Месстер, сидевший напротив него спиной к улице, оглянулся, пожал плечами и ничего не сказал.
– Он вошел, – сказал Гранц.
И Месстер ответил:
– Ну и что?
– Ничего, просто говорю.
Но вошедший, беспомощно поглядев крутом, подошел к ним и, показывая на их говяжье жаркое, спросил со странным акцентом:
– Еда! Где? Пожалуйста.
– Тут еда, друг, – сказал Гранц. – Садись к любому столику, и автомат тебе подаст. Автомат! Не знаешь, что такое автомат? Глянь только на бедного недоумка, Месстер. Смотрит на меня, точно ни слова не понимает. Эй, мужик, вот он, гляди. Суешь монетку – и кушай на здоровье, понял?
– Да брось ты его, – буркнул Месстер. – Просто попрошайка, ищет, где бы стрельнуть.
– Эй, постой. – Гранц удержал уходящего Шварца за рукав, говоря Месстеру: – Боже милостивый, давай его накормим. Ему, поди, скоро на Шестьдесят. Это самое малое, что я могу для него сделать. Эй, друг, у тебя деньги есть? Чтоб я сдох – он меня опять не понимает. Деньги, мужик, деньги! – Гранц вынул из кармана монету в полкредитки, вертя ее так, чтобы блестела. – Ну, есть?
Шварц медленно покачал головой.
– Ладно, тогда возьми! – Гранц спрятал полкредитки обратно и дал Шварцу другую монету, значительно мельче. Тот неуверенно взял.
– Ну вот. Только не стой здесь. Сунь ее в автомат. Вот в эту штуку.
И Шварц понял. В автомате было несколько щелей для монет разного размера и кнопки против квадратиков молочного цвета, надписи на которых Шварц не мог прочитать. Он показал на блюдо, которое ели те двое, и стал водить пальцем вверх и вниз по кнопкам, вопросительно подняв брови.
– Бутерброда ему недостаточно, – раздраженно сказал Месстер. – Ничего себе нищие пошли. Зря ты ему потакаешь, Гранц.
– Ладно уж, потрачу восемьдесят пять… Сегодня все-таки получка. Погляди, – сказал он Шварцу, опуская свои монеты в автомат, и взял большой металлический контейнер из углубления в стене. – На, иди на другой столик… Нет, ту денежку оставь себе. Возьмешь на нее кофе.
Шварц осторожно отнес контейнер на соседний столик. При контейнере была ложка, прикрепленная сбоку прозрачной лентой, которая легко прорвалась ногтем. Крышка посуды при этом разошлась по шву и сама по себе свернулась в трубочку.
Содержимое, не в пример тому, что ели другие, было холодным – ну да ничего. Но через минуту Шварц заметил, что еда разогревается, а посуда становится горячей на ощупь, и с опаской перестал есть. От жаркого пошел пар, соус забулькал. Потом это прекратилось, блюдо снова остыло, и Шварц доел.
Когда он уходил, Гранц и Месстер еще сидели за едой, как и третий посетитель, на которого Шварц так и не обратил внимания. Как ни разу не заметил, что, с тех пор как он вышел из института, какой-то тощий человечек незаметно ведет за ним наблюдение.
Бел Арвардан, приняв душ и переодевшись, стал продолжать задуманное – наблюдать за земным подвидом человека в естественных условиях. Погода была хорошая, дул легкий ветерок, и в деревне – пардон, в городе – было свежо, тихо и чисто.
Не так уж все и плохо.
Чика – его первая остановка, самое большое скопление землян на планете. Потом Вашенн, местная столица, – Сенлу – Сенфран – Бонэр. Арвардан проложил свой маршрут по западным континентам, где жило большинство редкого земного населения. Проводя по два-три дня в каждом пункте, он вернется в Чику как раз к тому времени, когда прибудет корабль с его экспедицией.
Это будет познавательное путешествие.
После полудня Арвардан зашел в кафе-автомат и, пока ел, стал свидетелем драматической сценки между двумя землянами и старым толстяком, пришедшим позднее. Он наблюдал за ними рассеянно, отметив только, что происходящее говорит в пользу землян и смягчает неприятное впечатление от полета. Двое обедавших были, видимо, аэротаксисты, люди небогатые, и все же проявили милосердие.
Нищий ушел, а через пару минут вышел и Арвардан.
Рабочий день подошел к концу, и на улицах стало гораздо больше народу.
Арвардан, извинившись, торопливо отступил в сторону, чтобы избежать столкновения с молодой девушкой.
Она была в белой, видимо, форменной, одежде и не очень-то обращала внимание на то, куда идет. Полностью поглощенная своей целью, она озабоченно вертела головой, словом, ситуация была вполне ясная.
– Не могу ли я вам помочь, барышня? – спросил Арвардан, коснувшись ее плеча. – Вы что-то потеряли?
Она вздрогнула и обернулась к нему. На взгляд Арвардана, ей было лет девятнадцать-двадцать, у нее были каштановые волосы и темные глаза, высокие скулы и маленький подбородок, стройная талия и грациозная осанка. Сознание того, что эта девушка – землянка, придавало ей дополнительную, запретную пикантность в глазах Арвардана.
Девушка, наконец, ответила, и все ее отчаяние прорвалось наружу.
– Ах, бесполезно. Пожалуйста, не беспокойтесь. Глупо даже надеяться найти человека, если не знаешь, куда он пошел. – И со слезами на глазах, глубоко вздохнув, она спросила: – Вы случайно не видели толстяка лет пятидесяти пяти, одет в белое и зеленое, без шляпы, лысоватый?
– В белом и зеленом, говорите? – удивился Арвардан. – Невероятно… И плохо говорит?
– Да-да-да. Так вы его видели?
– Минут пять назад он здесь ел с этими двумя мужчинами. Да вот они. Эй, друзья…
– Такси, господа? – откликнулся Гранц.
– Нет, но если скажете молодой даме, куда делся человек, которого вы накормили, то можете заработать.
– Я бы рад помочь, – опечалился Гранц, – но я его видел первый раз в жизни.
– Послушайте, навстречу вам он пойти не мог, – сказал девушке Арвардан, – иначе вы бы его увидели. Далеко он тоже не мог уйти. Не пойти ли нам на север? Я его узнаю, если увижу.
Он предложил ей помощь под влиянием минуты, хотя вообще-то не был импульсивным человеком. И поймал себя на том, что улыбается девушке.
– А что он сделал, барышня? – вмешался Гранц. – Он не нарушил Наказ, нет?
– Нет-нет, – поспешно ответила она. – Просто он немного болен, вот и все.
Месстер посмотрел вслед девушке и Арвардану.
– Болен, значит? – Он нахлобучил на голову фуражку и ухватил себя за подбородок. – Как это тебе нравится, Гранц? Немного болен.
– Ты чего? – встревожился Гранц.
