Бесшумно открылись двери, и в кабинет вошел Родимов. Он уже успел сходить в общежитие и переодеться. Сейчас вместо военного камуфляжа на нем был синий спортивный костюм.
Антон поднялся.
– Сиди, – махнул рукой генерал и сел за стол для совещаний. – Ну?
– Все напоминает слепое выполнение команды. Только зачем автобус?
– Может, этот самый репортер много знает и ему сделали установку на самоуничтожение? – задал генерал встречный вопрос.
– Так или иначе, но в Косово с ним поработали, – задумчиво проговорил Антон. – Больше его похищение никак не объяснить. Ни выкупа, не политических требований. Увезли, обкололи, привезли.
– А если это обыкновенный эксперимент? – неожиданно выдвинул гипотезу генерал. – Решили проверить на практике, сможет ли человек добраться до Москвы, а потом выполнить здесь команду?
– Точно! – Антон хлопнул ладонью по столу. – Скорее, так оно и есть.
– Значит, в окрестностях Приштины появилась лаборатория, где пытаются зомбировать людей. – Генерал встал, прошел по кабинету, остановился у окна, за которым уже практически ничего видно не было.
– Возможно, ее создали специально для решения вопросов на территории России, – выдвинул предположение Антон.
– Я тоже так считаю, – кивнул генерал. – И первая ласточка уже у нас отметилась.
– Надо ждать за ней прилета настоящих орлов. – Не вставая со своего места, Антон открыл сейф, уложил донесение в папку. – Кстати, – спохватился он, – а ведь в записной книжке Амжи есть адреса Приштины. Я сразу как-то не догадался, но там было улица Б.К. и номер дома.
– Улица Билла Клинтона, – генерал кивнул. – Точно. Только в Косово все что попало его именем назвали. Кстати, – генерал развернулся к Антону, – неделю назад мне позвонил командир спецназа МВД Серегин.
– Помню такого, – оживился Антон. – Работали вместе. Хорошие ребята.
– К нему приехал друг, уволившийся еще после первой чеченской кампании по состоянию здоровья, – продолжал генерал. – Так вот, утром, когда они направлялись к машине, на них было совершено вооруженное нападение. Причем подкарауливший их человек имел цель убить гостя Серегина. Что, впрочем, ему удалось сделать. Так вот, Серегин уверен, что киллер действовал неосознанно. Более того, ему удалось узнать, что после того, как этот гаденыш отстрелялся, он напрочь забыл даже свое имя. Сработал странный механизм. Память после достижения цели словно стерлась.
– Может, придуряется? – на всякий случай спросил Антон.
– Это чудо в институте имени Сербского, а там, как тебе известно, прикинуться дураком невозможно, вмиг расколют.
– А есть какое-то объяснение тому, что покушались на гостя этого Серегина? – Антон не мигая уставился на Родимова.
– Кровная месть, – генерал наконец сел. – Он убил Черного Принца.
– Припоминаю, – нахмурился Антон. – Капитан. Фамилия у него еще такая, интересная. Кажется, Зайцев. Так ведь мы тоже в этой операции принимали участие!
– Дело не в этом, – генерал сокрушенно вздохнул. – Два случая в течение недели. Такое впечатление, что где-то штампуют зомби. А они наша непосредственная работа.
Сегодня Виссар проснулся намного раньше обычного. Это он понял по только начавшему сереть под самым потолком квадрату окошка. Некоторое время чеченец лежал, пытаясь привести свои мысли в порядок. Умственное напряжение быстро вызвало неприятные, распирающие череп, ощущения. Мозг стал казаться куском резины, в котором застревали воспоминания о прошедшем дне. Он отчетливо ориентировался в настоящем. Относительно хорошо помнил тренировки, которые с ним проводили. Но иногда в спокойные размышления врывалось перекошенное от страха лицо человека, брызги крови, ощущение, что он только что воткнул кому-то в горло нож. Виссар понимал: с ним происходит что-то нехорошее, чем-то напоминающее сумасшествие, только возникшее не само по себе, а с помощью чего-то. И дело все в этом бородатом докторе Фролове. Уже на второй день пребывания здесь Виссар догадался, что в чай добавляют препарат, который странно влияет на его общее состояние. Как только он решит спать, то почти сразу засыпает, но если появляется желание загрузить себя физически, то тут же, внутри, словно все заполняется колоссальной энергией. Еще было очень странно ощущать себя послушным, как женщина. Он выполнял все, что ему говорили. При этом не теряя ясности ума. Виссар хотел не пить этот бурый напиток, но его тянуло. Накануне он, как и прежде, сидел перед монитором, по которому снова бежали цифры. Виссар попытался обмануть людей, превращающих его непонятно во что. Он сделал над собой усилие и отвел взгляд в сторону. Однако вскоре поймал себя на том, как боковым зрением все же продолжает наблюдать за происходящим на экране, и понял, что даже себе он уже принадлежит не полностью.
