Басов Николай Владленович. Ставка на возвращение

   Впрочем, в остальном девушка никакого веселья не проявляла. Рост посторонился, пропуская гостью внутрь, потому что она, ни слова не говоря, просто шагнула вперед.
   – Слушаю вас, милая, – обратился он к ней, стараясь своим видом показать, что здесь габате бояться нечего.
   – Меня прислали вести твое хозяйство, – пояснила гостья и несмело посмотрела Ростику в глаза.
   Да, как же, с непонятным ожесточением подумал Ростик, шпионить тебя прислали, и никуда от этого ни мне, ни тебе не деться.
   – Раз приказали, так тому и быть. Как тебя зовут?
   – Васл, – прошептала девушка, и только теперь Рост заметил, что на небольшом изогнутом шесте, висящем на ее плече, словно незаметное коромысло, были привязаны плетенные из какой-то очень прочной травы коробки, в которых, вероятно, лежали все ее пожитки.
   Но в противоположность горестно-опасливым мыслям Ростика девица, которую почти сразу пришлось переименовать в Василису, что она восприняла вполне стоически, действительно взялась за обустройство хозяйства. Она вычистила-выскоблила жилье, потом завела более надежный замок, выстирала все, что было можно, а после этого деловито, словно сорока в гнезде, принялась обзаводиться утварью, в первую очередь кухонной.
   Спустя пару дней Ростик уже и представить себе не мог, как он обходился без деятельной Василисы, а к концу недели случилось, так сказать, неизбежное, и Ростик вынужден был констатировать, что если бы он распоряжался собой, то теперь должен был бы на этой девице жениться, чтобы остаться честным человеком.
   Но он не распоряжался собой, да и о честности думать было нечего, потому что такой оборот событий, скорее всего, был предусмотрен его и ее хозяевами. Короче говоря, Рост решил даже не вести никаких разговоров на эту тему, оставить все как есть. Да и Василиса, похоже, ожидала, что именно так все и случится, заранее приготовившись, а потому на следующее утро заплела не три, а пять косичек, и это что-то в ее странном мире значило.
   По крайней мере, когда в Ростиково жилье без стука и по-прежнему неожиданно ввалился Джар, он сразу все понял, едва взглянул на Василису, и, усевшись на единственный стул, с дружелюбной усмешкой сказал:
   – Так и знал. – Потом, поразмыслив над чем-то, спросил Ростика: – Ты хоть выяснил, из какого она клана?
   – И не думал. А это имеет значение?
   – Придется тебя просветить… – Джар нахмурился и повернулся к Василисе, которая сжалась под его взглядом. – Эй, пойди-ка сюда. – Девушка послушно подошла, вытянулась, и Ростику впервые с момента знакомства Джар стал неприятен, потому что оказался способен демонстрировать превосходство, причем не очень желательного свойства, перед Василисой, которую, судя по всему, Ростику полагалось бы защищать. – Почему тебя направили сюда?
   Девушка очень женственно поджала губки, потом взглянула Ростику в глаза, опустила голову и негромко ответила:
   – Не прошла проверку на подчиненность нашему господину.
   – Она из джумров, – решительно оповестил Джар. – Есть такие, Рост. Если слишком тесно с ней сойдешься, часть их безумия перейдет на тебя… По крайней мере, на других габатов обязательно перекинулось бы.
   – Ну и что? – отозвался Ростик, давая выход своему раздражению. – Я бы тоже, скорее всего, не прошел какой-нибудь их тест, если бы проблема заключалась в верности любому чегетазуру.
   – А зря. Саваф, например, немало для тебя сделал, – Джар красноречиво оглядел каморку, словно это был дворец. – И кажется, склонен сделать еще больше.
   – В чем конкретно заключается… безумие этих самых… габатов из клана, к которому принадлежит Васл? – спросил Рост, голосом показывая, что хотел бы поскорее закончить разговор.
   – Они живут, подчиняются, а потом… Однажды это случается почти со всеми из джумров, – Джар кивнул на Василису, – они хватают нож, как правило нож, и бегут… Куда, зачем, почему – это остается загадкой и для них, и даже для чегетазуров. Итак, они бегут, но самое скверное, что по дороге убивают всех подряд. Не щадят собственных родных, бросаются даже на вас-смеров… Хотя, разумеется, в бою со стражником у них нет ни малейшей возможности победить. Но я слышал, что иногда в этом своем безумии джумрам удавалось их поранить… – Джар вздохнул. – Я бы скорее залез в гнездо виверн, чем остался бы с джумрой, особенно если у нее еще ни разу не было такого приступа.
