Страница:
Таким образом, на 530-километровом участке фронта реально были развернуты только 12 дивизий 63-й и 62-й армий (около 160 тыс. человек, 2,2 тыс. орудий и минометов и около 400 танков). Входившая в состав Сталинградского фронта 8-я воздушная армия имела 561 самолет, из них 337 исправных и 224 неисправных. В число исправных самолетов входило 85 истребителей (до 30 % которых были самолеты старых типов – И-15, И-16 и И-153) 48 штурмовиков, 88 дневных и 116 ночных бомбардировщиков (У-2). Кроме того, здесь действовало до 150–200 дальних бомбардировщиков и 60 истребителей 102-й истребительной авиационной дивизии ПВО.
Что же касается немецких войск, то к 17 июля на Сталинградском направлении наступало 14 дивизий 6-й немецкой армии, в которых насчитывалось около 270 тыс. человек, 3 тыс. орудий и минометов (калибром 75 мм и крупнее) и около 500 танков. Их поддерживала авиация 4-го воздушного флота – всего до 1200 боевых самолетов.
Противник превосходил советские войска в личном составе в 1,7 раза, в артиллерии и танках – в 1,3 раза, в самолетах более чем в 2 раза. Однако сложность обстановки для советских войск была не только в этом. Для создания нового фронта обороны советским армиям после выдвижения из глубины приходилось с ходу занимать позиции на местности, где отсутствовали подготовленные оборонительные рубежи, в условиях исключительно высокой активности авиации и подвижных соединений противника. Большинство же дивизий Сталинградского фронта представляли собой новые формирования, которые еще не были сколочены. Ощущался острый недостаток в истребительной авиации, противотанковой и зенитной артиллерии. Во многих дивизиях не хватало боеприпасов. Открытый степной характер местности и господство в воздухе позволяли вражеской авиации наносить беспрерывные удары по советским войскам, постоянно изнурять их и причинять большой урон в людях, вооружении и боевой технике.
План советского командования состоял в том, чтобы в упорных оборонительных боях обескровить и остановить наступавшую группировку противника, не допустив ее выхода к Волге. Тем самым выигрывалось необходимое время для подготовки и выдвижения резервов их в район Сталинграда с целью перехода в решительное контрнаступление. Во исполнение этого плана в район Сталинграда направлялись все новые и новые подкрепления. К 22 июля, когда немцы уже вышли к главной полосе обороны войск Сталинградского фронта, в его состав дополнительно прибыли 2 стрелковые дивизии, танковый корпус, 4 отдельные танковые бригады, 9 танковых батальонов, 2 истребительные бригады, несколько артиллерийских и минометных полков. 26–27 июля начали подходить переброшенные с Дальнего Востока 6 стрелковых дивизий. Часть из них направлялась на формирование 1-й и 4-й танковых армий, а другие сразу же вступали в бой. В 8-ю воздушную армию было передано 23 авиаполка – около 450 самолетов.
В складывавшейся ситуации принципиально важным было занять выгодные рубежи для атак и обороны, опередив при этом противника. Навстречу спешившим к Дону немецким соединениям устремились передовые отряды 62-й и 64-й армий Сталинградского фронта.
17 июля авангарды дивизий 6-й немецкой армии встретились с ними в большой излучине Дона на рубеже рек Чир и Цимла. Завязались ожесточенные бои, с которых собственно и началась Сталинградская битва. Шесть дней продолжалась борьба передовых отрядов. Противник вынужден был преждевременно развернуть часть главных сил 6-й армии. Советскому командованию удалось не только вскрыть ее группировку, но и определить, что основные усилия этой армии направлены на овладение районом города Калач и захват важнейшей переправы через Дон, открывавший кратчайший путь для прорыва к Волге. Благодаря сопротивлению передовых отрядов, оказавшемуся совершенно неожиданным для немцев, считавших, что основные силы русских уже разгромлены, темп продвижения врага в сторону главной полосы обороны Сталинградского фронта составил 12–15 км в сутки, в то время как в предшествовавшие дни, с 12 по 17 июля, он равнялся 30 км в сутки. Таким образом, советские войска получили время для организации обороны на основном рубеже, к которому немецкие войска смогли выйти только 22 июля. Появление свежих русских армий оказалось для немцев неприятным сюрпризом, что нашло свое отражение в изданной 23 июля 1942 года директиве Гитлера № 45.