Спать не хотелось. Он встал, взял полотенце и отправился умываться. Вода здесь была очень холодной. Она поступала по специальному водоводу из установленной на улице емкости, которую наполняли из ручья два грязных, до неузнаваемости заросших и оборванных существа, отдаленно напоминающих людей.
Когда Виссар вернулся, то застал в комнате Галину. Она уже принесла завтрак. На этот раз мяса не было. Хлеб, сыр, пучок зелени и снова этот маленький никелированный чайничек. Почему-то захотелось начать с чая. С трудом пересилив себя, стал есть. Галина все это время, не стесняясь, наблюдала за ним. Ему было все равно. Потом он оделся, и они вышли на улицу.
Здесь были Фролов, инструктора и Джим. Теперь вид англичанина вызывал у него трепет.
– Сегодня ты последний день на этом курорте, – заговорил Фролов. – Сейчас мы прогуляемся до одного места, а потом ты поедешь в Москву. Но сначала дойдешь пешком с Фуадом до его дома. Там сядешь в машину, и она поедет…
Пока Фролов говорил, люди, которые находились в этом тесном дворике, куда-то пропали. Наступило забвение. В себя Виссар пришел от тишины. Оказывается, он сидел в удобном плетеном кресле, вынесенном из дома, а Фролов стоял перед ним.
– Что это было?
– Ничего, – пожал плечами Фролов. – Ты немного вздремнул.
– Мне надо попрощаться с Нанаш! – неожиданно вспомнил он девушку, которая живет в нескольких километрах вверх по ручью, и вдруг отчетливо ощутил аромат ее волос, нежность прикосновений пальчиков, белоснежную бархатистую кожу. Только сегодня утром он вернулся от нее, а уже казалось, что прошла вечность. Ей будет тяжело одной. Ведь люди ушли из этого селения…
– Иди, – кивнул Фролов.
Виссар поднялся и с легкостью зашагал к своей возлюбленной…
– Куда это он? – так и не привыкший к фокусам русского доктора Нусон удивленно захлопал глазами.
– Сейчас узнаете, – загадочно улыбнулся Фролов и направился следом за чеченцем.
– Он уже зомби? – едва слышно спросил Нусон.
– Вообще такого понятия в науке нет, – неожиданно разозлился Фролов. – Но если вам угодно, то можете называть его так. После того как этот человек выполнит свою миссию, у него наступит лакунарная амнезия. В целом Виссар будет здоров, но не сможет назвать своего имени, когда родился, откуда он. Все, что наш подопечный будет делать до этого момента, а этот промежуток времени я называю период забытья, он будет даже бояться вспомнить. Такой результат дадут не только наркотики и нейролептики, но и семантическое воздействие. В руки ФСБ попадет обыкновенный овощ.
– Проще убить после выполнения им задания, чем тратить столько сил на одного человека.
– Не совсем согласен, – Фролов выдержал паузу, вызванную тем, что пришлось перепрыгнуть с камня на камень. – Вы же сами сказали: задачу он будет выполнять в центре Москвы. Кто же в него стрелять будет, да еще в разгар праздника? К тому же, чтобы сделать из него хорошего исполнителя, также нужно время.
Они шли по тропинке вдоль ручья около часа. Виссар несколько раз останавливался. Хмурил лоб, шарил по земле взглядом. В этих случаях Фролов делал ему, как он выражался, «коррекцию», и тот продолжал движение.
Наконец впереди, за лишенными листьев деревьями, появились развалины домов.
Виссар почти бежал. Грузный Фролов едва поспевал за своим подопечным.
Они вошли на пустынную улицу. Справа и слева руины. Легкий ветерок носил между ними мусор.
Дойдя до середины, повернули влево и немного поднялись в гору. Когда-то здесь был сад.
Между деревьями замаячил вход в строение, больше напоминавшее землянку.
Виссар расправил на одежде складки и постучал в двери. Потом осторожно открыл их и вошел внутрь.
– Все, – Фролов скривился в брезгливой улыбке.
– Что? – не понял Нусон.
– Помните, я говорил, что блокирую память неприятными воспоминаниями?
