Баумгертнер Ольга. Охотник на ведьм

   – Почему тогда Ян не почувствовал нападавшего? – перебил Матиаша Штэпан. – Петр говорил, будто у нашего подопечного глаза на затылке.
   – Могу предположить, что действие яда понизило чувствительность, но не возымело нужного действия, из-за чего им пришлось ударить его, – Матиаш не спускал с меня глаз.
   – Все что я помню, это как умерли Доминик и Петр, – тихо произнес я.
   – Ты не чувствовал действия яда?
   Я покачал головой.
   – Кажется, нет. Вы установили, что это была за дрянь?
   – Да, мы взяли образец из твоей крови, – отозвался Карл, который специализировался на медицине. – Яд с быстрым нервно-паралитическим действием. Смерть наступает в течение двух-трех минут от остановки сердца. До конца не распался, благодаря чему удалось установить, что это было за вещество. Возможно, он не распался из-за того, что попал не в кровь человека, и, вероятно, из-за этого же не оказал на тебя обычного влияния.
   – Через сколько времени вы поняли, что что-то идет не так, – поинтересовалась Диана.
   – Через десять минут после предполагаемого времени окончания операции, мы попытались выйти на связь, поскольку Петр обычно всегда сообщал, – сказал Матиаш. – На место прибыли спустя еще десять минут.
   – Итого, минимум двадцать минут, – подсчитала охотница. – За это время...
   – Это очень быстро, поскольку нам пришлось ехать на другой конец города, – заметил Карл. – Кроме того, там уже были врачи скорой, которых вызвал Доминик для Марека Йиржи.
   Диана и Томаш недоуменно переглянулись.
   – Хотите сказать, что во время операции в доме находился человек?
   – Он как раз должен уйти на работу, а мальчишка в школу, – ответил я.
   – Господи, – выдохнул Томаш. – Вы собирались убивать ведьм в присутствии ребенка?
   Матиаш прокашлялся.
   – Видишь ли, Том, не знаю, как у вас, но в нашем ведомстве принято проверять у детей кровь – люди они или нет... – и добавил с некоторым недоумением. – Разве вы по своей работе не знаете?
   – С нашей все понятно, – отозвалась вместо Томаша Диана. – Если в семье один кровопийца, то и все остальные заражены.
   – Я думал, у вас несколько иная ситуация, – добавил Томаш и глянул в мою сторону.
   – Ян – это исключение. Единственное исключение, – подчеркнул Матиаш.
   – Так что же было дальше? – спросила Диана.
   – А дальше началась какая-то чертовщина, – Карл поморщился. – Врачи скорой обнаружили на кухне Яна в луже крови... То есть минимум они должны были обнаружить там четыре трупа. Но ни тел ведьм, ни тел охотников там не было. Так же исчезла оставшаяся в живых младшая ведьма. Медики попытались оказать Яну первую помощь. Кроме того они вызвали полицию, которая умудрилась прибыть на место на две минуты раньше нас... А теперь самое важное. Скорая зафиксировала время прибытия по вызову. В итоге между оборвавшейся видеозаписью и обнаружением Яна мы имеем около пяти минут. Но и это не все. Скорая прибыла через семь минут после поступления вызова. Если восстанавливать хронологию. Вызов в скорую был в 6.30. В 6.35 обрывается видеозапись. В 6.37 скорая прибывает на место.
   В зале повисло молчание. Из рассказа Карла вырисовывалась картина, что четыре трупа надо было как-то спустить вниз с пятого этажа дома, лишенного лифта, причем за две минуты, так как иначе бы произошло столкновение с врачами, пока я не сказал:
   – Никто не обратил внимание, что за моей спиной было окно?
   Карл покраснел до ушей. Он почему-то всегда стыдился своих недочетов.
   – Проклятье, мы это как-то упустили. Значит, мы уже знаем, чьих это рук дело.
   – Вы сомневались? – я нахмурился. – Уж человек никогда бы...
   – Выходит, ведьму ты мог не почувствовать? – спросил Штэпан.
   – До сих пор такого не бывало, – мрачно признал я.
