Азимов Айзек. Академия и Империя

Айзек Азимов
Академия и Империя

Пролог

   Галактическая Империя умирала…
   Это была грандиозная Империя, в которую входили миллионы звездных миров от края до края колоссальной спирали Млечного Пути. Упадок ее, как и ее размеры, был грандиозен и долог.
   Он продолжался уже несколько столетий к тому времени, когда один-единственный человек понял это. Этим человеком был Гэри Селдон. Именно ему удалось пролить свет на то, что совершалось в те дни. Он развил и привел к высотам совершенства науку психоисторию.
   Психоистория в основу своих исследований положила не поведение отдельных людей, а действия крупных человеческих сообществ. С ее помощью можно было прогнозировать реакции миллиардных масс на различные стимулы с точностью, с которой любая другая наука не могла бы рассчитать траекторию движения биллиардного шара. Реакцию отдельного человека математическими методами прогнозировать практически невозможно, но реакции миллиардных масс людей такому анализу поддаются.
   Гэри Селдону удалось построить графики тенденций социального и экономического хода событий. Изучив их, он предсказал устойчивый и ускоряющийся упадок цивилизации и указал на то, что промежуток хаоса и мрака до возникновения новой Империи, способной восстать из пепла и руин, займет тридцать тысячелетий.
   Остановить процесс упадка было уже невозможно, но еще не поздно было попытаться сократить продолжительность периода хаоса и анархии. Селдон основал две Академии на разных концах Галактической спирали. Их местоположение было избрано с таким расчетом, чтобы всего лишь за одно тысячелетие преодолеть период хаоса вместо тридцати, а эти два научных убежища должны были стать зародышами новой, более мощной и более гуманной Второй Империи.
   В книге «Академия» (Foundation, 1951) излагается история первой из двух Академий на протяжении первых двух веков ее существования.
   История первой Академии берет начало с высадки ученых-физиков на Терминусе, планете, расположенной на самом краю дальнего витка Галактической спирали. Изолированные от центра Империи, ученые работали над созданием универсального хранилища знаний человечества – «Галактической Энциклопедии», не помышляя о более важной роли, уготованной им покойным Гэри Селдоном.
   Империя загнивала, и отдельные провинции оказались в руках новоиспеченных «независимых» королей. Они угрожали Академии. Однако, умело восстанавливая каждого из опереточных правителей против остальных, Академия, под руководством своего первого мэра, Сальвора Гардина, сохраняла зыбкое равновесие. Будучи монопольным владельцем секрета производства атомной энергии среди миров, утративших научные знания и вернувшихся к таким примитивным источникам энергии, как уголь и нефть, Академия сумела добиться перевеса сил в свою сторону.
   Впоследствии Академия развила обширнейшие торговые связи с Периферией, а издательство Энциклопедии отошло на второй план. Торговцы из Академии, поставлявшие в соседние миры уникальные по своей компактности и удобству атомные приспособления, которые не производились в Империи даже в ее лучшие дни, отправлялись с товарами за сотни световых лет от Академии, по всей Периферии Галактики.
   Во времена правления Хобера Мэллоу, первого из Торговых Королей Академии, была успешно применена тактика экономической блокады в войне с республикой Кореллия, несмотря на то что этот мир получал помощь и поддержку от одной из внешних провинций полуразрушенной Империи.
   К концу второго века своего существования Академия стала одним из могущественнейших государств Галактики, за исключением останков Империи, которые сконцентрировавшись в средней трети Млечного Пути, все еще держали под контролем три четверти населения и богатств Галактики.
   Не было никаких сомнений в том, что ближайшей угрозой безопасности Академии будет последний взрыв агонии умирающей Империи.
   Наставало время для решающей схватки между Академией и Империей…

Часть первая
Генерал

Глава первая
В поисках волшебников

   Бел Риоз – …Завремя своей относительно короткой карьеры Риоз заработал титул «Последнего Империалиста» – и не зря. Изучение отчетов о его боевых операциях ставит его как стратега в один ряд с Пюрифуа и показывает, что он превосходил последнего по таланту обращения с подчиненными. То, что он родился в дни заката Империи, лишило его возможности сравняться с Пюрифуа в масштабах военных завоеваний. Такой шанс у Риоза появился, когда он, первый из имперских генералов, столкнулся лицом к лицу с Академией…

