Страница:
– Где сейчас твои мысли, Лорса? – неожиданно спросил отец.
– Думаю над тем, о чем ты говоришь, – спохватился он.
– Не верю… Ну да ладно. Уже поздно. – Отец посмотрел через голову сына. – Тебе, я знаю, скоро идти. Будь осторожен.
– Хорошо, отец. – Лорса поднялся со своего места, однако не спешил уходить. Он вдруг понял, что сейчас жизнь его родителей, братьев, сестер, тейпа и всех чеченцев – в руках горстки людей, считающей себя мировой элитой. «Интересно, что предпримет Доку, если ему рассказать об этом? – мелькнула мысль. – А что он может? – неожиданный ответ самому себе был прост. – Разве он в состоянии спасти его отца и мать? Нет, конечно. Даже если попытается, нет такой возможности. Но как быть? Ведь именно сейчас, если верить Мортимеру, проводятся финальные эксперименты. Еще немного – и птицы полетят в Россию!»
– Что с тобой, сын? – нахмурился отец.
– Как ты относишься к моей работе? – напрямую спросил Лорса.
Отец удивленно посмотрел на него, потом отвел взгляд в сторону:
– Знаешь, постоянно испытываю муки за то, что виноват в выбранном тобою пути.
– Но, отец!.. – изумился Лорса, медленно опускаясь на свое место.
– Не удивляйся. Раньше я не говорил тебе об этом только потому, что знаю: уйти тебе уже невозможно. Ты слишком много знаешь.
– Ты сам ненавидел новую власть и русских, – напомнил Лорса. – Неужели твои взгляды изменились?
– Человек умнеет с годами, – сокрушенно вздохнул отец. – Эта война больше нужна тем, кто никогда в ней не участвовал. Они далеко – там, откуда ты приехал. Или ты этого еще не понял?
– Понял, отец. – Лорса подался вперед. – Ты даже не представляешь, как мне важно то, что ты сейчас сказал!
– Что с тобой, мой мальчик? – насторожился родитель. – Я никогда не видел тебя таким.
– Я узнал страшную новость. – Лорса выдержал паузу, пытаясь подобрать слова, чтобы как можно доходчивее объяснить отцу весь ужас планов американских спецслужб.
– Нас ждет новая война? – попытался угадать отец.
– Хуже, – цокнул языком Лорса. – Мы все просто умрем. Даже не сможем защитить себя. Любое оружие бессильно…
– Но почему? – удивился отец.
Он хорошо знал своего сына, чтобы отнестись к его словам с недоверием. На лице появилось растерянное выражение.
– В Африке есть лаборатория, где вывели опасный вирус, – стал объяснять Лорса. – Он вызывает болезни. Им хотят заразить птиц, которые прилетят на лето в Россию. Я знаю даже, где лаборатория находится и некоторых людей, которые там работают.
– Теперь понятно, – простонал отец. – Я давно понял, что наш народ – просто разменная монета.
– Что ты мне посоветуешь? – Лорса, не мигая, уставился в глаза отцу.
– Тебе придется решиться на очень непростой шаг, – медленно заговорил отец. – Но другого выхода нет. Сейчас от тебя зависит то, что будет на нашей земле через год. Я не тороплю тебя, однако знаю, как ты поступишь. Как надумаешь пойти в комендатуру, предупреди меня. Я провожу тебя.
Лорса оглянулся на окна. На село опустились сумерки.
– Тогда нам пора.
– Все, я больше так не могу!
– Чего ты не можешь? – проговорил Смит, входя в коридор.
– Не могу смотреть на все это! – простонала молодая женщина и закрыла лицо руками.
Белинда только что прошла дезинфекцию и душ. Волосы еще были мокрыми, а тело источало специфический, кислый запах специального раствора.
– Это наша работа. – Смит присел перед ней на корточки, взял за плечи и притянул к себе. – Скоро начнется перелет, и все кончится. Остались считаные дни. Как только мы подтвердим качество штаммов, рабочие тут же заполнят емкости раствором, который будет разлит в озерах с птицей.
– Мы превратим миллионы людей в таких вот медленно умирающих Бобо! – Белинда закрыла глаза.
– Не совсем так, – попытался ее успокоить Смит. – В большей степени удар будет нанесен по продуктовой безопасности. Начнется падеж скота и домашней птицы.
– Но ведь это голод! – выкрикнула Белинда. – Зачем я послушала этого хитреца Мортимера? Как красиво он умеет убеждать!
– Правительство той же России не допустит этого… – Смит взял ее за запястья и потупил взгляд. – Просто они урежут бюджет на оборону, образование и науку, вырученные средства отправят на закупку той же птицы у нас.
– Не говори глупости. – Белинда запрокинула голову. – Вирус одинаково убивает человека и животных.
– Это будут случайные смерти, – продолжал уверять Смит. – Их еще называют попутными жертвами. Как при бомбардировке военных объектов Югославии и Ирака. Там тоже гибли мирные жители.
– Ты совсем не понимаешь, о чем речь? – удивилась молодая женщина. – Полученный здесь штамм вируса не отличает военных от гражданских. Нельзя сравнивать бомбу и болезнь. Перед ней одинаково беззащитны все живые организмы.
– Белинда, ты работаешь далеко не в тех условиях. – Не отпуская ее рук, Смит выпрямился. – На самом деле все будет иначе.
Она тоже встала:
– Объясни.
– Понимаешь, твоя задача – выяснить результаты идеального заражения. В реальности в открытой среде на пути от водоема, в котором будут плавать зараженные утки, к человеку стоят очистные сооружения, хлорирование, что в России практикуется во всех городах, в конце концов, кипячение… Утка сторонится пляжей. Поверь, людей напрямую это мало коснется.
– Но ведь коснется! – Белинда освободилась от рук мужчины.
– Совсем немногих. – Исчерпав все доводы, Смит не знал, как ее успокоить.
– На чужих бедах мы хотим построить свое счастье? – продолжала возмущаться Белинда. – А ты представь себя на месте зараженного человека! На моих глазах медленно умирает ребенок…
– Послушай, если население земного шара увеличится хотя бы на миллиард человек, все мы станем похожими на этого ниггера! Он умирает во благо счастливого будущего наших детей.
– Чьих детей? – отчего-то еще больше взъелась Белинда. – Уж не наших ли с тобой?
Он обнял ее за талию:
– А почему бы и нет? Я давно хотел предложить тебе узаконить наши с тобой отношения.
Она отстранилась и прошла в комнату.
