Страница:
Альберт Байкалов
Битва на кончике иглы
Каждый идет своим путем, но не каждый – собственным.
Л. С. Сухоруков
Пролог
2001 год
Опричник свернул в арочный проезд дома и словно оказался в аэродинамической трубе. Пронизывающий ветер дул со двора так, что перехватило дух и вышибло из глаз слезу. На улице ветер не чувствовался. Преградой перемещению воздушных масс служили стоящие вдоль дороги дома. Здесь же, словно поток воды, нашедший в плотине брешь, он норовил не только остановить Опричника, но и вытолкнуть его обратно.
«Может, это знак?» – щурясь и слегка наклонившись вперед, преодолевая сопротивление, подумал Опричник. Однако тут же отогнал от себя эту мысль.
Звук шагов эхом отлетал от заиндевевших кирпичных стен и сводчатого потолка. Опричнику казалось, что он идет по тоннелю, связывающему два мира. Один – утопающий в свете фонарей, рекламных огней и шуме машин, другой – холодный и мрачный. Что-то вроде мертвого города, существующего внутри живого, но в другом измерении. По спине пробежали мурашки. Опричник ускорил шаг. Он знал, страх вызван не темнотой и фантазиями. Причиной этого чувства является предстоящее убийство.
Во дворе было темно. Свет единственного фонаря путался в голых ветках росших по обе стороны от него тополей. Подошвы ботинок заскользили по утоптанному снегу. Опричник не спеша прошел вдоль дома к среднему подъезду и посмотрел на часы. Светящиеся стрелки показывали без малого час ночи. Десять минут назад ему на телефон сделали дозвон, означающий, что Колым вышел из ресторана, в котором располагалась его резиденция, и направился к машине. На дорогу он тратит не менее пятнадцати минут. Это Опричник проверил сам, дважды «проводив» Колыма на своей «БМВ». Значит, еще пять.
Опричник открыл дверь, противно скрипнувшую петлями, и стал подниматься по грязной лестнице, освещенной тусклым светом электрической лампочки. На остатках краски, заплатками украшавших обшарпанные стены подъезда, красовались разного рода надписи… Даже потолки были изрисованы копотью от зажигалок. В воздухе витал запах кошек, канализации и чего-то перекисшего. Опричник скривился. И здесь живет человек, который контролирует почти половину городского бизнеса, большую часть наркоторговли и проституцию! Хотя в этом есть своя логика. Колым старался не выделяться из толпы. Наверняка во дворе никто и не знает, кто на самом деле приезжает в течение последней недели на стареньких «Жигулях» к одному из подъездов, отличающемуся от остальных лишь освещенными лестничными площадками. Чтобы босс не дай бог не расшибся в темноте, охранники вкручивали лампочки. Вот и его квартира. Парни потратили много сил, чтобы найти новое убежище авторитета. Хотя какой он для них, «автозаводских», авторитет?
Опричник бросил взгляд на обитую потертым и порезанным в нескольких местах дерматином дверь. Брезгливо поморщившись, он прошел мимо, поднялся на лестничную клетку и выглянул в окно. Почти одновременно у подъезда остановилась «девятка». Он отпрянул от окна, прижавшись спиной к стене.
«Чуть не опоздал, – расстегивая «молнию» на куртке, подумал Опричник. – Хотя наоборот, как раз вовремя».
Он нащупал рукоять пистолета и потянул вверх. Из кармана вынул глушитель и стал наворачивать на ствол. Перчатки были тонкими, и замерзшие пальцы еще плохо слушались. Предвидя это, Опричник заранее загнал патрон в патронник, и теперь оставалось только снять предохранитель.
Внизу хлопнула дверь. Поднимались двое. Он знал, до дверей Колыма провожает его водитель. Впрочем, днем он не въезжал во двор. Главарь «колымских» выходил, не доезжая до дома, и остаток пути шел один. Меры безопасности ужесточались ночью…
Опричник перевел дыхание и направился вниз по лестнице. Он шагнул с площадки, на которой располагалась квартира Колыма, в тот момент, когда на расположенном ниже лестничном пролете появились двое мужчин. Колым без шапки. Круглая лысина, как бильярдный шар. Рядом шел телохранитель. Гошу Опричник знал, впрочем, как и тот его. Оба в свое время занимались в одном спортивном клубе. Сколько времени утекло с тех пор? Гоша из розовощекого добродушного увальня превратился в похожего на шкаф мужчину, хладнокровно отправляющего по жесту своего босса на тот свет любого, кто оказывался на их пути. А он, Игорь Райнес, выступавший в легком весе и грезивший большим спортом, стал Опричником у Авдея, заработав у «автозаводских» уважение за хладнокровие и жестокость…
– Завтра за мной заезжать не надо, – инструктировал Гошу ничего не подозревающий Колым. – Подождешь на углу, как всегда.
– Время то же?
– Как всегда, в десять, – подтвердил Колым, не спеша поднимаясь по ступенькам.
Когда они оказались на лестничной клетке и уже должны были повернуть, Опричник выпрямил руку с пистолетом. Первую пулю он всадил в спину Гоши. Колым сначала вздрогнул от лязга подвижных частей пистолета, потом оглянулся на медленно развернувшегося охранника и присел. Однако было поздно. В два прыжка Опричник оказался на середине лестничного пролета и, перегнувшись через перила, всадил четыре пули в голову Колыма. Он отчетливо увидел, что попал. Брызги крови с частичками мозгового вещества вылетели на стену. В нос ударил вызывающий животный страх запах крови. Колым рухнул на ступеньки, проехал почти до конца лестничного марша и замер. Опричник направился вниз. У Гоши он задержался. Некоторое время наблюдал, как тот, хватая широко отрытым ртом воздух, скребет по кафелю ногтями. Направил пистолет ему в затылок и надавил на спуск.
Потом еще раз выстрелил в уже мертвого Колыма…
На улице по-прежнему было тихо. Лишь шелестела двигателем незаглушенная «девятка» Колыма. Опричник оглянулся на дом. Ни в одном окне не зажегся свет. Сунув руки в карманы, он быстрым шагом направился в сторону проезда. Не доходя до него, достал из-за пазухи пистолет, взял его за удлиненный глушителем ствол и с силой зашвырнул на крышу двухэтажной постройки, возвышающейся над кирпичным забором. Раздался приглушенный снегом стук. Теперь его никто не найдет до самой весны…
Талый дождался, когда Опричник усядется на пассажирское сиденье, и, не задавая вопросов, тронул машину.
