Страница:
Ему завязали глаза. Идти стало труднее. Он то и дело спотыкался о корни деревьев и камни. Держа его за воротник куртки, сбоку шел боевик, направляя то вправо, то влево. Постепенно он потерял всякую ориентацию. Шли, как ему казалось, уже целую вечность. Несколько раз он падал, но его грубо хватали и ставили на ноги. Вскоре, судя по грунту, оказались на тропе или проселочной дороге. Еще немного, и подошвы ботинок застучали по бетонному покрытию. Стало резко прохладно, изменился характер звуков. Теперь они казались громче, отражаясь от препятствий. Между тем пение саранчи и птиц сделалось приглушенным и сместилось назад. Костя понял, что они вошли в какое-то строение.
– Стой! – скомандовал голос; одновременно отворот куртки впился в горло.
Перед ним, прямо у ног, послышалась возня и скрежет отодвигаемого в сторону металлического предмета.
«Зиндан!» – с тоской подумал он.
С глаз наконец сняли повязку. Было сумрачно, и поэтому привычной в таких случаях рези и временной слепоты не было. Как оказалось, его привели в полуразрушенное, захламленное строение из красного кирпича с остатками штукатурки. Оно напоминало бывший коровник. Через небольшие оконные проемы внутрь заглядывали верхушки росшей вокруг здания лебеды. Потолка не было. На четырех стенах сразу была установлена двускатная шиферная крыша. Проникающий через дыры солнечный свет словно материализовался из пыли, образовав ровные белые полосы. В центре этого помещения цементный пол был раздолблен и вырыта яма. С двух сторон от нее вмонтировано по металлическому штырю с проушинами на концах. К одному из них крепилась решетка, во второй вставлялся замок, который сейчас лежал рядом.
– Лезь! – Его толкнули в спину.
Вопреки ожиданиям, яма была неглубокой. Но это только усугубляло положение. Ее размеры позволяли сидеть, только скорчившись. Решетка опустилась прямо на голову, из-за чего пришлось пригнуться. В нос сразу ударил запах мочи и человеческих испражнений.
Костя догадался, что до него здесь долгое время уже кого-то держали.
Погремев нехитрым запором, боевики ушли. Потянулись мучительные минуты, а затем часы ожидания.
Ближе к вечеру, когда солнечные пятна вскарабкались выше по стенам и потускнели, послышался гул приближающегося автомобиля. Скрипнули тормоза. К этому времени от долгого нахождения в одном положении затекла спина. Раздались звуки хлопающих дверей и голоса. Наконец к яме подошли сразу несколько человек. Говорили между собой на чеченском. Решетку подняли:
– Вылезай, Рембо!
Черепанов повиновался. Вокруг него стояли бородатые, до зубов вооруженные бандиты. Вид у всех был уставший. Из тех, кто его сюда привозил, был лишь один.
– Представься! – потребовал самый грузный бородач. На его голове красовалась зеленая повязка с арабской вязью.
– Рядовой медицинского отряда специального назначения Черепанов…
– Череп, значит, – повеселел боевик и, покосившись на стоящего рядом чеченца, вновь уставился на Костю. – Жить хочешь?
– Хочу, – подтвердил пленник и для убедительности часто закивал.
– Судя по документам, ты не контрактник, – то ли спросил, то ли констатировал бородач. – Кто тебя ждет дома?
– Мама. – К горлу подступил комок. Подавив в себе приступ плача, он передернул плечами: – Отец…
– Кто они? – продолжал засыпать вопросами чеченец.
– В колхозе… Безработные.
– Ясно. – Он всунул пухлые руки за ремень на животе. – Будешь делать то, что скажу, умрешь своей смертью.
– Я против своих воевать не стану, – выдавил из себя Череп, одновременно удивляясь собственной смелости.
– И не надо, – внимательно следя за его реакцией, проговорил боевик. – Как и прежде, будешь бить моих земляков.
– Как это? – Костя удивленно посмотрел на бандита.
– Так. – Тот положил руку на плечо стоящему рядом коротышке. – Ломагли, займись им. Познакомь с новым коллективом.
– Пошли. – Боевик кивнул в сторону выхода.
Снаружи, у армейского «уазика», стоявшего под огромным буком, прямо на земле расположились трое русских. Черепанов удивился – на всех была почти новенькая форма со всеми знаками различия и оружие. Подворотнички сияли белизной.
– Это твои новые друзья. – Ломагли подвел его к ним. – Время для знакомства у вас будет достаточно. Теперь все залезайте в машину, на заднее сиденье.
Он подтолкнул Костю в спину.
Вылет в Чечню группы Филиппова состоялся на два дня раньше запланированного срока. Поводом послужила распространенная в западной печати и Интернете информация о противоправных действиях российских военных в населенном пункте Беной. Якобы в присутствии представителей миссии ОБСЕ русские забрали и увезли в неизвестном направлении двоих жителей села. Тяжело ранили пытавшегося воспрепятствовать этому бойца роты самообороны. Позднее тела арестованных со следами пыток были найдены недалеко от Грозного. Одновременно косвенно эту информацию подтвердил штаб группировки. Однако участие в похищении людей своих офицеров и солдат категорически опроверг. Настораживал тот факт, что в одно и то же время проводилась операция по розыску бандформирования, совершившего нападение на санитарную машину федеральных сил в районе Гелдогены. Водитель пропал. Прапорщик и двое солдат-контрактников были убиты.
Все походило на хорошо спланированную акцию боевиков, которые, подняв переполох в одном месте и вынудив военных стянуть туда дополнительные силы, под этот шумок показали иностранцам беспредел.
Поначалу Антон не исключал и «перегиба» кого-то из участников поисков. Однако поступившая позже информация с места событий опровергла это предположение. Много было противоестественного в поведении военных. Начиная с транспорта без номеров и заканчивая стрельбой на глазах сотрудников миссии, милиции и десятков людей. Причем, по свидетельству очевидцев, солдаты не применяли оружия. Выстрелы были произведены из машин, в которых оставшиеся военные сидели в черных масках. Само собой напрашивались вопросы: «Почему те, кто непосредственно участвовал в аресте, не скрывали своих лиц, хотя должно быть совсем наоборот? Почему солдаты не стреляли хотя бы вверх? Ведь, исходя из показаний свидетелей, именно их действиям всячески пытались воспрепятствовать».