– Да мне что-то тоже немного худо стало. Тот мужик, видать, прямиком из больницы. Сестра побежала его искать, и она здорово беспокоится. А с чего ей беспокоиться, раз у него ничего серьезного? Он еле говорил и еле понимал, что ему говорят, ты сам заметил.
Гранца вдруг охватила паника.
– Ты думаешь, у него лихорадка?
– Лучевая лихорадка в тяжелой стадии. И он стоял совсем близко от нас, Вот тебе и…
К ним подошел тощий человечек. Тощий человечек с острыми яркими глазками вынырнул неведомо откуда и зачирикал:
– Вы чего, ребята? У кого это лучевая лихорадка?
– А ты кто такой? – неприветливо спросил Месстер.
– Ах, вы хотите знать, кто я такой? Служба Братства, ребята. – И он показал им яркий значок на внутреннем отвороте лацкана. – Именем Общества Блюстителей, где лучевая лихорадка?
– Мы ничего не знаем, – угрюмо сказал Месстер. – Тут медсестра искала больного, и я подумал – вдруг у него лихорадка. Эго ведь не против Наказов?
– Он меня спрашивает! Занимайся-ка лучше своим делом, а за Наказами я сам присмотрю. – Человечек отер руки, оглянулся по сторонам и устремился в северном направлении.
– Вот он!
Пола порывисто сжала локоть своего спутника. Случай быстро помог им. После недолгих поисков Шварц внезапно появился у главного входа в универмаг самообслуживания, всего в нескольких кварталах от кафе-автомата.
– Вижу, – шепнул Арвардан. – Теперь вы держитесь в стороне, а я пойду за ним. Если он вас увидит и нырнет в толпу, его уже не найти.
И началось преследование, похожее на кошмарный сон. Толпа покупателей была похожа на зыбучий песок, который мог поглотить свою добычу быстро или медленно, скрыть ее или внезапно извергнуть, поставить непреодолимый барьер на пути преследователей. Казалось, что толпа – это единое злобное существо.
Арвардан осторожно обошел прилавок, водя Шварца как рыбу на конце удилища, и своей огромной рукой схватил его за плечо.
Шварц залопотал что-то и в панике рванулся прочь, но от хватки Арвардана не ушел бы и человек посильнее Шварца, Археолог заговорил, улыбаясь, чтобы не привлекать внимания посторонних:
– Привет, старина, давно не виделись. Как дела? Вряд ли это могло кого-нибудь обмануть – стоило посмотреть на Шварца, но тут подоспела Пола.
– Шварц, – зашептала она, – пойдемте с нами. Какой-то миг Шварц еще упирался, потом уступил.
– Я… идти… с вами, – устало сказал он, но его голос потонул в реве магазинного репродуктора:
– Внимание! Внимание! Внимание! Администрация предлагает всем посетителям магазина организованно пройти к выходу на Пятую улицу. При выходе предъявляйте регистрационную карточку. Посетителям предлагается покинуть магазин немедленно.
Сообщение повторили три раза, уже под шарканье многочисленных ног, которые направлялись к выходу. Поднялся гомон – все задавали друг другу на разные лады вечный, никогда не получающий ответа вопрос: «В чем дело? Что случилось?»
– Пойдемте и мы, – пожал плечами Арвардан. – Нам все равно надо уходить.
– Нет, нам нельзя, – затрясла головой Пола.
Почему? – нахмурился Арвардан.
Девушка отпрянула. Как ему объяснить, что у Шварца нет регистрационной карточки? Кто он, собственно, такой? И зачем помогал ей? Пола изнемогала от подозрений и отчаяния.
– Вы идите, а не то нарветесь на неприятности, – проговорила она.
Лифты без устали свозили народ с верхних этажей. Арвардан, Пола и Шварц оставались единственным островком твердой земли в человеческой реке.
Позже, оглядываясь назад, Арвардан понимал, что чуть было не бросил девушку в тот миг. Он мог тогда уйти и больше не увидеть ее, и его совесть была бы чиста. И все обернулось бы по-другому, и Великая Галактическая Империя погибла бы в хаосе и разрушении.
Но Арвардан не покинул девушку. Охваченная страхом и отчаянием, она уже не была красивой, да и никто бы не был на ее месте, но Арвардана тронул ее беспомощный вид. Он пошел было прочь, но остановился.
– Вы остаетесь?
Она кивнула.
– Но почему?
– Потому что, – залилась она слезами, – потому что я не знаю, что делать.
Перед ним была перепуганная девчонка – пусть она землянка, какая разница? Арвардан смягчился.
– Если вы скажете мне, в чем дело, я постараюсь помочь.
Она не ответила.
Все трое представляли собой живую картину. Шварц присел на корточки, слишком подавленный, чтобы следить за их разговором и удивляться, с чего это вдруг опустел универмаг, и закрыл лицо руками в немом жесте отчаяния. Пола рыдала. Раньше она никогда даже не представляла себе, что можно испытывать такой страх. Озадаченный Арвардан неуклюже поглаживал ее по плечу, пытаясь утешить, и в голове у него застряла мысль, что он впервые прикоснулся к землянке.
И тут к ним подошел маленький человечек.
Глава девятая
– Он вошел, – сказал Гранц.
И Месстер ответил:
– Ну и что?
– Ничего, просто говорю.
Но вошедший, беспомощно поглядев крутом, подошел к ним и, показывая на их говяжье жаркое, спросил со странным акцентом:
– Еда! Где? Пожалуйста.
– Тут еда, друг, – сказал Гранц. – Садись к любому столику, и автомат тебе подаст. Автомат! Не знаешь, что такое автомат? Глянь только на бедного недоумка, Месстер. Смотрит на меня, точно ни слова не понимает. Эй, мужик, вот он, гляди. Суешь монетку – и кушай на здоровье, понял?
– Да брось ты его, – буркнул Месстер. – Просто попрошайка, ищет, где бы стрельнуть.
– Эй, постой. – Гранц удержал уходящего Шварца за рукав, говоря Месстеру: – Боже милостивый, давай его накормим. Ему, поди, скоро на Шестьдесят. Это самое малое, что я могу для него сделать. Эй, друг, у тебя деньги есть? Чтоб я сдох – он меня опять не понимает. Деньги, мужик, деньги! – Гранц вынул из кармана монету в полкредитки, вертя ее так, чтобы блестела. – Ну, есть?
Шварц медленно покачал головой.
– Ладно, тогда возьми! – Гранц спрятал полкредитки обратно и дал Шварцу другую монету, значительно мельче. Тот неуверенно взял.
– Ну вот. Только не стой здесь. Сунь ее в автомат. Вот в эту штуку.
И Шварц понял. В автомате было несколько щелей для монет разного размера и кнопки против квадратиков молочного цвета, надписи на которых Шварц не мог прочитать. Он показал на блюдо, которое ели те двое, и стал водить пальцем вверх и вниз по кнопкам, вопросительно подняв брови.
