Полифем еще раз окинул взглядом комнату и с затаенной тревогой посмотрел на циферблат, по которому, медленно приближаясь к красной черте, ползла стрелка.
– Ну, все, пошел. Прощаться не будем. Увидимся... – Он решительно повернулся и вышел из комнаты.
Улисс остался один. Пока в коридоре были слышны шаги Полифема, он все стоял посреди комнаты и глядел на дверь, потом подошел к столу и сел в мягкое кресло. Теперь главное – терпение, подумал он. Надо ждать. Ждать, как в карауле на стене. Как в засаде на охоте. Только там с ним были Дед, Шибень, Ксана, а сейчас ему придется ждать одному.
Нет, не так. Ксана тоже ждет. И весь Город. И все люди, где бы они ни жили. Все, кто еще жив, ждут возвращения Полифема. Только мертвым все равно, их уже не спасти, а живым можно помочь...
Улисс вспомнил далекий голос, звучавший в ящике, который ему показывал Полифем. Сквозь хрипы и свист доносились незнакомые, неизвестно что означающие слова, но главное – это была человеческая речь. Где-то там, за Мертвыми Полями или еще дальше, живут люди. Нужно что-то починить, и тогда они смогут нас услышать, говорит Полифем. Можно добраться до людей или позвать их сюда и тогда вместе хоть что-то исправить, восстановить хоть часть уничтоженного сто лет назад мира...
Стрелка медленно ползла по циферблату. Когда она приблизилась к красной черте, Улисс нажал кнопку и вернул стрелку в начало шкалы. Все очень просто, когда нужно проделать это один раз. Труднее будет каждый час нажимать кнопку несколько дней подряд... А ведь Полифем делал это столько лет!
Откуда-то вдруг послышался отдаленный стук. Улисс насторожился. Где-то хлопнула дверь, и металлический пол загудел от частого, отчаянного топота. Звук все нарастал, и, наконец, в комнату, хрипло дыша, ворвался Полифем. Он был без рюкзака и без автомата, на плече болтался выдранный из куртки клок. Первым делом Полифем подскочил к столу и, выкатив глаза, уставился на циферблат. Он долго, не отрываясь, смотрел на него, а потом вдруг закрыл лицо руками и разрыдался.
– Что случилось? – спрашивал Улисс, усадив Полифема в кресло. – Где твое оружие? Где мешок? На тебя кто-нибудь напал?
Но тот лишь всхлипывал, отрицательно мотая головой. Улисс дал ему воды. Полифем хлебнул и закашлялся.
– Погоди, – выдавил он, – дай мне отдышаться, сейчас все расскажу.
Он долго сидел, обхватив голову руками и чуть покачиваясь из стороны в сторону.
– Оказывается, это не так просто, как я думал... – заговорил он наконец. – Все дело во мне. Миллионы раз я в деталях представлял свой поход к шахте и совершенно упустил из виду одну мелочь. Нажимать кнопку – для меня это не просто привычка. Это стало уже инстинктом, жизненной потребностью. Я слишком долго этим занимался и привык считать это самым главным. И вот теперь не могу уйти от нее. Я чуть с ума не сошел, когда подошло время нажимать кнопку. Я заставлял себя идти дальше, обзывал трусом, бился головой о камни, но все бесполезно. В конце концов я бросил и рюкзак, и автомат и прибежал сюда... Будь ты проклято, дьявольское изобретение! Из-за тебя я ни на что уже не гожусь! Я способен только следить изо дня в день за этой трижды осточертевшей стрелкой!
Полифем ударил кулаком по столу и отвернулся. Некоторое время он молчал, уставившись в стену и тяжело дыша, а затем повернулся к Улиссу с грустной улыбкой.
– Ничего, малыш, это пройдет... Я попробую еще раз, только мне нужно немного прийти в себя...
Выбравшись из чащи, Улисс поднялся на пригорок и сейчас же увидел крышу шахты – круглое, поделенное на сектора поле, отливающее металлическим блеском. Полифем говорил, что когда-то оно было покрыто тонким слоем почвы и замаскировано растительностью, но во время взрыва все это было снесено, и только крышка осталась невредимой, готовой в любую минуту раскрыть свои стальные лепестки и выпустить в небо снаряд, который начнет новую войну – войну со всеми, кто еще жив.
В лесу послышался шорох, и Улисс резко обернулся, вскинув автомат. С этим оружием он никого не боялся, но пока его путь проходил через лес, ему никак не удавалось отделаться от впечатления, что кто-то следует за ним по пятам. Вот и сейчас...
Нет, в чаще было снова тихо. Если за ним и наблюдают, неожиданного нападения можно, не опасаться – широкое открытое пространство отделяет его от леса. Улисс стал спускаться к шахте, внимательно разглядывая голую глинистую равнину вокруг нее. Теперь главное – найти вход в шахту, который называется монтажным лазом. Где-то здесь, как говорил Полифем, есть врытый в землю бетонный блиндаж. Теперь, когда верхнего слоя земли не стало, он должен быть хорошо виден. Внутрь блиндажа ведет мощенный плитами спуск, а в глубине его находится стальной люк. Это и есть монтажный лаз.
Он хорошо запомнил наставления Полифема. Он умел обращаться с автоматом и инструментами, знал на память все каналы и ответвления монтажного лаза и освоил больше десятка способов отключения механизма автоматического старта. На обучение пришлось потратить немало драгоценного времени, но другого выхода не было – Полифем так и не смог заставить себя надолго оторваться от комнаты с кнопкой.
Улисс решил обойти шахту слева – блиндаж должен находиться где-то там. Однако разглядеть его пока не удавалось: мешали разбросанные повсюду обломки скал и непонятные, насыпанные из глины и песка валы, тонкими лучами расходящиеся от шахты в разные стороны. Улисс подошел к одному из них поближе. Глина была рыхлой, значит, насыпь сделана не очень давно. Кому же она могла понадобиться?
