Бачило Александр Геннадьевич. До последней звезды

   Он оказался прав. На топком берегу речушки обнаружился обгорелый балахон, попахивающий канализацией, пропитанная кровью тряпка и обрывки гигиенического пакета. Вероятно, тут мишень делала себе перевязку, а затем перешла реку вброд. Искать следы на том берегу - до утра провозиться можно. Да это и ни к чему, подумал Шустрик. Есть только одно место, куда он мог податься, но подойти туда нужно тихо, без своры дуболомов.
   Он вернулся к мосту через Сетунь и трусцой, сберегая дыхание, побежал вверх по Мосфильмовской.
 
    11
 
   Нахимовский проспект был почти пуст, и Андрей немного приободрился. Он все подбавлял газку, не забывая поглядывать в зеркало. Слежки не было. Если и имелись у Светланы Юрьевны какие-то подозрения на его счет, проверить их сейчас она бы не смогла - все силы брошены в погоню за главным призом.
   Андрей даже начал напевать тихонько себе под нос: "Кончилось лето, и снова мы улетаем на юг"...
   - Это "Скворцы"? - насторожилась Юлька.
   - Угу. Собственную песню не узнала?
   - Ну, в твоем исполнении это не так просто.
   Андрей улыбнулся.
   - Я же не Юля Перепелкина! Так, подвываю потихоньку.
   - А мне почему не разрешаешь?
   - Именно поэтому. Тебя по голосу узнать легче, чем по фотографии.
   Юлька насупилась.
   Бедная птаха, подумал Андрей.
   - Но это только в квартире,- сказал он. - Здесь-то, пожалуйста, пой!
   - Я так не хочу. Я хочу для людей!
   - А я кто?
   - А ты медведь-акробат! Сам себе на ухо наступил! Кстати, откуда ты знаешь эту песню?
   - Дочка ее любила.
   - Дочка? - Юлька хлопнула ресницами. - Ты мне ничего о ней не рассказывал. Взрослая?
   - Не очень. Ей было двенадцать лет, - Андрей сосредоточенно смотрел на дорогу.
   - Почему было?
   Андрей молчал. Как ей объяснишь, что двенадцатилетнюю девчонку растоптали фанатки Мумий-Тролля, ломившиеся к сцене в надежде заполучить хотя бы пуговицу с рубашки Ильи Лагутенко? Секс-символ гундосый. Ну, да бог ему судья, покойнику...
   - У тебя были фанаты? - спросил он.
   - Фанаты - мразь! - не задумываясь, ответила Юлька. - Ненавижу! - она вдруг повернулась к нему. - А почему ты спросил? Это как-то связано с твоей дочерью?
   Андрей покачал головой.
   - Не обращай внимания.
   Юлька продолжала вглядываться в его лицо.
   - Из-за этого ты и в шутеры пошел... - тихо произнесла она.
   - Дурак был, вот и пошел.
   Они надолго замолчали. Андрей вел машину, вцепившись в руль побелевшими пальцами, Юлька, закурив сигарету, смотрела в окно.
   Когда скособоченный осколок здания Университета остался позади, Андрей свернул направо.
   - А куда это мы едем? - в Юлькином голосе мелькнуло беспокойство.
   - Сейчас увидишь, - Андрей свернул в переулок. - Почти приехали.
   - Это что - Мосфильм?! - Юлька большими испуганными глазами смотрела на громоздящиеся за забором закопченные глыбы железобетона.
   - Ага, - Андрей остановил машину.
   - С ума сошел? Лучше уж сразу на кладбище!
   - На кладбище посетители, - Андрей вглядывался в развалины. - А здесь - никого.