– Ну да, конечно, – часто закивал англичанин.
– В этой землянке живет парализованная старуха. Ей около ста лет. Мы специально не даем ей умереть. Она нужна для того, чтобы тот же Виссар не смог вспомнить местонахождения лагеря и то, что с ним здесь происходило. Это и есть неприятные воспоминания. Сейчас он занимается с ней любовью.
– Что?! – не веря своим ушам, Нусон подкрался к окошку и заглянул внутрь.
Стоя на коленях перед заправленной грязным тряпьем постелью, раздетый догола, Виссар целовал и гладил почти черные колени полностью обнаженной бабки. Это существо, в котором едва теплилась жизнь, походило на мумию. Она открывала и закрывала беззубый рот, пытаясь кричать, но пускала пузыри, а он ничего этого не видел.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, англичанин бросился прочь. Добежав до остатков изгороди, он упал на четвереньки, и в тот же момент все содержимое его желудка исторгнулось на землю.
– Никогда не видел ничего ужасней, – простонал он. – Секс с трупом…
– А представьте, что будет с этим горцем, если вдруг случится чудо и кто-то вернет ему память. Он сойдет с ума от содеянного. Поэтому не только наши технологии, но и его собственный мозг будет блокировать это событие. Сейчас у него закрыт доступ к собственному «я» и искусственно создан идефикс: сбить девятого мая самолет.
– Ты сказал: «Представьте, что будет с горцем, если вдруг случится чудо», – неожиданно вступил в разговор все это время молча наблюдавший за происходящим инструктор. – Поверь мне, я давно работаю с этими людьми. Так вот, мне представлять не надо. Он не сойдет с ума. По крайней мере, до тех пор, пока не найдет тебя и не отрежет все, что растет из туловища.
От этих слов Фролов побледнел, но промолчал. Галина прыснула со смеху.
Спустя полчаса двери со страшным скрипом распахнулись и перед взором ожидавших конца кошмара предстал Виссар. Он был мокрый от пота. Его трясло от возбуждения. Взгляд широко открытых глаз был бессмысленным.
– Ну и запашок от него, – поморщилась женщина-инструктор. При появлении чеченца она на всякий случай положила руку на рукоять торчащего из-за пояса пистолета. Фролов предупредил, что в этот момент может наступить просветление и тогда чеченца придется просто убить.
– Все, Виссар, нам надо идти, – властным и в то же время ласковым голосом заговорил Фролов. – Попей воды.
Подскочившая к чеченцу Галина протянула стакан какой-то жидкости.
Виссар медленно выпил, отбросил стакан в сторону и решительным шагом направился в сторону ручья, вдоль которого тянулась тропинка.
Фролов немного отстал и знаками дал понять Галине, чтобы она остановилась.
– Что? – женщина сверху вниз посмотрела на своего босса.
– Иди проверь, жива ли бабка, поправь там все и оставь продукты. – Он бросил взгляд на Нусона и сокрушенно вздохнул: – Нам этого мертвеца надо поддерживать. Она, как оказалось, еще пригодится.
– Как бы не родила, – сострила Галина и отправилась выполнять поручение.
Виссар проснулся в той же комнате, где провел первую после приезда в Косово ночь. Он долго лежал, глядя в потолок, пытаясь понять, что происшедшее с ним, было в реальности, а что – сном. Он помнил, что ему сказали, будто для усвоения материала, который будут давать инструктора, нужно будет пить какой-то препарат. Так или иначе, но, по всей видимости, что-то произошло и он был без сознания. Хотя помнит, как долго и тщательно его мыла какая-то женщина. Он пощупал подушку. Она была влажной. Значит, его уложили в постель с мокрой головой. Неужели он был такой грязный? Сколько времени он здесь?
– Ну что, ожил? – Улыбаясь во весь рот, в комнату вошел Фуад. – Все помнишь?
Вместо ответа Виссар покачал головой.
– Тренировались вы на скалах, – стал рассказывать албанец. – Страховка не выдержала, ты рухнул на камни. У тебя затылок посечен.
Виссар пощупал голову. Действительно, несколько ран, похожих на порезы, присутствовали.
– Зачем мы поперлись в горы? – Виссар вопросительно уставился на албанца. – Я же еду в город. Там нет скал.
– Не знаю, – пожал плечами Фуад. – Спроси об этом своего инструктора.
– У-у, шайтан, – Виссар вскочил с кровати, но тут же присел, ухватившись за стоящий рядом шкафчик. Пол поплыл из-под ног. К горлу подступила тошнота. Ко всему оказалось, что он абсолютно голый. – Дай одежд! – не оборачиваясь, он протянул в направлении албанца руку. Тот взял со стула штаны и бросил ему.
