Басби Шарли. Леди-цыганка

   Щеки Кэтрин стали пурпурными. Это спокойное предположение о том, что она продается, ввергло ее в изумление. Конечно, она знала о ночных свиданиях молодых цыганок с разгоряченными молодыми людьми. Но то, что этот человек так хладнокровно пытался купить ее любовь, лишило ее дара речи. Во рту все пересохло, Кэтрин не могла выдавить ни слова. Время как бы остановилось, она стояла как вкопанная, пока не опомнилась и не ринулась прочь, с трудом преодолевая желание вернуться, чтобы ударить это улыбающееся красивое лицо. Самонадеянный, чванливый, наглый болван! Как бы она хотела бросить ему в лицо эти нелестные эпитеты! И, вбегая в свой дом на колесах, она продолжала и продолжала перечислять новые возмутительные черты наглого американца.
   Глава 8
   Хотя снаружи ее кибитка почти не отличалась от других, внутри там все было иначе. В одну стену была встроена небольшая деревянная кровать с матрацем, набитым гусиным пером, и шелковым стеганым одеялом, у другой стены находился дубовый сундук и низенькая пузатая печка. Не обошлось без столика с двумя стульями - они стояли напротив постели. Войдя, Кэтрин сразу бросилась на постель, уставив невидящий взгляд в деревянный потолок.
   Какое беспокойное выдалось утро! Сколько причин для волнений! Она ничего не смогла противопоставить Клайву и по существу сейчас у него в плену. Другое дело - отношения с американцем, здесь у нее был выбор, и это беспокоило ее даже больше, чем угрозы Клайва.
   Она могла бы вскочить на лошадь и быстро оказаться дома. Это был бы самый благоразумный и безопасный выход. Она снова станет леди Кэтрин Тримэйн, и Джейсону останется только недоумевать, куда исчезла цыганка Клайва. Скорей всего, он скоро забудет о ней, найдя замену в какой-нибудь легкомысленной красотке, что его вполне устроит. Мысль, что он так легко сможет ее забыть и даже не вспомнит потом, бесила ее больше всего. Она беспокойно перевернулась на постели, легла лицом вниз и с отсутствующим видом начала накручивать на палец свой черный локон. Надо придумать что-то такое, что заставило бы этого самоуверенного американца надолго ее запомнить. Проказливая улыбка осветила ее живое личико, и Кэтрин вдруг решила ничего не предпринимать. Совсем ничего! Нельзя быть мстительной. Хотя было бы необыкновенно приятно увидеть на коленях этого высокомерного человека.
   Она мало что знала о страсти и том сильном желании, которое охватывает мужчин, но сегодня утром лицом к лицу столкнулась с неприкрытым вожделением. То, как смотрел на нее Клайв, было отвратительно, она чувствовала потребность смыть с себя его грязный похотливый взгляд. Но когда глаза Джейсона скользили по ее телу, Кэтрин охватили самые разные чувства. Какая-то ее часть ликовала, другая предупреждала об опасности, советуя бежать, укрыться от его пронзительного взгляда. Даже сейчас, думая о нем, она чувствовала над собой власть этих изумрудных глаз, ласкавших ее стройную фигуру, и впервые подумала, что мать, пожалуй, права, когда так неодобрительно относится к образу ее жизни, к мальчишеским выходкам и одиночеству.
   Сегодня утром она получила урок, увидев очевидную опасность такого двусмысленного поведения. Сэвидж не виноват, он обращался с ней, как с простой цыганкой. Могло ли ему прийти в голову, что девушка из аристократической семьи, получившая хорошее воспитание, может скитаться в таборе, ведя жизнь, полную опасностей? Если бы она послушалась совета матери или хотя бы Рейны, ни Клайв, ни Джейсон не осмелились бы вести себя так, как сегодня утром.
   Она раздраженно фыркнула. Хватит об этом! Она не помчится в Хантерс Хилл, как напуганная маменькина дочка, но и прятаться здесь целый день не собирается. Нужно забыть об утренних событиях, как будто их никогда не было и Джейсон не делал ей оскорбительных предложений, но...
