Башилов Борис. 'Златой' век Екатерины II

Башилов Борис
'Златой' век Екатерины II

   БОРИС БАШИЛОВ
   "ЗЛАТОЙ ВЕК" ЕКАТЕРИНЫ II
   МАСОНСТВО В ЦАРСТВОВАНИЕ ЕКАТЕРИНЫ II
   
   I. ПЕТР III И ПРИЧИНЫ НЕДОВОЛЬСТВА ЕГО ПОЛИТИКОЙ
   В 1762 году Елизавета умирает. На русский трон вступает совершенно чуждый России человек, Петр III, ненавидящий все русское.
   Как наследника и шведского и русского престола, его учили одновременно и русскому и шведскому языку. Закон Божий ему одновременно преподавали и пастор, и русский священник. В результате Петр III не знал хорошо ни шведского, ни русского языка. Что касается веры, то по свидетельству знавших его "промыслом касательно веры он был более протестант, чем русский." "Православие в нем было смешано с протестантством, замечает С. Платонов, - и он сам не в состоянии разобрать во что он верует".
   Петр III, как мы это знаем из свидетельств современников, интересы Гольштинии ставил выше интересов России, модель города Киля, по его словам, ему понравилась больше, чем "все русское государство".
   Во время Семилетней войны будущий русский император посылал секретные сведения Фридриху II. Об этом пишет сам Фридрих в своих мемуарах.
   Английский посланник Кейт, член известной английской масонской семьи и сам масон, вошел в доверие к Петру III и сообщал Фридриху II все, что узнавал от него. Дело дошло до того, что весной 1758 года датское правительство, а позже французское правительство поручило довести до сведения канцлера Воронцова о предосудительных сношениях Кейта с Великим Князем и Фридрихом II.
   Карл-Ульрих так и остался Карлом-Ульрихом, хотя его, при обращении в православие и переименовали в Петра III. Его сумасбродное поведение после того, когда он стал русским императором, доказывает это.
   Нет никакого смысла перечислять все сумасбродные поступки Петра, которыми он восстановил против себя разные слои тогдашнего общества, вспомним только "позицию", занятую им по отношению к Православной Церкви. Петр III высказал пожелание, чтобы священники обрили бороды и ходили как протестантские пасторы в сюртуках, хотел устроить во дворце протестантскую церковь.
   Петр III отдал указ окончательно взять все церковные владения в казну, а духовным лицам платить жалование, как государственным служащим.
   Эти намерения нового императора вызвали сильное волнение среди духовенства.
   Пользовавшийся большой популярностью среди народа Митрополит Ростовский Арсений, написал Петру III протест:
   "В первую неделю святого и великого поста, - пишет очевидец,
   - митрополит Ростовский Арсений, по окончании богослужения в соборе, пришел в келью, уединясь писал к Его Императорскому Величеству прошение, которое состояло из книг пророческих и священного писания, весьма жалостно и плачевно, острого и высокого рассуждения, и отправлено оное с иеросхимонахом Лукой в СанктПетербург, которое и вручено было Его Величеству в собрании генералитетов и прочтено с остановкою оберсекретарем. И Государь был в великом азарте, а той схимник от страха лишась ума, был послан в Невский монастырь, где шесть недель и находился под караулом, и возвращен с указом, чтоб быть безысходному из келий, за присмотром настоятеля, и никакого решения на мое прошение не учинено тогда".
   "Духовенство в отчаянии от указа, который был издан в первые же дни царствования, - писал Прусский посланник Гольц Фридриху II,
   - и которым оно лишается всех своих владений и будет получать деньги на свое содержание, предоставило ко двору свое послание на русском и латинском языках, в котором жалуется на насилие, причиненное ему этим указом, на странный относительно его образ действий, которого нельзя было бы ожидать даже от басурманского правительства, тогда как такое насилие учинено православным.