Галактическая энциклопедия^[1]

   Бел Риоз ехал без эскорта, что было явным нарушением дворцового этикета и к тому же весьма небезопасно для командующего флотом, оккупировавшим неспокойную звездную систему Галактической Империи.
   Но Бел Риоз был молод и полон сил – поэтому именно его сочли наилучшей кандидатурой для того, чтобы послать чуть ли не на край Вселенной. Сановники Императора были люди малоэмоциональные и исключительно расчетливые, но любопытные. Именно любопытство, подогреваемое странными, невероятными рассказами, перевираемыми, обрастающими немыслимыми подробностями при передаче из уст в уста, и руководило особами, приближенными к Императору, а отсутствие воображения и трезвый расчет заставляли их всюду подозревать военную угрозу. Все это вместе взятое и было причиной присутствия здесь Бела Риоза.
   Он вышел из разболтанного, дребезжащего такси у обшарпанного особняка. Глазок фотоэлемента на двери загорелся, но открыл ее сам хозяин.
   – Я – Риоз.
   – Я узнал вас, – без тени удивления ответил старик, стоя в дверном проеме. – Что вам угодно?
   Риоз сделал шаг вперед, намекая, что хочет войти.
   – Если вы Дьюсем Барр, мне хотелось бы поговорить с вами.
   Дьюсем Барр отступил в сторону, пропуская гостя. Внутренние стены дома, подсвеченные дневным светом, ожили. Риоз коснулся степы кабинета рукой и удивленно взглянул на кончики собственных пальцев.
   – Вот как? У вас в Сивенне и это есть?
   Барр мягко улыбнулся.
   – Думаю, не везде. Мне приходится самому следить за тем, чтобы они работали. Прошу прощения, что заставил вас ждать у двери. Фотоэлемент только сообщает о приходе гостя, а открывать приходится самому.
   – Что, плохо починили? – с едва заметной насмешкой поинтересовался Риоз.
   – Видите ли, запасные части раздобыть просто невозможно. Прошу садиться. Выпьете чаю?
   – Мой добрый господин, вы могли бы и не спрашивать! Здесь просто нельзя не пить чай – у вас в Сивенне это просто ритуал какой-то!
   Старый патриций с достоинством кивнул и удалился. В манерах его чувствовалось благородство лучших времен прошлого века.
   Риоз проводил взглядом удаляющуюся фигуру хозяина и невольно поежился. Он был военным – и по образованию, и по всему жизненному опыту. Он, как говорится, не раз смотрел смерти в глаза, и эти глаза ему были хорошо знакомы и не могли напугать. Но совершенно неудивительно, что боготворимый своими подчиненными лев Двадцатого Флота Империи чувствовал себя не в своей тарелке в затхлой атмосфере старинного особняка.
   Генерал догадался, что черные с золотым тиснением коробки на полках вдоль стен – книги. Названия их были ему незнакомы, Он догадался также, что большое неуклюжее устройство в углу кабинета – не что иное, как видеопреобразователь, с помощью которого можно посмотреть и послушать любую книгу. Генерал ни разу в жизни не видел, как работает такой преобразователь – только слышал.
   Ему говорили, что давным-давно, в дни Золотого Века Империи, в девяти из десяти домов по всей Галактике были такие преобразователи и такие полки, полные книг.
   Теперь были другие времена – нужно было охранять границы, и книгами интересовались только старики. Да и добрая половина рассказов про старые времена была переврана и приукрашена.
   Вернулся хозяин и принес поднос с чаем. Риоз сел. Дьюсем Барр церемонно приподнял чашку.
   – За ваше здоровье.
   – Благодарю. И за ваше.
   Дьюсем Барр осторожно поинтересовался:
   – Мне говорили, что вы молоды. Сколько же вам лет? Тридцать пять?
   – Почти угадали. Тридцать четыре.
   – Ну что ж, в таком случае я сразу хочу вас предупредить, что не смогу предложить вам ни приворотного зелья, ни любовных заговоров – словом, ничего такого, что могло бы вам помочь овладеть сердцем какой-нибудь молодой леди.
   – Но в этих делах я, как правило, обхожусь без посторонней помощи, сэр, – ответил генерал с искренним удивлением. – А что, к вам часто обращаются за услугами такого рода?
   – Да, представьте себе, довольно часто. К сожалению, в наши дни темные люди путают ученых с волшебниками, колдунами, а любовные дела кажутся им наиболее подходящими для чародейства.
   – Ну что ж, это вполне естественно, – усмехнулся Риоз, – Но лично я так не думаю. Я считаю, что наука помогает найти ответы на трудные вопросы.
   Сивеннианец пожал плечами.
   – Не исключено, что вы ошибаетесь не меньше остальных.
   – Может быть. А может быть, и нет.
