Баллард Джеймс Грэм. Сторожевые башни

   Рентелл прошел мимо кафе – непривычно было видеть террасу, заполненную людьми, – затем увидел ярмарку Бордмена около кинотеатра. Оттуда доносилась музыка, веселые полотнища флагов развевались в воздухе.
   Метров за двадцать до дома миссис Осмонд Рентелл увидел, как она, в большой соломенной шляпе, выходит на улицу.
   – Чарлз! Что ты здесь делаешь? Я не видела тебя так давно, что уже начала беспокоиться.
   Рентелл взял у нее ключ и вставил обратно в замок. Закрыв за собой дверь, он постоял в полутьме холла, переводя дыхание.
   – Чарлз, да что же стряслось? Тебя кто-то преследует? Дорогой, ты ужасно выглядишь. Твое лицо…
   – Бог с ним, с моим лицом. – Войдя в гостиную, Рентелл подошел к окну, поднял шторы и удостоверился, что сторожевые башни не исчезли. – Сядь. Извини, что я ворвался таким образом, но сейчас я все тебе объясню. – Он подождал, пока миссис Осмонд неохотно уселась на диван, затем облокотился на каминную полку, собираясь с мыслями.
   – Ты не поверишь, но последние дни были каким-то сплошным кошмаром, а в довершение ко всему я только что оказался полным идиотом в глазах Клифтона. Господи, мог ли я…
   – Чарлз!
   – Умоляю, не перебивай – у меня нервы и так на пределе… Это какое-то безумие, но почему-то я, кажется, единственный, кто сохранил рассудок. Я понимаю, что произвожу впечатление сумасшедшего, но все, что я говорю, – чистая правда. Почему это так, я не знаю; и хотя мне страшно, то только потому, что я чувствую: они переходят в наступление…– Он подошел к окну. – Джулия, что ты видишь из окна?
   Миссис Осмонд сняла шляпу, беспокойно поежилась и, прищурившись, посмотрела в окно.
   – Чарлз, что же все-таки происходит? Мне нужно надеть очки…
   – Джулия! Когда раньше ты смотрела из окна, очки тебе не требовались. Что ты видишь?
   – Ну, дома, сады…
   – Так, что еще?
   – Дерево…
   – А небо?
   Она кивнула:
   – Да, вижу, там как будто дымка? Или у меня что-то с глазами?
   – Нет. – Рентелл утомленно отвернулся от окна. Впервые его охватила непреодолимая усталость. – Джулия, – мягко спросил он, – ты не помнишь сторожевые башни?
   Она медленно покачала головой:
   – Нет, не помню. Где они были? – На ее лице появилось тревожное выражение. – Милый, что с тобой?
   Рентелл заставил себя выпрямиться:
   – Не знаю…– Он провел по лбу рукой. – Ты вообще не помнишь башни? – Он указал на башню, глыба которой виднелась в окне. – Вон там была одна… над теми домами. Мы всегда смотрели на нее. Помнишь, как мы опускали шторы в комнате наверху?
   – Чарлз! Осторожнее, тебя могут услышать. Куда же ты?
   – На улицу, – произнес он безжизненным голосом. – Нет смысла оставаться в помещении.
   Он вышел из дома. Пройдя метров пятьдесят, услышал, как она зовет его, и быстро свернул в переулок.
   Он чувствовал, что над ним возвышаются сторожевые башни, но не поднимал глаз выше дверей и оград, внимательно вглядываясь в опустевшие дома. Время от времени ему попадались дома, где жили люди, семья обычно в полном составе сидела на лужайке, и то и дело его окликали по имени, напоминая, что занятия в школе сегодня начались без него. Воздух, свежий и бодрящий, был пронизан необычайно ярким солнечным светом.
   Минут через десять Рентелл понял, что оказался в незнакомой части города, и совершенно потерялся; единственными ориентирами оставались сторожевые башни, но он все еще не поднимал на них глаз.
   Он шел по кварталам бедняков, где по обеим сторонам узких улиц возвышались огромные мусорные кучи, а дряхлые деревянные заборы еле держались между домами-развалюхами. Многие дома были одноэтажные, потому небо казалось здесь более широким и открытым, сторожевые башни, тянувшиеся до горизонта, напоминали сплошной палисад.
   Он подвернул ногу и, хромая, еле дотащился до ближайшего забора. Рентелл взмок и распустил узел галстука; немного придя в себя, он стал изучать лабиринт окрестных домишек в поисках выхода.
   Над головой что-то мелькнуло. Заставляя себя не смотреть вверх, Рентелл перевел дыхание, стараясь справиться с охватившим его странным головокружением. Внезапно наступившая тишина повисла над землей, она была настолько полной и оглушительной, что казалось – возникла неслышная, пронизывающая все музыка.
   Сзади послышалось медленное шарканье шагов по булыжной мостовой, и Рентелл увидел старика в черном поношенном костюме и рубашке апаш – того самого, что обычно слонялся у Публичной библиотеки. Старик плелся прихрамывая, руки в карманах – почти чаплиновский типаж; время от времени он вскидывал водянистые глазки к небу, будто искал там что-то потерянное или забытое. Рентелл смотрел, как старик пересекает пустырь, но прежде, чем успел окликнуть его, тот уже скрылся за стеной разрушенного дома.
   Опять что-то сдвинулось над его головой, затем последовало еще одно резкое – он заметил его краем глаза – движение, потом в воздухе что-то быстро замелькало. Щебенка у ног Рентелла мерцала отраженным светом, и внезапно небо заискрилось, словно там открывались и закрывались окна. Затем, также внезапно, все снова замерло.
   Изо всех сил сдерживаясь, Рентелл выждал последнее мгновение. И поднял голову: сотни башен висели в небе подобно гигантским колоннам. Дымка исчезла, и башни были видны с небывалой доселе четкостью.
   Насколько он мог видеть, все наблюдательные окна были распахнуты. Молча, не двигаясь, наблюдатели смотрели на него.