Азимов Айзек. Лаки Старр и большое солнце Меркурия

   Лакки, не удостоив доктора ответом, холодно осведомился:
   – Могу я узнать, сэр, когда Скотт Майндс будет в состоянии разговаривать со мной?
   – Не ранее чем через 12 часов! – испуганно отчеканил Гардома.
   – Надеюсь, он будет в здравом уме?
   – Вне всяких сомнений!
   – Ты уверен, Гардома? – бесцеремонно вмешался чей-то гортанный баритон. – Наверное, оттого, что славный парнишка Майндс всегда в свое уме, да?
   Доктор обернулся на голос, и на лице его обозначилась сильнейшая неприязнь.
   – Что вы здесь делаете, Уртил?
   – Держу открытыми глаза и уши, хотя некоторым это и не нравится! – развязно ответил вошедший.
   Лакки и Бигмен с интересом разглядывали незнакомца. Это был среднего роста мужчина, широкоплечий и мускулистый, с небритым самодовольным лицом.
   – Меня не интересует, что вы там проделываете со своими ушами! Но извольте заниматься этим вне моего кабинета! – Гардома подыскал, наконец, разящие слова.
   – Почему-у? – гримасничая, протянул Уртил. – Вы же доктор! А пациенты имеют право входить сюда! Я заболел, может быть!
   – На что жалуетесь?
   – Да подожди ты. Сначала разберемся с этими двумя. Они-то на что жалуются? На гормональную недостаточность, верно? – И его ленивый взгляд остановился на Бигмене Джонсе.
   Тут возникла звенящая пауза, и Бигмен сначала побледнел, а потом стал весь как-то странно разбухать. Увеличившись в объеме до опасного предела, он очень осторожно поднялся со своего места. Глаза марсианина были широко раскрыты, а губы шевелились, тихо и без конца повторяя: «Гормональная недостаточность». Казалось, он вполне верит, что можно было произнести такое.
   Атакующая кобра выглядела бы в этот момент старой черепахой в сравнении с Бигменом, чьи 5 футов и 2 дюйма мышц, туго свитых в упругий хлыст, метнулись к расплывшемуся в ухмылке наглецу.
   Но Лакки двигался еще быстрее. Крепко ухватив Бигмена за плечи, он тихо произнес:
   – Спокойно, дружище, спокойно…
   – Но ты же слышал, Лакки! Ты же слышал!
   Маленький марсианин вырывался изо всех сил.
   – Не время, Бигмен… – успокаивал его Лакки, не разжимая объятий. – Не время, пойми…
   Смех Уртила был резким и отрывистым, как лай.
   – Ну отпусти его, парень! Я не прочь одним пальцем размазать малыша по полу!
   Бигмен отчаянно выл и извивался в тисках Лакки.
   – Если скажете еще хоть словечко, Уртил, – Лакки с трудом сдерживал гнев, – ваша жизнь осложнится настолько, что даже друг-сенатор будет не в силах вам помочь! – Глаза его, пока он говорил, стали ледяными, а голос металлическим.
   На мгновенье взгляды двоих схлестнулись, и, проиграв эту схватку, Уртил что-то промямлил о неудачной шутке. Тяжелое дыхание Бигмена кое-как успокоилось, и, когда Лакки выпустил его, марсианин занял свое место, вздрагивая от остатков ярости.
   Доктор Гардома, который, втянув голову в плечи, безмолвно наблюдал всю сцену, с удивлением спросил:
   – Как, вы знаете Уртила, мистер Старр?
   – О да. Слава о Джонатане Уртиле, уполномоченном сенатора Свенсона, дошла до меня. Не могла не дойти.
   – Уполномоченный? – пробормотал доктор. – Что ж, пусть будет так…
   – И я о вас наслышан, дражайший! – сказал, как изрыгнул, Уртил. – Дэвид Старр, или Лакки, как вы себя величаете! Вундеркинд из Совета Науки! Теперь перечисляю… Дело об отравлении, история с астероидными пиратами, венерианская телепатия… Знакомо?
   – Немного, – равнодушно отозвался Лакки.
   Уртил торжествующе хохотнул.
   – Да, архив сенатора содержит много интересного о Совете! А в моей голове, – добавил он с внезапной доверительностью, – есть кое-что о творящемся здесь. Прелюбопытнейшие вещи! Взять хотя бы сегодняшнее покушение… Кстати, я пришел сюда не просто так. Меня привела забота о ближнем.
   – Забота?
   – Она. И вот доказательство. Я должен, я просто обязан предостеречь вас от опасности! Наверное, наш милый доктор уже вкручивал тут о том, какой замечательный малый Майндс. И о кратковременной вспышке, вызванной невыносимым напряжением. Видите ли, они у нас большущие друзья, Гардома и Майндс…
   – Я всего лишь сказал, что… – начал было доктор.
