Страница:
Майор оказался только с виду дряблым и безвольным. За время переезда он пытался выбить окно машины ногами, один раз набросился на сидевшего за рулем Дыбу, в надежде, что, потеряв управление, тот попадет в аварию. Дружкам пришлось отъехать от трассы и, оглушив его специально прихваченным для таких целей резиновым молотком, вколоть сильнодействующее снотворное. По идее, в сочетании с алкоголем, оно должно было свалить служивого, но тот лишь обмяк, и всю дорогу, пуская слюни, что-то бормотал себе под нос.
Дружки помнили строгое указание Гафура – чтобы на теле офицера не было никаких следов побоев, а в крови отсутствовал наркотик – поэтому действовали с максимальной осторожностью.
Заперев майора в гараже, где периодически наведывающийся к домохозяйке правнук ставил свою машину, они вошли в дом и теперь скучали перед стареньким телевизором.
Сама бабка возилась в огороде. В комнаты, за которые ей хорошо заплатили, не входила, ограничившись тепляком, куда, как она говорила, всегда переезжает на лето.
– Интересно, – сидевший на стареньком диване Дыба вытянул ноги и посмотрел на Кривого, – а как Питон этого сапера разговорить собирается, если Гафур сказал, чтобы следов побоев не было? От денег он отказывается, а стоит развязать руки, так тут же бросается, хоть и приплющило его после укола и водки.
– Наверное, у Питона какой-нибудь препарат есть, – пожал плечами Кривой, не отрывая взгляда от экрана телевизора. – Не наша проблема. Не продаст он ни грамма, если мы с ним чикаться будем.
Рядом с домом раздался едва различимый скрип тормозов. Переглянувшись, оба подельника подошли к окнам, заставленным горшками с геранью и алоэ.
От калитки через двор уже шел Питон и какой-то незнакомый парень с оттопыренными ушами. Он оживленно о чем-то рассказывал чеченцу, размахивая руками, тот делано смеялся.
– А это что еще за чудо? – удивился Кривой.
– Какой-нибудь специалист по причинению боли без следов, – с иронией в голосе ответил Дыба.
В это время «БМВ», за рулем которой остался Аюп, развернувшись, вновь выехала на дорогу.
Питон прошел в дом, пропустив вперед себя незнакомца.
– Заходи, дарагой, – он указал место за кухонным столом. – Сейчас заправим машину и через час будем в твоем Можайске. Вот, попутчика прихватил, – обращаясь к вышедшим из комнаты бандитам, улыбаясь, объяснил чеченец. – Это мои друзья, о которых я говорил, – пояснил он ушастому.
– Сергей, – представился, застенчиво улыбнувшись, парень. Затем, спохватившись, привстал, пожал руки Дыбе и Кривому, которые, не понимая, в чем дело, промямлили в ответ какие-то на ходу придуманные имена.
«Педик», – брезгливо подумал Дыба.
«Студент», – сделал вывод Кривой.
– Пойдем, – Питон показал Дыбе взглядом на двери, – покажешь мне свое приобретение.
Гараж был сделан из листового железа и раскалился на солнце. Когда Дыба открыл дверь, их обдало жаром словно из печки.
Майор сидел, привязанный обеими руками к металлическому стеллажу. Рот был заклеен скотчем. Военный долго щурился от яркого света, пытаясь вытереть о плечо выступившие на глаза слезы.
– Он запястья не натер? – заволновался Питон, присаживаясь перед пленником на корточки.
– Не должен, – Дыба подошел и встал рядом. – Видишь, мы ему под веревки мягкую резину положили.
– По голове били?
– Так, резинкой, – отмахнулся Дыба. – Даже шишки нет. Наркоз Древнего Египта.
– А ты что, там был? – усмехнулся чеченец и отклеил скотч от рта пленника. – Побрить его надо, прежде чем второй раз клеить будете.
– Понял, – вздохнул Дыба.
– Майор, – Питон похлопал пленника по щеке, – ты меня слышишь?
– Да.
– Говорить будем?
– Сдохну, но продавать ничего не буду, – замотал головой офицер.
– Я думал, такие только в кино бывают, – обращаясь к самому себе, пробормотал не без восхищения Питон.
– У нас вся армия такая…
– Слушай, а никто и не заставляет тебя закон нарушать, – чеченец посмотрел на Дыбу, затем вновь перевел взгляд на офицера. – Ты нас не так понял. Нам совсем тротил этот не нужен.
Майор удивленно посмотрел на чеченца:
– Вы меня что, просто сожрать решили?
– А ты шутник, – усмехнулся Питон и выпрямился. – Расскажи все, что тебе известно о закладках. Кто владеет информацией, в каких архивах есть документы. В общем, все о подготовке Москвы к взрыву, когда на вас Гитлер напал.
– Так вот кто вы такие! – протянул майор, уже более внимательно разглядывая лицо Питона. – А я еще думаю, почему у тебя акцент кавказский. Ничего не знаю! Нашли ящики, и баста.
– Хорошо, – спокойно ответил Питон. – Сейчас мы будем пытать на твоих глазах лейтенанта ФСБ. Он тоже дураком прикидывается. Все, что мы сделаем с ним, потом повторим с тобой. Пошли, – обращаясь уже к Дыбе, который ровным счетом ничего не понимал, скомандовал чеченец.
– А где вы этого лейтенанта откопали? – громким шепотом спросил Дыба, когда двери гаража закрылись.
– Какой такой лейтенант? – брезгливо усмехнулся Питон. – Студент медицинской академии. Домой к маме на выходные ехал. Попросил подвезти. А я как раз человека искал. Сейчас он такое мяукать будет! Надо ему надлежащий вид придать, а потом волоките его в гараж.
Спустя десять минут избитого до неузнаваемости парня втащили в гараж, где сидел офицер. Бросили на пол. Питон, следя краем глаза за майором, ударил ничего не понимающего студента, которого избили еще в доме, дабы придать необходимый вид, по спине обрезком арматуры.
Взвыв, тот что-то запричитал, глотая окончания слов.
– Еще раз спрашиваю, у кого карты?
– Не…
Питон не дал закончить фразу и ударил по бедрам.
Парень вскрикнул и сник.
– Зажги паяльную лампу, – Питон ткнул арматурой в грудь Дыбы. – А ты, – он перевел взгляд на Кривого, – готовь хороший нож. Мне кажется, жить он не хочет, а таким голова не нужна.
