Страница:
— Больно уж он мал, — отвечал тот. — У тебя только разыграется аппетит, а больше есть некого.
— Дайте же поспать, хватит болтать, — сказала Дракониха и так зевнула, что из ее пасти вылетел язык пламени, отчего Бут в испуге отскочил в сторону. При этом он нечаянно ударил по носу Дракона, оказавшегося у него за спиной. Тот зарычал и тоже выпустил язык пламени. Пламя было ярким, хотя и не горячим, но Бут с криком выскочил вперед и наступил на лапу самому большому Дракону. Тот осерчал и другой лапой так наподдал обидчику, что Бут взлетел в воздух и, описав дугу, упал далеко ет места, где скопились Драконы.
Тут уже все Драконы проснулись. Они стали на все лады ругать Мартышку, помешавшую им спать. Дракончик ринулся в погоню за Зеленой Мартышкой, а остальные неуклюже затопали за ним. Они, похоже, не очень торопились, потому что знали: Мартышке от них никуда не деться. В конце пещеры оказалась гора валунов, и Бут взобрался по ним до самого потолка. Дальше пути не было. Драконы карабкались следом. Дракончик по-прежнему возглавлял погоню. Его подгоняли голод и злость.
Еще мгновение, и Бут был бы съеден Драконами, но тут он вспомнил о переднике, который успел порваться и запачкаться. Бут крикнул из последних сил: «Земля, откройся!» Тотчас же потолок разверзся, и в пещеру хлынул яркий солнечный свет. Драконы уставились на дыру в потолке, оторопело хлопая глазищами. Бут же, не теряя времени даром, стал выбираться наружу. Как только он вылез из пещеры, земля снова сомкнулась, и он понял, что окончательно избавился от погони.
Он сидел на траве и тяжело дышал. Вдруг кусты перед ним зашуршали, раздвинулись, и из зарослей появился его враг Ягуар.
— Не бойся, — успокоил его хищник, видя испуг Мартышки. — После твоего исчезновения я неплохо позавтракал, — и теперь бегу домой спать.
— Позавтракал? — В голосе Бута была тревога. — Кого же из моих друзей ты съел?
— Да никого, — усмехнулся Ягуар. — Меня угостили волшебным завтраком, я съел омлет с жареным хлебом. Очень вкусно. Теперь в моем желудке нет для тебя места. Но я не жалею. Больно ты зеленый и, похоже, неспелый. А от неспелых продуктов может разболеться живот. Так что всего наилучшего. Зеленая Неспелая Мартышка! Иди по тропинке, которую я проложил через кусты, и скоро увидишь своих друзей-приятелей.
С этими словами Ягуар снова исчез в зарослях, а Бут последовал его совету, отыскал тропинку и вскоре набрел на Медведя, Железную Сову и Канарейку. Они сидели на полянке и думали-гадали, что стало с Зеленой Мартышкой.
10. ТОММИ БЫСТРОНОГ
11. ФЕРМА ДЖИНДЖЕР
12. ОЗМА И ДОРОТИ
13. ЧАРЫ РАЗВЕИВАЮТСЯ
— Дайте же поспать, хватит болтать, — сказала Дракониха и так зевнула, что из ее пасти вылетел язык пламени, отчего Бут в испуге отскочил в сторону. При этом он нечаянно ударил по носу Дракона, оказавшегося у него за спиной. Тот зарычал и тоже выпустил язык пламени. Пламя было ярким, хотя и не горячим, но Бут с криком выскочил вперед и наступил на лапу самому большому Дракону. Тот осерчал и другой лапой так наподдал обидчику, что Бут взлетел в воздух и, описав дугу, упал далеко ет места, где скопились Драконы.
Тут уже все Драконы проснулись. Они стали на все лады ругать Мартышку, помешавшую им спать. Дракончик ринулся в погоню за Зеленой Мартышкой, а остальные неуклюже затопали за ним. Они, похоже, не очень торопились, потому что знали: Мартышке от них никуда не деться. В конце пещеры оказалась гора валунов, и Бут взобрался по ним до самого потолка. Дальше пути не было. Драконы карабкались следом. Дракончик по-прежнему возглавлял погоню. Его подгоняли голод и злость.
Еще мгновение, и Бут был бы съеден Драконами, но тут он вспомнил о переднике, который успел порваться и запачкаться. Бут крикнул из последних сил: «Земля, откройся!» Тотчас же потолок разверзся, и в пещеру хлынул яркий солнечный свет. Драконы уставились на дыру в потолке, оторопело хлопая глазищами. Бут же, не теряя времени даром, стал выбираться наружу. Как только он вылез из пещеры, земля снова сомкнулась, и он понял, что окончательно избавился от погони.
Он сидел на траве и тяжело дышал. Вдруг кусты перед ним зашуршали, раздвинулись, и из зарослей появился его враг Ягуар.
— Не бойся, — успокоил его хищник, видя испуг Мартышки. — После твоего исчезновения я неплохо позавтракал, — и теперь бегу домой спать.
— Позавтракал? — В голосе Бута была тревога. — Кого же из моих друзей ты съел?
— Да никого, — усмехнулся Ягуар. — Меня угостили волшебным завтраком, я съел омлет с жареным хлебом. Очень вкусно. Теперь в моем желудке нет для тебя места. Но я не жалею. Больно ты зеленый и, похоже, неспелый. А от неспелых продуктов может разболеться живот. Так что всего наилучшего. Зеленая Неспелая Мартышка! Иди по тропинке, которую я проложил через кусты, и скоро увидишь своих друзей-приятелей.
С этими словами Ягуар снова исчез в зарослях, а Бут последовал его совету, отыскал тропинку и вскоре набрел на Медведя, Железную Сову и Канарейку. Они сидели на полянке и думали-гадали, что стало с Зеленой Мартышкой.
10. ТОММИ БЫСТРОНОГ
Зеленая Мартышка рассказала о своих приключениях в Драконьей пещере, а Медвежонок сказал:
— Надо нам поскорее убираться их Страны Гилликинов и идти к Глинде. Тут слишком много разных опасностей, а Глинда попробует расколдовать нас.
— Если сейчас мы повернем на юг, — сказала Железная Сова, — то попадем прямехонько в Изумрудный Город. А этого мне не хотелось бы: зачем моим друзьям видеть меня в столь плачевном обличье. — И он грустно замигал круглыми глазами и зашелестел железными крыльями.
— Но мы уже миновали Изумрудный Город, — сказала Канарейка, кружа над головой спутников. — Если мы повернем на юг, то попадем сначала в Страну Жевунов, а потом и в Страну Кводлингов, где стоит замок Глинды.
— Тогда пошли на юг, — проворчал Медвежонок. — Путь неблизкий, а мне надоело ходить на четвереньках. Я устал.