Чтобы идти дальше, нужно было перебраться через насыпь, и Улисс осторожно ступил на сыпучий склон. Ноги вязли в мягкой податливой почве, но, в общем, подъем не составлял особого труда. К тому же, и вал не был высоким – вряд ли выше человеческого роста. Улисс быстро вскарабкался на гребень насыпи и уже хотел, было, съехать по ее противоположному склону, как вдруг почувствовал, что теряет опору под ногами, почва вокруг покрылась трещинами, стала быстро проседать и наконец рухнула, увлекая Улисса в черный подвал.
Не успев даже испугаться, он упал на мягкую рыхлую кучу, и льющийся сверху песчаный поток чуть не засыпал его с головой. Когда он прекратился, Улисс кое-как освободился от рюкзака и, отплевываясь, выбрался из кучи. Он увидел низкий овальный ход, ведущий в сторону шахты. Отверстие с противоположной стороны было почти засыпано песком, осталась только узкая щель. Улисс, наконец, понял – вал, на который он взбирался, был сводом прорытого в глине коридора. Но куда он ведет? Может быть, по нему можно быстрей и проще попасть в шахту? Или лучше не рисковать? Он подошел к стене и попытался вскарабкаться по ней наверх. Поначалу ему удалось сделать ножом несколько ступеней в глине, но выше начинался слой песка, едва тронув его, Улисс был сброшен на дно новым обвалом. Похоже, это надолго, подумал он. Делать нечего, придется идти через тоннель. Остается, правда, неясным, кто его прорыл и стоит ли соваться в эту темную нору, не зная, что ожидает в глубине? Но Улисс уже решился. Он извлек из песчаной кучи свой рюкзак, достал из него свечу и спички – все это Полифем изготовил сам и очень гордился своими новыми, мирными изобретениями.
С зажженной свечой он двинулся по подземному коридору в сторону шахты. Идти по твердому глинистому дну тоннеля было даже легче, чем на поверхности. Улисса немного беспокоила возможная встреча с каким-нибудь живущим здесь зверем, но с помощью оружия он надеялся одолеть кого угодно. Вдобавок, тоннель казался вполне безопасным, похоже, им никто не пользовался уже давно, следов на полу не было, наверное, их смывал поток, бегущий здесь во время дождей. Стояла глубокая тишина, только раз Улиссу послышался сзади слабый шум, но это, вероятно, снова обвалился песок.
Прошло немало времени, прежде чем однообразно тянущийся коридор закончился у входа в какую-то более обширную подземную полость. Ступив туда, Улисс почувствовал, что мягкая глинистая почва под ногами сменилась ровным и гладким каменным полом. Он поднял свечу повыше и радостно вскрикнул – его окружали бетонные стены! Это был, без сомнения, блиндаж. Но ведь вход в него должен выглядеть совсем на так!
Улисс обернулся к тоннелю. Ровное круглое отверстие было проделано прямо в бетоне, лишь короткие огрызки прутьев арматуры выдавались наружу. Да, подумал он. Не хотелось бы иметь дело с зубами, прогрызшими эту дыру. Он двинулся дальше, но вдруг заметил что-то смутно белеющее у стены и свернул туда. Пламя свечи выхватило из темноты кучу костей и покрытый клочьями полуистлевшей шкуры трехрогий череп. Это был дочиста обглоданный скелет здоровенного быкаря.
Рука непроизвольно потянулась к автомату. Зверь, который одолел такого гиганта, да еще и затащил его в эту нору, был наверняка очень опасным противником. Улисс долго вслушивался в тишину, озираясь по сторонам, но никаких признаков чьего-либо присутствия поблизости не уловил и постепенно успокоился. Он пошел дальше, стараясь понять, в какой части блиндажа находится и как отсюда попасть к монтажному лазу. Скоро это стало ясно. Хорошо зная план блиндажа, Улисс уверенно направился по коридорам прямо к люку. Здесь его ждала новая неожиданность – массивная железная дверь монтажного лаза была, что называется, с мясом сорвана с петель и валилась неподалеку, покореженная и покрытая толстым слоем пыли. Улисс даже присвистнул от удивления, теперь ему стало ясно, что соваться в шахту вовсе не так уж безопасно. И все же, кто бы там ни поселился, нужно идти дальше, и пройти придется именно здесь, другого пути нет.
Улисс шагнул в люк. Передвигаться здесь можно было только сильно согнувшись, к тому же, пол коридора бил завален землей, обломками дерева и каким-то гнутым железом. Шагов через сто, однако, этот завал кончился, и на полу заблестели клепаные металлические плиты. Улисс пошел быстрее, но почувствовал, что пол у него под ногами ходит ходуном, и чем дальше он идет, тем сильнее становится качка, словно железная труба коридора болтается в пустоте, ни к чему не прикрепленная. Похоже, что так оно и было, сломались крепления, удерживающие трубу монтажного лаза, огибающую шахту по кругу, все сильнее чувствовался уклон вниз, о котором Полифем ничего не говорил. Улисс продолжал осторожно двигаться вперед. Больше всего он боялся увидеть впереди конец коридора – изломанный срез, уставившийся в черную бездну шахты.
Но увидел он совсем другое. Труба перестала раскачиваться и снова стала горизонтальной, однако форма ее изменилась. Под тяжестью неизвестного груза потолок просел, кое-где в нем зияли дыры, на полу опять появились железные обломки. Улисс сделал еще десяток шагов и остановился, теперь ему стало ясно, что произошло. Невообразимый клубок металлических прутьев, ферм и листов обрушился здесь на коридор, проломил потолок и перегородил проход.