– Может, просто электролит в уши закапаем? – неожиданно предложил Дыба. – А то тут и так жара.
– А как он будет мои вопросы слышать, ты не подумал? – зло прошипел чеченец. – Да и мозги у него почти сразу расплавятся. А мне задушевный разговор надо.
Через пять минут несчастный студент сипел, хватая широко открытым ртом воздух. Брови, ресницы у него обгорели. Направивший в лицо парня струю огня Питон от удовольствия даже высунул язык. Периодически отводя паяльную лампу в сторону, голову студента обливали водой из принесенного с собой ведра и задавали нелепые вопросы. Парень нес какую-то околесицу. Снова приступали к экзекуции. Пространство гаража со спертым воздухом заполнил отвратительный запах горелого мяса. Наконец один глаз несчастного лопнул и вытек.
– Все, – Питон устало вытер со лба пот. И в без того нагревшемся на солнце гараже от работавшей лампы стало совсем невыносимо.
Майора, которому все это время Дыба держал голову таким образом, чтобы тот видел все происходящее своими глазами, вырвало.
Когда еще подающему признаки жизни парню Питон хладнокровно перерезал горло, офицер практически находился в полуобморочном состоянии.
– Сейчас я отдохну и буду говорить с тобой, – вытирая кативший с лица градом пот прихваченным из дома полотенцем, тяжело дыша, проговорил изверг.
– Я знаю только то, что в Калуге жил человек, – слабеющим голосом заговорил пленник, – который в начале войны командовал подразделением, занимавшимся минированием зданий. Это был единственный доживший до наших дней носитель информации. Фамилия Сабанин… Еще слышал, что он на восьмое марта скончался…
– Хороший подарок жене, – съязвил Кривой.
– Точно больше ничего? – нахмурив брови, переспросил Питон.
– Точно, – одними губами проговорил майор. – И то случайно узнал, когда весь оперативный штаб собирали… Так что зря старались!
– Дай ему водочки, – обращаясь к Дыбе, распорядился Питон. – Пусть в себя придет. И отвяжите его.
К тому моменту, когда Джин вместе с Шаманом приехали в управление, вернувшийся с полигона Родимов уже успел привести себя в порядок. Он принял душ и надел форму.
В просторном кабинете было прохладно, и после уличной духоты, сутолок в трамвае и метро, «общения» со скинхедами оба почувствовали облегчение.
Стол генерала с монитором компьютера и старинным письменным прибором стоял перпендикулярно столу для совещаний, который тянулся почти через все помещение. Справа от кресла шефа находилась доска для маркеров. Слева – подставка с несколькими телефонами и селектором, за которой стоял флаг России, прямо над головой располагался герб. Вдоль одной из стен – карты, зашторенные плотным материалом черного цвета. Напротив – четыре огромных окна с зелеными портьерами.
Чеченцы еще не были в курсе причины их вызова, но, увидев шефа в генеральском мундире, насторожились.
Сами они были в гражданской одежде, поскольку, по сложившейся традиции, все снаряжение офицеров и прапорщиков группы находилось на базе. Вызовы в управление были крайне редки, тем более для чеченцев. ГРУ и руководство объединенного контртеррористического штаба, которому вновь переподчинили их подразделение, не исключало возможности скрытого наблюдения за кавказцами, появляющимися на контрольно-пропускном пункте.
Иса уже был на месте. Он сидел за столом для совещаний, боком к генералу. Когда Шаман и Джин вошли, Родимов, поднявшись, махнул рукой, давая понять, что доклады о прибытии его мало волнуют, и, выйдя из-за стола, сразу перешел к делу:
– Сегодня убываете в Турцию, – выдержав паузу, он указал на уткнувшегося в какую-то папку Ису. – Задачу он уже знает, в курс дела введет. Старший группы майор Джабраилов.
– Есть, – вытянув руки по швам, ответил Джин.
– Весь необходимый материал у капитана Батаева, – он вновь посмотрел на погруженного в текст Ису, который лишь едва заметно кивнул. – Отсюда не выходите, пока не изучите его досконально. Все в моем кабинете. Дежурного офицера и порученца я предупрежу. Документы, билеты уже готовятся. Хорошо запомните легенду. Впрочем, она вам, возможно, не пригодится. Задача предельно проста. Отыскать родственницу бывшего царского офицера и поработать с ней. Осложнения могут возникнуть, если деятельность группы привлечет внимание департамента военной контрразведки или, того хуже, ваших земляков, приезжающих туда, как известно, не чай пить, – генерал вновь выдержал паузу, посмотрел сначала на Джабраилова, потом на Шамиля и вздохнул: – Конечно, для такой специфической деятельности вам в команду нужен человек со славянской внешностью, поскольку придется работать с людьми, любящими Россию, и которые в курсе происходящих у нас в стране событий. Поэтому я дам указание, чтобы в состав группы включили Дорофеева.
После этих слов генерал взял со стола фуражку и вышел.
– Ну, чего там, брат? – подсев к Исе, настороженно спросил Джин.
– Ничего особенного, Вахид, – Иса передвинул к нему папку. – Я не знаю, почему так волнуется шеф. Нам попросту надо попытаться собрать максимум информации по еще дореволюционному проекту «Карточный домик».
Спустя час офицеры-чеченцы уже поняли: первое впечатление Исы было обманчивым. Если сама работа и не требовала особого риска, то ее результаты имели большое значение для работ по ликвидации «забытой» системы подрыва жизненно важных объектов столицы времен Второй мировой войны.
Живший в начале прошлого века полковник Мальцев занимался вопросами разрушения зданий, мостов и железнодорожных узлов минимальным количеством взрывчатки с учетом их конструктивных особенностей, материала и прочих нюансов, влияющих на прочность строений. Стремительное наступление немцев вынудило правительство СССР трезво оценить обстановку. Сталин не исключал сдачу Москвы. Именно в тот период времени в Куйбышеве готовилась запасная резиденция «вождя всех народов», а столица должна была стать городом смерти для оккупантов. Взрывчатка закладывалась с учетом расчетов Мальцева. Сейчас забытые ввиду научно-технического прогресса разработки были нужны только для того, чтобы найти оставшиеся заряды, а через них выйти на центральный пункт управления. Сделать это через закладку, обнаруженную под гостиницей «Столичная», не удалось. Провода были оборваны экскаватором, и все попытки найти концы в лабиринтах подземных коммуникаций не принесли результатов.
