Барбара Фритти. Желанная моя

   Иви кивнула.
   – Разумно. Я собираюсь в больницу вечером, но если что-то изменится раньше, Луиза, подруга тети Фиби, обещала сразу же позвонить. – Иви помолчала. – Я ужасно переживаю. Это отчасти моя вина.
   – С чего ты взяла? – изумилась Алекса.
   – Я заезжала сюда вчера днем. Тете Фиби только что доставили большую посылку из поместья Уэллборнов, все те коробки. – Иви показала на поставленные друг на друга восемь или десять коробок. Некоторые были открыты, и их содержимое вывалено на пол, некоторые распаковать еще не успели. – Фиби сказала, что вернется после ужина и начнет разбирать посылку, потому что в выходные бывает много покупателей, и она хочет освободить место в зале до наплыва туристов.
   – Иви, ты же не могла предвидеть ограбление.
   – Нет, конечно, но я знала, что тетя задержится в магазине до позднего вечера. Я должна была хотя бы попытаться убедить ее подождать до утра. Я могла предложить ей помощь, ведь Беверли Адамс, ее помощница, в отпуске до следующей недели.
   – Иви, прекрати немедленно. Сколько бы ты ни уговаривала тетю Фиби, все равно не смогла бы ее переубедить. Этот магазин для нее все равно что ее ребенок, и она нянчится с ним, как с ребенком. А еще она жутко упрямая.
   – Упрямство – фамильная черта Паркеров, – сокрушенно вздохнула Иви.
   – Вот именно.
   – Боже, Алекса, как же я рада, что ты приехала. Мои родители сейчас в Европе – я даже еще не смогла с ними связаться, – поэтому я прошу тебя позаботиться обо всем.
   – Помогу всем, чем смогу, – пообещала Алекса.
   – Спасибо тебе огромное. А ты со своими родителями разговаривала? Твой папа приедет?
   – Я оставила ему сообщение на автоответчике, но он пока не перезвонил. Ничего необычного. Мы не часто с ним разговариваем, особенно с тех пор, как его жена родила еще одного ребенка.
   Иви вскинула брови.
   – Поверить не могу, что в таком возрасте он продолжает заводить детей.
   – Его жена на четырнадцать лет моложе, – как можно бесстрастнее напомнила Алекса. Ей не хотелось лишний раз выказывать свое отношение к новому браку отца, хотя давно бы пора привыкнуть. Отец женился двенадцать лет назад, и этот его ребенок уже четвертый.
   – А как твоя мама? – осторожно спросила Иви.
   – Чувствует себя преотлично. Давно я не видела ее такой бодрой. В прошлом году она вышла замуж за бизнесмена. Он занимается вином. Она много с ним путешествует и, похоже, счастлива.
   – Я рада за нее и за тебя.
   – Спасибо.
   – Тетя Фиби будет счастлива тебя видеть, когда очнется.
   Алексу обрадовали оптимистические нотки в голосе Иви. Даже подумать страшно, что тетя может и не очнуться.
   – Так что я могу сделать?
   – Было бы здорово, если б ты навела здесь хоть какой порядок. Скоро мне нужно забрать близнецов из школы, так что сегодня я уже не смогу вернуться сюда. И, если успеешь что-то распаковать, обязательно составь список всех вещей с кратким описанием. Тетя Фиби очень педантична.
   – Помню, – кивнула Алекса. – Я же работала здесь в детстве.
   – Кое-что не меняется, – улыбнулась Иви.
   – Значит, эти коробки доставили из поместья?
   – Из большого дома на утесе. Им владели Уэллборны.
   – Ах да, конечно, – воскликнула Алекса. С тем домом были связаны многие ее грезы, и не только из-за его красоты и внушительных размеров. Ей всегда казалось, что он скрывает в себе какую-то тайну, и вместе с Брейденом сочиняла бесчисленные истории о живущих там людях.
   – Джек Уэллборн умер на прошлой неделе. Он завещал тете Фиби кое-какие антикварные вещи.