   – Постойте-ка, – Диана обратилась ко мне. – Можно узнать, почему ты не убил ту ведьму сразу.
   – Мне нужны были сведения. Мы часто так делали – оставляли самую слабую.
   – И потом добивали?
   – Было только одно исключении, и ты о ней знаешь.
   Диана с недоумением смотрела на меня.
   – Я говорю о Марьяне.
   – Уже два исключения в вашем ведомстве, Матиаш, – заметила она.
   – Марьяна всего лишь доставляет нам сведения. Если ведьмы знают, что Ян работает на нас, то ничего не подозревают насчет Марьяны.
   – Вы уверены? Она надежна?
   – Более чем. Думаю, в этом деле она нам особенно пригодиться, – сказал Матиаш глядя на меня.
   Я согласно кивнул.
   – Значит Марьяной займутся... – Матиаш перевел взгляд с меня на Диану с Томашем.
   – Еще один важный вопрос, Матиаш, – оборвал я его и жестко выговорил. – Я прошу назначить мне других кураторов.
   На лице Матиаша отразилось удивление, он вновь глянул на новеньких.
   – Основания?
   – Мы немного не сошлись во взглядах, – произнесла Диана. – Но думаю, мы поладим в дальнейшем...
   – Это исключено. Во-первых, я не смогу работать с человеком, который даже не пытается скрыть свою ненависть. Во-вторых, пани Диана имела неосторожность посетить меня сегодня ночью.
   Краска залила лицо охотницы.
   – Штэпан?
   – Хорошо, Матиаш.
   – Ян, отчет, – напомнил Матиаш, поднимаясь и убирая бумаги в папку.
   Диана хлопнула глазами, еще не осознав, что кураторство уже переопределено. Зал быстро пустел.
   – Но...
   – Зная об опасности, вы тем не менее пошли к ведьмаку в полнолуние, – отрезал Матиаш.
   – Но ничего не было!
   – Вы слушали меня? – Матиаш смерил ее взглядом. – Меня не интересуют подробности и последствия в данном случае. Работники, которые знают цену опасности и тем не менее пренебрегают риском, здесь долго не задерживаются. И вовсе не потому, что я их увольняю. Хорошо, если, совершив еще раз подобную ошибку, вы останетесь живы. Мне представлялось, что охотники за вампирами должны быть более осторожны с нелюдями...
   Матиаш проводил меня и Штэпана взглядом, оставшись в зале с Дианой и Томашем.
   – А что насчет кабинета? – спохватился я.
   – Решите со Штэпаном, кто из вас к кому переедет, – Матиаш вышел вслед за нами, но Диана вновь удержала его, на этот раз вцепившись в локоть.
   – Ваша комната была побольше, – заметил Штэпан, когда мы спустились на этаж ниже. – Но... не могу поверить, что их больше нет.
   Мы остановились перед опечатанным кабинетом. Потом я сорвал печать и вошел внутрь. Раскрыл жалюзи на окнах, и комнату затопило солнце.
   – Ты прав, слишком много воспоминаний, – заметил я. – Но стоит ли от них отказываться?
   Штэпан взял со стола Петра рамку с фотографией, где мы трое были на отдыхе в Карловых Варах и перевел взгляд на меня.
   – Ты действительно решил, что я мог бы лишить их жизни?
   – Наверное, меня затронуло это больше, чем остальных. Отчаяние и непонимание творят странные вещи... Сколько лет тебе было, когда они взяли тебя к себе? Пять?
   – Да.
   – Лучше, пойдем ко мне. Здесь я не смогу работать, – Штэпан покачал головой.
   Я кивнул, достал пару коробок из-под бумаги, в которые забросил все свои вещи. Штэпан взял одну коробку, я – другую, водрузив на нее свой рабочий ноутбук. Так мы перебрались к нему. Кабинет его было поменьше. Я расположился за пустым столом – уже больше года как погиб напарник Штэпана. С тех пор Штэпан предпочитал работать в одиночку, несмотря на недовольство Матиаша. Когда я устроился, мой новый куратор достал из стола бутылку и пару стаканов и плеснул коньяка. Слова тут были не нужны, и мы молча выпили. После чего я занялся своим отчетом. Через час я уже положил десять печатных листов на стол Матиаша.