– Оказывается, многие в этом городе в прямом смысле живут на пороховой бочке, ничего об этом не подозревая, – почесал лоб Шаман.
По легенде, все трое – боевики полевого командира Гурно Гачиняева, убитого прошлой осенью. Проходили лечение на территории Грузии, затем в Стамбуле. Тем более, у всех троих уже имелись шрамы от полученных в ходе спецопераций ранений. Цель приезда в Турцию – войти в контакт с экстремистскими группировками для того, чтобы продолжить борьбу против неверных.
Надежно спрятав труп несчастного студента в окрестностях Козино, изобилующих болотами и реками, Кривой, Дыба и Аюп под руководством Питона для начала накачали отравленной водкой ставшего ненужным майора. Дождавшись, когда он практически впадет в кому, офицера перевезли в Москву и оставили на скамейке во дворе дома старой постройки в квартале от того места, откуда утром и забрали. Причем сделали это как заботливые друзья. Осторожно вытащили из машины и пристроили так, будто сильно перебравший военный просто уснул. На тот момент, когда Кривой надевал ему на голову кепку, пульс у несчастного уже отсутствовал. Во двор на машине они въезжать не стали, на всякий случай оставили ее на улице, поэтому, критически осмотрев результаты своего труда, преспокойно ретировались. Майор остался сидеть, положив руку на подлокотник деревянной скамейки, спиною привалившись к полусгнившей спинке. Голова свисала на грудь, а рядом, на расстеленной газете, стояла недопитая бутылка «Столичной», лежали аккуратно нарезанная колбаса, хлеб и валялись два пластиковых стаканчика.
– Сейчас в Калугу, – усевшись на переднее сиденье, скомандовал на чеченском языке Питон.
Дыба и Кривой за время, проведенное в Чечне, хорошо выучили этот язык, и если Аюп, привыкший не задавать лишних вопросов, лишь кивнул, поворачивая ключ в замке зажигания, то Дыба удивился:
– А какой смысл? Он же копыта откинул, этот, как его?
– Сабанин, – напомнил Кривой.
– С родственниками пообщаемся, наверняка он что-то рассказывал им. Может, есть в доме схемы, – не оборачиваясь, ответил Питон уже на русском.
– А как мы его родню искать-то будем? – Дыба в конец растерялся. – Калуга – это не какой-нибудь хутор. Тем более, ни имени, ни отчества не знаем.
– Через кладбища, – лаконично ответил Питон.
Спустя два часа езды, уже проехав больше половины пути, они попали в небольшую пробку. Машины до минимума снижали скорость, протискиваясь по команде регулировщика мимо стоявшего поперек дороги «Супермаза» и разбитого «уазика».
– Вот кто-то попал! – не без восхищения проговорил Дыба. – Интересно, а чего это дальнобойщика на встречную выбросило?
– Наверное, уснул за рулем, – выдвинул предположение всю дорогу молчавший Аюп. – У них это частенько бывает.
– Или нажрался, – зевая, проговорил Кривой.
– В вашей России одни дебилы, – неожиданно зло прошипел разомлевший от жары Питон. – С вами воевать-то скоро будет неинтересно. Все перепьетесь, переколетесь и сами сдохнете…
– Зачем ты так, Одес? – назвав по имени босса, обиделся Дыба. – Значит, я и Кривой, по-твоему, такое же быдло?
– Вы хуже, – Питон усмехнулся, – и знаете почему.
– Там, – имея в виду Чечню, заговорил Кривой, – ты мне об этом не говорил!
– Не горячись, – Питон перешел на более миролюбивый тон. – Я пошутить хотел и не подумал о том, как вы это воспримете.
– Питон, а, между прочим, я не предатель, – не унимался Кривой. – Мы все, и я, и ты, в одной стране живем. Взгляды просто разные. Это гражданская война, а не резня между русскими и кавказцами. С двух сторон одинаковое количество и мусульман, и христиан. Поэтому не делай больше таких намеков.
Дыба притих. Он не ожидал, что его дружок осмелится сделать нравоучение самому Одесу Тарамову. Человеку, чье имя приводило в трепет многих его земляков. Но, как ни странно, чеченец не стал хвататься за оружие и даже не повысил голос:
– Кривой, я же сказал тебе, это был глупый шутка! – растягивая слова, стал оправдываться тот. – Извини.
Раньше за Питоном такого не наблюдалось. Дыба пришел к выводу, что тот понял, чем может обернуться обыкновенная обида здесь, в России, и он уже был не рад тому, что попытался унизить русских, делающих с ним одно дело.
В Калугу приехали во второй половине дня и, пару раз тормознув, быстро выяснили у случайных прохожих, где находится основное городское кладбище. Полчаса ушло на то, чтобы отыскать на огромной территории бригаду могильщиков. Изрядно подвыпившие и грязные, как черти, они копали землю, словно роботы.
– Э-э, ребята, – Питон присел на корточки перед прямоугольной ямой, на дне которой стояли двое мужиков с лопатами. – Где ваш директор?
– А зачем он тебе? – закуривая сигарету, спросил один из них.
– Могила человек один найти надо, – чеченец обвел взглядом лес окружавших его крестов и памятников. – Есть же документ, кто где лежит?
Мужики дружно усмехнулись. Работавшие в соседней яме перестали махать лопатами и с интересом уставились на странного посетителя.
– Есть такой учет, – прокашлявшись, ответил тот, что был с сигаретой. – Только нет того человека, который им занимается. А так попробуй разбери, кто где похоронен…
– Так что же делать? – Питон растерялся.
– А вы скажите, на каком участке в марте хоронили, мы сами найдем, – неожиданно вступил в разговор Дыба.
– У-у, – протянул самый молодой землекоп, выбравшийся из соседней могилы. – Это на словах никак. В день по столько жмуров привозят, так что за месяц метров на пятьдесят границы кладбища смещаются.
– Ну, так покажи, – хмыкнул Кривой. – Мы заплатим.
– Ты знаешь, – парень оглянулся на своего напарника, – нас и так не плохо кормят.
– Очень надо, поэтому мы в долгу не останемся, – пообещал Питон.
Кладбище располагалось на территории лесного массива. Через десять минут ходьбы по лабиринтам тропинок между оград могильщик встал у деревянного, покосившегося креста:
– Вот от этого места, два ряда, – и, показав направление рукой, добавил: – Оба упираются в овраг.
