Батров Александр. Завтра - океан

   Но она не ответила и, гордо подняв голову, торопливо зашагала в сторону парка.
   Друзья помрачнели. У них не было никакой настоящей причины для обиды, но все почему-то сильно обиделись.
   - Мы же с ней по-хорошему, а она ломается! - сказал Борис. Заставим ее ответить, и все! Возьмем и напишем ей письмо.
   - Подумаешь, какая! - удивился Вадя. - К ней можно и без письма. Она ведь живет в нашем дворе. Так ведь, Коля?
   - Да.
   Но Борис упорно настаивал на своем.
   - Письмо - важная вещь, - сказал он. Правда, он не мог сказать, почему письмо "важная вещь", но все же как-то неопределенно пояснил: - Теперь она непременно ответит. А письмо отнесешь ты, Вадя.
   Вадя подчинился.
   После занятий послание было готово. Вадя отнес его Нине.
   "Нина, - сказано было в письме. - Сейчас же ответь на вопрос, с которым мы обратились к тебе еще утром. И, пожалуйста, не ломайся!
   К. В. Б."
   Нина прочла письмо и рассердилась. Она взяла карандаш и на письме мальчиков под каждой буквой-подписью столбиком сверху вниз подставила буквы.
   Получилось:
   К В Б
   О Е Е
   З Р Г
   Е Б Е
   Л Л М
   Ю О
   Д Т
   Вот достойный ответ заносчивым мальчишкам!
   Она запечатала письмо в конверт, отдала Ваде и сказала:
   - Сам, пожалуйста, не читай. Прочтете вместе.
   Вадя возвратился к друзьям; они ждали его во дворе, в небольшом садике. Борис разорвал конверт и... Здесь даже самое острое перо и самая яркая кисть бессильны передать возмущение, охватившее неразлучных друзей.
   4
   - Счастье ее, что она девчонка! - сказал Вадя. - А нам, братцы, наука - больше с девчонками не связываться.
   - Да, это ее счастье. Не то бы... - Коля не договорил, но по лицу его было видно, что, действительно, Нине пришлось бы неважно.
   Борис пригрозил:
   - Все равно отомщу... Я покажу ей, какой я бегемот!
   После занятий все собрались у Бориса.
   На улице шел дождь. В водосточных трубах урчало, пело, потрескивало. Знакомая улица почему-то казалась чужой. Прохожие, кто под зонтиком, кто в плаще с капюшоном, переходили через мостовую. Птицы молчали. И только деревья шумно и весело стряхивали с листвы сверкающие дождевые капли.
   Шагая по комнате, Борис говорил:
   - План такой: сначала выстроим стены. Камня и глины на берегу, сколько душе угодно. Жесть и черепица найдутся. А работать - после занятий. Три часа ежедневно. У нас шесть рук...
   - Маловато, - признался Вадя.
   Борис улыбнулся:
   - Только свистни - и помощники к нам сбегутся толпой!
   Он хотел завтра же приступить к строительству водной станции. Но мешали дожди. Приходилось сидеть дома. Порой три друга шли в гавань и там, сидя под навесом какого-нибудь складского помещения, глядели на зеленые волны, на косые потоки дождя и, если вдали показывался дымок, записывали в своих блокнотах название парохода и время его возвращения. Сухие, ничего не говорящие строчки. Но для мальчиков они звучали голосом океана, светились зорями далеких морей. Как светел и широк мир моряка!
   Стать моряком, побывать в далеких морях под советским флагом вот настоящая жизнь!
   - Если не стану моряком, быть мне самым несчастным человеком! - говорил обычно Борис. - Тогда лучше не жить!
   И все трое пренебрежительно поглядывали на своих товарищей по 7-му классу "Б", на тех, кто думал стать врачами, механиками, агрономами. Вася Херсоненко, секретарь комсомольской организации, хотел стать ихтиологом; он не раз стыдил неразлучную тройку, но в ответ обычно слышал отрывистые, словно процеженные сквозь зубы, слова Бориса: "Что с тобой говорить! Рыбник!.."