Опричник посмотрел на пустую в такое время дорогу, мерцающую на перекрестках огнями светофоров, и вздохнул:
– Теперь надо ждать ответного удара.
– Думаю, до этого не дойдет, – возразил Талый. – И вообще, тебе-то что?
– Куда сейчас? – заволновался Опричник, видя, что они едут в направлении окраины.
Ему было чего бояться. Он не понаслышке знал, что такие, как он, живут после подобных акций не больше нескольких часов. Сейчас вывезут в лес, и все…
Опричник оглянулся назад. Леший дремал как ни в чем не бывало на заднем сиденье.
– Чего заерзал? – заметив его волнение, насторожился Талый.
– Куда мы едем?
– Авдей сказал тебя сразу к нему доставить.
– Так ведь он в другой стороне живет! – срывающимся голосом сказал Опричник.
– Думаешь, к себе домой позовет, после всего? – усмехнулся Талый, сворачивая в частный сектор.
Свет фар выхватывал наметенные вдоль заборов сугробы, деревянные дома, росшие в палисадниках деревья.
Возле одного из дворов Талый затормозил:
– Иди.
– Куда? – упавшим голосом спросил Опричник.
– Здесь тебя ждут. – Талый кивком головы показал на дом.
Не сводя с него глаз, Опричник открыл дверцу. По салону закружили снежинки, оседая на стеклах каплями воды. Опричник выбрался наружу.
– Сейчас, не спеши… – Талый вынул трубку сотового телефона и набрал чей-то номер.
– Он у ворот, – едва на другом конце ответили, тихо сказал Талый. – Нам что делать?.. Понятно…
Отключившись, он посмотрел на Опричника:
– Давай, тебя ждут.
Нерешительно подойдя к калитке, Опричник оглянулся на машину. Талый завел двигатель и тронулся с места. Проехав немного вперед, развернулся и устремился прочь.
– Что за чертовщина? – одними губами пробормотал Опричник, глядя вслед удаляющимся габаритным огням «БМВ».
Его трясло…
Тем временем со двора донесся какой-то стук, потом скрип снега под ногами направляющегося в его сторону человека.
Опричник замер. Калитка отворилась.
– Опричник? – раздался мужской голос. – Пойдем.
На негнущихся ногах Опричник прошел через двор, поднялся по ступенькам крыльца, вслед за своим провожатым миновал небольшой коридор. Незнакомец открыл двери и посторонился.
Щурясь от света, Опричник шагнул через порог, оказавшись на тесной кухне с печкой посередине. Справа на газовой плите шумел чайник.
– Давай дальше, – незнакомец подтолкнул его в спину.
Опричник оказался в комнате с низким потолком. За столом, установленным по центру, сидел Авдей и еще несколько незнакомых ему мужчин. Двое кавказской внешности. Пальцы одного были в татуировках. Опричник неплохо разбирался в них, но из-за расстояния и освещения не смог прочитать. Однако было понятно, что этот человек не один раз побывал у «хозяина».
– Это Опричник, – показав на него рукой с зажатой сигаретой, произнес Авдей.
– Как тебя зовут? – прищурился носатый, наполовину лысый кавказец.
– Игорь, – выдавил из себя Опричник.
– Полное имя, – неожиданно повысил голос кавказец.
– Райнес Игорь Михайлович.
– Меня Шато зовут, – представился носатый. – Авдей много про тебя говорил. Хвалит.
Не зная, как себя вести, Опричник пожал плечами:
– Как все…
– Ты институт закончил, – продолжал Шато. – Кандидатскую диссертацию защитил. Почему тебя не Профессором называют, а Опричником?
Все рассмеялись.
– Не знаю, – пожал плечами Опричник, пытаясь понять, для чего его вызвали.
«Может, решили посмотреть, как себя чувствую после убийства и стоит ли меня оставлять в живых?» – подумал он.
– Садись, – неожиданно разрешил Шато, и показал на стул.
Опричник подчинился.
– Если заметил, времена быстро меняются. – Шато выдержал паузу, собираясь с мыслями. – Скоро в прошлое уйдут стрелки, разборки… Силу набирают менты… Надо и о будущем подумать. Авдей сказал, у тебя светлая голова и ты в доску свой. Мы услышали его и решили, что тебе больше не надо заниматься грязными делами. Будем, как теперь принято говорить, делать тебе другой имидж. Из Опричника ты должен стать Игорем Михайловичем… Сейчас главное – тебе авторитет заработать у людей. На это уйдут годы. Лет через пять, если правильно все будешь делать, начнем тебе помогать подниматься. Сначала депутатом, потом, глядишь, мэра или губернатора из тебя сделаем. Но и это только половина пути. Нам нужны свои люди во власти. Там их много, но они работают за деньги и из-за страха. Ты будешь работать за идею.
– Я имею две судимости, – бросив на Авдея настороженный взгляд, сказал Опричник.
– Ну и что? – удивился Шато. – Это сейчас не главное. Миром давно правят сила и деньги.
– Еще ты кандидат наук, – бросив на Шато виноватый взгляд, напомнил Авдей. – У меня, например, даже аттестата нет. Какой из меня политик?
– Что я должен делать? – быстро вникнув в суть плана, спросил Опричник.
– Для начала станешь примерным гражданином, устроишься на работу. Мы скажем куда. Потихоньку притрешься. Потом начнешь действовать. Сейчас проблема в городе – наркотики. Их продают на каждом углу. Откроешь фонд под названием «Лесогорск без наркотиков». Будешь наркоманов лечить.
Опричник слушал и не понимал, шутит Шато или нет. Ведь они сами имеют несколько сотен «точек». Почти все барыги города и области ежемесячно «отстегивают» долю.
– Ты удивлен? – подал голос сидевший напротив Шато мужчина. – Никто не сказал, что мы откажемся от этой части дохода. Просто ты будешь с нами бороться, – он улыбнулся.
– Людям нравятся такие герои, – добавил Шато…
«Может, это знак?» – щурясь и слегка наклонившись вперед, преодолевая сопротивление, подумал Опричник. Однако тут же отогнал от себя эту мысль.
Звук шагов эхом отлетал от заиндевевших кирпичных стен и сводчатого потолка. Опричнику казалось, что он идет по тоннелю, связывающему два мира. Один – утопающий в свете фонарей, рекламных огней и шуме машин, другой – холодный и мрачный. Что-то вроде мертвого города, существующего внутри живого, но в другом измерении. По спине пробежали мурашки. Опричник ускорил шаг. Он знал, страх вызван не темнотой и фантазиями. Причиной этого чувства является предстоящее убийство.
