Страница:
– У Полунова, – ответила молодая темноволосая женщина.
– Я туда. – Он натянул на мускулистое тело тельняшку.
– Так и пойдешь? – рассмеялась она.
– Тьфу ты! – Он стянул старое трико и поцеловал ее.
– Значит, надолго, – улыбаясь, покачала она головой. – Надеюсь, обойдется без приключений, Эдик?
– Разумеется. Ты не знаешь полковника, – вздохнул он. – При нем никаких…
– Хочется верить, что это действительно так.
– Ты не веришь? Пойдем, сама убедишься.
– Почему тебе не пригласить его к нам?
– Я думал, ты будешь против, – признался он. – Ведь ты, Ирина, не любишь, когда я об Африке…
– Потерплю. Я же сообщила тебе о его приезде.
– Мы быстро придем, – пообещал Эдуард.
– Ладно, мужики, – кивнул на дверь Каток, – расходимся.
– В натуре пора. – Плотный поднялся. – Ты надолго? – спросил он Анджея.
– Как получится. – Не подав никому руки, он только кивнул на прощание. – Ну что, может, баньку сделаешь? Сколько я мечтал о русской…
– В момент, – откликнулся Каток. – Я в курсе твоей мечты, и банька почти готова.
– Ништяк. Значит, поэтому ты и поторопил эту алкашню?
– Вижу, они тебе уже надоели.
– А пиво осталось?
– Есть пиво, – раздался голос от двери.
– В ад без парашюта! – засмеялся Анджей. – Выходит, ты жив, бродяга. – Он шагнул к Эдуарду.
– Так точно, полковник.
– Ну и как устроился в России-матушке?
– Да сначала скучал, тянуло обратно. Но Ирина удержала. Говорит, выбор за тобой. Или война, или мы с Анджеем.
– Погодь, – удивился полковник. – Какой еще Анд…
– Сыну у меня уже полтора года, – улыбнулся Эдуард. – И назвал я его в честь человека, спасшего мне жизнь.
– В ад без парашюта, – растерянно посмотрел на него Анджей. – Значит, растет маленький полковник. А ты какого черта молчишь? – накинулся он на Катка.
– Так я не в курсе, как они сына назвали. Мы встретимся – привет, и все. Масти у нас разные.
– Так, – решил Анджей, – топаем в магазин, покупаем все, что нужно маленькому тезке, и вперед. Жена не наладит?
– Не наладит, – засмеялся Эдуард. – Только не надо разговоров при ней о…
– Ты меня за кого держишь? – усмехнулся Анджей. – Все, тронулись.
– А банька? – спросил Каток.
– Через пару часов вернусь, тогда и вымоюсь. Хотя, – тут же передумал он, – вот что… – Анджей сунул в руку Эдуарда несколько купюр евро. – Топай в магазин сам… нет, подожди минут тридцать, вместе пойдем. А то накупишь что подешевле. Я сам выбирать буду. – Он посмотрел на Катка: – Пойдем, покажешь, как там и что. И полотенце дай. Иракскую грязь с себя смыть надо.
– Что-то долго нет нашего папы, – сказала игравшему с большим медведем малышу Ирина. – Хотела я посмотреть на легендарного полковника, но, видно, не придется. Слышала о нем очень много разного, а ни разу не видела. Интересно, когда придет папа? – Улыбаясь, она поцеловала малыша.
– Папа! – засмеявшись, выговорил мальчик.
– Не думаю, что папа скоро придет. – Она взяла сына на руки. Послышался шум подъехавшей машины. Ирина подошла к окну. Увидела остановившуюся «четверку». Из машины вышли Эдуард и незнакомый ей мужчина лет сорока пяти. В руках у них были две большие сумки. Последним появился Каток, который вытащил из машины еще две сумки.
– Господи, – весело удивилась Ира, – чего они набрали? Наверное, выпивки, – недовольно прошептала она. Посмотревшись в зеркало и привычным жестом поправив волосы, женщина пошла к двери.
– Ирина! – услышала она голос мужа. – Встречай гостей! Полковник приехал. Набрал нашему Анджею всего.
– Где тезка? – спросил вошедший следом Анджей. – Добрый день! – Увидев Ирину, он щелкнул каблуками. – Анджей Гончаров.
– Ирина Орлова, – вытянувшись, четко отозвалась она. – Жена вашего капитана, господин полковник.
– Ну и язва она у тебя, – прошептал Анджей.
– Так точно, полковник, – рассмеялся тот. – Но мне она очень нравится.
– Господи! – открыв сумки, ахнула Ирина. – И куда же все…
– Тезке, – не дал договорить ей Анджей. – Может, наконец покажете мне маленького Анджея?
Остановившись у двери, Каток спросил Иру:
– А это куда?
– Что там? – поинтересовалась она.
– Сладости разные, фрукты и напитки, – ответил за Катка Эдуард.
– В начале девяностых он все под собой держал, – раздраженно говорил Кавалер. – Брал где хотел. И питерские его отлавливали, и другие, кто мечтал заправки и придорожные кафешки под себя положить. Потом неприятности с ментами начались. Его несколько раз замочить хотели. И стреляли, и тачку взрывали. Под Ельцом он под перекрестный огонь попал, тачка сгорела, а он жив остался. Потом с ментами цепанулся с липецкими, и начали его парней брать. Он и исчез. Ну а без него вообще все заглохли. Семерых повязали, а кое-кто в тень ушел. Каток с ним где-то был. Где именно, не говорит. У полковника предки где-то недалеко живут. Но он с ними не особо контачит. Вот с ним перетереть надо, и пусть он…
– А сами-то мы не сможем разборку навести с этими черными? – зло перебил его мускулистый молодой мужчина. – Надо просто забить стрелку и разжевать им все по понятиям. А не въедут – мочить на хрен!
– У них с ментами налажено, – раздраженно отозвался седой толстяк. – Так что светанемся – и суши сухари, – криво улыбнулся он. – И в Тамбове менты у них куплены, и в Пензе. Так что голый номер с ними разбираться. Сами себе неприятностей кучу поймаем, и все дела. К тому же сейчас все заправки под себя ЮКОС сгреб. А с ними ссориться – долго не проживешь.
– Ну, положим, со всеми ментами добазариться хрен кому удастся, – проговорил мужчина со шрамом на лбу. – Конечно, кто-то прикрывает их до поры до времени. Как только в натуре ментовня займется этими черными, возьмут всех. Просто привыкли придорожные кафешки крыши иметь, вот и жируют черные, мать их! – плюнул он. – Те, кто начинал все это, сейчас бабки сделали и в бизнес ушли. Вроде как по закону навар мают. Мало тех осталось, кто начинал с перестройки. Одиночек полно, конечно, но они на крупняк не замахиваются. Таких, как полковник, считай, и нет уже, сейчас все под кем-то ходят.
– Поэтому он и свинтил, – усмехнулся мускулистый.