— А я думал, ты никогда не устаешь, — удивился Бут.
— Меня просто раздражает необходимость передвигаться на четырех ногах, а не на двух, как прежде, — пояснил Страшила. — Это ниже моего достоинства. Такая ходьба утомляет не ноги, а мозги.
— Вот почему я не жалею, что у меня нет мозгов, — со вздохом признался Дровосек. — Но все равно куда лучше быть человеком, чем совой. От меня такой шум и грохот, что самого жуть берет. — И он замахал крыльями, отчего по лесу прокатилось гулкое эхо.
Итак, решено было идти на юг. Вскоре лес остался позади, а в пейзаже фиолетовые тона уступили место сине-голубым. Друзья были в Стране Жевунов.
— Теперь мне спокойней на душе, — признался Медвежонок. — Эти места я знаю как свои пять пальцев. Как-никак я родился в Стране Жевунов и часто бывал в ней потом. Кажется, я узнаю вон те три высоких дерева. Похоже, мы недалеко от дома Джинджер.
— А это кто? — полюбопытствовал Бут.
— Ты не знаешь Джинджер? — удивился Страшила.
— Нет. А кто это: человек, птица или зверь?
— Очень симпатичная девушка, — пояснил Страшила, — хотя порой она бывает очень вспыльчива и совершает опрометчивые поступки. Однажды она собрала армию девиц, назначила себя Генералом, захватила Изумрудный Город и свергла меня с трона. Но Озма наказала ее за бунт, а потом мы с Джинджер очень подружились. Теперь она живет на ферме, выращивает шоколадокарамелию, булочки со взбитыми сливками и миндальные пирожные. Говорят, неплохо выращивает. И еще она художница и рисует такие картины, на которых все прямо как в жизни. Когда краска на моем лице стирается, Джинджер заново подрисовывает мне нос, глаза, рот, уши. Месяц назад она нарисовала то симпатичное выражение, что было на моем лице до этого проклятого превращения.
— Лицо было очень даже ничего, — признал Бут.
— Джинджер может нарисовать что угодно! — с жаром воскликнул Страшила. — Как-то раз я пришел к ней в гости, а моя солома поизносилась и поистрепалась. Так она взяла и нарисовала соломенную копну — ну точь-в-точь настоящую, и я набил себя заново, причем нарисованная солома оказалась ничуть не хуже взаправдашней.
Бут завороженно внимал Страшиле: такое могло случиться только в волшебной стране!
Страна Жевунов понравилась ему куда больше Страны Гилликинов: поля обрабатывались и были обнесены аккуратными голубыми заборами, между которыми были проложены голубые дорожки. Путники остановились на холме и залюбовались красивыми видами. Потом они начали спускаться, но не успели дойти до первых домиков, как тропинка резко свернула, и они столкнулись с престранным существом.
Такого курьезного создания они не встречали даже в Стране Оз, где полным-полно всяких диковинок. У существа была голова молодого человека — приятное лицо, тщательно расчесанные на пробор волосы. Но туловище было неимоверной длины, и у него было двадцать ног — по десять с каждой стороны. Из-за этого существо находилось в горизонтальном положении, как гусеница. Ручки были очень маленькими — или по крайней мере казались маленькими из-за длинного туловища.
Одето существо было в синий камзол, скроенный по необычной фигуре, голубые штаны, а на ногах были башмаки голубой кожи с загнутыми носами.
— Кто ты такой? — спросила Канарейка у существа, которое, похоже, прилегло на тропинку отдохнуть.
— Порой я и сам пытаюсь понять, кто я, — ответило существо, — но вообще-то меня зовут Томми Быстроног, а живу я в стволе старогопрестарого дерева, что упало на землю. Я отшлифовал дупло изнутри и приделал с каждого конца по двери. Получилось очень удобное жилище — как раз по фигуре.
— Ты всегда был таким? — осведомился Медвежонок, присаживаясь рядом.
— Нет, меня заколдовали, — вздохнув, признался Томми. — Я был непоседой и обожал бегать по разным поручениям. Я бегал быстрее любого мальчишки и страшно этим гордился. Потому-то меня и назвали Быстроногом. Но однажды я встретил старушку, которая оказалась феей, ведьмой или волшебницей. Она попросила меня отнести лекарство другой старушке, пообещав за это исполнить любое мое желание. Я тотчас же пустился в путь. Дорога шла в гору, и мои ноги сильно устали. На свою беду, я воскликнул: «Эх, было бы у меня не две ноги, а двадцать!» И в тот же момент мое желание исполнилось. У меня появилось именно двадцать ног. Не верите — посчитайте сами.
— Да, двадцать, — сказал Бут, который уже все посчитал.
— Я доставил лекарство и помчался обратно, чтобы упросить колдунью сделать все, как было. Но ее и след простыл. С тех пор я ищу ее, ищу, но без толку.
— Зато ты, наверное, очень быстро передвигаешься, — предположила Железная Сова.
— Сначало так оно и было, — согласился Томми, — но я так много странствовал в поисках колдуньи, что набил на ногах мозоли. Одна мозоль — пустяк, но когда у тебя сто пальцев и чуть не на каждом мозоль, хорошего мало. Теперь я уже не бегаю, а ползаю. Но все равно надеюсь отыскать колдунью.
— И правильно делаешь, — сказал Страшила. — Но ты зато можешь гордиться своей необычностью. В Стране Оз хватает диковинных существ, но ты единственный в своем роде. Неинтересно быть, как все, а вот выделяться среди других — это знак превосходства.
— Может быть, — вздохнул бедняга. — Но если бы каждое утро вам приходилось надевать десять пар штанов и зашнуровывать десять пар башмаков, не знаю, что бы вы сказали.
— Не была ли твоя колдунья сморщенной, беззубой старухой? — спросила Железная Сова.
— Нет, — сказал Томми.
— Значит, это не Момби.
— Меня интересует, ни кем она не является, а, напротив, кто она. Так или иначе, она, похоже, избегает встреч со мной.
— Ну а если бы ты ее встретил, думаешь, она тебя расколдовала бы? — спросил Бут.
— Почему бы нет? За это я мог бы выполнить еще одно ее поручение.
— Ты хотел бы обрести свой прежний облик? — спросила Канарейка, усаживаясь на плечо Зеленой Мартышке и внимательно рассматривая молодого человека.
— Ну да.
— Тогда попробую тебе помочь, — сказала дочь Радуги. Слетев на землю, она взяла в клюв прутик и с его помощью что-то стала чертить на правом и левом боку Томми Быстронога.
— Ты тоже фея или там волшебница? — полюбопытствовал тот.
Канарейка не ответила, ибо была занята. Вместо нее заговорил Медвежонок:
— Ну да, она кое-что смыслит в волшебном искусстве.