Во дворе было темно. Свет единственного фонаря путался в голых ветках росших по обе стороны от него тополей. Подошвы ботинок заскользили по утоптанному снегу. Опричник не спеша прошел вдоль дома к среднему подъезду и посмотрел на часы. Светящиеся стрелки показывали без малого час ночи. Десять минут назад ему на телефон сделали дозвон, означающий, что Колым вышел из ресторана, в котором располагалась его резиденция, и направился к машине. На дорогу он тратит не менее пятнадцати минут. Это Опричник проверил сам, дважды «проводив» Колыма на своей «БМВ». Значит, еще пять.
Опричник открыл дверь, противно скрипнувшую петлями, и стал подниматься по грязной лестнице, освещенной тусклым светом электрической лампочки. На остатках краски, заплатками украшавших обшарпанные стены подъезда, красовались разного рода надписи… Даже потолки были изрисованы копотью от зажигалок. В воздухе витал запах кошек, канализации и чего-то перекисшего. Опричник скривился. И здесь живет человек, который контролирует почти половину городского бизнеса, большую часть наркоторговли и проституцию! Хотя в этом есть своя логика. Колым старался не выделяться из толпы. Наверняка во дворе никто и не знает, кто на самом деле приезжает в течение последней недели на стареньких «Жигулях» к одному из подъездов, отличающемуся от остальных лишь освещенными лестничными площадками. Чтобы босс не дай бог не расшибся в темноте, охранники вкручивали лампочки. Вот и его квартира. Парни потратили много сил, чтобы найти новое убежище авторитета. Хотя какой он для них, «автозаводских», авторитет?
Опричник бросил взгляд на обитую потертым и порезанным в нескольких местах дерматином дверь. Брезгливо поморщившись, он прошел мимо, поднялся на лестничную клетку и выглянул в окно. Почти одновременно у подъезда остановилась «девятка». Он отпрянул от окна, прижавшись спиной к стене.
«Чуть не опоздал, – расстегивая «молнию» на куртке, подумал Опричник. – Хотя наоборот, как раз вовремя».
Он нащупал рукоять пистолета и потянул вверх. Из кармана вынул глушитель и стал наворачивать на ствол. Перчатки были тонкими, и замерзшие пальцы еще плохо слушались. Предвидя это, Опричник заранее загнал патрон в патронник, и теперь оставалось только снять предохранитель.
Внизу хлопнула дверь. Поднимались двое. Он знал, до дверей Колыма провожает его водитель. Впрочем, днем он не въезжал во двор. Главарь «колымских» выходил, не доезжая до дома, и остаток пути шел один. Меры безопасности ужесточались ночью…
Опричник перевел дыхание и направился вниз по лестнице. Он шагнул с площадки, на которой располагалась квартира Колыма, в тот момент, когда на расположенном ниже лестничном пролете появились двое мужчин. Колым без шапки. Круглая лысина, как бильярдный шар. Рядом шел телохранитель. Гошу Опричник знал, впрочем, как и тот его. Оба в свое время занимались в одном спортивном клубе. Сколько времени утекло с тех пор? Гоша из розовощекого добродушного увальня превратился в похожего на шкаф мужчину, хладнокровно отправляющего по жесту своего босса на тот свет любого, кто оказывался на их пути. А он, Игорь Райнес, выступавший в легком весе и грезивший большим спортом, стал Опричником у Авдея, заработав у «автозаводских» уважение за хладнокровие и жестокость…
– Завтра за мной заезжать не надо, – инструктировал Гошу ничего не подозревающий Колым. – Подождешь на углу, как всегда.
– Время то же?
– Как всегда, в десять, – подтвердил Колым, не спеша поднимаясь по ступенькам.
Когда они оказались на лестничной клетке и уже должны были повернуть, Опричник выпрямил руку с пистолетом. Первую пулю он всадил в спину Гоши. Колым сначала вздрогнул от лязга подвижных частей пистолета, потом оглянулся на медленно развернувшегося охранника и присел. Однако было поздно. В два прыжка Опричник оказался на середине лестничного пролета и, перегнувшись через перила, всадил четыре пули в голову Колыма. Он отчетливо увидел, что попал. Брызги крови с частичками мозгового вещества вылетели на стену. В нос ударил вызывающий животный страх запах крови. Колым рухнул на ступеньки, проехал почти до конца лестничного марша и замер. Опричник направился вниз. У Гоши он задержался. Некоторое время наблюдал, как тот, хватая широко отрытым ртом воздух, скребет по кафелю ногтями. Направил пистолет ему в затылок и надавил на спуск.
Потом еще раз выстрелил в уже мертвого Колыма…
На улице по-прежнему было тихо. Лишь шелестела двигателем незаглушенная «девятка» Колыма. Опричник оглянулся на дом. Ни в одном окне не зажегся свет. Сунув руки в карманы, он быстрым шагом направился в сторону проезда. Не доходя до него, достал из-за пазухи пистолет, взял его за удлиненный глушителем ствол и с силой зашвырнул на крышу двухэтажной постройки, возвышающейся над кирпичным забором. Раздался приглушенный снегом стук. Теперь его никто не найдет до самой весны…
Талый дождался, когда Опричник усядется на пассажирское сиденье, и, не задавая вопросов, тронул машину.
Опричник посмотрел на пустую в такое время дорогу, мерцающую на перекрестках огнями светофоров, и вздохнул:
– Теперь надо ждать ответного удара.
– Думаю, до этого не дойдет, – возразил Талый. – И вообще, тебе-то что?
– Куда сейчас? – заволновался Опричник, видя, что они едут в направлении окраины.
Ему было чего бояться. Он не понаслышке знал, что такие, как он, живут после подобных акций не больше нескольких часов. Сейчас вывезут в лес, и все…
Опричник оглянулся назад. Леший дремал как ни в чем не бывало на заднем сиденье.
– Чего заерзал? – заметив его волнение, насторожился Талый.
– Куда мы едем?
– Авдей сказал тебя сразу к нему доставить.
– Так ведь он в другой стороне живет! – срывающимся голосом сказал Опричник.
– Думаешь, к себе домой позовет, после всего? – усмехнулся Талый, сворачивая в частный сектор.
Свет фар выхватывал наметенные вдоль заборов сугробы, деревянные дома, росшие в палисадниках деревья.
Возле одного из дворов Талый затормозил:
– Иди.