– Слушай, Кулак, – вздохнул толстяк. – Ты вроде как на полковника зуб имеешь. Разжуй, в чем дело, и тогда…
– Да не имею я на него ничего, – прервал его тот. – Просто он на нас кивает – мол, кавказцы у вас заруливают, – а сам в стороне остаться желает.
– А на кой хрен мы с ним этот базар начали? – усмехнулся мужчина со шрамом. – Вроде как помощи просили. Он и высказал то, что думает. Например, мне самому тошно. В натуре получается, что мы только базарим, и вне дела. А они, суки, бабки имеют. И мы ничего сделать не можем.
– Мочить их, козлов, и все дела! – предложил Кавалер. – А то мы только пытаемся что-то уладить. А они, суки, Ворона уже завалили. Сто пудов даю, их работа.
– Да в этом, пожалуй, только ментовня и сомневается, – усмехнулся мужчина со шрамом.
– А ты, Карта, кентом был у Ворона, – сказал толстяк. – И тут за кента разборку навести – святое дело.
– Ты же сам говорил, что не надо с ними связываться, – разозлился Карта. – А сейчас другой базар повел. Чего ты хочешь, Кок?
– Да вроде косяков не порю, – усмехнулся тот. – А в чем дело?
– Ты о Вороне напомнил, – вмешался Кулак.
– Хорош вам, – вздохнул Кавалер. – Не хватало еще меж собой разборку устроить. Просто у полковника парни оставались. Вот я и думал, что, может, он…
– Индюк тоже иногда думает, прежде чем в суп попасть, – проворчал Кок. – Надо было с Шерифом согласиться, и все дела.
– Под Шерифом ходить лично мне не в жилу, – покачал головой Кулак.
– Он сам даже не появился ни разу, – недовольно произнес Карта. – Присылает каких-то шестерок. А с ними базлать – себя не уважать. Даже если мы ему скажем, то получается – свое отдадим.
– А он и так здесь пасется, – усмехнулся Кок. – Поэтому мы будем иметь хоть кусок от своего пирога, а так только облизываемся. Я предлагаю связаться с Шерифом…
– Я – пас, – сказал Карта. – Мне такая хренотень…
– Я тоже на хрену видал быть шестеркой у Шерифа, – поддержал его Кулак, – хотя бы потому, что мы не в курсе, кто он есть. Может, гребень по жизни, а мы…
– Ты думай, что базаришь, – перебил его Кок.
– А ты, похоже, в курсе насчет Шерифа, – пристально посмотрел ему в глаза Карта.
– Я только знаю, что в Пензе он верх держит и по трассе берет кое-где, – проговорил Кок. – И что с азиками у него увязка и поделено все.
– Азиков там хрен да немного, – усмехнулся Карта. – Какой-то Черный во главе стоит. Так кличут ихнего главшпана. Я от знакомых базарок слышал. Но насчет Шерифа я – пас.
– Уснул, – улыбаясь, тихо проговорила Ирина. – Наигрался. Спасибо…
– Не за что.
– А вы не можете стать крестным отцом Анджея? – спросила она. – Мы его крестить хотим.
– Я вообще-то в Бога особо не верю, – тихо сказал Анджей. – Хотя и крещеный, правда, по святцам имя мое – Андрей. Анджей – польское имя, а они католики. Батя мой тоже в Господа не верует, но крестили меня точно. Так что запросто могу. А что именно там делать надо?
– Да мы и сами не знаем толком, – сказал Эдуард. – Но поп объяснит, наверное. Ты у нас останешься? – спросил он.
– Оставайтесь, – попросила Ирина.
– Надеюсь, вы моему приятелю разрешите остаться на небольшой праздничек в честь моего возвращения?
– Конечно, – ответила Ирина.
– Каток, – представился лысый.
– А мама как звала? – усмехнулся Анджей.
– Иван.
– Сейчас я поесть что-нибудь приготовлю. – Ирина шагнула к кухне.
– Да тут все есть, – остановил ее Эдуард. – Только если…
– Картошки свари, пожалуйста, – попросил Анджей, – в мундире. Восемь месяцев мечтал о ней. В столице в двух кабаках просил и заплатить обещал, не вышло.
– Сейчас сделаю, – засмеялась Ирина. – Эдька тоже первую неделю одну картошку ел.
– И я люблю, когда бабок нет, – негромко сообщил Каток.
Афганистан, Мазари-Шариф
– В Таджикистан мы вас переправим без осложнений, – сказал горбоносый мужчина с рыжеватой бородой. – Там есть отлаженный канал с переходом в Киргизию, затем в Казахстан и в Россию.
– Это надежно? – спросил бородатый чеченец.
– Пока провалов не было, – ответил горбоносый. – Тем более сейчас русские собаки ушли, поэтому стало гораздо легче переходить границу. Между этими независимыми государствами, – засмеялся он, – границы существуют только на бумаге. Россия тщательнее всех охраняет свои рубежи. Но пройти из бывших азиатских республик СССР вполне можно. Мы переправляли туда и людей, и наркотики. Правда, в последнее время с наркотиками все труднее проходить, но вас мы отправим. Сколько с тобой воинов Аллаха?
– Всего нас девять человек.
Ваха, сидя на коврике, перебирал четки и о чем-то напряженно думал.
– Послезавтра пойдете, – кивнул горбоносый.
– Об этом никто не должен знать, – предупредил его Ваха. – Если узнают люди «Аль-Каиды» или боевики Юлдашева, нам просто отрежут головы. Здесь мы ни за что рискуем жизнью. Я потерял уже двенадцать воинов. В Саратове есть кто-нибудь из наших? Или нам придется все делать самим?
– Вас встретят, – заверил горбоносый, – помогут с документами. К тому же ты все-таки расшевелишь их и заставишь вспомнить, что они давали клятву именем Аллаха бить неверных везде, где возможно. Однако после провала операции по подрыву плотины в Саратове больше никто ничего не делал. А ведь там живут вертолетчики, которые немало пролили крови наших…
– Кто там за старшего? – перебил его Ваха.
– Искандер, Алихан и еще кто-то. Алихан был тяжело ранен, и через Грузию его отправили в Турцию на лечение. Возвращаться пришлось через нас. А в Саратове он задержался. Искандер был послан туда с заданием подорвать плотину. Но ничего не вышло. ФСБ сумела не допустить акции. Были задержаны несколько человек, трое убиты. Собаки из ФСБ научились предупреждать наши удары.
Ваха усмехнулся.
– Правда, я не знаю, – нерешительно сказал горбоносый, – как вы доберетесь до Ичкерии.
– Нам надо попасть в Россию, – заявил чеченец. – И мы, если понадобится Аллаху наша жизнь, отдадим ее в бою с гяурами в России, но не будем терять свои жизни, принадлежащие Аллаху, здесь.
– Надо активизировать удары в Кабуле, – требовательно говорил Юлдашев. – И чаще атаковать полицейские участки. Что слышно о караванах с наркотиками? – спросил он полного бородача в чалме.