   – Это настолько опасно? – Ростик улыбнулся, но его иронии Джар не понял.
   – Понимаешь, существует теоретическая вероятность, хотя только теоретическая, что джумр, который один раз сходил с ума, больше к такому не способен. А вот те, у кого приступа еще не было, почти наверняка… – Он вгляделся в Ростика. – Ты хоть понимаешь, о чем я говорю?
   – Понимаю, – вздохнул Рост. – У нас есть люди на острове Ява, которые подвержены амоку, это очень похоже на то, что рассказывал ты. И тоже никто не понимает, что на них при этом находит.
   – Хорошо, что вы держите их на отдельном острове, – серьезно согласился Джар, не разобравшись, что Ростик говорил о Земле. Потом вдруг понял. – Слушай, а ты не из… этих?
   – Я родился далеко от того острова, у нас подобное не известно. – Рост помолчал, Джар был не слишком спокоен. – Нет, правда, у нас такого никогда не бывает.
   – Значит, ты из правильного клана, – согласился Джар с облегчением. Потом он еще раз посмотрел на Василису, которая тихонько ускользнула в уголок, и вдруг сменил тему: – Я к тебе вот по какому поводу.
   – Слушаю, – сдержанно отозвался Ростик.
   – Завтра вылетаем на первую разведку. В сущности, это будет почти так же, как мы летали, выискивая рыбные косяки, только сейчас… Мы полетим высматривать бродячие племена диких ламаров.
   – Зачем?
   – Чтобы… Ну, не знаю, скорее всего, чтобы их уничтожили. Они завели манеру кочевать слишком близко от Вагоса. Кроме того, это приказ Савафа, и не нашего ума, что с ними потом будут делать.
   Ростик попытался представить, что его ждет завтра. И пришел к выводу, что, будь его воля, он ни за что не отправился бы на такой поиск. Он бы вообще попробовал остаться в стороне, вот только… Да, остаться в стороне ему не позволят. От этой мысли у него во рту сделалось кисло, словно он жевал на редкость незрелый лимон.
   Весь вечер, словно Ростик мог куда-то убежать, Джар не отходил от человека. Даже ужинал в Ростиковой каморке, а потом уснул, быстренько спихнув Василису с ее лежанки, устроенной из каких-то старых одеял в углу. Поутру он объяснил свое поведение так:
   – Разное бывает, – он выглядел дружелюбным, но ни в малейшей степени не расслаблялся. – Вот натворишь глупостей… Тебя-то все равно отыщут, но надежды, что потом позволят вернуться к нормальной службе, уже не будет.
   Оказывается, он пришел в гости к Ростику именно для того, чтобы уберечь его от «глупостей». И хотя Рост не собирался пока активничать, эта почти дружеская забота заставила его относиться к Джару чуть лучше, чем прежде, хотя иногда габат бывал довольно бесцеремонным.
   Позавтракав пышным хлебом и простоквашей из неизвестного молока, Рост быстро переоделся к полету и собрался уходить, когда Джар снова его удивил.
   – Ты не собираешься ее запирать? – будто Василисы и не было в комнате, поинтересовался он.
   – Она пришла ко мне сама, а могла бы убежать по дороге… Зачем теперь-то ее запирать?
   – М-да, странные у тебя обычаи, – откомментировал Джар. – Или ты жалостливый?
   – Принимаемся за дело, – отрезал Рост.
   Они вышли из дома, где Рост, как ему неожиданно именно этим утром стало понятно, не знал никого из соседей, и отправились прямиком на аэродром. Тут Джар показал охранникам небольшой брелок, висевший у него на шее, под туникой, и их пустили на летное поле. Они дошли до высоких, слегка причудливых на человеческий взгляд ангаров, и у одного из них обнаружился готовый к вылету… черный треугольник.
   Рост думал, что они отправятся в разведку на каком-нибудь обычном антиграве, экономичном и почти таком же быстром, как и боевые машины, но кто-то решил иначе. Вокруг крейсера толокся экипаж, проверяя его перед вылетом, всеми командовала Синтра. Она окинула Джара с Ростиком невыразительным взглядом и буркнула:
   – Наконец-то, а ведь вылететь можно было и раньше.