   Настойчивый стук прервал ее мысли, и, прежде чем она успела пошевелиться, дверь распахнулась, в ней показалось морщинистое лицо Рейны.
   - Так, так! И что же ты здесь замышляешь, моя прелесть? - громко спросила Рейна, увидев странное выражение лица Кэтрин.
   Досадуя на то, что Рейна так хорошо ее знает, девушка помогла старой цыганке подняться внутрь повозки.
   - Как ни стараюсь, никак не удается тебя провести, Рейна, и скрыть хоть что-нибудь.
   - Ты забываешь, что это я вырастила тебя и твоего непутевого братца.
   - Да уж, Адама ты не трогаешь, все знают, что для тебя он как свет в окошке, - поддразнила ее Кэтрин, - его ты никогда не осуждаешь!
   Покряхтывая, Рейна уселась на край постели.
   Кэтрин с любовью смотрела на нее. У этой суровой на вид женщины, которая могла быть твердой и непоколебимой, как гранит, была своя слабость - эти два пострела... По одной ей понятным причинам она оберегала их, зорко следила за тем, чтобы Кэтрин не потеряла девственность, а Адама не подловила бы ловкая молодая цыганка.
   Она сама не понимала, почему так любит их, возможно, из-за того, что они стали для нее как родные дети, или потому, что она никогда не забывала об их высоком происхождении. И дети не смогли бы иметь лучшую защиту - несмотря на невзрачный вид, Рейна была настоящим вожаком своего племени. Ее слово было законом, даже для Мануэля, ее сына. Никто не осмеливался ей возражать.
   Глядя на стоявшую перед ней девушку, старая цыганка почувствовала вдруг, как нечто, похожее на зависть, охватило ее маленькое иссохшее тело. Когда-то она была так же красива и полна жизни. Но к возрасту Кэтрин у ее маленьких ног была вереница любовников, которых она бросала одного за другим, разбивая им сердца. Позволяя себя ласкать, она оставалась холодна к ним, и как только ее интерес пропадал, она уходила, даже не обернувшись. Она никогда никого не любила, и к сыну Мануэлю не испытывала материнской любви. И только Кэтрин и Адам разбудили в ней чувство, похожее на любовь и нежность. И сейчас ее беспокоило будущее Кэтрин.
   Кэтрин, почувствовав эту тревогу, опустилась перед ней на колени и с нежностью заглядывала в изможденное, все в морщинах лицо.
   - Что тебя беспокоит, старушка? Может быть, Клайв?
   Рейна с отвращением фыркнула.
   - Этот осел! Ха! - Потом поинтересовалась, прищурив глаза:
   - А что ему было нужно?
   Кэтрин поджала под себя ноги и, сидя на полу, задумалась. Если сказать правду, старая цыганка отомстит Клайву. Ее не остановит угроза доброму имени Рэйчел, Рейна ненавидит ее, считая, что робкая леди украла у нее любовь детей. Для нее не имело значения, что Рэйчел была их настоящей матерью. Она не хотела делить их ни с кем и не верила, что любовь детей к Рэйчел не уменьшает их любви к ней. И если Рэйчел погибнет, тем лучше!
   Кэтрин, ненавидевшая ложь, вынуждена была сейчас солгать.
   - Он пришел меня повидать, - тихо сказала она.
   - Это я знаю, - прервала ее Рейна, - а я хочу знать зачем?
   Волнуясь, Кэтрин проглотила комок в горле.
   - Он знал, что я здесь, и приехал... - снова начала она.
   Пронзительные черные глаза цыганки уставились в лицо девушки, и на щеках у нее появился слабый румянец.
   - Да ты принимаешь меня за дуру!
   - О, Рейна, не бранись! Ты же знаешь Клайва, он везде сует свой нос!
   - Ха! - недоверчиво произнесла цыганка.
   - Но это правда! Он всегда появляется неожиданно.
   Не зная, верить или нет, Рейна так долго и пристально глядела на Кэтрин, что та чуть было не сказала правду. Этот огонь в угольно-черных глазах Кэтрин знала с детства, он загорался, когда Рейна ловила ее за очередной проделкой.