– Из пяти прошел только один. Мы потеряли двенадцать человек и груза на сумму…
– Твое дело не рассуждать, – жестко прервал его Хаким, – а обеспечить безопасный проход товара через границу. Или тебя придется сменить. Если еще раз случится подобное, то тебя ожидает пояс шахида. Ты, видимо, соскучился по семи девственницам в райских кущах Всевышнего.
В глазах бородача мелькнул страх.
– Я сам буду проверять маршрут, – заверил он.
Саратов
– Пусть собаки грызут его плоть! – прорычал Искандер. – Снова задерживает груз. Был человек и сообщил, что товар будет только через неделю, – пояснил он Мусе.
– Послушай, – недовольно сказал тот, – может, хватит заниматься коммерцией?
– Это ты меня послушай. Денег у нас нет уже давно, мы живем и готовим людей для нанесения ударов только благодаря наркотикам. Мы несколько раз меняли квартиры и купили дома людям, которые нам верны, за вырученные от продажи наркотиков деньги. Кроме того, мы готовим двух шахидов. Согласись, чтобы сейчас подготовить женщину-камикадзе, мало убеждений. Наркотики здесь действуют безотказно. Конечно, она не взорвет себя там, где ей скажут. Но хотя бы наденет пояс шахида, а уж взорвать его мы сумеем сами. И опять-таки только под воздействием наркотиков мы можем заставить ее надеть пояс шахида. Сейчас у нас две кандидатки, наркоманки. Еще чуть-чуть, и они потеряют контроль над собой полностью. Вот тогда шарахнем где-нибудь. Правда, далеко они не уйдут, но хоть что-то сделаем. Два взрыва – это уже…
– Сколько у тебя людей? – перебил его Муса.
– Четверо. И у Мананы. Мы планировали провести три акции одновременно: взорвать плотину и аэропорт, а еще захватить детский сад, где большинство детей военных вертолетчиков. Но ничего не вышло, люди Алихана захватили автобус раньше на час. Им ничего не удалось сделать, а нам выступать невозможно. Весь город был…
– А что помешало шахидкам? – насмешливо спросил Муса.
– Я не дал им уйти, оставил для…
– Продажи наркоты, – усмехнулся Муса.
– Хватит. Больше я просить не стану.
– Надо бить собак! А не…
– Лучше нанести чувствительный удар, о котором заговорит мир, – перебил Мусу Искандер, – чем несколько уколов. Сейчас нас вместе с людьми Алихана двенадцать человек. Но очень скоро должен прибыть Ваха. Не знаю, сколько боевиков будет с ним, но он наверняка приедет не один. И вот тогда мы спланируем и проведем операцию, о которой узнает мир и вздрогнет вся Россия. Поэтому мы не распыляем силы, а подготавливаем людей к операции.
– Знаешь, кого ты мне сейчас напомнил? – усмехнулся Муса. – Радуева. Кстати, ты некоторое время был с ним. И видимо, перенял его манеру говорить. А он по телевизору клялся…
– Аллах покарает его и на том свете, – перебил его Искандер. – Не зря же он довольно быстро, после покаянных речей, сдох как пес. Аллах велик! – Он поднял вверх руки.
– Аллах акбар, – отозвался Муса.
Казахстан, Гурьев
– Как границу перешли? – спросил седобородый казах.
– Без шума, – усмехнулся рослый молодой казах. – Граница между бывшими республиками – это так, труда особого не требует. Вот из Таджикистана убрали русаков, это очень хорошо. Теперь и договориться можно и гораздо легче переходить из Афганистана. Чеченцев девять, – кивнул он в сторону сада. – Один легко ранен. Плохо, что оружие не оставили там. Я начал было…
– Они воины Аллаха, – произнес старец, – истинные мусульмане.
– До России далеко? – спросил чернобородый чеченец.
– Дня через три будем на месте, – отозвался худощавый молодой чеченец. – Я здесь два раза был. Надежные люди. Их хозяин у нас был в девяносто шестом.
– Отдыхать, – приказал Ваха.
– Может, использовать их? – негромко спросил сидевший на коврике толстый казах. – Все-таки денег мы не получали уже…
– Они идут в Россию, – перебил его седобородый. – И будут пытаться пробраться в Ичкерию, к себе на родину. У нас, к сожалению, нет человека вроде Дудаева и…
– И слава Аллаху, – не дал договорить ему рыжебородый казах. – Неужели не ясно, что все эти боевые действия, разрушения и кровь не нужны Аллаху? – Вздохнув, он провел ладонями по бороде. – Народу нужен мир, работа и…
Седобородый резко выбросил руку с ножом. Лезвие вошло в горло рыжебородому.
– Уберите эту собаку! – вытерев окровавленное лезвие о халат убитого, процедил седобородый. – Из-за таких, как он, мы ничего не можем добиться. Чеченцы сумели…
– Извините, аксакал, – негромко перебил его молодой казах со следами ожога на левой щеке, – чеченцы сейчас выбрали мирную жизнь. В Ичкерии, и вы это знаете лучше других, воюют те, кто испачкал себе руки кровью по плечи. Или вы, уважаемый, называете угодным Аллаху делом захват детей и взрывы домов с мирными жителями?
– Закрой рот, шелудивый пес! – ожег его взглядом седобородый. – Ты и подобные тебе забыли, что множество наших предков погибли, пытаясь отстоять свободу казахского народа. Была цель создать великое государство Туркестан, которое бы объединило все азиатские страны. Речь шла о бывших советских республиках. И…
– Народ не принял этой бредовой идеи, – смело перебил его казах с ожогом. – Борцы за идею назывались басмачами. И многие поняли…
– Да перестаньте вы вспоминать прошлое, – проговорил толстый казах. – Сейчас времена не те, двадцать первый век начался. Я, конечно, отдаю должное бен Ладену и помогаю ему. Но только из-за денег. Идея сделать весь мир мусульманским? Это всего лишь причина для ведения своей войны. Вот ты веришь в райские кущи? – посмотрел он на седобородого. – Семь девственниц после гибели во имя Аллаха? Я уверяю надевших пояс шахида, что именно так и будет. Поэтому палестинские смертники, взрывая себя с евреями, надевают на мужское достоинство разные приспособления, чтобы уберечь яйца во время взрыва, – рассмеялся он. – Хотя и ослу понятно, что тело погибает. Значит, не останется от тебя ничего. Ну а душа… – Усмехнувшись, толстяк отпил вина из посеребренной чаши. – Мне кажется, это сказка…
– Не знай я тебя, Алпахаев, – процедил седобородый, – подумал бы, что…
– Перестань, Мерген, – рассмеялся тот, – я выполняю все, что поручают. Но только ради денег. Да, я вместе со всеми гневно осуждаю проведенный где-то теракт. И именем Аллаха проклинаю совершивших это злодеяние. Но выходит, что Аллах, посылая на смерть…
– Хватит! – Мерген вскочил. – Вы…
– Почему же ты не попытался убить меня, как его? – кивнул на труп рыжебородого толстяк. – Да уберите труп! – крикнул он.