Вывод один – в районе появилась и успешно работает хорошо организованная банда боевиков, в составе которой по принуждению пленные военнослужащие федеральных сил выполняют различного рода задачи, цель которых обострить обстановку. Не исключено, что это и есть те самые бойцы, видеозапись с обращением которых попала в распоряжение Родимова.
Несмотря на сжатые сроки подготовки к отъезду, Филиппов попросил Федора Павловича, чтобы тот предоставил ему возможность изучить всех иностранных представителей, находящихся на момент инцидента в Беное. Материал был в ФСБ, и после небольших формальностей Антон такую возможность получил.
Из всего состава делегации его заинтересовали две личности. Водитель Саид Чупалаев, житель Грозного, и гражданин Великобритании американского происхождения Рихард Корриган. Последний был женат на дочери адвоката одной из российских нефтяных компаний, погрязшей в судебных тяжбах. Антону были известны его высказывания по поводу уголовного преследования главы «Меганефть». Этот человек всячески пытался придать делу политический окрас. Доказательства в мошенничестве и хищении были неоспоримыми, поэтому увести от ответственности главу компании по-другому не представлялось возможности. Юрист добивался рассмотрения вопроса о пребывании России в «Большой восьмерке». Возможно, руководство компании, представляющее в своем лице больше западных инвесторов, решило начать широкую кампанию по сбору доказательной базы против России как государства, попирающего права граждан. Чечня для решения таких задач была самым подходящим субъектом.
Для работы в распоряжение группы были предоставлены три автомобиля. Серая «Нива» и два армейских «УАЗа». Их переправили из Москвы за несколько дней до прилета группы самолетом. Стекла были густо тонированы, номера чеченские.
На первом этапе Антон планировал отыскать места, где производилась съемка с изнасилованиями. Попытаться найти родственников девушек. Узнать, где они находятся. В общем, собрать максимум информации.
Для этих целей Филиппов поделил группу на три части и в распоряжение каждой выделил по автомобилю. Основную работу должны были сделать офицеры-чеченцы. Братьев Батаевых и Джабраилова он распределил по одному на экипаж.
Риск был огромный. Малыми силами, безо всякого прикрытия необходимо обследовать огромную территорию.
До Курчалоя, переодевшись в гражданскую одежду, Иса, Шамиль и Вахид в одиночку перегнали весь транспорт. Причем, заранее согласовав действия с комендантом, были приняты все меры, чтобы не насторожить своим появлением агентуру боевиков. Чеченцы не предъявили на въезде в Курчалой документы на машины. Это послужило основанием для задержания их на блок-посту и препровождения в комендатуру, которая располагалась на территории бывшего завода по ремонту комбайнов.
В течение дня, с разрывом в несколько часов, все они оказались в расположении комендантской роты, где их уже поджидала основная часть группы во главе с Филипповым, прибывшая на БТРе, который сопровождал автомобиль с продовольствием из Грозного.
Местом постановки задач и последних указаний Антон выбрал одно из зданий для размещения людей в период ротации. Когда-то здесь был цех. Теперь его занимал ОМОН, прикомандированный из России, который в полном составе утром убыл на очередную зачистку.
Сейчас помещение пустовало. Скудный свет вечернего солнца, попадающий через бойницы в заложенных мешками с песком окон, освещал два десятка кроватей с одной стороны и самодельный теннисный стол с другой. Разведчики расположились вокруг него. Антон развернул карту и, разгладив ее руками, окинул всех взглядом.
– Значит, так. – Он на секунду задумался, последний раз прикидывая в голове план дальнейшей работы. – Действуем тремя группами по трем направлениям. Первое, оно же основное: Курчалой – Морзой-Мохк – Гуни. Старший группы я. Со мной, – он перевел взгляд на Джабраилова: – Джин, Дрон и Волков. Вторая: старший – капитан Полынцев. С тобой Шаман, Завьялов, Рязанцев. Берете на себя дорогу Бачи Юрт – Ялхой-Мохк – Шена. Третья группа: старший – Мишенев. С тобой Иса и прапорщики Стромилов, Лепутович. Соответственно: Автуры – Беной.
Еще раз напоминаю: цель – обнаружить признаки пребывания здесь боевиков, в составе которых действуют либо наемники со славянской внешностью, либо пленные. Боестолкновений избегать. Вопросы?
– Нет, – пожал плечами Полынцев, переглянувшись с Мишеневым.
– Тогда у меня все…
«Нива» Филиппова выехала из ворот комендатуры последней. Перед ней, с интервалом в час, растворились в темноте машины с группами Полынцева и Мишенева.
Сразу за Курчалоем дорога постепенно пошла в подъем. Через несколько километров, проехав через поля и виноградник, оказались в лесу. За рулем сидел Вахид. Это были его родные места. Несмотря на то что было еще достаточно темно, он безошибочно угадывал все встречающиеся на пути изъяны дорожного покрытия. С того момента, как Джабраилов покинул Чечню, ничего не изменилось, а шоссе не ремонтировалось. Вскоре впереди, среди деревьев, появились редкие огни.
– Джагларги, – бросив взгляд на сидевшего сбоку Антона, пояснил Вахид.
– Знаю. – Филиппов обернулся назад. – Дрон, напялишь маску, пойдешь с Джином.
– Понял, – глядя в окно, ответил тот.
Джабраилов остановил машину у ворот самого первого дома. Не успел он и Дорофеев выйти наружу, как в окнах зажегся и тут же погас свет.
– По-моему, нас сейчас ух как встретят, – едва слышно проговорил Дрон, направляясь вслед за Джабраиловым.
Вахид постучал в калитку. Залаяли собаки. Лай подхватили в соседних дворах. Едва слышно скрипнули двери в доме напротив. Из следующего двора послышался негромкий разговор.
– Маску надень, – с тревогой в голосе скомандовал Антон оставшемуся в машине Волкову и, подавая пример, расправил края своей защитного цвета шапочки, натянув ее на лицо.
– Чего надо? – раздался из-за ворот неприветливый мужской голос с характерной из-за прерванного сна хрипотцой.
– Разговор есть, хозяин, – ответил на чеченском Вахид.
– Разве для этого надо приезжать ночью? – удивились из-за забора. – Кто ты?
– Может, выйдешь или так и будешь говорить через ограду? – спокойно ответил Вахид.
Антон в это время заметил бесшумно двигающуюся тень вдоль забора со стороны соседнего двора.
– Пересядь за руль! – скомандовал он Волкову, а сам вышел наружу.
Одновременно калитка открылась и из нее вышел человек. Чувствовалось, что во дворе еще кто-то был.