В этой директиве фюрер так оценивал развитие событий на южном фланге Восточного фронта. «Во время кампании, продолжавшейся менее трех недель, большие задачи, поставленные мной перед южным флангом Восточного фронта, в основном выполнены. Только небольшим силам противника, оборонявшимся в этом районе, удалось уйти от окружения и достичь южного берега р. Дон. Следует считаться с тем, что они будут усилены за счет войск, находящихся на Кавказе.
Происходит сосредоточение еще одной группировки противника в районе Сталинграда, который он, по-видимому, собирается оборонять».
Войскам обеих групп армий, наступавших к Волге и на Кавказ, конкретизировались задачи: «На долю группы армий «Б», как приказывалось ранее, выпадает задача наряду с оборудованием оборонительных позиций на р. Дон нанести удар по Сталинграду и разгромить сосредоточившуюся там группировку противника, захватить город, а также перерезать перешеек между Доном и Волгой.
Вслед за этим танковые и моторизованные войска должны нанести удар вдоль Волги с задачей выйти к Астрахани и там также парализовать движение по главному руслу Волги».
Операция группы армий «Б» получила кодированное название «Фишрейер» («Серая цапля»).
Группа армий «А» должна была окружить и уничтожить советские войска, ушедшие за Дон южнее и юго-восточнее Ростова-на-Дону. Оставалась в силе задача передовых частей перерезать железную дорогу Тихорецк – Сталинград. После уничтожения советской группировки южнее Дона намечалось развить наступление в трех направлениях с целью полного овладения Кавказом.
При этом группы армий «А» и «Б» должны были наступать по расходящимся направлениям, друг с другом практически не связанным. Протяженность немецкого фронта увеличивалась с 500 до 2000 км – от Туапсе по р. Кубань на Ростов, а далее на Сталинград и Воронеж. Оперативная глубина при этом составляла 750 км. Фронт группы армий «Б» вытягивался узким клином со слабо прикрытыми флангами, но тогда командование Вермахта не придавало этому серьезного значения.
Совсем иначе, спустя 13 лет после описываемых событий, оценил их бывший немецкий генерал Г. Дёрр, занимавший летом 1942 года пост начальника штаба 52-го армейского корпуса: «23 июля, по-видимому, можно считать днем, когда главное командование германской армии ясно показало, что оно не следует классическим законам ведения войны и вступило на новый путь, который был в большей степени продиктован ему своеволием и нелогичностью Гитлера, чем рациональным реалистическим образом мыслей солдата. Еще раз подтвердился опыт истории, свидетельствующий о том, что злой гений и вера сильнее, чем разум. Опытные офицеры из окружения Гитлера были почти беспомощны перед этими силами.
В этот день 23 июля Гитлер издал новую директиву № 45 о продолжении операций, которая, очевидно, и представляет собой поворотный пункт войны.
Потери русской армии с 28 июня по 25 июля были, пожалуй, меньшими в сравнении с потерями наших сил. По нашим подсчетам, она потеряла только 80 000 пленными – цифра, почти не имевшая значения. Управление войсками на русской стороне, как это мы могли наблюдать с начала летней кампании, свидетельствовало о том, что противник стремится сохранить свои силы. Можно было предположить, что они будут использованы тогда, когда германская армия распылит свои силы в русских просторах и окажется в тяжелом положении в отношении снабжения».
В то время как Гитлер подписывал директиву № 45, события на южном фланге советско-германского фронта развивались следующим образом. Продвигаясь в юго-восточном направлении, войска 6-й немецкой армии к исходу 22 июля вышли к переднему краю главной полосы обороны Сталинградского фронта в 120 км от города. Наступавшая на Кавказском направлении 4-я танковая армия захватила плацдармы на левом берегу Дона в районах Константиновского и Цимлянской.
Столкнувшись с возраставшим сопротивлением советских войск, командующий 6-й армией генерал Паулюс уже 17 июля запросил подкреплений. 19 июля в состав его армии был включен 14-й танковый корпус (две дивизии) из резерва главного командования сухопутных войск, который ранее предназначался для наступления на Кавказском направлении. 20 июля в армию был возвращен 51-й армейский корпус (в составе трех дивизий), переданный за шесть дней до этого в 4-ю танковую армию. 22 июля в распоряжение командования 6-й армии была передана из резерва одна охранная дивизия. В итоге к 22 июля в составе 6-й армии оказалось уже 18 хорошо укомплектованных и технически оснащенных дивизий.
Замысел операции 6-й армии был прост и сводился к тому, чтобы нанести охватывающие удары по флангам советских войск, оборонявшихся в большой излучине Дона, замкнуть в кольцо 62-ю и 64-ю армии, выйти в район Калача и уже оттуда, форсировав Дон, прорываться по кратчайшему направлению к Сталинграду. Северная ударная группировка создавалась в составе 14-го танкового и 8-го армейского корпусов в районе Перелазовского, а южная – в составе 51-го армейского и 24-го танкового корпусов в районе Обливской. С воздуха немецкие войска поддерживал 4-й воздушный флот фон Рихтгофена – самое мощное соединение Люфтваффе на Восточном фронте.