   – Как мило.
   – Она была так взволнована, так хотела поскорее увидеть, что он ей оставил. Все знали, что у него шикарная коллекция антиквариата. – Иви взяла с прилавка ключи и отдала Алексе. – Не забудь запереть магазин, когда уйдешь. А еще лучше, запрись, пока работаешь, чтобы никто тебя не потревожил… – Она помолчала. – Но если не хочешь оставаться здесь одна, можем отложить уборку до лучших времен.
   Соблазнительное предложение, однако Алекса понимала, что тетя хотела бы привести магазинчик в порядок как можно скорее, а ей самой больше нечего было делать. Разгар дня, по улице ходят люди. Вряд ли ей грозит какая-то опасность.
   – Нет, нет. Я попытаюсь навести порядок и разберу, что успею. Хоть какую-то пользу принесу.
   – Если тебя это успокоит, полицейские заверили, что несколько дней будут присматривать за магазином, – сообщила Иви.
   – Отлично.
   – Где ты остановишься?
   – Я забронировала номер в «Чешир Инн».
   – Ты могла бы пожить у нас. Правда, двое шестилетних сорванцов, две собаки и кошка довольно беспокойное соседство.
   – Но ты счастлива, – сказала Алекса, видя, с какой гордостью и любовью говорит Иви о своей семье.
   – По большей части, я в диком напряжении, но жизнь все равно прекрасна. – Ее взгляд смягчился. – Алекса, я так рада, что ты здесь. Как жаль, что развод твоих родителей сделал такое с нашей семьей. Мы так чудесно проводили вместе каникулы и праздники, и вдруг ты и твои родители исчезли. Я скучала по тебе.
   – И я по тебе скучала.
   – Только ли по мне? А как насчет Брейдена Эллиота? – лукаво подмигнула Иви.
   – Брейден был моим другом давным-давно.
   – В твое последнее лето здесь вы с ним были неразлучны. А знаешь, он вернулся.
   Сердце Алексы забилось быстрее.
   – Правда? Я думала, он служит где-то за границей.
   – Вернулся месяца два или три назад, не помню точно. Разве тетя Фиби тебе не рассказывала? – удивилась Иви.
   – Нет, но в период подачи налоговых деклараций я света белого не вижу. Мы в последнее время даже по электронной почте не переписывались. – Алекса откашлялась, прежде чем задать вопрос. – Брейден еще служит?
   – По-моему, уволился. Несколько месяцев назад он был ранен в боевых действиях. Подробностей я не знаю, но перед возвращением он пару недель провалялся в госпитале. Я видела его лишь однажды и то издали, и тогда он шел с палочкой. Но это было некоторое время назад.
   При мысли о ранении Брейдена у Алексы перехватило горло, и она снова откашлялась.
   – Очень жаль это слышать, но у него есть жена. Она поможет ему преодолеть трудности.
   Иви покачала головой.
   – Жены у него больше нет. Она подала на развод, когда он еще лежал в госпитале.
   – Ты не шутишь? – Не поверила Алекса. – Как она могла так поступить с раненым мужем?
   – Я с ней незнакома, но из того, что слышала, она та еще стерва. Большинство местных считает ее бессердечной. Ну, как бы там ни было, Брейден, вернувшись, снял квартиру и живет сам по себе… Может, тебе следует повидаться с ним?
   – Я так не думаю, – быстро откликнулась Алекса.
   – Почему?
   Хороший вопрос. И честный ответ: потому что она боится. Но даже если бы Алекса захотела, она вряд ли смогла бы объяснить Иви то, что думает и чувствует. Она и сама до конца не понимала себя.
   – Потому что мы не виделись много лет и теперь совсем не знаем друг друга. Уверена, я последний человек из всех, кого бы он хотел сейчас видеть. Брейден – часть моего прошлого. Детская влюбленность, вот и все. Теперь между нами ничего нет.
   Иви пожала плечами и хитро улыбнулась.