   - Еще бы! После Атаки Клоунов доброму человеку делать тут нечего! Жуть пробирает! - Юлька передернула плечами.
   - Вот потому-то вас здесь и не ищут.
   - А другого варианта нет? - она посмотрела на него с робкой надеждой.
   - Не бойся, это всего на пару дней. За это время я что-нибудь подыщу.
   - Ты оставишь меня здесь одну? - она поежилась. - А вдруг они придут?
   - Кто?
   - Мертвые...
   - Не беспокойся. Их всех откопали и запротоколировали. Посиди здесь, я скоро.
   Он вышел из машины и, бесшумно ступая по битому кирпичу, направился к расщелине в откосе выползшего далеко на дорогу Михалковского бастиона.
   Когда-то эта крепость, сооруженная вокруг мосфильмовских павильонов, считалась совершенно неприступной. Остатки актерской гильдии выстроили ее для защиты от шутеров. Куртины и равелины крепости были под завязку напичканы электроникой, при малейшей угрозе с земли и воздуха приводившей в действие артиллерию. Редкой вороне удавалось подлететь к Мосфильму ближе, чем на полкилометра, да и та улетала восвояси, попахивая жареным.
   Некоторое время киношникам и в самом деле удавалось отсиживаться за стенами, они даже возобновили производство фильмов в павильонах, укрытых сетью лазерных сканеров. Подвела, как всегда, привычка. Если обнаглевший Ещенко плевал в окошко через шесть с половиной секунд после того, как выбрасывал бычок, то Шахназаров с друзьями повадились каждый год двадцать седьмого августа отмечать День Кино.
   Однажды тройные, цельнокатаной стали, ворота Мосфильма слегка приоткрылись, пропуская пеструю компанию клоунов-аниматоров или, выражаясь по-старому, массовиков-затейников. Разумеется, компания была тщательно просвечена и обыскана, проверена по родственникам до седьмого колена и характеристикам с места работы.
   Праздник удался на славу. Клоуны превзошли самих себя. Над крепостью взлетали сияющие фонтаны фейерверков, из динамиков лилась музыка, слышать которую могла вся страна, наблюдавшая за праздником звезд в прямой телевизионной трансляции. И даже жемчужную шапку вакуумного взрыва в первый момент все приняли за очередной залп салюта. Только когда в воздух стали взлетать железобетонные глыбы, вырванные из бастионов и равелинов, и над Воробьевыми горами повис дымный гриб тошнотворно-багрового цвета, стало ясно, что праздник пошел по новому сценарию. Миллионы зрителей прильнули к экранам. В этот день рейтинг телекомпании, ведущей трансляцию, подскочил на небывалую высоту. Ради такого успеха можно было примириться с гибелью нескольких операторов и потерей дорогостоящей техники.
   Клоуны-массовики и впрямь оказались затейниками. В момент взрыва никого из них уже не было на территории Мосфильма. Они вернулись позже и тщательно задокументировали добытые трофеи.
   Андрей тогда еще не был Механиком, но и он не без интереса смотрел по телевизору бесконечные повторы репортажей о самом интересном событии года, снятом с разных ракурсов. С тех пор двадцать седьмое августа отмечалось в России не менее широко, чем одиннадцатое сентября в США, и получило расхожее название День Атаки Клоунов...
 