Этого только не хватало, с тоской подумал Улисс. Полифем ничего не знал об этом обвале, он говорил, что монтажный лаз цел и невредим. Да и как бы иначе он прошел здесь? Но за сто лет в шахте, видно, многое изменилось... Что же теперь делать? Он просунул голову и руку в отверстие в потолке и долго всматривался в переплетение железных обломков. Границы кучи скрывались в темноте, и никаких путей обойти ее не было видно. Она висела на трубе монтажного лаза, как на веревке, протянутой над пропастью, и в любой момент могла ее оборвать. Все же Улисс попытался, выбравшись на крышу лаза, пройти несколько шагов по торчащей из кучи ажурной ферме, и только жуткий скрежет проседающего металла заставил его повернуть назад. Ему стало ясно, что пройти здесь не удастся.
Так что же, выходит, всему конец? Значит, зря он шел сюда, зря заучивал с Полифемом планы шахты, никому и ничем он не может помочь, и нужно возвращаться назад? Сидеть в Городе за стеной и ждать, чем все кончится? Нет! Так даже думать нельзя. Должен быть выход. Зубами буду стены грызть, подумал Улисс, правильно Полифем сказал.
Он вернулся к люку и тщательно осмотрел весь блиндаж, потом снова проделал путь к месту обвала, пытаясь пролезть или хотя бы заглянуть в каждую пробоину в стене. Но все напрасно – безопасного прохода не было. Разве только... Стоя перед завалом, Улисс осветил беспорядочное нагромождение ржавого железа. Пытаться преодолеть его сверху бесполезно, вся конструкция шатается от малейшего прикосновения. А вот снизу... У самого пола изогнутые балки, перекрещиваясь, образовали узкую щель. С рюкзаком и автоматом в нее не протиснуться – нечего и пробовать, но если оставить все это здесь, можно, пожалуй, пролезть под кучей, ничего не задев. Если, конечно, под ней вообще есть сквозной проход...
Улисс опустился на колени и заглянул в узкое треугольное отверстие. Он увидел иззубренный обломок трубы, упирающийся в пол, и второй – чуть дальше, но один можно будет обогнуть слева, а другой справа, тонкий металлический лист, свисающий до самого пола, можно, пожалуй, приподнять, а дальше... Ну, да там видно будет.
Он снял автомат и прислонил его к лежащему у стены рюкзаку. Из всех инструментов у него остался только маленький топорик. Лежа на спине и держа в одной руке свечу, он осторожно протиснулся в проем под нависающими над полом балками и медленно пополз вперед – туда, где в темноте густо переплетались ветви железных зарослей...
– У-у-ли-ис! – голос был слабый и далекий, но такой зовущий, полный отчаянья, что, услышав его, нельзя было ни минуты оставаться на месте.
– Я здесь! – закричал Улисс. Он попытался вскочить, но острый край плиты уперся ему в грудь и не дал даже шевельнуться.
В чем дело? Улисс некоторое время не мог сообразить, что произошло. Наконец, он вспомнил. Ф-фу! Все понятно. Кажется, просто уснул. Он протянул руку и нащупал в темноте толстый проволочный жгут. Да, да. Все правильно. Нужно ползти вдоль него. Там впереди виднелась какая-то дыра. Но почему сейчас ничего не видно? Ну да, свеча погасла. Сколько же времени прошло? Он полз под огромной кучей металла, находил проходы, попадал в тупики, возвращался и снова продвигался вперед, а может, и не вперед – сохранять здесь направление было очень трудно, – пока, наконец, не обнаружил этот жгут и не решил двигаться вдоль него.
Все верно, только нужно зажечь свечу, а для этого хорошо бы выбраться в какое-нибудь более просторное место, где можно хотя бы перевернуться со спины на живот и достать спички. Улисс подался чуть вперед. Вдруг пол под ним дрогнул от тяжелого беззвучного удара. За первым ударом последовал второй, третий, плита над ним ритмично вздрагивала, и Улисс вдруг вспомнил, что так уже было. Он уже слышал, вернее, ощущал эти удары перед тем, как уснул. Нет, не уснул, а потерял сознание! Едва вспомнив все это, Улисс почувствовал, что у него снова кружится голова, он уже не мог определить, где верх, а где низ, ему показалось, что пол коридора проваливается, и он летит, кувыркаясь, в бездонную глубину шахты...
...Белый холодный свет... Нет, просто несколько светящихся точек где-то там, в невообразимой вышине... Наверное, звезды. Значит, опять сплю, подумал Улисс. Ну и хорошо.
Эти несколько звезд светили с неба специально для него, лежащего на самом дне бездонного колодца... Колодца? Нет, шахты. И не на дне, конечно, что за ерунда? Улисс попытался поднять голову, но сейчас же в затылке отозвалась такая боль, что зарябило в глазах. Он потрогал затылок рукой и нащупал огромную шишку. И все-таки жив, подумал он. Опять жив. И, кажется, остался на том же месте. Да, вот трубы, вот плита, а вот и проволочный жгут, вдоль которого нужно ползти. Только звезды... Откуда они взялись? Он зашевелился, окончательно выбрался из-под плиты и, застонав от боли в затылке, сел. Можно считать, что все в порядке, руки и ноги слушаются, крови вроде бы нет, а на остальное наплевать... Он поднял голову. Звезды сияли в темноте, ничего не освещая, ко всему равнодушные и неподвижные; наверное, совсем так же они висели над планетой и до войны, и войны никакой не заметили, и не знали, что теперь с планеты их можно лишь изредка увидеть в разрывах багрово-серых туч.
Значит, уже ночь, подумал Улисс. А звезды видны через какую-то дыру. Интересно, можно ли до нее добраться? Это очень бы пригодилось. На обратном пути.