   Молодой генерал поднес свою чашку к блестящему цилиндру, и она тут же наполнилась кипятком. Хозяин передал ему небольшую баночку с искусственным концентратом чая. Риоз капнул в чашку немного концентрата.
   – В таком случае скажите-ка мне, патриций, кто же такие волшебники? Настоящие волшебники.
   Барр, казалось, был не на шутку поражен вопросом.
   – Никаких волшебников не существует.
   – Но люди говорят о них. Сивенна просто кишит россказнями про волшебников. Нечто вроде культа, что ли? Может быть, я и не прав, но есть какая-то странная взаимосвязь между этими байками и мечтами кое-каких ваших сограждан о временах былой свободы и независимости. Поймите, в конце концов речь идет о безопасности государства.
   Старик покачал головой.
   – А почему вы меня об этом спрашиваете? Неужели вы подозреваете, что затевается мятеж и я могу его возглавить?
   Риоз поежился.
   – Ну что вы! Нет, конечно. Хотя, это не такая уж нелепая мысль. В свое время ваш отец был изгнанником, а вы в свое – патриотом и националистом. Пожалуй, мне, как гостю, невежливо напоминать вам об этом, но к тому вынуждает меня моя миссия здесь, в Сивенне. Но чтобы до сих пор сохранялась какая-то конспирация, подполье… Нет. Сомневаюсь. Этот дух выкорчеван в Сивенне. Уже три поколения ни о чем таком не помышляют.
   Старик тяжело, тщательно подбирая слова, ответил:
   – Наверное, я покажусь вам столь же негостеприимным хозяином, как вы мне – неучтивым гостем. Позволю себе напомнить вам, что когда-то и вице-король, точно как вы сейчас, полагал, что дух свободомыслия у сивеннианцев выбит на веки вечные. По вине этого вице-короля мой отец стал отшельником и презренным нищим, мои братья погибли мученической смертью, а моя сестра покончила с собой. Однако вице-король и сам умер страшной смертью от рук тех самых сивеннианцев, которых он считал бессловесными рабами.
   – Да, вот именно. Вот вы сами и завели этот разговор. Я, видите ли, уже три года размышляю о загадочной гибели вице-короля. В его личной гвардии был один молодой солдат, деятельность которого весьма и весьма занимательна. Этим солдатом были вы, патриций, и, думаю, подробности уточнять не стоит.
   – Не стоит, – спокойно отозвался Барр. – Что вам угодно?
   – Мой добрый господин, – лениво проговорил Риоз, – времена нынче тяжелые, а у вас дети и друзья. Есть страна, которую вы, по всей видимости, любите и тоскуете по ее славному прошлому. Так что, если я буду вынужден применить силу…
   – Чего вы хотите от меня? – холодно оборвал его Барр.
   Покачивая пустой чашкой, Риоз ответил:
   – Послушайте, патриций! В наши дни из военных преуспевают болваны, что вышагивают в парадной форме, завешав всю грудь орденами, на празднествах в императорском дворце и, задрав нос, эскортируют в разукрашенных звездолетах Его Императорское Величество в летнюю резиденцию. Я… в этом смысле – неудачник. Неудачник в тридцать четыре года, и неудачником останусь. Потому что я – солдат. Моя стихия – сражения. Вот почему меня послали сюда. При дворе меня, честно говоря, не слишком жалуют. Я, видите ли, не вписываюсь в рамки придворного этикета! Меня не терпят щеголи-адъютанты и чванливые господа-адмиралы, но зато лучше меня просто не найти, когда нужно кого-нибудь послать к черту на кулички, чтобы он там сгинул поскорее. Сивенна для такой цели местечко – лучше не придумаешь. Пограничный мир, мятежная, оккупированная провинция. Она так далеко от двора, что они там просто счастливы. А я торчу здесь – и гнию! Никакими мятежами тут и не пахнет, да и соседние вице-короли в последнее время притихли, особенно после того, как славной памяти папаша Его Императорского Величества задал им перцу в духе Монтеля Парамайского.
   – Сильный был Император, – пробормотал Барр.
   – Да. И нужны нам именно такие, как он. Прошу не забывать, мой хозяин – Император. Его интересы – это мои интересы.
   – Какое отношение это имеет, к делу? – пожал плечами Барр.
   – В двух словах: волшебники, о которых я упомянул, если верить сказкам, издалека, откуда-то из-за границ Империи, где звезды рассеяны редко…
   – Где звезды рассеяны редко, – повторил за ним Барр, – и свет их душу холодит…
   – Это что – стихи? – нахмурился Риоз. Ему было явно не до стихов. – Так вот, они явно с Периферии, волшебники эти, то есть из единственного района Галактики, где я беспрепятственно могу сражаться за честь Императора.
   – Конечно же, исключительно из соображений служения интересам Его Величества и удовлетворения собственной жажды сражений?