После того, как он ушел с пятисотрублевой купюрой в кармане, Питон, Дыба и Кривой пошли между могилами, внимательно изучая надписи.
– Вот же гад! – не выдержал Дыба. – За десять минут пятихатка!
– Не кипятись, – продолжая шарить взглядом по надписям, успокоил его Кривой. – Я эту систему знаю. Он здесь в сутки такие бабки зашибает, тебе и не снилось.
– Что, после разборок братков хоронят? – усмехнулся Дыба.
– Тут вариантов море, – не обращая внимания на иронию дружка, продолжал Кривой. – Приезжают, например, родственники, с любимым папаней распрощаться, а гроб в могилу не проходит. Время поджимает. Дома поминальный стол. А мужички в это время из себя сильно занятых строят. Времени нет на устранение недостатка, который якобы вовсе не по их вине, а из-за грунта. Он, видите ли, здесь сползает. Родственники никаких денег не пожалеют, чтобы перед людьми не опозориться…
– Откуда знаешь? – неожиданно спросил Питон.
Однако ответа не дождался.
– Сабанин Михаил Викентьевич, – голос Дыбы в тишине и сумерках кладбищенского леса звучал торжественно-скорбно. – Тысяча девятьсот двадцатый – две тысячи шестой, пятого марта. Плюс три, значит, хоронили восьмого. Есть!
Переписав данные, вся троица устремилась к оставленной у въездных ворот машине, в которой их поджидал Аюп. До конца рабочего дня оставалось меньше часа, а нужно было еще обратиться в адресный стол.
– А если после смерти сведения о человеке из базы данных убирают? – тяжело дыша, на ходу спросил вполголоса Дыба Кривого.
– Есть еще бюро ритуальных услуг и много других заморочек. Так что не боись, – он подмигнул подельнику, – еще часок, другой и адрес его родственничков у нас в кармане.
Глава 3
Дружки помнили строгое указание Гафура – чтобы на теле офицера не было никаких следов побоев, а в крови отсутствовал наркотик – поэтому действовали с максимальной осторожностью.
Заперев майора в гараже, где периодически наведывающийся к домохозяйке правнук ставил свою машину, они вошли в дом и теперь скучали перед стареньким телевизором.
Сама бабка возилась в огороде. В комнаты, за которые ей хорошо заплатили, не входила, ограничившись тепляком, куда, как она говорила, всегда переезжает на лето.
– Интересно, – сидевший на стареньком диване Дыба вытянул ноги и посмотрел на Кривого, – а как Питон этого сапера разговорить собирается, если Гафур сказал, чтобы следов побоев не было? От денег он отказывается, а стоит развязать руки, так тут же бросается, хоть и приплющило его после укола и водки.
– Наверное, у Питона какой-нибудь препарат есть, – пожал плечами Кривой, не отрывая взгляда от экрана телевизора. – Не наша проблема. Не продаст он ни грамма, если мы с ним чикаться будем.
Рядом с домом раздался едва различимый скрип тормозов. Переглянувшись, оба подельника подошли к окнам, заставленным горшками с геранью и алоэ.
От калитки через двор уже шел Питон и какой-то незнакомый парень с оттопыренными ушами. Он оживленно о чем-то рассказывал чеченцу, размахивая руками, тот делано смеялся.
– А это что еще за чудо? – удивился Кривой.
– Какой-нибудь специалист по причинению боли без следов, – с иронией в голосе ответил Дыба.
В это время «БМВ», за рулем которой остался Аюп, развернувшись, вновь выехала на дорогу.
Питон прошел в дом, пропустив вперед себя незнакомца.
– Заходи, дарагой, – он указал место за кухонным столом. – Сейчас заправим машину и через час будем в твоем Можайске. Вот, попутчика прихватил, – обращаясь к вышедшим из комнаты бандитам, улыбаясь, объяснил чеченец. – Это мои друзья, о которых я говорил, – пояснил он ушастому.
– Сергей, – представился, застенчиво улыбнувшись, парень. Затем, спохватившись, привстал, пожал руки Дыбе и Кривому, которые, не понимая, в чем дело, промямлили в ответ какие-то на ходу придуманные имена.
«Педик», – брезгливо подумал Дыба.
«Студент», – сделал вывод Кривой.
– Пойдем, – Питон показал Дыбе взглядом на двери, – покажешь мне свое приобретение.
Гараж был сделан из листового железа и раскалился на солнце. Когда Дыба открыл дверь, их обдало жаром словно из печки.
Майор сидел, привязанный обеими руками к металлическому стеллажу. Рот был заклеен скотчем. Военный долго щурился от яркого света, пытаясь вытереть о плечо выступившие на глаза слезы.
– Он запястья не натер? – заволновался Питон, присаживаясь перед пленником на корточки.
– Не должен, – Дыба подошел и встал рядом. – Видишь, мы ему под веревки мягкую резину положили.
– По голове били?
– Так, резинкой, – отмахнулся Дыба. – Даже шишки нет. Наркоз Древнего Египта.
– А ты что, там был? – усмехнулся чеченец и отклеил скотч от рта пленника. – Побрить его надо, прежде чем второй раз клеить будете.
– Понял, – вздохнул Дыба.
– Майор, – Питон похлопал пленника по щеке, – ты меня слышишь?
– Да.
– Говорить будем?
– Сдохну, но продавать ничего не буду, – замотал головой офицер.
– Я думал, такие только в кино бывают, – обращаясь к самому себе, пробормотал не без восхищения Питон.
– У нас вся армия такая…
– Слушай, а никто и не заставляет тебя закон нарушать, – чеченец посмотрел на Дыбу, затем вновь перевел взгляд на офицера. – Ты нас не так понял. Нам совсем тротил этот не нужен.
Майор удивленно посмотрел на чеченца:
– Вы меня что, просто сожрать решили?
– А ты шутник, – усмехнулся Питон и выпрямился. – Расскажи все, что тебе известно о закладках. Кто владеет информацией, в каких архивах есть документы. В общем, все о подготовке Москвы к взрыву, когда на вас Гитлер напал.
– Так вот кто вы такие! – протянул майор, уже более внимательно разглядывая лицо Питона. – А я еще думаю, почему у тебя акцент кавказский. Ничего не знаю! Нашли ящики, и баста.
– Хорошо, – спокойно ответил Питон. – Сейчас мы будем пытать на твоих глазах лейтенанта ФСБ. Он тоже дураком прикидывается. Все, что мы сделаем с ним, потом повторим с тобой. Пошли, – обращаясь уже к Дыбе, который ровным счетом ничего не понимал, скомандовал чеченец.