   Тем временем собралась гроза. Грянул гром. На четвертый день после злополучного заплыва друзей Алеша Чижиков и Фима Линецкий вывесили очередную классную газету "Ежик". Почти весь номер был посвящен нашим героям. Правда, ни Коля, ни Вадя, ни Борис не упоминались в "Ежике". Говорилось о каком-то Самохвальском, некоем Задралоносе и Черноморе Залиманском.
   Номер "Ежика" был хорошо оформлен. Особенно выделялся рисунок, подписанный художником Сеней Ставридкиным. Рослый осводовец выбрасывает трех отважных пловцов за борт шлюпки. На борту шлюпки надпись:
   Коль нет ума, то в назиданье
   Разок полезно и такое наказанье!
   Всевидящее око
   Неразлучные друзья подошли к "Ежику".
   Коля побледнел, Вадя - наоборот: цветом лица мог соревноваться с садовой клубникой. Борис оторопел.
   Товарищи по классу стояли в стороне, не обращая никакого внимания на друзей. Пусть читают спокойно, без свидетелей, не торопясь.
   "Ежик" попал в цель. Это видел каждый. Но никто из ребят не проявлял злорадства. Алеше Чижикову было даже жаль товарищей. Он питал к ним искреннюю симпатию. Ведь он сам мечтал стать моряком.
   На двух последних уроках Коля, Борис и Вадя делали вид, что "Ежик" нисколько их не волнует. Мало ли что можно написать! Вот когда они объявят об открытии водной станции на берегу Отрады, интересно, что тогда скажут в классе! Никто не посмеет назвать их Самохвальскими...
   Занятия закончились. Три друга торопливо собрали книги и вышли на улицу. В полном молчании они прошли квартал-другой.
   - У-у-жасная пыль! - вдруг, отстав шага на два, проговорил Вадя. - Прямо в глаза...
   - Плачешь, мокрица! - сказал Борис. - И ты? И ты, Коля? По лицу Коли скатилась одинокая, но довольно крупная слеза. Борис не плакал.
   - Пойдем к морю, - сказал он тихо и тяжело вздохнул.
   Море навеяло на них теплую целебную дрему. Вода до самого дна просвечивалась солнцем. На берегу было много рыбаков-любителей. То тут, то там слышалось тонкое осиное пение подсекаемых лесок. На куканы нанизывались десятки бычков. Попадались нередко и ставридки.
   Вадя, лежа на спине, наблюдал за далекими рыбацкими парусами. Он думал о дальнем плавании. Мысли Бориса шли в другом направлении. Он думал: "А все-таки "Всевидящее око" не совсем всевидящее. Никогда никакое око не узнает об императоре Веспасиане и дворнике Никите". А Коля дремал, положив голову на руку.
   - Коля, - вдруг спросил Борис, - скажи, кто, по-твоему, "Всевидящее око"?
   - Не знаю.
   - А я знаю. Это Алеша Чижиков. Нина все ему рассказала... Ох, как я ее ненавижу! - сказал Борис.
   Сказал и загрустил.
   Не прошло, однако, и четверти часа, как он ласточкой прыгал в воду, с громким смехом нырял и кувыркался, подражая крику парящих над водой чаек.
   Коля заплыл далеко-далеко.
   А Вадя не купался. Держа в руках комок зеленоватой береговой глины, он что-то усердно лепил из нее: сначала вышел горбоносый, длиннобородый дед, потом голова оленя и, наконец, чертик. Рожица у чертика была грустная-грустная.
   5
   Была большая перемена. Двор школы с фонтаном в центре и скамьями в тени акаций звенел веселыми голосами. Кто упражнялся на кольцах, кто на турниках, кто просто сидел у фонтана, глядя на жемчужные, бьющие ввысь струи. Фима Линецкий, окруженный малышами-первоклассниками, читал вслух "Пионерскую правду", Женя Сименцул приводил в порядок школьную клумбу, а Валерий Стуржа, страстный поклонник кожаного мяча, подбрасывал ногой свою собственную кепку.
   Поодаль, под кроной серебряной оливы, стояла неразлучная тройка. Вид у друзей был необычайно строгий и в то же время таинственный. Борис держал в руках записную книжку и наготове ручку-самописку. Составлялись списки команды будущей водной станции.
   - Сименцул? - спросил Вадя.
   - Он может хранить тайну. Я за него ручаюсь, - ответил Коля.