В комнату вбежали двое и быстро вынесли тело убитого. Женщина вытерла пол и тут же вышла. Играя желваками, Мерген сел на коврик и взял чашу с вином.
– Знаешь, почему ты убил Юсупа? – Толстый снова начал есть шашлык. – От бессильной злобы. Такие, как ты, чувствуют себя людьми, когда их боятся. Но на страхе других жить долго невозможно. И, пытаясь запугать людей взрывами, ударами самолетов по небоскребам и другими акциями, мы просто вызываем ненависть всего мира, в том числе и мусульманского, – убежденно проговорил он. – Бен Ладен сам не участвует в акциях. Да и тебя не заставишь, – кивнул он Мергену. – Да, ты был в Ичкерии и воевал. Но как только русские снова начали войну, ты исчез. Потому что ты умный человек и понимаешь, что против государства воевать отдельными вылазками можно, а победить – нет. Вот, например, сейчас не пройдет номер с захватом заложников, как это удалось Басаеву в Буденновске. Ведь Шамилю просто улыбнулась удача. Будь тогда президентом Путин, не выпустили бы Басаева из Буденновска, Ельцин отсутствовал, а Черномырдин испугался ответственности. Недавние события в Узбекистане и Киргизии показали, что даже в таких государствах невозможно взять власть силой. Конечно, если народ не захочет сам свергнуть правителя, как, например…
– Хватит лекций, – процедил Мерген. – И тебе не следовало быть столь откровенным. Хотя во многом я с тобой согласен. Но я ненавижу…
– Давно ли ты воспылал ненавистью к Москве? – расхохотался Алпахаев. – Только после развала СССР. Ведь до этого ты был депутатом республиканского здравоохранения и жил в отличие от меня прекрасно. Я в то время первый раз попал в тюрьму. Вот во время развала можно было что-то сделать. Тогда все были опьянены неожиданно свалившейся свободой. Развалили такую державу… А вообще-то действительно хватит. И запомни, Мерген, я не позволю больше убивать своих людей. Чеченцы отдохнут здесь трое суток, затем пойдут с грузом в Россию. Вполне возможно, груз попытаются задержать. А они хорошие воины и, как я понял, желают убивать неверных. Вот и предоставим им такую возможность.
Россия, Умет
– Да, – вздохнула Елена Анатольевна, – еще бы немного, и все. Почему его не положили в реанимацию? – строго спросила она пожилую плачущую женщину в темном платке.
– Они сказали, – всхлипнула та, – что он пьяный. И… – Не договорив, женщина громко заплакала.
– В бокс его, – сказала медсестре Елена Анатольевна. – Это твои знакомые? – посмотрела она на плотную черноволосую медсестру.
– Да, – вздохнула та. – Понимаете…
– Ты спасла ему жизнь, – перебила ее врач. – Я поговорю с Еленой Павловной, и его переведут в реанимацию. Еще бы немного, и инфаркт.
– Елена Анатольевна, – подошла к ней женщина лет сорока, – мальчик с ангиной. Тяжелый…
– Иду. Вера Ивановна, в туалете протекает труба. Вызовите слесаря.
– Уже делают, – улыбнулась та.
Выйдя на улицу, Анджей налил из колонки ведро воды и опрокинул на себя. Подняв голову, сделал глубокий вдох.
– Холодно же, – передернула плечами Ирина.
– В девяносто шестом в Чечне, – улыбнувшись, сказал Эдик, – всех в дрожь бросало. Выйдет на снег в трусах, расколет в ведре лед и на себя. Или снегом начнет обтираться. Спецназовцы тоже так делали, снегом протирались. Я попробовать хотел, но не решился! – рассмеялся он.
– Подожди, – сказала Ира, – но ты говорил, что полковник был в тюрьме и…
– Мы в Чечню с ним ходили за одним парнем, – не дал договорить ей муж. – Спасло нас от кончины то, что среди спецназовцев, которые нас прихватили, были знакомые Анджея. Иначе бы нам хана. Со славянами, которые за чехов воевали, не церемонились.
– Вспомнила, – кивнула Ирина. – Ты тогда неожиданно богатым стал и купил себе машину. Знаешь, мне как-то неудобно. Он столько денег на мальчика потратил, а…
– Да я несколько раз пытался его остановить, – сказал Эдуард. – Бесполезно. Он говорит, что скоро снова уедет. Жениться бы ему надо, тогда…
– Ты говорил, он вроде женщину какую-то ищет, – вспомнила она.
– Да, ищет. Пару раз говорил об этом, но ничего больше. Брр! – передернул он плечами. – Неужели это в кайф – ведро холодной воды на себя?
– Я скорее всего поэтому еще и живой, – засмеялся вошедший Анджей. – Извините, мадам, за такой вид, – сказал он Ирине. – Однако привычка…
– Да ничего страшного! – рассмеялась она. – Ваше полотенце в ванной.
– Я в курсе, – кивнул Анджей и вышел.
– Мы уходим на работу, – громко проговорила Ирина. – Еда на кухне. Просто разогреете и…
– Давайте на ты, сударыня, – послышался голос Анджея. – Все-таки как-никак я крестным отцом тезки буду. А маманя крестная нужна?
– Пока не знаем, – ответил Эдуард. – Зайду в церковь и спрошу.
– А ты, кстати, кем работаешь? – Из ванной вышел одетый в спортивный костюм Анджей.
– В банке охранником, – сказал Эдик.
– Я мог бы и догадаться, – усмехнулся Анджей. – А тезка где?
– В ясли бабушка увела, – ответила Ирина.
– Я, наверное, сегодня уеду на день, ну, может, на два, – сказал Анджей. – Если задержусь в столице, позвоню.
– Звони с сотового на сотовый, – посоветовал Эдуард.
– Нет у меня сотового, не прижился как-то. В общем, если что, позвоню. Такси где можно поймать?
– Да вот, – Ирина достала из сумочки карточку, – частное такси. Есть и простой телефонный номер, и сотовый.
– Отлично, – улыбнулся Анджей. – Надеюсь, в столицу кто-нибудь поедет, – пробормотал он.
– У меня знакомый таксист есть, – заявил Эдуард. – Ир, помнишь Юрку Белозерова?
– Конечно! – засмеялась Ирина. – Я с Оксаной, его женой, вместе работаю.
– Вот его домашний телефон, – написал номер Эдуард. – А вот сотовый.
– Так, может, ты и позвонишь? – попросил Анджей. – Поинтересуйся, сколько до столицы возьмет и поедет он туда или нет. Там движение – мама, роди меня обратно.
– Давай вперед, – толкнул его в спину старший сержант. – В отделении тебе все объяснят.
– Ты форму сними, – процедил уголовник, – и тогда попробуй толкни, ментяра поганый.