– Я бы на твоем месте еще полежал.
– Хватит! – протянул Виссар. – Сколько занимался, не помню. Что делал, тоже не знаю. Это как надо было упасть?!
– Могу сказать, что за это время в Москву уже доставили одну ракету.
– «Игла»?! – сердце Виссара неожиданно забилось сильнее. Он вдруг представил синее небо и русский самолет. Вот он наводит рамку прицела, и в ней цель – эта железная птица, наушники привычно начинают пищать, сигнализируя о том, что произошел захват головки самонаведения, он нажимает на пуск. Труба вздрагивает, выплевывая в направлении самолета смерть…
Надо быстрее ехать в Россию. Там его место.
Антон в очередной раз не попал домой. Пришлось объясниться с Региной по телефону и остаться ночевать в гостинице учебного центра. На особый период для группы здесь были оборудованы двухместные номера со всем необходимым для проживания. Две кровати, два письменных стола, компьютер, телевизор, телефон. Были даже книги, в основном классика, шахматы, нарды. В любой момент можно было принять душ. Завтрак, обед, ужин – в расположенной в двух шагах от гостиницы столовой.
Но этот комфорт действовал угнетающе. Антон уже неделю разговаривает с женой только по телефону. Одно дело – командировка. Иногда они уезжали на несколько месяцев. Были выезды в Южную Америку и Африку. Здесь же необходимость торчать в набивших оскомину стенах вызвана неизвестностью. В городе появились и проявляют активность представители экстремистских группировок. Это единственная формулировка, которой Родимов оправдал его присутствие. Никто не мог даже примерно назвать ни количество террористов, ни цели, с которыми эти люди появились в столице.
Вторые сутки подряд почти вся группа занимается изучением окружения Амжи. Причем несчастного чеченца обложили не только подчиненные Филиппова. По линии ФСБ в этом направлении также трудились несколько бригад.
Но Амжи словно понял, что за ним наблюдают. Его перемещения по городу можно назвать хаотичными. Переночевал чеченец на съемной квартире, расположенной по улице Щепкина. Едва он оттуда ушел, как сотрудники оперативно-технического наблюдения нашпиговали единственную комнату всеми доступными средствами сбора информации. Как выяснилось, террорист жил там один. По заверениям соседей, никого в дом не приводил. Установили и место так называемой «работы». Он действительно состоял в штате строительной организации, занимающейся ремонтом квартир, офисов и возведением небольших коттеджей. Сама фирма принадлежала его брату по имени Успа. Его жизнь проверили с самых пеленок и также не нашли ничего, что могло бы указывать на связь с криминалом или террористами. Именно этот факт больше всего настораживал Антона. Он понимал: этого не может быть. Попросту они столкнулись с хорошо законспирированной группой, которая тщательно подчистила все концы. Не исключено, что за ней стоял опытный сотрудник одной из иностранных разведок.
С утра, пробежав по учебному центру пару километров и приняв душ, Антон зашел к Родимову.
Генерал просматривал в Интернете последние новости.
– Какие планы на сегодня? – обменявшись рукопожатиями, спросил Антон.
– Хочу взглянуть на репортера, – не отрывая взгляда от экрана монитора, ответил Родимов. – Поедешь?
Вместо ответа Антон кивнул.
– А что будем делать с Амжи? – после паузы поинтересовался он.
– Ждать, когда проколется, – генерал наконец отодвинулся от стола и повернулся в его сторону: – Линев с утра заверил, что чеченец слежку не определил. Просто вы его сильно напугали, вот он и осторожничает.
– Праздники на носу, – Антон потер мочку уха. – Как бы чего не вышло.
Генерал постучал по крышке стола:
– Не должно. Ты собирайся, через десять минут выезжаем. Я уже созвонился с кем положено. Нас будут ждать.
Как оказалось, репортера, врезавшегося в автобус, поместили не в институт имени Сербского, а в НИИ психотехнологий кафедры психоэкологии. На входе в бокс дежурная медсестра выдала Родимову и Антону белые халаты и бахилы. Проведя по длинному, отделанному молочного цвета кафелем коридору в самый конец, она указала на пластиковые двери с табличкой «Сытянов А.А». Антон уже знал, что это академик РАЕН, которого в свое время журналисты окрестили «отцом психотропного оружия». Еще во времена Союза этому человеку ставилась задача создать людей-гениев. Его разработки в области новых психотехнологий были отмечены на многих международных симпозиумах.
Антон поднялся.
– Сиди, – махнул рукой генерал и сел за стол для совещаний. – Ну?
– Все напоминает слепое выполнение команды. Только зачем автобус?
– Может, этот самый репортер много знает и ему сделали установку на самоуничтожение? – задал генерал встречный вопрос.
– Так или иначе, но в Косово с ним поработали, – задумчиво проговорил Антон. – Больше его похищение никак не объяснить. Ни выкупа, не политических требований. Увезли, обкололи, привезли.
– А если это обыкновенный эксперимент? – неожиданно выдвинул гипотезу генерал. – Решили проверить на практике, сможет ли человек добраться до Москвы, а потом выполнить здесь команду?
– Точно! – Антон хлопнул ладонью по столу. – Скорее, так оно и есть.
– Значит, в окрестностях Приштины появилась лаборатория, где пытаются зомбировать людей. – Генерал встал, прошел по кабинету, остановился у окна, за которым уже практически ничего видно не было.
– Возможно, ее создали специально для решения вопросов на территории России, – выдвинул предположение Антон.
– Я тоже так считаю, – кивнул генерал. – И первая ласточка уже у нас отметилась.
– Надо ждать за ней прилета настоящих орлов. – Не вставая со своего места, Антон открыл сейф, уложил донесение в папку. – Кстати, – спохватился он, – а ведь в записной книжке Амжи есть адреса Приштины. Я сразу как-то не догадался, но там было улица Б.К. и номер дома.
– Улица Билла Клинтона, – генерал кивнул. – Точно. Только в Косово все что попало его именем назвали. Кстати, – генерал развернулся к Антону, – неделю назад мне позвонил командир спецназа МВД Серегин.
– Помню такого, – оживился Антон. – Работали вместе. Хорошие ребята.
– К нему приехал друг, уволившийся еще после первой чеченской кампании по состоянию здоровья, – продолжал генерал. – Так вот, утром, когда они направлялись к машине, на них было совершено вооруженное нападение. Причем подкарауливший их человек имел цель убить гостя Серегина. Что, впрочем, ему удалось сделать. Так вот, Серегин уверен, что киллер действовал неосознанно. Более того, ему удалось узнать, что после того, как этот гаденыш отстрелялся, он напрочь забыл даже свое имя. Сработал странный механизм. Память после достижения цели словно стерлась.
– Может, придуряется? – на всякий случай спросил Антон.
– Это чудо в институте имени Сербского, а там, как тебе известно, прикинуться дураком невозможно, вмиг расколют.
– А есть какое-то объяснение тому, что покушались на гостя этого Серегина? – Антон не мигая уставился на Родимова.
– Кровная месть, – генерал наконец сел. – Он убил Черного Принца.
– Припоминаю, – нахмурился Антон. – Капитан. Фамилия у него еще такая, интересная. Кажется, Зайцев. Так ведь мы тоже в этой операции принимали участие!
– Дело не в этом, – генерал сокрушенно вздохнул. – Два случая в течение недели. Такое впечатление, что где-то штампуют зомби. А они наша непосредственная работа.
* * *
Сегодня Виссар проснулся намного раньше обычного. Это он понял по только начавшему сереть под самым потолком квадрату окошка. Некоторое время чеченец лежал, пытаясь привести свои мысли в порядок. Умственное напряжение быстро вызвало неприятные, распирающие череп, ощущения. Мозг стал казаться куском резины, в котором застревали воспоминания о прошедшем дне. Он отчетливо ориентировался в настоящем. Относительно хорошо помнил тренировки, которые с ним проводили. Но иногда в спокойные размышления врывалось перекошенное от страха лицо человека, брызги крови, ощущение, что он только что воткнул кому-то в горло нож. Виссар понимал: с ним происходит что-то нехорошее, чем-то напоминающее сумасшествие, только возникшее не само по себе, а с помощью чего-то. И дело все в этом бородатом докторе Фролове. Уже на второй день пребывания здесь Виссар догадался, что в чай добавляют препарат, который странно влияет на его общее состояние. Как только он решит спать, то почти сразу засыпает, но если появляется желание загрузить себя физически, то тут же, внутри, словно все заполняется колоссальной энергией. Еще было очень странно ощущать себя послушным, как женщина. Он выполнял все, что ему говорили. При этом не теряя ясности ума. Виссар хотел не пить этот бурый напиток, но его тянуло. Накануне он, как и прежде, сидел перед монитором, по которому снова бежали цифры. Виссар попытался обмануть людей, превращающих его непонятно во что. Он сделал над собой усилие и отвел взгляд в сторону. Однако вскоре поймал себя на том, как боковым зрением все же продолжает наблюдать за происходящим на экране, и понял, что даже себе он уже принадлежит не полностью.