На рассвете 23 июля северная ударная группировка врага превосходящими силами начала наступление против правофланговых дивизий 62-й армии. С первых же минут борьба приобрела ожесточенный характер. Красноармейцы героически отражали бешеный натиск врага, имевшего на отдельных участках подавляющее превосходство в силах. Так, например, на участке обороны 84-го гвардейского стрелкового полка 33-й гвардейской стрелковой дивизии враг имел преимущество в людях в 4–5 раз, в орудиях и минометах – в 9 —10 раз, в танках же его превосходство было абсолютным. Немецкая авиация группами по 60–70 самолетов непрерывно бомбила боевые порядки полка. Несмотря на мощный натиск превосходящих сил врага, наши части оказывали упорное сопротивление, контратаками отбрасывали немецкую мотопехоту, из противотанковых пушек и ружей в упор расстреливали немецкие танки. К исходу второго дня боев немцы прорвали фронт 62-й армии, окружив 184-ю и 192-ю стрелковые дивизии и 40-ю танковую бригаду. Чтобы не допустить дальнейшего продвижения прорвавшейся группировки противника командующий Сталинградским фронтом генерал В.Н. Гордов принял решение нанести по ней удар 13-м танковым корпусом и остановить ее. Утром 24 июля 13-й танковый корпус (74 танка Т-34 и 49 – Т-70) перешел в наступление. Организованный наспех контрудар не дал ощутимого результата. Противник отбил все атаки и через двое суток подвижными частями вышел к Дону севернее Калача.
25 июля, бросив в атаку сразу около 100 танков, перешла в наступление южная группировка противника. Удар пришелся по 229-й и 214-й стрелковым дивизиям 64-й армии. К исходу дня немцам удалось прорвать фронт. Создавалась серьезная угроза охвата с юга всей 62-й армии.
Вечером 26 июля советское командование решило нанести контрудар силами не до конца сформированных 1-й и 4-й танковых армий, а также частью сил 21, 62 и 64-й армий, по войскам противника, прорвавшимся к Дону. В войсках, участвовавших в нанесении контрудара, имелось до 550 танков. Действия наших войск должны были поддерживаться авиацией 8-й воздушной армии, имевшей 155 самолетов.
К исходу 26 июля обстановка сложилась так, что требовалось быстрое нанесение контрудара, чтобы не допустить форсирования немцами р. Дон. Поэтому командование фронтом было вынуждено вводить в бой соединения танковых армий по мере их выдвижения и развертывания на правом берегу Дона. Так, 28-й танковый корпус был введен в бой 27 июля, а 23-й – лишь 30 июля и только одной бригадой. 22-й танковый корпус 4-я танковой армии смог переправиться через Дон только к концу дня 28 июля и вступить в бой на следующий день. В целом для этих боев были характерны самостоятельные действия танковых частей и подразделений. Стрелковые части, действовавшие совместно с танками, упорство в бою не проявляли и при первом же огневом воздействии противника приостанавливали наступление, оставляя танки в одиночестве. Наступавшие танковые части слабо поддерживались артиллерией и авиацией, при этом, немецкая авиация постоянно «висела» в воздухе. С обеих сторон определяющую роль в сражении играли подвижные части и подразделения. Они маневрировали, пытаясь обойти и окружить друг друга. Фронта, в классическом понимании этого слова, уже не существовало. Группы танков сражались в бескрайней степи, как эскадры кораблей на море, с боем добиваясь более выгодных позиций, загоняя противника в ловушки и засады, цепляясь на несколько часов или дней за населенные пункты, а затем покидая их. Ожесточенные бои в большой излучине Дона продолжались до 8 августа. Наступление, прорвавшихся в тыл 62-й армии войск противника было остановлено, а окруженная группировка наших войск – деблокирована. Однако ликвидировать вышедшую к Дону группировку врага и восстановить фронт 62-й армии не удалось. Однако и немецкому командованию не удалось осуществить свои планы по окружению частей Красной Армии на западном берегу Дона, не удалось немцам и переправиться через Дон. Вместо быстрого прорыва на восток, к Волге, войска 6-й армии были вынуждены втянуться в затяжные бои, а затем и перейти к обороне для перегруппировки сил и пополнения.