   – Знаешь, Ян, – заметил он, бегло просмотрев их. – Мне иногда кажется, что в любой женщине есть что-то от ведьмы.
   На это я совершенно искренне рассмеялся.
   – Ты так не считаешь, да? Что ж, ты меня успокоил.
   – Откуда она взялась?
   – Свалилась как снег на голову позавчерашним вечером. Оба прибыли из Лос-Анджелеса. Пока европейская группа работает как независимая, но Америка пытается лезть в чужие дела, как будто у них там своих проблем не хватает, – с неодобрением поделился Матиаш.
   – Вот как? Большая политика проникает и в нашу организацию?
   – Очень не хотелось бы, но почему-то мне кажется, что это неизбежно, – Матиаш открыл отчет на третьей странице. – Диана выдвинула, как ей показалось, весьма правильную версию. Якобы ты не убил последнюю ведьму, потому что знал ее и был с ней близок.
   – Я написал об этом как раз на третьей странице, – заметил я.
   – Значит вы познакомились в прошлое полнолуние и больше не виделись, – Матиаш покивал головой. – Я так и сказал нашей неугомонной новенькой, что подобные связи для тебя обычное дело, Ян. А также, что после этого бывает... Ты знаешь, что ты наш лучший охотник?
   – В смысле?
   Матиаш прямо посмотрел на меня.
   – Ты наш лучший охотник, – повторил он. – Из нашей старой команды дольше всех продержались Доминик, Петр, я, Штэпан, и ты... Остальной состав последние пять лет менялся каждые полгода. Теперь нас и вовсе осталось четверо.
   – Но я полноценно работаю здесь только семь лет.
   – Не преуменьшай своих заслуг. Я занимаюсь этим уже больше тридцати лет, десять из которых руковожу группой. Факты остаются фактами. Тебя это обескуражило?
   – Скорее удивило, – я присел в кресло, понимая, что разговор затягивается.
   – Извини, я тебя задерживаю, – спохватился Матиаш. – Тебе надо срочно заняться Марьяной. Ты уверен, что она надежна?
   – Разумеется, нет.
   – Хорошо, что ты решил не разубеждать меня на совете, – Матиаш сделал жест, что я могу идти. – Будь поосторожнее.
   – Само собой.
   – Тем не менее, я не хочу вновь двое суток дежурить в реанимации, а потом еще доказывать любознательному доктору, какого черта ты очухался, почему в твой проломленный череп ему не пришлось вставлять металлическую пластину и почему ты, в конце концов, спустя восемь дней можешь спокойно идти домой.
   – Так и быть, передам кому надо, чтобы в следующий раз они меня укокошили окончательно, – я на миг замер на пороге.
   – И береги Штэпана! Он несколько не в себе после случившегося.
   – Он уже в норме, – заверил я и закрыл дверь его кабинета.

5. Колдовской лес

   Уже подходя к лавке Марьяны, я понял, что там ее нет, так же как и в ее квартирке, которая располагалась на втором этаже как раз над лавкой. Я подошел ближе. За дверным окошком висела табличка «Закрыто». Я огляделся, принюхиваясь, но присутствие Марьяны давно исчезло, не оставив и следа. Похоже, со вчерашнего дня она здесь не появлялась. Впрочем, принимая во внимание полнолунную ночь, ее могло занести куда угодно. Я, однако, почувствовал легкое раздражение. Достал мобильный и набрал ее номер. С первого раза я не дозвонился. Но во второй раз мне повезло.
   – Ты где? – с ходу спросил я.
   – Не могу сейчас говорить, – отозвалась она не менее раздраженно. – Я не в Праге.
   – Нам нужно встретиться. Когда сможешь?
   – Это срочно?
   – Это в твоих интересах.
   – Только завтрашним утром, – раздражение в ее голосе уступило тревоге.
   – У тебя в лавке в десять. И не появляйся здесь раньше, – я нажал отбой и, тут же набрав номер Матиаша, сообщил ему, что Марьяны след простыл.
   – Что ж, делать нечего, придется ждать, – ответил он.