   Но вылететь сразу, почти как в Боловске, почему-то не получалось. Оказалось, что ожидается какое-то начальство. Рост не стал гадать, кто это будет – Лодик или даже кто-то повыше, – и правильно сделал. Потому что к их машине в носилках, которые волокли четыре ламара, подвалила… не кто иная, как Карб.
   На этот раз она была в темном комбинезоне, очень похожем на земной танкистский, только с серебрящимися вышивками, свидетельствующими, что эта девушка где-то весьма успешно делает карьеру и ходит уже не в малых чинах. По крайней мере, Синтра, ее давняя подруга, если у пурпурных вообще существовало понятие дружбы, выстроила экипаж в шеренгу и вытянулась сама.
   Карб, ничего никому не объясняя, обошла приготовленную к полету машину, потом подошла к Ростику. Вгляделась в него, потопталась, хмыкнула, зачем-то провела пальцем по его щеке, на которой пробивалась светлая щетина.
   – Почему ты не удалишь эти волосы? – спросила она с подчеркнутым пренебрежением в голосе.
   – Инструменты для бритья тут очень скверные, – Рост даже не посмотрел на нее, как и в земном уставе, пялился вверх и вдаль. Вместо слова «бритье», правда, пришлось использовать слово, означающее процесс «выскабливания».
   – Синтра, – Карб даже не повысила голос, но вызванная командирша предстала сразу за ее плечом, словно из-под земли. – Если бы за полет отвечала я, то скорее расстреляла бы его, чем надеялась на его службу.
   – Осмелюсь спросить…
   – Потому что он предаст, – жестко прервала Синтру Карб.
   Вот и люби после этого женщин, с заметным облегчением подумал Ростик. Оказывается, ничего серьезного Карб не привезла, просто хотела слегка позлить его, похамить и утвердиться в роли несомненного командира.
   – Я буду приглядывать за ним, – сказала Синтра.
   – Ладно, вылетайте, – разрешила Карб, повернулась и пошла к своим носилкам.
   Синтра проводила ее очень сложным взглядом, но главенствующим выражением в нем было облегчение. Она отдала необходимые приказы, и экипаж полез в машину.
   Ростику досталось сиденье заряжающего в главной орудийной башне, поэтому пришлось немного поспорить, объясняя, что ему необходимо видеть окружающее, а с того места, которое ему выделили, это было затруднительно. Синтра разозлилась, но, осознав, что это требование не блажь, а серьезное условие выполнения миссии, посадила его за стрелка, предупредив, мол, если Рост сделает хоть одно движение, чтобы зарядить орудия, его тут же прикончат.
   В креслице, рассчитанном на г'мета, было неудобно, но Ростик как-то устроился. Худшее было впереди, ему предстояло действовать против своих естественных, очень близких по внешности союзников, может быть, единственного племени в окружающем мире, которое могло ему как-то помочь. И это делало жизнь тошнотворной, с непременными угрызениями совести, которые со временем должны были проявиться. Уж кого-кого, а себя Ростик знал – переживать ему придется. И по сравнению с этим неудобное креслице было полной ерундой.

Глава 10

   Хотя Джар сказал, что ламары бродят поблизости от Вагоса, оказалось, что это не совсем так, вернее, совсем не так. Как бы плохо Ростик ни высчитывал время, но даже ему стало ясно, что они на черной треугольной машине пролетели не менее тысячи километров, прежде чем, уже ближе к вечеру, Джар его предупредил:
   – Теперь можешь настраиваться.
   У Роста затекло все тело от неудобного сидения в креслице, больше похожем на птичий насест, чем на благородное вместилище тела разумного существа по боевому расписанию, но все-таки он сумел немного собраться. И даже попробовал действительно думать о том, чем ему предстояло заняться.
   Это оказалось нелегко, потому что они находились в гористой местности с такими высокими холмами, перелетать через которые Синтра не решалась, опасаясь измотать гребцов на котлах. Она вынуждена была петлять между ними, выдерживая, впрочем, направление, которое, без сомнения, отлично себе представляла, то ли потому что за срок, который Ростик провел в городе, облетала тут основные пути, то ли хорошо выучила карту.
   Cамонастройка помогла Росту определить, что, хотя они летели над почти безводными районами континента, они миновали как минимум десяток городов или даже городских объединений, потому что о едином городе в цивилизации пурпурных говорить не приходилось. Как и Вагос, единственный их крупный город, который Ростик видел, эти группы строений были разъединены по проживающим в них расам, которые предпочитали не смешиваться.