– Бутерброда ему недостаточно, – раздраженно сказал Месстер. – Ничего себе нищие пошли. Зря ты ему потакаешь, Гранц.
– Ладно уж, потрачу восемьдесят пять… Сегодня все-таки получка. Погляди, – сказал он Шварцу, опуская свои монеты в автомат, и взял большой металлический контейнер из углубления в стене. – На, иди на другой столик… Нет, ту денежку оставь себе. Возьмешь на нее кофе.
Шварц осторожно отнес контейнер на соседний столик. При контейнере была ложка, прикрепленная сбоку прозрачной лентой, которая легко прорвалась ногтем. Крышка посуды при этом разошлась по шву и сама по себе свернулась в трубочку.
Содержимое, не в пример тому, что ели другие, было холодным – ну да ничего. Но через минуту Шварц заметил, что еда разогревается, а посуда становится горячей на ощупь, и с опаской перестал есть. От жаркого пошел пар, соус забулькал. Потом это прекратилось, блюдо снова остыло, и Шварц доел.
Когда он уходил, Гранц и Месстер еще сидели за едой, как и третий посетитель, на которого Шварц так и не обратил внимания. Как ни разу не заметил, что, с тех пор как он вышел из института, какой-то тощий человечек незаметно ведет за ним наблюдение.
Бел Арвардан, приняв душ и переодевшись, стал продолжать задуманное – наблюдать за земным подвидом человека в естественных условиях. Погода была хорошая, дул легкий ветерок, и в деревне – пардон, в городе – было свежо, тихо и чисто.
Не так уж все и плохо.
Чика – его первая остановка, самое большое скопление землян на планете. Потом Вашенн, местная столица, – Сенлу – Сенфран – Бонэр. Арвардан проложил свой маршрут по западным континентам, где жило большинство редкого земного населения. Проводя по два-три дня в каждом пункте, он вернется в Чику как раз к тому времени, когда прибудет корабль с его экспедицией.
Это будет познавательное путешествие.
После полудня Арвардан зашел в кафе-автомат и, пока ел, стал свидетелем драматической сценки между двумя землянами и старым толстяком, пришедшим позднее. Он наблюдал за ними рассеянно, отметив только, что происходящее говорит в пользу землян и смягчает неприятное впечатление от полета. Двое обедавших были, видимо, аэротаксисты, люди небогатые, и все же проявили милосердие.
Нищий ушел, а через пару минут вышел и Арвардан.
Рабочий день подошел к концу, и на улицах стало гораздо больше народу.
Арвардан, извинившись, торопливо отступил в сторону, чтобы избежать столкновения с молодой девушкой.
Она была в белой, видимо, форменной, одежде и не очень-то обращала внимание на то, куда идет. Полностью поглощенная своей целью, она озабоченно вертела головой, словом, ситуация была вполне ясная.
– Не могу ли я вам помочь, барышня? – спросил Арвардан, коснувшись ее плеча. – Вы что-то потеряли?
Она вздрогнула и обернулась к нему. На взгляд Арвардана, ей было лет девятнадцать-двадцать, у нее были каштановые волосы и темные глаза, высокие скулы и маленький подбородок, стройная талия и грациозная осанка. Сознание того, что эта девушка – землянка, придавало ей дополнительную, запретную пикантность в глазах Арвардана.
Девушка, наконец, ответила, и все ее отчаяние прорвалось наружу.
– Ах, бесполезно. Пожалуйста, не беспокойтесь. Глупо даже надеяться найти человека, если не знаешь, куда он пошел. – И со слезами на глазах, глубоко вздохнув, она спросила: – Вы случайно не видели толстяка лет пятидесяти пяти, одет в белое и зеленое, без шляпы, лысоватый?
– В белом и зеленом, говорите? – удивился Арвардан. – Невероятно… И плохо говорит?
– Да-да-да. Так вы его видели?
– Минут пять назад он здесь ел с этими двумя мужчинами. Да вот они. Эй, друзья…
– Такси, господа? – откликнулся Гранц.
– Нет, но если скажете молодой даме, куда делся человек, которого вы накормили, то можете заработать.
– Я бы рад помочь, – опечалился Гранц, – но я его видел первый раз в жизни.
– Послушайте, навстречу вам он пойти не мог, – сказал девушке Арвардан, – иначе вы бы его увидели. Далеко он тоже не мог уйти. Не пойти ли нам на север? Я его узнаю, если увижу.
Он предложил ей помощь под влиянием минуты, хотя вообще-то не был импульсивным человеком. И поймал себя на том, что улыбается девушке.
– А что он сделал, барышня? – вмешался Гранц. – Он не нарушил Наказ, нет?
– Нет-нет, – поспешно ответила она. – Просто он немного болен, вот и все.
Месстер посмотрел вслед девушке и Арвардану.
– Болен, значит? – Он нахлобучил на голову фуражку и ухватил себя за подбородок. – Как это тебе нравится, Гранц? Немного болен.
– Ты чего? – встревожился Гранц.
– Да мне что-то тоже немного худо стало. Тот мужик, видать, прямиком из больницы. Сестра побежала его искать, и она здорово беспокоится. А с чего ей беспокоиться, раз у него ничего серьезного? Он еле говорил и еле понимал, что ему говорят, ты сам заметил.
Гранца вдруг охватила паника.
– Ты думаешь, у него лихорадка?
– Лучевая лихорадка в тяжелой стадии. И он стоял совсем близко от нас, Вот тебе и…
К ним подошел тощий человечек. Тощий человечек с острыми яркими глазками вынырнул неведомо откуда и зачирикал:
– Вы чего, ребята? У кого это лучевая лихорадка?
– А ты кто такой? – неприветливо спросил Месстер.
– Ах, вы хотите знать, кто я такой? Служба Братства, ребята. – И он показал им яркий значок на внутреннем отвороте лацкана. – Именем Общества Блюстителей, где лучевая лихорадка?
– Мы ничего не знаем, – угрюмо сказал Месстер. – Тут медсестра искала больного, и я подумал – вдруг у него лихорадка. Эго ведь не против Наказов?
– Он меня спрашивает! Занимайся-ка лучше своим делом, а за Наказами я сам присмотрю. – Человечек отер руки, оглянулся по сторонам и устремился в северном направлении.
– Вот он!
Пола порывисто сжала локоть своего спутника. Случай быстро помог им. После недолгих поисков Шварц внезапно появился у главного входа в универмаг самообслуживания, всего в нескольких кварталах от кафе-автомата.
– Вижу, – шепнул Арвардан. – Теперь вы держитесь в стороне, а я пойду за ним. Если он вас увидит и нырнет в толпу, его уже не найти.
И началось преследование, похожее на кошмарный сон. Толпа покупателей была похожа на зыбучий песок, который мог поглотить свою добычу быстро или медленно, скрыть ее или внезапно извергнуть, поставить непреодолимый барьер на пути преследователей. Казалось, что толпа – это единое злобное существо.