– Говори, – бросив настороженный взгляд на очертания машины, сказал невысокий щуплый мужчина. Он был без оружия.
– Мы ищем людей, которые по ночам врываются в ваши села и чинят беспредел, – смерив его взглядом, пояснил Вахид. – Ты что-нибудь знаешь об этом?
– Здесь никого не было, – мужчина категорически покачал головой. – А искать их незачем. И так известно – это солдаты…
– Ты сам видел или тебе кто-то сказал? – с нотками раздражения в голосе спросил Джин.
Во дворе с новой силой залаяла собака. Послышался окрик, и в открытых воротах появился еще один человек. Темнота скрывала его возраст и черты лица, однако автомат в руках был хорошо заметен.
– Все говорят, – уклончиво ответил чеченец и непроизвольно посмотрел за спину Джабраилова.
Обернувшись, Вахид понял, почему хозяин дома безбоязненно вышел со двора. В нескольких шагах от него стояли четверо вооруженных людей.
– Я вижу, вы сами организовали защиту своих домов. – Разворачиваясь к собеседнику, Джин удивленно хмыкнул. – Меня зовут Ваха. – С этими словами он протянул руку.
– Руслан, – ответив на рукопожатие, представился чеченец.
– Давай пройдем туда, где сможем спокойно поговорить, а мои друзья пока останутся под присмотром твоих соседей как гарант безопасности.
– Хорошо, – на секунду задумавшись, согласился Руслан и сделал приглашающий жест рукой.
Как оказалось, окрестности развалин, в которых Черепанов провел оставшуюся часть дня, боевики использовали для того, чтобы переждать светлое время суток. Вопреки сложившемуся у Кости за время службы мнению, эта банда не жила в лесу, а занимала несколько домов в почти пустом поселке Шена. Здесь доживали свой век престарелые семьи. Когда стемнело, боевики высадили солдат из машин, не доезжая до него с полкилометра, и в сопровождении двух чеченцев провели во двор расположенного на окраине дома. Здесь, под одним из сараев, было устроено нечто вроде бункера. Причем вход в него был оборудован через прямоугольную металлическую печь, по всей видимости, уже несколько лет не использовавшуюся по назначению. Следы копоти были, но, по словам новых знакомых Черепанова, в нем жгли дрова только в целях маскировки. Ее задняя часть была на хитроумно устроенных петлях, невидимых снаружи.
Во дворе пленники раздевались до трусов и отдавали форму одному из провожавших их боевиков. Вместо нее разбирали из вываленного на траву хлама ветхие штаны и рубашки.
Оказавшись внутри печи, Костя спустился в узкий проем люка, крышкой которого служил ее пол. Дальше был небольшой проход, по которому можно было передвигаться, лишь пригибаясь. Он упирался в металлическую дверь. За ней комната, представляющая бетонный бункер. Вдоль одной из стен – нары. В углу – ведро, источающее запах испражнений. Помещение освещалось «летучей мышью».
Протиснувшийся последним невысокий черноволосый парень со шрамом на виске прижимал к себе узелок, который ему всучила наверху какая-то старуха.
– Это наш ужин, – пояснил он Черепанову и, положив сверток на топчан, развернул его.
Две лепешки, небольшой кусок сыра, пучок зелени и пластиковая бутылка с водой.
– Давай теперь знакомиться. – Он задумчиво посмотрел на Костю. – Артемьев Виктор. Это, – он показал взглядом на усевшихся рядом парней, – Бурцев Женя и Измаилов Ренат. Татарин.
Бурцев с безразличием во взгляде посмотрел на новичка и порвал напополам лепешку. Ростом и комплекцией он не отличался от Кости. Болотного цвета глаза, рыжие волосы, измученный, уставший вид.
– Хватит трепаться, – неожиданно заговорил Ренат. – Садитесь жрать.
У него было овальное лицо, слегка приплюснутый нос. Черные волосы непослушно торчали в разные стороны.
Черепанов нерешительно присел на корточки. Страшно хотелось есть, но еще больше было желание узнать, куда он попал и что все это значит.
– Ты как у чехов оказался? – протягивая Косте кусок лепешки и сыра, спросил наконец Ренат.
– На «санитарке» ехал. – Черепанов пожал плечами. – Сопровождение отстало. БТР сломался. Тут «Нива» на дороге. Два мужика рядом. Попросили толкнуть…
– Понятно, – усмехнулся набитым ртом Артемьев. – Дальше можно не рассказывать.
– Мужики, – Череп с опаской покосился на лаз, – а что здесь вообще?
– Жопа! – хмыкнул Бурцев. – Ты сейчас по заднему проходу лез. – Он грустно улыбнулся. – Тебе, судя по всему, повезло. Сегодня к чехам попал и сразу сюда…
– А вы? – Череп удивленно захлопал глазами.
– Мы? – Ренат показал кисть правой руки.
Только сейчас Костя увидел, что у его нового знакомого нет указательного и среднего пальцев.
– Три месяца плена, – не обращая внимания на изумление Черепанова, пояснил Ренат и ткнул в бок сидевшего, скрестив ноги, Бурцева. – Он – пять. Я его одной рукой мог поднять.
– А ты? – Череп посмотрел на Артемьева.
– Почти год, – ошарашил тот. – Мы только последнее время как люди…
– Как люди?! – удивленно воскликнул Череп и обвел взглядом комнату.
– А что ты хотел? – Ренат недобро усмехнулся. – Я три месяца безвылазно в яме прожил… В собственном дерьме. Жрать почти не давали. Думал, заживо сгнию.
– А потом?
– Потом появился Англичанин и предложил жизнь в обмен на работу, – ответил за Рената Артемьев.
– Что вы делаете? – испуганно спросил Череп.
– Они возят нас по глухим селениям и заставляют под видом наших бить местных. Иногда мы их забираем с собой…
– Еще в клубничке снимаемся, – перебил его Бурцев, при этом лицо его сделалось злым. – Сунут тебе по вене дозу и заставят бабу перед видеокамерой трахнуть. Откажешься – здесь же. – Он провел по горлу ребром ладони.
– А чеченки сопротивляются, как звери. Вон. – Ренат оголил плечо. Под дырявым и грязным рукавом футболки красовался страшный шрам от укуса.
– Чехи требуют, чтобы правдоподобно все выглядело. Бить их заставляют, – вздохнул Бурцев.
– Для чего? – Черепанов едва не поперхнулся куском лепешки.