Он зажег свечу и, осмотревшись, обнаружил вдруг, что все вокруг изменилось, и прохода, которым он добрался сюда, больше не было. Зато баррикада из переплетающихся труб впереди стала гораздо реже, прозрачней, в ней появились большие темные проемы. Похоже, все, что могло обрушиться здесь на пол, обрушилось от последнего удара, и подпирало кучу теперь только то, что держалось по-настоящему крепко.
Повезло, подумал Улисс. Легко отделался. Сколько железа упало вдруг! Этого хватило бы, чтобы раздавить сотню человек. В крупу, в пыль... Отчего же случился обвал? Может быть, виноват таинственный обитатель подземелья?
Улисс нырнул в один из проемов и сейчас же обнаружил длинный низкий проход под опустившимся почти до пола, но все же целым потолком монтажного лаза. Завал здесь кончался, ползти было легко, и он быстро продвигался вперед. Коридор пошел вверх, стены его постепенно распрямлялись, он приобретал свою первоначальную форму. Кажется, пробрался, думал Улисс. Все-таки пробрался! В азарте он ударил кулаком в стену. Пролез ведь! Прополз, просочился! Вот здесь где-то должна быть лестница вниз, а там уж пустяки! Он пополз быстрее, не обращая внимания на боль в затылке, забывая о том, что обратная дорога отрезана, может быть, навсегда...
Скоро по правой стороне в стене коридора обнаружилось темное круглое отверстие. Заглянув в него, Улисс убедился, что он на верном пути: вертикальная металлическая лестница вела вниз, в глубь шахты. Спуск предстоял долгий, но это его не пугало, даже если лестница окажется разрушенной, он сумеет спуститься – здесь уже есть обходные пути. Свечу пришлось погасить – чтобы держаться за перекладины, нужны обе руки, но чем ниже спускался Улисс, тем сильнее разгоралось внизу красноватое свечение. Значит, Полифем не ошибся – аварийное освещение исправно проработало сотню лет, и маленькие тусклые лампочки все еще горели в помещениях нижнего этажа.
Улисс зашагал вперед по коридору, отсчитывая попадавшиеся изредка двери и люки. Три, четыре, пять... Следующая! Да, вот она, широкая двустворчатая железная дверь, ведущая в помещение с распределительным пультом. Так говорил Полифем. Улисс не знал, что это за пульт такой, да ему и не было до него дела, он должен только поддеть одну крышку и добраться до толстых черных проводов. Но для этого нужно сначала попасть в комнату... Он взялся за ручку двери и потянул. Закрыто. Все правильно, чтобы ее открыть, нужно перепилить вот эту скобу или отвинтить вон те три болта наверху. Но инструменты остались в рюкзаке, до них теперь не добраться. Есть только топор. Маленький, удобный топорик из прочной стали. Ничего, как-нибудь... Он просунул лезвие топора под скобу, слегка ее отогнул, потом ударил сверху, снова отогнул, снова ударил... Скоба изгибалась все легче, вот появилась на ее поверхности трещина, и, наконец, жалобно звякнув, железная полоска переломилась. Створки двери распахнулись, и в глаза Улиссу ударил яркий свет...
Черный человек привычным движением нажал кнопку, даже не взглянув на циферблат. Еще один час. Ночь подходит к концу. Где же парень? Почему застрял? Перепиливает засовы? Или заблудился в лабиринте монтажного лаза? А может быть... Нет, только не это. Если Улисс погиб, он даже не сможет ничего толком узнать. Снова потекут годы беспросветного сидения в подземной тюрьме. Тюрьме без решеток и запоров, и оттого еще более мрачной и холодной.
– Господи, помоги ему!
Человек встал и заходил по комнате.
– Растяпа, слизняк! – шептал он, обращаясь к себе. – Почему ты не пошел сам? Куда ты отправил его, зеленого мальчишку, почти дикаря! Старый, трусливый убийца!
И вдруг под потолком вспыхнула и замигала белая лампочка, заверещали, запели сигналы тревоги, и бесцветный синтетический голос произнес: «Внимание, авария в системе контроля напряжения. Авария в системе тепловых датчиков. Авария в системе автоматического старта. Автоматический старт невозможен. Внимание...»
Человек медленно опустился в кресло.
– Ну, вот и все, – произнес он, обращаясь к циферблату на стене, – ну, вот и все.
Он еще долго сидел, глядя в пространство, а потом вдруг вскочил, как ужаленный.
– Да что же это я? Ему ведь, наверное, нужна помощь! Скорее туда, к нему!
Он подхватил стоящий у стены, автомат и бросился, было, к выходу, но у двери остановился и, обернувшись, поглядел на циферблат. Конечно, этот механизм не играл теперь никакой роли, но стрелка продолжала двигаться, и уйти сейчас, когда она снова приближалась к красной черте...
– Хорошо, – сказал себе человек, – я останусь и дождусь этого момента. Главное – вытерпеть всего несколько минут. Это излечит меня сразу от всех страхов.
Он сел в кресло и впился взглядом в циферблат. Стояла глубокая тишина, белая лампочка продолжала вспыхивать и гаснуть. Стрелка медленно приближалась к красной черте. Вот уже не толще волоса зазор между ними. Пальцы человека стальной хваткой стиснули подлокотники кресла.
И вот стрелка коснулась красной черты, наползла на нее, миновала... и, упершись в правый конец шкалы, замерла. Тишина ничем не нарушалась. Последний снаряд войны уже не мог взлететь.
Солнце уже поднялось, когда Улисс с Полифемом выбрались, наконец, из тумана. Улисс оглянулся и увидел долину совсем такой же, как в первый раз. Высокие отвесные стены, освещенные восходящим солнцем, казались розовыми, туман клубился кипящим морем. Улисс перебросил автомат за спину и, бережно прижимая к груди коробку с ампулами, зашагал, догоняя своего спутника, в гору.