   – Вот именно. Однако я должен знать, с кем сражаюсь, и в этом вы можете мне помочь.
   – Почему вы в этом так уверены?
   Риоз откусил немного печенья.
   – Потому что уже три года я не пропускаю мимо ушей ни одной побасенки, ни одного словечка, оха, вздоха из того, что говорят о волшебниках, и из всего того объема информации, которым я теперь располагаю, только два момента связаны между собой, и, естественно, только они и правдивы. Первый факт – волшебники прилетали с того края Галактики, что лежит как раз против Сивенны, а второй – это то, что у вашего отца была встреча с волшебником, живым и настоящим, и он с ним разговаривал.
   Барр задумчиво проговорил:
   – Да, пожалуй, я мог бы вам кое-что рассказать. Это будет мой собственный маленький психоисторический эксперимент.
   – Какой эксперимент? – сощурился Риоз.
   – Психоисторический, – усмехнулся старик. – Вы бы налили себе еще чаю. Рассказ будет долгий…
   И старый патриций откинулся на мягкую спинку кресла. Светящиеся стены отбрасывали розовато-золотистый свет, смягчавший даже жесткоочерченный профиль генерала.
   Дьюсем Барр начал свой рассказ…
   – То, что я знаю, – это результат двух случайностей. Во-первых, я сын своего отца, во-вторых – я родился в этой стране. История начинается сорок лет назад, во времена Великого Побоища, когда мой отец жил отшельником в лесах Юга, а я был стрелком в личной гвардии вице-короля. Того самого вице-короля, между прочим, который и учинил Побоище, а потом погиб такой жестокой смертью. – Барр печально улыбнулся и продолжал: – Мой отец был Патрицием Империи и Сенатором Сивенны.
   Риоз нетерпеливо прервал его:
   – Причины и обстоятельства изгнания вашего отца мне хорошо известны. Незачем на них останавливаться.
   Сивеннианец, не обратив никакого внимания на замечание Риоза, продолжал:
   – Однажды отшельническое жилище моего отца посетил незнакомец. Торговец с края Галактики. Это был молодой человек, говоривший со странным акцентом, ничего не ведавший о последних событиях имперской истории. Самое главное: его окружало персональное защитное силовое поле.
   – Персональное силовое поле? – воскликнул Риоз. – Ну вы даете, патриций! Какой же величины должен быть генератор, чтобы создать такое поле? Черт подери, он должен был таскать за собой повсюду тысячи миллионов тонн ядерного топлива! На чем? На маленькой тележке?
   Барр невозмутимо продолжал:
   – Это и был тот самый волшебник, о котором вы слышали столько сказок и небылиц. По большому счету, звание это он заслужил не зря. Никакого генератора таких размеров, о каких говорите вы, у него не было. Но даже такое мощное оружие, как то, что висит у вас на поясе, не могло бы пробить его защитного поля.
   – И это все? Значит, все россказни о волшебниках основаны на старческой болтовне одинокого, выжившего из ума изгнанника?
   Барр вспыхнул, но сдержался.
   – Рассказы о волшебниках слыхивал и мой отец, сэр, еще до этой встречи. Но есть и более точные факты. Покинув дом моего отца, этот торговец, которого в народе называют волшебником, посетил одного технолога в городе, дорогу к которому указал мой отец. Там торговец оставил генератор защитного поля такого же типа, какой был у него самого. Этот генератор попал в руки моего отца, когда он вернулся в город после казни ненавистного вице-короля. Прошло еще много времени, пока удалось…
   Генератор висит на стене, у вас за спиной, сэр. Он сломан. Проработал он всего два дня. Но если вы внимательно рассмотрите его, то сразу убедитесь, что сделан он не в Империи.
   Бел Риоз потянулся и снял со стены плоскую металлическую цепочку – пояс. Его внимание привлекло эллипсоидное утолщение на конце цепочки размером с лесной орех.
   – Это… – пробормотал он удивленно.
   – …было генератором, – кивнул Барр. – Но это был генератор. Как он действовал, сейчас определить невозможно. Исследования на субэлектронном уровне показали, что все структуры сплавлены в цельный кусок металла, и никакие, самые тонкие методы дифракции не смогли продемонстрировать, каким было его устройство до сплава.
   – Извините, но все равно выходит, что все ваши «доказательства» зиждутся на пустословии и никаких конкретных фактов попросту нет.
   Барр пожал плечами.
   – Вы просили меня рассказать все, что мне известно, и угрожали применить силу, если я откажусь. Если вы предпочитаете относиться к тому, что я вам рассказал, скептически, я-то что могу поделать? Вы не хотите больше слушать?