Спать не хотелось. Он встал, взял полотенце и отправился умываться. Вода здесь была очень холодной. Она поступала по специальному водоводу из установленной на улице емкости, которую наполняли из ручья два грязных, до неузнаваемости заросших и оборванных существа, отдаленно напоминающих людей.
Когда Виссар вернулся, то застал в комнате Галину. Она уже принесла завтрак. На этот раз мяса не было. Хлеб, сыр, пучок зелени и снова этот маленький никелированный чайничек. Почему-то захотелось начать с чая. С трудом пересилив себя, стал есть. Галина все это время, не стесняясь, наблюдала за ним. Ему было все равно. Потом он оделся, и они вышли на улицу.
Здесь были Фролов, инструктора и Джим. Теперь вид англичанина вызывал у него трепет.
– Сегодня ты последний день на этом курорте, – заговорил Фролов. – Сейчас мы прогуляемся до одного места, а потом ты поедешь в Москву. Но сначала дойдешь пешком с Фуадом до его дома. Там сядешь в машину, и она поедет…
Пока Фролов говорил, люди, которые находились в этом тесном дворике, куда-то пропали. Наступило забвение. В себя Виссар пришел от тишины. Оказывается, он сидел в удобном плетеном кресле, вынесенном из дома, а Фролов стоял перед ним.
– Что это было?
– Ничего, – пожал плечами Фролов. – Ты немного вздремнул.
– Мне надо попрощаться с Нанаш! – неожиданно вспомнил он девушку, которая живет в нескольких километрах вверх по ручью, и вдруг отчетливо ощутил аромат ее волос, нежность прикосновений пальчиков, белоснежную бархатистую кожу. Только сегодня утром он вернулся от нее, а уже казалось, что прошла вечность. Ей будет тяжело одной. Ведь люди ушли из этого селения…
– Иди, – кивнул Фролов.
Виссар поднялся и с легкостью зашагал к своей возлюбленной…
– Куда это он? – так и не привыкший к фокусам русского доктора Нусон удивленно захлопал глазами.
– Сейчас узнаете, – загадочно улыбнулся Фролов и направился следом за чеченцем.
– Он уже зомби? – едва слышно спросил Нусон.
– Вообще такого понятия в науке нет, – неожиданно разозлился Фролов. – Но если вам угодно, то можете называть его так. После того как этот человек выполнит свою миссию, у него наступит лакунарная амнезия. В целом Виссар будет здоров, но не сможет назвать своего имени, когда родился, откуда он. Все, что наш подопечный будет делать до этого момента, а этот промежуток времени я называю период забытья, он будет даже бояться вспомнить. Такой результат дадут не только наркотики и нейролептики, но и семантическое воздействие. В руки ФСБ попадет обыкновенный овощ.
– Проще убить после выполнения им задания, чем тратить столько сил на одного человека.
– Не совсем согласен, – Фролов выдержал паузу, вызванную тем, что пришлось перепрыгнуть с камня на камень. – Вы же сами сказали: задачу он будет выполнять в центре Москвы. Кто же в него стрелять будет, да еще в разгар праздника? К тому же, чтобы сделать из него хорошего исполнителя, также нужно время.
Они шли по тропинке вдоль ручья около часа. Виссар несколько раз останавливался. Хмурил лоб, шарил по земле взглядом. В этих случаях Фролов делал ему, как он выражался, «коррекцию», и тот продолжал движение.
Наконец впереди, за лишенными листьев деревьями, появились развалины домов.
Виссар почти бежал. Грузный Фролов едва поспевал за своим подопечным.
Они вошли на пустынную улицу. Справа и слева руины. Легкий ветерок носил между ними мусор.
Дойдя до середины, повернули влево и немного поднялись в гору. Когда-то здесь был сад.
Между деревьями замаячил вход в строение, больше напоминавшее землянку.
Виссар расправил на одежде складки и постучал в двери. Потом осторожно открыл их и вошел внутрь.
– Все, – Фролов скривился в брезгливой улыбке.
– Что? – не понял Нусон.
– Помните, я говорил, что блокирую память неприятными воспоминаниями?
– Ну да, конечно, – часто закивал англичанин.
– В этой землянке живет парализованная старуха. Ей около ста лет. Мы специально не даем ей умереть. Она нужна для того, чтобы тот же Виссар не смог вспомнить местонахождения лагеря и то, что с ним здесь происходило. Это и есть неприятные воспоминания. Сейчас он занимается с ней любовью.
– Что?! – не веря своим ушам, Нусон подкрался к окошку и заглянул внутрь.
Стоя на коленях перед заправленной грязным тряпьем постелью, раздетый догола, Виссар целовал и гладил почти черные колени полностью обнаженной бабки. Это существо, в котором едва теплилась жизнь, походило на мумию. Она открывала и закрывала беззубый рот, пытаясь кричать, но пускала пузыри, а он ничего этого не видел.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, англичанин бросился прочь. Добежав до остатков изгороди, он упал на четвереньки, и в тот же момент все содержимое его желудка исторгнулось на землю.
– Никогда не видел ничего ужасней, – простонал он. – Секс с трупом…
– А представьте, что будет с этим горцем, если вдруг случится чудо и кто-то вернет ему память. Он сойдет с ума от содеянного. Поэтому не только наши технологии, но и его собственный мозг будет блокировать это событие. Сейчас у него закрыт доступ к собственному «я» и искусственно создан идефикс: сбить девятого мая самолет.
– Ты сказал: «Представьте, что будет с горцем, если вдруг случится чудо», – неожиданно вступил в разговор все это время молча наблюдавший за происходящим инструктор. – Поверь мне, я давно работаю с этими людьми. Так вот, мне представлять не надо. Он не сойдет с ума. По крайней мере, до тех пор, пока не найдет тебя и не отрежет все, что растет из туловища.
От этих слов Фролов побледнел, но промолчал. Галина прыснула со смеху.
Спустя полчаса двери со страшным скрипом распахнулись и перед взором ожидавших конца кошмара предстал Виссар. Он был мокрый от пота. Его трясло от возбуждения. Взгляд широко открытых глаз был бессмысленным.
– Ну и запашок от него, – поморщилась женщина-инструктор. При появлении чеченца она на всякий случай положила руку на рукоять торчащего из-за пояса пистолета. Фролов предупредил, что в этот момент может наступить просветление и тогда чеченца придется просто убить.
– Все, Виссар, нам надо идти, – властным и в то же время ласковым голосом заговорил Фролов. – Попей воды.
Подскочившая к чеченцу Галина протянула стакан какой-то жидкости.
Виссар медленно выпил, отбросил стакан в сторону и решительным шагом направился в сторону ручья, вдоль которого тянулась тропинка.
Фролов немного отстал и знаками дал понять Галине, чтобы она остановилась.
– Что? – женщина сверху вниз посмотрела на своего босса.
– Иди проверь, жива ли бабка, поправь там все и оставь продукты. – Он бросил взгляд на Нусона и сокрушенно вздохнул: – Нам этого мертвеца надо поддерживать. Она, как оказалось, еще пригодится.
– Как бы не родила, – сострила Галина и отправилась выполнять поручение.
Виссар проснулся в той же комнате, где провел первую после приезда в Косово ночь. Он долго лежал, глядя в потолок, пытаясь понять, что происшедшее с ним, было в реальности, а что – сном. Он помнил, что ему сказали, будто для усвоения материала, который будут давать инструктора, нужно будет пить какой-то препарат. Так или иначе, но, по всей видимости, что-то произошло и он был без сознания. Хотя помнит, как долго и тщательно его мыла какая-то женщина. Он пощупал подушку. Она была влажной. Значит, его уложили в постель с мокрой головой. Неужели он был такой грязный? Сколько времени он здесь?
– Ну что, ожил? – Улыбаясь во весь рот, в комнату вошел Фуад. – Все помнишь?
Вместо ответа Виссар покачал головой.
– Тренировались вы на скалах, – стал рассказывать албанец. – Страховка не выдержала, ты рухнул на камни. У тебя затылок посечен.
Виссар пощупал голову. Действительно, несколько ран, похожих на порезы, присутствовали.
– Зачем мы поперлись в горы? – Виссар вопросительно уставился на албанца. – Я же еду в город. Там нет скал.
– Не знаю, – пожал плечами Фуад. – Спроси об этом своего инструктора.
– У-у, шайтан, – Виссар вскочил с кровати, но тут же присел, ухватившись за стоящий рядом шкафчик. Пол поплыл из-под ног. К горлу подступила тошнота. Ко всему оказалось, что он абсолютно голый. – Дай одежд! – не оборачиваясь, он протянул в направлении албанца руку. Тот взял со стула штаны и бросил ему.