Превращение произошло быстро. С изумлением путники наблюдали, как у Томми исчезли сначала две ноги из двадцати, потом еще две, и так далее. С исчезновением каждой новой пары его туловище укорачивалось. У Томми наконец осталось лишь две ноги, а Канарейка по-прежнему бегала вокруг него и щебетала какие-то заклинания.
— Стой! Хватит! — закричал Томми. — Оставь мне эти две ноги. Я не хочу оказаться совсем без ног.
— Я просто удаляю мозоли с твоих десяти пальцев.
— Спасибо за работу, — сказал он, и все заметили, что Томми Быстроног очень симпатичный юноша.
— Что теперь ты будешь делать? — спросил Бут.
— Первым делом доставлю записку, которую ношу в кармане с тех пор, как колдунья исполнила мое дурацкое желание. Теперь-то я не буду говорить, не подумав. Я на себе испытал, к чему это может привести. Ну а потом я снова стану бегать по поручениям тех, кто меня попросит.
Он еще раз поблагодарил Многоцветку и побежал. Вскоре он скрылся из виду, а друзья пошли в другую сторону.
— Надо нам поскорее убираться их Страны Гилликинов и идти к Глинде. Тут слишком много разных опасностей, а Глинда попробует расколдовать нас.
— Если сейчас мы повернем на юг, — сказала Железная Сова, — то попадем прямехонько в Изумрудный Город. А этого мне не хотелось бы: зачем моим друзьям видеть меня в столь плачевном обличье. — И он грустно замигал круглыми глазами и зашелестел железными крыльями.
— Но мы уже миновали Изумрудный Город, — сказала Канарейка, кружа над головой спутников. — Если мы повернем на юг, то попадем сначала в Страну Жевунов, а потом и в Страну Кводлингов, где стоит замок Глинды.
— Тогда пошли на юг, — проворчал Медвежонок. — Путь неблизкий, а мне надоело ходить на четвереньках. Я устал.
— А я думал, ты никогда не устаешь, — удивился Бут.
— Меня просто раздражает необходимость передвигаться на четырех ногах, а не на двух, как прежде, — пояснил Страшила. — Это ниже моего достоинства. Такая ходьба утомляет не ноги, а мозги.
— Вот почему я не жалею, что у меня нет мозгов, — со вздохом признался Дровосек. — Но все равно куда лучше быть человеком, чем совой. От меня такой шум и грохот, что самого жуть берет. — И он замахал крыльями, отчего по лесу прокатилось гулкое эхо.
Итак, решено было идти на юг. Вскоре лес остался позади, а в пейзаже фиолетовые тона уступили место сине-голубым. Друзья были в Стране Жевунов.
— Теперь мне спокойней на душе, — признался Медвежонок. — Эти места я знаю как свои пять пальцев. Как-никак я родился в Стране Жевунов и часто бывал в ней потом. Кажется, я узнаю вон те три высоких дерева. Похоже, мы недалеко от дома Джинджер.
— А это кто? — полюбопытствовал Бут.
— Ты не знаешь Джинджер? — удивился Страшила.
— Нет. А кто это: человек, птица или зверь?
— Очень симпатичная девушка, — пояснил Страшила, — хотя порой она бывает очень вспыльчива и совершает опрометчивые поступки. Однажды она собрала армию девиц, назначила себя Генералом, захватила Изумрудный Город и свергла меня с трона. Но Озма наказала ее за бунт, а потом мы с Джинджер очень подружились. Теперь она живет на ферме, выращивает шоколадокарамелию, булочки со взбитыми сливками и миндальные пирожные. Говорят, неплохо выращивает. И еще она художница и рисует такие картины, на которых все прямо как в жизни. Когда краска на моем лице стирается, Джинджер заново подрисовывает мне нос, глаза, рот, уши. Месяц назад она нарисовала то симпатичное выражение, что было на моем лице до этого проклятого превращения.
— Лицо было очень даже ничего, — признал Бут.
— Джинджер может нарисовать что угодно! — с жаром воскликнул Страшила. — Как-то раз я пришел к ней в гости, а моя солома поизносилась и поистрепалась. Так она взяла и нарисовала соломенную копну — ну точь-в-точь настоящую, и я набил себя заново, причем нарисованная солома оказалась ничуть не хуже взаправдашней.
Бут завороженно внимал Страшиле: такое могло случиться только в волшебной стране!
Страна Жевунов понравилась ему куда больше Страны Гилликинов: поля обрабатывались и были обнесены аккуратными голубыми заборами, между которыми были проложены голубые дорожки. Путники остановились на холме и залюбовались красивыми видами. Потом они начали спускаться, но не успели дойти до первых домиков, как тропинка резко свернула, и они столкнулись с престранным существом.
Такого курьезного создания они не встречали даже в Стране Оз, где полным-полно всяких диковинок. У существа была голова молодого человека — приятное лицо, тщательно расчесанные на пробор волосы. Но туловище было неимоверной длины, и у него было двадцать ног — по десять с каждой стороны. Из-за этого существо находилось в горизонтальном положении, как гусеница. Ручки были очень маленькими — или по крайней мере казались маленькими из-за длинного туловища.
Одето существо было в синий камзол, скроенный по необычной фигуре, голубые штаны, а на ногах были башмаки голубой кожи с загнутыми носами.
— Кто ты такой? — спросила Канарейка у существа, которое, похоже, прилегло на тропинку отдохнуть.
— Порой я и сам пытаюсь понять, кто я, — ответило существо, — но вообще-то меня зовут Томми Быстроног, а живу я в стволе старогопрестарого дерева, что упало на землю. Я отшлифовал дупло изнутри и приделал с каждого конца по двери. Получилось очень удобное жилище — как раз по фигуре.
— Ты всегда был таким? — осведомился Медвежонок, присаживаясь рядом.
— Нет, меня заколдовали, — вздохнув, признался Томми. — Я был непоседой и обожал бегать по разным поручениям. Я бегал быстрее любого мальчишки и страшно этим гордился. Потому-то меня и назвали Быстроногом. Но однажды я встретил старушку, которая оказалась феей, ведьмой или волшебницей. Она попросила меня отнести лекарство другой старушке, пообещав за это исполнить любое мое желание. Я тотчас же пустился в путь. Дорога шла в гору, и мои ноги сильно устали. На свою беду, я воскликнул: «Эх, было бы у меня не две ноги, а двадцать!» И в тот же момент мое желание исполнилось. У меня появилось именно двадцать ног. Не верите — посчитайте сами.
— Да, двадцать, — сказал Бут, который уже все посчитал.
— Я доставил лекарство и помчался обратно, чтобы упросить колдунью сделать все, как было. Но ее и след простыл. С тех пор я ищу ее, ищу, но без толку.