– Давай рассуждать логически… – идя следом, заговорил Смит, но Белинда перебила его:
– Пойду прогуляюсь по лагерю.
Пропустив ее слова мимо ушей, Смит продолжил рассуждать о важности их работы для человечества, однако Белинда уже не слушала. Открыв шкафчик, она достала шорты, шляпу и майку. Все было сырым. Но ничего не поделаешь – тропики, тем более сезон дождей – влажность большая. Белинда быстро переоделась.
На улице стояла духота. Небо затянуло одной большой свинцового цвета тучей. Первое время горячий и влажный воздух при вдохе вызывал у Белинды тошноту. Постепенно она привыкла и на многое перестала обращать внимание.
Молодая женщина побрела по дорожке, выложенной керамической плиткой, между одинаковыми модулями.
– Добрый день, мэм! – раздался над самым ухом голос Ричарда Квоса. Она вздрогнула и обернулась.
На этот раз лейтенант был без очков. У него, как она и представляла себе, глаза оказались карими и очень добрыми. На нем была цветастая рубашка, выпущенная поверх шортов, на ногах – обычные сандалии.
– Извините, что напугал. – Он виновато улыбнулся.
– А вы не походите без очков на военного, – выпалила молодая женщина.
– В какой-то степени так оно и есть, – словно испугавшись, что кто-то мог услышать сказанное им, Ричард оглянулся по сторонам.
– Но ведь вы лейтенант! – удивилась Белинда. – Да еще морской пехотинец.
– В душе я мирный человек, – улыбнулся Ричард, обнажив ряд крепких и белых зубов.
От этого у Белинды по спине пробежал приятный, волнующий холодок.
– А вас зовут Белинда Стоун? – Он хитро прищурился.
– Откуда вы знаете? – спросила она, ловя себя на мысли, что офицер скован и чувствует себя неуверенно, как подросток, что впервые встречается с девушкой, к которой неравнодушен.
«Неужели я ему тоже нравлюсь?» – Ее охватил детский восторг.
– У нас на специальном стенде нарисована схема расположения всех строений, в том числе и жилых. Там вписаны данные тех, кто их занимает.
– Разве вы обязаны знать ее наизусть? – неподдельно удивилась она.
От черных мыслей не осталось и следа. Белинда даже забыла про духоту.
– Необязательно, – покачал головой лейтенант. – Но вас запомнил.
Они дошли до той части лагеря, где жила охрана и обслуживающий персонал.
– Вы женаты? – спросила Белинда, и внутри у нее отчего-то все сжалось.
– Нет, – покачал головой Ричард.
Душа Белинды пела.
«Это не случайность! Он специально прогуливался вблизи модуля, – думала она. – Ну, конечно, увидел, как я вышла из лаборатории, и поспешил в нашу половину лагеря».
– А что вас связывает с Калебом Смитом? – неожиданно спросил лейтенант.
– Для офицера, который должен заниматься обеспечением нашей безопасности, вы знаете обо мне слишком много, – грустно улыбнулась молодая женщина.
Неожиданно раздался шорох, который быстро нарастал, превращаясь в угрожающий гул.
– Дождь! – Ричард схватил Белинду за руку и увлек к модулю, справа от дверей которого, в специальной рамке, была вставлена пластиковая карточка с его фамилией и инициалами. Вода обрушилась, словно из прорвавшей плотины. Пробежав всего несколько шагов до укрытия, они тем не менее промокли до нитки.
Оказавшись в коридоре, Белинда сняла шляпу и вытерла с лица воду. Неожиданно она увидела, как, скользнув по ее груди взглядом, Ричард смутился.
Белинда глянула вниз. Майка намокла, прилипла к телу и стала прозрачной. Сквозь материал отчетливо были видны два темных соска. Она взяла майку пальцами и слега потянула. Коричневые кружки исчезли.
Женщина снова посмотрела на Ричарда и неожиданно улыбнулась:
– Я больше вас не смущаю?
– Извините, мэм… – На лейтенанта было жалко смотреть. Он стал раскачиваться, не зная, куда деть руки, и покраснел, что бросилось в глаза даже через загар.
Неожиданно она схватила его ладони и прижала к своей груди.
«Что я делаю! – пульсировала в голове мысль. – Это неприлично. Что он подумает теперь обо мне?»
Однако Белинда уже не могла с собой совладать. Она запрокинула голову и закрыла глаза. Пусть будет все как есть. Уже поздно останавливаться. Однако время шло, а Ричард не предпринимал никаких действий. «Может, он гей?» – ужаснулась она, как в тот же миг ее губы накрыл его рот, а сильные руки подхватили и понесли в комнату.
– Господи! – шептала Белинда. – Как я ждала этого момента… Если бы ты знал!
– Я тоже. Даже хотел твоего Смита покалечить, – приятно терзая ее тело сильными руками, прохрипел Ричард. – Как увидел тебя, еще в первый ваш приезд, потерял голову.
– А я не знала…
Белинада застонала. По телу прошла судорожная волна сладострастия, и ее обдало жаром. Но ей хотелось еще и еще… И Ричард не мог остановиться. Они без устали занимались любовью до наступления сумерек.
– Ты воевал в Ираке или Афганистане? – Белинда осторожно провела пальцами по украшенной двумя шрамами груди Ричарда.
– Нет. – Он протянул руку к столику, на котором лежали сигареты, потом, по-видимому, решив, что дым будет мешать их общению, отказался от мысли закурить.
– Почему у тебя шрамы?
– Есть много других мест, где их можно получить, – хмыкнул лейтенант.
– Не могу понять. – Она приподнялась на локтях. – У тебя акцент… Из какого ты штата?
– Я не совсем американец, – следя за ее реакцией, сказал Ричард.
– Англичанин?
– Нет, – цокнул он языком. – Русский.
Она села. Отчего-то вдруг стало неловко, и Белинда натянула на грудь простыню.
– Никогда не спала с русским, – одними губами проговорила она.
– Чего ты? – Он тоже сел, обнял ее, прижал к своему мускулистому телу и поцеловал.
– Расскажи мне о себе. – Увлекая за собой Ричарда, Белинда упала на спину.
– Мои предки – выходцы из России. – Лейтенант заложил руки за голову и уставился в потолок. – Наверное, слышала: у нас была революция, в результате которой к власти пришли коммунисты и правили страной почти семьдесят лет.
Она кивнула:
– Я имею представление о коммунистах. Мой отец боролся с ними в Афганистане.