– Я туда. – Он натянул на мускулистое тело тельняшку.
– Так и пойдешь? – рассмеялась она.
– Тьфу ты! – Он стянул старое трико и поцеловал ее.
– Значит, надолго, – улыбаясь, покачала она головой. – Надеюсь, обойдется без приключений, Эдик?
– Разумеется. Ты не знаешь полковника, – вздохнул он. – При нем никаких…
– Хочется верить, что это действительно так.
– Ты не веришь? Пойдем, сама убедишься.
– Почему тебе не пригласить его к нам?
– Я думал, ты будешь против, – признался он. – Ведь ты, Ирина, не любишь, когда я об Африке…
– Потерплю. Я же сообщила тебе о его приезде.
– Мы быстро придем, – пообещал Эдуард.
– Ладно, мужики, – кивнул на дверь Каток, – расходимся.
– В натуре пора. – Плотный поднялся. – Ты надолго? – спросил он Анджея.
– Как получится. – Не подав никому руки, он только кивнул на прощание. – Ну что, может, баньку сделаешь? Сколько я мечтал о русской…
– В момент, – откликнулся Каток. – Я в курсе твоей мечты, и банька почти готова.
– Ништяк. Значит, поэтому ты и поторопил эту алкашню?
– Вижу, они тебе уже надоели.
– А пиво осталось?
– Есть пиво, – раздался голос от двери.
– В ад без парашюта! – засмеялся Анджей. – Выходит, ты жив, бродяга. – Он шагнул к Эдуарду.
– Так точно, полковник.
– Ну и как устроился в России-матушке?
– Да сначала скучал, тянуло обратно. Но Ирина удержала. Говорит, выбор за тобой. Или война, или мы с Анджеем.
– Погодь, – удивился полковник. – Какой еще Анд…
– Сыну у меня уже полтора года, – улыбнулся Эдуард. – И назвал я его в честь человека, спасшего мне жизнь.
– В ад без парашюта, – растерянно посмотрел на него Анджей. – Значит, растет маленький полковник. А ты какого черта молчишь? – накинулся он на Катка.
– Так я не в курсе, как они сына назвали. Мы встретимся – привет, и все. Масти у нас разные.
– Так, – решил Анджей, – топаем в магазин, покупаем все, что нужно маленькому тезке, и вперед. Жена не наладит?
– Не наладит, – засмеялся Эдуард. – Только не надо разговоров при ней о…
– Ты меня за кого держишь? – усмехнулся Анджей. – Все, тронулись.
– А банька? – спросил Каток.
– Через пару часов вернусь, тогда и вымоюсь. Хотя, – тут же передумал он, – вот что… – Анджей сунул в руку Эдуарда несколько купюр евро. – Топай в магазин сам… нет, подожди минут тридцать, вместе пойдем. А то накупишь что подешевле. Я сам выбирать буду. – Он посмотрел на Катка: – Пойдем, покажешь, как там и что. И полотенце дай. Иракскую грязь с себя смыть надо.
– Что-то долго нет нашего папы, – сказала игравшему с большим медведем малышу Ирина. – Хотела я посмотреть на легендарного полковника, но, видно, не придется. Слышала о нем очень много разного, а ни разу не видела. Интересно, когда придет папа? – Улыбаясь, она поцеловала малыша.
– Папа! – засмеявшись, выговорил мальчик.
– Не думаю, что папа скоро придет. – Она взяла сына на руки. Послышался шум подъехавшей машины. Ирина подошла к окну. Увидела остановившуюся «четверку». Из машины вышли Эдуард и незнакомый ей мужчина лет сорока пяти. В руках у них были две большие сумки. Последним появился Каток, который вытащил из машины еще две сумки.
– Господи, – весело удивилась Ира, – чего они набрали? Наверное, выпивки, – недовольно прошептала она. Посмотревшись в зеркало и привычным жестом поправив волосы, женщина пошла к двери.
– Ирина! – услышала она голос мужа. – Встречай гостей! Полковник приехал. Набрал нашему Анджею всего.
– Где тезка? – спросил вошедший следом Анджей. – Добрый день! – Увидев Ирину, он щелкнул каблуками. – Анджей Гончаров.
– Ирина Орлова, – вытянувшись, четко отозвалась она. – Жена вашего капитана, господин полковник.
– Ну и язва она у тебя, – прошептал Анджей.
– Так точно, полковник, – рассмеялся тот. – Но мне она очень нравится.
– Господи! – открыв сумки, ахнула Ирина. – И куда же все…
– Тезке, – не дал договорить ей Анджей. – Может, наконец покажете мне маленького Анджея?
Остановившись у двери, Каток спросил Иру:
– А это куда?
– Что там? – поинтересовалась она.
– Сладости разные, фрукты и напитки, – ответил за Катка Эдуард.
– В начале девяностых он все под собой держал, – раздраженно говорил Кавалер. – Брал где хотел. И питерские его отлавливали, и другие, кто мечтал заправки и придорожные кафешки под себя положить. Потом неприятности с ментами начались. Его несколько раз замочить хотели. И стреляли, и тачку взрывали. Под Ельцом он под перекрестный огонь попал, тачка сгорела, а он жив остался. Потом с ментами цепанулся с липецкими, и начали его парней брать. Он и исчез. Ну а без него вообще все заглохли. Семерых повязали, а кое-кто в тень ушел. Каток с ним где-то был. Где именно, не говорит. У полковника предки где-то недалеко живут. Но он с ними не особо контачит. Вот с ним перетереть надо, и пусть он…
– А сами-то мы не сможем разборку навести с этими черными? – зло перебил его мускулистый молодой мужчина. – Надо просто забить стрелку и разжевать им все по понятиям. А не въедут – мочить на хрен!
– У них с ментами налажено, – раздраженно отозвался седой толстяк. – Так что светанемся – и суши сухари, – криво улыбнулся он. – И в Тамбове менты у них куплены, и в Пензе. Так что голый номер с ними разбираться. Сами себе неприятностей кучу поймаем, и все дела. К тому же сейчас все заправки под себя ЮКОС сгреб. А с ними ссориться – долго не проживешь.
– Ну, положим, со всеми ментами добазариться хрен кому удастся, – проговорил мужчина со шрамом на лбу. – Конечно, кто-то прикрывает их до поры до времени. Как только в натуре ментовня займется этими черными, возьмут всех. Просто привыкли придорожные кафешки крыши иметь, вот и жируют черные, мать их! – плюнул он. – Те, кто начинал все это, сейчас бабки сделали и в бизнес ушли. Вроде как по закону навар мают. Мало тех осталось, кто начинал с перестройки. Одиночек полно, конечно, но они на крупняк не замахиваются. Таких, как полковник, считай, и нет уже, сейчас все под кем-то ходят.
– Поэтому он и свинтил, – усмехнулся мускулистый.