   Духовенство тем более опечалено таким поступком, что, по его словам, не подлежит сомнению, что оно подверглось такому насилию потому только, что духовные являются служителями Божьими". "Донесения полученные вчера и позавчера от начальников отдаленных провинций,
   - пишет Гольц Фридриху II, - доказывают насколько духовенство старается восстановить народ против монарха. Донесения свидетельствуют, что дух возмущения и недовольства становится настолько всеобщим, до, что они, губернаторы, не знают, какие принять меры для успокоения умов и требуют наставлений у двора. Они должны бы прибегнуть к мерам жестоким, чтобы укротить народ. Все это страшно встревожило двор." Указ Петра III о вольности дворянству вызвал сильнейшее возбуждение в крестьянстве. Крестьяне ожидали, что освободив от "крепости" помещиков, высшая власть дарует также вольность и крепостному крестьянству. Но Петр III не понимал, что освобождение дворянства от службы государству делает бессмысленным существование крепостного права. Об указах Петра III о вольности дворянству, Пушкин пишет в своих "Заметках по русской истории XVIII века" - "Указы, коими предки наши столько гордились и коих справедливее должны были бы стыдиться".
   II. СВЕРЖЕНИЕ ПЕТРА III
   Неправда, что свержение Петра III было произведено Екатериной будто бы потому, что она стала совершенно русской и православной, и что она не могла переносить, как ее муж попирает русские обычаи. Дело обстояло гораздо прозаичнее. Екатерина II просто хотела освободиться от ненавистного мужа и править самой.
   "Великая Екатерина - верное чадо Православной Церкви"
   - это легенда, не имеющая под собой никаких реальных исторических оснований. Екатерина II гонительница и разорительница Православной церкви, едва ли была вообще религиозной.
   С свойственным ей лицемерием, она только изображала из себя православную, так как это способствовало ее далеко идущим политическим замыслам.
   Подготовку к захвату власти Екатерина начала еще при жизни Елизаветы. "В то время многим казалось совершенно естественным и справедливым, как низложение Ивана VI, так и заточение всей Брауншвейгской семьи; для Екатерины же то и другое представлялось, сверх того, единственною причиною занимаемого ею положения русской великой княгини. Она знакомилась, из рассказов ЛейбКампанцев, с подробностями революции, возведшей Елизавету Петровну на престол, и воочию убеждалась, что подобные перевороты возможны, что они не сопряжены с непреодолимыми трудностями и не вызывают противодействия среди общества, преклоняющегося перед успехом." "Еще при жизни Елизаветы на придворных выходах и куртагах, при всех представившихся случаях, Великая Княгиня охотно высказывала свои взгляды, как бы желая, чтобы ее узнали, чтоб ее мнения стали общеизвестны. Екатерина верно рассчитала - она могла от этого только выиграть, тем более, что Императрица, часто недомогавшая, редко присутствовала на публичных куртагах и ее подозрительность не сдерживала больше Великую Княгиню." При жизни Елизаветы за замыслы против мужа Екатерина боялась ареста и высылки заграницу.
   Прошло много лет прежде чем Екатерина исполнила свой замысел, который у ней зародился еще при жизни Елизаветы. Совершив переворот Екатерина не стала регентшей до совершеннолетия своего сына Павла, как это должно было быть. Она совершила двойной захват власти и у мужа и у сына. Она прославилась, как "Императрица-философ". А у философов, как мы знаем, мораль всегда зависит от исповедуемых ими взглядов, которые имеют мало отношения к нормальной человеческой морали. Эластичность "нравственных" взглядов "Императрицы-философа", принесла много бед русскому народу. Только потускнением монархического сознания можно объяснить то, что ее до сих пор считают царицей, а не узурпаторшой.
   III. ДВОРЦОВЫЕ ПЕРЕВОРОТЫ И МАСОНЫ
   Организуя заговор против своего мужа, как мы знаем, Екатерина заняла деньги у английского посла масона Кейта, шпиона Прусского Короля Фридриха. Принадлежала ли сама Екатерина к масонству, мы не знаем, но известно, что в первое время после захвата русского трона, она очень терпимо относилась к русским масонам.
   "...Возможно, - указывает Вернадский, - что Екатерина, сама не участвуя в масонстве, относилась к нему терпимо из политических видов, считая, что ей выгодно так относиться. Также точно, не будучи вовсе религиозной, она официально ладила с религией, ища себе опоры в православном духовенстве." Русские масоны широко воспользовались терпимостью Екатерины к масонству в первый период ее правления. Сразу после захвата власти Екатериной, масон Н. Панин выдвигает снова проект об ограничении ее власти. Панин предлагает учредить особый Имперский Совет. Имперский Совет должен состоять из шести имперских советников.