Ксана, думал он. Жива еще, может быть, Ксана!..
– Ну, все, пошел. Прощаться не будем. Увидимся... – Он решительно повернулся и вышел из комнаты.
Улисс остался один. Пока в коридоре были слышны шаги Полифема, он все стоял посреди комнаты и глядел на дверь, потом подошел к столу и сел в мягкое кресло. Теперь главное – терпение, подумал он. Надо ждать. Ждать, как в карауле на стене. Как в засаде на охоте. Только там с ним были Дед, Шибень, Ксана, а сейчас ему придется ждать одному.
Нет, не так. Ксана тоже ждет. И весь Город. И все люди, где бы они ни жили. Все, кто еще жив, ждут возвращения Полифема. Только мертвым все равно, их уже не спасти, а живым можно помочь...
Улисс вспомнил далекий голос, звучавший в ящике, который ему показывал Полифем. Сквозь хрипы и свист доносились незнакомые, неизвестно что означающие слова, но главное – это была человеческая речь. Где-то там, за Мертвыми Полями или еще дальше, живут люди. Нужно что-то починить, и тогда они смогут нас услышать, говорит Полифем. Можно добраться до людей или позвать их сюда и тогда вместе хоть что-то исправить, восстановить хоть часть уничтоженного сто лет назад мира...
Стрелка медленно ползла по циферблату. Когда она приблизилась к красной черте, Улисс нажал кнопку и вернул стрелку в начало шкалы. Все очень просто, когда нужно проделать это один раз. Труднее будет каждый час нажимать кнопку несколько дней подряд... А ведь Полифем делал это столько лет!
Откуда-то вдруг послышался отдаленный стук. Улисс насторожился. Где-то хлопнула дверь, и металлический пол загудел от частого, отчаянного топота. Звук все нарастал, и, наконец, в комнату, хрипло дыша, ворвался Полифем. Он был без рюкзака и без автомата, на плече болтался выдранный из куртки клок. Первым делом Полифем подскочил к столу и, выкатив глаза, уставился на циферблат. Он долго, не отрываясь, смотрел на него, а потом вдруг закрыл лицо руками и разрыдался.
– Что случилось? – спрашивал Улисс, усадив Полифема в кресло. – Где твое оружие? Где мешок? На тебя кто-нибудь напал?
Но тот лишь всхлипывал, отрицательно мотая головой. Улисс дал ему воды. Полифем хлебнул и закашлялся.
– Погоди, – выдавил он, – дай мне отдышаться, сейчас все расскажу.
Он долго сидел, обхватив голову руками и чуть покачиваясь из стороны в сторону.
– Оказывается, это не так просто, как я думал... – заговорил он наконец. – Все дело во мне. Миллионы раз я в деталях представлял свой поход к шахте и совершенно упустил из виду одну мелочь. Нажимать кнопку – для меня это не просто привычка. Это стало уже инстинктом, жизненной потребностью. Я слишком долго этим занимался и привык считать это самым главным. И вот теперь не могу уйти от нее. Я чуть с ума не сошел, когда подошло время нажимать кнопку. Я заставлял себя идти дальше, обзывал трусом, бился головой о камни, но все бесполезно. В конце концов я бросил и рюкзак, и автомат и прибежал сюда... Будь ты проклято, дьявольское изобретение! Из-за тебя я ни на что уже не гожусь! Я способен только следить изо дня в день за этой трижды осточертевшей стрелкой!
Полифем ударил кулаком по столу и отвернулся. Некоторое время он молчал, уставившись в стену и тяжело дыша, а затем повернулся к Улиссу с грустной улыбкой.
– Ничего, малыш, это пройдет... Я попробую еще раз, только мне нужно немного прийти в себя...
Выбравшись из чащи, Улисс поднялся на пригорок и сейчас же увидел крышу шахты – круглое, поделенное на сектора поле, отливающее металлическим блеском. Полифем говорил, что когда-то оно было покрыто тонким слоем почвы и замаскировано растительностью, но во время взрыва все это было снесено, и только крышка осталась невредимой, готовой в любую минуту раскрыть свои стальные лепестки и выпустить в небо снаряд, который начнет новую войну – войну со всеми, кто еще жив.
В лесу послышался шорох, и Улисс резко обернулся, вскинув автомат. С этим оружием он никого не боялся, но пока его путь проходил через лес, ему никак не удавалось отделаться от впечатления, что кто-то следует за ним по пятам. Вот и сейчас...
Нет, в чаще было снова тихо. Если за ним и наблюдают, неожиданного нападения можно, не опасаться – широкое открытое пространство отделяет его от леса. Улисс стал спускаться к шахте, внимательно разглядывая голую глинистую равнину вокруг нее. Теперь главное – найти вход в шахту, который называется монтажным лазом. Где-то здесь, как говорил Полифем, есть врытый в землю бетонный блиндаж. Теперь, когда верхнего слоя земли не стало, он должен быть хорошо виден. Внутрь блиндажа ведет мощенный плитами спуск, а в глубине его находится стальной люк. Это и есть монтажный лаз.
Он хорошо запомнил наставления Полифема. Он умел обращаться с автоматом и инструментами, знал на память все каналы и ответвления монтажного лаза и освоил больше десятка способов отключения механизма автоматического старта. На обучение пришлось потратить немало драгоценного времени, но другого выхода не было – Полифем так и не смог заставить себя надолго оторваться от комнаты с кнопкой.
Улисс решил обойти шахту слева – блиндаж должен находиться где-то там. Однако разглядеть его пока не удавалось: мешали разбросанные повсюду обломки скал и непонятные, насыпанные из глины и песка валы, тонкими лучами расходящиеся от шахты в разные стороны. Улисс подошел к одному из них поближе. Глина была рыхлой, значит, насыпь сделана не очень давно. Кому же она могла понадобиться?