Арвардан осторожно обошел прилавок, водя Шварца как рыбу на конце удилища, и своей огромной рукой схватил его за плечо.
Шварц залопотал что-то и в панике рванулся прочь, но от хватки Арвардана не ушел бы и человек посильнее Шварца, Археолог заговорил, улыбаясь, чтобы не привлекать внимания посторонних:
– Привет, старина, давно не виделись. Как дела? Вряд ли это могло кого-нибудь обмануть – стоило посмотреть на Шварца, но тут подоспела Пола.
– Шварц, – зашептала она, – пойдемте с нами. Какой-то миг Шварц еще упирался, потом уступил.
– Я… идти… с вами, – устало сказал он, но его голос потонул в реве магазинного репродуктора:
– Внимание! Внимание! Внимание! Администрация предлагает всем посетителям магазина организованно пройти к выходу на Пятую улицу. При выходе предъявляйте регистрационную карточку. Посетителям предлагается покинуть магазин немедленно.
Сообщение повторили три раза, уже под шарканье многочисленных ног, которые направлялись к выходу. Поднялся гомон – все задавали друг другу на разные лады вечный, никогда не получающий ответа вопрос: «В чем дело? Что случилось?»
– Пойдемте и мы, – пожал плечами Арвардан. – Нам все равно надо уходить.
– Нет, нам нельзя, – затрясла головой Пола.
Почему? – нахмурился Арвардан.
Девушка отпрянула. Как ему объяснить, что у Шварца нет регистрационной карточки? Кто он, собственно, такой? И зачем помогал ей? Пола изнемогала от подозрений и отчаяния.
– Вы идите, а не то нарветесь на неприятности, – проговорила она.
Лифты без устали свозили народ с верхних этажей. Арвардан, Пола и Шварц оставались единственным островком твердой земли в человеческой реке.
Позже, оглядываясь назад, Арвардан понимал, что чуть было не бросил девушку в тот миг. Он мог тогда уйти и больше не увидеть ее, и его совесть была бы чиста. И все обернулось бы по-другому, и Великая Галактическая Империя погибла бы в хаосе и разрушении.
Но Арвардан не покинул девушку. Охваченная страхом и отчаянием, она уже не была красивой, да и никто бы не был на ее месте, но Арвардана тронул ее беспомощный вид. Он пошел было прочь, но остановился.
– Вы остаетесь?
Она кивнула.
– Но почему?
– Потому что, – залилась она слезами, – потому что я не знаю, что делать.
Перед ним была перепуганная девчонка – пусть она землянка, какая разница? Арвардан смягчился.
– Если вы скажете мне, в чем дело, я постараюсь помочь.
Она не ответила.
Все трое представляли собой живую картину. Шварц присел на корточки, слишком подавленный, чтобы следить за их разговором и удивляться, с чего это вдруг опустел универмаг, и закрыл лицо руками в немом жесте отчаяния. Пола рыдала. Раньше она никогда даже не представляла себе, что можно испытывать такой страх. Озадаченный Арвардан неуклюже поглаживал ее по плечу, пытаясь утешить, и в голове у него застряла мысль, что он впервые прикоснулся к землянке.
И тут к ним подошел маленький человечек.
Глава девятая
Происшествие в Чике
Лейтенант чикского гарнизона Марк Клауди медленно зевнул и с тоской уставился в пустоту. Он дослуживал на Земле второй год и не мог дождаться, когда его переведут.
Во всей Галактике не было такой трудной службы, как на этой жуткой планете, В других мирах между военными и штатскими существовали определенные приятельские отношения, особенно если штатские были женского пола. Там солдат чувствовал себя свободно и непринужденно.
Здесь же казарма была тюрьмой с противорадиоактивными стенами и тщательно фильтруемой атмосферой. Приходилось носить пропитанные свинцом защитные костюмы, тяжелые и холодные, их нельзя было снимать, не рискуя здоровьем. И в довершение ко всему, не могло быть и речи о братании с гражданским населением, даже если допустить, что кто-нибудь из солдат с тоски и одиночества захотел бы связаться с «земляшкой».
Что же еще оставалось, кроме как дрыхнуть или, на худой конец, кимарить, а в промежутках медленно сходить с ума?
Лейтенант Клауди потряс головой в тщетной попытке разогнать туман, сел и стал натягивать башмаки. Часы показывали, что до вечерней жратвы еще есть время. Но вдруг лейтенант как ужаленный вскочил с кровати в одном ботинке, горько сожалея о том, что не успел причесаться, и отдал честь – перед ним стоял старший по званию.
Полковник пренебрежительно оглядел его, но не сделал замечания, а сказал отрывисто:
– Лейтенант, нам сообщили о беспорядках в центре города. Отправляйтесь с дезинфекционной командой к универмагу Дунхема и разберитесь, в чем там дело. Проследите, чтобы ваши люди были полностью защищены против лучевой лихорадки.
– Лучевая лихорадка?! – вскричал лейтенант. – Прошу прощения, полковник, но…
– Выступить через пятнадцать минут, – холодно сказал полковник.
Арвардан первым увидел человечка и замер, но тот сказал:
– Здорово, начальник. Здорово, верзила. Скажи дамочке, чтобы не убивалась так.
Пола вскинула голову, затаив дыхание, и машинально прижалась к внушительному на вид Арвардану, а тот так же машинально обнял ее за плечи, даже не заметив, что прикоснулся к землянке во второй раз.
– Что вам надо? – резко спросил он.
Остроглазый человечек нерешительно вышел из-за прилавка, заваленного пачками товара, говоря заискивающе-нахальным тоном:
– Там на улице заваруха, но вы, барышня, не беспокойтесь. Я проведу вашего красавца обратно в институт.
– Какой институт? – испугалась Пола.
– Да ладно вам. Я Наттер, у меня фруктовый ларек как раз напротив Института ядерных исследований. Я вас там сто раз видел.
– Послушайте, – обратился к нему Арвардан, – а в чем дело?
Наттер весь затрясся в приступе веселья.
– Они думают, у него лучевая лихорадка.
– Лучевая лихорадка? – дуэтом повторили Арвардан и Пола.
– Ага. С ним обедали двое таксистов, от них и пошло. Слухи-то быстро расходятся.
– Значит, гвардейцы у выхода ищут человека, больного лихорадкой? – спросила Пола.
– Точно.
– А вы почему не боитесь лихорадки? – осведомился Арвардан. – Ведь администрация сама ждет снаружи, не решается войти. Ждут дезкоманду чужаков.
– А вы, значит, не боитесь.
– А чего бояться? Нет у него никакой лихорадки. Поглядите – ни болячек на губах, ни жара, глаза нормальные. Что я, лихорадки не видал? Давайте-ка пошли отсюда.