   – Продолжайте! – рявкнул генерал.
   – После смерти отца я продолжил исследования, и тут мне на помощь пришла вторая из двух случайностей, о которых я упоминал. Сивенна была известна Гэри Селдону.
   – Кто такой Гэри Селдон?
   – Гэри Селдон – выдающийся ученый расцвета Империи, времен царствования Далубена IV. Он был психоисториком, последним и величайшим из психоисториков. Однажды, в те времена, когда Сивенна была процветающим центром торговли, науки и искусства, он побывал здесь.
   – Хм-м… – хмыкнул пренебрежительно генерал. – В наши дни просто невозможно отыскать ни одной заброшенной, полуразрушенной планеты, жители которой не клялись бы и не божились, что в старые добрые времена их планета процветала!
   – Я говорю о временах двухсотлетней данности, когда власть Императора простиралась до самых дальних звезд, а Сивенна была столицей внутренней, а не полуварварской пограничной провинции! В те дни Гэри Селдон предсказал будущий упадок имперского могущества и постепенное воцарение варварства во всей Галактике.
   Риоз громко расхохотался.
   – Вот как? Но его предвидения не оправдались, уважаемый ученый! Вы ведь так себя называете? Империя сейчас сильна как никогда! Ваши глаза просто ослепли от старости и дальше собственной границы не видят. Взяли бы да слетали во внутренние миры разок, да посмотрели бы, как там тепло и прекрасно!
   Старик грустно покачал головой.
   – Упадок начинается с дальних границ. Пройдет время, и он доберется до сердца Империи. Я говорю о внешних признаках упадка, видимых невооруженным глазом, которые отличаются от малозаметных внутренних признаков так же, как рассказ, сочиненный пятнадцать столетий назад, от того, как его рассказывают теперь.
   – Стало быть, этот ваш Гэри Селдон предсказал, что вся Галактика потонет в пучине варварства? – добродушно усмехнулся Риоз. – Ну, а что потом, а?
   – Он основал два убежища на разных концах Галактики – две Академии, где собрал самых лучших, самых молодых, самых сильных, чтобы они выросли там. Миры для размещения Академий выбирались не случайно, так же как и время их основания, и их окружение. Все было продумано таким образом, чтобы будущее, предсказанное математико-психоисторическими методами, привело к быстрой изоляции Академий от центра Имперской цивилизации и к тому, чтобы Академии стали зародышами Второй Галактической Империи и помогли бы сократить период неизбежного мрака, упадка и варварства до одного тысячелетия вместо тридцати.
   – А откуда вы знаете все это? У вас просто-таки недюжинные познания в этой области!
   – Я не занимался этим специально, – спокойно ответил патриций. – Это всего-навсего результат мучительных раздумий в попытке связать между собой разрозненные факты, известные моему отцу, да кое-что, что удалось разузнать мне самому. Фундамент моих знаний зыбок, а надстройка сильно романтизирована, в ней огромные пробелы. Однако я убежден, что здесь есть большая доля правды.
   – Мне остается сделать вывод, что вы легко внушаемы.
   – Я? Да на это потрачено сорок лет упорного труда!
   – Хм-м… Сорок лет! Да я бы за сорок дней во всем разобрался! И, видимо, придется. Только по-другому.
   – И как же вы собираетесь это сделать?
   – Да очень просто. Например, стану первопроходцем и отыщу эту вашу Академию. И посмотрю на нее собственными глазами. Вы сказали, их две?
   – Так говорят исторические документы. Но достоверная информация имеется только об одной Академии. Это и понятно, потому что вторая Академия должна находиться на более отдаленном краю Галактической спирали.
   Генерал встал, поправил портупею.
   – И вы знаете, куда лететь?
   – Вроде бы, да. В жизнеописании последнего вице-короля, того самого, которого вы так ловко отправили на тот свет, есть весьма подозрительные упоминания о дикарях из внешних миров. В общем, одна из дочерей вице-короля была отдана замуж за варварского царька. Так что, уж что-что, а дорогу я найду.
   Он протянул старику руку на прощание.
   – Благодарю за гостеприимство. Дьюсем Барр слегка коснулся пальцами жесткой ладони генерала и церемонно кивнул.
   – Ваш визит – большая честь для меня.
   – Так же, как и информация, которую вы мне сообщили, – кивнул в ответ Бел Риоз. – Я подумаю, как отблагодарить вас, когда вернусь.
   Дьюсем Барр смиренно проследовал за гостем до двери и вслед удаляющемуся автомобилю тихо проговорил:
   – Если вернешься…