Чтобы идти дальше, нужно было перебраться через насыпь, и Улисс осторожно ступил на сыпучий склон. Ноги вязли в мягкой податливой почве, но, в общем, подъем не составлял особого труда. К тому же, и вал не был высоким – вряд ли выше человеческого роста. Улисс быстро вскарабкался на гребень насыпи и уже хотел, было, съехать по ее противоположному склону, как вдруг почувствовал, что теряет опору под ногами, почва вокруг покрылась трещинами, стала быстро проседать и наконец рухнула, увлекая Улисса в черный подвал.
Не успев даже испугаться, он упал на мягкую рыхлую кучу, и льющийся сверху песчаный поток чуть не засыпал его с головой. Когда он прекратился, Улисс кое-как освободился от рюкзака и, отплевываясь, выбрался из кучи. Он увидел низкий овальный ход, ведущий в сторону шахты. Отверстие с противоположной стороны было почти засыпано песком, осталась только узкая щель. Улисс, наконец, понял – вал, на который он взбирался, был сводом прорытого в глине коридора. Но куда он ведет? Может быть, по нему можно быстрей и проще попасть в шахту? Или лучше не рисковать? Он подошел к стене и попытался вскарабкаться по ней наверх. Поначалу ему удалось сделать ножом несколько ступеней в глине, но выше начинался слой песка, едва тронув его, Улисс был сброшен на дно новым обвалом. Похоже, это надолго, подумал он. Делать нечего, придется идти через тоннель. Остается, правда, неясным, кто его прорыл и стоит ли соваться в эту темную нору, не зная, что ожидает в глубине? Но Улисс уже решился. Он извлек из песчаной кучи свой рюкзак, достал из него свечу и спички – все это Полифем изготовил сам и очень гордился своими новыми, мирными изобретениями.
С зажженной свечой он двинулся по подземному коридору в сторону шахты. Идти по твердому глинистому дну тоннеля было даже легче, чем на поверхности. Улисса немного беспокоила возможная встреча с каким-нибудь живущим здесь зверем, но с помощью оружия он надеялся одолеть кого угодно. Вдобавок, тоннель казался вполне безопасным, похоже, им никто не пользовался уже давно, следов на полу не было, наверное, их смывал поток, бегущий здесь во время дождей. Стояла глубокая тишина, только раз Улиссу послышался сзади слабый шум, но это, вероятно, снова обвалился песок.
Прошло немало времени, прежде чем однообразно тянущийся коридор закончился у входа в какую-то более обширную подземную полость. Ступив туда, Улисс почувствовал, что мягкая глинистая почва под ногами сменилась ровным и гладким каменным полом. Он поднял свечу повыше и радостно вскрикнул – его окружали бетонные стены! Это был, без сомнения, блиндаж. Но ведь вход в него должен выглядеть совсем на так!
Улисс обернулся к тоннелю. Ровное круглое отверстие было проделано прямо в бетоне, лишь короткие огрызки прутьев арматуры выдавались наружу. Да, подумал он. Не хотелось бы иметь дело с зубами, прогрызшими эту дыру. Он двинулся дальше, но вдруг заметил что-то смутно белеющее у стены и свернул туда. Пламя свечи выхватило из темноты кучу костей и покрытый клочьями полуистлевшей шкуры трехрогий череп. Это был дочиста обглоданный скелет здоровенного быкаря.
Рука непроизвольно потянулась к автомату. Зверь, который одолел такого гиганта, да еще и затащил его в эту нору, был наверняка очень опасным противником. Улисс долго вслушивался в тишину, озираясь по сторонам, но никаких признаков чьего-либо присутствия поблизости не уловил и постепенно успокоился. Он пошел дальше, стараясь понять, в какой части блиндажа находится и как отсюда попасть к монтажному лазу. Скоро это стало ясно. Хорошо зная план блиндажа, Улисс уверенно направился по коридорам прямо к люку. Здесь его ждала новая неожиданность – массивная железная дверь монтажного лаза была, что называется, с мясом сорвана с петель и валилась неподалеку, покореженная и покрытая толстым слоем пыли. Улисс даже присвистнул от удивления, теперь ему стало ясно, что соваться в шахту вовсе не так уж безопасно. И все же, кто бы там ни поселился, нужно идти дальше, и пройти придется именно здесь, другого пути нет.
Улисс шагнул в люк. Передвигаться здесь можно было только сильно согнувшись, к тому же, пол коридора бил завален землей, обломками дерева и каким-то гнутым железом. Шагов через сто, однако, этот завал кончился, и на полу заблестели клепаные металлические плиты. Улисс пошел быстрее, но почувствовал, что пол у него под ногами ходит ходуном, и чем дальше он идет, тем сильнее становится качка, словно железная труба коридора болтается в пустоте, ни к чему не прикрепленная. Похоже, что так оно и было, сломались крепления, удерживающие трубу монтажного лаза, огибающую шахту по кругу, все сильнее чувствовался уклон вниз, о котором Полифем ничего не говорил. Улисс продолжал осторожно двигаться вперед. Больше всего он боялся увидеть впереди конец коридора – изломанный срез, уставившийся в черную бездну шахты.
Но увидел он совсем другое. Труба перестала раскачиваться и снова стала горизонтальной, однако форма ее изменилась. Под тяжестью неизвестного груза потолок просел, кое-где в нем зияли дыры, на полу опять появились железные обломки. Улисс сделал еще десяток шагов и остановился, теперь ему стало ясно, что произошло. Невообразимый клубок металлических прутьев, ферм и листов обрушился здесь на коридор, проломил потолок и перегородил проход.