— Зато ты, наверное, очень быстро передвигаешься, — предположила Железная Сова.
— Сначало так оно и было, — согласился Томми, — но я так много странствовал в поисках колдуньи, что набил на ногах мозоли. Одна мозоль — пустяк, но когда у тебя сто пальцев и чуть не на каждом мозоль, хорошего мало. Теперь я уже не бегаю, а ползаю. Но все равно надеюсь отыскать колдунью.
— И правильно делаешь, — сказал Страшила. — Но ты зато можешь гордиться своей необычностью. В Стране Оз хватает диковинных существ, но ты единственный в своем роде. Неинтересно быть, как все, а вот выделяться среди других — это знак превосходства.
— Может быть, — вздохнул бедняга. — Но если бы каждое утро вам приходилось надевать десять пар штанов и зашнуровывать десять пар башмаков, не знаю, что бы вы сказали.
— Не была ли твоя колдунья сморщенной, беззубой старухой? — спросила Железная Сова.
— Нет, — сказал Томми.
— Значит, это не Момби.
— Меня интересует, ни кем она не является, а, напротив, кто она. Так или иначе, она, похоже, избегает встреч со мной.
— Ну а если бы ты ее встретил, думаешь, она тебя расколдовала бы? — спросил Бут.
— Почему бы нет? За это я мог бы выполнить еще одно ее поручение.
— Ты хотел бы обрести свой прежний облик? — спросила Канарейка, усаживаясь на плечо Зеленой Мартышке и внимательно рассматривая молодого человека.
— Ну да.
— Тогда попробую тебе помочь, — сказала дочь Радуги. Слетев на землю, она взяла в клюв прутик и с его помощью что-то стала чертить на правом и левом боку Томми Быстронога.
— Ты тоже фея или там волшебница? — полюбопытствовал тот.
Канарейка не ответила, ибо была занята. Вместо нее заговорил Медвежонок:
— Ну да, она кое-что смыслит в волшебном искусстве.
Превращение произошло быстро. С изумлением путники наблюдали, как у Томми исчезли сначала две ноги из двадцати, потом еще две, и так далее. С исчезновением каждой новой пары его туловище укорачивалось. У Томми наконец осталось лишь две ноги, а Канарейка по-прежнему бегала вокруг него и щебетала какие-то заклинания.
— Стой! Хватит! — закричал Томми. — Оставь мне эти две ноги. Я не хочу оказаться совсем без ног.
— Я просто удаляю мозоли с твоих десяти пальцев.
— Спасибо за работу, — сказал он, и все заметили, что Томми Быстроног очень симпатичный юноша.
— Что теперь ты будешь делать? — спросил Бут.
— Первым делом доставлю записку, которую ношу в кармане с тех пор, как колдунья исполнила мое дурацкое желание. Теперь-то я не буду говорить, не подумав. Я на себе испытал, к чему это может привести. Ну а потом я снова стану бегать по поручениям тех, кто меня попросит.
Он еще раз поблагодарил Многоцветку и побежал. Вскоре он скрылся из виду, а друзья пошли в другую сторону.
11. ФЕРМА ДЖИНДЖЕР
Они спустились по холму, поросшему голубоватой травой, и, когда показался первый дом, Страшила весело воскликнул, что они у цели. Друзья прибавили шагу и вскоре подошли к дому Джинджер.
В доме, однако, никого не было. Дверь не была заперта, но хозяйки не обнаружилось. В саду на кустах зрели булочки с кремом и со взбитыми сливками и миндальные пирожные. Большинство из них были еще зелеными, но изредка попадались и спелые, так и просившиеся в рот. Дальше начинались посадки шоколадо-карамелии. Грядки были аккуратно возделаны, но и в огороде Джинджер не оказалось.
— Не беда, — сказал Медвежонок-Страшила. — Пошли в дом, подождем Джинджер там. Когда она вернется, то будет приятно удивлена.
— Она не рассердится, если я съем булочку? — осведомился Бут.
— Нет, конечно, — отозвался Медвежонок. — Джинджер очень гостеприимна. Ешь что хочешь.
Бут нарвал множество булочек с золотистым кремом и стал утолять ими свой голод. Потом он вошел в дом и расположился в кресле-качалке, как он привык делать у себя дома. Канарейка устроилась на каминной полке и стала чистить перышки. Железная Сова уселась на спинку другого кресла, а Медвежонок опустился на задние лапы в центре комнаты.
— Кажется, я припоминаю Джинджер, — прощебетала Канарейка. — Она, конечно, вряд ли может помочь нам — в магии она не разбирается. Разве что она укажет нам, как пройти к замку Глинды. Но она хорошая, честная и неглупая девушка. Я буду рада с ней увидеться.
— Все наши беды начались с моего желания навестить Нимми Эми и предложить ей руку и сердце, — сказал Железный Дровосек. — Я никого не виню, но это Бут мне подал идею.
— Лично я очень рада, что он это сделал, — отозвалась Канарейка. — Если бы вы не попали в замок госпожи Юп, я бы по-прежнему томилась в ее золотой клетке. Куда лучше быть на свободе, даже в виде Канарейки.
— Думаешь, мы снова когда-нибудь станем самими собой? — спросила Зеленая Мартышка.
Канарейка не сразу ответила на этот важный для всех вопрос.
— Я-то всегда считала, что на всякое колдовство есть другое колдовство, но госпожа Юп утверждала, что ее чары не развеять ничем. Во всяком случае, я на это не способна, хотя мне казалось, что феи воздуха могущественней земных волшебников. Но магия рода Юкуку сильно отличается от волшебства тех, кто населяет Страну Оз. Остается надеяться, что Глинде оно по плечу. Если она не поможет, нам суждено оставаться теми, кем мы стали.
— Быть Канарейкой не так уж плохо, — сказала Железная Сова, мигая круглыми глазами. — И если тебе удастся найти маму — Радугу, тебе не о чем будет беспокоиться.
— Ничего подобного! — воскликнул Бут. — Я-то понимаю, что на душе у Многоцветки. Одно дело быть прекрасной девушкой, и совсем другое — птичкой. Точно так же, как мальчиком быть куда приятнее, чем зеленой обезьяной. Пока мы не станем собой, нам не быть счастливыми.
— Я с тобой согласен, — откликнулся Медвежонок. — Что бы сказала моя подруга Лоскутушка, если бы увидела меня в этом четвероногом обличье?!
— Она бы хохотала до слез, — предположил Дровосек. — Мне со своей стороны придется отказаться от намерения жениться на Нимми Эми, но я постараюсь не очень огорчаться. Я хотел выполнить свой долг, но если этому помешает магия — что ж, буду порхать сам по себе.