   Рейна опять недовольно фыркнула, и Кэтрин поняла, что старая цыганка, хоть и не удовлетворена объяснением, с ним смирилась. Впрочем, может быть, потому, что Рейну гораздо больше заинтересовал тот красивый молодой человек, который приехал в табор вслед за Клайвом.
   - Что незнакомец хотел от Мануэля? - проворчала она.
   - Этот воображала! Говорит, что приехал купить лошадей, но думаю, он и его друзья приехали сюда позабавиться!
   Все еще недоверчиво щурясь, Рейна сухо спросила:
   - И это все, что ему здесь надо? Лошади? Грациозно поднявшись с пола, Кэтрин подошла к окошку и стала теребить белоснежную занавеску.
   - Нет, это не все! Еще он хочет, чтобы я стала его любовницей. Говорит, что будет платить мне за любовь больше, чем платит Клайв. Предупредил, что не потерпит, если я буду с ним играть, - возмущенно закончила она и, услышав скрипучий смех, резко обернулась, изумленно глядя на Рейну.
   - Вот это мужчина! - восторженно прокаркала старая цыганка, - неплохой жеребец! Едва въехав в табор, сразу захотел оседлать тебя. Ты должна гордиться его выбором.
   Наморщив гладкий лоб, Кэтрин смущенно спросила:
   - Ты думаешь, я должна согласиться и стать его любовнице?
   - А тебе этого хочется? - Рейна пристально посмотрела на девушку.
   - Конечно нет! Но мне хотелось проучить его. Каким надо быть самонадеянным болваном, чтобы решить, что я залезу к нему в постель, как только он щелкнет пальцами!
   - Если бы ты была настоящей цыганкой, родилась с цыганской кровью, то не увидела бы в этом ничего дурного, а думала бы только о том, сколько золота получишь. Каким бы лестным было его предложение, если бы ты не была леди Кэтрин!
   - Но я - леди Кэтрин! - с горечью воскликнула девушка.
   - Тогда почему он нашел тебя в таком наряде, на лугу, наедине с мужчиной, как легкодоступную цыганку? - сурово спросила Рейна, и лицо ее застыло, напоминая холодную маску.
   Кэтрин смотрела на нее в ужасе, полными слез глазами. Никогда еще Рейна не была с ней так жестока. Как будто вонзила нож в сердце и еще повернула его в ране.
   - Время пришло, - продолжала она тем же ледяным тоном, - ты должна сделать выбор: принять его предложение и стать одной из нас - или покинуть нас навсегда! Ты не можешь долее продолжать игру. И я хочу, чтобы ты ушла от нас.
   - Но почему? - беспомощно пролепетала Кэтрин.
   Рейна, наклонившись вперед, ловко схватила девушку за руку и притянула к себе, заставив ее опуститься перед собой на пол. Приблизив свое лицо к испуганному личику Кэтрин, она прорычала:
   - Ты думаешь, молодой американец единственный, который хочет тебя? Думаешь, табор всегда защитит, или мы с Мануэлем всегда прибежим на твой крик о помощи? А если этот молодой жеребец схватит тебя одну на лугу? Не тряси головой! Его друзья удержат нас, пока он не получит своего. Думаешь, так не бывало раньше, до тебя? - Рейна почти кричала в лицо ошеломленной Кэтрин, старую цыганку колотило от возбуждения. - А ты знаешь, от кого ребенок у Амбер? Я могу тебе рассказать: однажды молодой лорд, очень похожий на сегодняшнего американца, прискакал в табор с друзьями. Дело было к вечеру, мужчин в таборе не оказалось. Лорду приглянулась Амбер, и он взял ее прямо перед всеми нами, а потом отдал на потеху друзьям. А если это произойдет и с тобой, моя гордая леди? - Рейна замолчала, тяжело переводя дыхание, смуглое лицо ее горело сердитым румянцем.
   В ужасе глядя на нее, Кэтрин прошептала:
   - Я не знала об этом...