Чем дольше он слушал своих новых знакомых, тем больше у него возникало вопросов.
– Не знаем, – ответил за всех Ренат. – Нам они не говорят. Может, так своим землякам мстят, может, для западных журналистов стараются. Зачем тогда нас сегодня перед миссией ОБСЕ выставили?
– А бежать пробовали? – едва слышно спросил Костя.
– Ты видел, во дворе с нас пояса сняли? – вопросом на вопрос ответил ему Ренат. – Шаг в сторону, и тебя на куски разметает. А отсюда, – он обвел пальцем помещение, – бесполезно.
Закончив есть, все улеглись на топчан. Лампу не гасили, лишь убавили фитиль.
– Да, – протянул Бурцев, – тебе, Череп, здорово повезло. Легко отделался…
Глава 3
– Стой! – скомандовал голос; одновременно отворот куртки впился в горло.
Перед ним, прямо у ног, послышалась возня и скрежет отодвигаемого в сторону металлического предмета.
«Зиндан!» – с тоской подумал он.
С глаз наконец сняли повязку. Было сумрачно, и поэтому привычной в таких случаях рези и временной слепоты не было. Как оказалось, его привели в полуразрушенное, захламленное строение из красного кирпича с остатками штукатурки. Оно напоминало бывший коровник. Через небольшие оконные проемы внутрь заглядывали верхушки росшей вокруг здания лебеды. Потолка не было. На четырех стенах сразу была установлена двускатная шиферная крыша. Проникающий через дыры солнечный свет словно материализовался из пыли, образовав ровные белые полосы. В центре этого помещения цементный пол был раздолблен и вырыта яма. С двух сторон от нее вмонтировано по металлическому штырю с проушинами на концах. К одному из них крепилась решетка, во второй вставлялся замок, который сейчас лежал рядом.
– Лезь! – Его толкнули в спину.
Вопреки ожиданиям, яма была неглубокой. Но это только усугубляло положение. Ее размеры позволяли сидеть, только скорчившись. Решетка опустилась прямо на голову, из-за чего пришлось пригнуться. В нос сразу ударил запах мочи и человеческих испражнений.
Костя догадался, что до него здесь долгое время уже кого-то держали.
Погремев нехитрым запором, боевики ушли. Потянулись мучительные минуты, а затем часы ожидания.
Ближе к вечеру, когда солнечные пятна вскарабкались выше по стенам и потускнели, послышался гул приближающегося автомобиля. Скрипнули тормоза. К этому времени от долгого нахождения в одном положении затекла спина. Раздались звуки хлопающих дверей и голоса. Наконец к яме подошли сразу несколько человек. Говорили между собой на чеченском. Решетку подняли:
– Вылезай, Рембо!
Черепанов повиновался. Вокруг него стояли бородатые, до зубов вооруженные бандиты. Вид у всех был уставший. Из тех, кто его сюда привозил, был лишь один.
– Представься! – потребовал самый грузный бородач. На его голове красовалась зеленая повязка с арабской вязью.
– Рядовой медицинского отряда специального назначения Черепанов…
– Череп, значит, – повеселел боевик и, покосившись на стоящего рядом чеченца, вновь уставился на Костю. – Жить хочешь?
– Хочу, – подтвердил пленник и для убедительности часто закивал.
– Судя по документам, ты не контрактник, – то ли спросил, то ли констатировал бородач. – Кто тебя ждет дома?
– Мама. – К горлу подступил комок. Подавив в себе приступ плача, он передернул плечами: – Отец…
– Кто они? – продолжал засыпать вопросами чеченец.
– В колхозе… Безработные.
– Ясно. – Он всунул пухлые руки за ремень на животе. – Будешь делать то, что скажу, умрешь своей смертью.
– Я против своих воевать не стану, – выдавил из себя Череп, одновременно удивляясь собственной смелости.
– И не надо, – внимательно следя за его реакцией, проговорил боевик. – Как и прежде, будешь бить моих земляков.
– Как это? – Костя удивленно посмотрел на бандита.
– Так. – Тот положил руку на плечо стоящему рядом коротышке. – Ломагли, займись им. Познакомь с новым коллективом.
– Пошли. – Боевик кивнул в сторону выхода.
Снаружи, у армейского «уазика», стоявшего под огромным буком, прямо на земле расположились трое русских. Черепанов удивился – на всех была почти новенькая форма со всеми знаками различия и оружие. Подворотнички сияли белизной.
– Это твои новые друзья. – Ломагли подвел его к ним. – Время для знакомства у вас будет достаточно. Теперь все залезайте в машину, на заднее сиденье.
Он подтолкнул Костю в спину.
* * *
Вылет в Чечню группы Филиппова состоялся на два дня раньше запланированного срока. Поводом послужила распространенная в западной печати и Интернете информация о противоправных действиях российских военных в населенном пункте Беной. Якобы в присутствии представителей миссии ОБСЕ русские забрали и увезли в неизвестном направлении двоих жителей села. Тяжело ранили пытавшегося воспрепятствовать этому бойца роты самообороны. Позднее тела арестованных со следами пыток были найдены недалеко от Грозного. Одновременно косвенно эту информацию подтвердил штаб группировки. Однако участие в похищении людей своих офицеров и солдат категорически опроверг. Настораживал тот факт, что в одно и то же время проводилась операция по розыску бандформирования, совершившего нападение на санитарную машину федеральных сил в районе Гелдогены. Водитель пропал. Прапорщик и двое солдат-контрактников были убиты.
Все походило на хорошо спланированную акцию боевиков, которые, подняв переполох в одном месте и вынудив военных стянуть туда дополнительные силы, под этот шумок показали иностранцам беспредел.
Поначалу Антон не исключал и «перегиба» кого-то из участников поисков. Однако поступившая позже информация с места событий опровергла это предположение. Много было противоестественного в поведении военных. Начиная с транспорта без номеров и заканчивая стрельбой на глазах сотрудников миссии, милиции и десятков людей. Причем, по свидетельству очевидцев, солдаты не применяли оружия. Выстрелы были произведены из машин, в которых оставшиеся военные сидели в черных масках. Само собой напрашивались вопросы: «Почему те, кто непосредственно участвовал в аресте, не скрывали своих лиц, хотя должно быть совсем наоборот? Почему солдаты не стреляли хотя бы вверх? Ведь, исходя из показаний свидетелей, именно их действиям всячески пытались воспрепятствовать».