– Слушай, Кулак, – вздохнул толстяк. – Ты вроде как на полковника зуб имеешь. Разжуй, в чем дело, и тогда…
– Да не имею я на него ничего, – прервал его тот. – Просто он на нас кивает – мол, кавказцы у вас заруливают, – а сам в стороне остаться желает.
– А на кой хрен мы с ним этот базар начали? – усмехнулся мужчина со шрамом. – Вроде как помощи просили. Он и высказал то, что думает. Например, мне самому тошно. В натуре получается, что мы только базарим, и вне дела. А они, суки, бабки имеют. И мы ничего сделать не можем.
– Мочить их, козлов, и все дела! – предложил Кавалер. – А то мы только пытаемся что-то уладить. А они, суки, Ворона уже завалили. Сто пудов даю, их работа.
– Да в этом, пожалуй, только ментовня и сомневается, – усмехнулся мужчина со шрамом.
– А ты, Карта, кентом был у Ворона, – сказал толстяк. – И тут за кента разборку навести – святое дело.
– Ты же сам говорил, что не надо с ними связываться, – разозлился Карта. – А сейчас другой базар повел. Чего ты хочешь, Кок?
– Да вроде косяков не порю, – усмехнулся тот. – А в чем дело?
– Ты о Вороне напомнил, – вмешался Кулак.
– Хорош вам, – вздохнул Кавалер. – Не хватало еще меж собой разборку устроить. Просто у полковника парни оставались. Вот я и думал, что, может, он…
– Индюк тоже иногда думает, прежде чем в суп попасть, – проворчал Кок. – Надо было с Шерифом согласиться, и все дела.
– Под Шерифом ходить лично мне не в жилу, – покачал головой Кулак.
– Он сам даже не появился ни разу, – недовольно произнес Карта. – Присылает каких-то шестерок. А с ними базлать – себя не уважать. Даже если мы ему скажем, то получается – свое отдадим.
– А он и так здесь пасется, – усмехнулся Кок. – Поэтому мы будем иметь хоть кусок от своего пирога, а так только облизываемся. Я предлагаю связаться с Шерифом…
– Я – пас, – сказал Карта. – Мне такая хренотень…
– Я тоже на хрену видал быть шестеркой у Шерифа, – поддержал его Кулак, – хотя бы потому, что мы не в курсе, кто он есть. Может, гребень по жизни, а мы…
– Ты думай, что базаришь, – перебил его Кок.
– А ты, похоже, в курсе насчет Шерифа, – пристально посмотрел ему в глаза Карта.
– Я только знаю, что в Пензе он верх держит и по трассе берет кое-где, – проговорил Кок. – И что с азиками у него увязка и поделено все.
– Азиков там хрен да немного, – усмехнулся Карта. – Какой-то Черный во главе стоит. Так кличут ихнего главшпана. Я от знакомых базарок слышал. Но насчет Шерифа я – пас.
– Уснул, – улыбаясь, тихо проговорила Ирина. – Наигрался. Спасибо…
– Не за что.
– А вы не можете стать крестным отцом Анджея? – спросила она. – Мы его крестить хотим.
– Я вообще-то в Бога особо не верю, – тихо сказал Анджей. – Хотя и крещеный, правда, по святцам имя мое – Андрей. Анджей – польское имя, а они католики. Батя мой тоже в Господа не верует, но крестили меня точно. Так что запросто могу. А что именно там делать надо?
– Да мы и сами не знаем толком, – сказал Эдуард. – Но поп объяснит, наверное. Ты у нас останешься? – спросил он.
– Оставайтесь, – попросила Ирина.
– Надеюсь, вы моему приятелю разрешите остаться на небольшой праздничек в честь моего возвращения?
– Конечно, – ответила Ирина.
– Каток, – представился лысый.
– А мама как звала? – усмехнулся Анджей.
– Иван.
– Сейчас я поесть что-нибудь приготовлю. – Ирина шагнула к кухне.
– Да тут все есть, – остановил ее Эдуард. – Только если…
– Картошки свари, пожалуйста, – попросил Анджей, – в мундире. Восемь месяцев мечтал о ней. В столице в двух кабаках просил и заплатить обещал, не вышло.
– Сейчас сделаю, – засмеялась Ирина. – Эдька тоже первую неделю одну картошку ел.
– И я люблю, когда бабок нет, – негромко сообщил Каток.
Афганистан, Мазари-Шариф
– В Таджикистан мы вас переправим без осложнений, – сказал горбоносый мужчина с рыжеватой бородой. – Там есть отлаженный канал с переходом в Киргизию, затем в Казахстан и в Россию.
– Это надежно? – спросил бородатый чеченец.
– Пока провалов не было, – ответил горбоносый. – Тем более сейчас русские собаки ушли, поэтому стало гораздо легче переходить границу. Между этими независимыми государствами, – засмеялся он, – границы существуют только на бумаге. Россия тщательнее всех охраняет свои рубежи. Но пройти из бывших азиатских республик СССР вполне можно. Мы переправляли туда и людей, и наркотики. Правда, в последнее время с наркотиками все труднее проходить, но вас мы отправим. Сколько с тобой воинов Аллаха?
– Всего нас девять человек.
Ваха, сидя на коврике, перебирал четки и о чем-то напряженно думал.
– Послезавтра пойдете, – кивнул горбоносый.
– Об этом никто не должен знать, – предупредил его Ваха. – Если узнают люди «Аль-Каиды» или боевики Юлдашева, нам просто отрежут головы. Здесь мы ни за что рискуем жизнью. Я потерял уже двенадцать воинов. В Саратове есть кто-нибудь из наших? Или нам придется все делать самим?
– Вас встретят, – заверил горбоносый, – помогут с документами. К тому же ты все-таки расшевелишь их и заставишь вспомнить, что они давали клятву именем Аллаха бить неверных везде, где возможно. Однако после провала операции по подрыву плотины в Саратове больше никто ничего не делал. А ведь там живут вертолетчики, которые немало пролили крови наших…
– Кто там за старшего? – перебил его Ваха.
– Искандер, Алихан и еще кто-то. Алихан был тяжело ранен, и через Грузию его отправили в Турцию на лечение. Возвращаться пришлось через нас. А в Саратове он задержался. Искандер был послан туда с заданием подорвать плотину. Но ничего не вышло. ФСБ сумела не допустить акции. Были задержаны несколько человек, трое убиты. Собаки из ФСБ научились предупреждать наши удары.
Ваха усмехнулся.
– Правда, я не знаю, – нерешительно сказал горбоносый, – как вы доберетесь до Ичкерии.
– Нам надо попасть в Россию, – заявил чеченец. – И мы, если понадобится Аллаху наша жизнь, отдадим ее в бою с гяурами в России, но не будем терять свои жизни, принадлежащие Аллаху, здесь.
– Надо активизировать удары в Кабуле, – требовательно говорил Юлдашев. – И чаще атаковать полицейские участки. Что слышно о караванах с наркотиками? – спросил он полного бородача в чалме.