– Куда? – упавшим голосом спросил Опричник.
– Здесь тебя ждут. – Талый кивком головы показал на дом.
Не сводя с него глаз, Опричник открыл дверцу. По салону закружили снежинки, оседая на стеклах каплями воды. Опричник выбрался наружу.
– Сейчас, не спеши… – Талый вынул трубку сотового телефона и набрал чей-то номер.
– Он у ворот, – едва на другом конце ответили, тихо сказал Талый. – Нам что делать?.. Понятно…
Отключившись, он посмотрел на Опричника:
– Давай, тебя ждут.
Нерешительно подойдя к калитке, Опричник оглянулся на машину. Талый завел двигатель и тронулся с места. Проехав немного вперед, развернулся и устремился прочь.
– Что за чертовщина? – одними губами пробормотал Опричник, глядя вслед удаляющимся габаритным огням «БМВ».
Его трясло…
Тем временем со двора донесся какой-то стук, потом скрип снега под ногами направляющегося в его сторону человека.
Опричник замер. Калитка отворилась.
– Опричник? – раздался мужской голос. – Пойдем.
На негнущихся ногах Опричник прошел через двор, поднялся по ступенькам крыльца, вслед за своим провожатым миновал небольшой коридор. Незнакомец открыл двери и посторонился.
Щурясь от света, Опричник шагнул через порог, оказавшись на тесной кухне с печкой посередине. Справа на газовой плите шумел чайник.
– Давай дальше, – незнакомец подтолкнул его в спину.
Опричник оказался в комнате с низким потолком. За столом, установленным по центру, сидел Авдей и еще несколько незнакомых ему мужчин. Двое кавказской внешности. Пальцы одного были в татуировках. Опричник неплохо разбирался в них, но из-за расстояния и освещения не смог прочитать. Однако было понятно, что этот человек не один раз побывал у «хозяина».
– Это Опричник, – показав на него рукой с зажатой сигаретой, произнес Авдей.
– Как тебя зовут? – прищурился носатый, наполовину лысый кавказец.
– Игорь, – выдавил из себя Опричник.
– Полное имя, – неожиданно повысил голос кавказец.
– Райнес Игорь Михайлович.
– Меня Шато зовут, – представился носатый. – Авдей много про тебя говорил. Хвалит.
Не зная, как себя вести, Опричник пожал плечами:
– Как все…
– Ты институт закончил, – продолжал Шато. – Кандидатскую диссертацию защитил. Почему тебя не Профессором называют, а Опричником?
Все рассмеялись.
– Не знаю, – пожал плечами Опричник, пытаясь понять, для чего его вызвали.
«Может, решили посмотреть, как себя чувствую после убийства и стоит ли меня оставлять в живых?» – подумал он.
– Садись, – неожиданно разрешил Шато, и показал на стул.
Опричник подчинился.
– Если заметил, времена быстро меняются. – Шато выдержал паузу, собираясь с мыслями. – Скоро в прошлое уйдут стрелки, разборки… Силу набирают менты… Надо и о будущем подумать. Авдей сказал, у тебя светлая голова и ты в доску свой. Мы услышали его и решили, что тебе больше не надо заниматься грязными делами. Будем, как теперь принято говорить, делать тебе другой имидж. Из Опричника ты должен стать Игорем Михайловичем… Сейчас главное – тебе авторитет заработать у людей. На это уйдут годы. Лет через пять, если правильно все будешь делать, начнем тебе помогать подниматься. Сначала депутатом, потом, глядишь, мэра или губернатора из тебя сделаем. Но и это только половина пути. Нам нужны свои люди во власти. Там их много, но они работают за деньги и из-за страха. Ты будешь работать за идею.
– Я имею две судимости, – бросив на Авдея настороженный взгляд, сказал Опричник.
– Ну и что? – удивился Шато. – Это сейчас не главное. Миром давно правят сила и деньги.
– Еще ты кандидат наук, – бросив на Шато виноватый взгляд, напомнил Авдей. – У меня, например, даже аттестата нет. Какой из меня политик?
– Что я должен делать? – быстро вникнув в суть плана, спросил Опричник.
– Для начала станешь примерным гражданином, устроишься на работу. Мы скажем куда. Потихоньку притрешься. Потом начнешь действовать. Сейчас проблема в городе – наркотики. Их продают на каждом углу. Откроешь фонд под названием «Лесогорск без наркотиков». Будешь наркоманов лечить.
Опричник слушал и не понимал, шутит Шато или нет. Ведь они сами имеют несколько сотен «точек». Почти все барыги города и области ежемесячно «отстегивают» долю.
– Ты удивлен? – подал голос сидевший напротив Шато мужчина. – Никто не сказал, что мы откажемся от этой части дохода. Просто ты будешь с нами бороться, – он улыбнулся.
– Людям нравятся такие герои, – добавил Шато…
Часть первая
Ты с дьяволом самим на «ты», тебе ли пламени бояться?
Гете. «Фауст»
Момент, когда колешься не для того, чтобы было хорошо, а для того, чтобы не было плохо, наступает очень быстро.
Эдит Пиаф
Глава 1
Наши дни…
Легкий ветерок с реки, перемешивая запах дымка с ароматом луговых цветов, создавал атмосферу тревожно-трепетного ожидания чуда. Захлебываясь слюной, майор полиции Борис Дешин то и дело бросал настороженный взгляд на колдовавшего у мангала Матвея. Давно заметив волнение друга, Матвей специально дразнил его. Он неторопливо поворачивал шампуры, тщательно поливал каждый кусочек мяса соусом из вина и пряностей, сделанным по собственному рецепту. Матвей понимал Дешина. Круглые сутки в ОВД следователь перебивался бутербродами и кофе. Да и дома его холостяцкий рацион состоял из купленных по дороге полуфабрикатов. Другое дело – трапеза на природе. Экологически чистое мясо, зелень с огорода… Марта резала помидоры, которые только утром сорвала соседка. Своего Матвей ничего не сажал. Не за этим строил вдали от городской суеты дом. Для души они посадили несколько саженцев яблонь и цветы.
Едва Матвей узнал, что Дешин на выходные приезжает к нему, так сразу взялся готовиться к встрече. Специально сколотил на берегу реки стол, установил скамейки. Не помешал бы навес, на тот случай, если пойдет дождь. Но пока погода была ясной, а от солнца закрывали росшие вокруг березы и сосны.
– Что-то ты долго, – Марта уселась на скамейку.