– Нет-нет. Мы не можем, – снова испугалась Пола, – Он… он…
– Я его выведу, – понимающе заверил Наттер. – Нет проблем. Безо всякой карточки.
Пола чуть не вскрикнула, и Арвардан неприязненно спросил:
– Вы настолько важная персона?
Наттер хрипло засмеялся и похлопал себя по лацкану.
– Агент Общества Блюстителей. Мне вопросов не задают.
– Но зачем вам это нужно?
– Честная сделка. Вы в затруднении, я могу вам помочь. Сотня кредиток, скажем. Вы платите, я делаю. Пятьдесят – сейчас, пятьдесят – после доставки.
– Вы заберете его в Братство! – с ужасом прошептала Пола.
– Зачем? Он им ни к чему, а я заработаю свою сотню. Смотрите – дождетесь чужаков, а они и убить мужика могут, пока разберутся, есть у него лихорадка или нет. Вы чужаков знаете – их не волнует, что они убьют землянина. Им чем больше убил, тем лучше.
– Возьмите с собой девушку, – сказал Арвардан.
– Э нет, начальник, – хитро глянул Наттер, – У меня риск учтенный. Одного-то я выведу, а двоих может не получиться. Если уж брать, так того, кто больше стоит. Разумно ведь, а?
– А я тебе ноги вырву, понял?
Наттер вздрогнул, но тут же рассмеялся.
– Ну и дурак. Все равно тебя возьмут, да еще и за убийство отвечать придется. Так что лапы прочь, начальник.
– Ну, пожалуйста, – тянула Арвардана за руку Пола, – мы должны попробовать. Пусть он делает, как знает. Вы ведь нас не обманете, правда, господин Наттер?
Наттер скривил рот.
– Твой большой дружок мне руку вывернул. Напрасно он это сделал. Я не люблю, когда меня трогают. Придется взять с вас еще сотню – всего двести.
– Мой отец вам заплатит.
– Сотню вперед, – потребовал Наттер.
– Но у меня нет с собой ста кредиток, – взмолилась Пола.
– Ничего, у меня есть, – сказал Арвардан, открыл бумажник, вынул несколько купюр и сунул их Наттеру. – Катись!
– Идите с ним, Шварц, – прошептала Пола.
Шварц молча и равнодушно подчинился – он бы сейчас и в преисподнюю отправился с таким же безразличием.
Пола и Арвардан, оставшись вдвоем, растерянно уставились друг на друга. Пола, кажется, впервые по-настоящему увидела Арвардана – какой он высокий, мужественно-красивый, спокойный и уверенный в себе. Раньше она воспринимала его только как нежданного помощника, но теперь… Она вдруг засмущалась, ее сердце затрепетало, и события последнего часа перестали ее волновать.
Они даже не знали, как зовут друг друга.
– Пола Шект, – улыбнулась девушка Арвардану.
Арвардан еще не видел, как она улыбается, и заинтересовался этим явлением. Улыбаясь, Пола вся светилась, и это вызвало желание… но Арвардан грубо оборвал себя. Землянка! И представился чуть менее сердечно, чем собирался:
– Бел Арвардан.
Он протянул ей свою бронзовую руку, в которой на миг исчезла ее ручка.
– Я даже не поблагодарила вас за помощь.
Арвардан небрежно пожал плечами.
– Пойдемте? Наверное, ваш друг уже вышел, надеюсь, благополучно.
– Если бы его схватили, поднялся бы шум. Как вы думаете?
Ее взгляд умолял не отнимать у нее надежду! и Арвардан с трудом удержался, чтобы не размякнуть.
– Пойдемте?
– Да, почему бы и нет? – с внезапным холодком ответила девушка.
Но тут вдалеке послышался вой и скрежет. Пола снова вздрогнула и в испуге раскрыла глаза.
– А это что такое? – спросил Арвардан.
– Имперские войска.
– Вы их тоже боитесь? – с лукавинкой в голосе спросил Арвардан-галактианин, сирианский археолог. Пусть это предрассудок, пусть это вопиюще нелогично, но для него имперский солдат был воплощением здравого смысла и гуманности. – Не бойтесь чужаков, – покровительственно-благодушно сказал он, снисходя даже до земного выражений. – Я с ними разберусь.
– О нет, не надо, – забеспокоилась девушка. – Лучше совсем с ними не разговаривайте. Делайте все, что они скажут, а на них даже не смотрите.
Улыбка Арвардана стала еще шире.
Гвардейцы, увидев их в дверях, отошли назад, и Арвардан с Полой в странной тишине вступили в их круг. Армейские машины выли уже совсем близко.
Вот они въехали на площадь, и из них посыпались солдаты в стеклянных шлемах. Люди в панике разбегались, подгоняемые резкими криками и тычками рукояток нейрокнутов.
Лейтенант Клауди подошел к гвардейцу-землянину и спросил:
– Эй, ты, у кого тут лучевая лихорадка? – Гермошлем слегка искажал его черты, а голос через микрофон звучал металлически, Гвардеец почтительно склонил голову.
– С вашего позволения, ваша милость, больной изолирован в здании. Те двое, что были с ним, только что вышли, вот они перед вами.
– Ах вот оно что? Пусть остаются на месте. Первым делом надо разогнать толпу… Сержант! Очистить площадь!
Все совершалось с мрачной слаженностью. Над Чикой сгущались сумерки, и толпа быстро таяла, растворяясь во мраке. На улицах включались огни, мягко освещая город.
Лейтенант Клауди постучал по сапогам рукояткой нейрокнута.
– Больной земляш точно внутри?
– Он не выходил, ваша милость. Должен быть там.
– Ладно, примем это как факт и не будем терять времени… Сержант! Обезвредить здание!
Группа солдат, герметически защищенных от окружающей среды, прошла в универмаг и провела там долгах четверть часа. Арвардан с увлечением наблюдал за событиями, совсем не желая как профессионал прерывать взаимодействие двух разных цивилизаций. Наконец последний из солдат вышел, и здание погрузилось во мрак.
– Опечатать дверь!
Еще несколько минут, и контейнеры с дезинфектантом, расставленные в нескольких местах на каждом этаже, были вскрыты с помощью дистанционного управления. Из них повалили густые пары, они ползли по стенам, обволакивая каждый дюйм площади, наполняли воздух, проникали во все щели. Ни один вид протоплазмы, от бактерии до человека, не мог выжить при такой обработке – теперь помещением можно будет пользоваться лишь после долгой химической очистки. Лейтенант подошел к Арвардану и Поле.
– Как его звали?
В его голосе не было даже жестокости – одно только безразличие. Погиб землянин – ну и что же? Он еще и муху сегодня убил. Всего, значит, двое.
Ему никто не ответил. Пола понурила голову, Арвардан не оставлял своей роли наблюдателя. Офицер, не отрывая от них глаз, распорядился:
– Проверить этих на инфекцию.