   - Ха! Ты не знала, - усмехнулась Рейна, - да и зачем тебе об этом знать? Ведь ты играешь в цыганку, гордая леди Кэтрин Тримэйн! Тебе никогда не почувствовать, что такое на самом деле быть цыганкой. Эти молодые самцы могут убивать нас, красть наших лошадей, насиловать женщин - констебль и не подумает приехать, чтобы разобраться.
   По лицу Кэтрин катилась чистая, кристальная слеза. Она потрясение спросила:
   - Почему ты скрывала от меня все это? Я имею право знать.
   - Ты знаешь все, что я разрешаю тебе знать. Повторяю, ты должна уехать из табора! - отрезала Рейна.
   - Ты не должна была скрывать от меня свои истинные чувства. - Голос девушки задрожал, лицо побелело. Она поднялась с пола:
   - Я сейчас соберусь и уеду. И... - Тут она отвернулась, и слезы хлынули у нее градом:
   - Лучше бы ты сказала, что я здесь лишняя, что не хочешь, чтобы я жила в таборе. Я бы не смела возражать. И все-таки мне кажется, что ты любишь меня так же, как и я тебя люблю.
   Глядя на прямую гордую Кэтрин, Рейна тяжело вздохнула и устало произнесла:
   - Дитя, это нужно совсем не потому, что я не хочу тебя видеть здесь. Но уже нельзя играть в эту опасную игру: то, что случилось сегодня, - только начало. И тебя могут не спросить, хочешь ли ты стать любовницей господина, а поступят с тобой нечестно. Ты не должна больше рисковать. Приезжай к нам, но как леди Кэтрин, в окружении слуг. И гости сколько хочешь. Я очень люблю тебя, мое дитя, но не хочу увидеть, как тебе причинят зло. Поэтому и говорила тебе все эти ужасные вещи!
   Резко обернувшись, Кэтрин обвила руками худенькие плечи старой цыганки, прижала ее к себе и зарыдала.
   - О, Рейна! Я подумала, ты больше не любишь меня!
   Растроганная Рейна, чувствуя, как ее обнимают сильные молодые руки, нежно ее успокаивала:
   - Нет, дитя, я всегда тебя любила и сейчас люблю. Но твою опасную игру нужно закончить. Ты слишком красива и молода, чтобы не привлечь внимания.
   В глубине души понимая, что Рейна права, Кэтрин с отчаянием крикнула:
   - Я должна уехать сегодня? Прямо сейчас? Рейна печально пожала плечами.
   - Понимаю, тебе нелегко сделать это. Пусть не сегодня, но в самое ближайшее время Тамара должна исчезнуть и превратиться в леди Тримэйн. Навсегда.
   На выразительном личике Кэтрин застыло несчастное выражение.
   - Ну почему мне суждено разрываться на две части!
   - Это тяжело, моя маленькая. Но подумай, как много ты сможешь сделать для нас, когда станешь леди Тримэйн. И будешь так же навещать нас, как и раньше. Поверь, мне было бы очень больно, если бы ты больше сюда не приехала.
   - Но я уже никогда больше не смогу побыть одной. Кончится моя свобода!
   - Никто из нас не свободен, дитя. И тебе придется выбирать - либо остаться цыганкой и потерять право быть леди Кэтрин Тримэйн, либо занять свое место в обществе.
   Кэтрин некоторое время смотрела на участливое лицо Рейны, потом пошла к двери и, не оглядываясь, сказала:
   - Поеду прогуляться. Сегодня я еще не могу окончательно решить. Ты должна дать мне время, Рейна.
   - Какой бы выбор ты ни сделала, его нужно сделать быстро.
   Эти ее слова все еще звучали в голове Кэтрин, когда она бежала к тому месту, где были привязаны лошади. Она даже сердито потрясла головой, как бы отгоняя их, но они продолжали мучить ее. Выводя Шебу, Кэтрин в сердцах дернула ее за черную гриву, словно арабская кобыла была причиной ее бед. Обычно прогулка на Шебе радовала и успокаивала Кэтрин, но сейчас она была утомлена и сломлена - обычное состояние после слез. Слава Всевышнему, она не так часто плакала! Постепенно успокаиваясь, она чесала кобылу щеткой, приглаживая ее шелковую блестящую гриву.