Матвей наконец сгреб шампуры с мангала и понес к столу.
– Готово? – зачем-то спросила Марта и стала вилкой стягивать куски мяса и помидор на тарелку.
– Дай, – Дешин забрал у Матвея один из шампуров и тут же вцепился в шашлык зубами. – М-мм, – стянув кусок мяса, застонал он. – Брависсимо!
– А то, – Матвей взял бутылку вина: – Мог бы, кстати, открыть, пока я с шашлыком возился.
С легким хлопком выдернув пробку, он разлил янтарный напиток по бокалам.
– За что пьем? – спросил с набитым ртом Дешин.
– Глупый вопрос, – Матвей бросил на Марту взгляд. – За хозяйку, она главное украшение этого стола…
Марта была, без преувеличения, красива. Синие глаза, черные как крыло ворона волосы, отливающие на солнце синевой, и губы, которые Матвей не устал целовать… Она отвечала взаимностью. Они были прекрасной парой и знали, что Дешин им тихо и беззлобно завидует…
– Ты что решил по поводу частной охранной деятельности? – наконец нарушил тишину Дешин. – Сколько времени прошло, как тебе лицензию вручили…
– Знаешь, а мне что-то расхотелось, – признался Матвей, беря салфетку. – Слишком много ограничений. Есть и вовсе нелепые. Как, например, частный детектив может выполнить заказ мужа проверки в верности жены, если после заключения с ним договора обязан просить у нее разрешение на какие-либо действия?
Дешин засмеялся:
– Ты не первый, от кого я нечто подобное слышу.
– Нелепым кажется и тот факт, что детектив обязан информировать обо всем полицию…
– А что тут такого? – забросив в рот дольку помидора, удивился Дешин.
– Почему я должен посвящать в интимные подробности третьих лиц и где гарантии того, что эта информация, например, впоследствии не станет достоянием гласности? – не сводя глаз с Дешина, Матвей взял салфетку и промокнул подбородок.
– Зная тебя, я уверен, что ты хорошо вник в проблему, и раз так говоришь, значит, есть прецеденты? – Дешин выжидающе уставился на Матвея. – Просвети. Мне тоже интересно.
– Ты прав, есть, – Матвей наколол вилкой кусок мяса и задержал у рта. – То результаты проверок надежности компаний попадают в прессу, то эпизоды личной жизни людей…
– А я вот с тобой не согласна, – неожиданно вмешалась в разговор Марта. – Будет официальный статус, потянется клиент.
– В конце концов, тебя никто не неволит, например, заключать договора на предмет верности супругов, – Дешин отмахнулся от витавшей перед лицом мошки. – Я знаю много частных сыщиков, которые и вовсе занимаются чем-то одним.
– Например, – не поняла Марта.
– Кто-то ищет пропавших людей, другой ищет автомобили. Один бывший мой коллега отыскивает и возвращает домой людей, которые оказались в сектах. Конечно, бывшему сотруднику легче, – Дешин прихлопнул ладонью присосавшегося к щеке комара. – Он уже имеет агентуру, которой обзавелся, пока работал в органах, знает контингент на районе, имеет связи в полиции…
– Связи и у нас есть, – Матвей наколол вилкой кусок уже остывшего мяса, забросил в рот и многозначительно посмотрел на друга: – Ты, например, еще Базаров…
– Мы что, – вздохнул Дешин. – Следователь в большей степени зависит от оперов. Вот Базаров был заинтересован в твоей помощи, выбил для этого даже наружку, которая занималась слежкой за интересующими тебя особами.
– Ладно, я подумаю, – согласился Матвей. – Зарегистрироваться – дело нехитрое.
– Только имей в виду, потом начнется волокита с налоговой и прочими инстанциями, – предостерег Дешин.
– Это не страшно, – отмахнулся Матвей. – Можно нанять бухгалтера.
– Ага! Молодую, красивую, – фыркнула Марта и шутливо погрозила пальцем.
– Ты разве старая? – возмутился Матвей.
Гул мотора и звуки ударных заставили всех посмотреть на проселок. Джип «Тойота» и «Мерседес» выкатились на середину полянки и встали. Дверцы одновременно открылись, и из машин вместе с вырвавшимися на свободу звуками агрессивного рэпа с шумом и гамом высыпала компания молодых мужчин и женщин.
Пятеро парней принялись выгружать на траву из багажников пакеты и сумки. Две девушки с визгом устремились к воде, на ходу срывая с себя одежду. Остальные улюлюкали вслед.
– Отдохнули, – с горечью в голосе резюмировала Марта.
Тем временем один из парней, потирая руки, подошел к столу:
– Вы еще долго?
– А что? – Матвей перекинул через скамейку ноги и сел лицом к бугаю.
Угрюмый взгляд, низкий лоб, кучерявые черные волосы делали его похожим на античного героя, образы которых дошли до наших дней на амфорах и фресках, найденных в Афинах.
– Да мы как бы, – он втянул носом воздух. – В общем, давайте быстрее…
– Ты что, нас выгоняешь? – опешил от такой наглости Матвей.
– Пока просто прошу освободить стол, – уверенный, что двое мужчин и женщина обязательно выполнят требование, уточнил он. – И прибраться за собой не забудьте.
– Дело в том, что ко мне приехал друг, и я специально вчера сколотил его здесь, – объяснил Матвей, не имея никакого желания вступать в конфликт. – Так что имею право находиться здесь сколько угодно времени.
Парень сунул руку в карман джинсов и вынул из него пятисотрублевую бумажку:
– Возьми за работу, и спасибо. А теперь убирайтесь отсюда! – тоном, не терпящим возражений, потребовал он. – И быстрее!
– Грек, ты чего к крестьянам пристал? – раздался от машины голос.
– Значит, тебя Греком кличут? – удивленный совпадением клички парня с возникшей в голове аналогией спросил Матвей.
– И что? – не понял громила.
– Ты долго еще? – продолжал беспокоиться дружок.
Матвей слегка наклонился в сторону, чтобы увидеть говорившего:
– Забери своего приятеля, он нам отдыхать мешает!
– Уверен? – светловолосый худощавый парень подошел и встал рядом с Греком. – Мне кажется, это вы оказались не в том месте и не в то время.
– Понятно, – Матвей встал. – Золотая молодежь. Значит, у родителей есть деньги не только на красивые тачки, но и на то, чтобы в случае чего полечить вас в той же Германии…
– Зачем нас лечить? – удивленно захлопал глазами Грек.