Вывод один – в районе появилась и успешно работает хорошо организованная банда боевиков, в составе которой по принуждению пленные военнослужащие федеральных сил выполняют различного рода задачи, цель которых обострить обстановку. Не исключено, что это и есть те самые бойцы, видеозапись с обращением которых попала в распоряжение Родимова.
Несмотря на сжатые сроки подготовки к отъезду, Филиппов попросил Федора Павловича, чтобы тот предоставил ему возможность изучить всех иностранных представителей, находящихся на момент инцидента в Беное. Материал был в ФСБ, и после небольших формальностей Антон такую возможность получил.
Из всего состава делегации его заинтересовали две личности. Водитель Саид Чупалаев, житель Грозного, и гражданин Великобритании американского происхождения Рихард Корриган. Последний был женат на дочери адвоката одной из российских нефтяных компаний, погрязшей в судебных тяжбах. Антону были известны его высказывания по поводу уголовного преследования главы «Меганефть». Этот человек всячески пытался придать делу политический окрас. Доказательства в мошенничестве и хищении были неоспоримыми, поэтому увести от ответственности главу компании по-другому не представлялось возможности. Юрист добивался рассмотрения вопроса о пребывании России в «Большой восьмерке». Возможно, руководство компании, представляющее в своем лице больше западных инвесторов, решило начать широкую кампанию по сбору доказательной базы против России как государства, попирающего права граждан. Чечня для решения таких задач была самым подходящим субъектом.
Для работы в распоряжение группы были предоставлены три автомобиля. Серая «Нива» и два армейских «УАЗа». Их переправили из Москвы за несколько дней до прилета группы самолетом. Стекла были густо тонированы, номера чеченские.
На первом этапе Антон планировал отыскать места, где производилась съемка с изнасилованиями. Попытаться найти родственников девушек. Узнать, где они находятся. В общем, собрать максимум информации.
Для этих целей Филиппов поделил группу на три части и в распоряжение каждой выделил по автомобилю. Основную работу должны были сделать офицеры-чеченцы. Братьев Батаевых и Джабраилова он распределил по одному на экипаж.
Риск был огромный. Малыми силами, безо всякого прикрытия необходимо обследовать огромную территорию.
До Курчалоя, переодевшись в гражданскую одежду, Иса, Шамиль и Вахид в одиночку перегнали весь транспорт. Причем, заранее согласовав действия с комендантом, были приняты все меры, чтобы не насторожить своим появлением агентуру боевиков. Чеченцы не предъявили на въезде в Курчалой документы на машины. Это послужило основанием для задержания их на блок-посту и препровождения в комендатуру, которая располагалась на территории бывшего завода по ремонту комбайнов.
В течение дня, с разрывом в несколько часов, все они оказались в расположении комендантской роты, где их уже поджидала основная часть группы во главе с Филипповым, прибывшая на БТРе, который сопровождал автомобиль с продовольствием из Грозного.
Местом постановки задач и последних указаний Антон выбрал одно из зданий для размещения людей в период ротации. Когда-то здесь был цех. Теперь его занимал ОМОН, прикомандированный из России, который в полном составе утром убыл на очередную зачистку.
Сейчас помещение пустовало. Скудный свет вечернего солнца, попадающий через бойницы в заложенных мешками с песком окон, освещал два десятка кроватей с одной стороны и самодельный теннисный стол с другой. Разведчики расположились вокруг него. Антон развернул карту и, разгладив ее руками, окинул всех взглядом.
– Значит, так. – Он на секунду задумался, последний раз прикидывая в голове план дальнейшей работы. – Действуем тремя группами по трем направлениям. Первое, оно же основное: Курчалой – Морзой-Мохк – Гуни. Старший группы я. Со мной, – он перевел взгляд на Джабраилова: – Джин, Дрон и Волков. Вторая: старший – капитан Полынцев. С тобой Шаман, Завьялов, Рязанцев. Берете на себя дорогу Бачи Юрт – Ялхой-Мохк – Шена. Третья группа: старший – Мишенев. С тобой Иса и прапорщики Стромилов, Лепутович. Соответственно: Автуры – Беной.
Еще раз напоминаю: цель – обнаружить признаки пребывания здесь боевиков, в составе которых действуют либо наемники со славянской внешностью, либо пленные. Боестолкновений избегать. Вопросы?
– Нет, – пожал плечами Полынцев, переглянувшись с Мишеневым.
– Тогда у меня все…
«Нива» Филиппова выехала из ворот комендатуры последней. Перед ней, с интервалом в час, растворились в темноте машины с группами Полынцева и Мишенева.
Сразу за Курчалоем дорога постепенно пошла в подъем. Через несколько километров, проехав через поля и виноградник, оказались в лесу. За рулем сидел Вахид. Это были его родные места. Несмотря на то что было еще достаточно темно, он безошибочно угадывал все встречающиеся на пути изъяны дорожного покрытия. С того момента, как Джабраилов покинул Чечню, ничего не изменилось, а шоссе не ремонтировалось. Вскоре впереди, среди деревьев, появились редкие огни.
– Джагларги, – бросив взгляд на сидевшего сбоку Антона, пояснил Вахид.
– Знаю. – Филиппов обернулся назад. – Дрон, напялишь маску, пойдешь с Джином.
– Понял, – глядя в окно, ответил тот.
Джабраилов остановил машину у ворот самого первого дома. Не успел он и Дорофеев выйти наружу, как в окнах зажегся и тут же погас свет.
– По-моему, нас сейчас ух как встретят, – едва слышно проговорил Дрон, направляясь вслед за Джабраиловым.
Вахид постучал в калитку. Залаяли собаки. Лай подхватили в соседних дворах. Едва слышно скрипнули двери в доме напротив. Из следующего двора послышался негромкий разговор.
– Маску надень, – с тревогой в голосе скомандовал Антон оставшемуся в машине Волкову и, подавая пример, расправил края своей защитного цвета шапочки, натянув ее на лицо.
– Чего надо? – раздался из-за ворот неприветливый мужской голос с характерной из-за прерванного сна хрипотцой.
– Разговор есть, хозяин, – ответил на чеченском Вахид.
– Разве для этого надо приезжать ночью? – удивились из-за забора. – Кто ты?
– Может, выйдешь или так и будешь говорить через ограду? – спокойно ответил Вахид.
Антон в это время заметил бесшумно двигающуюся тень вдоль забора со стороны соседнего двора.
– Пересядь за руль! – скомандовал он Волкову, а сам вышел наружу.