   Рейна права! Хватит вести себя как дикарка. И Рэйчел давно настаивает на этом. Она скрывает от других членов семьи, сколько времени проводит Кэтрин в цыганском таборе - это вызвало бы у них шок. Кэтрин даже улыбнулась, подумав о реакции тети Сеси.
   Что ж, если придется расставаться с табором, надо использовать каждую минуту. Хватит хныкать и жалеть себя.
   И, отвязав Шебу, она ловко вскочила на лошадь.
   Глава 9
   Отъехав немного от табора, Кэтрин свернула с проселочной дороги и, подгоняя Шебу, проехала небольшой лесок. Прямо перед ней открылся уходящий вдаль луг. Как только копыта лошади коснулись мягкой земли, она вскинула голову и, словно выйдя из-под контроля всадницы, стрелой помчалась вперед. Кэтрин ей не препятствовала, она наклонилась, почти касаясь щекой шеи лошади... Всадница и лошадь - прекрасное целое! Черные волосы девушки трепетали, как флаг, смешиваясь с развевающейся лошадиной гривой, так что невозможно было их различить. Кэтрин забыла обо всем на свете, уйдя в дикую скачку; тугой встречный ветер разрумянил ей щеки. Рейна, леди Кэтрин - все вылетело из головы, осталось только сильное тело лошади, стук ее копыт и ветер в ушах. Она не видела, что ее догоняет какой-то всадник. Догнав, он поскакал рядом. Нога его почти касалась ноги Кэтрин, и, когда расстояние между лошадьми исчезло, стальная рука сдернула девушку со спины ее лошади и, как мешок, бросила через седло. От внезапного удара и от неожиданности Кэтрин не могла понять, что произошло, и лежала неподвижно, только кровь тяжело стучала в висках и сильно давил край седла.
   Постепенно сдерживая лошадь, всадник подъехал к опушке леса, где струился небольшой ручей. Спешившись, своей сильной рукой он довольно бесцеремонно стащил с седла Кэтрин и поставил ее на землю. Все события сегодняшнего утра разом ожили, когда она увидела, что перед ней стоит Джейсон Сэвидж! Кто же еще мог так поступить, подумала она, разозлившись.
   - Как вы себя чувствуете? - негромко спросил он.
   - А что, собственно, случилось? - негодующе фыркнула она.
   Участие исчезло с его лица, и он сухо произнес:
   - Я вижу, даже страх не меняет твоего дурного нрава.
   - Какой страх? - нетерпеливо спросила она. Нахмурившись, он проговорил:
   - Возможно, я ошибся, но мне показалось, что твоя лошадь понесла. Боялся, что ты разобьешься.
   - Играете в благородство? - Она насмешливо улыбнулась. - Должно быть, непривычная для вас роль.
   Джейсон прислонился к широкому шершавому стволу дерева и скрестил ноги.
   - Пожалуй, мне доставит удовольствие приручить тебя, малышка. Чувствуется, Клайв испортил тебя. Наши отношения обещают стать бурными, но мы поладим.
   Она только дико сверкнула глазами и от ярости не могла произнести ни слова. Казалось, они душили ее, пока она с трудом выталкивала их из себя:
   - Ты, глупый, безмозглый, неотесанный грубиян, неужели и вправду думаешь, что я стану твоей любовницей, чтобы только доставить тебе удовольствие?
   Улыбаясь, он медленным взглядом окинул ее тонкую фигурку, задержавшись на трепещущей, обтянутой тонкой материей груди, на изгибах девичьего стройного тела. Он вдруг понял, что под верхней одеждой на ней ничего нет.
   Внезапно сменив свою ленивую позу на маневр нападающей пантеры, он грубо схватил Кэтрин и требовательно прижался к ее губам. Поцелуй его был почти груб, он делал ей больно, но по мере того, как его опытные губы дольше прижимались к ее губам, откуда-то взялось чувственное тепло, охватившее ее всю целиком. Кэтрин, не ведая почему, обхватила руками его шею, дрожащими пальцами лаская его густые черные волосы, все ее существо таяло в блаженстве, она прижалась к нему, не думая больше ни о чем.