– Грек, заткнись, – не сводя с Матвея глаз, сказал белобрысый. – Не видишь, он издевается.
– Ребята, вы отдыхать приехали, мы тоже, – вмешался в разговор Дешин. – Давайте не будем портить друг другу праздник?
Спокойный тон и уверенность двух мужчин подействовали. Что-то недовольно бурча, парни вернулись к машинам.
* * *
Сидя на опущенной крышке унитаза, Желток обмотал ремнем руку чуть выше локтя, в том месте, где у нормальных мужчин его возраста должен быть бицепс. Один конец ремня зажал коленями, второй потянул зубами. Торопливо похлестал по венам ладошкой, потом наклонился и взял лежащий на грязном полу шприц. От напряжения заныла поясница, а со лба покатились крупные капли пота. Он поднес кончик иглы к вене, изгибы которой повторяла дорожка из розовых точек от инъекций. Как назло, тряска усилилась. «Только бы не промахнуться», – едва подумал он, как кто-то с силой рванул дверцу кабинки на себя. Запирающий механизм вместе с куском пластика улетел к стене с писсуарами. Нависший над ним Торчок захлебнулся от негодования.
– Желток, ты чего, у своих «ширку» тыришь?
Не размахиваясь, он двинул Желтку кулаком в лицо, отчего нижняя челюсть отвисла, а конец ремня выпал изо рта. От удара Желток отлетел назад, ударившись выпирающим позвоночником о вертикальную трубу сливного бачка. Шприц, или, как его называли в их среде, «баян», выпал на пол.
Торчок тут же наклонился и поднял его.
– Успел? – раздался голос Утки.
Худая, как смерть, подруга Торчка следовала за ним словно тень. Вот и сейчас даже не постеснялась и вошла в мужской туалет гипермаркета.
– Где гараж? – Торчок наклонился и стал осматривать кафельный пол. Колпачок от иглы шприца он увидел под ногой Желтка. Двинув его ладошкой по щиколотке, Торчок надел «гараж» на «баян» и выпрямился:
– Крыса!
Сюда они пришли не за покупками, а в надежде оформить кредитную карту на чужой паспорт. Дело в том, что накануне Торчок подрезал у одного из ночных клубов сумочку. Ее обладательница с трудом добралась до машины, где отключилась прямо за рулем. Наверняка она еще не пришла в себя и не хватилась пропажи. Кроме нескольких тысяч рублей, косметички и упаковки презервативов, у Тарасовой Юлии Владимировны больше поживиться было нечем. Однако, разглядывая документы, Торчок вдруг заметил ее сходство с Уткой. Решение возникло незамедлительно, и утром они все вместе двинули сюда. Пока Утка наводила в дамской комнате марафет, оставив сумочку Желтку, он тиснул у нее из потайного кармана уже заряженный «баян». Когда Утка вошла в офис банка, он устремился сюда…
– Получилось? – Желток поднял на Торчка взгляд.
– А это уже тебя не касается, – пряча «баян» во внутренний карман ветровки, брезгливо скривился дружок. – Все, мосты разводим.
– Вы что, меня бросаете? – жалобно простонал Желток.
– Это ты сам нас кинул, – подала голос Утка.
– Блин, девушка, вы случайно двери не перепутали? – стал возмущаться бородатый мужчина.
– Все, уходим, – ответил ему Торчок и с силой захлопнул дверцу.
С трудом раскатав рукав рубашки, Желток встал, вставил ремень в петли брюк и вышел из кабинки. Воздух снова стал застревать в легких, а к горлу подступил тошнотворный ком.
Словно во сне Желток вышел из туалета. По проходу, образованному рядами магазинов, сновали люди. Здесь было душно. Как он ненавидел всех сейчас! У каждого есть деньги, и всем нет до него никакого дела. Нет, надо что-то предпринять! Может, пойти отыскать Торчка и упасть в ноги?
Все мысли вмиг улетучились, когда он увидел, как сухонькая старушка, сидевшая на скамейке под искусственной пальмой, убрала в стоящую рядом сумку кошелек и стала утирать платком рот устроившейся рядом с ней девочке, видимо, внучке. В одной руке та держала мороженое. Пользуясь тем, что старушка отвернулась, он шагнул… Отчего-то Желток понял, что у него ничего не выйдет. Однако он не мог больше терпеть. Схватив сумку, устремился прочь, на ходу запустив в нее руку. Вот и кошелек. Сумку он отбросил в сторону.
– Помогите, украл! – завопила старушка.
– Полиция!
Желток увидел, как наперерез ему шагнул рослый парень в форме охранника…
Споткнувшись о выставленную ногу, он полетел. С размаху рухнув на мраморный пол, Желток вскрикнул. Ему показалось, что тело, словно хрустальная ваза, разлетелось на мелкие кусочки пронзительной боли…
…Сидя на жесткой скамейке «обезьянника», Желток невидящими глазами смотрел через решетку на окно дежурного. Мимо сновали люди в форме и штатском. Время тянулось медленно. Оно словно застыло. Прислушиваясь к своим ощущениям, Желток думал лишь об одном: скорее бы приехал отец. Он обязательно все уладит и заберет его. А если нет? Ведь сдержал слово и перестал давать деньги. Желток тиснул у него тогда двести долларов и ушел жить к Торчку и Утке. Отец за месяц ни разу не позвонил. Потом Желток продал и трубку.
Погруженный в полубредовое оцепенение, когда реальность воспринимается на фоне создаваемых мысленно образов, Желток не сразу понял, что стоящий напротив клетки мужчина – его отец. Иван Васильевич возник из ниоткуда. Просто сгустился воздух, потемнел, и появился он, невысокий, круглолицый, с большими залысинами. Сунув руки в карманы джинсов, некоторое время разглядывал сына, словно пытаясь вспомнить, кто перед ним. Желток даже подумал, что это ему снится.
– Допрыгался? – отец брезгливо смотрел в глаза.
До сознания Желтка, наконец, дошло, что это не сон.
Одновременно по телу пробежал неприятный, перехвативший дыхание озноб. Воздух застрял в груди, а непонятная тревога заставила вскочить со своего места, шагнуть к вертикальным прутьям ограждения и схватиться за них.
На мгновение отлегло, но прилив жара вызвал у Желтка ярость:
– Чего пялишься?! Удивлен?
Едва Матвей узнал, что Дешин на выходные приезжает к нему, так сразу взялся готовиться к встрече. Специально сколотил на берегу реки стол, установил скамейки. Не помешал бы навес, на тот случай, если пойдет дождь. Но пока погода была ясной, а от солнца закрывали росшие вокруг березы и сосны.