Наступило молчание. Все так задумались о постигшем их несчастье, что никто не заметил, как в дом вошла Джинджер. Некоторое время она изумленно взирала на пришельцев, но затем удивление сменилось гневом. В ее любимом кресле развалилась какая-то Мартышка, на другое уселась Железная Сова, а на ковре расположился Медведь. Джинджер не заметила Канарейки, но, схватив метлу, ворвалась в комнату.
— А ну, брысь отсюда, дикие создания! Как вы смели войти в мой дом?!
Ловким ударом метлы она сбила Медвежонка. Железная Сова, не дожидаясь того же, вспорхнула и стала летать по комнате, грохоча крыльями и уворачиваясь от метлы. Зеленая Мартышка так перепугалась, что сиганула в камин, где, по счастью, не было огня, и попыталась вылезти через трубу. Но труба оказалась слишком узкой, и она вернулась назад. Так и сидела она в камине, перепачканная с головы до ног сажей и золой, и дрожала мелкой дрожью. Оттуда ей было хорошо видно и комнату, и хозяйку.
— Перестань, Джинджер, перестань! — завопил Медведь, когда над ним снова вознеслась метла. — Неужели ты меня не узнаешь? Я твой старый друг Страшила.
— Не валяй дурака, — отозвалась Джинджер. — Ты меня не проведешь. Разве я не вижу, что ты Медведь, и к тому же довольно убогий на вид.
— Это потому, что во мне маловато соломы, — пояснил Страшила. — Когда госпожа Юп превратила меня в Медведя, она не сообразила, что меня надо получше набить.
— Кто такая госпожа Юп? — спросила Джинджер, недоверчиво качая головой и не опуская метлу.
— Великанша из Страны Гилликинов.
— А! Теперь понятно. Значит, она тебя заколдовала? А ты Страшила?
— Был когда-то. Теперь я Медведь, и к тому же кое-как набитый. Железная Сова — это не кто иной, как Железный Дровосек, император Мигунов, а Зеленая Мартышка — мальчик Бут, с которым мы недавно познакомились.
— А я Многоцветка, дочь Радуги, — сообщила Канарейка, подлетая к Джинджер, — и меня тоже заколдовали.
— Ну и ну! — воскликнула Джинджер. — Великанша, видать, могучая и злая волшебница!
— Она из рода Юкуку, — пояснила Многоцветка. — Но нам удалось бежать из ее замка, и теперь мы держим путь к Глинде. Она должна нам помочь.
— В таком случае я приношу вам свои извинения, — сказала Джинджер, ставя метлу в угол. — Я-то приняла вас за диких нахальных животных. Добро пожаловать в мой дом. Жаль, что не могу вас расколдовать. Но мой дом к вашим услугам.
После этого заявления Медвежонок поднялся на ноги. Сова снова уселась на спинку кресла, а Мартышка вылезла из камина. Увидев Бута, Джинджер фыркнула:
— В жизни не видала такой черной Зеленой Мартышки. Ты замажешь мою чистенькую комнату сажей и золой. Что тебя заставило прыгнуть в камин, скажи на милость?
— Я… я испугался, — смущенно признался Бут.
— Да, тебя надо привести в приличный вид, и я этим займусь. А ну, пойдем-ка!
— Что ты хочешь сделать? — спросил Бут.
— Устрою тебе хорошую чистку и мойку.
Ни мальчишки, ни мартышки не любят, когда их чистят, и потому Бут испугался намерений лихой Джинджер, но та схватила его за лапу и потащила во двор, где, несмотря на его крики и протесты, бросила в корыто с холодной водой и начала его обрабатывать щеткой и куском желтого мыла.
За все то время, что Бут был обезьяной, это оказалось самым тяжким испытанием. Но как он ни кричал и ни отбрыкивался, Джинджер деловито намыливала и скребла его щеткой, а потом вытерла насухо суровым полотенцем.
Медвежонок и Сова с одобрением следили за этим купанием, после которого зеленая шубка Мартышки засияла и заблестела вовсю. Канарейке это тоже понравилось… Рассмеявшись, она прощебетала своим серебряным голоском:
— Молодец, Джинджер! Ни сил, ни смекалки тебе не занимать. Но до чего же уморительно выглядела эта обезьяна, когда ты ее мыла!
— Я не обезьяна! — горячо запротестовал Бут. — Я мальчик в облике обезьяны. Вот и все.
— Объясни мне разницу между обезьяной и мальчиком в облике обезьяны, и я обещаю больше не мыть тебя в корыте, если, конечно, ты снова не заберешься в камин. А вообще, о людях обычно судят не по их сути, а по облику. Ну-ка, посмотри на меня. Бут, и скажи, кто я такая.
Бут посмотрел и сказал:
— Самая красивая девушка, какую я когдалибо видел.
Джинджер нахмурилась, вернее попыталась, и сказала:
— Пойдем, я угощу тебя такой шоколадо-карамелией, какую ты в жизни не пробовал. Это новый сорт, и выращивать его умею только я.
В доме, однако, никого не было. Дверь не была заперта, но хозяйки не обнаружилось. В саду на кустах зрели булочки с кремом и со взбитыми сливками и миндальные пирожные. Большинство из них были еще зелеными, но изредка попадались и спелые, так и просившиеся в рот. Дальше начинались посадки шоколадо-карамелии. Грядки были аккуратно возделаны, но и в огороде Джинджер не оказалось.
— Не беда, — сказал Медвежонок-Страшила. — Пошли в дом, подождем Джинджер там. Когда она вернется, то будет приятно удивлена.
— Она не рассердится, если я съем булочку? — осведомился Бут.
— Нет, конечно, — отозвался Медвежонок. — Джинджер очень гостеприимна. Ешь что хочешь.
Бут нарвал множество булочек с золотистым кремом и стал утолять ими свой голод. Потом он вошел в дом и расположился в кресле-качалке, как он привык делать у себя дома. Канарейка устроилась на каминной полке и стала чистить перышки. Железная Сова уселась на спинку другого кресла, а Медвежонок опустился на задние лапы в центре комнаты.
— Кажется, я припоминаю Джинджер, — прощебетала Канарейка. — Она, конечно, вряд ли может помочь нам — в магии она не разбирается. Разве что она укажет нам, как пройти к замку Глинды. Но она хорошая, честная и неглупая девушка. Я буду рада с ней увидеться.
— Все наши беды начались с моего желания навестить Нимми Эми и предложить ей руку и сердце, — сказал Железный Дровосек. — Я никого не виню, но это Бут мне подал идею.
— Лично я очень рада, что он это сделал, — отозвалась Канарейка. — Если бы вы не попали в замок госпожи Юп, я бы по-прежнему томилась в ее золотой клетке. Куда лучше быть на свободе, даже в виде Канарейки.