   – Дай мне закончить! – рявкнул Уртил и вновь повернулся к Лакки. – Понимаете, Скотта Майндса по безвредности можно уподобить двухтонному астероиду, который несется прямо на ваш корабль. Этот парень вовсе не был сумасшедшим, когда вы танцевали под аккомпанемент его бластера. Он прекрасно понимал, что делает. Вас хладнокровно пытались убить, Старр, и попытаются еще. Будьте уверены и спокойны: Майндс вскоре предпримет новую попытку – я готов поспорить на… да хотя бы на сапоги вашего друга.

3. Смерть поджидает в комнате

   Тишина, наступившая после слов Уртила, всем, кроме него самого, показалась гнетущей.
   Затем Лакки спросил:
   – Но почему? Ведь должна же быть какая-то причина!
   – Причина – уважительная, – Уртил говорил совсем тихо, наслаждаясь общим вниманием. – Страх. Майндс попросту не справляется со своей работой, не тянет. А за денежки – за миллионы, которые с традиционной щедростью отвалил ему Совет Науки, – за них ведь нужно будет отчитываться, хотя бы чуть-чуть. Делается это очень просто: по возвращении на Землю громко кричится о несносном Меркурии, от которого одни напасти, и жалобно шмыгается носом. Совет растроган, а когда он растроган – из него сыплются деньги на новую, еще более идиотскую программу… И вот появились вы, и возникла угроза лишиться всех милых сердцу утех. Ведь Совет теперь узнает истинное положение вещей! Как только оно станет известно вам.
   – А вам оно уже известно?
   – Представьте себе.
   – В таком случае, вы тоже представляете опасность для Майндса! Отчего же он не попытался избавиться от вас?
   Мясистое лицо Уртила до неузнаваемости деформировалось широчайшей самодовольной улыбкой.
   – А кто вам сказал, что он не пытался? Ещекак! Но годы работы на сенатора кое-чему меня научили. Во всяком случае, постоять за себя – могу.
   – Вы врете, Уртил! – крикнул доктор и побледнел как полотно. – Скотт Майндс никогда и никого не пытался убить! По крайней мере, до сегодняшнего дня! И вы это прекрасно знаете!
   Уртил даже бровью не повел. Он продолжал ласково наставлять Лакки.
   – А-а, чуть не забыл… Не спускайте глаз с нашего эскулапа. Тоже милейший человек. Они с Майндсом – не разлей вода. Так что, сами понимаете… На вашем месте я не лечился бы у него даже от головной боли. От его пилюли можно… – И Уртил многозначительно посмотрел вверх.
   Доктор Гардома, едва не плача, в несколько приемов выдавил из себя:
   – Когда-нибудь!.. кто-то!.. убьет вас!.. вас убьет!.. за ваши!.. убьет за ваши!..
   – Неужели? – радостно воскликнул Уртил. – И вы думаете это сделать один?
   Направившись было к выходу, он внезапно остановился и через плечо бросил Лакки:
   – Да, совсем забыл. Вас жаждет лицезреть старая развалина Пивирейл. Он очень расстроен тем, что не было никакой официальной встречи. Поспешите к нему и успокойте, если старик еще не застрелился… И еще, Старр. Не забывайте осматривать свои скафандры. Бывают, знаете ли, досадные дефекты. Надеюсь, понимаете, о чем речь? – И не дожидаясь ответа, Уртил удалился.
   Прошло довольно много времени, прежде чем Гардома заговорил.
   – Никогда не упустит случая потрепать нервы, никогда… Подлый лгун…
   – Этот парень несомненно хитер, – задумчиво произнес Лакки. – Неплохой способ нападения – говорить то, что больней всего задевает собеседника. Разгневанный противник – вдвое слабее… Это, между прочим касается и тебя, Бигмен! Ведь ты бросаешься на всякого, кто осмелится говорить о твоем росте.
   – Но Лакки! – пронзительно возопил марсианин – Он обозвал меня гормонально-дефективным!
   – А ты найди более достойный способ доказать обратное!
   Бигмен что-то проворчал в ответ и, насупившись, принялся колотить своим маленьким кулачком по упругому пластику ярко-красных высоких сапог (такие носят исключительно марсианские парни, те, что работают на фермах. У Бигмена была дюжина подобных сапог, одна пара ослепительней другой).
   – Хватит дуться! – Лакки обнял его за плечи. – Давай-ка лучше навестим Пивирейла. Первое лицо здесь как-никак…
   – Да-да! – поддержал его доктор. – Все, что находится под Куполом, это его хозяйство. Конечно, Пивирейл уже не юн, и у него нет тех связей, которые были когда-то. Между прочим, как почти все мы, он люто ненавидит Уртила. Ненавидеть-то ненавидит, однако предпринять что-либо не в силах. Тягаться с сенатором Свенсоном занятие, как известно, не из перспективных. Кстати, как на этот счет у Совета Науки?
   – Полагаю, что небезнадежно… Доктор! – Лакки решительно оставил бесплодную тему. – Не забудьте о том, что я обязательно должен увидеться с Майндсом, как только он проснется!