   Андрей шел через развалины знакомым маршрутом, ныряя в щели под плитами, огибая воронки с оплавленными краями на месте блиндажей, взорванных собственным боезапасом, и отваливая в узких проходах камни, им же самим здесь положенные. Он направлялся к подвалу бывшего костюмерного цеха, где в свое время обнаружил пару уцелевших и вполне пригодных для временного укрытия комнат. Они могли пригодиться ему на случай провала какой-нибудь операции, когда охрана чудом выжившей звезды рыщет по всему городу, отрабатывая свои дармоедские зарплаты. При успешных операциях ничего такого не было - какой смысл делать работу, за которую уже некому платить? Андрей еще ни разу не пользовался укрытием по прямому назначению, что не мешало ему сделать там запас воды и пищи, провести свет от мощной аккумуляторной батареи и вообще устроиться не без удобств. Ничего с Юлькой не сделается, пару дней потерпит!
   Он вдруг замер. Где-то в стороне посыпалась бетонная крошка. Собака? Ворона? Нет. Внезапно обострившимся чутьем Андрей уловил присутствие человека. Так всегда с ним бывало во время охоты. То ли едва уловимый запах, то ли сотрясение почвы под ногами - что-то ясно говорило ему, что человек рядом.
   Избегая резких движений, Андрей переместился под прикрытие стены, утонул в сумрачной тени. Пистолет уже был в руке. Шорох повторился, но теперь совсем в другом месте. Осторожно идет, подумал Андрей, не лошок. Надо бы на него посмотреть. Остатки лестничного пролета вели к верхнему срезу стены, и Андрей рискнул. Он быстро поднялся по ступенькам, на мгновение высунул голову и сейчас же спрятался. Будь мгновение хоть чуть длиннее, его мозги украсили бы собой серый бетон стены. Пуля хлестко ударила в плиту над головой, осыпав волосы колючими крошками. Но Андрей, несмотря на сумерки, успел увидеть то, что хотел.
   Шустрик! Клепаный болт! Тебя-то чего принесло? Неужто по мою душу?
   И тут совсем неподалеку от себя он увидел метнувшуюся из развалин тощую фигуру с забинтованной головой.
   Мать моя! Да ведь это мишень! Андрей машинально вскинул пистолет и прицелился. Тьфу, блин! Что это я?!
   Галкин бежал, не разбирая дороги, петляя, как заяц, сшибая кирпичи и оставляя клочья одежды на когтистых пальцах арматуры. Он рыбкой нырнул в подвальное оконце костюмерного цеха в тот самый момент, когда из-за угла появился Шустрик и снова открыл огонь.
   Улучив момент, Андрей перемахнул через перила лестницы, снова взбежал наверх и спрыгнул по другую сторону стены.
   Не заметил, кажется.
   Он утер испарину со лба. Ничего себе! Это выходит, мы в самый центр охоты попали! Линять надо отсюда, пока не поздно...
 
   - Ты почему так долго? - Юлька стояла возле машины с сигаретой в руке. Андрей автоматически отметил, что на земле возле ее ног валяются четыре или пять окурков.
   - Знакомого встретил, - буркнул он, поспешно пряча пистолет. - Едем отсюда!
   - И правильно! - Юлька не скрывала радости. - Я тут чуть не померла со страху! Все время казалось, что где-то стреляют! Это от нервов, да?
   - От нервов, от нервов, садись быстрее!
   - Вот садиться как раз не надо! - раздался вдруг позади голос Шустрика. - И ручки держи так, чтобы я их видел!
   - Чего тебе? - спросил Андрей, не оборачиваясь. - Мы уезжаем.
   - Это уж я буду решать, кто тут уезжает, а кто остается, - судя по голосу, Шустрик переместился ближе. - Да ты повернись, повернись! Я ж не с задницей разговариваю!
   Андрей медленно повернулся. Шустрик стоял под самым забором, держа на прицеле двух "узи" и его, и Юльку.
   - А ты орел, Механик! Выследил-таки Макса! Всю охоту мне испоганил, подлюка!
   - Макс мне не нужен, - угрюмо сказал Андрей, - я завязал.
   - Завязал, говоришь? - ухмыльнулся Шустрик. - А мишень для чего откармливаешь? - он ткнул стволом в сторону Юльки. - Это ведь Юля Перепелкина, правильно я понимаю?
   Андрей не ответил. Далеко стоит, сволочь, думал он с досадой. Не допрыгнуть.
   - Не прикидывай, не прикидывай! - Шустрик легко прочел его мысли. - Стар ты для таких фокусов, Механик. Пора уступить дорогу молодым.
   Андрей кивнул. Говори, говори, только ради бога, не оборачивайся!
   Он давно уже заметил забинтованную голову, поднявшуюся над забором и широкое лезвие бутафорского, но, видимо, очень тяжелого меча в руках Максима.
   - Извини брат, сам понимаешь, на войне как на войне, - Шустрик приподнял автомат в вытянутой руке.
   - Это ты извини, - сказал Андрей. - Дураком ты был, дураком и помираешь.
   В глазах Шустрика мелькнуло удивление, но среагировать он не успел. Тяжелое лезвие опустилось на его голову, глубоко засев в черепе.
   Андрей бросился к Юльке, чтобы загородить ее от случайных выстрелов, но их не было. Шустрик сложился, как дачный столик, неестественно подогнув ноги и сохранив на лице все то же удивленное выражение. Максим перевалился через забор и, спрыгнув прямо на Шустрика, от души пнул его в зубы.
   - Закрой рот, сука! Догнал, да? Срубил бабок? От меня еще получи! Премиальные! - он плюнул на труп, поднял выпавший из рук Шустрика автомат и подошел к машине.
   Юльку била крупная дрожь. Она прижалась к Андрею, еще плохо понимая, что произошло.
   - Хреновый у тебя охранник, Перепелкина! - сказал Максим позванивающим от возбуждения голосом. - Гони ты его в шею! - он хлопнул Андрея по плечу. - В штаны, небось, наложил?
   - Зато ты молодец, - похвалил Андрей, чувствуя, как спадает напряжение. - Спасибо тебе.
   - Из "спасиба" шубу не сошьешь,- хохотнул Галкин. - Сочтемся еще!
   - Кто это? - всхлипнула Юлька, беспокойно вглядываясь в его лицо.
   - Ну, ты даешь, Перепелкина! - Максим открыл дверцу машины. - Сажай ее, да поехали, нечего здесь торчать!
   - Все хорошо, маленькая, это Галкин, - Андрей осторожно усадил Юльку на переднее сиденье.
   - Максим? - она все еще крепко держалась за его шею.
   - Максим, Максим. Ну, отпусти, нам нужно ехать,- Андрей попытался расцепить ее руки, и в этот момент Галкин вдруг навалился на него сзади и вырвал из-за пояса пистолет.
   - Ну вот, шутер, а теперь поговорим с тобой. Отойди-ка от машины.
   Андрей выпрямился. Галкин стоял в пяти шагах от него, целясь из автомата. Из того же самого автомата. Да что они все, сговорились сегодня?
   - Не балуйся со стволом,- устало сказал Андрей. - Ворон перестреляешь. Руки-то, вон, дрожат.
   - Ничего, - Галкин всухую сглотнул. - По тебе не промахнусь.
   - Дурак, я же помочь вам хочу.
   - Заткнись, Механик! Я все слышал, - лицо Максима перекосила нервная гримаса. - Мне твоя кликуха два года спать не дает!
   - Да ты что?! - вскрикнула Юлька, бросаясь к Андрею. - Это мой друг! Он меня спас!
   - Нашла спасателя! - с ненавистью процедил Максим. - Он же тебя для будущей охоты бережет! Ждет, пока ставки нарастут! А потом сдаст тушку, и деньги в карман!
   - Это неправда! - Юлька заглянула Андрею в лицо. - Скажи ему!
   А ведь пальнет, подлец. Андрей погладил Юльку по спине.
   - Сядь в машину, не волнуйся. Мы поговорим спокойно.
   - Ага! Расскажи, как ты Татушек в асфальт закатал! - кивнул Максим. - Как Глюкозу доберманами затравил, как Лебединского тенором сделал!
   - Лебединского - это не я,- сказал Андрей.
   Юлька вдруг отстранилась.
   - Андрей! Что он говорит?
   - Знаю, что говорю! - Галкин, не мигая, смотрел на них сквозь прицел. - Он тебя, дуру, прятал, наверное? С квартиры на квартиру перевозил? Запрещал из дому выходить?
   - Да, - тихо откликнулась Юлька.
   - А ты и уши развесила! Мишень он откармливал, понимаешь? Мишень ты для него и больше никто!
   И тут Андрей прыгнул. Если бы он был один, то попытался бы дотянуться до Галкина. Но Юлька все еще стояла на линии огня, и потому он прыгнул в сторону, через капот, уже в полете понимая, что не успеет укрыться за машиной.
   Шею обожгло огнем, больно ударило под лопатку. Андрей упал лицом в битый кирпич.
   - Юлька... - прошептал он и закрыл глаза.
   - Живо садись! Поехали! - Галкин толкнул оцепеневшую девушку на сиденье и прыгнул за руль.
   Машина с ревом пробуксовала, разворачиваясь на месте, и, набирая скорость, ринулась в темноту. Ее габаритные огни казались ослепительно белыми сквозь кровавую пелену...
 