   Он впился в нее своим сильным телом, его длинные ноги сплетались с ее ногами, поцелуй становился все более страстным, руки его заскользили по спине Кэтрин, спустились ниже, сжимая ее упругие ягодицы. Она уже не сопротивлялась, прислушиваясь к его растущему возбуждению. Чувственное нетерпение потянуло их к земле. Раздвинув ее губы своими, он ласкал ее языком, и это было приятно и не хотелось освободиться из сладкого плена. Джейсон тихонько расстегнул кофточку, дотронулся до теплой нежной кожи. Неведомое чувство охватило Кэтрин, когда, он прикасался к ее молодой твердой груди, она не противилась, совершенно лишившись сил, чувствуя только, что не хочет останавливать его. Ей сейчас хотелось одного - чтобы эти ласки длились бесконечно!
   Полулежа, перекинув одну ногу через ее бедра, Джейсон поцеловал впадинку у ее горла, потом губы его скользнули ниже, нашли ее грудь и обожгли соски. Потом он опять припал к ее губам, чувствуя, как страстно прижимается она к нему в безотчетном порыве. Вдруг теплая тяжесть его руки оказалась у Кэтрин на животе, потом ниже, потом скользнула между ног, вызвав тихий сладостный стон, тут же заглушенный новым поцелуем. Неизведанное, звенящее, обжигающее чувство выгибало ей спину, толкало навстречу искусным ласкам.
   В тумане сладостного паралича откуда-то из глубин мозга прозвучали сигналы опасности. Кэтрин вдруг попыталась оттолкнуть Джейсона, но он только приглушенно рассмеялся, лаская нежную кожу ее бедер. Но слабый сигнал опасности уже перешел в набат. Теперь она осознала всю зыбкость ситуации.
   В порыве отчаяния она попыталась разнять могучие тиски его рук. Пока не поздно! С удивившей ее саму силой она освободилась от его объятий и вскочила на ноги, тяжело дыша, чувствуя, как горят губы, и глядя на него широко открытыми, испуганными глазами.
   Он протянул руку, чтобы снова схватить ее, но она увернулась, вскрикнув от ужаса. Гибким движением поднявшись с земли и чувствуя, как туго натянулись бриджи, он сердито сузил глаза и прорычал:
   - Сколько? Во сколько ты ценишь свои услуги? Собственный экипаж? Путешествие в Лондон? Париж?
   - Па... Париж? - она запнулась на этом слове, ее поразило, что желание заставило его сделать такое предложение.
   А Джейсон, приняв ее заминку за согласие, заключил:
   - Договорились! Я отвезу тебя в Париж! - И протянул к ней руки.
   Но теперь Кэтрин уже знала - нельзя, чтобы своими ласками он отнял у нее силы к сопротивлению. Его поцелуи хуже, чем угроза быть избитой. И когда Джейсон снова попытался схватить ее, рука его встретила стальное лезвие. С проклятиями, не веря себе, он отпрыгнул назад, глядя на кровь, заструившуюся из глубокой раны. Потом угрожающе посмотрел на маленькую цыганку, сжимающую свой нож.
   У Кэтрин бешено колотилось сердце. До этого она всего лишь раз пускала его в ход и теперь была благодарна Мануэлю за его науку. Нож был ее единственным оружием против большого разъяренного мужчины, кружившего вокруг, как голодный волк. Оба тяжело дышали, напряжение возрастало, борьба принимала опасный поворот. Зелеными ледяными глазами Джейсон высматривал слабое место в ее обороне. Но она держала нож очень уверенно, явно зная, как его применить. И хотя Джейсон был неизмеримо сильнее, нож в руке девушки менял ситуацию. Правда, на время. Зная это, Кэтрин приняла решение спасаться бегством. Повернувшись на каблуках, она вдруг рванулась к лесу, молясь про себя, чтобы он ее не догнал. Но Джейсон не собирался упускать добычу и хотел проучить маленькую чертовку.