Одновременно калитка открылась и из нее вышел человек. Чувствовалось, что во дворе еще кто-то был.
– Говори, – бросив настороженный взгляд на очертания машины, сказал невысокий щуплый мужчина. Он был без оружия.
– Мы ищем людей, которые по ночам врываются в ваши села и чинят беспредел, – смерив его взглядом, пояснил Вахид. – Ты что-нибудь знаешь об этом?
– Здесь никого не было, – мужчина категорически покачал головой. – А искать их незачем. И так известно – это солдаты…
– Ты сам видел или тебе кто-то сказал? – с нотками раздражения в голосе спросил Джин.
Во дворе с новой силой залаяла собака. Послышался окрик, и в открытых воротах появился еще один человек. Темнота скрывала его возраст и черты лица, однако автомат в руках был хорошо заметен.
– Все говорят, – уклончиво ответил чеченец и непроизвольно посмотрел за спину Джабраилова.
Обернувшись, Вахид понял, почему хозяин дома безбоязненно вышел со двора. В нескольких шагах от него стояли четверо вооруженных людей.
– Я вижу, вы сами организовали защиту своих домов. – Разворачиваясь к собеседнику, Джин удивленно хмыкнул. – Меня зовут Ваха. – С этими словами он протянул руку.
– Руслан, – ответив на рукопожатие, представился чеченец.
– Давай пройдем туда, где сможем спокойно поговорить, а мои друзья пока останутся под присмотром твоих соседей как гарант безопасности.
– Хорошо, – на секунду задумавшись, согласился Руслан и сделал приглашающий жест рукой.
* * *
Как оказалось, окрестности развалин, в которых Черепанов провел оставшуюся часть дня, боевики использовали для того, чтобы переждать светлое время суток. Вопреки сложившемуся у Кости за время службы мнению, эта банда не жила в лесу, а занимала несколько домов в почти пустом поселке Шена. Здесь доживали свой век престарелые семьи. Когда стемнело, боевики высадили солдат из машин, не доезжая до него с полкилометра, и в сопровождении двух чеченцев провели во двор расположенного на окраине дома. Здесь, под одним из сараев, было устроено нечто вроде бункера. Причем вход в него был оборудован через прямоугольную металлическую печь, по всей видимости, уже несколько лет не использовавшуюся по назначению. Следы копоти были, но, по словам новых знакомых Черепанова, в нем жгли дрова только в целях маскировки. Ее задняя часть была на хитроумно устроенных петлях, невидимых снаружи.
Во дворе пленники раздевались до трусов и отдавали форму одному из провожавших их боевиков. Вместо нее разбирали из вываленного на траву хлама ветхие штаны и рубашки.
Оказавшись внутри печи, Костя спустился в узкий проем люка, крышкой которого служил ее пол. Дальше был небольшой проход, по которому можно было передвигаться, лишь пригибаясь. Он упирался в металлическую дверь. За ней комната, представляющая бетонный бункер. Вдоль одной из стен – нары. В углу – ведро, источающее запах испражнений. Помещение освещалось «летучей мышью».
Протиснувшийся последним невысокий черноволосый парень со шрамом на виске прижимал к себе узелок, который ему всучила наверху какая-то старуха.
– Это наш ужин, – пояснил он Черепанову и, положив сверток на топчан, развернул его.
Две лепешки, небольшой кусок сыра, пучок зелени и пластиковая бутылка с водой.
– Давай теперь знакомиться. – Он задумчиво посмотрел на Костю. – Артемьев Виктор. Это, – он показал взглядом на усевшихся рядом парней, – Бурцев Женя и Измаилов Ренат. Татарин.
Бурцев с безразличием во взгляде посмотрел на новичка и порвал напополам лепешку. Ростом и комплекцией он не отличался от Кости. Болотного цвета глаза, рыжие волосы, измученный, уставший вид.
– Хватит трепаться, – неожиданно заговорил Ренат. – Садитесь жрать.
У него было овальное лицо, слегка приплюснутый нос. Черные волосы непослушно торчали в разные стороны.
Черепанов нерешительно присел на корточки. Страшно хотелось есть, но еще больше было желание узнать, куда он попал и что все это значит.
– Ты как у чехов оказался? – протягивая Косте кусок лепешки и сыра, спросил наконец Ренат.
– На «санитарке» ехал. – Черепанов пожал плечами. – Сопровождение отстало. БТР сломался. Тут «Нива» на дороге. Два мужика рядом. Попросили толкнуть…
– Понятно, – усмехнулся набитым ртом Артемьев. – Дальше можно не рассказывать.
– Мужики, – Череп с опаской покосился на лаз, – а что здесь вообще?
– Жопа! – хмыкнул Бурцев. – Ты сейчас по заднему проходу лез. – Он грустно улыбнулся. – Тебе, судя по всему, повезло. Сегодня к чехам попал и сразу сюда…
– А вы? – Череп удивленно захлопал глазами.
– Мы? – Ренат показал кисть правой руки.
Только сейчас Костя увидел, что у его нового знакомого нет указательного и среднего пальцев.
– Три месяца плена, – не обращая внимания на изумление Черепанова, пояснил Ренат и ткнул в бок сидевшего, скрестив ноги, Бурцева. – Он – пять. Я его одной рукой мог поднять.
– А ты? – Череп посмотрел на Артемьева.
– Почти год, – ошарашил тот. – Мы только последнее время как люди…
– Как люди?! – удивленно воскликнул Череп и обвел взглядом комнату.
– А что ты хотел? – Ренат недобро усмехнулся. – Я три месяца безвылазно в яме прожил… В собственном дерьме. Жрать почти не давали. Думал, заживо сгнию.
– А потом?
– Потом появился Англичанин и предложил жизнь в обмен на работу, – ответил за Рената Артемьев.
– Что вы делаете? – испуганно спросил Череп.
– Они возят нас по глухим селениям и заставляют под видом наших бить местных. Иногда мы их забираем с собой…
– Еще в клубничке снимаемся, – перебил его Бурцев, при этом лицо его сделалось злым. – Сунут тебе по вене дозу и заставят бабу перед видеокамерой трахнуть. Откажешься – здесь же. – Он провел по горлу ребром ладони.
– А чеченки сопротивляются, как звери. Вон. – Ренат оголил плечо. Под дырявым и грязным рукавом футболки красовался страшный шрам от укуса.