– Я бы на твоем месте еще полежал.
– Хватит! – протянул Виссар. – Сколько занимался, не помню. Что делал, тоже не знаю. Это как надо было упасть?!
– Могу сказать, что за это время в Москву уже доставили одну ракету.
– «Игла»?! – сердце Виссара неожиданно забилось сильнее. Он вдруг представил синее небо и русский самолет. Вот он наводит рамку прицела, и в ней цель – эта железная птица, наушники привычно начинают пищать, сигнализируя о том, что произошел захват головки самонаведения, он нажимает на пуск. Труба вздрагивает, выплевывая в направлении самолета смерть…
Надо быстрее ехать в Россию. Там его место.
* * *
Антон в очередной раз не попал домой. Пришлось объясниться с Региной по телефону и остаться ночевать в гостинице учебного центра. На особый период для группы здесь были оборудованы двухместные номера со всем необходимым для проживания. Две кровати, два письменных стола, компьютер, телевизор, телефон. Были даже книги, в основном классика, шахматы, нарды. В любой момент можно было принять душ. Завтрак, обед, ужин – в расположенной в двух шагах от гостиницы столовой.
Но этот комфорт действовал угнетающе. Антон уже неделю разговаривает с женой только по телефону. Одно дело – командировка. Иногда они уезжали на несколько месяцев. Были выезды в Южную Америку и Африку. Здесь же необходимость торчать в набивших оскомину стенах вызвана неизвестностью. В городе появились и проявляют активность представители экстремистских группировок. Это единственная формулировка, которой Родимов оправдал его присутствие. Никто не мог даже примерно назвать ни количество террористов, ни цели, с которыми эти люди появились в столице.
Вторые сутки подряд почти вся группа занимается изучением окружения Амжи. Причем несчастного чеченца обложили не только подчиненные Филиппова. По линии ФСБ в этом направлении также трудились несколько бригад.
Но Амжи словно понял, что за ним наблюдают. Его перемещения по городу можно назвать хаотичными. Переночевал чеченец на съемной квартире, расположенной по улице Щепкина. Едва он оттуда ушел, как сотрудники оперативно-технического наблюдения нашпиговали единственную комнату всеми доступными средствами сбора информации. Как выяснилось, террорист жил там один. По заверениям соседей, никого в дом не приводил. Установили и место так называемой «работы». Он действительно состоял в штате строительной организации, занимающейся ремонтом квартир, офисов и возведением небольших коттеджей. Сама фирма принадлежала его брату по имени Успа. Его жизнь проверили с самых пеленок и также не нашли ничего, что могло бы указывать на связь с криминалом или террористами. Именно этот факт больше всего настораживал Антона. Он понимал: этого не может быть. Попросту они столкнулись с хорошо законспирированной группой, которая тщательно подчистила все концы. Не исключено, что за ней стоял опытный сотрудник одной из иностранных разведок.
С утра, пробежав по учебному центру пару километров и приняв душ, Антон зашел к Родимову.
Генерал просматривал в Интернете последние новости.
– Какие планы на сегодня? – обменявшись рукопожатиями, спросил Антон.
– Хочу взглянуть на репортера, – не отрывая взгляда от экрана монитора, ответил Родимов. – Поедешь?
Вместо ответа Антон кивнул.
– А что будем делать с Амжи? – после паузы поинтересовался он.
– Ждать, когда проколется, – генерал наконец отодвинулся от стола и повернулся в его сторону: – Линев с утра заверил, что чеченец слежку не определил. Просто вы его сильно напугали, вот он и осторожничает.
– Праздники на носу, – Антон потер мочку уха. – Как бы чего не вышло.
Генерал постучал по крышке стола:
– Не должно. Ты собирайся, через десять минут выезжаем. Я уже созвонился с кем положено. Нас будут ждать.
Как оказалось, репортера, врезавшегося в автобус, поместили не в институт имени Сербского, а в НИИ психотехнологий кафедры психоэкологии. На входе в бокс дежурная медсестра выдала Родимову и Антону белые халаты и бахилы. Проведя по длинному, отделанному молочного цвета кафелем коридору в самый конец, она указала на пластиковые двери с табличкой «Сытянов А.А». Антон уже знал, что это академик РАЕН, которого в свое время журналисты окрестили «отцом психотропного оружия». Еще во времена Союза этому человеку ставилась задача создать людей-гениев. Его разработки в области новых психотехнологий были отмечены на многих международных симпозиумах.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента