Байкалов Альберт. Мастер перехвата

   – Хорошо. – о чем-то напряженно размышляя, турок потер пальцем бровь. – Наверное, будет не лишним вам с Мажидом знать всю правду. Вы все равно поймете, для чего все задумано. Об этом будут трезвонить на каждом углу. – он поднял на Умалата взгляд. – По пути похищенных вами ученых перехватят сотрудники грузинской разведки и ФБР. Они представят миру ситуацию так, будто эти люди ехали по поручению российского правительства помочь Ирану сделать атомную бомбу. Чтобы они дали признательные показания, вам предстоит в Новоланске большая работа.
   – Их будут шантажировать родственниками? – догадался Резоев.
   – Да, – подтвердил его предположение Муджав. – Но не только. Как в таких случаях работать, в ЦРУ знают. Может, они попросту сами согласятся оказать помощь мировому сообществу? Нет, есть масса разных психотропных препаратов. – турок махнул рукой. – Наука шагнула далеко вперед. Все равно они сделают эти заявления.
   – Честно сказать, я не был готов встретить тебя в этом городе, – пытаясь как-то оправдать свою раздражительность, уже более мягко проговорил Умалат.
   – Одна из наших компаний ведет здесь строительство. Я приехал, чтобы осветить ее работу в прессе. Ничего удивительного. Гораздо сложнее, когда для прикрытия работы сотрудника приходится создавать целую фирму.
   Двери открылись, и вошел официант. Он выставил перед собеседниками чашки с кофе, быстро убрал грязную посуду и вышел.
   – Когда и где я узнаю, кого необходимо найти в Новоланске? – осторожно спросил Умалат.
   – Там тебя найдут и все скажут, – уклончиво ответил Муджав.
   – Каким образом и кто?
   – Вот, возьми. – турок вынул из кармана портмоне и протянул ему небольшой пакетик с сим-картой. – Как приедешь, купишь телефон, вставишь ее и жди. Тебе позвонят. Постарайся как можно быстрее наладить контакт со своими людьми. Выбери самых надежных.
   – У меня там все такие, – с нотками недовольства в голосе проговорил Резоев.

* * *

   – Сызрань! – прочитал Лешка большие светящиеся буквы на козырьке вокзала и огляделся. По залитому светом фонарей перрону сновали люди. Милиционеров среди них не было, и он направился к главному входу. До сегодняшнего дня ему, можно сказать, везло. Из Москвы он решил ехать электричками. По-другому попросту невозможно. Ведь паспорта у него нет, и каждый норовит спросить: «Где родители?» или «Мальчик, ты чей?» Особенно он опасался милиционеров. Но Лешка был хитер и быстро решал проблемы за счет смекалки. В Рязани его едва не побили. Но он сумел убежать, дождаться утра и снова сесть на поезд. Свое бегство от хулиганов он не считал позором. Ведь даже тренер всегда говорил, что лучший бой не тот, который состоялся, а которого удалось избежать.
   – Слышь, парень, деньги есть? – спросил небритый мужчина с синяком под глазом.
   – Нет! – Лешка прошмыгнул мимо бродяги.
   Надо было посмотреть расписание, а потом позаботиться о ночлеге. Ехать в ночь он не собирался. Опасно. Вагоны пустые, полно хулиганов и милиции. Ко всему, одежда стала отчего-то влажной и неприятно прилипала к телу. Хотелось разуться. Ноги гудели от постоянного нахождения в ботинках.
   После трех суток пути у Лешки закончились деньги, которые он разменял в Москве, и надо было снова менять. Он вошел в здание вокзала. Людей здесь немного. Оглядевшись, подошел к расписанию поездов, справа от которого располагалась огромная карта железных дорог. По всем расчетам ему нужно было попасть в Волгоград.
   – Ты чей такой будешь? – участливо глядя сверху вниз, спросила его щуплая женщина в вязаном берете.
   Он пожал плечами, не зная, как ответить.
   – Потерялся, что ли? – спросила другая, помоложе и полнее первой.
   – Нет. – он испуганно замотал головой. – Брата жду.
   – А почему чумазый такой? – покачала головой та, что в берете.
   – Смотри, Нина Андреевна, как у него губы потрескались, – цокнула языком вторая. – Обветрели. Значит, на улице живет.
   Лешка снова стал врать:
   – Третий день как дома не был. – он сокрушенно вздохнул, на глаза навернулись слезы. – Отец с матерью пьют и ругаются…
   Эту сцену он не раз наблюдал в Москве. Зачастую так объяснялся с участковым живущий по соседству с бабушкой подросток, родители которого беспробудно пили.
   – Куда же милиция смотрит? – запричитала женщина, которую полная назвала Ниной Андреевной.
   – Приходил участковый, – продолжал сочинять Лешка. – Да что толку? Они, пока деньги не закончатся, пить не перестанут.
   – А в ранце что? – спросила та, что помоложе.
   – Учебники. В школу-то я должен ходить…
   – А ты случайно не во второй учишься? – подалась вперед Нина Андреевна.
   – Да, – выразительно кивнул Лешка.
   – Так я напротив нее живу! Пойдем ко мне, переночуешь.
   – Ага, а вы меня в милицию, – едва не плача, проговорил Лешка. – А они меня обратно к мамке…
   – Да не буду я никому сообщать, – залепетала женщина.
   – Зря вы, – зашипела полная, – обкрадет и сбежит.
   – У меня брать-то нечего, – отмахнулась та. – Пойдем.
   Подхватив сумку, из которой пахло пирожками, она направилась к выходу.
   Лешка понял, что сердобольная женщина выносит к поездам на продажу выпечку.
   Они пересекли привокзальную площадь и около километра шли пешком вдоль улицы серых и безликих пятиэтажек. Город совсем не походил на Москву. Здесь почти не было ярких реклам, дороги не распирали потоки машин, не гремели трамваи. Небольшой, но промозглый ветерок стучал ветками редких тополей.
   Вскоре свернули в захламленный двор, пересекли его и вошли в подъезд. Квартирка у Нины Андреевны была небольшой, но уютной. На подоконниках, на полу, даже на шкафах стояли горшки с цветами. Здесь были традесканция, кактусы и герань. Лешка разбирался в названиях, ведь частенько оставался у бабушки, которая тоже имела целую оранжерею. Запах взволновал парня. Он едва не заплакал. Тоска по дому сдавила грудь. На глаза навернулись слезы.
   – Раздевайся, что стоишь? – поторопила Нина Андреевна и скрылась на кухне.
   Он стянул ранец, снял куртку, ботинки и прошлепал следом.
   Нина Андреевна колдовала над огромной кастрюлей с тестом.
   – К утру надо пирожков наделать. – она вздохнула, обводя взглядом тесную кухню. – В семь поезд из Новосибирска, а через полчаса после него «Россия». – неожиданно она всплеснула руками: – Ты давай в ванную! Сейчас я тебе полотенце дам.
   Умываясь, Лешка старался сильно не плескаться и почти не пользовался душем. Весь превратившись в слух, он пытался понять, чем занимается Нина Андреевна. Лешка опасался, что женщина позвонит в милицию. Но та возилась на кухне, гремя кастрюлями. Быстро умывшись, он вытерся огромным махровым полотенцем, надел взятое из ранца чистое белье, натянул джинсы и вышел в коридор.
   – Ну вот, совсем другое дело! – просияла Нина Андреевна. – Сейчас тебя накормлю – и спать. Тебе в школу к какому времени?
   – В девять первый звонок, – соврал Лешка.
   Нина Андреевна налила чашку чая, выставила тарелку с двумя пирожками и вышла.
   Уминая пирожки, Лешка вдруг услышал, что она с кем-то разговаривает.
   – В милицию звонит! – Лешку обдало жаром.
   С набитым ртом он осторожно вышел из-за стола и прокрался по коридору. Однако голоса доносились не из прихожей, где на полочке стоял телефон, а из комнаты.
   – … паренек спокойный, хорошенький.
   – Мама, вечно ты этих побирушек в дом тащишь, – раздался мужской голос.
   – Тебе веселее будет. Чего вот так целыми днями лежать?
   – Все равно встану. – в голосе мужчины появились нотки обиды. – Я уже почти садиться могу.
   – Встанешь, встанешь, миленький. – Нина Андреевна всхлипнула. – Врач сказала же: дело времени.
   Лешка на цыпочках вернулся в кухню и допил чай.
   Почти сразу следом вошла Нина Андреевна.
   – Спать будешь в комнате моего сына. – она стала раскатывать тесто. – Он ходить не может. Ранение у него в спину. Но сказали, что все наладится. Всего два месяца прошло. Вот три дня назад из госпиталя забрала. Хотя настаивали, чтобы еще полежал. Но ведь дома и стены помогают.
   Лешка вышел из-за стола и в сопровождении Нины Андреевны направился спать. Они оказались в небольшой комнате. У стены слева стояла железная кровать, на которой лежал средних лет мужчина в тельняшке. Напротив диван. У окна стол с компьютером. Справа небольшой шкафчик с книгами. На тумбочке у дверей, так, чтобы лежащему на кровати было удобно видеть, телевизор.
   – Ну что, пацан, давай знакомиться! – мужчина слегка приподнялся и протянул руку: – Павел.
   – Алексей. – Лешка ответил на рукопожатие и оглянулся на Нину Андреевну.
   – Вот подушка, плед, простыня. – она показала на диван. – Раздевайся и ложись. Спокойной ночи.
   – Мама, а ты снова до утра пироги печь будешь? – с раздражением в голосе спросил Павел.
   – Паша, а что мне еще делать? – удивилась Нина Андреевна.
   – Нам что, денег не хватает? – с нотками недовольства в голосе спросил он.
   – Всего хватает, – отмахнулась она. – Просто не могу я без дела сидеть.
   – Но не ночью же! Может, ты скрываешь от меня чего? Небось врачи на лапу требуют?
   – Да ты что! – ужаснулась Нина Андреевна. – Как ты смеешь так говорить про людей, которые тебя с того света вытащили?
   – С того света меня на горбу мой командир отделения Васька Туров вытащил, а они склеили как попало и теперь, наверное, говорят, что нужна еще операция?! – с обидой выкрикнул он.
   – Нет. – она сжала губы и вышла. Однако Лешка догадался, что женщина собирает деньги на лечение сына. Он хоть и был маленький, но очень хорошо чувствовал фальшь.
   Когда за Ниной Андреевной закрылась дверь, Лешка разделся, аккуратно сложил одежду на стул и лег на диванчик.
   – Отец с матерью пьют, значит, – вздохнул Павел. – А ты, когда вырастешь, кем хочешь стать?
   – Военным, – с ходу ответил Лешка. – Как отец.
   Ему не терпелось побольше узнать от Павла о Чечне.
   – Погоди. – Павел приподнялся на локтях. – Он что, служит в армии?
   – Нет, – лихорадочно ища выход из положения, замотал головой Лешка. – Мать с отчимом пьет. А отец погиб.
   – Тоже в Чечне? – участливо спросил Павел.
   – Да, – подтвердил Лешка, чувствуя, как снова к горлу подступил комок. – Он офицер был. Старший лейтенант.
   – Да, брат, мы с тобой, выходит, оба – жертвы одной войны. – Павел сложил руки на животе и задумчиво уставился в потолок.
   – А отсюда до Гудермеса далеко? – спросил Лешка.
   – Зачем тебе? – удивился Павел.
   – Просто. Там вертолет упал, в котором отец был.
   – Прилично, – немного подумав, сказал Павел. – Мы туда самолетами летали. Правда, не в сам Гудермес, а в Ханкалу.
   – А поездом как туда добраться? – осторожно поинтересовался Лешка.
   – Так, – протянул Павел. – Ты меня начинаешь настораживать. Что, решил повоевать съездить?
   – Я еще маленький. – Лешка замолчал, пытаясь определить настроение Павла. Но в голосе было больше иронии. По всему выходило, что он ничего не заподозрил, и Лешка успокоился.
   – Когда вырастешь, там будет уже мир, – пообещал Павел.
   – А я бы на месте главного начальника бросил бы туда сразу атомную бомбу – и все, – неожиданно заявил Лешка. – Тогда бы и отец был живой, и тебя никто не ранил.
   – Ну ты, брат, даешь, – Павел рассмеялся. Правда, смех этот был едва слышен и со странным придыханием. – Там ведь не все негодяи. Многие хотят в мире жить. Просто традиции у них особенные, а так люди хорошие. Вот кого бы я разбомбил, так это Англию. Это там все планы разрабатываются.
   – Какие планы? – не понимая абсолютно ничего, Лешка даже сел.
   – Как нашу страну развалить, – пояснил Павел. – Это всегда было. Еще в первую мировую, когда мы были союзниками и вместе воевали против немцев. Она, как и остальные члены Антанты, втайне желала, чтобы Россия проиграла в войне.
   – Почему? – Лешка уставился на Павла в ожидании ответа.
   Он не имел представления о Первой мировой войне и лишь немного слышал про революцию. Однако знал, что с Германией Россия в прошлом веке воевала два раза.
   – Никто не хочет сильной России, – резюмировал Павел. – Всем нужны просто наши богатства: нефть, золото, никель, древесина… Чтобы вынудить нас за бесценок продавать все это на Запад, нужно, чтобы мы ослабли от войн, спились, поголовно начали умирать от наркотиков.
   Павел дотянулся до выключателя:
   – Все, спокойной ночи.
   Лешку вновь охватило волнение. Как-то не верилось, что Нина Андреевна не попытается выяснить, кто он на самом деле. Он еще некоторое время не спал, прислушиваясь к тому, как женщина возится на кухне, и размышляя над разговором с Павлом. Проснулся от того, что кто-то несколько раз назвал его имя и тронул за плечо. Сначала ему показалось, что это бабушка. Он открыл глаза и некоторое время не мог понять, где находится.
   – Леша, пора в школу собираться. – ласковый голос Нины Андреевны вернул его в реальный мир.
   – Подъем! – бодро скомандовал Павел.
   – Давай умывайся – и за стол. – Нина Андреевна вышла.
   – После школы сразу сюда, – полушутливым тоном распорядился Павел.
   – Есть! – бодро ответил Лешка и стал одеваться.
   Нина Андреевна накормила его толченой картошкой с котлетой и стала собираться на вокзал.
   – Вы из-за меня в семь часов поезд не встретили? – виноватым голосом спросил Лешка.
   – Почему так решил? – Нина Андреевна застегнула «молнию» на куртке. – Я уже, милок, половину пирожков продала. Там сейчас сумка. Попросила знакомую присмотреть, а сама на троллейбусе сюда.
   – Когда же вы спите? – удивился он, допивая чай.
   – На том свете отдохнем, – пошутила женщина и вышла с кухни.
   Вскоре хлопнули входные двери.
   Лешка оделся, размышляя, как избежать встречи с Ниной Андреевной на вокзале, и направился следом. Дорогу он запомнил и вскоре уже изучал расписание поездов на Волгоград. По всему выходило, что ехать ему придется через Саратов. Проблем с билетом не было. Чем дальше удалялся от Москвы, тем становилось проще. Так, с тремя пересадками, без особых проблем к вечеру он уже добрался до Волгограда.

Глава 3

   – Видел, какой большой памятник стоял? – спросил Мажид, вытирая мускулистое, покрытое густой черной порослью тело полотенцем.
   – Зачем спрашиваешь, если знаешь, что видел? – не отрываясь от экрана монитора ноутбука, с раздражением спросил Умалат. – Вместе ходили смотреть.
   Его лицо было сосредоточенным. От напряжения на лбу даже выступили бисеринки пота. Он медленно, то и дело попадая не на ту клавишу, вводил в окно браузера один за другим вопросы. Его интересовало расписание поездов до Новоланска и время прибытия. Но такой информации в Интернете не было. Хотя он подозревал, что попросту неправильно формулирует предложение. Накануне вечером они приехали в Волгоград и поселились в одной из небольших гостиниц на окраине города. Адрес дал турок. Здесь нужно было прожить пару дней и определить, интересуется ими кто-то или нет. Одновременно немного притереться к России, вспомнить язык, который Умалат уже успел подзабыть, изучить новые слова, которые появились и используются в криминальных кругах. Сегодня с утра они съездили на Мамаев курган. Мажид был поражен величием монумента «Родина-мать». Ему даже было жутковато от таких размеров. «Когда мы победим кафиров, то построим у себя в два раза больше», – шепнул он тогда Монголу.
   – Придется ехать на вокзал, – с задумчивым видом проговорил Умалат, закрывая крышку компьютера.
   – Можно у администрации гостиницы спросить. У них тоже есть расписание, – со знанием дела сказал Мажид.
   Умалат развернулся на стуле и посмотрел на него. Лицо недавно сбрившего бороду Мажида выглядело немного смешным. До половины оно было обветренное и загорелое, а подбородок и скулы почти белыми.
   – Вид у тебя опасный.
   – Кому какое дело? – обиженно спросил Мажид. – Был бородатый, потом сбрил! Где написано, что я моджахед? Что, в России чеченцы не носят бороды?
   – На вокзал поедем, чтобы сразу купить билеты, – сменил тему разговора Умалат. – Собирайся. И старайся говорить на русском языке. У тебя страшный акцент. Сразу видно, что в России совсем недавно.
   Надев костюмы и накинув кожаные куртки, они вскоре вышли из гостиницы. До вокзала доехали на такси. Почти сразу взяли билеты на утро до Новоланска.
   – Пойдем перекусим. – Умалат показал на расположенные вдоль стены магазинчики, между которыми было несколько кафе.
   – Зачем на вокзале кушать? – удивился Мажид. – Плохой здесь еда. И милиция много.
   Умалат поморщился:
   – Нет, говори на родном языке, а тренироваться будешь в номере.
   Они прошли за декоративное ограждение. Здесь, за десятью столиками, сидели несколько человек. Кто-то пил кофе, молодая пара хлебала борщ из глиняных горшков, худенькая женщина ела пельмени, что-то бормоча сидевшей рядом девочке лет семи. Та явно не хотела есть, морщила носик и хныкала. Чеченцы подошли к витрине, на которой были выставлены салаты и холодные закуски. Умалат взял запакованный в пластик лист с меню.
   – Что желаем? – по другую сторону прилавка возникла с уставшим взглядом продавщица.
   – У вас все свежий? – грозно нахмурил брови Мажид.
   – Конечно. Поток пассажиров большой, так что даже при желании невозможно, чтобы на стол попало блюдо, приготовленное вчера.
   Они взяли по бифштексу с макаронами и чай. Устроившись за последним столом, принялись за еду.
   – Здравствуйте. – возникший сбоку мальчишка с ранцем посмотрел сначала на Умалата, потом на Мажида.
   – Чего тебе надо, мальчик? – спросил Умалат и окинул взглядом помещение кафе, пытаясь определить, с кем он пришел.
   – Ты, наверное, кушать хочешь? – попытался угадать Мажид.
   – Просто спросить хочу. – паренек оглянулся по сторонам, потом снова уставился на Мажида.
   – Спрашивай. – он взял салфетку и вытер губы.
   – Вы ведь грузины?
   – Э-э, – протянул Мажид. – Зачем тебе знать, кто мы?
   – Надо, – заговорщицки ответил парень.
   – Что значит надо? – Умалат перестал жевать.
   – Там милиция двух грузин ищет, вот хотел предупредить…
   – Чеченцы мы, – ответил Мажид и покосился на Умалата. – Слышал, республика такой есть, Ичкерия называется.
   – Это где город Гудермес? – ошарашил следующим вопросом мальчишка.
   – Да. – не сводя с него взгляда, Мажид отпил из чашки. – Откуда знаешь про такой город?
   – У меня папа там работал.
   – Кем?
   – Строителем, – ответил паренек.
   – Давно?
   – Когда меня еще не было.
   – Может, мы его знаем? – вступил в разговор Умалат. Его забавлял новый собеседник. – Гудермес наша родина.
   – Он чеченец? – неожиданно спросил Мажид.
   – Нет, русский.
   – Когда Советский Союз был, там жили много кафи… русских, – поправился Мажид.
   Неожиданно Умалата охватило волнение. Он заметил, что в их сторону стали бросать любопытные взгляды посетители, а продавец за стойкой и вовсе не спускала глаз.
   – Ладно, мальчик, иди, – процедил он сквозь зубы, – тебя, наверное, уже мама потеряла.
   – Может, вы знаете тогда Исмаила Хазбиева? – пропустив его слова мимо ушей, продолжал засыпать вопросами мальчишка.
   – Знаю, – стал врать Умалат, с одной лишь целью отвязаться от навязчивого паренька. – Сосед мой. Давно уехал. Где-то в России живет. Зачем тебе?
   – Они с отцом дружили, – ответил паренек. При этом взгляд его потемнел. Умалату отчего-то стало не по себе.
   – Я же сказал, не знаю, где он теперь. Уходи.
   Проводив взглядом паренька с забавным ранцем за спиной, Умалат откинулся на спинку стула:
   – Я не думаю, что русские менты могли использовать ребенка для того, чтобы прощупать нас.
   – Эти шакалы на что угодно способны, – цокнул языком Мажид. Однако выглядел он спокойным. Бандит также был уверен, что паренек говорил правду.
   – Пойдем, купим нарды, – неожиданно предложил Умалат. – Будет как скоротать время до завтра, да и в поезде пригодятся.
   – А где здесь их про…
   Громкий хлопок из-за спины Умалата опрокинул Мажида вместе с пластиковым стулом на спину. Стреляли сквозь просветы решетчатого ограждения, опутанного искусственной виноградной лозой.
   Умалат соскочил со стула и бросился к витрине. Едва он оказался за спасительной стеной, как прогремел второй выстрел. В зале ожидания запричитала женщина. Кто-то закричал. Поднялся шум, по характеру которого можно было догадаться, что народ устремился к выходу. В кафе тоже началась паника. Молодая пара, переворачивая стулья, бросилась прочь, женщина с девочкой пригнулась над тарелкой и пронзительно завизжала. Еще один мужчина попросту упал под стол и закрыл голову руками.
   Неожиданно Умалат почувствовал резь в глазах, в горле запершило. Мажид перевернулся на живот и пополз к нему. Из его глаз ручьем текли слезы, а лицо стало пунцовым.
   – Мальчик, положи оружие на пол! – раздался властный голос.
   Было понятно, это подоспел милицейский наряд.
   Умалат скрипнул зубами. Он понял, в них стрелял именно этот маленький шакаленок, который подходил к столу. Наверняка кто-то из близких погиб в Чечне, вот и решил отомстить.
   – Дяденька, я больше не буду! – раздался испуганный голос хулигана.
   – Надо убираться отсюда! – охрипшим то ли от волнения, то ли от газа голосом проговорил, поднимаясь на ноги, Мажид.
   Парень стрелял прицельно и, несмотря на расстояние, часть слезоточивого газа попала в лицо.
   – Поздно, – одними губами проговорил Умалат, увидев входившего в кафе милиционера.
   – Девушка, дай бутылка воды, глаз промыть надо! – едва ориентируясь из-за обильно текущих слез, Мажид устремился к прилавку.
   – В таком случае лучше молоко. – милиционер с погонами сержанта участливо заглянул в лицо Мажида.
   Продавщица бросилась к холодильнику и достала оттуда пакет «Веселого молочника».
   – Проводи, пожалуйста, в туалет, – попросил сержант стоящего рядом мужчину. – Здесь рядом.
   Тот кивнул, взял Мажида под руку и повел.
   Милиционер подошел к Умалату.
   – Сержант Беляков. – он пронзительным взглядом обвел чеченца с головы до ног и уставился в лицо: – Как я понимаю, стреляли в вас?
   – А чего тут понимать? – развел руками Резоев. – Уже детей против нерусских настроили. Не удивлюсь, если скоро нас опять в Казахстан отправлять начнут.
   – Вы его раньше знали?
   – Нет, – замотал головой Умалат. – Первый раз вижу. Он подошел, спросил, кто мы, и ушел…
   – Попрошу предъявить документы. – лицо милиционера сделалось строгим.
   Умалат безропотно достал паспорт.
   – Бахтиер Мамедов, – пробормотал сержант. – Значит, проживаете в Ростове? Таджик. – Он хмыкнул: – В России лучше?
   – Разве нет русских в Душанбе? – резонно заметил Умалат. – А вообще, еще в начале девяностых туда всю семью вывез. Дом купил. Свой бизнес имею.
   – Чем, если не секрет, занимаетесь? – милиционер вернул паспорт.
   – Кирпич делаю, – скромно ответил Умалат.
   – Хорошее дело, – пробормотал милиционер, посмотрел на часы, потом на вход. – А ваш напарник?
   – Он работает у меня.
   – Куда направляетесь? – продолжал засыпать вопросами сержант.
   – В Новоланск.
   – Билеты есть?
   Умалат вынул портмоне и протянул билеты.
   – Зачем, если не секрет? – задал сержант следующий вопрос.
   – Оборудование купить новое.
   Появился Мажид. Лицо было красным, но он уже не щурился и шел нормально.
   – Мы пойдем? – беря из рук сотрудника билеты, спросил Умалат.
   – Нет, сейчас в отделение, надо составить протокол.
   – Да брось, начальник, – ужаснулся Умалат. – Мальчишка хулиган. Какой протокол? Сами с ним разбирайтесь. Я вас знаю, сейчас он виноват, а к обеду мы крайними будем…
   Сержант поднес к губам портативную станцию:
   – Максимов, вы где?
   – В отделении с этим шалопаем…
   – Дуйте обратно в «Айсберг». – он отступил на шаг от Умалата, таким образом, Мажид тоже оказался в его поле зрения. – Потерпевшие ершатся.
   – Там опера крутятся, гильзы ищут, я сейчас с ними свяжусь, – прохрипела станция.
   – Ладно, начальник. – Умалат отмахнулся. – не надо шум поднимать. Показывай, куда идти.
   Уже на выходе навстречу им выскочили двое молодых мужчин в гражданской одежде:
   – Все нормально?
   – Пройдем на всякий случай вместе до отделения, – попросил сержант.
   – Слушай, начальник, – Умалат на полшага обогнал сержанта и заглянул ему в лицо, – нам обязательно завтра уехать надо…
   – Уедете, – заверил тот. – Паренек несовершеннолетний, особого вреда здоровью не причинил, так что ничего серьезного.

* * *

   Антон вышел из дверей спорткомплекса, сбежал по мраморным ступенькам крыльца и направился к машине.
   Он около получаса разговаривал с тренером Лешки. Тот перечислил всех друзей крестника, рассказал о том, как у него идут дела. С его слов выходило, что в секции жесткая дисциплина и дружный коллектив. Тренер был уверен, что причина Лешкиного исчезновения может крыться где угодно, только не в стенах спортивного комплекса. Он похвастал успехами воспитанников, упомянув при этом чеченского мальчика Успу Хазбиева, подающего большие надежды. Неожиданно Антон поймал себя на мысли, что мужчина что-то недоговаривает. Ему даже показалось, что, упомянув Успу, он вдруг замешкался и заволновался. Речь изменилась, взгляд стал блуждающим. Так бывает, когда в разговоре человек непроизвольно натыкается на что-то очень важное, ставшее следствием спонтанно слетевшей с уст собственной фразы. Это послужило поводом тому, что Антон решил пообщаться и с Успой. Он заподозрил, что, воспитанный на рассказах об отце, Лешка поссорился с чеченцем. Однако младшая группа занималась вечером, и сейчас его просто не было на месте. Антон узнал номер школы, в которой учился Успа, и вскоре уже стучал в кабинет директора.
   – Здравствуйте, – поприветствовал он сидевшую за письменным столом представительную даму лет пятидесяти с высокой прической и надменным взглядом. – Меня зовут Антон Владимирович. Я бы хотел побеседовать с одним из ваших учеников.
   – А вы, извините, из РОНО или ГОРОНО? – с сарказмом спросила женщина. – Если из милиции, то только в присутствии родителей.
   Антон догадался, что тренер позвонил директрисе, и разозлился:
   – Пропал ваш ученик, Завьялов Алексей. – он подошел ближе к столу. – Его отец погиб в Чеченской республике. И Леша, и Успа ходят в одну секцию дзюдо. Возможно, на этой почве был конфликт.
   – Тем более я не позволю вам встретиться, – жестко заявила директриса. – Вы, если не секрет, кем приходитесь Завьялову?
   – Я командир его погибшего отца, крестный Алексея…
   – Мне даже смешно. – директриса встала из-за стола, поправила правой рукой прическу. – Раз вы командир, значит, в ответе за своих подчиненных. Хм. – она подвинула письменный прибор. – Леша должен вас по меньшей мере не уважать.
   – Мне необходимо поговорить с Успой, – с нотками угрозы в голосе проговорил Антон. Обычно от такой интонации, с которой он повторил просьбу, люди терялись. Было в этом немного чего-то гипнотического. Способам разговора, ведению допроса, даже обычному знакомству в ГРУ также уделялось внимание. Занятия проводили военные психологи и артисты.