– А где вы этого лейтенанта откопали? – громким шепотом спросил Дыба, когда двери гаража закрылись.
– Какой такой лейтенант? – брезгливо усмехнулся Питон. – Студент медицинской академии. Домой к маме на выходные ехал. Попросил подвезти. А я как раз человека искал. Сейчас он такое мяукать будет! Надо ему надлежащий вид придать, а потом волоките его в гараж.
Спустя десять минут избитого до неузнаваемости парня втащили в гараж, где сидел офицер. Бросили на пол. Питон, следя краем глаза за майором, ударил ничего не понимающего студента, которого избили еще в доме, дабы придать необходимый вид, по спине обрезком арматуры.
Взвыв, тот что-то запричитал, глотая окончания слов.
– Еще раз спрашиваю, у кого карты?
– Не…
Питон не дал закончить фразу и ударил по бедрам.
Парень вскрикнул и сник.
– Зажги паяльную лампу, – Питон ткнул арматурой в грудь Дыбы. – А ты, – он перевел взгляд на Кривого, – готовь хороший нож. Мне кажется, жить он не хочет, а таким голова не нужна.
– Может, просто электролит в уши закапаем? – неожиданно предложил Дыба. – А то тут и так жара.
– А как он будет мои вопросы слышать, ты не подумал? – зло прошипел чеченец. – Да и мозги у него почти сразу расплавятся. А мне задушевный разговор надо.
Через пять минут несчастный студент сипел, хватая широко открытым ртом воздух. Брови, ресницы у него обгорели. Направивший в лицо парня струю огня Питон от удовольствия даже высунул язык. Периодически отводя паяльную лампу в сторону, голову студента обливали водой из принесенного с собой ведра и задавали нелепые вопросы. Парень нес какую-то околесицу. Снова приступали к экзекуции. Пространство гаража со спертым воздухом заполнил отвратительный запах горелого мяса. Наконец один глаз несчастного лопнул и вытек.
– Все, – Питон устало вытер со лба пот. И в без того нагревшемся на солнце гараже от работавшей лампы стало совсем невыносимо.
Майора, которому все это время Дыба держал голову таким образом, чтобы тот видел все происходящее своими глазами, вырвало.
Когда еще подающему признаки жизни парню Питон хладнокровно перерезал горло, офицер практически находился в полуобморочном состоянии.
– Сейчас я отдохну и буду говорить с тобой, – вытирая кативший с лица градом пот прихваченным из дома полотенцем, тяжело дыша, проговорил изверг.
– Я знаю только то, что в Калуге жил человек, – слабеющим голосом заговорил пленник, – который в начале войны командовал подразделением, занимавшимся минированием зданий. Это был единственный доживший до наших дней носитель информации. Фамилия Сабанин… Еще слышал, что он на восьмое марта скончался…
– Хороший подарок жене, – съязвил Кривой.
– Точно больше ничего? – нахмурив брови, переспросил Питон.
– Точно, – одними губами проговорил майор. – И то случайно узнал, когда весь оперативный штаб собирали… Так что зря старались!
– Дай ему водочки, – обращаясь к Дыбе, распорядился Питон. – Пусть в себя придет. И отвяжите его.
* * *
К тому моменту, когда Джин вместе с Шаманом приехали в управление, вернувшийся с полигона Родимов уже успел привести себя в порядок. Он принял душ и надел форму.
В просторном кабинете было прохладно, и после уличной духоты, сутолок в трамвае и метро, «общения» со скинхедами оба почувствовали облегчение.
Стол генерала с монитором компьютера и старинным письменным прибором стоял перпендикулярно столу для совещаний, который тянулся почти через все помещение. Справа от кресла шефа находилась доска для маркеров. Слева – подставка с несколькими телефонами и селектором, за которой стоял флаг России, прямо над головой располагался герб. Вдоль одной из стен – карты, зашторенные плотным материалом черного цвета. Напротив – четыре огромных окна с зелеными портьерами.
Чеченцы еще не были в курсе причины их вызова, но, увидев шефа в генеральском мундире, насторожились.
Сами они были в гражданской одежде, поскольку, по сложившейся традиции, все снаряжение офицеров и прапорщиков группы находилось на базе. Вызовы в управление были крайне редки, тем более для чеченцев. ГРУ и руководство объединенного контртеррористического штаба, которому вновь переподчинили их подразделение, не исключало возможности скрытого наблюдения за кавказцами, появляющимися на контрольно-пропускном пункте.
Иса уже был на месте. Он сидел за столом для совещаний, боком к генералу. Когда Шаман и Джин вошли, Родимов, поднявшись, махнул рукой, давая понять, что доклады о прибытии его мало волнуют, и, выйдя из-за стола, сразу перешел к делу:
– Сегодня убываете в Турцию, – выдержав паузу, он указал на уткнувшегося в какую-то папку Ису. – Задачу он уже знает, в курс дела введет. Старший группы майор Джабраилов.
– Есть, – вытянув руки по швам, ответил Джин.
– Весь необходимый материал у капитана Батаева, – он вновь посмотрел на погруженного в текст Ису, который лишь едва заметно кивнул. – Отсюда не выходите, пока не изучите его досконально. Все в моем кабинете. Дежурного офицера и порученца я предупрежу. Документы, билеты уже готовятся. Хорошо запомните легенду. Впрочем, она вам, возможно, не пригодится. Задача предельно проста. Отыскать родственницу бывшего царского офицера и поработать с ней. Осложнения могут возникнуть, если деятельность группы привлечет внимание департамента военной контрразведки или, того хуже, ваших земляков, приезжающих туда, как известно, не чай пить, – генерал вновь выдержал паузу, посмотрел сначала на Джабраилова, потом на Шамиля и вздохнул: – Конечно, для такой специфической деятельности вам в команду нужен человек со славянской внешностью, поскольку придется работать с людьми, любящими Россию, и которые в курсе происходящих у нас в стране событий. Поэтому я дам указание, чтобы в состав группы включили Дорофеева.
После этих слов генерал взял со стола фуражку и вышел.
– Ну, чего там, брат? – подсев к Исе, настороженно спросил Джин.
– Ничего особенного, Вахид, – Иса передвинул к нему папку. – Я не знаю, почему так волнуется шеф. Нам попросту надо попытаться собрать максимум информации по еще дореволюционному проекту «Карточный домик».