– Потом коммунисты вступили в сговор с фашистами, но те все равно напали на Россию…
– Тогда был Советский Союз, – неожиданно напомнила молодая женщина. – При Горбачеве от него отделились Латвия, Эстония, Грузия…
– Понимаешь, я никогда не жил там, и в моем представлении эта страна называется Россией, – объяснил лейтенант. – Так вот, мой дед был офицером царской армии. Он чудом избежал расстрела большевиками. Более того, пошел служить в Красную армию. Тогда это был единственный выход выжить. Его жена была дочерью врача. В конце тридцатых ее обвинили в каком-то заговоре и отправили в ссылку, где она умерла.
– Почему он не спас ее? – Чтобы лучше видеть Ричарда, Белинда повернулась на бок.
– Это было невозможно, – вздохнул Ричард. – Потом началась война. Дед долго воевал, затем попал в плен. В конце концов, в сорок пятом лагерь, в котором он находился, освободили войска союзников. Так он оказался в Америке. Там второй раз женился, тоже на русской. Моя бабушка выехала туда еще перед началом последней революции. Вернее, ее увезли родители. Сначала в Канаду. Потом они перебрались в небольшой городок в Арканзасе, где родился мой отец. С ним с раннего детства говорили только на русском. Дед верил, что когда-нибудь они вернутся на родину. Потом отец вырос и женился на американке. Так появился я, уже полноправный гражданин Америки. Отец с детства общался со мной на родном языке. Бабушка с дедом дома тоже говорили только на русском. Так я стал знать одинаково хорошо два языка. Еще немного понимаю французский. Это и послужило причиной тому, что мне предложили работу в этой дыре. Ты же знаешь, здесь много русских ученых.
– А после школы ты пошел служить в армию? – попыталась угадать Белинда.
– Не совсем так. – Он покачал головой. – В Вест-Пойнт я пришел уже после университета, который окончил по специальности экономист. После него сразу отправился в армию.
Неожиданно Белинду словно окатили ледяной водой. Она вдруг села. Шум ливня давно стих. За окном, затянутом противомоскитной сеткой, сгущались сумерки.
– О мой бог! – Она вскочила с кровати.
– Что случилось? – нахмурился Ричард.
– Смит! Он меня потерял!
– Соври ему что-нибудь.
– Придется… – Белинда натянула трусики и стала надевать шорты.
Звонок в дверь заставил ее замереть. Отчего-то она поняла, что это Смит.
Антон приготовился слушать доклад майора, как боковым зрением заметил на левом фланге движение.
– Противник слева! – почти выкрикнул в эфир Гущин.
Раздались хлопки «Валов» и «Винторезов». Треснули автоматные очереди.
– Группа обнаружена и атакована с левого фланга, – запоздало доложил Дрон, час колдовавший над портативным компьютером, к которому были подключены миниатюрная РЛС, сейсмические датчики и видеокамеры, установленные на пути вероятного выдвижения условного противника, роль которого играла группа «Тень». Командовавший ею полковник Поплавский был немногим старше Антона. Цели и задачи «теней» отличались от тех, что ставились перед Антоном. «Тень» действительно была тенью подразделений, выполнявших задачи на территории других государств. Она могла быть привлечена для подготовки проникновения, осуществления эвакуации либо заметания следов действия основной группы.
Пятый день подряд, без выходных, спецназовцы усиленно готовилась к командировке в Центральную Африку. А конкретно – в Демократическую Республику Конго. На решение командования повлияли показания добровольно сдавшегося властям эмиссара одного из лидеров бандподполья. Чеченец ездил в Австрию для доклада обстановки в республиках и решения финансовых вопросов с заокеанскими покровителями. На встрече представитель американских спецслужб Мортимер не подозревал, что чеченец хорошо понимает английский, и в его присутствии обсуждал тему тайной операции «Черные дрозды» с ее непосредственными участниками. Чеченский эмиссар по возвращении на родину вместе с отцом пришел в военную комендатуру и все рассказал представителю военной контрразведки. Сейчас информация проверялась, но уже было ясно, что без детальной разведки на месте не обойтись. Антон и почти половина его подчиненных имели богатый опыт работы в субтропиках, и, по странному стечению обстоятельств, одна из командировок была именно туда, где предположительно размещался исследовательский центр. Поэтому еще в начале зимы было решено, что в случае необходимости в Африку отправятся именно они.
ГРУ уже давно собирало информацию об объекте непонятного назначения в районе пресноводного озера Маи-Ндомбе. Водоем протяженностью почти сто тридцать километров был окружен болотами. Фотографии со спутников подтверждали, что вблизи небольшого городка Инонго пять лет назад появилось поселение, занимающее более ста гектаров. В центре две площадки. На некоторых снимках там видны вертолеты. В районе отмечена работа засекреченной аппаратуры связи. Проверяя полученную от эмиссара информацию, находящейся в Европе агентуре удалось установить, что после встречи с помощником Джона Бреннона Калеб Смит и Белинда Стоун не вернулись в Штаты, а продолжили свой путь дальше. Последнее место, где смогли отследить эту парочку, была Франция. Дальше следы терялись, однако сомнений не было: ученые убыли в Конго.
В кармашке разгрузочного жилета заработала станция. Антон нащупал и нажал клавишу передачи:
– Слушаю, Филин.
– Это Милюкин, – раздался голос подполковника, который выполнял роль посредника. – Ты признаешь поражение?
– Да. – Антон осуждающе посмотрел на Дрона.
– Чего же вы так, Антон Владимирович? – сокрушенно вздохнул Милюкин, явно симпатизирующий его группе.
– Понадеялись на новое оборудование.
– И что?
– Земля промерзшая, температура низкая, – стал перечислять Антон причины, повлиявшие на то, что электронные «глаза и уши» группы работали с перебоями, потом покосился на Дрона и добавил: – Еще руки у некоторых не оттуда растут.
– Ладно, разбор произведем в центре. Кстати, – спохватился Милюкин. – Поплавский тебя именно по работе антенны «Дозора» обнаружил.
– Понятно. – Антон встал, отряхнул с себя снег и огляделся.
Разместившись в зарослях ерника парами, спецназовцы, продолжали наблюдать каждый за своим сектором. Увидел Филин и людей Поплавского. По дну небольшого распадка они подошли почти на бросок гранаты. Сейчас «тени» сидели кучкой и о чем-то негромко переговаривались. Завидев Антона, Поплавский поприветствовал его поднятой вверх рукой. Филиппов кивнул и перевел взгляд на росшие рядом березы. Там было место «отдыха» Гущина и Тумана. Они же имели в своем секторе наблюдения и злосчастный распадок. Как могло такое случиться, что «Тени» подошли на бросок гранаты?