   - Одно плохо, - выразил сомнение Коля, - он всегда нянчится со своими кактусами и цитрусами...
   - Зато он может плотничать и никогда не хнычет, - сказал Борис. - Кто за Сименцула? Все!
   - Линецкий! - назвал следующего Коля. - Он хороший товарищ.
   - Верно, - поддержал Вадя. - И стихи пишет. И дисциплинированный.
   - Какой же из него выйдет матрос, если он хочет быть аптекарем? - сказал Борис. - Банки-склянки...
   - Ладно, не придирайся. Он напишет о нашей водной станции... вступился за Липецкого Коля.
   - А плавать он умеет? - спросил Борис.
   - Умеет, - заверил Вадя.
   - Что ж, тогда можно, - согласился Борис, правда не очень охотно. - Теперь Вася Херсоненко?
   Вася прошел единогласно. Так же прошел и Шевчук, художник 7-го класса.
   Следующим Вадя назвал Валерия Стуржу.
   - Он же футболист... - запротестовал Коля.
   - Ничего, что футболист: он сильный, веселый и хорошо ныряет, - сказал Борис.
   В список внесли и Стуржу. После этого Вадя, который с веселой улыбкой наблюдал, как Стуржа футболит шапку, сказал:
   - А теперь Алеша Чижиков.
   Ручка-самописка в руках Бориса почему-то сделала волнообразное движение.
   - Алеша? Ну да, "Всевидящее око"!..
   Все замолчали и, словно забыв о своем деле, стали глядеть на легкие, прозрачные облака, летящие к морю.
   Продолжая глядеть на облака, Вадя сказал:
   - Алеша Чижиков, как и мы, мечтает стать моряком... Он смелый.
   - Верно, - одобрил Коля. - Жалко только, что он брат Нины... Но это ничего, я тоже за Алешу!
   В конце школьного дня все, кто был внесен в записную книжку Бориса, получили необычайные пригласительные билеты - парусные кораблики, вырезанные из картона.
   На борту корабликов мягким зеленым карандашом, ярким, как сама весна, было написано:
   "Завтра, в четверг, в шесть часов вечера, ты должен быть на берегу Отрады. Никому ни слова.
   Неразлучная тройка".
   6
   На другой день, к шести часам вечера (правда, до настоящего вечера было еще далеко - вовсю светило солнце), на берегу Отрады стали появляться ученики 7-го класса "Б".
   Возле разрушенного рыбацкого домика стояли Борис, Коля и Вадя.
   - Сюда, сюда! - с видом радушного хозяина кричал Борис. - Сюда, ребята! - Его глаза, всегда веселые и даже немного озорные, сейчас были серьезные и озабоченные.
   Коля и Вадя приветливо встречали товарищей. Подходя, мальчики вопросительно глядели на Бориса.
   - Интересно, что придумала неразлучная тройка? - спросил Шевчук, на лице которого выделялись желтые, как две соломинки, брови.
   - Сейчас узнаем, - ответил Вася Херсоненко. - Что же это Алеша с сестрой не пришли?
   Со стороны гавани донесся бой башенных часов и звон корабельного колокола.
   Подойдя к разрушенному домику, Борис указал на него рукой и спросил у собравшихся:
   - Ну-ка, ответьте, что это такое?
   - Как - что? - переспросил Сименцул, и его темные с синеватым отливом глаза выразили недоумение.
   - А я знаю, - сказал Валерий Стуржа, - здесь клад.
   Борис сердито поглядел на Стуржу и снова спросил, указывая на разрушенный рыбацкий домик:
   - Ребята, скажите, что здесь такое?
   - Развалины, - ответил Вася Херсоненко.
   - Правильно! Вадя, дай-ка сюда...
   Вадя вытащил из кармана лист бумаги и передал Борису. Тот медленно развернул бумагу, и все увидели на ней рисунок: небольшой домик на берегу моря, с полукруглым окном и наблюдательной вышкой на крыше.
   Первым, кто все понял, был Вася Херсоненко.
   - Да здравствует водная станция! - закричал он обрадованно.
   - Да здравствует парус! - подхватил Шевчук.
   - И весло, ребята, и весло!
   - Ура удочке! - подбросив вверх кепку и поймав ее на лету, крикнул Стуржа.