Спустя час офицеры-чеченцы уже поняли: первое впечатление Исы было обманчивым. Если сама работа и не требовала особого риска, то ее результаты имели большое значение для работ по ликвидации «забытой» системы подрыва жизненно важных объектов столицы времен Второй мировой войны.
Живший в начале прошлого века полковник Мальцев занимался вопросами разрушения зданий, мостов и железнодорожных узлов минимальным количеством взрывчатки с учетом их конструктивных особенностей, материала и прочих нюансов, влияющих на прочность строений. Стремительное наступление немцев вынудило правительство СССР трезво оценить обстановку. Сталин не исключал сдачу Москвы. Именно в тот период времени в Куйбышеве готовилась запасная резиденция «вождя всех народов», а столица должна была стать городом смерти для оккупантов. Взрывчатка закладывалась с учетом расчетов Мальцева. Сейчас забытые ввиду научно-технического прогресса разработки были нужны только для того, чтобы найти оставшиеся заряды, а через них выйти на центральный пункт управления. Сделать это через закладку, обнаруженную под гостиницей «Столичная», не удалось. Провода были оборваны экскаватором, и все попытки найти концы в лабиринтах подземных коммуникаций не принесли результатов.
– Оказывается, многие в этом городе в прямом смысле живут на пороховой бочке, ничего об этом не подозревая, – почесал лоб Шаман.
По легенде, все трое – боевики полевого командира Гурно Гачиняева, убитого прошлой осенью. Проходили лечение на территории Грузии, затем в Стамбуле. Тем более, у всех троих уже имелись шрамы от полученных в ходе спецопераций ранений. Цель приезда в Турцию – войти в контакт с экстремистскими группировками для того, чтобы продолжить борьбу против неверных.
* * *
Надежно спрятав труп несчастного студента в окрестностях Козино, изобилующих болотами и реками, Кривой, Дыба и Аюп под руководством Питона для начала накачали отравленной водкой ставшего ненужным майора. Дождавшись, когда он практически впадет в кому, офицера перевезли в Москву и оставили на скамейке во дворе дома старой постройки в квартале от того места, откуда утром и забрали. Причем сделали это как заботливые друзья. Осторожно вытащили из машины и пристроили так, будто сильно перебравший военный просто уснул. На тот момент, когда Кривой надевал ему на голову кепку, пульс у несчастного уже отсутствовал. Во двор на машине они въезжать не стали, на всякий случай оставили ее на улице, поэтому, критически осмотрев результаты своего труда, преспокойно ретировались. Майор остался сидеть, положив руку на подлокотник деревянной скамейки, спиною привалившись к полусгнившей спинке. Голова свисала на грудь, а рядом, на расстеленной газете, стояла недопитая бутылка «Столичной», лежали аккуратно нарезанная колбаса, хлеб и валялись два пластиковых стаканчика.
– Сейчас в Калугу, – усевшись на переднее сиденье, скомандовал на чеченском языке Питон.
Дыба и Кривой за время, проведенное в Чечне, хорошо выучили этот язык, и если Аюп, привыкший не задавать лишних вопросов, лишь кивнул, поворачивая ключ в замке зажигания, то Дыба удивился:
– А какой смысл? Он же копыта откинул, этот, как его?
– Сабанин, – напомнил Кривой.
– С родственниками пообщаемся, наверняка он что-то рассказывал им. Может, есть в доме схемы, – не оборачиваясь, ответил Питон уже на русском.
– А как мы его родню искать-то будем? – Дыба в конец растерялся. – Калуга – это не какой-нибудь хутор. Тем более, ни имени, ни отчества не знаем.
– Через кладбища, – лаконично ответил Питон.
Спустя два часа езды, уже проехав больше половины пути, они попали в небольшую пробку. Машины до минимума снижали скорость, протискиваясь по команде регулировщика мимо стоявшего поперек дороги «Супермаза» и разбитого «уазика».
– Вот кто-то попал! – не без восхищения проговорил Дыба. – Интересно, а чего это дальнобойщика на встречную выбросило?
– Наверное, уснул за рулем, – выдвинул предположение всю дорогу молчавший Аюп. – У них это частенько бывает.
– Или нажрался, – зевая, проговорил Кривой.
– В вашей России одни дебилы, – неожиданно зло прошипел разомлевший от жары Питон. – С вами воевать-то скоро будет неинтересно. Все перепьетесь, переколетесь и сами сдохнете…
– Зачем ты так, Одес? – назвав по имени босса, обиделся Дыба. – Значит, я и Кривой, по-твоему, такое же быдло?
– Вы хуже, – Питон усмехнулся, – и знаете почему.
– Там, – имея в виду Чечню, заговорил Кривой, – ты мне об этом не говорил!
– Не горячись, – Питон перешел на более миролюбивый тон. – Я пошутить хотел и не подумал о том, как вы это воспримете.
– Питон, а, между прочим, я не предатель, – не унимался Кривой. – Мы все, и я, и ты, в одной стране живем. Взгляды просто разные. Это гражданская война, а не резня между русскими и кавказцами. С двух сторон одинаковое количество и мусульман, и христиан. Поэтому не делай больше таких намеков.
Дыба притих. Он не ожидал, что его дружок осмелится сделать нравоучение самому Одесу Тарамову. Человеку, чье имя приводило в трепет многих его земляков. Но, как ни странно, чеченец не стал хвататься за оружие и даже не повысил голос:
– Кривой, я же сказал тебе, это был глупый шутка! – растягивая слова, стал оправдываться тот. – Извини.
Раньше за Питоном такого не наблюдалось. Дыба пришел к выводу, что тот понял, чем может обернуться обыкновенная обида здесь, в России, и он уже был не рад тому, что попытался унизить русских, делающих с ним одно дело.
В Калугу приехали во второй половине дня и, пару раз тормознув, быстро выяснили у случайных прохожих, где находится основное городское кладбище. Полчаса ушло на то, чтобы отыскать на огромной территории бригаду могильщиков. Изрядно подвыпившие и грязные, как черти, они копали землю, словно роботы.
– Э-э, ребята, – Питон присел на корточки перед прямоугольной ямой, на дне которой стояли двое мужиков с лопатами. – Где ваш директор?
– А зачем он тебе? – закуривая сигарету, спросил один из них.