   – Да, я сразу сообщу вам. Будьте осторожны сэр!
   – Быть осторожным? – удивился Лакки. – Что вы этим хотите сказать?
   Гардома смутился.
   – Ничего. Это у меня такая присказка, знаете ли.
   – Тогда понятно. – И, простившись с доктором Лакки вышел. За ним, насупившись, поспешил Бигмен.
   Крепкое и энергичное рукопожатие Ланса Пивирейла, человека весьма почтенных лет, удивило их. В темных глазах, которые казались еще темнее под буйными зарослями седых бровей, читалось явное беспокойство. Копна густых волос делала его похожим на льва. Пожалуй, только морщины на острых скулах и шее выдавали его преклонный возраст.
   Пивирейл заговорил тихо и не спеша.
   – Сожалею, джентльмены, о весьма неприятном инциденте, имевшем место сегодня. Я мог и должен был предотвратить его!
   – Не нужно винить себя, сэр, – возразил Лакки.
   – Если бы я встретил вас сам – ничего подобного не случилось бы! Но проблемы, которые нас тут опутали, совершенно вытеснили из моей головы правила хорошего тона!
   – Вы прощены, и забудем об этом, – улыбнулся Лакки и посмотрел на Бигмена, который с открытым ртом внимал величественному потоку слов старого джентльмена.
   – Я не заслуживаю прощения! – с пафосом продолжал астроном. – Но в вашей попытке простить меня усматриваю несомненное и редкое великодушие! И считаю возможным перейти к следующей теме! Ваше жилище!
   Он подхватил Лакки с Бигменом под руки и увлек в глубь узких, но ярко освещенных коридоров Купола.
   – У нас очень, очень тесно! – восторженно сетовал Пивирейл. – Все переполнено и забито! Особенно с тех пор, как здесь появился Майндс со своими инженерами, а потом еще, – тут астроном замялся, – и другие. И все же, смею надеяться, ваше жилище – не из худших! Да, если возникнет желание перекусить – в любой момент вам доставят пищу. Отдохните, выспитесь хорошенько, – а завтра у вас будет предостаточно времени, чтобы встретиться со всеми, да и мы, хотя бы в общих чертах, узнаем о целях вашего визита. Лично меня вполне удовлетворяет то, что вашим поручителем является Совет Науки… Да! У нас тут имеет место быть что-то вроде банкета в вашу честь!
   – Благодарю, вы очень любезны, сэр, – не сразу и рассеянно ответил Лакки. – Надеюсь, у меня также будет возможность осмотреть обсерваторию?
   Казалось, этот вопрос окончательно осчастливил Пивирейла.
   – О да! В любой момент! Вы не пожалеете о времени, потраченном на осмотр! И увидите удивительные вещи! Наше основное оборудование размещено на подвижной платформе, которая передвигается вместе с терминатором! Это позволяет никогда не терять нужную вам часть Солнца!
   – Просто превосходно, мистер Пивирейл! – в тон воскликнул Лакки. – И еще один вопрос. Что вы думаете о Майндсе? Очень прошу вас ответить без обиняков.
   Пивирейл неожиданно помрачнел.
   – Вы, как я понимаю, субвременной инженер?
   – Да не то чтобы… Однако я спросил о Майндсе.
   – Да, извините. Ну-у, это довольно приятный, я бы сказал, молодой человек. Компетентный, смею утверждать… но нервный, страшно нервный! Обидеть его очень, даже очень легко… И проявилось это не сразу, а спустя какое-то время, когда реальность вступила в противоречие с его планами… Он, увы, не был подготовлен к такому обороту… А во всех других отношениях это исключительно милый молодой человек. Формально являясь его начальником здесь, внутри Купола, я, тем не менее, никогда не вмешиваюсь в дела мистера Майндса, не связанные с работой в обсерватории.
   – А ваше мнение о Джонатане Уртиле?
   Пивирейл остановился как вкопанный.
   – Что о нем? В каком плане он вас интересует?
   – В общем. Как он вам?
   – Мне не хотелось бы говорить об этом человеке, последовал неожиданный ответ.
   Некоторое время шли молча. Лицо астронома оставалось мрачным.
   – Мистер Пивирейл! – решился наконец заговорить Лакки. Есть ли здесь еще кто-то посторонний, условно говоря? Кроме Майндса с его людьми и Уртила.
   – Гардома, доктор Гардома, конечно.
   – Разве вы не считаете его своим?
   – Но ведь он же врач, а не астроном! Без него, конечно, не обойтись, и он за короткий период пребывания здесь успел показать себя с самой лучшей стороны, но…
   – За короткий период, вы сказали?
   – Да, он совсем недавно сменил своего предшественника, отработавшего положенный год. Кстати, прилетел Гардома на одном корабле с группой Майндса.
   – Врачи работают у вас только один год?
   – Не только они. Приходится постоянно обучать новых людей и, едва они освоятся – прощаться с ними. Что делать! Меркурианские условия далеко не курортные, и люди не должны находиться здесь подолгу.