— Думаешь, мы снова когда-нибудь станем самими собой? — спросила Зеленая Мартышка.
Канарейка не сразу ответила на этот важный для всех вопрос.
— Я-то всегда считала, что на всякое колдовство есть другое колдовство, но госпожа Юп утверждала, что ее чары не развеять ничем. Во всяком случае, я на это не способна, хотя мне казалось, что феи воздуха могущественней земных волшебников. Но магия рода Юкуку сильно отличается от волшебства тех, кто населяет Страну Оз. Остается надеяться, что Глинде оно по плечу. Если она не поможет, нам суждено оставаться теми, кем мы стали.
— Быть Канарейкой не так уж плохо, — сказала Железная Сова, мигая круглыми глазами. — И если тебе удастся найти маму — Радугу, тебе не о чем будет беспокоиться.
— Ничего подобного! — воскликнул Бут. — Я-то понимаю, что на душе у Многоцветки. Одно дело быть прекрасной девушкой, и совсем другое — птичкой. Точно так же, как мальчиком быть куда приятнее, чем зеленой обезьяной. Пока мы не станем собой, нам не быть счастливыми.
— Я с тобой согласен, — откликнулся Медвежонок. — Что бы сказала моя подруга Лоскутушка, если бы увидела меня в этом четвероногом обличье?!
— Она бы хохотала до слез, — предположил Дровосек. — Мне со своей стороны придется отказаться от намерения жениться на Нимми Эми, но я постараюсь не очень огорчаться. Я хотел выполнить свой долг, но если этому помешает магия — что ж, буду порхать сам по себе.
Наступило молчание. Все так задумались о постигшем их несчастье, что никто не заметил, как в дом вошла Джинджер. Некоторое время она изумленно взирала на пришельцев, но затем удивление сменилось гневом. В ее любимом кресле развалилась какая-то Мартышка, на другое уселась Железная Сова, а на ковре расположился Медведь. Джинджер не заметила Канарейки, но, схватив метлу, ворвалась в комнату.
— А ну, брысь отсюда, дикие создания! Как вы смели войти в мой дом?!
Ловким ударом метлы она сбила Медвежонка. Железная Сова, не дожидаясь того же, вспорхнула и стала летать по комнате, грохоча крыльями и уворачиваясь от метлы. Зеленая Мартышка так перепугалась, что сиганула в камин, где, по счастью, не было огня, и попыталась вылезти через трубу. Но труба оказалась слишком узкой, и она вернулась назад. Так и сидела она в камине, перепачканная с головы до ног сажей и золой, и дрожала мелкой дрожью. Оттуда ей было хорошо видно и комнату, и хозяйку.
— Перестань, Джинджер, перестань! — завопил Медведь, когда над ним снова вознеслась метла. — Неужели ты меня не узнаешь? Я твой старый друг Страшила.
— Не валяй дурака, — отозвалась Джинджер. — Ты меня не проведешь. Разве я не вижу, что ты Медведь, и к тому же довольно убогий на вид.
— Это потому, что во мне маловато соломы, — пояснил Страшила. — Когда госпожа Юп превратила меня в Медведя, она не сообразила, что меня надо получше набить.
— Кто такая госпожа Юп? — спросила Джинджер, недоверчиво качая головой и не опуская метлу.
— Великанша из Страны Гилликинов.
— А! Теперь понятно. Значит, она тебя заколдовала? А ты Страшила?
— Был когда-то. Теперь я Медведь, и к тому же кое-как набитый. Железная Сова — это не кто иной, как Железный Дровосек, император Мигунов, а Зеленая Мартышка — мальчик Бут, с которым мы недавно познакомились.
— А я Многоцветка, дочь Радуги, — сообщила Канарейка, подлетая к Джинджер, — и меня тоже заколдовали.
— Ну и ну! — воскликнула Джинджер. — Великанша, видать, могучая и злая волшебница!
— Она из рода Юкуку, — пояснила Многоцветка. — Но нам удалось бежать из ее замка, и теперь мы держим путь к Глинде. Она должна нам помочь.
— В таком случае я приношу вам свои извинения, — сказала Джинджер, ставя метлу в угол. — Я-то приняла вас за диких нахальных животных. Добро пожаловать в мой дом. Жаль, что не могу вас расколдовать. Но мой дом к вашим услугам.
После этого заявления Медвежонок поднялся на ноги. Сова снова уселась на спинку кресла, а Мартышка вылезла из камина. Увидев Бута, Джинджер фыркнула:
— В жизни не видала такой черной Зеленой Мартышки. Ты замажешь мою чистенькую комнату сажей и золой. Что тебя заставило прыгнуть в камин, скажи на милость?
— Я… я испугался, — смущенно признался Бут.
— Да, тебя надо привести в приличный вид, и я этим займусь. А ну, пойдем-ка!
— Что ты хочешь сделать? — спросил Бут.
— Устрою тебе хорошую чистку и мойку.
Ни мальчишки, ни мартышки не любят, когда их чистят, и потому Бут испугался намерений лихой Джинджер, но та схватила его за лапу и потащила во двор, где, несмотря на его крики и протесты, бросила в корыто с холодной водой и начала его обрабатывать щеткой и куском желтого мыла.
За все то время, что Бут был обезьяной, это оказалось самым тяжким испытанием. Но как он ни кричал и ни отбрыкивался, Джинджер деловито намыливала и скребла его щеткой, а потом вытерла насухо суровым полотенцем.
Медвежонок и Сова с одобрением следили за этим купанием, после которого зеленая шубка Мартышки засияла и заблестела вовсю. Канарейке это тоже понравилось… Рассмеявшись, она прощебетала своим серебряным голоском:
— Молодец, Джинджер! Ни сил, ни смекалки тебе не занимать. Но до чего же уморительно выглядела эта обезьяна, когда ты ее мыла!
— Я не обезьяна! — горячо запротестовал Бут. — Я мальчик в облике обезьяны. Вот и все.
— Объясни мне разницу между обезьяной и мальчиком в облике обезьяны, и я обещаю больше не мыть тебя в корыте, если, конечно, ты снова не заберешься в камин. А вообще, о людях обычно судят не по их сути, а по облику. Ну-ка, посмотри на меня. Бут, и скажи, кто я такая.
Бут посмотрел и сказал:
— Самая красивая девушка, какую я когдалибо видел.
Джинджер нахмурилась, вернее попыталась, и сказала:
— Пойдем, я угощу тебя такой шоколадо-карамелией, какую ты в жизни не пробовал. Это новый сорт, и выращивать его умею только я.