– Могила человек один найти надо, – чеченец обвел взглядом лес окружавших его крестов и памятников. – Есть же документ, кто где лежит?
Мужики дружно усмехнулись. Работавшие в соседней яме перестали махать лопатами и с интересом уставились на странного посетителя.
– Есть такой учет, – прокашлявшись, ответил тот, что был с сигаретой. – Только нет того человека, который им занимается. А так попробуй разбери, кто где похоронен…
– Так что же делать? – Питон растерялся.
– А вы скажите, на каком участке в марте хоронили, мы сами найдем, – неожиданно вступил в разговор Дыба.
– У-у, – протянул самый молодой землекоп, выбравшийся из соседней могилы. – Это на словах никак. В день по столько жмуров привозят, так что за месяц метров на пятьдесят границы кладбища смещаются.
– Ну, так покажи, – хмыкнул Кривой. – Мы заплатим.
– Ты знаешь, – парень оглянулся на своего напарника, – нас и так не плохо кормят.
– Очень надо, поэтому мы в долгу не останемся, – пообещал Питон.
Кладбище располагалось на территории лесного массива. Через десять минут ходьбы по лабиринтам тропинок между оград могильщик встал у деревянного, покосившегося креста:
– Вот от этого места, два ряда, – и, показав направление рукой, добавил: – Оба упираются в овраг.
После того, как он ушел с пятисотрублевой купюрой в кармане, Питон, Дыба и Кривой пошли между могилами, внимательно изучая надписи.
– Вот же гад! – не выдержал Дыба. – За десять минут пятихатка!
– Не кипятись, – продолжая шарить взглядом по надписям, успокоил его Кривой. – Я эту систему знаю. Он здесь в сутки такие бабки зашибает, тебе и не снилось.
– Что, после разборок братков хоронят? – усмехнулся Дыба.
– Тут вариантов море, – не обращая внимания на иронию дружка, продолжал Кривой. – Приезжают, например, родственники, с любимым папаней распрощаться, а гроб в могилу не проходит. Время поджимает. Дома поминальный стол. А мужички в это время из себя сильно занятых строят. Времени нет на устранение недостатка, который якобы вовсе не по их вине, а из-за грунта. Он, видите ли, здесь сползает. Родственники никаких денег не пожалеют, чтобы перед людьми не опозориться…
– Откуда знаешь? – неожиданно спросил Питон.
Однако ответа не дождался.
– Сабанин Михаил Викентьевич, – голос Дыбы в тишине и сумерках кладбищенского леса звучал торжественно-скорбно. – Тысяча девятьсот двадцатый – две тысячи шестой, пятого марта. Плюс три, значит, хоронили восьмого. Есть!
Переписав данные, вся троица устремилась к оставленной у въездных ворот машине, в которой их поджидал Аюп. До конца рабочего дня оставалось меньше часа, а нужно было еще обратиться в адресный стол.
– А если после смерти сведения о человеке из базы данных убирают? – тяжело дыша, на ходу спросил вполголоса Дыба Кривого.
– Есть еще бюро ритуальных услуг и много других заморочек. Так что не боись, – он подмигнул подельнику, – еще часок, другой и адрес его родственничков у нас в кармане.
Глава 3
– Ну и марево! – спускаясь по трапу и морщась от яркого солнца, зависшего в самом зените, простонал Дрон. – Папаня пакости придумывает одну хлеще другой.
Шедший впереди него Джин едва заметно улыбнулся. Он догадался, что Василий так назвал Родимова.
В десять они вышли из кабинета генерала в Москве, а уже через шесть часов ступили на турецкую землю.
Вахида не переставала удивлять мобильность их группы, скорости перемещения из одной точки планеты в другую, готовность соответствующих структур в кратчайшие сроки делать не только документы, но и легенды на каждого офицера. В сущности, он догадывался, что эта работа не прекращается ни на минуту, идет сбор, обработка, анализ информации, моделируются ситуации, исходя из политической обстановки, и основная масса вопросов решается заранее. Террористы набираются опыта с каждым днем, и, соответственно, противостоящие им службы должны наращивать свои возможности вдвое быстрее и работать на опережение.
Обязанности были поделены между офицерами следующим образом.
Сняв номера в гостинице «Медаст», Джин с Дроном должны сразу отправиться к правнучке полковника Мальцева. Иса, как человек, имевший неплохие способности к турецкому языку, должен был остаться в номере и по первой команде заказать такси и билеты на обратный рейс. Предполагалось покинуть страну самолетом, но не исключались и другие варианты. Он изучил расписание движения электричек в Болгарию, морских судов в соседние страны. Шаман же, имитируя боевика, ищущего своих «братьев по оружию», должен приготовить своеобразное алиби, на случай, если ими заинтересуется Департамент безопасности. На следующий день утром ему необходимо было проехать в район штаб-квартиры Конгресса чеченского народа, покрутиться там, определить, есть ли слежка.
Турецкая жандармерия, на фоне постоянного противодействия курдским силам сопротивления, вела себя жестко по отношению к тем, чье появление в стране вызывало у нее подозрение. А отработать тему, как выразился генерал, было необходимо в течение минимального времени.
Трехчасовой перелет не измотал спецназовцев. Оставив в четырехместном номере под присмотром Исы тот минимум вещей, который брали в дорогу, все занялись заранее определенными делами.
После гражданской войны русские эмигранты осели на холме Пера. Теперь это район Бейоглу. Туда Дрон с Джином приехали на такси. Выйдя на улице Независимости, Дрон надел солнцезащитные очки и огляделся. Мимо прогремел старинный трамвай, на запятках которого висели подростки.
Перейдя на противоположную сторону, двинулись вдоль невысоких старинных домов с расположенными на первых этажах шикарными бутиками, кофейнями и кондитерскими. Пройдя с полкилометра, свернули в тихий узкий переулок, заваленный мусором, и через пару сотен метров нашли нужный дом.
– Небогато внучка полковника живет, – оглядев снаружи двухэтажный старенький особняк, цокнул языком Дрон. – Этот сарай наверняка еще греки строили.
– Почему так думаешь? – Джин вынул платок и стал вытирать им струившийся по лицу пот.
– Раньше в этом районе жили богатые греки, потом, в семидесятых, когда Турция оккупировала Северный Кипр, они отсюда уехали. А ты что, утром документы по району предстоящих действий не изучил? – удивленно спросил Дрон.
– Пробежал взглядом, – Джин виновато пожал плечами. – Там многое надо было запомнить. Один план города чего стоит.