– Что-то ты долго, – Марта уселась на скамейку.
Матвей наконец сгреб шампуры с мангала и понес к столу.
– Готово? – зачем-то спросила Марта и стала вилкой стягивать куски мяса и помидор на тарелку.
– Дай, – Дешин забрал у Матвея один из шампуров и тут же вцепился в шашлык зубами. – М-мм, – стянув кусок мяса, застонал он. – Брависсимо!
– А то, – Матвей взял бутылку вина: – Мог бы, кстати, открыть, пока я с шашлыком возился.
С легким хлопком выдернув пробку, он разлил янтарный напиток по бокалам.
– За что пьем? – спросил с набитым ртом Дешин.
– Глупый вопрос, – Матвей бросил на Марту взгляд. – За хозяйку, она главное украшение этого стола…
Марта была, без преувеличения, красива. Синие глаза, черные как крыло ворона волосы, отливающие на солнце синевой, и губы, которые Матвей не устал целовать… Она отвечала взаимностью. Они были прекрасной парой и знали, что Дешин им тихо и беззлобно завидует…
– Ты что решил по поводу частной охранной деятельности? – наконец нарушил тишину Дешин. – Сколько времени прошло, как тебе лицензию вручили…
– Знаешь, а мне что-то расхотелось, – признался Матвей, беря салфетку. – Слишком много ограничений. Есть и вовсе нелепые. Как, например, частный детектив может выполнить заказ мужа проверки в верности жены, если после заключения с ним договора обязан просить у нее разрешение на какие-либо действия?
Дешин засмеялся:
– Ты не первый, от кого я нечто подобное слышу.
– Нелепым кажется и тот факт, что детектив обязан информировать обо всем полицию…
– А что тут такого? – забросив в рот дольку помидора, удивился Дешин.
– Почему я должен посвящать в интимные подробности третьих лиц и где гарантии того, что эта информация, например, впоследствии не станет достоянием гласности? – не сводя глаз с Дешина, Матвей взял салфетку и промокнул подбородок.
– Зная тебя, я уверен, что ты хорошо вник в проблему, и раз так говоришь, значит, есть прецеденты? – Дешин выжидающе уставился на Матвея. – Просвети. Мне тоже интересно.
– Ты прав, есть, – Матвей наколол вилкой кусок мяса и задержал у рта. – То результаты проверок надежности компаний попадают в прессу, то эпизоды личной жизни людей…
– А я вот с тобой не согласна, – неожиданно вмешалась в разговор Марта. – Будет официальный статус, потянется клиент.
– В конце концов, тебя никто не неволит, например, заключать договора на предмет верности супругов, – Дешин отмахнулся от витавшей перед лицом мошки. – Я знаю много частных сыщиков, которые и вовсе занимаются чем-то одним.
– Например, – не поняла Марта.
– Кто-то ищет пропавших людей, другой ищет автомобили. Один бывший мой коллега отыскивает и возвращает домой людей, которые оказались в сектах. Конечно, бывшему сотруднику легче, – Дешин прихлопнул ладонью присосавшегося к щеке комара. – Он уже имеет агентуру, которой обзавелся, пока работал в органах, знает контингент на районе, имеет связи в полиции…
– Связи и у нас есть, – Матвей наколол вилкой кусок уже остывшего мяса, забросил в рот и многозначительно посмотрел на друга: – Ты, например, еще Базаров…
– Мы что, – вздохнул Дешин. – Следователь в большей степени зависит от оперов. Вот Базаров был заинтересован в твоей помощи, выбил для этого даже наружку, которая занималась слежкой за интересующими тебя особами.
– Ладно, я подумаю, – согласился Матвей. – Зарегистрироваться – дело нехитрое.
– Только имей в виду, потом начнется волокита с налоговой и прочими инстанциями, – предостерег Дешин.
– Это не страшно, – отмахнулся Матвей. – Можно нанять бухгалтера.
– Ага! Молодую, красивую, – фыркнула Марта и шутливо погрозила пальцем.
– Ты разве старая? – возмутился Матвей.
Гул мотора и звуки ударных заставили всех посмотреть на проселок. Джип «Тойота» и «Мерседес» выкатились на середину полянки и встали. Дверцы одновременно открылись, и из машин вместе с вырвавшимися на свободу звуками агрессивного рэпа с шумом и гамом высыпала компания молодых мужчин и женщин.
Пятеро парней принялись выгружать на траву из багажников пакеты и сумки. Две девушки с визгом устремились к воде, на ходу срывая с себя одежду. Остальные улюлюкали вслед.
– Отдохнули, – с горечью в голосе резюмировала Марта.
Тем временем один из парней, потирая руки, подошел к столу:
– Вы еще долго?
– А что? – Матвей перекинул через скамейку ноги и сел лицом к бугаю.
Угрюмый взгляд, низкий лоб, кучерявые черные волосы делали его похожим на античного героя, образы которых дошли до наших дней на амфорах и фресках, найденных в Афинах.
– Да мы как бы, – он втянул носом воздух. – В общем, давайте быстрее…
– Ты что, нас выгоняешь? – опешил от такой наглости Матвей.
– Пока просто прошу освободить стол, – уверенный, что двое мужчин и женщина обязательно выполнят требование, уточнил он. – И прибраться за собой не забудьте.
– Дело в том, что ко мне приехал друг, и я специально вчера сколотил его здесь, – объяснил Матвей, не имея никакого желания вступать в конфликт. – Так что имею право находиться здесь сколько угодно времени.
Парень сунул руку в карман джинсов и вынул из него пятисотрублевую бумажку:
– Возьми за работу, и спасибо. А теперь убирайтесь отсюда! – тоном, не терпящим возражений, потребовал он. – И быстрее!
– Грек, ты чего к крестьянам пристал? – раздался от машины голос.
– Значит, тебя Греком кличут? – удивленный совпадением клички парня с возникшей в голове аналогией спросил Матвей.
– И что? – не понял громила.
– Ты долго еще? – продолжал беспокоиться дружок.
Матвей слегка наклонился в сторону, чтобы увидеть говорившего:
– Забери своего приятеля, он нам отдыхать мешает!
– Уверен? – светловолосый худощавый парень подошел и встал рядом с Греком. – Мне кажется, это вы оказались не в том месте и не в то время.