– Чехи требуют, чтобы правдоподобно все выглядело. Бить их заставляют, – вздохнул Бурцев.
– Для чего? – Черепанов едва не поперхнулся куском лепешки.
Чем дольше он слушал своих новых знакомых, тем больше у него возникало вопросов.
– Не знаем, – ответил за всех Ренат. – Нам они не говорят. Может, так своим землякам мстят, может, для западных журналистов стараются. Зачем тогда нас сегодня перед миссией ОБСЕ выставили?
– А бежать пробовали? – едва слышно спросил Костя.
– Ты видел, во дворе с нас пояса сняли? – вопросом на вопрос ответил ему Ренат. – Шаг в сторону, и тебя на куски разметает. А отсюда, – он обвел пальцем помещение, – бесполезно.
Закончив есть, все улеглись на топчан. Лампу не гасили, лишь убавили фитиль.
– Да, – протянул Бурцев, – тебе, Череп, здорово повезло. Легко отделался…
Глава 3
После утреннего намаза и завтрака Мациев открыл ноутбук и вышел на сайт последних новостей. Как он и предполагал, результатом проведенной накануне акции стали многочисленные статьи в зарубежной прессе. Появилось мнение и ряда конгрессменов США в отношении действия российских военных в Чечне. Цель достигнута.
Он оторвал взгляд от экрана монитора и посмотрел в окно, за которым был двор. У забора, подергивая обрубками ушей, лежал здоровенный пес, с невозмутимым видом наблюдающий за копошившимися у груши курицами.
За эту работу Рихард Корриган обещал перевести сто тысяч долларов на его личный счет. Итого, вскоре у него будет пять миллионов. Пора бросать Чечню и ехать куда-нибудь подальше, давая, таким образом, возможность заработать другому. Может, тому же Рамхзану.
В конце концов сюда можно всегда вернуться в любом качестве. Угли войны будут тлеть еще не один год. На них греют руки много людей, не желающих стабильности в этом регионе. Белан долго и много учился, поэтому хорошо разбирался в политике. Он прекрасно знал, что, с одной стороны, выдавая себя за друзей, многие страны хотят раздробить и выкрошить Кавказ из состава России. После него обязательно будет создан новый очаг напряженности. Словно ржавчина, эту страну разъедят конфликты на межнациональной почве. Как в свое время Союз – Грузия, Прибалтика, Украина… В большинстве республик уже натовские военные. Чем хуже Чечня, которая веками воюет с Россией? Затихли пушки и минометы, но это не говорит о том, что горцы смирились со своим положением. Они пока уступили силе. Это временно. Уже звучат выстрелы и взрывы в Дагестане, Ингушетии и Осетии. В самой России люди боятся ездить в метро, летать самолетами, бывать в многолюдных местах. Война просто перешла в новое качество. Никто в этой стране не может чувствовать себя в безопасности.
Он отключил компьютер и направился в другую половину дома. Она когда-то считалась женской и вход гостям мужского пола в нее был заказан. Сейчас там тоже жили женщины, но они – исключение из правил. Это падшие особи. Белан в одночасье сделал их такими. Три мусульманки не только были обесчещены, но еще сделали это с неверными. Пусть не по собственной воле и с остервенением сопротивляясь. Однако раз ничто не смогло этому помешать, значит, Аллах избрал их для порока. Хеда Закриева была схвачена им, когда шла пешком в свое родовое село. Шестнадцатилетняя неграмотная девушка оказалась случайно на пути. Но Белан уверен: Закриеву послал всевышний, определив ей роль мученицы во имя свободы собственного народа.
Девушка сидела рядом с окном на стуле, тупо уставившись перед собой. За столом, посередине комнаты, положив натруженные, загрубевшие от работы руки на колени, словно изваяние застыла Комета Саласовой.
– Грустите, шлюхи! – Пригнувшись под дверным косяком, он перешагнул порог и, подбоченившись, остановился у входа. – Кто хочет домой?
Он знал: ни они, ни Роза, которая стирает во дворе белье, уже ничего не хотят. Не потому, что боятся гнева родственников. Просто сама смерть им не так страшна, как позор. Если они вернутся, горе родителей, которые, возможно, считают их умершими, утроится.
Он внимательно посмотрел сначала на одну, потом на вторую девушку.
– Иди со мной, – наконец остановив свой выбор на Хеде, позвал Белан и, уверенный в том, что она подчинится, вернулся в свою комнату.
Все девушки готовились стать шахидками. Пока не наступил их час, они были наложницами Мациева.
Больше всего ему нравилась Хеда. Хрупкая, с белоснежной, никогда не видевшей солнца бархатистой кожей на животе, с нежно розовыми, торчащими в разные стороны сосками на небольшой груди.
Неожиданный стук в дверь заставил его отвлечься от похотливых мыслей.
– Убирайся! – почему-то Белан вспылил.
Девушка бесшумно исчезла.
В коридор вошел Дука Магомедов. Вместо привычной камуфлированной формы и ботинок с высоким берцем на нем была рубашка с коротким рукавом и спортивные штаны. На ногах – тапочки.
– Ты чего так вырядился? – удивился Мациев, почувствовав злость. Не из-за внешнего вида своего связиста. Просто если он появлялся, значит, кто-то выходил на связь.
– Это, – Дука оглядел себя и смутился, – стирать отдал…
– Что случилось?
– «Саид» только что передал. – Магомедов виновато шмыгнул носом. – Срочный разговор есть…
– Где? – удивился Белан.
– Сказал, на старом месте…
– Хорошо. – Мациев сунул руки в карманы штанов и потянулся на цыпочках, закатив глаза под потолок. – Передай людям, пусть собираются.
«Саид» был позывной Аюпа Яхяева. Пятидесятилетний, крепко сложенный чеченец, никогда не снимающий папахи, был эмиссаром Шоди, араба, который координировал действия полевых командиров в этой части предгорья. Отношение к нему было двоякое. Большую часть успешных операций он преподносил своим покровителям как свои. Белан не сомневался, что и на этот раз успех в Беное Шоди приписал себе.
Пройдя через запущенный сад, боевики обошли небольшую возвышенность, покрытую редколесьем, и спустились в глубокий овраг. Заросший сверху густым кустарником, он был надежным убежищем для машин. Мациев уселся на заднее сиденье своего джипа. Путь был недолгим. Яхяев часто останавливался у кого-то из многочисленных родственников в Гансолчу. Это село находилось в пяти километрах севернее убежища Мациева и его людей. Где-то на полпути, среди леса, было небольшое, давно высохшее озеро. Сейчас котлован зарос кустарником, а место называлось урочище Мани-Хутор. Туда Аюп в основном приезжал для разговора.