– Из пяти прошел только один. Мы потеряли двенадцать человек и груза на сумму…
– Твое дело не рассуждать, – жестко прервал его Хаким, – а обеспечить безопасный проход товара через границу. Или тебя придется сменить. Если еще раз случится подобное, то тебя ожидает пояс шахида. Ты, видимо, соскучился по семи девственницам в райских кущах Всевышнего.
В глазах бородача мелькнул страх.
– Я сам буду проверять маршрут, – заверил он.
Саратов
– Пусть собаки грызут его плоть! – прорычал Искандер. – Снова задерживает груз. Был человек и сообщил, что товар будет только через неделю, – пояснил он Мусе.
– Послушай, – недовольно сказал тот, – может, хватит заниматься коммерцией?
– Это ты меня послушай. Денег у нас нет уже давно, мы живем и готовим людей для нанесения ударов только благодаря наркотикам. Мы несколько раз меняли квартиры и купили дома людям, которые нам верны, за вырученные от продажи наркотиков деньги. Кроме того, мы готовим двух шахидов. Согласись, чтобы сейчас подготовить женщину-камикадзе, мало убеждений. Наркотики здесь действуют безотказно. Конечно, она не взорвет себя там, где ей скажут. Но хотя бы наденет пояс шахида, а уж взорвать его мы сумеем сами. И опять-таки только под воздействием наркотиков мы можем заставить ее надеть пояс шахида. Сейчас у нас две кандидатки, наркоманки. Еще чуть-чуть, и они потеряют контроль над собой полностью. Вот тогда шарахнем где-нибудь. Правда, далеко они не уйдут, но хоть что-то сделаем. Два взрыва – это уже…
– Сколько у тебя людей? – перебил его Муса.
– Четверо. И у Мананы. Мы планировали провести три акции одновременно: взорвать плотину и аэропорт, а еще захватить детский сад, где большинство детей военных вертолетчиков. Но ничего не вышло, люди Алихана захватили автобус раньше на час. Им ничего не удалось сделать, а нам выступать невозможно. Весь город был…
– А что помешало шахидкам? – насмешливо спросил Муса.
– Я не дал им уйти, оставил для…
– Продажи наркоты, – усмехнулся Муса.
– Хватит. Больше я просить не стану.
– Надо бить собак! А не…
– Лучше нанести чувствительный удар, о котором заговорит мир, – перебил Мусу Искандер, – чем несколько уколов. Сейчас нас вместе с людьми Алихана двенадцать человек. Но очень скоро должен прибыть Ваха. Не знаю, сколько боевиков будет с ним, но он наверняка приедет не один. И вот тогда мы спланируем и проведем операцию, о которой узнает мир и вздрогнет вся Россия. Поэтому мы не распыляем силы, а подготавливаем людей к операции.
– Знаешь, кого ты мне сейчас напомнил? – усмехнулся Муса. – Радуева. Кстати, ты некоторое время был с ним. И видимо, перенял его манеру говорить. А он по телевизору клялся…
– Аллах покарает его и на том свете, – перебил его Искандер. – Не зря же он довольно быстро, после покаянных речей, сдох как пес. Аллах велик! – Он поднял вверх руки.
– Аллах акбар, – отозвался Муса.
Казахстан, Гурьев
– Как границу перешли? – спросил седобородый казах.
– Без шума, – усмехнулся рослый молодой казах. – Граница между бывшими республиками – это так, труда особого не требует. Вот из Таджикистана убрали русаков, это очень хорошо. Теперь и договориться можно и гораздо легче переходить из Афганистана. Чеченцев девять, – кивнул он в сторону сада. – Один легко ранен. Плохо, что оружие не оставили там. Я начал было…
– Они воины Аллаха, – произнес старец, – истинные мусульмане.
– До России далеко? – спросил чернобородый чеченец.
– Дня через три будем на месте, – отозвался худощавый молодой чеченец. – Я здесь два раза был. Надежные люди. Их хозяин у нас был в девяносто шестом.
– Отдыхать, – приказал Ваха.
– Может, использовать их? – негромко спросил сидевший на коврике толстый казах. – Все-таки денег мы не получали уже…
– Они идут в Россию, – перебил его седобородый. – И будут пытаться пробраться в Ичкерию, к себе на родину. У нас, к сожалению, нет человека вроде Дудаева и…
– И слава Аллаху, – не дал договорить ему рыжебородый казах. – Неужели не ясно, что все эти боевые действия, разрушения и кровь не нужны Аллаху? – Вздохнув, он провел ладонями по бороде. – Народу нужен мир, работа и…
Седобородый резко выбросил руку с ножом. Лезвие вошло в горло рыжебородому.
– Уберите эту собаку! – вытерев окровавленное лезвие о халат убитого, процедил седобородый. – Из-за таких, как он, мы ничего не можем добиться. Чеченцы сумели…
– Извините, аксакал, – негромко перебил его молодой казах со следами ожога на левой щеке, – чеченцы сейчас выбрали мирную жизнь. В Ичкерии, и вы это знаете лучше других, воюют те, кто испачкал себе руки кровью по плечи. Или вы, уважаемый, называете угодным Аллаху делом захват детей и взрывы домов с мирными жителями?
– Закрой рот, шелудивый пес! – ожег его взглядом седобородый. – Ты и подобные тебе забыли, что множество наших предков погибли, пытаясь отстоять свободу казахского народа. Была цель создать великое государство Туркестан, которое бы объединило все азиатские страны. Речь шла о бывших советских республиках. И…
– Народ не принял этой бредовой идеи, – смело перебил его казах с ожогом. – Борцы за идею назывались басмачами. И многие поняли…
– Да перестаньте вы вспоминать прошлое, – проговорил толстый казах. – Сейчас времена не те, двадцать первый век начался. Я, конечно, отдаю должное бен Ладену и помогаю ему. Но только из-за денег. Идея сделать весь мир мусульманским? Это всего лишь причина для ведения своей войны. Вот ты веришь в райские кущи? – посмотрел он на седобородого. – Семь девственниц после гибели во имя Аллаха? Я уверяю надевших пояс шахида, что именно так и будет. Поэтому палестинские смертники, взрывая себя с евреями, надевают на мужское достоинство разные приспособления, чтобы уберечь яйца во время взрыва, – рассмеялся он. – Хотя и ослу понятно, что тело погибает. Значит, не останется от тебя ничего. Ну а душа… – Усмехнувшись, толстяк отпил вина из посеребренной чаши. – Мне кажется, это сказка…
– Не знай я тебя, Алпахаев, – процедил седобородый, – подумал бы, что…
– Перестань, Мерген, – рассмеялся тот, – я выполняю все, что поручают. Но только ради денег. Да, я вместе со всеми гневно осуждаю проведенный где-то теракт. И именем Аллаха проклинаю совершивших это злодеяние. Но выходит, что Аллах, посылая на смерть…
– Хватит! – Мерген вскочил. – Вы…
– Почему же ты не попытался убить меня, как его? – кивнул на труп рыжебородого толстяк. – Да уберите труп! – крикнул он.