Этого только не хватало, с тоской подумал Улисс. Полифем ничего не знал об этом обвале, он говорил, что монтажный лаз цел и невредим. Да и как бы иначе он прошел здесь? Но за сто лет в шахте, видно, многое изменилось... Что же теперь делать? Он просунул голову и руку в отверстие в потолке и долго всматривался в переплетение железных обломков. Границы кучи скрывались в темноте, и никаких путей обойти ее не было видно. Она висела на трубе монтажного лаза, как на веревке, протянутой над пропастью, и в любой момент могла ее оборвать. Все же Улисс попытался, выбравшись на крышу лаза, пройти несколько шагов по торчащей из кучи ажурной ферме, и только жуткий скрежет проседающего металла заставил его повернуть назад. Ему стало ясно, что пройти здесь не удастся.
Так что же, выходит, всему конец? Значит, зря он шел сюда, зря заучивал с Полифемом планы шахты, никому и ничем он не может помочь, и нужно возвращаться назад? Сидеть в Городе за стеной и ждать, чем все кончится? Нет! Так даже думать нельзя. Должен быть выход. Зубами буду стены грызть, подумал Улисс, правильно Полифем сказал.
Он вернулся к люку и тщательно осмотрел весь блиндаж, потом снова проделал путь к месту обвала, пытаясь пролезть или хотя бы заглянуть в каждую пробоину в стене. Но все напрасно – безопасного прохода не было. Разве только... Стоя перед завалом, Улисс осветил беспорядочное нагромождение ржавого железа. Пытаться преодолеть его сверху бесполезно, вся конструкция шатается от малейшего прикосновения. А вот снизу... У самого пола изогнутые балки, перекрещиваясь, образовали узкую щель. С рюкзаком и автоматом в нее не протиснуться – нечего и пробовать, но если оставить все это здесь, можно, пожалуй, пролезть под кучей, ничего не задев. Если, конечно, под ней вообще есть сквозной проход...
Улисс опустился на колени и заглянул в узкое треугольное отверстие. Он увидел иззубренный обломок трубы, упирающийся в пол, и второй – чуть дальше, но один можно будет обогнуть слева, а другой справа, тонкий металлический лист, свисающий до самого пола, можно, пожалуй, приподнять, а дальше... Ну, да там видно будет.
Он снял автомат и прислонил его к лежащему у стены рюкзаку. Из всех инструментов у него остался только маленький топорик. Лежа на спине и держа в одной руке свечу, он осторожно протиснулся в проем под нависающими над полом балками и медленно пополз вперед – туда, где в темноте густо переплетались ветви железных зарослей...
– У-у-ли-ис! – голос был слабый и далекий, но такой зовущий, полный отчаянья, что, услышав его, нельзя было ни минуты оставаться на месте.
– Я здесь! – закричал Улисс. Он попытался вскочить, но острый край плиты уперся ему в грудь и не дал даже шевельнуться.
В чем дело? Улисс некоторое время не мог сообразить, что произошло. Наконец, он вспомнил. Ф-фу! Все понятно. Кажется, просто уснул. Он протянул руку и нащупал в темноте толстый проволочный жгут. Да, да. Все правильно. Нужно ползти вдоль него. Там впереди виднелась какая-то дыра. Но почему сейчас ничего не видно? Ну да, свеча погасла. Сколько же времени прошло? Он полз под огромной кучей металла, находил проходы, попадал в тупики, возвращался и снова продвигался вперед, а может, и не вперед – сохранять здесь направление было очень трудно, – пока, наконец, не обнаружил этот жгут и не решил двигаться вдоль него.
Все верно, только нужно зажечь свечу, а для этого хорошо бы выбраться в какое-нибудь более просторное место, где можно хотя бы перевернуться со спины на живот и достать спички. Улисс подался чуть вперед. Вдруг пол под ним дрогнул от тяжелого беззвучного удара. За первым ударом последовал второй, третий, плита над ним ритмично вздрагивала, и Улисс вдруг вспомнил, что так уже было. Он уже слышал, вернее, ощущал эти удары перед тем, как уснул. Нет, не уснул, а потерял сознание! Едва вспомнив все это, Улисс почувствовал, что у него снова кружится голова, он уже не мог определить, где верх, а где низ, ему показалось, что пол коридора проваливается, и он летит, кувыркаясь, в бездонную глубину шахты...
...Белый холодный свет... Нет, просто несколько светящихся точек где-то там, в невообразимой вышине... Наверное, звезды. Значит, опять сплю, подумал Улисс. Ну и хорошо.
Эти несколько звезд светили с неба специально для него, лежащего на самом дне бездонного колодца... Колодца? Нет, шахты. И не на дне, конечно, что за ерунда? Улисс попытался поднять голову, но сейчас же в затылке отозвалась такая боль, что зарябило в глазах. Он потрогал затылок рукой и нащупал огромную шишку. И все-таки жив, подумал он. Опять жив. И, кажется, остался на том же месте. Да, вот трубы, вот плита, а вот и проволочный жгут, вдоль которого нужно ползти. Только звезды... Откуда они взялись? Он зашевелился, окончательно выбрался из-под плиты и, застонав от боли в затылке, сел. Можно считать, что все в порядке, руки и ноги слушаются, крови вроде бы нет, а на остальное наплевать... Он поднял голову. Звезды сияли в темноте, ничего не освещая, ко всему равнодушные и неподвижные; наверное, совсем так же они висели над планетой и до войны, и войны никакой не заметили, и не знали, что теперь с планеты их можно лишь изредка увидеть в разрывах багрово-серых туч.
Значит, уже ночь, подумал Улисс. А звезды видны через какую-то дыру. Интересно, можно ли до нее добраться? Это очень бы пригодилось. На обратном пути.