Подошел офицер со знаками отличия военного медика и без церемоний начал осмотр. Руками в перчатках он прощупал обоих под мышками и залез в рот, проверив внутреннюю сторону щек.
– Здоровы, лейтенант. Если они контактировали сегодня с больным, симптомы в случае заражения уже должны были проявиться.
– Угу, – Лейтенант осторожно снял шлем и с наслаждением глотнул свежего, хотя и земного, воздуха. Держа этот громоздкий предмет на сгибе левой руки, он резко спросил:
– Как твоя фамилия, земляшка?
И обращение, и тон были оскорбительны, но Пола не выразила возмущения.
– Пола Шект, офицер, – ответила она шепотом.
– Документы!
Пола достала из белого кармашка розовую книжечку.
Лейтенант взял ее и раскрыл, светя себе фанариком, потом бросил обратно девушке. Книжечка, кружась, упала на землю, и Пола быстро нагнулась за ней.
– Стоять, – процедил офицер и отбросил удостоверение ногой в сторону.
Пола выпрямилась, вся белая. Арвардан счел, что пора вмешаться, и сказал:
– Послушайте, можно вас?
Лейтенант рывком повернулся к нему, оскалив зубы.
– Что ты сказал, земляш?
Пола бросилась между ними.
– Прошу вас, офицер, этот человек не имеет никакого отношения к тому, что случилось. Я его никогда раньше не видела…
Лейтенант оттолкнул ее.
– Что ты сказал, земляш?
Арвардан спокойно ответил, не отводя глаз:
– Я сказал: «Послушайте, можно вас?» А дальше я собирался сказать, что мне не нравится ваше обращение с женщинами и что я советовал бы вам изменить свои манеры.
Он был слишком раздражен, чтобы разубеждать офицера относительно своего происхождения. Лейтенант растянул губы в усмешке.
– А кто воспитывал тебя, земляш? Ты что, не знаешь, как разговаривать с человеком? Не знаешь своего места? Ну что ж, давненько я не имел удовольствия поучить уму-разуму такого большого жеребца-земляша. Получи!
И он быстро, как жалит змея, ударил ладонью Арвардана по лицу – раз и другой.
Пораженный Арвардан отступил, в ушах у него зашумело. Он перехватил бьющую руку, увидел великое удивление на лице у лейтенанта, мускулы плеч напряглись…
Лейтенант с грохотом рухнул наземь, и его шлем разбился вдребезги. Арвардан со свирепой улыбочкой отряхнул руки над лежащим телом.
– Может, еще какой ублюдок хочет попробовать печь блины у меня на лице?
Но сержант поднял свой нейрокнут. Контакт щелкнул, и бледно-лиловый луч лизнул археолога.
Каждый мускул в теле Арвардана свело невыносимой болью, он медленно опустился на колени и, полностью парализованный, потерял сознание.
Первое, что ощутил Арвардан, выплыв из беспамятства, – это блаженная прохлада на лбу. Он попытался открыть глаза, но веки точно были подвешены на ржавых петлях. Арвардан оставил эту затею и очень медленно, отрывочными движениями (каждое сокращение мышц вгоняло в него булавки) поднес руку к лицу: мягкое влажное полотенце, которое придерживала маленькая рука.
Он с усилием приоткрыл-таки один глаз и, посмотрев сквозь туман, произнес:
– Пола.
Та вскрикнула от радости.
– Да. Как вы себя чувствуете?
– Как будто уже умер, – проскрипел он, – только без той отрады, что не чувствуешь боли. Что случилось?
Нас отвезли на военную базу. Сюда заходил полковник. Вас обыскали. Не знаю, что они собираются делать, но… Ох, господин Арвардан, напрасно вы ударили лейтенанта. По-моему, вы сломали ему руку.
На лице у Арвардана проступила слабая улыбка.
– Это хорошо! Жаль, что не шею.
– Но оказание сопротивления имперскому офицеру – тяжкое преступление, – полным ужаса шепотом сказала она.
– Правда? Это мы еще посмотрим.
– Шш. Они возвращаются.
Арвардан закрыл глаза и расслабился. Он слышал, будто издалека, как вскрикнула Пола, и почувствовал, как в тело входит игла, но не мог пошевелиться.
Потом по его жилам и нервам прошла благодатная обезболивающая волна. Мускулы рук разжались, и выгнутая дугой спина легла на место. Арвардан похлопал глазами, оперся на локоть и сел.
На него с беспокойством смотрел полковник и тревожно-радостно – Пола.
– Ну-с, доктор Арвардан, у нас, кажется, произошло неприятное недоразумение, – сказал полковник.
Доктор? Пола вдруг поняла, как мало она знает о нем – не знает даже, чем он занимается. Раньше она никогда не испытывала подобного чувства.
– Неприятное, говорите? – хохотнул Арвардан. – По-моему, это не то прилагательное.
– Вы сломали руку офицеру Империи при исполнении служебных обязанностей.
– Этот офицер первый ударил меня. В его обязанности не входило наносить мне тяжкое оскорбление – и словами, и действием. Поступив так, он лишил себя права на обращение с собой как с офицером и благородным человеком. А я, как свободный гражданин Империи, имел полное право пресечь столь бесцеремонное, чтобы не сказать беззаконное, с собой обхождение.
Во всей Галактике не было такой трудной службы, как на этой жуткой планете, В других мирах между военными и штатскими существовали определенные приятельские отношения, особенно если штатские были женского пола. Там солдат чувствовал себя свободно и непринужденно.
Здесь же казарма была тюрьмой с противорадиоактивными стенами и тщательно фильтруемой атмосферой. Приходилось носить пропитанные свинцом защитные костюмы, тяжелые и холодные, их нельзя было снимать, не рискуя здоровьем. И в довершение ко всему, не могло быть и речи о братании с гражданским населением, даже если допустить, что кто-нибудь из солдат с тоски и одиночества захотел бы связаться с «земляшкой».
Что же еще оставалось, кроме как дрыхнуть или, на худой конец, кимарить, а в промежутках медленно сходить с ума?
Лейтенант Клауди потряс головой в тщетной попытке разогнать туман, сел и стал натягивать башмаки. Часы показывали, что до вечерней жратвы еще есть время. Но вдруг лейтенант как ужаленный вскочил с кровати в одном ботинке, горько сожалея о том, что не успел причесаться, и отдал честь – перед ним стоял старший по званию.
Полковник пренебрежительно оглядел его, но не сделал замечания, а сказал отрывисто:
– Лейтенант, нам сообщили о беспорядках в центре города. Отправляйтесь с дезинфекционной командой к универмагу Дунхема и разберитесь, в чем там дело. Проследите, чтобы ваши люди были полностью защищены против лучевой лихорадки.
– Лучевая лихорадка?! – вскричал лейтенант. – Прошу прощения, полковник, но…
– Выступить через пятнадцать минут, – холодно сказал полковник.
