкций Дарелл-сан ему не оставил.
   Больше телефон не звонил.
   Вскоре Синье ушел.

* * *

   Спустившись с лестницы, Йоко столкнулась лицом к лицу с одной из женщин, которая подметала дорожки. Женщина испуганно посмотрела на нее.
   – Я ищу одного постояльца, – пояснила Йоко. – Он американец, Черчилль-сан.
   – Да, – недоуменно кивнула женщина.
   – Вы его помните?
   – Он был здесь вчера. Вы его подружка?
   Щеки Йоко вспыхнули.
   – Я уже бывала здесь с ним прежде.
   Глаза женщины злорадно блеснули.
   – Я слышала, что вчера его арестовали.
   Сердце Йоко сжалось.
   – Арестовали?
   – Он спускался в Хатасиму. Это строго запрещено. Там все больны. Он нарушил запрет, поэтому его арестовали и увезли в Токио. – Подметальщица пожала плечами. – Так, во всяком случае, мне рассказали.
   – Вы уверены, что его увезли именно в Токио?
   – Я же не полицейский. Я просто работаю здесь. – Она посмотрела прямо в глаза Йоко. – А с вами все в порядке? Сами-то – не больны? Говорят, болезнь эта никого не щадит. Большинство наших постояльцев быстрехонько посъезжали, как только про это услышали. Хозяин очень расстроен. Убытки просто огромные.
   – Нет, я не больна, – быстро ответила Йоко.
   – Вид у вас что-то нездоровый.
   – У меня все нормально, – отчеканила Йоко.
   Женщина окинула ее недоверчивым взглядом и повязала платок вокруг носа и рта.
   – Телефон у нас здесь платный, – проворчала она.
   – Я знаю. Я оплачу.
   – Да уж, не забудьте, – сварливо буркнула женщина.

* * *

   Йоко и в самом деле чувствовала себя гораздо лучше. Она решила попытать счастья еще разок. Вдруг повезет. Ее соединили с американским посольством в Токио.
   – Я хочу поговорить с мистером Уильямом Черчиллем, – заявила она по-английски ответившей секретарше.
   Последовало продолжительное молчание. Вскоре ответил мужской голос.
   – Мистер Черчилль в нашем штате не состоит, мисс. Могу я поинтересоваться, кто его спрашивает?
   Йоко не решилась назваться.
   – А могу я тогда попросить мистера Сэма Дарелла? – произнесла она.
   – Одну минуту.
   Ей снова пришлось подождать. На этот раз к телефону подошел уже другой мужчина.
   – Извините, мисс, но такой человек у нас не работает. Но, возможно, мы можем вам как-то помочь...
   – Я точно знаю, что он работает на вас, – настойчиво сказала Йоко.
   – Если это очень важно, то, может быть, мы сумеем...
   – Это чрезвычайно важно.
   – Могу я спросить, как вас зовут?
   – Да, раз вы настаиваете. Мое имя...
   Чья-то рука, вынырнув сзади, зажала ей рот. Другая рука обхватила ее за талию и оттащила прочь. Телефонную трубку аккуратно водрузили на рычажки. Йоко беспомощно брыкалась и дергалась, тщетно пытаясь высвободиться из неведомых тисков. Ее охватил животный страх. Внезапно грубый мужской голос произнес:
   – Успокойся, Йоко.
   Голос говорил по-японски, но с незнакомым ей акцентом. Внезапно страх придал ей силы. Йоко резко присела, выскользнула из державших ее рук и кинулась к двери. Там оказался второй мужчина. Йоко даже не подозревала, что нападавших двое.
   Китайцы!
   Оба улыбались ей.
   Оба казались очень довольными.
   – Мисс Камуру, мы не причиним вам зла.
   Йоко попятилась, пока не наткнулась на стену.
   – Кто вы? – выкрикнула она. – Что вам от меня нужно?
   – Почти ничего. Только несколько часов вашего времени. И больше ничего. Мы мирные люди...
   Они вовсе не выглядели мирными. Тот, который зажимал ей рот, был огромный и толстый, с наголо обритой головой и тонкими, злыми губами. Вид у него был глуповатый, но Йоко уже ощутила на себе его животную силу. Да, перед ней стояло животное. Бессловесная тварь, тупой исполнитель приказов второго китайца, застывшего у двери. Художественный взгляд Йоко мысленно запечатлел оба образа, которые уже никогда не сотрутся из ее памяти.
   Второй мужчина внушал ей безотчетный ужас.
   Он тоже был тучный, но это была тучность могучего дуба, борца сумо. Под левым глазом белел странный шрам, похожий на перевернутый треугольник. Йоко не подозревала, что перед ней стоит сам По Пинг-тао, глава зловещего "Павлина", службы контрразведки пекинского Черного дома. Однако чутье подсказало ей, что за его улыбкой скрывается дьявольское коварство и невероятная жестокость извращенной садистской натуры.
   Йоко показалось, что у нее отнялись ноги, словно у кролика под взглядом удава.
   – Мы не причиним вам зла, госпожа Камуру, – проговорил он. – Только спокойно идите с нами.
   – Куда? – еле слышно прошептала она.
   – Вам ничего не грозит. Пойдемте, милочка.
   Второй мужчина вертел в руках небольшой отрезок витой белой веревки. Снаружи доносились голоса подметальщиц и беззаботный щебет птиц, ноздри щекотал аромат моря.