Двое суток Антон, путая следы, уходил от преследования. Сегодня на рассвете они остановились на дневной отдых. Оборудовали «дневки» с учетом того, что один в паре всегда бодрствует и наблюдает в своем секторе, второй отдыхает. Дрон и Соболев установили оборудование. Оставалось дождаться сумерек, после чего, согласно условиям тренировки, они должны были совершить бросок в район, где располагался предназначенный для уничтожения объект. Однако не успели. Антон вздохнул. Хотя чему удивляться? Окажись он на месте Поплавского, возможно, тоже выиграл бы учебное сражение…
Нечто подобное предстоит проделать в Африке. Но с задачей не справились. Средства ПВО «синих» установили коридор пролета самолета и место высадки десанта. Прыгали с высоты семь тысяч метров. Прыжок считается высотным. После этого долго планировали, уйдя от места пролета на двадцать с лишним километров. Однако молодых сильно разбросало. Несмотря на то что из района уходили по двум разным направлениям и пользовались шоссейными дорогами, снег не оставлял шансов скрыться незамеченным, и группу просчитали. Антон не расстраивался. Его волновало десантирование. Трое столкнулись с этим впервые, а Габбро – во второй раз. Конечно, у всех за плечами были сотни прыжков на различных системах. Готовясь к высотному, долго учили теорию, занимались на тренажерах и отрабатывали элементы падения в аэродинамической трубе. В целом Антон был доволен результатами. А то, что Поплавский их нашел, так нужно просто порадоваться за друга.
Как Антон и предполагал, Родимов не выглядел удрученным. На разборе не отчитывал, а, наоборот, даже похвалил вновь прибывших за то, что действовали практически наравне со всеми.
– Сколько у нас еще времени? – спросил Антон, когда генерал отпустил группу и они остались в классе тактической подготовки вдвоем.
– Уже нисколько, – на полном серьезе ответил генерал.
– Еще бы один высотный. – Филиппов откинулся на спинку стула и испытующе посмотрел на Родимова. – Здесь мы высаживались в поле. Тем более что было относительно светло. Там джунгли и высадка ночью. Да и высоты разные будут.
– Времени нет, – покачал головой Родимов. – Скоро перелетные птицы начнут собираться в стаи. Именно в этот период наши нелюди заразят места их сбора. Тогда от операции толку не будет, даже если вы в первый же день сотрете с лица Земли лабораторию.
– Как вы думаете, руководство США в курсе того, что планируют их спецслужбы? – задал Антон самый волнующий его вопрос.
– Не могу сказать с полной уверенностью, – пожал плечами Родимов. – Кстати, этот вопрос два дня обсуждался на совещании у шефа. Также не смогли прийти к единому мнению. Есть подозрение, что за всем этим стоит некая неправительственная организация, которая тесно сотрудничает со спецслужбами западных стран, нашими беглыми олигархами и террористами. Часто в истории США всплывали факты использования людей в качестве подопытных кроликов. Нынешний президент тоже не отстал. В начале этого месяца в Гуантанамо на Кубе вскрыты факты опытов над людьми. Заключенным делали инъекции якобы от малярии, которой там отродясь не было. Потом их охватывала паника, приступы ужаса…
– Все мировые новостные каналы об этом говорят, – кивнул Антон и встал. – Хорошо, значит, у нас один, максимум два дня. Что мы должны за это время еще сделать?
– Ничего. Всех отпустишь по домам. С собой взять разговорники, пусть изучат минимальный запас слов и вопросов.
– «Куда ведет эта дорога» или «как называется эта деревня», – улыбнулся Антон. – Я в курсе. Вопросы, на которые можно ответить жестами.
– Кроме этого, на ГБУ будет находиться переводчик. В случае чего ты в курсе, как работать с ним, – добавил Родимов.
– Понятно, – кивнул Антон.
– Ты сменил позывной Гайнулину? – неожиданно спросил Родимов.
– Нет, – признался Антон.
Он и сам знал, что два позывных в группе на одну букву не приветствуются. Кроме того, «Татарин» – очень уж неудобное для проговаривания слово. Ринат прибыл вместо погибшего коллеги с позывным Москит. Узнав его национальность, как-то с ходу стали называть его Татарин. Само собой закрепилось. Так позывной приобрел официальный статус.
– Не вижу ничего предосудительного в Моските, – продолжил генерал. – Скажи Гайнулину, что снаряд дважды в одну воронку не попадает.
– Москит так Москит, – пожал плечами Антон. – Даже привычнее.
– Если мне не изменяет память, так называется какой-то медицинский прибор, – нахмурил лоб генерал.
– Инструмент, – поправил Антон. – Зажим.
– Ну вот и договорились, – оживился генерал. – А то какое-то бандитское прозвище…
– Согласен. – Антон встал.
– Чуть не забыл. – Родимов щелкнул пальцами, собираясь с мыслями. – Самолет, которым мы заменим штатный, завтра в обед прибудет в Чкаловск. Его загонят на дальнюю стоянку. Нужно будет, чтобы группа отработала порядок загрузки, размещения и высадки. После этого он уйдет в Калининград, где заберет моряков.
– Они летят в Анголу?
– Нет, – покачал головой Родимов. – Конечный пункт назначения – Виндхук, Намибия. Команда зафрахтована судоходной компанией этой страны.
Антон уже был информирован, что из Мурманска и Калининграда примерно два раза в месяц в Африку летают самолеты, которые перевозят российских моряков для работы. Один из таких рейсов было решено использовать в интересах ГРУ. Еще во времена холодной войны два пассажирских самолета «Ту-154» были переоборудованы на секретных заводах для военных нужд. Летевшие на нем пассажиры не могли и представить, что в багажном отсеке вполне мирного воздушного судна имеется отсек для десанта и специальный люк для выброса парашютистов.
На последней тренировке группу сбрасывали с бомбардировщика «Ту-22». Это сильно отличается от выброса из пассажирского лайнера.
– Когда вылет?
– Никто точно не знает, – покачал головой генерал. – Но сразу после того как закончите работать на лайнере, объявлю три дня выходных.
– Что-то мне подсказывает, что обломится нам это, – улыбнулся Антон.
– Не обломится, – поспешил успокоить Родимов. – Я думаю, вылет команды матросов растянется минимум дня на четыре. Насколько мне известно, еще множество вопросов не согласовано.