   Я вышел из лабиринта улочек и присел на скамье в одном из скверов. Легкий морозец чуть пощипывал кожу. Где-то совсем рядом на староместских курантах отбивая полдень Смерть ударяла в колокол...
   Пару лет назад мы попали в переплет. В одно из полнолуний я познакомился с Марьяной. Как многие из ведьм, она прекрасно разбиралась в травах и снадобьях. Именно этим она и жила. Но нам и в голову не могло прийти, что ее услуги понадобятся семье вампиров. Когда мы выследили ее и проникли в дом, нас ждал пренеприятный сюрприз. Не будь меня, никогда не имевшие дела с вампирами Доминик и Петр погибли бы за минуту. На меня, шедшего впереди, напали первым. Кто-то пытался вцепиться мне в горло, но я вывернулся и сломал нападавшему шею. Запах тлена уже не вызывал сомнения, куда мы попали. Следующего я отшвырнул прочь, а вместе с третьим подлетел под потолок и нанзил на торчащий там крюк. При этом мы напрочь сорвали люстру. После этого, они поняли с кем столкнулись и спешно ретировались. Петр же в наступившей тьме в панике принялся палить из пистолета. Когда наконец Доминик нашел другой источник света и зажег слабенькое бра, они увидели меня на полу с пулевым ранением в груди. Марьяна, забившаяся в угол, узнала меня и через миг, рыдая, уже доставала бинты, пытаясь остановить кровь. И лишь, когда она закончила и увидела моих напарников, то осознала, что мы здесь делаем... Доминик поднес к ее голове пистолет, а она сидела, боясь шелохнуться, и лишь слезы текли из ее глаз. А потом Доминик заметил, что я в сознании.
   – Ян?
   У меня лишь хватило сил чуть повернуть голову, говоря нет. И уже отключаясь, я услышал бухнувшегося рядом Петра.
   – Господи, Ян, – шептал он. – Мальчик мой, я не хотел...
   Пуля прошла навылет, не задев ни один их важных органов. Через три дня я положил отчет на стол Матиаша, в конце которого излагал свое прошение. Матиаш нахмурился, побуравил меня взглядом.
   – Под твою личную ответственность, – согласился он. – Если она примет твое предложение, с этого дня ни один человек не должен пострадать от ее снадобий. Разъясни ей это.
   После этого я зашел в Марьяне, запертой в нашей тюрьме. Я посмотрел на ее бледное, изможденное бессонницей и внутренним напряжением лицо и, не сказав ни слова благодарности, изложил вариант ее будущей деятельности. У нее вряд ли был выбор. Правда, в дальнейшем я на многое закрывал глаза, хотя бы потому, что это всегда можно было списать на кого-нибудь другого.
   Возвращаясь, я думал о последнем проступке Марьяны. Я знал, с кем она давно водила дружбу, но если пара ее подружек с ребенком, у которого также были способности, не послушались ее совета, кто в этом виноват?
   В мрачном настроении я открыл дверь, едва не позабыв, что у меня в квартире гости, когда мне на шею бросилась Элишка.
   – Янош, милый, – ее губы прижались к моим.
   Мрачный мир в моих мыслях пошел трещинами и рассыпался в прах. Я прижал ее к себе, ощущая тепло, такое приятное после холодной улицы.
   – Как вы тут? – поинтересовался я.
   – Скучно, – призналась она. – Правда Катерина обнаружила в холодильнике поистине королевские запасы и хотела приготовить великолепный ужин. Теперь придется готовить обед, раз ты так рано вернулся. Ты уже не уйдешь?
   – Нет.
   – У тебя даже телевизора нет, – заметила появившаяся из кухни Катерина.
   Обе уже не дефилировали по квартире в одежде короля из сказки Андерсена. Сестричкам очень приглянулись пара моих кашемировых свитеров, которые на них смотрелись как короткие платьица.
   – Вас интересуют человеческие новости? – удивился я.
   – Хотя бы фильмы.
   – Для этого у меня есть кинотеатр.
   – Что? – Элишка удивленно распахнула глаза, а Катерина взглянула с недоверием.