В комнату вбежали двое и быстро вынесли тело убитого. Женщина вытерла пол и тут же вышла. Играя желваками, Мерген сел на коврик и взял чашу с вином.
– Знаешь, почему ты убил Юсупа? – Толстый снова начал есть шашлык. – От бессильной злобы. Такие, как ты, чувствуют себя людьми, когда их боятся. Но на страхе других жить долго невозможно. И, пытаясь запугать людей взрывами, ударами самолетов по небоскребам и другими акциями, мы просто вызываем ненависть всего мира, в том числе и мусульманского, – убежденно проговорил он. – Бен Ладен сам не участвует в акциях. Да и тебя не заставишь, – кивнул он Мергену. – Да, ты был в Ичкерии и воевал. Но как только русские снова начали войну, ты исчез. Потому что ты умный человек и понимаешь, что против государства воевать отдельными вылазками можно, а победить – нет. Вот, например, сейчас не пройдет номер с захватом заложников, как это удалось Басаеву в Буденновске. Ведь Шамилю просто улыбнулась удача. Будь тогда президентом Путин, не выпустили бы Басаева из Буденновска, Ельцин отсутствовал, а Черномырдин испугался ответственности. Недавние события в Узбекистане и Киргизии показали, что даже в таких государствах невозможно взять власть силой. Конечно, если народ не захочет сам свергнуть правителя, как, например…
– Хватит лекций, – процедил Мерген. – И тебе не следовало быть столь откровенным. Хотя во многом я с тобой согласен. Но я ненавижу…
– Давно ли ты воспылал ненавистью к Москве? – расхохотался Алпахаев. – Только после развала СССР. Ведь до этого ты был депутатом республиканского здравоохранения и жил в отличие от меня прекрасно. Я в то время первый раз попал в тюрьму. Вот во время развала можно было что-то сделать. Тогда все были опьянены неожиданно свалившейся свободой. Развалили такую державу… А вообще-то действительно хватит. И запомни, Мерген, я не позволю больше убивать своих людей. Чеченцы отдохнут здесь трое суток, затем пойдут с грузом в Россию. Вполне возможно, груз попытаются задержать. А они хорошие воины и, как я понял, желают убивать неверных. Вот и предоставим им такую возможность.
Россия, Умет
– Да, – вздохнула Елена Анатольевна, – еще бы немного, и все. Почему его не положили в реанимацию? – строго спросила она пожилую плачущую женщину в темном платке.
– Они сказали, – всхлипнула та, – что он пьяный. И… – Не договорив, женщина громко заплакала.
– В бокс его, – сказала медсестре Елена Анатольевна. – Это твои знакомые? – посмотрела она на плотную черноволосую медсестру.
– Да, – вздохнула та. – Понимаете…
– Ты спасла ему жизнь, – перебила ее врач. – Я поговорю с Еленой Павловной, и его переведут в реанимацию. Еще бы немного, и инфаркт.
– Елена Анатольевна, – подошла к ней женщина лет сорока, – мальчик с ангиной. Тяжелый…
– Иду. Вера Ивановна, в туалете протекает труба. Вызовите слесаря.
– Уже делают, – улыбнулась та.
Выйдя на улицу, Анджей налил из колонки ведро воды и опрокинул на себя. Подняв голову, сделал глубокий вдох.
– Холодно же, – передернула плечами Ирина.
– В девяносто шестом в Чечне, – улыбнувшись, сказал Эдик, – всех в дрожь бросало. Выйдет на снег в трусах, расколет в ведре лед и на себя. Или снегом начнет обтираться. Спецназовцы тоже так делали, снегом протирались. Я попробовать хотел, но не решился! – рассмеялся он.
– Подожди, – сказала Ира, – но ты говорил, что полковник был в тюрьме и…
– Мы в Чечню с ним ходили за одним парнем, – не дал договорить ей муж. – Спасло нас от кончины то, что среди спецназовцев, которые нас прихватили, были знакомые Анджея. Иначе бы нам хана. Со славянами, которые за чехов воевали, не церемонились.
– Вспомнила, – кивнула Ирина. – Ты тогда неожиданно богатым стал и купил себе машину. Знаешь, мне как-то неудобно. Он столько денег на мальчика потратил, а…
– Да я несколько раз пытался его остановить, – сказал Эдуард. – Бесполезно. Он говорит, что скоро снова уедет. Жениться бы ему надо, тогда…
– Ты говорил, он вроде женщину какую-то ищет, – вспомнила она.
– Да, ищет. Пару раз говорил об этом, но ничего больше. Брр! – передернул он плечами. – Неужели это в кайф – ведро холодной воды на себя?
– Я скорее всего поэтому еще и живой, – засмеялся вошедший Анджей. – Извините, мадам, за такой вид, – сказал он Ирине. – Однако привычка…
– Да ничего страшного! – рассмеялась она. – Ваше полотенце в ванной.
– Я в курсе, – кивнул Анджей и вышел.
– Мы уходим на работу, – громко проговорила Ирина. – Еда на кухне. Просто разогреете и…
– Давайте на ты, сударыня, – послышался голос Анджея. – Все-таки как-никак я крестным отцом тезки буду. А маманя крестная нужна?
– Пока не знаем, – ответил Эдуард. – Зайду в церковь и спрошу.
– А ты, кстати, кем работаешь? – Из ванной вышел одетый в спортивный костюм Анджей.
– В банке охранником, – сказал Эдик.
– Я мог бы и догадаться, – усмехнулся Анджей. – А тезка где?
– В ясли бабушка увела, – ответила Ирина.
– Я, наверное, сегодня уеду на день, ну, может, на два, – сказал Анджей. – Если задержусь в столице, позвоню.
– Звони с сотового на сотовый, – посоветовал Эдуард.
– Нет у меня сотового, не прижился как-то. В общем, если что, позвоню. Такси где можно поймать?
– Да вот, – Ирина достала из сумочки карточку, – частное такси. Есть и простой телефонный номер, и сотовый.
– Отлично, – улыбнулся Анджей. – Надеюсь, в столицу кто-нибудь поедет, – пробормотал он.
– У меня знакомый таксист есть, – заявил Эдуард. – Ир, помнишь Юрку Белозерова?
– Конечно! – засмеялась Ирина. – Я с Оксаной, его женой, вместе работаю.
– Вот его домашний телефон, – написал номер Эдуард. – А вот сотовый.
– Так, может, ты и позвонишь? – попросил Анджей. – Поинтересуйся, сколько до столицы возьмет и поедет он туда или нет. Там движение – мама, роди меня обратно.
* * *
– Да вы что? – зло спросил Кавалер двоих милиционеров. – Одурели совсем? За что хапнули-то?– Давай вперед, – толкнул его в спину старший сержант. – В отделении тебе все объяснят.
– Ты форму сними, – процедил уголовник, – и тогда попробуй толкни, ментяра поганый.