Старенькая «Нива» эмиссара уже стояла в условленном месте. Сам Яхяев прогуливался вдоль дороги с одним из своих охранников. Как всегда, на нем были надеты неизменная папаха, синий костюм без галстука и хромовые сапоги. Если бы не вооруженный до зубов парень, стоящий рядом, никому и в голову не пришло бы, что этот преклонного возраста мужчина с умным лицом имеет какое-то отношение к боевикам.
Он оторвал взгляд от экрана монитора и посмотрел в окно, за которым был двор. У забора, подергивая обрубками ушей, лежал здоровенный пес, с невозмутимым видом наблюдающий за копошившимися у груши курицами.
За эту работу Рихард Корриган обещал перевести сто тысяч долларов на его личный счет. Итого, вскоре у него будет пять миллионов. Пора бросать Чечню и ехать куда-нибудь подальше, давая, таким образом, возможность заработать другому. Может, тому же Рамхзану.
В конце концов сюда можно всегда вернуться в любом качестве. Угли войны будут тлеть еще не один год. На них греют руки много людей, не желающих стабильности в этом регионе. Белан долго и много учился, поэтому хорошо разбирался в политике. Он прекрасно знал, что, с одной стороны, выдавая себя за друзей, многие страны хотят раздробить и выкрошить Кавказ из состава России. После него обязательно будет создан новый очаг напряженности. Словно ржавчина, эту страну разъедят конфликты на межнациональной почве. Как в свое время Союз – Грузия, Прибалтика, Украина… В большинстве республик уже натовские военные. Чем хуже Чечня, которая веками воюет с Россией? Затихли пушки и минометы, но это не говорит о том, что горцы смирились со своим положением. Они пока уступили силе. Это временно. Уже звучат выстрелы и взрывы в Дагестане, Ингушетии и Осетии. В самой России люди боятся ездить в метро, летать самолетами, бывать в многолюдных местах. Война просто перешла в новое качество. Никто в этой стране не может чувствовать себя в безопасности.
Он отключил компьютер и направился в другую половину дома. Она когда-то считалась женской и вход гостям мужского пола в нее был заказан. Сейчас там тоже жили женщины, но они – исключение из правил. Это падшие особи. Белан в одночасье сделал их такими. Три мусульманки не только были обесчещены, но еще сделали это с неверными. Пусть не по собственной воле и с остервенением сопротивляясь. Однако раз ничто не смогло этому помешать, значит, Аллах избрал их для порока. Хеда Закриева была схвачена им, когда шла пешком в свое родовое село. Шестнадцатилетняя неграмотная девушка оказалась случайно на пути. Но Белан уверен: Закриеву послал всевышний, определив ей роль мученицы во имя свободы собственного народа.
Девушка сидела рядом с окном на стуле, тупо уставившись перед собой. За столом, посередине комнаты, положив натруженные, загрубевшие от работы руки на колени, словно изваяние застыла Комета Саласовой.
– Грустите, шлюхи! – Пригнувшись под дверным косяком, он перешагнул порог и, подбоченившись, остановился у входа. – Кто хочет домой?
Он знал: ни они, ни Роза, которая стирает во дворе белье, уже ничего не хотят. Не потому, что боятся гнева родственников. Просто сама смерть им не так страшна, как позор. Если они вернутся, горе родителей, которые, возможно, считают их умершими, утроится.
Он внимательно посмотрел сначала на одну, потом на вторую девушку.
– Иди со мной, – наконец остановив свой выбор на Хеде, позвал Белан и, уверенный в том, что она подчинится, вернулся в свою комнату.
Все девушки готовились стать шахидками. Пока не наступил их час, они были наложницами Мациева.
Больше всего ему нравилась Хеда. Хрупкая, с белоснежной, никогда не видевшей солнца бархатистой кожей на животе, с нежно розовыми, торчащими в разные стороны сосками на небольшой груди.
Неожиданный стук в дверь заставил его отвлечься от похотливых мыслей.
– Убирайся! – почему-то Белан вспылил.
Девушка бесшумно исчезла.
В коридор вошел Дука Магомедов. Вместо привычной камуфлированной формы и ботинок с высоким берцем на нем была рубашка с коротким рукавом и спортивные штаны. На ногах – тапочки.
– Ты чего так вырядился? – удивился Мациев, почувствовав злость. Не из-за внешнего вида своего связиста. Просто если он появлялся, значит, кто-то выходил на связь.
– Это, – Дука оглядел себя и смутился, – стирать отдал…
– Что случилось?
– «Саид» только что передал. – Магомедов виновато шмыгнул носом. – Срочный разговор есть…
– Где? – удивился Белан.
– Сказал, на старом месте…
– Хорошо. – Мациев сунул руки в карманы штанов и потянулся на цыпочках, закатив глаза под потолок. – Передай людям, пусть собираются.
«Саид» был позывной Аюпа Яхяева. Пятидесятилетний, крепко сложенный чеченец, никогда не снимающий папахи, был эмиссаром Шоди, араба, который координировал действия полевых командиров в этой части предгорья. Отношение к нему было двоякое. Большую часть успешных операций он преподносил своим покровителям как свои. Белан не сомневался, что и на этот раз успех в Беное Шоди приписал себе.
Пройдя через запущенный сад, боевики обошли небольшую возвышенность, покрытую редколесьем, и спустились в глубокий овраг. Заросший сверху густым кустарником, он был надежным убежищем для машин. Мациев уселся на заднее сиденье своего джипа. Путь был недолгим. Яхяев часто останавливался у кого-то из многочисленных родственников в Гансолчу. Это село находилось в пяти километрах севернее убежища Мациева и его людей. Где-то на полпути, среди леса, было небольшое, давно высохшее озеро. Сейчас котлован зарос кустарником, а место называлось урочище Мани-Хутор. Туда Аюп в основном приезжал для разговора.
Старенькая «Нива» эмиссара уже стояла в условленном месте. Сам Яхяев прогуливался вдоль дороги с одним из своих охранников. Как всегда, на нем были надеты неизменная папаха, синий костюм без галстука и хромовые сапоги. Если бы не вооруженный до зубов парень, стоящий рядом, никому и в голову не пришло бы, что этот преклонного возраста мужчина с умным лицом имеет какое-то отношение к боевикам.