Глава вторая
Волшебники

   Академия – …После сорокалетней успешной экспансии своего могущества Академия столкнулась с угрозой нападения Риоза. Эпохальные дни Гардина и Мэллоу миновали, а с ними ушла в прошлое и смелость в принятии решений…

Галактическая энциклопедия

   В тихой дальней комнате, где никто не мог их побеспокоить, заседали четверо мужчин. На длинном столе, разделявшем их, стояло четыре бутылки и столько же до краев наполненных бокалов, но до сих пор никто не сделал ни глотка. И, судя по всему, не собирался.
   Тягостное молчание нарушил мужчина, сидевший ближе к дверям. Он нервно забарабанил кончиками пальцев по крышке стола и сердито поинтересовался:
   – Ну, что, так и будем в молчанку играть? Не все ли равно, кто первым возьмет слово?
   – Вот вы и начните, – предложил толстяк, сидевший напротив. – Вас же это больше всех касается.
   Сеннет Форрел угрюмо усмехнулся.
   – Потому что я богаче вас, что ли? Или вам кажется, что я и дальше намерен продолжать в том же духе? Это я к тому, чтобы напомнить вам, что именно мой собственный Торговый Флот захватил их шпионский корабль.
   – У вас самый крупный флот, – пожал плечами третий из присутствующих. – И пилоты самые лучшие. То есть вы действительно самый богатый среди нас. Это был большой риск, конечно, но для любого из нас он был бы большим, чем для вас, согласитесь!
   Сеннет Форрел снова усмехнулся.
   – Да… Способность рисковать я унаследовал от отца. Но, главное, чтобы риск был оправдан. В данном случае он был оправдан, поскольку вражеский корабль был захвачен без потерь для нас и без угрозы для остальных.
   Форрел был дальним родственником великого Хобера Мэллоу. Это было известно в Академии всем и каждому. Однако ходили упорные слухи, что степень его родства с Мэллоу более близка, а именно, что Форрел его незаконнорожденный сын.
   Четвертый собеседник хитро прищурился и проговорил, как бы процеживая слова сквозь узкие губы:
   – А по-моему, нечего особенно гордиться и успокаиваться. Подумаешь, кораблик захватили. Скорее всего, мы просто раздразнили того молодого человека, что побывал у нас недавно.
   – А вам что же, кажется, – саркастично поинтересовался Форрел, – мы должны были перед ним расшаркаться и вежливо разъяснить ему мотивы наших действий?
   – Представьте себе, кажется! По крайней мере, тогда ему не пришлось бы сочинять их за нас. Хобер Мэллоу действовал в таких ситуациях иначе. И Сальвор Гардин тоже. Применять силу они предоставляли другим, сами же действовали спокойно и уверенно.