   В каждом из городов, которые они миновали, обитало от считаных тысяч до миллиона жителей. То есть каждый из них был существенно меньше Вагоса, но… И в этом «но» заключался особый смысл. Потому что каждый из них был составлен таким образом, что был способен выдерживать долговременную осаду, представляя собой, разумеется, не крепость, а укрепрайон, подобный тем, что для современной войны строили и на Земле. Каждый из этих городов был способен встретить противника далеко от своих границ, потому что раскинул разнообразные форты, подземные переходы и коммуникации на десятки километров. Каждый из отдельных городов, как единое целое, был способен поддержать огнем и ресурсами любой из своих районов, и каждый имел возможность превратиться в совершенно автономную единицу, обеспечивающую своим жителям защиту, даже если все соседние с ним укрепления были бы захвачены неведомым противником.
   А вот деревень, ферм либо просто сельских выселок для производства продуктов питания на всем промелькнувшем под антигравом пространстве оказалось мало. И оставалось только гадать, то ли цивилизация пурпурных, способная годами существовать на тесных кораблях, не нуждалась в этих деревнях, то ли справедлива была старая догадка какого-то историка, высказавшегося еще на Земле в том смысле, что не деревня была зерном, прообразом любой цивилизации, а именно город.
   Как Рост ни напрягался, как ни настраивался, в этот день его усилия оказались нерезультативными, и на ночь Синтра отвела свою машину в один из ближайших городков. В нем было с полсотни тысяч жителей, и обитало три расы – пурпурные, стики и вас-смеры. Передохнув до полудня следующего дня в летных казармах при районе, отведенном, разумеется, пурпурным, снова поднялись в воздух. На этот раз Рост и сам решил, что теперь ему нужно как-то проявить свои способности.
   Но, облетев по плавной дуге окрестности еще десятка мелких городков, с населением не больше Боловска, Ростик опять же не сумел сообщить ни о какой подозрительной концентрации живых существ, пусть даже это были бы не ламары, а просто стада животных.
   Вечером после ужина Синтра с Джаром, которым, как командирам, была отведена отдельная комната, устроенная в такой же летной казарме, как и в предыдущем городе, вероятно, вообще выстроенная по типовому проекту во всех городках этого континента, вызвали Ростика к себе. Синтра сидела в креслице, похожем на пилотское в антиграве, позволяющем расслабить спину, а Джар примостился на стульчике, как две капли воды напоминающем тот, который стоял у Ростика в каморке, где теперь в одиночестве осталась Василиса.
   Странно, расстояние, пролегающее теперь между ним и этой девушкой, почему-то заставляло вспоминать о ней с уважением, почти с любовью. Вероятно, мир, в котором Ростик оказался, и та относительная свобода, которую ему обеспечили последние решения Савафа, почти вернули ему необходимость думать о ком-то другом, а не только о себе, почти возвратили ему человеческую необходимость в привязанностях.
   Кисну я, решил Рост, рабом-то было проще, не возникало ни одной посторонней мысли, кроме как о работе, а теперь… Но это доказывало, что люди вообще были чрезвычайно привязчивыми, влюбчивыми, сострадательными и даже слегка всепрощающими существами, если судить по меркам губисков. Именно на фоне их общественной жизни это бросалось в глаза и даже заметнее, чем татуировки, которые у некоторых ламаров были сделаны на лбу.
   – Ты действительно не видишь ламаров или притворяешься? – взяла быка за рога Синтра, когда Рост последовательно отказался от воды, от куска чего-то, похожего на поджаренный хлеб, и от тарелки жиденькой, аппетитно пахнущей каши.
   Собственно, уже то, что ему предложили подкрепиться, хотя Синтра отлично знала, что он только что поужинал с экипажем в общей столовой, настраивало на серьезный лад.
   – В тех краях, где мы летали, ламаров почти нет, – ответил Ростик.
   – Почти?
   – Возможно, есть одиночки, но вы говорили о значительных кочующих группах… Их я не обнаружил.
   – Я знаю, что «не обнаружил», – Синтра передразнила его выговор. У любого другого в этом был бы привкус подначки, почти ободрения, у нее же получилось зло и презрительно. – Вот я и спрашиваю, почему?