   "Все дела, принадлежащие по уставам государственным и по существу монаршей власти, нашему собственному попечению и решению, - указывается в проекте, - яко то: возносимые нам не в присутствии в сенате доклады, мнения, проекты, всякие к нам принадлежащие просьбы, точное сведение всех разных частей, составляющих государство и его пользу, словом, все то, что служить может к собственному самодержавного государя попечению о приращении и исправлении государственном, имеет быть в нашем Императорском Совете яко у нас совместно".
   "Я не знаю, кто составитель проекта, - говорит генералфельдцейхмейстер Вильбоа, - но мне кажется, как будто, он под видом защиты монархии тонким образом склоняется более к аристократическому правлению. Обязательный и государственным законом установлений Императорский Совет и влиятельные его члены могут с течением времени подняться до значения соправителей".
   28 декабря 1762 года Екатерина подписала уже указ о создании Имперского Совета. Поняв, что власти ее ничто не грозит, Екатерина вскоре же отменила указ.
   Тогда в феврале 1763 года возникает заговор против Екатерины.
   Заговором руководит Никита Панин. Когда заговор был раскрыт, через некоторое время масоны подговорили честолюбивого поручика Мировича освободить свергнутого Елизаветой Императора Иоанна Антоновича и возвести его на трон вместо Екатерины Второй.
   "Мирович, как видно, попал в масонскую ложу", - указывает историк С. М. Соловьев.
   Переворот не удался, Мирович был казнен. Но переворот мог и удастся, ведь уже не один раз после Петра I порядок наследования царской власти сводился к принципу, не имеющему ничего общего с монархическим принципом наследования власти: "Кто палку взял, тот и капрал". Так "наследовала власть" Елизавета, так ее "наследовала" и Екатерина.
   Масонам же всякий новый дворцовый переворот был выгоден, ибо он еще больше выветривал древние принципы русского самодержавия и все более расшатывал видимость монархической власти, которая существовала в России после смерти Петра I. Крупнейший идеолог русского монархизма Лев Тихомиров высказывал очень верную мысль, утверждая, что "Монархия после Петра уцелела только благодаря народу, продолжавшему считать законом не то, что приказал Петр, а то, что было в умах и совести монархического сознания народа".
   Монархическое же сознание у представителей высших кругов, усвоивших себе европейские идеи, и даже у самих носителей монархической власти, все время снижается.
   Никто из преемников Петра, в том числе и Екатерина Вторая не имеет такого высокого представления о царской власти, какое имел отец Петра I Алексей Михайлович. Стройная система взглядов о происхождении я назначении самодержавия сменяется жалкой смесью идей, заимствованных из западного абсолютизма.
   Денис Фонвизин совершенно правильно отмечал в своем "Рассуждении о истребившейся в России совсем всякой форме государства, и от того зыблемом состоянии как империи, так и самих государей", что Россию его времени нельзя назвать государством чисто монархическим.
   Характернейший признак монархической власти - ее преемственность, строгий определенный порядок ее наследования.
   О какой же преемственности власти мы можем говорить в период от смерти Петра до восстановления Павлом I отмененного Петром порядка наследования царской власти? Царей и цариц ставили или временщики, или они получали власть в результате переворотов, как Елизавета, как Екатерина II, как Александр I, дворцовые перевороты лишили присягу всякого значения.
   Масоны учли это роковое обстоятельство и не раз пытались пользоваться им в своих интересах. Вот почему Мирович не видел ничего безнравственного в том, то он освободит свергнутого Елизаветой императора Иоанна и возведет его на престол. Разве Елизавета, свергнувшая его, не присяга ему и разве она не взяла в свою очередь присяги с его отца и матери. Разве Екатерина II не дала присягу свергнутому ею мужу. То, что масоны с помощью Мировича хотели устроить снова, дворцовый переворот и этим еще более подорвать русскую монархию - на это есть явные доказательства. Когда был произведен обыск у соучастника Мировича - поручика А. Ушакова то у него нашли отрывок из масонского катехизиса и листок с изображением разных афонских символов.
   Так продолжалось почти сто лет, со времени смерти Петра I до восшествия на престол Николая I, разгромившего первую попытку русских масонов-декабристов уничтожить монархию в России. После этого монархия России просуществовала еще 92 года, пока она не была уничтожена руководимыми масонской пятеркой (Керенский, кн. Львов и другие) заговорщиками с помощью изменивших присяге генералов.
   Такой страшный плод принес закон Петра I о престолонаследии.
   
   IV. НАЧАЛО "ФИЛОСОФСКОГО" ВЕКА В РОССИИ
   "...В конце июня 1762 г. началось царствование Екатерины II, Императрицы-философа XVIII века. Мудрецы Европы заметили восходящую звезду нового просвещения еще тогда, когда Екатерина была Великой Княгиней, и с радостью приветствовали ее восшествие на престол, обещавшее богатые плоды для господствовавшего настроения века. Надежда их не обманула; в России тоже начался философский век." Философ С. Франк в своей статье "Религиозно-исторический смысл русской революции" пишет: "Исторические истоки нигилизма восходят к вольнодумному кружку вельмож Екатерины II, т. е. к французскому просветительству 18 века." Вольтерьянство в первый период своего развития не было плодом убежденного отрицания религии, это был род бессмысленного поветрия, но как все умственные эпидемии, оно было чрезвычайно заразительным, захватывая постепенно широкие слои образованного общества, а затем начало проникать и в низшие слои народа.
   Екатерина переписывалась со многими французскими философами, которые идейно подготавливали так называемую "великую" французскую революцию. "Императрица-философ" предлагала им издавать в России запрещенные французским правительством книги, в том числе и знаменитую Энциклопедию, в которой сотрудничало большинство духовных развратителей французского народа.
   И действительно, в эпоху царствования Екатерины Второй увлечение французской просветительной философией дошло до апогея.
   Масоном Вольтером увлекалась Екатерина II, увлекались им и многие образованные русские люди того времени, дух которых был "предан короне французской" и которые все меньше и меньше походили на русских. Вольтер был сделан членом Российской Академии Наук.
   Вольтеру было поручено написать историю Петра Великого.
   Библиотеки помещичьих усадеб были переполнены сочинениями Вольтера и других энциклопедистов. Сидя в вольтеровских креслах помещики почитывали произведения Вольтера. Почитывали Вольтера и мелкие чиновники, которые не имели вольтеровских кресел. Мелкие дворяне и семинаристы наравне с крупными барами становились якобинцами и деистами. Интерес к личности Вольтера был настолько велик, что в газете "Московские Ведомости", рядом с важнейшими политическими и правительственными сообщениями публиковались, какие распоряжения отдавал Вольтер своей племяннице.
   Вольтер славил в своих сочинениях и Петра I и Екатерину. Дидро противодействовал печатать во Франции сочинения, разоблачающие лицемерную игру "Императрицы-философа".
   Фаворит Екатерины Григорий Орлов и Кирилл Разумовский приглашали приехать в Россию Руссо, гарантируя ему "тихую и приятную жизнь".
   Вскоре после захвата власти Екатерина звала Дидро в Петербург и обещала ему помочь закончить издание "Энциклопедии", запрещенной во Франции. Д'Аламбера она приглашала быть воспитателем Павла.
   Запрещенное во Франции сочинение Мармонтеля "Велизарий" было переведено на русский язык придворной знатью и Екатериной.
   Друг Екатерины княгиня Дашкова печатала в своем журнале "Невинное упражнение" отрывки из сочинения материалиста Гельвеция.
   Племянник Потемкина издавал свои переводы произведений Руссо. Сын церковнослужителя Н. Данилевский перевел "Социальную Систему" материалиста Гольбаха.
   Дело дошло до того, что короли Европы стали смотреть на Екатерину и ее окружение "как на гнездо самых революционных идей, во Франции наряду с опасными сочинениями либералов, запрещен был наказ Екатерины, как книга, подрывающая основы Государства".
   Подражая Екатерине, переписывались с французскими философами и многие вельможи, как Разумовский, Бецкий, Шувалов, Голицын, Дашков, Орлов и многие другие, доморощенные вольтерьянцы. Каждый в это время хотел прослыть "вольтерьянцем" и философом". Тот, кто не был "философом", расценивался как отсталый суевер, невежественный фанатик, почти сумасшедший.
   "Первое поколение, при котором началось царствование Екатерины, было еще не совсем твердо в своем вольнодумстве, помнило религиозные предания своего детства и, как легко переходило к вольтерьянству, так же легко могло снова возвращаться к покинутым верованиям... Но следующие поколения, воспитавшиеся уже среди самого философского движения, почти вовсе не имели органа религиозности, так и умирали с хулами на религию. После Екатерины по барским усадьбам во всех концах России можно было во множестве встречать подобного рода бар, наводивших своим безбожием истинный ужас на всех жителей своего околотка." Л. В. Нащокин писал о своем отце:
   "...Вообще он никого не почитал не только высшим себе. Кн.
   Потемкин заметил, что он и о Боге отзывался хотя с уважением, но все как о низшем по чину, так что, когда он был генерал-майором, то на Бога смотрел, как на бригадира, и сказал, когда отец, мой был пожалован в ганерал-поручики: "Ну, теперь и Бог попал у Нащокина в 4й класс, в порядочные люди." Произведения французских философов в России с разрешения Екатерины печатались открыто. Издавалось много русских переводов, чтение которых поощрялось императрицей-философом. Имелось только 60 переводов произведений Вольтера.
   Большинство этих переводных произведений преследовало цель подорвать веру в Бога. "Толковали о веротерпимости в известном смысле индифферентизма, все догматические учения и споры осуждались и осмеивались, при чем вся религия сводилась или на чистый деизм, или даже на одну мораль...
   Встречаем выходки против веры в будущую жизнь, намеки на то, что человек есть против веры в будущую жизнь, намеки на то, что человек есть такой же продукт природы, как все живое на земле и т.п." Те же самые мысли развивали в своих сочинениях и русские "вольтерьянцы". Христианство в них именовалось "законом", а православие "народным умоначертание". Поклонник Вольтера и Беля, Болтин, проявлениями суеверия считал, например, молитву при входе в дом, перед приятном пищи, посты и т. д. Допетровскую Русь Болтин изображал как время религиозного обмана и диких суеверий.
   Духовенство он определяет как злую силу истории, причину невежества народа и что, чем духовенство образованнее и влиятельнее, тем это хуже для народа и государства. Такие идеи Болтин мог проповедовать безбоязненно, так как такие же мысли высказывала в своих сочинениях и сама Екатерина. Умственное вольнодумство приводило к нравственной распущенности...
   "Век Екатерины оставил на себе память, как век непрерывных праздников, пышных балов, дорогих обедов, изумительной роскоши, на которую проматывались громадные состояния и перед которой совершенно бледнела роскошь времен Елизаветы. Жизнь образованного общества представляла из себя что-то вроде пира Вальтасара, где оно прокучивало все свои и материальные и нравственные силы." Запрещенные для перевода книги распространялись в рукописях.
   Митрополит Евгений свидетельствует, что "Письменный Вольтер становится у нас известен столько же, как и печатной" и что "сокровенными путями повсюду разливается вся его зараза". В 70 годах у нескольких лиц были обнаружены рукописи антирелигиозных сочинений: "Разоблаченное христианство" Гольбаха, "Разговор между монахом и добрым человеком" и другие произведения Вольтера.
   Переводчик Винский пишет, что не только дворяне, но и в "состояниях низших сочинения Вольтера" читаются с крайней жадностью. Сын писаря А. В. Никитенко сообщает, что его отец "высоко ценил Вольтера и ни мало не смущался его скептическими воззрениями." Секретарь Екатерины Теплов сообщает, что мещане тоже "вменяют себе в стыд не быть с Вольтером одного мнения." В. А.
   Левшин свидетельствует, что "разнасаждение французского православия пустило свои корни еще далее: начали французить купцы и холопы."
   V. "ИМПЕРАТРИЦА-ФИЛОСОФ" ВЕЛИКАЯ ГОНИТЕЛЬНИЦА И РАЗОРИТЕЛЬНИЦА ПРАВОСЛАВИЯ
   I
   Став "главой православной церкви", Екатерина II, также, как Петр I и его ближайшие преемники, как Петр Третий, перестала считаться с мнением иерархов православной церкви и поступает с православной церковью так, как это ей кажется выгодным в целях укрепления своей власти.
   Екатерина издает закон о взятии в казну оставшейся еще у церкви земли. Не желая, чтобы монашество, почти уничтоженное ее предшественниками увеличивалось, она устанавливает для каждого монастыря точно число монашествующих, которое он может иметь.
   Связать эти законы с выводом, что Екатерина II была "чисто русской и православной по духу" могут только духовные потомки русского масонства историки из лагеря русской интеллигенции.
   Екатерина II, также как и Петр, безжалостно давит на православную церковь и православное духовенство. Закрывается масса монастырей повсюду, особенно много на окраинах и в Сибири. Из-за уничтожения на Мурмане опоры русской колонизации, монастыря Трифона Печенежского, часть Мурмана захватывается Норвегией.
   "Екатериной II, - констатирует Поселянин в своем исследовании "Русская Церковь и русские подвижники 18-го века", - "нарушается право собственности и воля тех отдельных лиц, из пожертвований которых сложились церковные имущества. Все эти имения были оставляемы большею частью по духовным на помин души, в излюбленном жертвователями монастыре, и эта последняя воля умирающих не подлежала никакому изменению. Между тем, не только эти усердные жертвы церкви были отобраны для целей мира, но и самый помин души не мог дольше продолжаться за упразднением обителей".
   Против этих законов смело восстает Ростовский, Митрополит Арсений (Мацкевич), который в свое время протестовал против точно такого же намерения Петра Третьего.
   Уничтожение Патриаршества Петром I и преследование православного духовенства, монашества и старообрядцев им и его преемниками сильно ослабили православную церковь. В результате этих преследований, православная церковь теряет роль духовной руководительницы народа. Приниженное положение преследуемой правительством церкви очень облегчало русским масонам их работу по ниспровержению духовного авторитета церкви. Захватив власть и став, по введенному Петром I протестантскому обычаю "главой православной церкви", Екатерина II видела в православной церкви орудие утверждения незаконно захваченной ею власти.
   Русские историки говорят неправду будто бы Екатерина из немки превратилась в чисто русскую и стала по духу православной.
   Поклонница Вольтера и других французских философов-просветителей, Екатерина по тактическим соображениям исполняла православные обряды, ходила в церковь, но она также, как и философы-просветители была не православной, а деисткой. Вслед за своим кумиром Вольтером, она исповедала убеждение, что "если бы не было Бога, Его надо было выдумать", так как церковь помогает правителям держать в повиновении народные массы. Этот взгляд, конечно, не имеет никакого отношения к православному взгляду на роль церкви в государстве.
   Но стоило только Екатерине почувствовать, что она прочно укрепилась на захваченном ею русском троне, как она начинает преследования русской церкви.
   Протестуя против этих преследований, уважаемый народом митрополит Арсений писал Синоду:
   "От времен апостольских, церковные имущества не подчинялись никому, кроме апостолов, а после них архиереям, оставались в их единственной воле и распоряжении. Первый начал отнимать церковные имения Царь Юлиан Отступник, у нас же от времени князя Владимира, не только во время царствования благочестивых князей, но и во времена татарской державы, церковные имения оставались свободными. При Петре Великом Мусин-Пушкин сделал постановление относительно доходов с церковных имений и управления ими. Это постановление Мусина-Пушкина превосходило не только турецкие постановления, но и уставы нечестивых царей римских, идолослужителей.
   Св. Киприан Карфагенский, привезенный на место казни, велел домашним своим выдать налогу 25 золотых: но если бы тогда имело силу определение Мусина-Пушкина, то такого благодеяния оказать было бы не из чего. Но хоть определение Мусина-Пушкина превосходило и поганские обычаи, однако церковь и бедные архиереи поневоле привыкли терпеть такую нужду, потому что не допрашивали у них по крайней мере о том, что было дано. А теперь, когда началось такое истязание, то узники и богадельные стали счастливее бедных архиереев, и такое мучительство терпим не от поганых, но от своих, которые выставляют себя православными: в манифесте о восшествии на престол Императрицы сказано, что она вступила на престол для поддержки православия, которому в прежнее правление представляло опасность".