В ставке Гитлера искали выход из создавшегося положения. Начальник генерального штаба сухопутных войск генерал Ф. Гальдер 30 июля сделал в своем дневнике такую запись: «На докладе у фюрера слово было дано генералу Йодлю, который высокопарно объявил, что судьба Кавказа решится под Сталинградом. Поэтому необходима передача сил из группы армий «А» в группу армий «Б», и это должно произойти как можно дальше к югу от Дона».
На следующий день 4-я танковая армия была повернута на Сталинградское направление и 1 августа включена в состав группы армий «Б». Армия получила задачу нанести удар вдоль дороги Тихорецк – Сталинград и оказать тем самым помощь 6-й армии в овладении городом. В состав 4-й танковой армии входили 48-й танковый, 4-й армейский корпуса и 6-й румынский армейский корпус.
Говоря об июльских боях на южном фланге советско-германского фронта нельзя обойти молчанием знаменитый приказ И.В.Сталина № 227, широко известный под названием «Ни шагу назад!» Этот приказ появился 28 июля 1942 года и до сих пор вызывает противоречивые оценки. В целом же он содержал достаточно правдивую оценку складывавшейся ситуации и части настроений, имевших место в войсках. Что касается карательных мер, то на войне они являются обычным делом. Действительно подобные меры уже применялись в Вермахте зимой 1941–1942 годов во время отступления немецких войск от Москвы. Применялись они немцами и впоследствии. Вместе с тем необходимо отметить, что приказ № 227 в 1942 году и позже стал основанием для порой необоснованного обвинения многих бойцов и командиров Красной Армии в трусости и паникерстве и применении к ним репрессивных мер. Число штрафных батальонов и рот в Красной Армии впоследствии не уменьшилось, хотя в 1943–1945 годах наши войска уже наступали, а не отступали.
Получив от разведки данные о выдвижении 4-й танковой армии на Сталинградское направление, советское командование приняло срочные меры для укрепления юго-западных подступов к Сталинграду. По приказу Ставки на этом направлении была развернута 57-я армия генерала Ф.И. Толбухина. Одновременно в район Котельниковского навстречу подходившим частям противника перебрасывалась стрелковая дивизия из резерва фронта. На этом же направлении во фронтовом резерве сосредоточивались стрелковая дивизия и танковая бригада. Однако полностью завершить мероприятия по усилению обороны юго-западных подступов к городу командованию Сталинградского фронта не удалось. Уже 2 августа передовые части 48-го немецкого танкового корпуса подошли к Котельниковскому с юга и столкнулись с только что выгрузившимися из эшелона четырьмя батальонами 208-й стрелковой дивизии 64-й армии. Начались упорные бои на юго-западных подступах к Сталинграду, продолжавшиеся непрерывно в течение недели.
В связи с обострившейся обстановкой назначенный в конце июля новый командующий 64-й армией генерал М.С. Шумилов принял решение создать для усиления ее левого фланга специальную оперативную группу под командованием своего заместителя генерала В.И. Чуйкова. Первоначально в нее вошли стрелковая дивизия и морская стрелковая бригада, а к исходу 4 августа она насчитывала уже четыре дивизии, две бригады и два полка полевой реактивной артиллерии. Однако, несмотря на сравнительно сильный состав, группа имела крайне ограниченные боевые возможности. В ней имелось всего 100 орудий и около 200 минометов. Не хватало боеприпасов, и полностью отсутствовали зенитные пулеметы и пушки. В таких условиях войска группы вели упорные бои с превосходящими силами противника. Левый фланг группы оказался открытым, так как соединения соседней 51-й армии, отходя на Элисту, оторвались от 64-й армии почти на 90 км. Было принято решение отвести оперативную группу на северный берег реки Аксай и организовать там прочную оборону в широкой 50-километровой полосе. К исходу 5 августа была укреплена оборона и на внешнем обводе Сталинграда, куда на участок Капкинский – Абганерово выдвинулась 126-я стрелковая дивизия, усиленная истребительнопротивотанковой и танковой бригадами. 6 августа немецкие танки вышли на рубеж Абганерово – оз. Цаца – разъезд «74-й км» и двинулись к станции Тингута. Для ликвидации вклинившейся вражеской группировки 64-я армия нанесла 9 августа контрудар силами 13-го танкового корпуса. Противник был остановлен в 30 км от Сталинграда.
Одновременно с боями в полосе 64-й армии продолжалось сражение войск Сталинградского фронта в большой излучине Дона, где 6-я армия Паулюса вновь попыталась прорваться к городу с запада. Основные усилия советских войск на этом участке в течение первой недели августа сосредоточились на удержании плацдармов на правом берегу Дона. Однако под сильным напором врага войска, сражавшиеся на западных и юго-западных подступах к городу, были вынуждены с тяжелыми боями отходить на внешний оборонительный обвод Сталинграда, а на отдельных участках даже оставить этот рубеж.
На оборонительных сооружениях, возведенных на подступах к городу необходимо остановиться поподробнее.
Еще в конце июня – начале июля 1942 года в междуречье Волги и Дона возобновилось начатое осенью 1941 года строительство трех сталинградских оборонительных обводов. 15 июля было принято решение о сооружении четвертого обвода протяженностью 50 км непосредственно по окраине города. В этой работе участвовало до 100 тысяч местных жителей и бойцов формировавшихся в этом районе стрелковых дивизий. К началу Сталинградской битвы оборудовать все рубежи не удалось. Но даже не полностью подготовленные, они сыграли значительную роль в развернувшихся сражениях.
Во время штурма города в военных сводках германского командования сообщалось о наличии под Сталинградом мощных укреплений, которые якобы и сдерживали наступление 6-й армии. На самом же деле оборонительные обводы представляли собой фортификационные сооружения полевого типа. По этому поводу генерал Г. Дёрр позже писал: «Немецкая пропаганда называла эти полевые позиции «внутренним и внешним крепостным поясом» и вызывала у многих впечатление о Сталинграде как о крепости. Этот термин даже часто применялся к Сталинграду. Это все не соответствовало действительности…».
18 июля по радио первым секретарем Сталинградского обкома ВКП(б) А.С. Чуяновым было зачитано обращение обкома партии, исполкома областного Совета и городского комитета обороны ко всем трудящимся: «До сего времени наш город и область были глубоким тылом. Мы отдавали свой труд для фронта и крепили тыл. Но коварный враг, используя свое временное превосходство в танках и авиации, рвется на Кавказ и Дон, к Волге.
Каждый трудящийся должен прочувствовать и понять свою ответственность, сделав практические выводы из создавшейся обстановки… Наша задача – помочь воинам фронта всеми своими силами и средствами – боевой техникой, боевыми резервами, продовольствием и материнской заботой о лечении и выздоровлении наших раненых бойцов.
Мы должны удвоить и утроить выпуск боевых танков, артиллерии, минометов и боеприпасов, бронепоездов и бронекатеров, продовольствия и вещевого имущества…
Сталинградцы! Встанем все как один на защиту своего родного края, родного города, нашего очага, нашего счастья, созданного благодаря Октябрьской социалистической революции!
Будем же достойны своих отцов – героев Царицынской обороны и не допустим фашистов в наш солнечный город. Сделаем подступы к городу могилой злобному врагу!
Вперед, на боевой и трудовой подвиг на фронте и в тылу, во имя полной победы над врагом!
Под руководством Коммунистической партии – мы победим!»
В связи с осложнившейся обстановкой в ночь на 20 июля состоялся разговор по телефону И.В. Сталина с первым секретарем Сталинградского обкома. Подробно расспросив А.С. Чуянова о положении в городе, о работе предприятий, Сталин передал обкому конкретные указания по обороне: о необходимости решительно покончить с эвакуационными настроениями, всемерно повысить темпы выпуска танков, пушек и другой военной продукции. Особое внимание руководителей города обращалось на необходимость укрепления противовоздушной обороны Сталинграда, на повышение бдительности и проведение непримиримой борьбы с трусами и паникерами. В конце разговора И.В. Сталин убежденно сказал: «Сталинград не будет сдан врагу…» Позиция Сталина на пресечение «эвакуационных настроений» вскоре обернется для жителей города большой бедой.
В начале августа определились два самостоятельных операционных направления: одно – на северо-западе, из района Вертячий – Калач, и другое – на юго-западе, из района Аксая. Оба направления вели непосредственно на Сталинград. Ширина полосы Сталинградского фронта возросла к этому времени с 520 до 800 км, а его боевой состав достиг восьми армий. Дабы обеспечить устойчивое управление войсками, ведущими здесь оборонительные бои, Ставка решила разделить Сталинградский фронт на два – Сталинградский и Юго-Восточный. В Сталинградском фронте были оставлены 63, 21, 4-я танковая и 62-я армии и 28-й танковый корпус, а во вновь образованный Юго-Восточный фронт вошли 64, 57, 51 и 1-я гвардейская армии, 13-й танковый корпус, 8-я воздушная армия, а также все соединения, училища, артиллерийские части и части 118-го укрепленного района, находившиеся на южном фасе внешнего оборонительного обвода города.