   – Пока нет.

* * *

   – Брейден, тебе нужна работа, а я бы не отказался от твоей помощи.
   Раскачиваясь на задних ножках кухонного стула, Брейден сложил на груди руки, стараясь не обращать внимания на боль в заживающих ребрах, и уставился через стол на Дрю Лассена. В детстве и юности Дрю был бунтарем и отчаянным скейтбордистом. Брейден и предположить не мог, что его старый друг станет полицейским, однако оба они сильно изменились за прошедшие после окончания школы годы.
   – Я не полицейский, – возразил Брейден. – И мне не нужна работа. Мне предписано отдыхать.
   – Сколько можно отдыхать? И сколько можно сидеть взаперти целыми днями? – Дрю оглядел почти пустую кухню, нахмурился. – Отстой.
   – А мне нравится.
   – Тоска зеленая. Переехал бы в дом матери.
   Брейден покачал головой.
   – И чтобы мама причитала надо мной целыми днями? Ну уж нет.
   – Где твои вещи?
   – У Кинли.
   – Ты слишком щедр с женщиной, которая этого не заслуживает.
   – Мне больше не нужно ничего из того, что у нее осталось. – Не успели эти слова сорваться с его языка, как он понял, что это чистая правда.
   – Отлично, но я давно тебя знаю, и ты не из тех, кто привык сидеть без дела.
   – Я выздоравливаю, ты не слышал? – повысил голос Брейден, вспомнив все банальности, которыми пичкали его врачи, лечившие его в последние месяцы. Как будто время могло залечить все его раны. Это просто невозможно. Большинство его ран – не физические.
   – Ты выглядишь вполне здоровым, – заметил Дрю.
   – А я уверен, что ты и без моей помощи способен защитить жителей Сэнд-Харбора.
   – В обычных обстоятельствах – вполне, – подтвердил Дрю, – но сейчас два офицера на больничном, третий в отпуске. Да еще в субботу придется организовать дополнительную охрану благотворительного вечера по сбору средств. Дэниел Стоун начинает с Сэнд-Харбора в эти выходные свою кампанию по выборам в сенат.
   – Хочет напомнить местным жителям, что родился здесь? – спросил Брейден с изрядной долей цинизма. У родителей Дэниела Стоуна был дом в Сэнд-Харборе, правда, богачи Стоуны владели домами по всему миру.
   – Плевать мне, почему он это делает. Для меня это просто лишняя головная боль.
   – Я уверен, что у него достаточно денег на личную охрану.
   – Ну, со Стоуном я обойдусь и без твоей помощи. – Дрю помолчал. – Ты слышал об ограблении антикварного магазинчика Фиби Грей?
   – Нет. – Брейден напрягся при упоминании тети Алексы. Неважно, сколько лет прошло, но каждый раз, как он видел Фиби или слышал о ней, вспоминал Алексу.
   – Это случилось вчера поздно вечером, – пояснил Дрю. – Странно, что никто тебе не рассказал.
   – Я ни с кем не общался.
   С самого возвращения мама и сестра просто сводили его с ума, каждые две секунды спрашивая, как он себя чувствует, не нужно ли ему что-нибудь. Он понимал, что они волнуются за него, но должен был побыть один, пока не разберется со своей жизнью.
   – Фиби вошла вечером в магазин и нарвалась на грабителя. Ее вырубили ударом по голове. Она в больнице и до сих пор не очнулась.
   – Поверить не могу, – потрясенно пробормотал Брейден. – Есть какие-то улики, версии?
   – Пока ничего, – вздохнул Дрю. – У нас случались хулиганские выходки, но никогда таких варварских. В предыдущих инцидентах никто не пострадал. Мы надеемся, что когда Фиби очнется, она сможет дать нам какие-нибудь зацепки, а до тех пор мне не помешала бы твоя помощь. Ты мог бы применить свои навыки, полученные в армейской разведке.
   – Ты согласовал это со своим боссом? – с сомнением спросил Брейден.
   – Упомянул шефу Хейзу. И ясно дал понять, что ты не будешь путаться под ногами. Хейз согласился. Он же видит, что у нас некомплект, а у тебя отличная подготовка для такой работы. К тому же ты местный. Люди будут с тобой откровенны.
   – Ну, Дрю, я не знаю.
   – У тебя на примете есть что-то получше?
   – Сам знаешь, что нет. Так чего конкретно ты от меня ждешь?
   – Осмотри магазин, может, мы что-то упустили, поговори с владельцами других магазинов поблизости, – посоветовал Дрю.
   – Пожалуй, я смогу это сделать, – кивнул Брейден. Фиби ему нравилась, и она тетя Алексы. Интересно, Алекса уже знает об ограблении? И почему эта мысль так его волнует? Он глубоко вздохнул. Ему понадобились годы, чтобы научиться не думать о ней больше секунды. – Я загляну туда завтра.
   – Иди сегодня, – сказал Дрю, поднимаясь, – и дай мне знать, если что-то найдешь.

* * *

   Когда в шесть часов вечера Брейден подходил к антикварному магазину Фиби, майское небо уже начинало темнеть. Он всегда любил сумерки, это неопределенное состояние между днем и ночью, когда все как-то затихает, словно готовясь ко сну. Сегодня была среда, а в рабочие дни к пяти все магазинчики закрывались.
   Он не заглядывал сюда с детства, пожалуй, с того последнего лета, когда ошивался с Алексой. По выходным она помогала тете, и он иногда присоединялся к ней, хотя антиквариат мало интересовал его. А вот Алексе нравилось сочинять истории о старинных предметах, которые продавались здесь, а он любил слушать, зачарованный ее фантазиями. Алекса могла из ничего сочинить такую историю, что он верил и восхищался ее талантом так легко уноситься в другую реальность. К сожалению, ее воображение оттачивалось невыносимой домашней обстановкой. Алекса рассказывала ему, что когда родители начинали ссориться, она натягивала на голову одеяло и представляла себе, что у нее большая счастливая семья.
   Брейден на свою семью пожаловаться не мог. Огорчало лишь, что отец, кадровый военный, редко бывал дома, и они часто переезжали, пока мама в конце концов не решила обосноваться в Сэнд-Харборе, где жила ее родня. Он познакомился с Алексой вскоре после переезда и сразу же привязался к ней. Его никогда не покидал подсознательный страх, что отец не вернется, и, может, поэтому необузданное воображение Алексы притягивало еще больше. Они стали почти неразлучны и делились самым сокровенным. Он доверял ей даже то, что побоялся бы произнести вслух, тем более рассказать кому-то.
   Тоска по прошлому сжала горло. Черт побери! Идиотизм предаваться воспоминаниям, особенно в его положении. Ему настоящее собрать бы по кусочкам после жутких последних месяцев.
   Нечего думать об Алексе. Он должен заняться ограблением ее тети, постараться помочь найти того, кто отправил Фиби в больницу. И он будет счастлив, если у него получится.
   В магазине горел свет, и через витрину было видно, что там кто-то ходит. Дверь разбита и заколочена, значит, грабители не церемонились. Может, хулиганистые подростки решили развлечься ограблением антикварной лавки и не подумали, что после закрытия там кто-то есть.
   Брейден повернул ручку, но дверь оказалась запертой. Он резко постучал по деревянному косяку, понадеявшись, что помощница Фиби введет его в курс дела.
   Через мгновение дверь приоткрылась на пару дюймов, и какая-то женщина настороженно уставилась на него. Он решил, что в полумраке зрение подвело его, но, когда в ее голубых глазах вспыхнуло удивление, у него перехватило дыхание.
   Алекса!
   Она распахнула дверь, а он не мог пошевелиться, только смотрел и смотрел на нее. Темные джинсы, черные сапоги, кораллового цвета джемпер, облегающий высокую грудь и тонкую талию. Белокурые волосы собраны в длинный «конский хвост». И только намек на прежние веснушки. Темные густые ресницы, обрамляющие красивые глаза, розовые манящие губы…
   Черт, черт, черт! Он так долго грезил о ней, что не мог поверить в ее реальное присутствие. Надо как-то восстановить дыхание, обрести дар речи.
   Алекса его опередила.
   – Брейден? Это правда ты?

2

   Много лет Алекса мечтала снова увидеть Брейдена, представляла тысячи разных сценариев их случайной встречи, но ее мечтам не суждено было сбыться. Однако, если раньше она вспоминала его время от времени, то сегодня он вообще не покидал ее мыслей. Узнав о ранении и разводе Брейдена, она просто не могла думать ни о чем другом, хотя честно пыталась убедить себя, что вскоре, покинув Сэнд-Харбор, не получит ни единого шанса возобновить их знакомство, не говоря уж о дружбе. А еще она убеждала себя, что лучше не ворошить прошлое. И вот Брейден стоит перед ней.
   Он был красивым подростком и превратился в красивого мужчину. Он не выглядел щеголем в потертых джинсах и темном свитере, обтягивающем широкие плечи, и возвышался над ней во все свои шесть футов с лишком. Брейден явно сегодня не брился, но дневная щетина не скрывала шрам на его подбородке. Волнистые каштановые волосы не поредели, и зеленые глаза по-прежнему освещали его лицо, только в их уголках, как и в уголках рта, появились горькие морщинки. Брейден явно многое пережил за то время, что они не виделись, и немалая часть его жизни была очень непростой.
   – Алекса, – наконец выдавил он, прерывая затянувшееся молчание. – Не ожидал тебя здесь увидеть. Не думал, что ты когда-нибудь вернешься в Сэнд-Харбор.
   – Моя тетя в больнице.
   – Я слышал, – кивнул Брейден. – С ней все в порядке?
   – Не уверена. Она все еще без сознания. Врачи надеются, что она очнется, а пока мне страшно. Очень страшно.
   Брейден понимающе кивнул.
   – Представляю. Поверить не могу, что кому-то взбрело в голову сюда вломиться. – Он заглянул в магазин поверх ее плеча.
   За несколько часов Алекса если что и успела, то лишь слегка уменьшить хаос. Она собрала разбросанные вещи, смела осколки и принялась за разбор коробок, но дело двигалось очень медленно. Приходилось детально описывать каждый предмет, а затем искать ему место, что было нелегко. Слишком много товаров накопилось у тети, похоже, зима – не лучшее время для торговли антиквариатом.
   – Когда ты приехала? – спросил Брейден.
   – Сегодня днем. Иви, моя кузина, позвонила утром в седьмом часу, рассказала, что случилось, и я успела на первый же самолет.
   – Первый самолет откуда? – уточнил он.
   – Из Сан-Франциско. Я живу там уже три года.
   – Я не знал. Думал, ты все еще на Восточном побережье.
   – Устала от снега. – Интересно, сколько еще они будут обмениваться банальностями. Ей ужасно хотелось узнать что-нибудь личное, копнуть поглубже, но мешала осторожность.
   – Не знал, что ты общаешься с тетей.
   – Мы снова сблизились несколько лет назад… Я приезжала сюда после окончания колледжа.
   В его глазах вспыхнуло удивление.
   – Правда?
   – Да. Я скучала по тете и остальным родственникам. – Алекса не хотела признаваться, что скучала и по нему и пустилась в то путешествие в основном ради него.
   – Может, тебе следовало бы вернуться раньше, – предположил Брейден весьма сурово. – Кое-кому здесь ты была небезразлична.
   – Я не могла. – Заметив недоверие в его глазах, Алекса повторила тверже: – Не могла, Брейден. Я была подростком. Мама таскала меня с места на место по всей стране. Я никак не могла приехать. И, в любом случае, я не могла оставить маму – она была в жутком состоянии. Кроме меня, у нее после развода никого не осталось, и она сочла бы мой приезд сюда предательством. Я не могла так поступить с ней.
   – Значит, и сейчас она не одобряет твой приезд в Сэнд-Харбор?
   – Она об этом не знает. Но, думаю, ей теперь безразлично. В прошлом году она снова вышла замуж и наконец-то счастлива, ей есть на кого опереться. – Алекса умолкла, не сомневаясь, что совершает огромную ошибку, но сдержаться не смогла: – Хочешь войти?
   Брейден заколебался.
   – Войду, раз уж я здесь.
   Алекса посторонилась, пропуская его в магазин.
   – Кстати, а почему ты здесь?
   Он пристально оглядел захламленное помещение, впитывая каждую деталь.
   – Дрю Лассен попросил зайти. Не знаю, помнишь ли ты его.
   – Тот паренек, что не слезал со скейтборда? – уточнила Алекса.
   – Да, теперь он полицейский. Расследует этот взлом и обратился ко мне за помощью. В участке сейчас не хватает рук. Я получил в армии кое-какой следовательский опыт, так что… – Брейден пожал плечами. – Я пообещал оглядеться, поспрашивать, но если ты против моего участия в…
   – Нет, что ты, все в порядке. Только я думала, ты еще не совсем поправился. Иви сказала, что ты был ранен.
   – Мне лучше, – сухо сказал он.
   Алекса хотела задать еще дюжину вопросов, например, что случилось с его браком, но Брейден уже отошел к куче коробок.
   – Что это?
   – Антиквариат из поместья Уэллборнов, – объяснила Алекса. – Вчера доставили. Тете явно не терпелось поскорее распаковать коробки, поэтому она и оказалась здесь так поздно после закрытия.
   Брейден открыл одну из коробок, и Алекса поспешила предупредить его:
   – Только ничего не доставай. Я должна составить описание каждой вещи.
   – Похоже, тут много работы. – Брейден обернулся. – Ты надолго приехала?
   За его спокойным тоном ощущалось напряжение, только Алекса не поняла, хочет Брейден, чтобы она задержалась или поскорее убралась из города.
   – Не знаю. Зависит от того, как быстро тетя Фиби поправится и к чему приведет расследование.
   – А как же твоя работа? Твоя жизнь? Ты можешь отложить их на неопределенный срок?
   – Я бухгалтер. После пятнадцатого апреля работы гораздо меньше. Так что у меня есть время.
   Брейден так удивился, что на время лишился дара речи и не сразу продолжил разговор:
   – Я не ослышался? Чем ты занимаешься?!
   Алекса скрестила руки на груди, с вызовом вскинула голову.
   – Я бухгалтер. Брейден, почему ты на меня так смотришь?
   Он недоверчиво покачал головой.
   – Потому что ты не можешь быть бухгалтером.
   – Это хорошая работа.
   – Это отличная работа, но не для тебя. Ты хотела создавать украшения из «морского» стекла, рассказывала истории о драконах и наградила меткими прозвищами чуть ли не всех местных жителей.
   Алекса нахмурилась.
   – Это было давным-давно. Я выросла, Брейден, изменилась. Ты меня, нынешнюю, совсем не знаешь.
   – Да, похоже на то.
   Ей не понравилось разочарование, прозвучавшее в его голосе, и она решила объясниться.
   – После отъезда из Сэнд-Харбора я быстро повзрослела. Моя привычная жизнь рассыпалась, и мне пришлось собирать ее по кусочкам. Пришлось стать практичной и ответственной. В наши дни спрос на художников по стеклу невелик. – Она перевела дух. – Мне нравится моя работа, и я хороший бухгалтер.
   Брейден поднял руки ладонями вперед, закрывая эту тему.
   – Ладно-ладно. Это твоя жизнь.
   – Моя жизнь, – повторила Алекса. Можно было бы сказать, что он тоже изменился, но ведь он сделал именно то, что она от него ждала. – Может, тебя удивляет мой выбор, но меня твой нисколько. Хотя странно, что ты не закончил колледж до армии.
   – Колледж показался мне отклонением от выбранного пути. Я знал, где должен быть, где я всегда хотел быть, вот я и завербовался.
   – И женился.
   Он напрягся, но глаза не отвел.
   – Да, я женился.
   – Я не поверила в это, когда услышала. Ты был так молод.
   – В то время это казалось правильным.
   – Больше не кажется?
   – Не сомневаюсь, что твоя кузина тебе все уже доложила, – нехотя ответил Брейден.
   – Она лишь сказала, что слышала, будто ты разводишься. Мне жаль.
   – А мне нет.
   Брейден отвернулся к ящикам, достал коробку для сигар, задумчиво повертел ее в руках.
   – Не видел ничего подобного с тех пор, как папа брал меня с собой в табачную лавку. Он любил сигары.
   – Брейден, я очень расстроилась, когда узнала о гибели твоего отца. Я пыталась связаться с тобой, но ты не ответил ни на один мой звонок, ни на одно письмо. Представляю, как тебе было тяжело.
   – Трудное было время, – признал Брейден. – Я не мог ни с кем разговаривать.
   – Я понимала, но все равно хотела связаться с тобой.
   – Зачем? Мы уже не были друзьями.
   – Наверное, я считала, что еще были, – возразила Алекса, раздраженная его безразличием.
   – С чего вдруг? Мы до этого много месяцев не общались.
   – У меня были смягчающие обстоятельства.
   – Как скажешь, – пожал он плечами. – Это больше не имеет значения.
   Судя по напряжению, не оставлявшему их, еще как имеет, но вряд ли есть смысл озвучивать свои впечатления.
   Брейден положил коробку для сигар на место, достал лампу, основанием которой служила фигурка гавайской танцовщицы.
   – Ну, как я вижу, здесь есть что красть, – съязвил он.
   – Думаю, здесь вперемешку ценные и дешевые вещи.
   – По-моему, бо́льшая часть этого – дешевка. Я бы даже сказал хлам.
   Его слова воскресили старое воспоминание, и Алекса мысленно улыбнулась.
   – Ты всегда говорил, что эта лавка забита хламом, а тетя Фиби ужасно сердилась.
   Брейден оглянулся на нее.
   – А ты всегда говорила, что я должен присмотреться повнимательнее.
   Впервые со времени своего появления Брейден скупо улыбнулся, и Алекса узнала так хорошо ей знакомую обаятельную улыбку.
   – Поверить не могу, что ты это помнишь.
   Он вздохнул.
   – Старался забыть.
   – Я тоже, – тихо сказала она.
   Их взгляды встретились и надолго задержались. Ее бросило в жар, от нахлынувших чувств закружилась голова, и Алекса оперлась рукой о прилавок.
   – Тебе плохо? – озабоченно спросил Брейден.
   – День был длинным, перелет… и потом, я еще ничего не ела. Все это внезапно на меня навалилось. – Не говоря о неожиданной встрече с первой любовью.
   – Принести тебе что-нибудь?
   Алекса отрицательно покачала головой.
   – Я поем, когда закрою магазин.
   – Ты остановилась у тети?
   – Нет. Сняла номер в «Чешир Инн». Так удобнее.
   – Недалеко отсюда есть мексиканский ресторанчик. «Ла Кантина». У них энчилады^[2] – пальчики оближешь, а «Маргариты»^[3] еще лучше.
   Алекса ощутила, как она голодна. Интересно, Брейден приглашает ее на ужин или просто объясняет, где она может перекусить.
   – У меня уже слюнки текут. Интересно, продают ли они навынос. Не люблю есть в одиночестве в ресторанах, – призналась она. – Никогда не знаю, куда глаза девать. Так неловко… А ты помнишь мистера Пенгуина?
   – Толстого старика, который всегда ел один в «Бургерах Мака»? Конечно, помню. Мы часто подглядывали за ним.