Арвардан первым увидел человечка и замер, но тот сказал:
– Здорово, начальник. Здорово, верзила. Скажи дамочке, чтобы не убивалась так.
Пола вскинула голову, затаив дыхание, и машинально прижалась к внушительному на вид Арвардану, а тот так же машинально обнял ее за плечи, даже не заметив, что прикоснулся к землянке во второй раз.
– Что вам надо? – резко спросил он.
Остроглазый человечек нерешительно вышел из-за прилавка, заваленного пачками товара, говоря заискивающе-нахальным тоном:
– Там на улице заваруха, но вы, барышня, не беспокойтесь. Я проведу вашего красавца обратно в институт.
– Какой институт? – испугалась Пола.
– Да ладно вам. Я Наттер, у меня фруктовый ларек как раз напротив Института ядерных исследований. Я вас там сто раз видел.
– Послушайте, – обратился к нему Арвардан, – а в чем дело?
Наттер весь затрясся в приступе веселья.
– Они думают, у него лучевая лихорадка.
– Лучевая лихорадка? – дуэтом повторили Арвардан и Пола.
– Ага. С ним обедали двое таксистов, от них и пошло. Слухи-то быстро расходятся.
– Значит, гвардейцы у выхода ищут человека, больного лихорадкой? – спросила Пола.
– Точно.
– А вы почему не боитесь лихорадки? – осведомился Арвардан. – Ведь администрация сама ждет снаружи, не решается войти. Ждут дезкоманду чужаков.
– А вы, значит, не боитесь.
– А чего бояться? Нет у него никакой лихорадки. Поглядите – ни болячек на губах, ни жара, глаза нормальные. Что я, лихорадки не видал? Давайте-ка пошли отсюда.
– Нет-нет. Мы не можем, – снова испугалась Пола, – Он… он…
– Я его выведу, – понимающе заверил Наттер. – Нет проблем. Безо всякой карточки.
Пола чуть не вскрикнула, и Арвардан неприязненно спросил:
– Вы настолько важная персона?
Наттер хрипло засмеялся и похлопал себя по лацкану.
– Агент Общества Блюстителей. Мне вопросов не задают.
– Но зачем вам это нужно?
– Честная сделка. Вы в затруднении, я могу вам помочь. Сотня кредиток, скажем. Вы платите, я делаю. Пятьдесят – сейчас, пятьдесят – после доставки.
– Вы заберете его в Братство! – с ужасом прошептала Пола.
– Зачем? Он им ни к чему, а я заработаю свою сотню. Смотрите – дождетесь чужаков, а они и убить мужика могут, пока разберутся, есть у него лихорадка или нет. Вы чужаков знаете – их не волнует, что они убьют землянина. Им чем больше убил, тем лучше.
– Возьмите с собой девушку, – сказал Арвардан.
– Э нет, начальник, – хитро глянул Наттер, – У меня риск учтенный. Одного-то я выведу, а двоих может не получиться. Если уж брать, так того, кто больше стоит. Разумно ведь, а?
– А я тебе ноги вырву, понял?
Наттер вздрогнул, но тут же рассмеялся.
– Ну и дурак. Все равно тебя возьмут, да еще и за убийство отвечать придется. Так что лапы прочь, начальник.
– Ну, пожалуйста, – тянула Арвардана за руку Пола, – мы должны попробовать. Пусть он делает, как знает. Вы ведь нас не обманете, правда, господин Наттер?
Наттер скривил рот.
– Твой большой дружок мне руку вывернул. Напрасно он это сделал. Я не люблю, когда меня трогают. Придется взять с вас еще сотню – всего двести.
– Мой отец вам заплатит.
– Сотню вперед, – потребовал Наттер.
– Но у меня нет с собой ста кредиток, – взмолилась Пола.
– Ничего, у меня есть, – сказал Арвардан, открыл бумажник, вынул несколько купюр и сунул их Наттеру. – Катись!
– Идите с ним, Шварц, – прошептала Пола.
Шварц молча и равнодушно подчинился – он бы сейчас и в преисподнюю отправился с таким же безразличием.
Пола и Арвардан, оставшись вдвоем, растерянно уставились друг на друга. Пола, кажется, впервые по-настоящему увидела Арвардана – какой он высокий, мужественно-красивый, спокойный и уверенный в себе. Раньше она воспринимала его только как нежданного помощника, но теперь… Она вдруг засмущалась, ее сердце затрепетало, и события последнего часа перестали ее волновать.
Они даже не знали, как зовут друг друга.
– Пола Шект, – улыбнулась девушка Арвардану.
Арвардан еще не видел, как она улыбается, и заинтересовался этим явлением. Улыбаясь, Пола вся светилась, и это вызвало желание… но Арвардан грубо оборвал себя. Землянка! И представился чуть менее сердечно, чем собирался:
– Бел Арвардан.
Он протянул ей свою бронзовую руку, в которой на миг исчезла ее ручка.
– Я даже не поблагодарила вас за помощь.
Арвардан небрежно пожал плечами.
– Пойдемте? Наверное, ваш друг уже вышел, надеюсь, благополучно.
– Если бы его схватили, поднялся бы шум. Как вы думаете?
Ее взгляд умолял не отнимать у нее надежду! и Арвардан с трудом удержался, чтобы не размякнуть.
– Пойдемте?
– Да, почему бы и нет? – с внезапным холодком ответила девушка.
Но тут вдалеке послышался вой и скрежет. Пола снова вздрогнула и в испуге раскрыла глаза.
– А это что такое? – спросил Арвардан.
– Имперские войска.
– Вы их тоже боитесь? – с лукавинкой в голосе спросил Арвардан-галактианин, сирианский археолог. Пусть это предрассудок, пусть это вопиюще нелогично, но для него имперский солдат был воплощением здравого смысла и гуманности. – Не бойтесь чужаков, – покровительственно-благодушно сказал он, снисходя даже до земного выражений. – Я с ними разберусь.
– О нет, не надо, – забеспокоилась девушка. – Лучше совсем с ними не разговаривайте. Делайте все, что они скажут, а на них даже не смотрите.
Улыбка Арвардана стала еще шире.
Гвардейцы, увидев их в дверях, отошли назад, и Арвардан с Полой в странной тишине вступили в их круг. Армейские машины выли уже совсем близко.
Вот они въехали на площадь, и из них посыпались солдаты в стеклянных шлемах. Люди в панике разбегались, подгоняемые резкими криками и тычками рукояток нейрокнутов.
Лейтенант Клауди подошел к гвардейцу-землянину и спросил:
– Эй, ты, у кого тут лучевая лихорадка? – Гермошлем слегка искажал его черты, а голос через микрофон звучал металлически, Гвардеец почтительно склонил голову.
– С вашего позволения, ваша милость, больной изолирован в здании. Те двое, что были с ним, только что вышли, вот они перед вами.
– Ах вот оно что? Пусть остаются на месте. Первым делом надо разогнать толпу… Сержант! Очистить площадь!