   – Их там нет, – твердо отозвался Ростик. – Либо их средства маскировки превосходят мои способности их обнаружить.
   – Лучше бы оказалось, что их нет, – вставил Джар. – Потому что, если через пару недель они откуда-нибудь выскочат и разгромят хоть один караван между городами, тогда… – Он не закончил, лишь сокрушенно покачал головой, как мог бы покачать, например, Каратаев.
   – Мой результат вам известен, – холодно отозвался Ростик.
   – А не можешь ли ты подсказать, как добиться иного результата? – спросила Синтра вкрадчиво.
   – Могу, – почти неожиданно даже для себя согласился Рост. – Нужно не крутиться над этими степями, а махнуть чуть западнее, где уже наблюдаются небольшие рощицы, по сути… – Он подумал. – Да, к внутреннему морю.
   – Тут нет моря, – быстро сказал Джар. – Есть только… – Посмотрел на Синтру и уже твердо закончил: – Тут есть только соленое озеро, в которое впадают все местные реки.
   – Тогда нужно лететь к этому озеру. – Рост посмотрел Синтре в глаза. – Все ламары, которых я чувствую, находятся именно там.
   Хорошо, мысленно согласилась Синтра, и Ростик почти по-чегетазурски почувствовал это. Она же, не выдержав Ростикова взгляда, закрыла глаза и откинулась на спинку кресла, чтобы выглядеть еще более непреклонной и начальственной.
   Позеры они тут все, решил Ростик, даже лучшие из них. Должно быть, результат чересчур военизированного общества. Вот у нас такого нет, у нас, если на то пошло, и к иным вышестоящим офицерам солдаты обращаются по имени-отчеству, и никого это не коробит. Хотя, если честно, тоже не везде и не всегда.
   – Завтра полетим к озеру, – решила Синтра. – Но если и это не приведет к результату… Учти, срок, за который мы должны проверить твое желание с нами сотрудничать, истекает.
   Теперь пошли в ход угрозы, не явные, не очень даже определенные, но несомненные. И все-таки Ростик отправился спать на койку, выделенную ему в казарме, почти довольным. В том, что он сумеет найти ламаров, если те окажутся неподалеку от курса их антиграва, он не сомневался. А вот то, что Синтра с Джаром при этом отдали ему возможность указывать основное направление, было хорошо.
   Разумеется, не потому, что Ростик хотел таким вот дурацким способом самоутвердиться, а потому, что он сразу заподозрил – при таком положении вещей самые уязвимые, слабые, состоящие из детей и женщин стаи ламаров, уходящие в глубь континента, если такие, конечно, существовали, можно было бы и «не заметить», пощадить, дать им возможность выйти из-под удара пурпурных.
   С этой мыслью он и уснул. А проснувшись под общую побудку, вдруг отчетливо понял, что эта хитрость вряд ли получится, потому что он еще не умел маскировать свои соображения от Савафа, а тот непременно прочтет его «халтуру», как только они вернутся в Вагос, и, следовательно, прежде чем щадить ламаров, этому следовало научиться.
   Рост и принялся учиться, едва они взлетели. Так уж получалось, в таких условиях он оказался. Чтобы научиться «прятать» ламаров в своем представлении, следовало научиться их определять, и чем скорее это должно было у него выйти, тем вернее можно будет перейти ко второй, более естественной для него фазе – их сокрытию, фактически, незаметной помощи.
   До соленого озера, которое действительно служило естественным водосбором окрестных рек, они летели больше половины дня. Рост осматривался, следил за неглубокими, но довольно быстрыми тут реками. Иные из них он даже как бы почувствовал на вкус, словно искупался в них. Воды некоторых были едва ли не ядовиты, то ли потому, что местность, где они протекали, не способствовала их очистке, то ли из-за растущих выше по течению густых и опять же не всегда безобидных кустов. Воды других были чисты и способны поддерживать в этих засушливых районах жизнь. А потом… Он увидел ламаров.
   Это был лагерь каких-то охотников, кажется, даже без детей, то есть, по сути, экспедиция с целями высмотреть новые районы обитания. Почему-то они показались Ростику знакомыми. У него даже дыхание перехватило, так внутреннее мироустройство этих существ было похоже на то, что он ощущал в бакмурах у себя дома, гигантских волосатиках, в немалом количестве обитающих теперь и в Боловске.
   Но делать было нечего, он указал на цель Синтре, и она приказала всем готовиться к бою. Ростика тут же сместили с его кресла за пушками главной башни, на это место уселся ярк, в отличие от франтоватых и всегда превосходно смотрящихся соплеменников, прислуживающих чегетазурам, какой-то ободранный, линялый, с редкими перьями совсем не радужной окраски, и… началась штурмовка.
   Черный треугольник прошелся над лагерем обнаруженных Ростиком ламаров, поливая его огнем всех орудий, потом подкрался сбоку, почти завис, чтобы огонь можно было вести прицельно.
   А ламары, которых они убивали, были совсем к этому не готовы. Они вообще не ожидали атаки, к тому же у них почти не было стрелкового оружия, которое хоть и не могло серьезно повредить черный треугольник, но было способно хотя бы психологически поддерживать сопротивление. Эти полулюди, вооруженные копьями, ножами и пращами, разбегались, пробуя спастись, спасая кого-то из своих, внутренне уже смирившись с тем, что теперь-то, раз они обнаружены, их не выпустят, и не сегодня, так завтра на них налетят орды антигравов и в стиле свободной охоты прикончат, даже если они будут маскироваться или попробуют рассеяться… Для пурпурных это будет лишь развлечением – выследить и уничтожить беглецов.
   Чтобы не слышать слитных и мощных выстрелов, можно было зажать уши и даже закрыть глаза, но избавиться от внутренней боли, нахлынувшей на Ростика, было невозможно. Он стал приходить в себя, когда штурмовка по приказу Синтры была окончена.
   Он дрожал, у него текли струи пота по лицу и по спине… Он был так слаб, словно только что перенес тяжелую и опасную болезнь. Но он все-таки оклемался, потому что Джар, на время бросив рычаги второго ведущего пилота, принес ему воды в глиняной плошке, тут же потребовав:
   – Теперь ищи следующих.
   Рост огляделся, словно вынырнул из большой глубины на поверхность бескрайнего моря. Ярк, который палил из орудий главной башни, пристроился около Синтры и о чем-то ей негромко докладывал на самое ухо. Ростик и не хотел, но своими обостренными близкими смертями нервами прочитал в сознании ярка:
   – Она приказывает, чтобы он сам палил в ламаров… Говорит, что иначе проверка окажется неправильной.
   Телепат, подумал Ростик. Вместо радио на значительных расстояниях они передают приказы или делают доклады посредством вот таких ярков. Это его мало заинтересовало, хотя, как он сразу же понял, со временем обдумает эту особенность цивилизации пурпурных, и тогда… Что тогда можно будет сделать, он не знал, но это знание стоило того, чтобы о нем порассуждать как следует.
   Ростика снова усадили за пушки, которые еще пахли озоном и металлической гарью после пальбы, и он почти сразу нашел еще две стоянки ламаров. Что было хуже всего, одна из них была нормальным племенем, с детьми, женщинами и нехитрым имуществом кочевников.
   Понурившись, почти совсем пав духом, он указал их местонахождение, и до вечера Синтра силами своей машины, как могла, «обработала» обе эти цели. Ростика, чтобы он не занимал грозную главную башню антиграва, отправили на площадку между котлами и кормовыми пушечками, где он и сидел, сжавшись и пытаясь отгородиться от всего этого мира. Когда они легли на обратный курс, к ближайшему из городов пурпурных, где можно было заправиться и отдохнуть, Синтра подошла к нему.
   – Переживаешь, раб? – впервые она была категорична до грубости.
   – Я не раб, – буркнул Ростик, отлично понимая, что она хотела сказать.
   – Ведешь себя как раб, сочувствуешь им, значит, рабом и являешься.
   – У меня… – Ростика бил озноб, ему было трудно даже говорить, не то что стоять навытяжку перед этой бесчувственной, почти неживой женщиной с пурпурной кожей, белыми волосами, выбивающимися из-под конусообразного полетного шлема, с яркими, горящими после недавнего убийства изумрудными глазами. – У меня другой статус.
   – Знаю я, какой у тебя сейчас статус, – резко ответила габата. – Но теперь тебя должно волновать, каким он будет, когда мы вернемся. – Она по-ленински прищурила глаза. – Ты что же, думаешь, никто не заметил, какую волну ты гонишь по кораблю? Да иные из моих стрелков даже целиться не могли как следует.
   – Может, стрелять не умеют? – в свою очередь спросил Ростик, но это было бессмысленно.