    12
 
   В желтом зале японской закусочной, как всегда, было сине от дыма - хоть самурайский меч вешай. Сбившиеся с ног таджички, раскрашенные под японок, безликие и бессловесные, едва успевали менять на столе кувшины с пивом. В зале стоял кружечный звон и многоголосый гомон - шутеры отмечали окончание большой охоты. Угощал всех виновник торжества, совсем еще молодой самородок по кличке Скворец.
   - Помянем Удава нашего, - сказал он, поднимая кружку. - Хороший был дядька, последний из стариков. После Шустрика, да Механика, царство им небесное, пожалуй, и равных ему не было.
   Он хитро подмигнул собравшимся. Выпили за Удава.
   - А все-таки, признайся, Скворец, это ты его замочил,- добродушно ухмыльнулся в усы Лимон.
   - Кто же о таких вещах за столом говорит? - Скворец махнул на него огрызком сигары. - Ты давай, закусывай, а то развезет!
   Лимон послушно пододвинул к себе тарелку с кальмарами. Спорить со Скворцом с некоторых пор было не принято. Парень быстро шел в гору, чаще других принося своей нанимательнице, Светлане Юрьевне, победу в тотализаторе. Чутье на звезд у него было собачье, и Скворцом его назвали только за высокий чирикающий голос от поврежденных, как он говорил, связок. Впрочем, было еще обстоятельство...
   - Вот ведь повезло человеку! - говорили на другом конце стола. - Сколько лет мимо Мавзолея ходили и не знали, что там за начинка!
   - Да, ловко Малахов устроился. Если б не Скворец, так, глядишь, и до старости бы дожил!
   - А что? Квартира просторная, вот только кровать для двоих тесновата!
   Шутеры заржали.
   - Чего он сказал? - забеспокоился глухой на одно ухо Рубик.
   - Проехали! - отвернулся от него Лимон.
   - Вот и я говорю, за Удава надо выпить! - проорал Рубик. - Знатный был шутер!
   - Да сиди ты, пень! - зашикали на него.
   - Давайте поздравим нашего Скворца, - Лимон поднялся на нетвердых ногах, - с рекордным в нашем деле гонораром. Я уточнять не буду, - успокоил он виновника торжества, - но наслышан, наслышан. Это же прямо чудо, какие ставки пошли! И все одному... - Лимон потупился. - А ведь с мелочишки начинал парень! Как любой из нас...
   - Ну, не с такой уж мелочишки, - ревниво возразил Скворец.
   - Да ладно! Чего там! Перепелкина эта которой в рейтинге была? Тридцать седьмой, не выше! Но ведь из-под земли достал, вот что дорого! Раньше Удава успел! И даже раньше меня... Я тогда так себе и сказал - далеко пойдет! За тебя пью, Скворец! Ты в нашем деле прямо артист, не в этой компании будь сказано... - он пьяно усмехнулся. - Не забывай друзей за столом, а в деле иной раз и пощади...
   - Там видно будет, - сказал Скворец, чокаясь с ним кружками.
   Как всегда, бесшумно, за плечом его вырос доверенный китаец.
   - Светлана Юрьевна велела сказать, что скоро будет. Просила ждать в кабинете.
   - Иду, - негромко отозвался Скворец. - Ну, пей, гуляй, братва! - обратился он к шутерам. - Я сейчас.
   - Новое дело, - зашелестели ему вслед шепотки за столом. - Опять раньше всех сорвался. И у мишени первый будет, вот увидите!
   - А то! Ишь, как гордо вышагивает! К спине будто лом привязал!
   - Порода!
 
    13
 
   В тесном кабинете, отделанном зеркалами, пахло свежей сиренью. Скворец выудил из шкатулки на столе дорогую черную сигарету, закурил и приоткрыл окно. Светлана Юрьевна, хоть и курила сама, запаха табачного дыма не переносила. Скворец знал, о чем она собирается с ним поговорить. К этому разговору она возвращалась после каждого его удачного дела. Никак не давала ей покоя астрономическая сумма, в которую после смерти Шустрика и безвестной пропажи Механика, оценивалась голова Максима Галкина.
   Скворец усмехнулся. Вынь да положь ей Галкина, старой медузе!
   Он подошел к зеркальной стене и, любуясь отражением, ощупал лицо. Пухлые румяные щечки, узкие губы, скошенный подбородок. Классная работа! Нет, Светлана Юрьевна, не видать тебе Галкина, как своих ушей! Никому и в голову не придет искать его здесь, в волчьем логове. Убежище понадежнее мавзолеев и башен. Правда, и цена за него заплачена немалая.
   А что мне оставалось делать? Ждать, когда истеричная Перепелкина кому-нибудь проговорится? Извини, Юля, в шоу-бизнесе и в лучшие времена всегда было так - каждый сам за себя. А уж теперь-то...
   Он докурил сигарету и выбросил окурок на улицу.
   Потом приоткрыл окно пошире, выгоняя дым.
   Между падением окурка и появлением Максима в окне прошло шесть с половиной секунд...