   Я прошел в зал, показал им проектор под самым потолком, развернул на противоположной стене рулон экрана, а потом распахнув дверцы под журнальным столиком, показал им собрание dvd-дисков, проигрыватель и пульт управления.
   – Любопытно, что включает в себя коллекция охотника на ведьм? – старшая сестра, усевшись на полу перед столиком, с увлечением принялась пересматривать диски.
   – Договоришься, Катерина, – заметил я. – А что насчет обещанного обеда?
   – Я думаю, это все-таки будет ужин, – она послала мне очаровательную улыбку. – Боже мой! «Сон в летнюю ночь» королевского шекспировского театра!
   И я срочно убрался оттуда, чтобы не слышать комментариев насчет моих кинематографических предпочтений. На кухне Рыжик и Черныш отплясывали брызгу, размахивая хвостами и веточками укропа в лапках.
   – Я вижу, вы становитесь вегетарианцами? – заметил я.
   Черти замерли, оборвав танец, расшаркались сначала перед друг другом, потом передо мной.
   – Все в порядке, хозяин, – тихо пискнул Рыжик. – Мы присмотрели за ними. Несколько раз они хотели отворить Комнату, но у них, конечно же, не получись. Не очень осмотрительно с твой стороны...
   – В полнолуние у всех мозги плохо работают. У них – тоже, так что сестры ничего не поняли. Они что-то говорили об этом?
   – Только удивлялись, почему эта комната закрыта, – доложился Черныш. – Им показалось, что это что-то вроде библиотеки...
   – Вот и отлично, – я глянул на стол, на котором стояла баночка с повидлом и лежало несколько намазанных кусочков хлеба, а также чайник и две чашки.
   Чашки я тут же машинально убрал в посудомойку и заглянул в холодильник – и чего они там, интересно, нашли особенного? Из гостиной послышался звук начинающегося фильма, потом стало темно, когда они занавесили шторы. Катерина на миг заглянула на кухню – я как раз ставил сковородку на плиту – и послав мне воздушный поцелуй, закрыла дверь. Я переглянулся с чертями. Черныш тут же исчез в гостиной, просочившись сквозь дверную щель, а Рыжик взялся за распаковку, брошенного ему филе. Через час я зашел в гостиную. Катерина остановила-таки свой выбор на Шекспире. Устроившись на диване и подобрав ноги обе сестрички хихикали, когда на экране заколдованный Пирам издавал вместо человеческих слов ослиный рев. Я присел между ними и сообщил, что обед будет готов минут через двадцать. Обе не сговариваясь придвинулись ко мне и Катерина первая поцеловала меня.
   – Девочки, – я слабо запротивился.
   Спустя двадцать минут перед лицом на миг мелькнула мордочка Рыжика.
   – Обед готов, – глумливо пропел он.
   – Исчезни, – сказал я.
   На кухне мы появились еще через час и то, наверное, потому что у нас появилось чувство совершенно иного голода. Впрочем, с обедом ничего плохого не случилось. Рыжик выключил плиту и укутал сковороду полотенцем, чтобы ничего не остыло. Я достал из холодильника охлажденную бутылку вина и разлил по бокалам. Потом поставил сковороду в центре стола на керамическую подставку и раскрыл крышку.
   – Мм, – Элишка зажмурилась от удовольствия, вдыхая аромат специй. – Карп.
   Мы положили в тарелки золотистые кусочки рыбы и кнедлики.
   – Теперь я понимаю, почему ты не убил нашу драгоценную мамочку, – Катерина распробовала кушанье. – Вы сошлись с ней в гастрономических взглядах... Боюсь то, что я задумала на ужин, по сравнению с этим – просто детский лепет.
   – Вот как? Я надеялся, что вы меня немного побалуете.
   – Тебя побаловать? – удивилась она и отхлебнула вина. – Тебе это надо? Тебя ведь воспитали два ублюдка. Вот если бы тебя воспитывала твоя собственная мать...
   – Любая стерва могла бы вить из меня веревки, – я поставил точку.
   – Пожалуйста, перестаньте, – Элишка нахмурилась. – Только что нам было хорошо, зачем...
   – Сестренка, тебе надо трезво смотреть на вещи, – Катерина подлила себе еще вина. – Ты ведь не передумал нас спровадить, Янош? А то она надеется...
   – Что именно тебя беспокоит, Катерина? – поинтересовался я, отрезая кусочек рыбы.
   – Я, наверное, чуть-чуть умнее своей сестры, – заметила она. – Поэтому меня беспокоит многое. Или ты считаешь, если я осталась жива, я не должна задавать вопросы, как, например, Марьяна?
   – При чем тут Марьяна? – спросил я, разлив остатки вина себе и Элишке.
   – Кажется, она единственная, кто побывала в твоей постели и не была убита.
   – Даже если это так – не вижу связи между этими двумя событиями. Откуда такие поразительные сведения?
   – Как-то около года назад я пересекалась с ней – она должна была сделать для меня кое-какие мази. Заодно мы посидели в кафе и немного поболтали. Перед самым уходом я заметила чертовски привлекательного молодого мужчину, высокого, стройного, зеленоглазого брюнета – просто мечта! – и обратила на него внимание Марьяны. Тогда-то она и сказала мне, чтобы я держалась от тебя подальше.
   – Спасибо за комплимент, – я пригубил вино и заметил, что щеки Элишки горят от ревности.
   – Так почему же Марьяна осталась жива? – спросила Катерина. – Она работает на тебя?
   – Если бы... – я нахмурился. – Я ее должник.
   – Никогда бы не подумала, – мой ответ несколько разочаровал Катерину.
   – Не окажись она рядом, пару лет назад я бы подох от потери крови. Впрочем, ведьмам ее не за что винить – оказывая помощь, она не знала кому помогает.
   – Выходит, ты умеешь быть благодарным...
   – Что тебя еще интересует? – я поднялся, убрал со стола опустевшую бутылку и выудил из холодильника еще одну.
   – Каковы твои планы?
   – Относительно чего?
   – Своей дальнейшей жизни, Элишки, меня... остальных ведьм. Ты и дальше будешь делать свою грязную работу?
   Я разлил вино. Херес пился удивительно легко. Так же легко он развязывал языки.
   – Что касается вас обеих, я думаю у тебя хватило ума понять, что я не для того вас оставил в живых, чтобы...
   – Но к чему был весь тот фарс, тот спектакль, разыгранный на нашей кухне? – Катерина мгновенно осушила бокал. – Зачем тебе надо было приводить охотников?
   Я посмотрел на нее так, словно услышал несусветную чушь.
   – Ты считаешь, что это я навел их на вашу квартиру? Но это они мне сказали, что мы должны «поработать» у вас.
   Захмелевшая Элишка забралась ко мне на колени, обвила руками шею, прижавшись лицом к моей щеке.
   – Хочешь сказать, что ты ни при чем? – не поверила Катерина. – Каким образом они тогда вычисляют нас?
   – По разному. Иногда действительно через меня. Иногда до них доходят какие-то слухи, жалобы от граждан. А еще у них есть любопытные приборы, способные опознать в толпе ведьму. Поскольку ты не разбираешься в технике, бесполезно объяснять их принцип работы.
   Катерина нахмурилась и вновь взялась за бокал, когда я подлил ей вина. Вопросы, похоже, временно иссякли. Мы в молчании закончили ужин. Элишка к этому времени успела задремать. Я подхватил ее на руки, попросив Катерину немного прибрать на кухне, и отнес Элишку в спальню. Я бережно опустил ее на подушки, присел рядом. Через пять минут появилась Катерина и присоединилась ко мне.
   – Она влюбилась в тебя без памяти, – заметила она и опрокинулась на постель, – что даже не думает о том, чем ты занимаешься и сколько подобных ей на твоем счету. И ты будешь последней свиньей, если погубишь ее.
   Я поднялся, глянул в окно. Солнце клонилось к заходу. Времени было около четырех часов.
   – Через час будет темно. У тебя есть шанс успеть выспаться перед дорогой.
   – Если ты ничего другого не хочешь... – Катерина глянула на меня. – Год назад, ты действительно произвел на меня с ног сшибающее впечатление... Знаешь, ты прав. Если бы тебя воспитала женщина, ты вырос бы слабым, безвольным ничтожеством, коими являются все остальные ведьмаки.
   – Наверное, все ведьмы – немного феминистки.
   Она рассмеялась.
   – Пожалуй... И последний вопрос – что находится в той таинственной комнате, которую после твоего ухода мы не смогли отыскать?
   – По идее там должна быть кладовка. Но у меня там хранятся книжки и документы по работе.
   Катерина вздохнула, прижалась к Элишке, обняв сестру, и закрыла глаза.
   Через час я с трудом добудился обеих.
   – Я не хочу оставлять тебя, Янош, – Элишка повисла у меня на шее.
   – Это невозможно, милая, – прошептал я, обнимая ее.
   – Но... – она в отчаянии смотрела на меня. – Когда мы увидимся?
   – Скоро, я что-нибудь придумаю.
   За окном между тем было уже темно, небо захмурило, и шел мелкий снежок. Я попытался найти в своем гардеробе что-нибудь подходящее для них, но попытка оказалось не очень удачной. Я дал им теплые носки, Элишке достались спортивные штаны, которые ей пришлось прилично подворачивать, а Катерине – теплая пижама, сверху я дал ей еще один свитер, а на Элишку надел свое пальто.
   Они посмотрели на себя в зеркало и принялись хохотать.
   – Это все же лучше, чем вы снова замерзнете. Почему вы не догадались в прошлый раз натереться мазью от холода или хотя бы прихватить ее с собой?
   – Она воняет прогорклым жиром, – хихикнула Элишка.
   – И сестренка побоялась оскорбить твои эстетские чувства, – добавила Катерина.
   – Чудесно... – я был в том же костюме, в котором ходил на работу, и лишь замотал на горло шарф.
   – Ты действительно вознамерился провожать нас? – изумилась Катерина. – Это исключено!
   – С какой стати?
   – Нет, Янош, ты знаешь почему.
   – Ты думаешь, я не знаю, где находятся колдовские леса? – полюбопытствовал я. – Я могу указать тебе на карте. Более того в совете тоже знают, где находится это место.
   Они смотрели на меня во все глаза.
   – Но почему же тогда...
   – Люди защищают город, а колдовские леса они не считают своей территорией.
   – В любом случае – это опасно уже для тебя, – встревожилась Элишка. – Ты представляешь, как они относятся к тебе?
   – Мне нечего опасаться, – заверил я.
   Рыжий комок скользнул мне во внутренний карман пиджака, тихо пискнув, что Черныш остается дома. Я распахнул окно, и в комнату ворвался холодный воздух и несколько снежных хлопьев. Ведьмы легко заскочили на подоконник и вылетели вон. Я захлопнул окно и последовал за ними.
   – Ну, показывай! – едко заметила Катерина, взяла за руку Элишку, и они чуть приотстали.
   Однако через час полета я безошибочно опустился у входа в колдовские леса. Сестрички, все же замерзшие, дрожа прижались ко мне, и мы ступили под лесной полог. Чем дальше мы шли, тем теплее становилось. Вскоре они отогрелись и постепенно избавились от моей одежды, свалив все в дупло старого вяза. На них остались только полюбившиеся им кашемировые свитера. Элишка несла мое пальто. Деревья здесь стояли несбросившие листву. Еще спустя несколько минут откуда-то повеяло теплым травяным ароматом, среди ветвей стали проблескивать огоньки. И, наконец, мы вышли на огромную лесную проплешину. Здесь и вовсе пахло летом – всю проплешину покрывали цветущие луговые травы. В центре поляны полыхал огромный костер, а вокруг небольшими группами на пеньках и чурбачках расположилось лесное население. У края проплешины стояло несколько крытых гужевых фургонов. Чем-то представшая картина напоминала мне остановившейся на привал цыганский табор, даром что некоторые обитательницы были одеты в яркие, цветастые одежды, а большинство так и вовсе без них. При нашем появлении головы оборачивались к нам, многие в удивлении поднимались, разговоры и смех стихали, и вскоре над поляной стояла мертвая тишина, нарушаемая только потрескиванием хвороста в костре.