Несмотря на то, что группа уже не раз работала в Стамбуле, постоянно приходилось заново забивать в мозги карту, которая с каждым годом уточнялась. В Турции царил строительный бум. Появлялись новые улицы и площади, многие организации, переезжая с места на место, меняли адреса.
– Ладно, это не так важно, – похлопал его по плечу Василий. – Пошли.
Особняк, в котором когда-то проживала одна семья, сейчас был разбит на несколько квартир.
Двери открыла подслеповатая сгорбленная старушка.
– Вы внучка полковника Мальцева? – поприветствовав женщину, спросил Дрон. – Если не ошибаюсь, Варвара Петровна?
– А вы, наверное, внук энкавэдэшника Дукина? – усмехнулась она. – Шутка.
Женщина говорила с заметным акцентом.
– Мы прилетели из России, чтобы встретиться с вами, – переминаясь с ноги на ногу, стал объяснять Дрон. – Есть ряд вопросов, на которые вы, возможно, можете пролить свет.
– Что-то зачастили гости с исторической родины, – грустно улыбнулась бабулька и указала рукой на вход в комнату.
Переглянувшись, Джин с Дроном прошли в небольшую гостиную, где в основном преобладала старинная мебель. Круглый стол на изогнутых ножках между двумя окнами, заставленными горшками с цветами, секретер, рядом – комод из красного дерева. На стенах фотографии людей в военной форме дореволюционной поры, портреты красивых женщин. В углу иконостас.
– Присаживайтесь. – Дождавшись, когда гости осмотрятся, она указала рукой на почерневшие от времени стулья с высокими спинками, стоящие вокруг стола.
Шедший впереди него Джин едва заметно улыбнулся. Он догадался, что Василий так назвал Родимова.
В десять они вышли из кабинета генерала в Москве, а уже через шесть часов ступили на турецкую землю.
Вахида не переставала удивлять мобильность их группы, скорости перемещения из одной точки планеты в другую, готовность соответствующих структур в кратчайшие сроки делать не только документы, но и легенды на каждого офицера. В сущности, он догадывался, что эта работа не прекращается ни на минуту, идет сбор, обработка, анализ информации, моделируются ситуации, исходя из политической обстановки, и основная масса вопросов решается заранее. Террористы набираются опыта с каждым днем, и, соответственно, противостоящие им службы должны наращивать свои возможности вдвое быстрее и работать на опережение.
Обязанности были поделены между офицерами следующим образом.
Сняв номера в гостинице «Медаст», Джин с Дроном должны сразу отправиться к правнучке полковника Мальцева. Иса, как человек, имевший неплохие способности к турецкому языку, должен был остаться в номере и по первой команде заказать такси и билеты на обратный рейс. Предполагалось покинуть страну самолетом, но не исключались и другие варианты. Он изучил расписание движения электричек в Болгарию, морских судов в соседние страны. Шаман же, имитируя боевика, ищущего своих «братьев по оружию», должен приготовить своеобразное алиби, на случай, если ими заинтересуется Департамент безопасности. На следующий день утром ему необходимо было проехать в район штаб-квартиры Конгресса чеченского народа, покрутиться там, определить, есть ли слежка.
Турецкая жандармерия, на фоне постоянного противодействия курдским силам сопротивления, вела себя жестко по отношению к тем, чье появление в стране вызывало у нее подозрение. А отработать тему, как выразился генерал, было необходимо в течение минимального времени.
Трехчасовой перелет не измотал спецназовцев. Оставив в четырехместном номере под присмотром Исы тот минимум вещей, который брали в дорогу, все занялись заранее определенными делами.
После гражданской войны русские эмигранты осели на холме Пера. Теперь это район Бейоглу. Туда Дрон с Джином приехали на такси. Выйдя на улице Независимости, Дрон надел солнцезащитные очки и огляделся. Мимо прогремел старинный трамвай, на запятках которого висели подростки.
Перейдя на противоположную сторону, двинулись вдоль невысоких старинных домов с расположенными на первых этажах шикарными бутиками, кофейнями и кондитерскими. Пройдя с полкилометра, свернули в тихий узкий переулок, заваленный мусором, и через пару сотен метров нашли нужный дом.
– Небогато внучка полковника живет, – оглядев снаружи двухэтажный старенький особняк, цокнул языком Дрон. – Этот сарай наверняка еще греки строили.
– Почему так думаешь? – Джин вынул платок и стал вытирать им струившийся по лицу пот.
– Раньше в этом районе жили богатые греки, потом, в семидесятых, когда Турция оккупировала Северный Кипр, они отсюда уехали. А ты что, утром документы по району предстоящих действий не изучил? – удивленно спросил Дрон.
– Пробежал взглядом, – Джин виновато пожал плечами. – Там многое надо было запомнить. Один план города чего стоит.
Несмотря на то, что группа уже не раз работала в Стамбуле, постоянно приходилось заново забивать в мозги карту, которая с каждым годом уточнялась. В Турции царил строительный бум. Появлялись новые улицы и площади, многие организации, переезжая с места на место, меняли адреса.
– Ладно, это не так важно, – похлопал его по плечу Василий. – Пошли.
Особняк, в котором когда-то проживала одна семья, сейчас был разбит на несколько квартир.
Двери открыла подслеповатая сгорбленная старушка.
– Вы внучка полковника Мальцева? – поприветствовав женщину, спросил Дрон. – Если не ошибаюсь, Варвара Петровна?
– А вы, наверное, внук энкавэдэшника Дукина? – усмехнулась она. – Шутка.
Женщина говорила с заметным акцентом.
– Мы прилетели из России, чтобы встретиться с вами, – переминаясь с ноги на ногу, стал объяснять Дрон. – Есть ряд вопросов, на которые вы, возможно, можете пролить свет.
– Что-то зачастили гости с исторической родины, – грустно улыбнулась бабулька и указала рукой на вход в комнату.
Переглянувшись, Джин с Дроном прошли в небольшую гостиную, где в основном преобладала старинная мебель. Круглый стол на изогнутых ножках между двумя окнами, заставленными горшками с цветами, секретер, рядом – комод из красного дерева. На стенах фотографии людей в военной форме дореволюционной поры, портреты красивых женщин. В углу иконостас.
– Присаживайтесь. – Дождавшись, когда гости осмотрятся, она указала рукой на почерневшие от времени стулья с высокими спинками, стоящие вокруг стола.