   - А когда же мы будем строить? - спросил Шевчук. - Ведь на носу экзамены.
   - Время найдется! - сказал Вася Херсоненко. - Для такого дела - и не найдется? Найдется! Вот только бы учебе не помешало.
   - Не бойся, не помешает! - раздались голоса.
   - Скорей бы начать! - сказал Сименцул. - У меня уже руки чешутся. Ведь я могу плотничать. Раму сделаю! Табуретки! Стол! Все могу! У входа посадим серебряную оливу, акацию!
   - И морской аквариум у нас будет ведер на десять, - заявил Вася Херсоненко. - Ух, и хорошо вы придумали, ребята!
   - То-то! - важно произнес Борис.
   - Ребята, - подойдя к неразлучной тройке, смущенно произнес Линецкий, - "Всевидящее око" - это я. Я очень жалею...
   - Ты? - удивился Борис. - А мы думали, Алеша...
   - Я, я... Теперь я вижу, вы настоящие ребята!
   - Где же ты тогда был, когда нас из шлюпки выбрасывали? заинтересовался Коля.
   - На берегу. В купальне. Я очень жалею...
   - А мы и не обижаемся, - сказал Вадя. - Что правда, то правда.
   - Алеша, Алеша, Нина! - вдруг закричал Стуржа. - Отчего же вы опаздываете? Скорей сюда! Живо!
   Увидев Нину, друзья переглянулись. Радостное настроение исчезло. Что ей нужно? Не думает ли она примазаться к ребятам, нахальная девчонка?
   - Тоже мне морячка!.. - сострив презрительную гримасу, сказал Борис.
   - Лезет не в свое дело! - заворчал Коля. - И Алеша хорош, нечего сказать: притащил на веревочке!
   Вадя, стараясь не глядеть на Нину, поднял руку.
   - Ребята, - сказал он, - здесь мы будем нести матросские вахты и учиться морскому делу. Я, Борис и Коля - начальники водной станции - подберем отличную команду...
   - Постой, постой, - перебил его Вася Херсоненко. - А кто вас выбрал в начальники?
   - Мы и выбрали! - вместо Вади вызывающе ответил Борис. - А что, не нравится?
   Мальчики удивленно взглянули на троих друзей.
   - Кому руководить водной станцией, решит школа, - твердо сказал Алеша Чижиков. - Может, назначат и вас, и даже наверное...
   - "Назначат", "не назначат" - все уже решено! - надменно отрезал Борис. - Никто, кроме нас, не может идти на парусной шлюпке против волны!
   - Или за два дня угадать шторм! - гордо добавил Коля.
   - Или по звездам определять время, - заявил Вадя. - Мы хорошо знаем море.
   - Знаете? А что такое девиация? - вдруг спросила Нина, недоверчиво глядя на Бориса.
   Борис досадливо дернул плечом и сказал:
   - Я тебе не морской словарь! Впрочем, могу сказать: это что-то с компасом...
   - Нет, не "что-то", а отклонение магнитной оси стрелки компаса от магнитного меридиана, - твердо произнесла Нина. Она рассмеялась и сказала: - Нехорошо важничать, мальчики.
   - Это не твое дело! - покраснев от досады, крикнул Борис. - Ты лучше скажи, что тебе здесь нужно! Строить водную станцию мы будем без тебя. Ты лишняя. Пусть девчонки из твоего класса строят себе отдельно. И подальше от нас. Вас там целый муравейник...
   - Что, что ты сказал, толстый бегемот?
   Алеша схватил сестру за руку и крепко сжал ее.
   - Молчи! - сказал он. - Не нужно ссориться.
   Школьники обступили неразлучную тройку.
   - Нина дружит с нами два года... Чего вы от нее хотите?
   - А еще живете с ней в одном дворе!.. - сказал Липецкий. - Нет, я не жалею, что протянул вас в "Ежике"!
   - Обойдемся без Нины! Не хотим! И выбирайте: мы или она. А не хотите, уйдем... - угрожающе произнес Борис. - Можете строить сами! Только ничего у вас не получится! И со шлюпкой без капитанов у вас ничего не выйдет!
   - С такими капитанами, как вы, как раз и попадешь крабам на обед, - сказала Нина.
   Она стояла рядом с Шевчуком, бледная и разгневанная.
   Мальчики молчали.
   - Ну что, мы или Нина? - зло и нетерпеливо выкрикнул Борис. Выбирайте!
   Никто не ответил.
   - Ну хорошо, тогда стройте сами! Верно, Вадя? - Борис сделал шаг в сторону.
   За ним, словно нехотя, шагнул и Коля. Вадя стоял в какой-то нерешительности.
   - Идем! - сердито окликнул его Борис. - Посмотрим, как они управятся...
   И трое друзей направились в город. Они шли медленно. Каждый ждал, что сейчас их остановят и будут просить возвратиться.
   Но ничего подобного не произошло.
   Товарищи долго глядели им вслед и о чем-то тихо переговаривались.
   На берегу пахло водорослями, смолой и дымом рыбацкого костра.
   7
   Возвращаясь домой, три друга шагали в ногу и пели:
   Раскинулось море широко,
   И волны бушуют вдали...
   Вадя вдруг замолчал и почему-то безнадежно махнул рукой:
   - Печальная песня, давай другую.
   Запели другую, веселую:
   По волнам, по морям!
   И эта отчего-то не ладилась. Виноват был Коля. Увидев на мостовой кошку, он погнался за ней, пока не загнал ее на дерево. Борис тоже отличился: взял и сплясал на улице "козачка".
   Настроение у всех было какое-то отчаянно веселое. На самом деле каждому изо всех сил хотелось скрыть свои мысли. А мысли были неприятные. Ни отчаянная погоня за кошкой, ни пляска на улице не могли заставить забыть ссору с товарищами на берегу Отрады.
   Когда подходили к дому, Вадя, не в силах сдержать тревогу, спросил товарищей:
   - А что, если возьмут да сами построят?
   Борис сразу присмирел.
   - Все из-за Нины! - сказал он.
   - "Нины, Нины"! - уныло передразнил Вадя. - А по-моему, она не такая уж плохая девчонка, как мы думаем. Ведь слово она сдержала...
   Борис поглядел на Вадю, как глядят на предателя:
   - Верблюд!.. Ну верблюд и есть, и самый настоящий!
   - И верно, что-то ты быстро забыл про верблюда, - поддакнул Коля.
   - Я не забыл... - смутился Вадя, - только вот остались одни...
   - Моряк должен быть гордым и никому не прощать обиды! - сердитым голосом сказал Борис.
   - Угу... - невнятно пробормотал Вадя.
   Разговор дальше не клеился.
   Мальчики молча разошлись.
   Придя домой, Борис вздохнул и снял куртку.
   Елена Александровна заваривала в белом фарфоровом чайнике чай.
   - Что случилось, Боря? - спросила она.
   - Ничего.
   - Нет, я вижу, что-то случилось.
   - Ну и случилось, - признался Борис. - Вот наши ребята строят на берегу Отрады водную станцию, а я, Коля и Вадя отказались.
   - Как же так - отказались? - удивилась Елена Александровна.
   - Очень просто, - ответил Борис. - Мы все придумали, а они строят... Ну и пусть! На здоровье!
   - Боренька, вас обидели? - пытливо глядя на сына, спросила Елена Александровна.
   - Никто и не думал...
   Борис ухарски присвистнул и собрался в кухню мыть руки.
   - Подожди, - остановила его мать. - Скажи, школьники коллективно строят водную станцию?
   - Коллективно.
   Елена Александровна отодвинула чайник в сторону и строго посмотрела на сына:
   - Боря, расскажи, в чем дело.
   Боря тоскливо прислонился к стене. Но Елена Александровна требовательно ждала ответа.
   - Это наша мысль - построить водную станцию, - наконец сказал он, - значит, мы главные...
   - Ах, вот оно что... - Елена Александровна покачала головой. Знаешь, как я должна поступить, Борис? Не знаешь? Нет? Я должна взять лопату, прийти к ребятам и сказать: "Я буду работать вместо моего сына". Вот как я должна поступить. Да только жаль позорить тебя... Садись, пей чай.
   Она налила сыну чай и вышла из комнаты.
   Оставшись один, Борис машинально поднес стакан ко рту, отпил глоток и поперхнулся. Во дворе послышался голос Нины.
   - Мирза, Мирза, Мирза! - звала она свою овчарку.
   - Ничего, будет тебе бегемот! - зло пробормотал Борис и подумал: "А что, если по-настоящему похитить у Нины Мирзу? Нет, не годится... Но Нина - Ниной... Главное, Вася Херсоненко! Как он только мог принять сторону девчонки?".
   Долго сидел за столом Борис и думал, угрюмый и недвижимый.
   О случившемся на берегу Отрады думал и Вася Херсоненко.
   Одобрит ли желание ребят строить водную станцию директор школы Анна Алексеевна? "Должна одобрить. Непременно". Петр Ильич Белов, их классный руководитель, сам в прошлом - моряк-полярник, горячо поддержит ребят. Вот только история с неразлучной тройкой...
   Вася слегка вытянул губы, словно собрался тихонько засвистеть. Так он всегда делал, когда у него что-нибудь не ладилось. Он поднялся из-за стола и, поглядев в окно, решил: "Завтра соберу комсомольцев и пионеров класса. Будем держать совет".
   Звезды вечернего неба ярко светили. Вот Полярная, вот Венера, вот созвездие Ориона. Вдоволь налюбовавшись, Вася направился в кухню. Там он разжег примус и поставил на него медный чайник, начищенный матерью до зеркального блеска.
   Васина мать работала на судоремонтном заводе чертежницей. На том же заводе работал и Васин отец, Семен Николаевич, мастер корпусного цеха.
   Со всех океанов и морей шли советские корабли врачеваться к корпусному мастеру, и Семен Николаевич, осмотрев корпус поднятого на док судна, говорил:
   - Вот, на корме, видать, Бискай свое взял, отыгрался...
   Моряки удивлялись и спрашивали:
   - Как же вы, Семен Николаевич, догадались о Бискае?
   - Очень просто, - отвечал мастер. - Бискайская зыбь особенная: вся бурлит, от нее резко, как в лихорадке, дрожит корпус корабля.
   Услышав на лестнице неторопливые отцовские шаги, Вася бегом бросился к двери:
   - Отец, есть новость!
   Семен Николаевич вошел в комнату и, присев к столу, сказал:
   - Ну-ка, Рыжик, выкладывай.
   - Мы водную станцию решили строить... Чай наливать?
   - Налей. Что же, давайте, ребятки. - Семен Николаевич улыбнулся, отхлебнул из стакана чай и кивнул головой. - Водная станция - дело хорошее! Кто же первый подал вам всем такую мысль? Не ты ли, Рыжик?
   - Нет, - тихо ответил Вася, - это наша неразлучная тройка придумала.
   - Видать, молодецкая ваша тройка! - Улыбка осветила обветренное лицо отца.
   А Вася, присев к столу, раскрыл книгу. Но читать не хотелось. Все вспоминалась ссора на берегу Отрады.
   8
   Директор школы Анна Алексеевна Зимина обладала удивительной памятью. Она знала по имени и фамилии каждого ученика, знала, кто на какой улице живет и кто чем увлекается.
   Когда на другой день Вася, Алеша и Женя Сименцул пришли к ней, Анна Алексеевна по озабоченным лицам ребят поняла, что произошло что-то необычное.
   - Рассказывайте все, как есть, - сказала она, словно уже знала, о чем будет идти речь. - Я слушаю.
   Вася стал рассказывать о водной станции и, закончив, сказал:
   - Анна Алексеевна, ребята увлечены, горят желанием строить. Вот только неразлучная тройка отказалась...
   Анна Алексеевна удивилась:
   - Как же так? Ведь они славные ребята, влюбленные в море... Неужели я в них ошиблась? - Поднявшись из-за стола, она в раздумье прошлась по кабинету. - Да, может быть, и ошиблась. А вот ваше желание изучать морское дело я, откровенно говоря, хвалю. И за вашу водную станцию я всей душой? Ну просто всей-всей!
   Анна Алексеевна возвратилась к столу и открыла журнал 7-го класса "Б".
   Вася Херсоненко хорошо знал ее. "Сейчас она улыбнется, - подумал он, - кивнет головой и скажет: "Добро, мальчики!".
   Но Анна Алексеевна молчала. Это встревожило Васю.
   - "Добро" не сказала, - сообщил он шепотом Сименцулу.
   Анна Алексеевна закрыла школьный журнал.
   - Да, ребята, не сказала, - улыбнувшись, заметила она. - А почему? Потому что в школе сейчас самая жаркая пора: приближаются экзамены. А в каникулы - пожалуйста!
   - Анна Алексеевна, разрешите нам уже сейчас начать постройку водной станции! Мы начнем завтра! - горячо произнес Вася Херсоненко.
   - Ну, а если у вас понизятся по какому-нибудь предмету оценки?
   - Мы в тот же день прекратим работу, - заверил Вася.
   - Погоди, погоди, дай подумать, - сказала Анна Алексеевна. - Кого же вы наметили?
   - Липецкого, Шевчука, Сименцула, Чижикова с сестрой, Новикова, Дьяченко, - торопливо перечислял Вася Херсоненко, - и других...
   Анна Алексеевна покачала головой, видимо не соглашаясь.
   - Не много ли ребят? Ведь домик - не совсем домик, а рыбацкая халупа... Кто же еще?
   - Стуржа.
   - Нет, Стурже нельзя: он всех педагогов привел в отчаяние. И Дьяченко слабый... Вот видите, лучше всего дождаться каникул.
   - Анна Алексеевна, мы их подтянем! - Алеша Чижиков поднялся и шагнул к столу. - Мы сможем, - твердо сказал он. - Ну разрешите... Пожалуйста!
   - Ох, ребята, мастера уговаривать! - весело произнесла Анна Алексеевна. - Захотите - все сможете. Руки у вас крепкие и головы светлые. И давайте договоримся: если строить, так строить самим, без нянек... И старший пионервожатый не сможет вам помочь - у него сейчас много важных и сложных дел с малышами, а ваш седьмой класс "Б" почти весь комсомольский. Ну, добро, мальчики!
   - Есть! - обрадовался Вася.
   - Есть без нянек! - так же по-матросски ответил Алеша.
   - Идите, ребята, - щуря глаза, словно от яркого солнца, сказала Анна Алексеевна. - А ты, Вася, останься.
   Когда мальчики вышли из кабинета, лицо Анны Алексеевны приняло озабоченное выражение. Недовольно взглянув на Васю, она сказала:
   - Как же нам быть с этой неразлучной тройкой, как вы их называете?
   - Надо решать. Мы поставим вопрос на классном собрании, снова протянем в "Ежике". Пусть знают!
   - А я не советую протягивать, - тихо сказала Анна Алексеевна. - Вы лучше похвалите их в "Ежике" за хорошую мысль - построить водную станцию.
   - Они же упрямые, Анна Алексеевна! - удивленный словами директора, запротестовал Вася. - Их надо против шерстки.
   - Похвалите. И похвалите весело, от всего сердца, - еще раз посоветовала Анна Алексеевна.
   И Вася понял ее.
   Но, выйдя в коридор, он в беспокойстве развел руками.
   Нет, Анна Алексеевна не знает, какие они упрямые...
   9
   После урока географии, когда мальчики шумной стайкой устремились к двери, неожиданно раздался голос старосты класса, Петра Новикова:
   - Борис, Коля и Вадя - к директору!
   - За что же? - забеспокоился Борис. - Двоек у нас нет, поведение отличное...
   - Наверное, наговорили про нас всякое... Мораль читать будет, увидите, - сказал Коля.
   Но Анна Алексеевна приветливо встретила друзей.
   - Присаживайтесь, - сказала она. - Я, мальчики, вами довольна!
   Борис расцвел. Вадя почувствовал приятное волнение. Коля горделиво приосанился. Не так просто было заслужить одобрение строгой Анны Алексеевны!
   - Вы отличники, - продолжала она, - хорошо знаете и любите море. Вот только одно удивляет меня - это ваше нежелание дружить с товарищами. Вы будущие моряки... Не верится!
   Друзья переглянулись. Прошла минута. Ответа не было. Анна Алексеевна, словно забыв о неразлучной тройке, что-то быстро записывала в небольшую тетрадку. Вдруг она подняла голову и пристально взглянула на каждого:
   - Не нравится мне ваше молчание, мальчики... Ох, не нравится!
   - Это вы о водной станции, Анна Алексеевна? - спросил Вадя и весь залился краской. У него даже руки покраснели.