– Понятно, – Матвей встал. – Золотая молодежь. Значит, у родителей есть деньги не только на красивые тачки, но и на то, чтобы в случае чего полечить вас в той же Германии…
– Зачем нас лечить? – удивленно захлопал глазами Грек.
– Грек, заткнись, – не сводя с Матвея глаз, сказал белобрысый. – Не видишь, он издевается.
– Ребята, вы отдыхать приехали, мы тоже, – вмешался в разговор Дешин. – Давайте не будем портить друг другу праздник?
Спокойный тон и уверенность двух мужчин подействовали. Что-то недовольно бурча, парни вернулись к машинам.
* * *
Сидя на опущенной крышке унитаза, Желток обмотал ремнем руку чуть выше локтя, в том месте, где у нормальных мужчин его возраста должен быть бицепс. Один конец ремня зажал коленями, второй потянул зубами. Торопливо похлестал по венам ладошкой, потом наклонился и взял лежащий на грязном полу шприц. От напряжения заныла поясница, а со лба покатились крупные капли пота. Он поднес кончик иглы к вене, изгибы которой повторяла дорожка из розовых точек от инъекций. Как назло, тряска усилилась. «Только бы не промахнуться», – едва подумал он, как кто-то с силой рванул дверцу кабинки на себя. Запирающий механизм вместе с куском пластика улетел к стене с писсуарами. Нависший над ним Торчок захлебнулся от негодования.
– Желток, ты чего, у своих «ширку» тыришь?
Не размахиваясь, он двинул Желтку кулаком в лицо, отчего нижняя челюсть отвисла, а конец ремня выпал изо рта. От удара Желток отлетел назад, ударившись выпирающим позвоночником о вертикальную трубу сливного бачка. Шприц, или, как его называли в их среде, «баян», выпал на пол.
Торчок тут же наклонился и поднял его.
– Успел? – раздался голос Утки.
Худая, как смерть, подруга Торчка следовала за ним словно тень. Вот и сейчас даже не постеснялась и вошла в мужской туалет гипермаркета.
– Где гараж? – Торчок наклонился и стал осматривать кафельный пол. Колпачок от иглы шприца он увидел под ногой Желтка. Двинув его ладошкой по щиколотке, Торчок надел «гараж» на «баян» и выпрямился:
– Крыса!
Сюда они пришли не за покупками, а в надежде оформить кредитную карту на чужой паспорт. Дело в том, что накануне Торчок подрезал у одного из ночных клубов сумочку. Ее обладательница с трудом добралась до машины, где отключилась прямо за рулем. Наверняка она еще не пришла в себя и не хватилась пропажи. Кроме нескольких тысяч рублей, косметички и упаковки презервативов, у Тарасовой Юлии Владимировны больше поживиться было нечем. Однако, разглядывая документы, Торчок вдруг заметил ее сходство с Уткой. Решение возникло незамедлительно, и утром они все вместе двинули сюда. Пока Утка наводила в дамской комнате марафет, оставив сумочку Желтку, он тиснул у нее из потайного кармана уже заряженный «баян». Когда Утка вошла в офис банка, он устремился сюда…
– Получилось? – Желток поднял на Торчка взгляд.
– А это уже тебя не касается, – пряча «баян» во внутренний карман ветровки, брезгливо скривился дружок. – Все, мосты разводим.
– Вы что, меня бросаете? – жалобно простонал Желток.
– Это ты сам нас кинул, – подала голос Утка.
– Блин, девушка, вы случайно двери не перепутали? – стал возмущаться бородатый мужчина.
– Все, уходим, – ответил ему Торчок и с силой захлопнул дверцу.
С трудом раскатав рукав рубашки, Желток встал, вставил ремень в петли брюк и вышел из кабинки. Воздух снова стал застревать в легких, а к горлу подступил тошнотворный ком.
Словно во сне Желток вышел из туалета. По проходу, образованному рядами магазинов, сновали люди. Здесь было душно. Как он ненавидел всех сейчас! У каждого есть деньги, и всем нет до него никакого дела. Нет, надо что-то предпринять! Может, пойти отыскать Торчка и упасть в ноги?
Все мысли вмиг улетучились, когда он увидел, как сухонькая старушка, сидевшая на скамейке под искусственной пальмой, убрала в стоящую рядом сумку кошелек и стала утирать платком рот устроившейся рядом с ней девочке, видимо, внучке. В одной руке та держала мороженое. Пользуясь тем, что старушка отвернулась, он шагнул… Отчего-то Желток понял, что у него ничего не выйдет. Однако он не мог больше терпеть. Схватив сумку, устремился прочь, на ходу запустив в нее руку. Вот и кошелек. Сумку он отбросил в сторону.
– Помогите, украл! – завопила старушка.
– Полиция!
Желток увидел, как наперерез ему шагнул рослый парень в форме охранника…
Споткнувшись о выставленную ногу, он полетел. С размаху рухнув на мраморный пол, Желток вскрикнул. Ему показалось, что тело, словно хрустальная ваза, разлетелось на мелкие кусочки пронзительной боли…
…Сидя на жесткой скамейке «обезьянника», Желток невидящими глазами смотрел через решетку на окно дежурного. Мимо сновали люди в форме и штатском. Время тянулось медленно. Оно словно застыло. Прислушиваясь к своим ощущениям, Желток думал лишь об одном: скорее бы приехал отец. Он обязательно все уладит и заберет его. А если нет? Ведь сдержал слово и перестал давать деньги. Желток тиснул у него тогда двести долларов и ушел жить к Торчку и Утке. Отец за месяц ни разу не позвонил. Потом Желток продал и трубку.
Погруженный в полубредовое оцепенение, когда реальность воспринимается на фоне создаваемых мысленно образов, Желток не сразу понял, что стоящий напротив клетки мужчина – его отец. Иван Васильевич возник из ниоткуда. Просто сгустился воздух, потемнел, и появился он, невысокий, круглолицый, с большими залысинами. Сунув руки в карманы джинсов, некоторое время разглядывал сына, словно пытаясь вспомнить, кто перед ним. Желток даже подумал, что это ему снится.
– Допрыгался? – отец брезгливо смотрел в глаза.
До сознания Желтка, наконец, дошло, что это не сон.
Одновременно по телу пробежал неприятный, перехвативший дыхание озноб. Воздух застрял в груди, а непонятная тревога заставила вскочить со своего места, шагнуть к вертикальным прутьям ограждения и схватиться за них.
На мгновение отлегло, но прилив жара вызвал у Желтка ярость:
– Чего пялишься?! Удивлен?