Он зажег свечу и, осмотревшись, обнаружил вдруг, что все вокруг изменилось, и прохода, которым он добрался сюда, больше не было. Зато баррикада из переплетающихся труб впереди стала гораздо реже, прозрачней, в ней появились большие темные проемы. Похоже, все, что могло обрушиться здесь на пол, обрушилось от последнего удара, и подпирало кучу теперь только то, что держалось по-настоящему крепко.
Повезло, подумал Улисс. Легко отделался. Сколько железа упало вдруг! Этого хватило бы, чтобы раздавить сотню человек. В крупу, в пыль... Отчего же случился обвал? Может быть, виноват таинственный обитатель подземелья?
Улисс нырнул в один из проемов и сейчас же обнаружил длинный низкий проход под опустившимся почти до пола, но все же целым потолком монтажного лаза. Завал здесь кончался, ползти было легко, и он быстро продвигался вперед. Коридор пошел вверх, стены его постепенно распрямлялись, он приобретал свою первоначальную форму. Кажется, пробрался, думал Улисс. Все-таки пробрался! В азарте он ударил кулаком в стену. Пролез ведь! Прополз, просочился! Вот здесь где-то должна быть лестница вниз, а там уж пустяки! Он пополз быстрее, не обращая внимания на боль в затылке, забывая о том, что обратная дорога отрезана, может быть, навсегда...
Скоро по правой стороне в стене коридора обнаружилось темное круглое отверстие. Заглянув в него, Улисс убедился, что он на верном пути: вертикальная металлическая лестница вела вниз, в глубь шахты. Спуск предстоял долгий, но это его не пугало, даже если лестница окажется разрушенной, он сумеет спуститься – здесь уже есть обходные пути. Свечу пришлось погасить – чтобы держаться за перекладины, нужны обе руки, но чем ниже спускался Улисс, тем сильнее разгоралось внизу красноватое свечение. Значит, Полифем не ошибся – аварийное освещение исправно проработало сотню лет, и маленькие тусклые лампочки все еще горели в помещениях нижнего этажа.
Улисс зашагал вперед по коридору, отсчитывая попадавшиеся изредка двери и люки. Три, четыре, пять... Следующая! Да, вот она, широкая двустворчатая железная дверь, ведущая в помещение с распределительным пультом. Так говорил Полифем. Улисс не знал, что это за пульт такой, да ему и не было до него дела, он должен только поддеть одну крышку и добраться до толстых черных проводов. Но для этого нужно сначала попасть в комнату... Он взялся за ручку двери и потянул. Закрыто. Все правильно, чтобы ее открыть, нужно перепилить вот эту скобу или отвинтить вон те три болта наверху. Но инструменты остались в рюкзаке, до них теперь не добраться. Есть только топор. Маленький, удобный топорик из прочной стали. Ничего, как-нибудь... Он просунул лезвие топора под скобу, слегка ее отогнул, потом ударил сверху, снова отогнул, снова ударил... Скоба изгибалась все легче, вот появилась на ее поверхности трещина, и, наконец, жалобно звякнув, железная полоска переломилась. Створки двери распахнулись, и в глаза Улиссу ударил яркий свет...
Черный человек привычным движением нажал кнопку, даже не взглянув на циферблат. Еще один час. Ночь подходит к концу. Где же парень? Почему застрял? Перепиливает засовы? Или заблудился в лабиринте монтажного лаза? А может быть... Нет, только не это. Если Улисс погиб, он даже не сможет ничего толком узнать. Снова потекут годы беспросветного сидения в подземной тюрьме. Тюрьме без решеток и запоров, и оттого еще более мрачной и холодной.
– Господи, помоги ему!
Человек встал и заходил по комнате.
– Растяпа, слизняк! – шептал он, обращаясь к себе. – Почему ты не пошел сам? Куда ты отправил его, зеленого мальчишку, почти дикаря! Старый, трусливый убийца!
И вдруг под потолком вспыхнула и замигала белая лампочка, заверещали, запели сигналы тревоги, и бесцветный синтетический голос произнес: «Внимание, авария в системе контроля напряжения. Авария в системе тепловых датчиков. Авария в системе автоматического старта. Автоматический старт невозможен. Внимание...»
Человек медленно опустился в кресло.
– Ну, вот и все, – произнес он, обращаясь к циферблату на стене, – ну, вот и все.
Он еще долго сидел, глядя в пространство, а потом вдруг вскочил, как ужаленный.
– Да что же это я? Ему ведь, наверное, нужна помощь! Скорее туда, к нему!
Он подхватил стоящий у стены, автомат и бросился, было, к выходу, но у двери остановился и, обернувшись, поглядел на циферблат. Конечно, этот механизм не играл теперь никакой роли, но стрелка продолжала двигаться, и уйти сейчас, когда она снова приближалась к красной черте...
– Хорошо, – сказал себе человек, – я останусь и дождусь этого момента. Главное – вытерпеть всего несколько минут. Это излечит меня сразу от всех страхов.
Он сел в кресло и впился взглядом в циферблат. Стояла глубокая тишина, белая лампочка продолжала вспыхивать и гаснуть. Стрелка медленно приближалась к красной черте. Вот уже не толще волоса зазор между ними. Пальцы человека стальной хваткой стиснули подлокотники кресла.
И вот стрелка коснулась красной черты, наползла на нее, миновала... и, упершись в правый конец шкалы, замерла. Тишина ничем не нарушалась. Последний снаряд войны уже не мог взлететь.
Солнце уже поднялось, когда Улисс с Полифемом выбрались, наконец, из тумана. Улисс оглянулся и увидел долину совсем такой же, как в первый раз. Высокие отвесные стены, освещенные восходящим солнцем, казались розовыми, туман клубился кипящим морем. Улисс перебросил автомат за спину и, бережно прижимая к груди коробку с ампулами, зашагал, догоняя своего спутника, в гору.
Ксана, думал он. Жива еще, может быть, Ксана!..