– Думаю над тем, о чем ты говоришь, – спохватился он.
– Не верю… Ну да ладно. Уже поздно. – Отец посмотрел через голову сына. – Тебе, я знаю, скоро идти. Будь осторожен.
– Хорошо, отец. – Лорса поднялся со своего места, однако не спешил уходить. Он вдруг понял, что сейчас жизнь его родителей, братьев, сестер, тейпа и всех чеченцев – в руках горстки людей, считающей себя мировой элитой. «Интересно, что предпримет Доку, если ему рассказать об этом? – мелькнула мысль. – А что он может? – неожиданный ответ самому себе был прост. – Разве он в состоянии спасти его отца и мать? Нет, конечно. Даже если попытается, нет такой возможности. Но как быть? Ведь именно сейчас, если верить Мортимеру, проводятся финальные эксперименты. Еще немного – и птицы полетят в Россию!»
– Что с тобой, сын? – нахмурился отец.
– Как ты относишься к моей работе? – напрямую спросил Лорса.
Отец удивленно посмотрел на него, потом отвел взгляд в сторону:
– Знаешь, постоянно испытываю муки за то, что виноват в выбранном тобою пути.
– Но, отец!.. – изумился Лорса, медленно опускаясь на свое место.
– Не удивляйся. Раньше я не говорил тебе об этом только потому, что знаю: уйти тебе уже невозможно. Ты слишком много знаешь.
– Ты сам ненавидел новую власть и русских, – напомнил Лорса. – Неужели твои взгляды изменились?
– Человек умнеет с годами, – сокрушенно вздохнул отец. – Эта война больше нужна тем, кто никогда в ней не участвовал. Они далеко – там, откуда ты приехал. Или ты этого еще не понял?
– Понял, отец. – Лорса подался вперед. – Ты даже не представляешь, как мне важно то, что ты сейчас сказал!
– Что с тобой, мой мальчик? – насторожился родитель. – Я никогда не видел тебя таким.
– Я узнал страшную новость. – Лорса выдержал паузу, пытаясь подобрать слова, чтобы как можно доходчивее объяснить отцу весь ужас планов американских спецслужб.
– Нас ждет новая война? – попытался угадать отец.
– Хуже, – цокнул языком Лорса. – Мы все просто умрем. Даже не сможем защитить себя. Любое оружие бессильно…
– Но почему? – удивился отец.
Он хорошо знал своего сына, чтобы отнестись к его словам с недоверием. На лице появилось растерянное выражение.
– В Африке есть лаборатория, где вывели опасный вирус, – стал объяснять Лорса. – Он вызывает болезни. Им хотят заразить птиц, которые прилетят на лето в Россию. Я знаю даже, где лаборатория находится и некоторых людей, которые там работают.
– Теперь понятно, – простонал отец. – Я давно понял, что наш народ – просто разменная монета.
– Что ты мне посоветуешь? – Лорса, не мигая, уставился в глаза отцу.
– Тебе придется решиться на очень непростой шаг, – медленно заговорил отец. – Но другого выхода нет. Сейчас от тебя зависит то, что будет на нашей земле через год. Я не тороплю тебя, однако знаю, как ты поступишь. Как надумаешь пойти в комендатуру, предупреди меня. Я провожу тебя.
Лорса оглянулся на окна. На село опустились сумерки.
– Тогда нам пора.
* * *
Устало переступив через порог модуля, Белинда прислонилась спиной к стене и сползла на пол:– Все, я больше так не могу!
– Чего ты не можешь? – проговорил Смит, входя в коридор.
– Не могу смотреть на все это! – простонала молодая женщина и закрыла лицо руками.
Белинда только что прошла дезинфекцию и душ. Волосы еще были мокрыми, а тело источало специфический, кислый запах специального раствора.
– Это наша работа. – Смит присел перед ней на корточки, взял за плечи и притянул к себе. – Скоро начнется перелет, и все кончится. Остались считаные дни. Как только мы подтвердим качество штаммов, рабочие тут же заполнят емкости раствором, который будет разлит в озерах с птицей.
– Мы превратим миллионы людей в таких вот медленно умирающих Бобо! – Белинда закрыла глаза.
– Не совсем так, – попытался ее успокоить Смит. – В большей степени удар будет нанесен по продуктовой безопасности. Начнется падеж скота и домашней птицы.
– Но ведь это голод! – выкрикнула Белинда. – Зачем я послушала этого хитреца Мортимера? Как красиво он умеет убеждать!
– Правительство той же России не допустит этого… – Смит взял ее за запястья и потупил взгляд. – Просто они урежут бюджет на оборону, образование и науку, вырученные средства отправят на закупку той же птицы у нас.
– Не говори глупости. – Белинда запрокинула голову. – Вирус одинаково убивает человека и животных.
– Это будут случайные смерти, – продолжал уверять Смит. – Их еще называют попутными жертвами. Как при бомбардировке военных объектов Югославии и Ирака. Там тоже гибли мирные жители.
– Ты совсем не понимаешь, о чем речь? – удивилась молодая женщина. – Полученный здесь штамм вируса не отличает военных от гражданских. Нельзя сравнивать бомбу и болезнь. Перед ней одинаково беззащитны все живые организмы.
– Белинда, ты работаешь далеко не в тех условиях. – Не отпуская ее рук, Смит выпрямился. – На самом деле все будет иначе.
Она тоже встала:
– Объясни.
– Понимаешь, твоя задача – выяснить результаты идеального заражения. В реальности в открытой среде на пути от водоема, в котором будут плавать зараженные утки, к человеку стоят очистные сооружения, хлорирование, что в России практикуется во всех городах, в конце концов, кипячение… Утка сторонится пляжей. Поверь, людей напрямую это мало коснется.
– Но ведь коснется! – Белинда освободилась от рук мужчины.
– Совсем немногих. – Исчерпав все доводы, Смит не знал, как ее успокоить.
– На чужих бедах мы хотим построить свое счастье? – продолжала возмущаться Белинда. – А ты представь себя на месте зараженного человека! На моих глазах медленно умирает ребенок…
– Послушай, если население земного шара увеличится хотя бы на миллиард человек, все мы станем похожими на этого ниггера! Он умирает во благо счастливого будущего наших детей.
– Чьих детей? – отчего-то еще больше взъелась Белинда. – Уж не наших ли с тобой?
Он обнял ее за талию:
– А почему бы и нет? Я давно хотел предложить тебе узаконить наши с тобой отношения.
Она отстранилась и прошла в комнату.
– Давай рассуждать логически… – идя следом, заговорил Смит, но Белинда перебила его:
– Пойду прогуляюсь по лагерю.
Пропустив ее слова мимо ушей, Смит продолжил рассуждать о важности их работы для человечества, однако Белинда уже не слушала. Открыв шкафчик, она достала шорты, шляпу и майку. Все было сырым. Но ничего не поделаешь – тропики, тем более сезон дождей – влажность большая. Белинда быстро переоделась.
На улице стояла духота. Небо затянуло одной большой свинцового цвета тучей. Первое время горячий и влажный воздух при вдохе вызывал у Белинды тошноту. Постепенно она привыкла и на многое перестала обращать внимание.
Молодая женщина побрела по дорожке, выложенной керамической плиткой, между одинаковыми модулями.
– Добрый день, мэм! – раздался над самым ухом голос Ричарда Квоса. Она вздрогнула и обернулась.
На этот раз лейтенант был без очков. У него, как она и представляла себе, глаза оказались карими и очень добрыми. На нем была цветастая рубашка, выпущенная поверх шортов, на ногах – обычные сандалии.
– Извините, что напугал. – Он виновато улыбнулся.
– А вы не походите без очков на военного, – выпалила молодая женщина.
– В какой-то степени так оно и есть, – словно испугавшись, что кто-то мог услышать сказанное им, Ричард оглянулся по сторонам.
– Но ведь вы лейтенант! – удивилась Белинда. – Да еще морской пехотинец.
– В душе я мирный человек, – улыбнулся Ричард, обнажив ряд крепких и белых зубов.
От этого у Белинды по спине пробежал приятный, волнующий холодок.
– А вас зовут Белинда Стоун? – Он хитро прищурился.
– Откуда вы знаете? – спросила она, ловя себя на мысли, что офицер скован и чувствует себя неуверенно, как подросток, что впервые встречается с девушкой, к которой неравнодушен.
«Неужели я ему тоже нравлюсь?» – Ее охватил детский восторг.
– У нас на специальном стенде нарисована схема расположения всех строений, в том числе и жилых. Там вписаны данные тех, кто их занимает.
– Разве вы обязаны знать ее наизусть? – неподдельно удивилась она.
От черных мыслей не осталось и следа. Белинда даже забыла про духоту.
– Необязательно, – покачал головой лейтенант. – Но вас запомнил.
Они дошли до той части лагеря, где жила охрана и обслуживающий персонал.
– Вы женаты? – спросила Белинда, и внутри у нее отчего-то все сжалось.
– Нет, – покачал головой Ричард.
Душа Белинды пела.
«Это не случайность! Он специально прогуливался вблизи модуля, – думала она. – Ну, конечно, увидел, как я вышла из лаборатории, и поспешил в нашу половину лагеря».
– А что вас связывает с Калебом Смитом? – неожиданно спросил лейтенант.
– Для офицера, который должен заниматься обеспечением нашей безопасности, вы знаете обо мне слишком много, – грустно улыбнулась молодая женщина.
Неожиданно раздался шорох, который быстро нарастал, превращаясь в угрожающий гул.
– Дождь! – Ричард схватил Белинду за руку и увлек к модулю, справа от дверей которого, в специальной рамке, была вставлена пластиковая карточка с его фамилией и инициалами. Вода обрушилась, словно из прорвавшей плотины. Пробежав всего несколько шагов до укрытия, они тем не менее промокли до нитки.
Оказавшись в коридоре, Белинда сняла шляпу и вытерла с лица воду. Неожиданно она увидела, как, скользнув по ее груди взглядом, Ричард смутился.
Белинда глянула вниз. Майка намокла, прилипла к телу и стала прозрачной. Сквозь материал отчетливо были видны два темных соска. Она взяла майку пальцами и слега потянула. Коричневые кружки исчезли.
Женщина снова посмотрела на Ричарда и неожиданно улыбнулась:
– Я больше вас не смущаю?
– Извините, мэм… – На лейтенанта было жалко смотреть. Он стал раскачиваться, не зная, куда деть руки, и покраснел, что бросилось в глаза даже через загар.
Неожиданно она схватила его ладони и прижала к своей груди.
«Что я делаю! – пульсировала в голове мысль. – Это неприлично. Что он подумает теперь обо мне?»
Однако Белинда уже не могла с собой совладать. Она запрокинула голову и закрыла глаза. Пусть будет все как есть. Уже поздно останавливаться. Однако время шло, а Ричард не предпринимал никаких действий. «Может, он гей?» – ужаснулась она, как в тот же миг ее губы накрыл его рот, а сильные руки подхватили и понесли в комнату.
– Господи! – шептала Белинда. – Как я ждала этого момента… Если бы ты знал!
– Я тоже. Даже хотел твоего Смита покалечить, – приятно терзая ее тело сильными руками, прохрипел Ричард. – Как увидел тебя, еще в первый ваш приезд, потерял голову.
– А я не знала…
Белинада застонала. По телу прошла судорожная волна сладострастия, и ее обдало жаром. Но ей хотелось еще и еще… И Ричард не мог остановиться. Они без устали занимались любовью до наступления сумерек.
– Ты воевал в Ираке или Афганистане? – Белинда осторожно провела пальцами по украшенной двумя шрамами груди Ричарда.
– Нет. – Он протянул руку к столику, на котором лежали сигареты, потом, по-видимому, решив, что дым будет мешать их общению, отказался от мысли закурить.
– Почему у тебя шрамы?
– Есть много других мест, где их можно получить, – хмыкнул лейтенант.
– Не могу понять. – Она приподнялась на локтях. – У тебя акцент… Из какого ты штата?
– Я не совсем американец, – следя за ее реакцией, сказал Ричард.
– Англичанин?
– Нет, – цокнул он языком. – Русский.
Она села. Отчего-то вдруг стало неловко, и Белинда натянула на грудь простыню.
– Никогда не спала с русским, – одними губами проговорила она.
– Чего ты? – Он тоже сел, обнял ее, прижал к своему мускулистому телу и поцеловал.
– Расскажи мне о себе. – Увлекая за собой Ричарда, Белинда упала на спину.
– Мои предки – выходцы из России. – Лейтенант заложил руки за голову и уставился в потолок. – Наверное, слышала: у нас была революция, в результате которой к власти пришли коммунисты и правили страной почти семьдесят лет.
Она кивнула:
– Я имею представление о коммунистах. Мой отец боролся с ними в Афганистане.
– Потом коммунисты вступили в сговор с фашистами, но те все равно напали на Россию…
– Тогда был Советский Союз, – неожиданно напомнила молодая женщина. – При Горбачеве от него отделились Латвия, Эстония, Грузия…
– Понимаешь, я никогда не жил там, и в моем представлении эта страна называется Россией, – объяснил лейтенант. – Так вот, мой дед был офицером царской армии. Он чудом избежал расстрела большевиками. Более того, пошел служить в Красную армию. Тогда это был единственный выход выжить. Его жена была дочерью врача. В конце тридцатых ее обвинили в каком-то заговоре и отправили в ссылку, где она умерла.
– Почему он не спас ее? – Чтобы лучше видеть Ричарда, Белинда повернулась на бок.
– Это было невозможно, – вздохнул Ричард. – Потом началась война. Дед долго воевал, затем попал в плен. В конце концов, в сорок пятом лагерь, в котором он находился, освободили войска союзников. Так он оказался в Америке. Там второй раз женился, тоже на русской. Моя бабушка выехала туда еще перед началом последней революции. Вернее, ее увезли родители. Сначала в Канаду. Потом они перебрались в небольшой городок в Арканзасе, где родился мой отец. С ним с раннего детства говорили только на русском. Дед верил, что когда-нибудь они вернутся на родину. Потом отец вырос и женился на американке. Так появился я, уже полноправный гражданин Америки. Отец с детства общался со мной на родном языке. Бабушка с дедом дома тоже говорили только на русском. Так я стал знать одинаково хорошо два языка. Еще немного понимаю французский. Это и послужило причиной тому, что мне предложили работу в этой дыре. Ты же знаешь, здесь много русских ученых.
– А после школы ты пошел служить в армию? – попыталась угадать Белинда.
– Не совсем так. – Он покачал головой. – В Вест-Пойнт я пришел уже после университета, который окончил по специальности экономист. После него сразу отправился в армию.
Неожиданно Белинду словно окатили ледяной водой. Она вдруг села. Шум ливня давно стих. За окном, затянутом противомоскитной сеткой, сгущались сумерки.
– О мой бог! – Она вскочила с кровати.
– Что случилось? – нахмурился Ричард.
– Смит! Он меня потерял!
– Соври ему что-нибудь.
– Придется… – Белинда натянула трусики и стала надевать шорты.
Звонок в дверь заставил ее замереть. Отчего-то она поняла, что это Смит.
* * *
– Дрон, что наблюдаешь?Антон приготовился слушать доклад майора, как боковым зрением заметил на левом фланге движение.
– Противник слева! – почти выкрикнул в эфир Гущин.
Раздались хлопки «Валов» и «Винторезов». Треснули автоматные очереди.
– Группа обнаружена и атакована с левого фланга, – запоздало доложил Дрон, час колдовавший над портативным компьютером, к которому были подключены миниатюрная РЛС, сейсмические датчики и видеокамеры, установленные на пути вероятного выдвижения условного противника, роль которого играла группа «Тень». Командовавший ею полковник Поплавский был немногим старше Антона. Цели и задачи «теней» отличались от тех, что ставились перед Антоном. «Тень» действительно была тенью подразделений, выполнявших задачи на территории других государств. Она могла быть привлечена для подготовки проникновения, осуществления эвакуации либо заметания следов действия основной группы.
Пятый день подряд, без выходных, спецназовцы усиленно готовилась к командировке в Центральную Африку. А конкретно – в Демократическую Республику Конго. На решение командования повлияли показания добровольно сдавшегося властям эмиссара одного из лидеров бандподполья. Чеченец ездил в Австрию для доклада обстановки в республиках и решения финансовых вопросов с заокеанскими покровителями. На встрече представитель американских спецслужб Мортимер не подозревал, что чеченец хорошо понимает английский, и в его присутствии обсуждал тему тайной операции «Черные дрозды» с ее непосредственными участниками. Чеченский эмиссар по возвращении на родину вместе с отцом пришел в военную комендатуру и все рассказал представителю военной контрразведки. Сейчас информация проверялась, но уже было ясно, что без детальной разведки на месте не обойтись. Антон и почти половина его подчиненных имели богатый опыт работы в субтропиках, и, по странному стечению обстоятельств, одна из командировок была именно туда, где предположительно размещался исследовательский центр. Поэтому еще в начале зимы было решено, что в случае необходимости в Африку отправятся именно они.
ГРУ уже давно собирало информацию об объекте непонятного назначения в районе пресноводного озера Маи-Ндомбе. Водоем протяженностью почти сто тридцать километров был окружен болотами. Фотографии со спутников подтверждали, что вблизи небольшого городка Инонго пять лет назад появилось поселение, занимающее более ста гектаров. В центре две площадки. На некоторых снимках там видны вертолеты. В районе отмечена работа засекреченной аппаратуры связи. Проверяя полученную от эмиссара информацию, находящейся в Европе агентуре удалось установить, что после встречи с помощником Джона Бреннона Калеб Смит и Белинда Стоун не вернулись в Штаты, а продолжили свой путь дальше. Последнее место, где смогли отследить эту парочку, была Франция. Дальше следы терялись, однако сомнений не было: ученые убыли в Конго.
В кармашке разгрузочного жилета заработала станция. Антон нащупал и нажал клавишу передачи:
– Слушаю, Филин.
– Это Милюкин, – раздался голос подполковника, который выполнял роль посредника. – Ты признаешь поражение?
– Да. – Антон осуждающе посмотрел на Дрона.
– Чего же вы так, Антон Владимирович? – сокрушенно вздохнул Милюкин, явно симпатизирующий его группе.
– Понадеялись на новое оборудование.
– И что?
– Земля промерзшая, температура низкая, – стал перечислять Антон причины, повлиявшие на то, что электронные «глаза и уши» группы работали с перебоями, потом покосился на Дрона и добавил: – Еще руки у некоторых не оттуда растут.
– Ладно, разбор произведем в центре. Кстати, – спохватился Милюкин. – Поплавский тебя именно по работе антенны «Дозора» обнаружил.
– Понятно. – Антон встал, отряхнул с себя снег и огляделся.
Разместившись в зарослях ерника парами, спецназовцы, продолжали наблюдать каждый за своим сектором. Увидел Филин и людей Поплавского. По дну небольшого распадка они подошли почти на бросок гранаты. Сейчас «тени» сидели кучкой и о чем-то негромко переговаривались. Завидев Антона, Поплавский поприветствовал его поднятой вверх рукой. Филиппов кивнул и перевел взгляд на росшие рядом березы. Там было место «отдыха» Гущина и Тумана. Они же имели в своем секторе наблюдения и злосчастный распадок. Как могло такое случиться, что «Тени» подошли на бросок гранаты?