Все совершалось с мрачной слаженностью. Над Чикой сгущались сумерки, и толпа быстро таяла, растворяясь во мраке. На улицах включались огни, мягко освещая город.
Лейтенант Клауди постучал по сапогам рукояткой нейрокнута.
– Больной земляш точно внутри?
– Он не выходил, ваша милость. Должен быть там.
– Ладно, примем это как факт и не будем терять времени… Сержант! Обезвредить здание!
Группа солдат, герметически защищенных от окружающей среды, прошла в универмаг и провела там долгах четверть часа. Арвардан с увлечением наблюдал за событиями, совсем не желая как профессионал прерывать взаимодействие двух разных цивилизаций. Наконец последний из солдат вышел, и здание погрузилось во мрак.
– Опечатать дверь!
Еще несколько минут, и контейнеры с дезинфектантом, расставленные в нескольких местах на каждом этаже, были вскрыты с помощью дистанционного управления. Из них повалили густые пары, они ползли по стенам, обволакивая каждый дюйм площади, наполняли воздух, проникали во все щели. Ни один вид протоплазмы, от бактерии до человека, не мог выжить при такой обработке – теперь помещением можно будет пользоваться лишь после долгой химической очистки. Лейтенант подошел к Арвардану и Поле.
– Как его звали?
В его голосе не было даже жестокости – одно только безразличие. Погиб землянин – ну и что же? Он еще и муху сегодня убил. Всего, значит, двое.
Ему никто не ответил. Пола понурила голову, Арвардан не оставлял своей роли наблюдателя. Офицер, не отрывая от них глаз, распорядился:
– Проверить этих на инфекцию.
Подошел офицер со знаками отличия военного медика и без церемоний начал осмотр. Руками в перчатках он прощупал обоих под мышками и залез в рот, проверив внутреннюю сторону щек.
– Здоровы, лейтенант. Если они контактировали сегодня с больным, симптомы в случае заражения уже должны были проявиться.
– Угу, – Лейтенант осторожно снял шлем и с наслаждением глотнул свежего, хотя и земного, воздуха. Держа этот громоздкий предмет на сгибе левой руки, он резко спросил:
– Как твоя фамилия, земляшка?
И обращение, и тон были оскорбительны, но Пола не выразила возмущения.
– Пола Шект, офицер, – ответила она шепотом.
– Документы!
Пола достала из белого кармашка розовую книжечку.
Лейтенант взял ее и раскрыл, светя себе фанариком, потом бросил обратно девушке. Книжечка, кружась, упала на землю, и Пола быстро нагнулась за ней.
– Стоять, – процедил офицер и отбросил удостоверение ногой в сторону.
Пола выпрямилась, вся белая. Арвардан счел, что пора вмешаться, и сказал:
– Послушайте, можно вас?
Лейтенант рывком повернулся к нему, оскалив зубы.
– Что ты сказал, земляш?
Пола бросилась между ними.
– Прошу вас, офицер, этот человек не имеет никакого отношения к тому, что случилось. Я его никогда раньше не видела…
Лейтенант оттолкнул ее.
– Что ты сказал, земляш?
Арвардан спокойно ответил, не отводя глаз:
– Я сказал: «Послушайте, можно вас?» А дальше я собирался сказать, что мне не нравится ваше обращение с женщинами и что я советовал бы вам изменить свои манеры.
Он был слишком раздражен, чтобы разубеждать офицера относительно своего происхождения. Лейтенант растянул губы в усмешке.
– А кто воспитывал тебя, земляш? Ты что, не знаешь, как разговаривать с человеком? Не знаешь своего места? Ну что ж, давненько я не имел удовольствия поучить уму-разуму такого большого жеребца-земляша. Получи!
И он быстро, как жалит змея, ударил ладонью Арвардана по лицу – раз и другой.
Пораженный Арвардан отступил, в ушах у него зашумело. Он перехватил бьющую руку, увидел великое удивление на лице у лейтенанта, мускулы плеч напряглись…
Лейтенант с грохотом рухнул наземь, и его шлем разбился вдребезги. Арвардан со свирепой улыбочкой отряхнул руки над лежащим телом.
– Может, еще какой ублюдок хочет попробовать печь блины у меня на лице?
Но сержант поднял свой нейрокнут. Контакт щелкнул, и бледно-лиловый луч лизнул археолога.
Каждый мускул в теле Арвардана свело невыносимой болью, он медленно опустился на колени и, полностью парализованный, потерял сознание.
Первое, что ощутил Арвардан, выплыв из беспамятства, – это блаженная прохлада на лбу. Он попытался открыть глаза, но веки точно были подвешены на ржавых петлях. Арвардан оставил эту затею и очень медленно, отрывочными движениями (каждое сокращение мышц вгоняло в него булавки) поднес руку к лицу: мягкое влажное полотенце, которое придерживала маленькая рука.
Он с усилием приоткрыл-таки один глаз и, посмотрев сквозь туман, произнес:
– Пола.
Та вскрикнула от радости.
– Да. Как вы себя чувствуете?
– Как будто уже умер, – проскрипел он, – только без той отрады, что не чувствуешь боли. Что случилось?
Нас отвезли на военную базу. Сюда заходил полковник. Вас обыскали. Не знаю, что они собираются делать, но… Ох, господин Арвардан, напрасно вы ударили лейтенанта. По-моему, вы сломали ему руку.
На лице у Арвардана проступила слабая улыбка.
– Это хорошо! Жаль, что не шею.
– Но оказание сопротивления имперскому офицеру – тяжкое преступление, – полным ужаса шепотом сказала она.
– Правда? Это мы еще посмотрим.
– Шш. Они возвращаются.
Арвардан закрыл глаза и расслабился. Он слышал, будто издалека, как вскрикнула Пола, и почувствовал, как в тело входит игла, но не мог пошевелиться.
Потом по его жилам и нервам прошла благодатная обезболивающая волна. Мускулы рук разжались, и выгнутая дугой спина легла на место. Арвардан похлопал глазами, оперся на локоть и сел.
На него с беспокойством смотрел полковник и тревожно-радостно – Пола.
– Ну-с, доктор Арвардан, у нас, кажется, произошло неприятное недоразумение, – сказал полковник.
Доктор? Пола вдруг поняла, как мало она знает о нем – не знает даже, чем он занимается. Раньше она никогда не испытывала подобного чувства.
– Неприятное, говорите? – хохотнул Арвардан. – По-моему, это не то прилагательное.
– Вы сломали руку офицеру Империи при исполнении служебных обязанностей.
– Этот офицер первый ударил меня. В его обязанности не входило наносить мне тяжкое оскорбление – и словами, и действием. Поступив так, он лишил себя права на обращение с собой как с офицером и благородным человеком. А я, как свободный гражданин Империи, имел полное право пресечь столь бесцеремонное, чтобы не сказать беззаконное, с собой обхождение.