12. ОЗМА И ДОРОТИ
В одной из комнат королевского дворца в Изумрудном Городе сидели Озма, правительница Страны Оз, и ее подруга Дороги. Озма читала какойто рукописный свиток, который она взяла из королевской библиотеки, а Дороти вышивала. Время от времени она наклонялась погладить песика, который лежал у ее ног. Это был ее верный друг и спутник Тотошка.
Озме можно было дать лет четырнадцать-пятнадцать, но она долгие годы правила Страной Оз и не стала нисколечко старше. Дороти была помладше Озмы. Какой она прилетела в Страну Оз из Канзаса, такой и осталась.
Страна Оз не всегда была волшебной. Когдато давно это была самая обыкновенная страна, отгороженная от остального мира большой песчаной пустыней со всех четырех сторон. Королева фей Лурлина, пролетавшая над ней со своей свитой, увидела это и решила сделать страну волшебной. Королева оставила одну фею править страной, а сама отправилась дальше и вскоре об этом забыла.
С тех пор в Стране Оз никто не умирал. Старики оставались стариками, молодые — молодыми, дети — детьми, они резвились и играли сколько душе угодно, а младенцы лежали в колыбельках, и родители нежно о них заботились.
Возраст перестал иметь значение, и жители Страны Оз вскоре позабыли, кому сколько лет. Они не знали болезней, и потому среди них не было врачей. Но хотя никто не мог умереть от старости или болезни, несчастные случаи все же время от времени происходили с обитателями этой волшебной страны, и кое-кто мог таким образом потерять жизнь. Но в целом у жителей Оз не было ни больших забот, ни тревог, и жили они спокойно и счастливо.
Кто бы ни попадал в Страну Оз, он оказывался под действием магии и тоже переставал стареть — пока оставался в ее пределах. Так, Дороти оставалась все той же милой и очаровательной девочкой, какой когда-то попала в Страну Оз.
Может быть, не все части Страны Оз заслуживали название прекрасных, но уж Изумрудный Город был прекрасен, без сомнения. И в первую очередь это объяснялось благотворным влиянием повелительницы Озмы. Зато в дальних районах в лесах Страны Гилликинов, в горах Страны Кводлингов, да и в отдельных закоулках Стран Жевунов и Мигунов попадались существа грубоватые и диковатые, а все потому, что не испытали воздействия очаровательной Озмы. Когда Страна Оз только-только стала волшебной, в ней было достаточно волшебников, магов, кудесников и чародеев, но потом Озма издала указ, согласно которому лишь она и добрая волшебница Глинда имеют право заниматься магией. Озма сама была феей и свое волшебное искусство использовала лишь во благо своих подданных.
Озма и Дороти были большими подругами и много времени проводили вместе. Жители Страны Оз любили Дороти почти так же горячо, как и свою юную повелительницу. Слава и успех не вскружили голову девочке из Канзаса и не испортили ее. Она по-прежнему оставалась храброй, доброй и неутомимой искательницей приключений, какой была до того, как поселилась во дворце Озмы.
Они сидели в комнате, где находилась знаменитая Волшебная Картина, которой Дороти не уставала восхищаться. Надо было встать над Картиной и спросить, что делает тот или иной человек, и на волшебном полотне тотчас же появлялся этот человек, и можно было следить за ним и его похождениями, как в кино. И вот сегодня Дороти немного повышивала, потом отложила вышивку в сторону, встала перед Картиной и спросила ее, что поделывает мальчик Пуговка. Оказалось, что он играет в мяч с мальчиком Оджо. Затем Дороти пожелала узнать, чем занимается ее тетя Эм. Тут же на картине показалась тетя Эм. Она штопала носки дяди Генри. Наконец Дороти попросила Картину показать ей ее старого друга Железного Дровосека.
Она увидела, как он выходит из своего замка со Страшилой и неизвестным ей мальчиком. Дороти заинтересовалась: куда же они собрались — за спиной у Бута был походный мешок. Дороти сообщила Озме об увиденном и поинтересовалась, не знает ли она, куда отправился Дровосек. Озма не знала.
Днем Дороти опять увидела путников на Картине. Они весело шагали по полям и лугам. Два дня спустя Дороти снова оказалась у Озмы и попросила Картину показать ее друзей. Она увидела их в замке великанши как раз тогда, когда та совершала свои страшные превращения. Дороти и Озма с ужасом и негодованием смотрели, как госпожа Юп занимается запретным волшебством.
— Вот негодяйка! — воскликнула Дороти.
— За это ее следует наказать, — отозвалась Озма.
Затаив дыхание, следили они за Железной Совой, Медвежонком и Зеленой Мартышкой. К их великой радости, им удалось бежать. Девочки не знали, кто скрывается под обличьем Канарейки, но не сомневались: это еще одна проделка великанши.
Когда путники оказались в Стране Жевунов, Дороти спросила с надеждой в голосе:
— Ты никак не можешь им помочь, Озма? Ты не попробуешь вернуть беднягам их прежний облик?
— Я пытаюсь понять, как это сделать, — отвечала Озма. — Госпожа Юп — единственная чародейка из рода Юкуку, оставшаяся в нашей стране. Эти чары очень трудно развеять. Но я попытаюсь. Похоже, наши друзья отправились на ферму Джинджер, и мы можем встретить их там. Ты со мной пойдешь?
— Ну конечно, — отвечала Дороти. — Как же иначе?
— Тогда вели закладывать Красную Карету — и в путь!
Дороти побежала отдавать распоряжения, а Озма пошла взять кое-что, способное пригодиться в таком путешествии. Через полчаса у дворца стояла Красная Карета, запряженная любимцем Озмы Деревянным Конем, который нетерпеливо бил копытом.
Конь был хоть и деревянный, но живой, и мог скакать, не ведая усталости. Чтобы его деревянные копыта не стачивались и не изнашивались, Озма велела подковать их золотыми подковами. Упряжь Коня была украшена рубинами, изумрудами и бриллиантами, и хотя сам он и не был писаным красавцем, смотрелся неплохо — как и Красная Карета.
Конь прекрасно понимал речь, и Озма не нуждалась в поводьях. Она просто говорила ему, что делать и куда бежать. Когда Озма и Дороти вышли из дворца и стали усаживаться в Карету, к ним подбежал песик Тотошка и спросил:
— Ты едешь без меня, Дороти?
Дороти посмотрела на Озму. Та улыбнулась и сказала:
— Возьмем и Тотошку.
Дороти посадила Тотошку в Карету: он бегал быстро, но угнаться за Деревянным Конем ему было не под силу. Деревянный Конь летел как стрела по горам и долам и остановился у дома Джинджер, как раз когда энергичная девица закончила мыть Мартышку Бута и собиралась отвести его к кустам с шоколадо-карамелией.
Озме можно было дать лет четырнадцать-пятнадцать, но она долгие годы правила Страной Оз и не стала нисколечко старше. Дороти была помладше Озмы. Какой она прилетела в Страну Оз из Канзаса, такой и осталась.
Страна Оз не всегда была волшебной. Когдато давно это была самая обыкновенная страна, отгороженная от остального мира большой песчаной пустыней со всех четырех сторон. Королева фей Лурлина, пролетавшая над ней со своей свитой, увидела это и решила сделать страну волшебной. Королева оставила одну фею править страной, а сама отправилась дальше и вскоре об этом забыла.
С тех пор в Стране Оз никто не умирал. Старики оставались стариками, молодые — молодыми, дети — детьми, они резвились и играли сколько душе угодно, а младенцы лежали в колыбельках, и родители нежно о них заботились.
Возраст перестал иметь значение, и жители Страны Оз вскоре позабыли, кому сколько лет. Они не знали болезней, и потому среди них не было врачей. Но хотя никто не мог умереть от старости или болезни, несчастные случаи все же время от времени происходили с обитателями этой волшебной страны, и кое-кто мог таким образом потерять жизнь. Но в целом у жителей Оз не было ни больших забот, ни тревог, и жили они спокойно и счастливо.
Кто бы ни попадал в Страну Оз, он оказывался под действием магии и тоже переставал стареть — пока оставался в ее пределах. Так, Дороти оставалась все той же милой и очаровательной девочкой, какой когда-то попала в Страну Оз.
Может быть, не все части Страны Оз заслуживали название прекрасных, но уж Изумрудный Город был прекрасен, без сомнения. И в первую очередь это объяснялось благотворным влиянием повелительницы Озмы. Зато в дальних районах в лесах Страны Гилликинов, в горах Страны Кводлингов, да и в отдельных закоулках Стран Жевунов и Мигунов попадались существа грубоватые и диковатые, а все потому, что не испытали воздействия очаровательной Озмы. Когда Страна Оз только-только стала волшебной, в ней было достаточно волшебников, магов, кудесников и чародеев, но потом Озма издала указ, согласно которому лишь она и добрая волшебница Глинда имеют право заниматься магией. Озма сама была феей и свое волшебное искусство использовала лишь во благо своих подданных.
Озма и Дороти были большими подругами и много времени проводили вместе. Жители Страны Оз любили Дороти почти так же горячо, как и свою юную повелительницу. Слава и успех не вскружили голову девочке из Канзаса и не испортили ее. Она по-прежнему оставалась храброй, доброй и неутомимой искательницей приключений, какой была до того, как поселилась во дворце Озмы.
Они сидели в комнате, где находилась знаменитая Волшебная Картина, которой Дороти не уставала восхищаться. Надо было встать над Картиной и спросить, что делает тот или иной человек, и на волшебном полотне тотчас же появлялся этот человек, и можно было следить за ним и его похождениями, как в кино. И вот сегодня Дороти немного повышивала, потом отложила вышивку в сторону, встала перед Картиной и спросила ее, что поделывает мальчик Пуговка. Оказалось, что он играет в мяч с мальчиком Оджо. Затем Дороти пожелала узнать, чем занимается ее тетя Эм. Тут же на картине показалась тетя Эм. Она штопала носки дяди Генри. Наконец Дороти попросила Картину показать ей ее старого друга Железного Дровосека.
Она увидела, как он выходит из своего замка со Страшилой и неизвестным ей мальчиком. Дороти заинтересовалась: куда же они собрались — за спиной у Бута был походный мешок. Дороти сообщила Озме об увиденном и поинтересовалась, не знает ли она, куда отправился Дровосек. Озма не знала.
Днем Дороти опять увидела путников на Картине. Они весело шагали по полям и лугам. Два дня спустя Дороти снова оказалась у Озмы и попросила Картину показать ее друзей. Она увидела их в замке великанши как раз тогда, когда та совершала свои страшные превращения. Дороти и Озма с ужасом и негодованием смотрели, как госпожа Юп занимается запретным волшебством.
— Вот негодяйка! — воскликнула Дороти.
— За это ее следует наказать, — отозвалась Озма.
Затаив дыхание, следили они за Железной Совой, Медвежонком и Зеленой Мартышкой. К их великой радости, им удалось бежать. Девочки не знали, кто скрывается под обличьем Канарейки, но не сомневались: это еще одна проделка великанши.
Когда путники оказались в Стране Жевунов, Дороти спросила с надеждой в голосе:
— Ты никак не можешь им помочь, Озма? Ты не попробуешь вернуть беднягам их прежний облик?
— Я пытаюсь понять, как это сделать, — отвечала Озма. — Госпожа Юп — единственная чародейка из рода Юкуку, оставшаяся в нашей стране. Эти чары очень трудно развеять. Но я попытаюсь. Похоже, наши друзья отправились на ферму Джинджер, и мы можем встретить их там. Ты со мной пойдешь?
— Ну конечно, — отвечала Дороти. — Как же иначе?
— Тогда вели закладывать Красную Карету — и в путь!
Дороти побежала отдавать распоряжения, а Озма пошла взять кое-что, способное пригодиться в таком путешествии. Через полчаса у дворца стояла Красная Карета, запряженная любимцем Озмы Деревянным Конем, который нетерпеливо бил копытом.
Конь был хоть и деревянный, но живой, и мог скакать, не ведая усталости. Чтобы его деревянные копыта не стачивались и не изнашивались, Озма велела подковать их золотыми подковами. Упряжь Коня была украшена рубинами, изумрудами и бриллиантами, и хотя сам он и не был писаным красавцем, смотрелся неплохо — как и Красная Карета.
Конь прекрасно понимал речь, и Озма не нуждалась в поводьях. Она просто говорила ему, что делать и куда бежать. Когда Озма и Дороти вышли из дворца и стали усаживаться в Карету, к ним подбежал песик Тотошка и спросил:
— Ты едешь без меня, Дороти?
Дороти посмотрела на Озму. Та улыбнулась и сказала:
— Возьмем и Тотошку.
Дороти посадила Тотошку в Карету: он бегал быстро, но угнаться за Деревянным Конем ему было не под силу. Деревянный Конь летел как стрела по горам и долам и остановился у дома Джинджер, как раз когда энергичная девица закончила мыть Мартышку Бута и собиралась отвести его к кустам с шоколадо-карамелией.
13. ЧАРЫ РАЗВЕИВАЮТСЯ
Увидев, что к дому Джинджер подъезжает Красная Карета, Железная Сова издала радостное уханье, а Медвежонок одобрительно заворчал и неуклюже засеменил к Озме. Канарейка опустилась на плечо Дороти и прощебетала:
— Как хорошо, что вы пришли к нам на помощь!
— Как хорошо, что вы пришли к нам на помощь!