Двое суток Антон, путая следы, уходил от преследования. Сегодня на рассвете они остановились на дневной отдых. Оборудовали «дневки» с учетом того, что один в паре всегда бодрствует и наблюдает в своем секторе, второй отдыхает. Дрон и Соболев установили оборудование. Оставалось дождаться сумерек, после чего, согласно условиям тренировки, они должны были совершить бросок в район, где располагался предназначенный для уничтожения объект. Однако не успели. Антон вздохнул. Хотя чему удивляться? Окажись он на месте Поплавского, возможно, тоже выиграл бы учебное сражение…
Нечто подобное предстоит проделать в Африке. Но с задачей не справились. Средства ПВО «синих» установили коридор пролета самолета и место высадки десанта. Прыгали с высоты семь тысяч метров. Прыжок считается высотным. После этого долго планировали, уйдя от места пролета на двадцать с лишним километров. Однако молодых сильно разбросало. Несмотря на то что из района уходили по двум разным направлениям и пользовались шоссейными дорогами, снег не оставлял шансов скрыться незамеченным, и группу просчитали. Антон не расстраивался. Его волновало десантирование. Трое столкнулись с этим впервые, а Габбро – во второй раз. Конечно, у всех за плечами были сотни прыжков на различных системах. Готовясь к высотному, долго учили теорию, занимались на тренажерах и отрабатывали элементы падения в аэродинамической трубе. В целом Антон был доволен результатами. А то, что Поплавский их нашел, так нужно просто порадоваться за друга.
Как Антон и предполагал, Родимов не выглядел удрученным. На разборе не отчитывал, а, наоборот, даже похвалил вновь прибывших за то, что действовали практически наравне со всеми.
– Сколько у нас еще времени? – спросил Антон, когда генерал отпустил группу и они остались в классе тактической подготовки вдвоем.
– Уже нисколько, – на полном серьезе ответил генерал.
– Еще бы один высотный. – Филиппов откинулся на спинку стула и испытующе посмотрел на Родимова. – Здесь мы высаживались в поле. Тем более что было относительно светло. Там джунгли и высадка ночью. Да и высоты разные будут.
– Времени нет, – покачал головой Родимов. – Скоро перелетные птицы начнут собираться в стаи. Именно в этот период наши нелюди заразят места их сбора. Тогда от операции толку не будет, даже если вы в первый же день сотрете с лица Земли лабораторию.
– Как вы думаете, руководство США в курсе того, что планируют их спецслужбы? – задал Антон самый волнующий его вопрос.
– Не могу сказать с полной уверенностью, – пожал плечами Родимов. – Кстати, этот вопрос два дня обсуждался на совещании у шефа. Также не смогли прийти к единому мнению. Есть подозрение, что за всем этим стоит некая неправительственная организация, которая тесно сотрудничает со спецслужбами западных стран, нашими беглыми олигархами и террористами. Часто в истории США всплывали факты использования людей в качестве подопытных кроликов. Нынешний президент тоже не отстал. В начале этого месяца в Гуантанамо на Кубе вскрыты факты опытов над людьми. Заключенным делали инъекции якобы от малярии, которой там отродясь не было. Потом их охватывала паника, приступы ужаса…
– Все мировые новостные каналы об этом говорят, – кивнул Антон и встал. – Хорошо, значит, у нас один, максимум два дня. Что мы должны за это время еще сделать?
– Ничего. Всех отпустишь по домам. С собой взять разговорники, пусть изучат минимальный запас слов и вопросов.
– «Куда ведет эта дорога» или «как называется эта деревня», – улыбнулся Антон. – Я в курсе. Вопросы, на которые можно ответить жестами.
– Кроме этого, на ГБУ будет находиться переводчик. В случае чего ты в курсе, как работать с ним, – добавил Родимов.
– Понятно, – кивнул Антон.
– Ты сменил позывной Гайнулину? – неожиданно спросил Родимов.
– Нет, – признался Антон.
Он и сам знал, что два позывных в группе на одну букву не приветствуются. Кроме того, «Татарин» – очень уж неудобное для проговаривания слово. Ринат прибыл вместо погибшего коллеги с позывным Москит. Узнав его национальность, как-то с ходу стали называть его Татарин. Само собой закрепилось. Так позывной приобрел официальный статус.
– Не вижу ничего предосудительного в Моските, – продолжил генерал. – Скажи Гайнулину, что снаряд дважды в одну воронку не попадает.
– Москит так Москит, – пожал плечами Антон. – Даже привычнее.
– Если мне не изменяет память, так называется какой-то медицинский прибор, – нахмурил лоб генерал.
– Инструмент, – поправил Антон. – Зажим.
– Ну вот и договорились, – оживился генерал. – А то какое-то бандитское прозвище…
– Согласен. – Антон встал.
– Чуть не забыл. – Родимов щелкнул пальцами, собираясь с мыслями. – Самолет, которым мы заменим штатный, завтра в обед прибудет в Чкаловск. Его загонят на дальнюю стоянку. Нужно будет, чтобы группа отработала порядок загрузки, размещения и высадки. После этого он уйдет в Калининград, где заберет моряков.
– Они летят в Анголу?
– Нет, – покачал головой Родимов. – Конечный пункт назначения – Виндхук, Намибия. Команда зафрахтована судоходной компанией этой страны.
Антон уже был информирован, что из Мурманска и Калининграда примерно два раза в месяц в Африку летают самолеты, которые перевозят российских моряков для работы. Один из таких рейсов было решено использовать в интересах ГРУ. Еще во времена холодной войны два пассажирских самолета «Ту-154» были переоборудованы на секретных заводах для военных нужд. Летевшие на нем пассажиры не могли и представить, что в багажном отсеке вполне мирного воздушного судна имеется отсек для десанта и специальный люк для выброса парашютистов.
На последней тренировке группу сбрасывали с бомбардировщика «Ту-22». Это сильно отличается от выброса из пассажирского лайнера.
– Когда вылет?
– Никто точно не знает, – покачал головой генерал. – Но сразу после того как закончите работать на лайнере, объявлю три дня выходных.
– Что-то мне подсказывает, что обломится нам это, – улыбнулся Антон.
– Не обломится, – поспешил успокоить Родимов. – Я думаю, вылет команды матросов растянется минимум дня на четыре. Насколько мне известно, еще множество вопросов не согласовано.