   Не успела она пробежать и нескольких ярдов, как он догнал ее огромными прыжками и, схватив за руки, крепко прижал их к туловищу. Оторвав от земли извивающуюся, отбивающуюся ногами девушку, он сначала прижал ее к себе, потом, слегка оттолкнув, резко заломил ей руку назад, не обращая внимания на крик ярости и боли. Нож упал на землю. Отшвырнув его ногой, он повернул девушку к себе и сердито сказал:
   - Ты, маленький чертенок, ты же могла убить меня своим ножиком! Что за дьявольскую игру ты затеяла? У меня большое желание поступить с тобой так, как ты этого заслуживаешь - свернуть твою тонкую шейку!
   Кэтрин вдруг перестала бояться, оскорбленная гордость вытеснила все другие чувства, и, давая выход гневу, она со всею размаху ударила его ладонью по загорелой щеке. Звук пощечины раздался, как выстрел, и оба они на мгновение застыли.
   Потом Джейсон медленно поднял здоровую руку и несколько раз методично и сильно ударил ее по лицу, приговаривая:
   - Никогда не смей делать этого! Я многое прощал тебе, но этого не потерплю!
   Слезы боли и унижения засверкали в ее глазах. Чтобы скрыть их, она низко опустила голову, но слезы градом катились через красный след от его удара, скатываясь на руку, которой она зажала себе рот, сдерживая прыгающие губы.
   И тут гнев его испарился, уступив место чувству жалости. Он нежно привлек девушку к себе, и, когда ее волосы защекотали ему лицо, на нем появилась странная улыбка.
   - Ах, Тамара, Тамара, что мне с тобой делать, моя бедняжка! Ты заманиваешь меня улыбкой, позволяешь целовать и ласкать тебя, потом вдруг прыгаешь на меня с ножом! А теперь в объятиях у меня снова нежная милая девушка.
   Кэтрин, уткнув заплаканное лицо в его белую рубашку, с удивлением подняла голову. Она была уверена, что теперь он воспользуется ее полной беспомощностью и возобновит свои домогательства. Но в его объятии не чувствовалось страсти, а глаза озорно сверкали. Медленно, как бы с сожалением разомкнув руки и держа ее за плечи, он повел Кэтрин туда, где мирно паслись их лошади. У ручья Джейсон вынул белоснежный платок, смочил его в ледяной воде и заботливо вытер заплаканное лицо девушки. Потом еще больше удивил ее, решительно застегнув пуговицы на блузке. Такая перемена смутила ее, хотя ей казалось, что страсть его не исчезла, а притаилась до времени. Какой он странный, как меняется у него настроение, подумала она о Джейсоне, забывая в этот миг о собственных сменах чувств.
   С обезоруживающей очаровательной улыбкой он тихо спросил:
   - Так начнем сначала, дорогая? И не дожидаясь ответа, склонился в глубоком поклоне.
   - Джейсон Сэвидж из Луизианы, который при виде ваших прелестей совсем потерял голову.
   В уголке ее рта появилась робкая одобрительная улыбка, и он вдруг почувствовал, как сердце его подпрыгнуло. Принимая ее неуверенность за одобрение своим словам, он удвоил усилия:
   - Я приношу извинения за свое поведение, но ваша красота заставляет нетерпеливых мужчин забыть о хороших манерах. При виде вашего очаровательного личика все разумные мысли покинули мою голову. Их просто там не стало. - И добавил простодушно, с озорным блеском в глазах:
   - Мы, американцы, обделены красотой.
   Она залилась смехом.
   - Ну и нахал! Я уверена, в Америке полным-полно красавиц!
   Глядя на ее солнечную улыбку, смеющиеся глаза, Джейсон понял, что еще немного - и конец его обычной хладнокровной независимости. Фиалковые глаза уже не сверкали гневом, они очаровательно и кокетливо сияли, и он вдруг уловил ее сходство с кем-то, кого встречал раньше, но не мог вспомнить, с кем именно. Она отвлекла его от этой мысли, тихо проговорив: