Страница:
Первым Филиппов допросил разведчика. Им оказался солдат-срочник Николай Митрофанов. Как Антон и предполагал, этот парень отвечал в отделении за связь.
– Как боевикам удалось всех «покрошить», а тебя взять в плен? – строго спросил Антон.
Бросив взгляд в сторону бандитов, тот пожал плечами:
– Просто. Когда взвод обнаружил схрон и его осмотрели особисты, отделение здесь оставили. Старшим назначили лейтенанта Кудиева – командира второго взвода. Задача была находиться внутри. Сказали, что через несколько дней нас сменит спецназ ГРУ.
– Кто сказал? – Антон нахмурился.
– Не знаю, – пожал плечами солдат. – Лейтенант так говорил…
– Что было дальше?
– Организовали службу. – Он почесал подбородок. – Один находился у самого входа, один бодрствовал в помещении для отдыха.
– Сверху никого не было? – удивился Антон.
– Только первые два дня выставляли секреты, там, – Митрофанов указал рукой в сторону, откуда выходил Джабраилов, – и у ручья, – он опустил руку. – Менялись через каждые два часа.
– А потом? – поторопил его Антон.
– Но они все равно никакой пользы бы не дали, – ошарашил солдат. – Оказывается, в помещении для хранения продуктов был прорыт лаз. Он выходит где-то в сорока метрах от этого места. При осмотре в первый день его не обнаружили… Они ночью пробрались в эту комнату, вчетвером, и неожиданно оттуда выскочили, а один во вход, с другой стороны, гранату кинул.
– И что, никто не слышал, как они проползали? – удивился Антон.
– Думали, крысы… Да и ночь. – Солдат вздохнул. – Ворвались в блиндаж, сразу застрелили дневального. Он за столом сидел. Двоих тоже… Они к оружию бросились…
– Потом что было? – поторопил его Антон.
– До утра издевались. Пытали… Зачем остались, кого ждем…
– Сказали?
– Нет. – Он шмыгнул носом. – Утром на связь «полк» вышел. Передали, что группа будет в Моздоке через трое суток. Сказали ждать, когда вы выйдете на связь. Ну, а дальше сами знаете. – Он отвернулся.
– Понятно. – Антон сокрушенно вздохнул.
– Я рассчитывал, как вы в эфир выйдете, сразу дать вам понять, что здесь засада. Терять мне было уже нечего…
– Мы так и подумали. – Антон похлопал его по плечу и направился к боевикам.
Навстречу из схрона вышел Завьялов. Руки его были в крови. Пока Антон беседовал с выжившим бойцом, он и Полынцев спустили одного из пленных боевиков вниз для допроса.
– Я за тобой. – Он остановился на полпути, нагнулся и, сорвав пучок травы, принялся оттирать ладони.
– Что, удалось кого-то разговорить? – спустившись по земляным ступенькам вниз, спросил Антон.
– Конечно, – подтвердил его предположение Игорь, шедший сзади.
Антон прошел по небольшому, в несколько метров, тоннелю, стены которого были обшиты тонкими стволами деревьев, обошел своеобразный экран из бревен, закрывающий основное помещение от осколков гранаты в проходе, и оказался в блиндаже. Он был сделан в обычном, ставшем за годы войны «классическим» для боевиков стиле. Такие группы Филиппова уже приходилось видеть. Слева – ряд нар, справа – некое подобие пирамиды для оружия и вешалки для верхней одежды, посередине – стол и две длинные скамьи.
– Где пленный? – оглядев помещение, скудно освещенное двумя «летучими мышами», он уставился на Полынцева.
Тот устало поднялся с нар и виновато посмотрел на Филиппова:
– В кухне…
– Вы что, его сожрать решили? – пошутил Антон и, пройдя к закрытому куском брезента входу напротив, заглянул за него.
В небольшом, два на два, помещении с походной газовой плитой и стоящим у стены столом, на котором было несколько кастрюль, лежал чеченец. На вид ему было не больше тридцати. Запрокинув назад голову и странно подогнув под себя руку, он не подавал никаких признаков жизни.
– Помер, – вздохнул Полынцев. – От болевого шока…
Антон нагнулся над трупом и, потянув за локоть, перевернул. Кисть правой руки была обезображена порезами между указательным и безымянным пальцами до самого запястья.
Антон обвел взглядом обоих офицеров и сокрушенно вздохнул:
– Что-нибудь сказал?
– Указал район, куда они должны перегнать машины после того, как уничтожат нас.
– Где это? – Антон достал карту и вернулся в комнату.
Полынцев ткнул пальцем в южную окраину Автуры:
– Вот сюда. Здесь корпуса бывшего пионерлагеря…
– Этому, – Антон кивнул на выход из кухни, – нужно сынсценировать, будто граната в руке шарахнула. Не дай бог, «клешню» кто-то из прокуратуры увидит.
– Его дружки все равно вложат, – поморщился Завьялов.
– А кто видел? – хмыкнул Антон. – Будем последнего трясти, в кухне шарахнем гранату. Выскочишь, скажешь, недоглядел при обыске.
– Здесь оглохнуть можно, – обвел стены взглядом Полынцев.
– Рот шире откроешь, ничего не случится, – похлопал его по плечу Антон. – Давай следующего.
Бородач уже пришел в себя и теперь, зло стреляя по сторонам взглядом, что-то бормотал себе под нос на непонятном Антону языке.
– Позови Вахида, – попросил Антон стоящего у входа Полынцева.
Спустившись, Джабраилов, морща лоб и больше на пальцах, некоторое время объяснялся с боевиком. Наконец развернулся к Филиппову и развел руками:
– Араб. По-нашему знает всего ничего.
Следующий оказался ливийцем, но одинаково хорошо владел и русским, и чеченским. Однако, кроме того, что назвал свое имя, больше по существу вопросов ничего не сказал.
Остальные двое также отказывались говорить. Это были чеченцы из далеких горных аулов, с ненавистью смотревшие на Антона и пленивших их офицеров.
– Я проехал всю Чечню при помощи зеленых бумажек, – заявил последний, – при помощи этих же бумажек скоро выйду на свободу. – Он зло, исподлобья посмотрел на безучастно сидевшего у стены Ису, которого поменял в секрете Полынцев, и скрипнул зубами: – А вас, предатели, буду искать до конца своих дней. Тем более Джабраилова я узнал. Он в ментовке работал.
Несмотря на то что Иса не повел бровью, Антон представил, что творится у него на душе. Чечня – не Россия с бескрайними просторами, где нет кровной мести…
– Не получится, – неожиданно принял решение Антон. – Не сможете вы больше ни выйти из тюрьмы за деньги, ни мстить…
– Что ты задумал, командир? – испуганно уставился на него Завьялов, когда они вышли наверх.
Филиппов оглядел окрестности. Уже смеркалось. К кромке поляны, со стороны ручья, где было обнаружено захоронение, подступил туман. Ему вдруг показалось, что оттуда на них смотрят убитые бойцы и ждут его решения.
– Даже не знаю, – едва слышно процедил он сквозь зубы. – Готовьте пока схрон к подрыву.
– Степан! – голосом умирающего, едва открыв глаза, простонал Олег Юрьевич.
Потолок, с висящей по центру люстрой, медленно поплыл и закружился. Кивинов попытался перевернуться на бок и тут же с грохотом свалился на пол.
Скорее звук упавшего на пол тела, чем жалобный, похожий на мяуканье зов, привлек внимание начальника охраны, и он вышел из соседней комнаты номера.
– Проснулись, Олег Юрьевич! – раздалось над головой.
От неожиданности Кивинов вздрогнул и съежился.
Чьи-то сильные руки подхватили его под мышки и перевели в вертикальное положение, прислонив спиной к кожаному дивану, на котором, как оказалось, он уснул. Все это время Кивинов видел лишь нижнюю часть человека, одетого в серый костюм и светлые туфли.
– Степа, – выдавил он из себя, но звук, вырвавшийся из пересохшей глотки, больше напомнил попытку прокашляться человека, больного туберкулезом в последней стадии.
– Здесь я, Олег Юрьевич! – Где-то в нескольких шагах от него послышалось бульканье воды, и через мгновение в губы уперся край фужера.
С жадностью отпив половину, он отстранил руку Степана и поднял взгляд вверх:
– Сколько времени?
– Ровно полдень, – убирая стакан, ответил начальник охраны и, взяв за локоть, усадил Олега Юрьевича на диван.
– Фу ты, черт! – обретя мало-мальскую способность ориентироваться в пространстве и говорить, простонал Кивинов, щупая лоб. – Плесни сто пятьдесят… Опохмелиться.
Выпив коньяк и зажевав его долькой лимона, он еще с минуту сидел, глотая слюну, пытаясь подавить рвотный рефлекс. По лицу градом катился пот.
Степан, скрывая улыбку, сел напротив:
– Полегчало?
Кивинов кивнул головой. Стало действительно лучше.
– Сейчас в душ, и уезжаем, – он посмотрел на охранника. – До скольких я гудел?
– Аль Фазим с Салехом ушли ближе к полуночи. Вы угомонились под утро, – он посмотрел на окна, закрытые шторами из-за яркого солнца и колыхающиеся от воздуха, подаваемого в номер через кондиционеры. – А ехать вам сегодня никак нельзя.
– Это почему? – удивленно-испуганно Кивинов уставился на своего охранника.
– Вы же вчера попросили, чтобы вам эти чертовы бомбы показали.
– Какие бомбы?! – ничего не понимая, спросил он.
– Атомные, – ответил Степан, уже не скрывая раздражение. – Я так и знал, что этим все кончится.
– Что кончится? – Олег Юрьевич вконец растерялся. – Ты можешь толком объяснить?
– Вам вчера, когда плохо соображать стали, Аль Фазим предложил перенести разговор на сегодня. Тогда вы в меня пальцем ткнули и говорите: «Под его ответственность, но сегодня».
– И что было дальше? – немея от страха, пролепетал Кивинов.
– Вот что, – уже окончательно растерявшись, Степан поднялся, – вы давайте сначала в душ. Придите окончательно в себя, а потом все встанет на свои места. Я в этом вам помогу.
Через пару часов, окончательно обретя ясность ума и, насколько это было возможно, восстановив в памяти события прошедшего дня, Кивинов с мрачным видом сидел за компьютером, скользя взглядом по цифрам банковских операций, которые совершил с его ведома один из его людей.
Как оказалось, Аль Фазиму и Салеху Зарзуру удалось его убедить взять на себя расходы и ответственность за перевозку по России четырех устройств. Весом двадцать пять килограммов каждое, они уже сегодня грузились на небольшой частный сухогруз в Трабзоне на черноморском побережье Турции, который уже завтра доставит их в район Сухуми с каким-то гуманитарным грузом.
Кивинова бросало то в жар, то в холод. Он несколько раз порывался ехать к Аль Фазиму, чтобы отказаться от этой безумной затеи, но для этого нужны были веские причины, однако отравленные недельной пьянкой мозги не работали.
Неожиданный звонок сотового заставил его опять вздрогнуть.
– Нервы ни к черту, – произнес он вслух, беря со стола трубку.
Звонил Хорин. Как ни странно, он уже знал о состоявшейся накануне сделке.
– Молодец, Олег Юрьевич, – похвалил его тот. – Вот это по-нашему, без волокиты, раз, два и в дамки.
– Ты как узнал? – ошарашенный звонком, спросил Киви, с опаской покосившись на двери. – И зачем по телефону?
– Сорока на хвосте принесла, – уклончиво ответил тот. – Я вообще вот по какому поводу звоню: сумму, которую ты перечислил, дели на три. Это твоя часть. Остальное мы тебе компенсируем, как вернешься.
«Значит, эти два монстра все знали, – имея в виду Бабичева и Хорина, догадался Кивинов. – И приволокли они меня сюда, чтобы в случае чего всех собак навесить!»
Обхватив голову руками, он задумался.
Кивинов не знал, что начальник охраны Орешин выполнял свои функции, больше отвечая за его безопасность перед Хориным и Бабичевым, нежели перед самим Олегом Юрьевичем. Еще полгода назад, появившись перед очами Кивинова, великан, рекомендованный ему как раз этими двумя людьми, имел задачу контролировать действия босса и, по возможности, влиять на его решения.
Так, накануне, не без участия Степана, который щедро подливал Кивинову спиртное, Салеху Зарзуру и Аль Фазиму удалось убедить его в целесообразности участия в мероприятии, которое они затеяли.
Олег Юрьевич вновь и вновь мысленно возвращался к событиям вчерашнего дня. Хорин и Бабичев, сославшись на неотложные встречи, еще утром попросили его остаться и довести все дела до конца, после чего покинули Турцию.
Вечером к нему в номер пожаловал Аль Фазим и Салех Зарзур. После недолгих предисловий Кивинова поставили перед фактом, что с этого момента он является основным представителем от России в обсуждении решения проблем, из-за которых была организована встреча. Ввиду того, что его товарищи улетели, предварительно поставив Аль Фазима в известность о неограниченных полномочиях, которыми они наделили своего коллегу, Салех Зарзур с ходу перешел в наступление. Целью его было вынудить Кивинова сотрудничать с ними по всем вопросам.
Умению араба убеждать можно было позавидовать. Он вел себя как торговец на базаре, быстрой речью дезориентировал Кивинова и навязал свои условия диалога, лишив его всякой инициативы.
Краеугольным камнем разговора стали так называемые ядерные устройства.
– Эти деньги вернутся к тебе с лихвой, – твердил Салех. – Как только груз окажется на территории России, берешь контроль за его перемещением на себя. Все «сюрпризы» должны осесть в центральной части России, где их и используют…
На проснувшийся неожиданно патриотизм Кивинова, который выразился в словах: «Я не террорист и собственную страну не хочу сделать радиоактивной пустыней», араб долго объяснял, что данные устройства имеют лишь психологическое воздействие. «Через пару дней эту пыль смоет дождь или дезактивакторы. Общий радиоактивный фон при этом всего лишь навсего превысит предельно допустимую норму на пару миллирентген в час».
Что такое «миллирентген», он представлял смутно, но, уцепившись за слово «психологическое», несколько раз уточнил у Степана, опасны ли эти штуки. Опираясь на свои знания, полученные в период учебы в училище имени Верховного Совета и десяти лет службы в армии, тот подтвердил, что опасения Кивинова напрасны.
Устройства представляли из себя свинцовую болванку цилиндрической формы, по своим габаритам похожую на коробку из-под торта. В центре было отверстие, в которое был впрессован стальной стакан. На его дне был размещен вышибной заряд и дистанционный взрыватель. На нем помещался пластиковый пакет, в котором находились порошкообразные радиоактивные материалы. Все это закрывалось мощной резиновой пробкой. При подрыве пробку и пластиковый пакет выстреливало на высоту до двухсот метров. В процессе взрыва оболочка разрушалась, и радиоактивная пыль образовывала небольшое облачко, которое, в зависимости от силы ветра, медленно оседало, оставляя радиоактивный след.
– Повлиять на здоровье это никак не сможет, – успокаивал Кивинова Аль Фазим, – но панику поднимет страшную.
– Зачем эти устройства нужны, если вы планируете шантажировать правительство и президента, захватив целую станцию? – не унимался Киви.
– В случае если этот вариант не пройдет, – спокойным голосом принялся пояснять Салех, – можно попросту подорвать эти штуки в районе одной или двух АЭС, предварительно организовав там стрельбу. Затем, при помощи средств массовой информации, пустить слух о якобы имевших место террористических актах на этих объектах. Естественно, давить на то, что власти тщательно скрывают и замалчивают данный факт. Реальные показания дозиметров, от которых никак не отвертишься, взорвут Россию. Станции находятся рядом с крупными городами. В них живут люди, у которых родственники по всей стране. Вы даже не представляете, какой будет резонанс. Детей начнут стараться отправить подальше, аптеки бомбить, требуя йодсодержащие медицинские препараты. На фоне паники руководство чеченских сепаратистов выступает с заявлением, что это только предупреждение. Пользуясь этим хаосом, вы выступаете с предложением референдума о переизбрании президента и о выходе Чечни из состава России.
– Как вы думаете, сколько появится на ваших счетах в зарубежных банках после такой акции? – Аль Фазим, хитро прищурившись, посмотрел на Кивинова и щелкнул пальцами. – То-то и оно. Так что не волнуйтесь. А в случае неудачи у вас есть большое количество вариантов уйти в тень. Тем более мы таких людей не бросаем.
Это все, что смог вспомнить Кивинов. Дальше были обрывки каких-то тостов, улыбающаяся и размытая рожа Степана…
– Попал по полной, – простонал он и снова направился к бару.
На лес опустилась ночь. Стихло пение птиц, постепенно смолк оглушительный днем хор кузнечиков. Однако свет вынырнувшей из-за горных вершин полной луны позволял передвигаться даже в лесу, не боясь налететь на препятствие.
Завьялов вместе с Исой Батаевым тщательным образом осмотрели две почти новые «Нивы». Боевики хорошо замаскировали их. Два капонира, размерами чуть больше габаритов машин, были вырыты в непосредственной близости от заброшенной проселочной дороги. Сверху их закрыли вязанками хвороста и накрыли брезентом, поверх которого был насыпан слой земли. Все это было тщательно заложено дерном, который, судя по неувядшей траве, после всего периодически поливали водой.
Четверо боевиков с невозмутимым видом сидели рядом с выходом из блиндажа. Лица и одежда были перепачканы землей. Спецназовцы заставили их раскопать захоронение и перенести тела бойцов ближе к поляне, где утром должен был сесть вертолет.
Антон еще не связывался с Ханкалой по поводу «борта». Причиной послужило нежелание везти пленных с собой. Отчасти бандит, который говорил, что за деньги он свободно ездил по Чечне, был прав. Не деньги, так гуманность законов дадут возможность этим людям вскоре вновь оказаться на свободе. Немаловажным фактом было и психологическое состояние офицеров-чеченцев, оказавшихся заложниками ситуации, которым эти недоноски угрожали в открытую.
Наконец Антон принял решение. Подойдя к сваленному в кучу оружию боевиков, он взял один из автоматов. Затем ткнул ногой в спину сидящего ближе всех к нему боевика:
– Вставай!
Затравленно обернувшись, тот что-то проворчал про себя и встал.
– Джабраилов, – Антон перевел взгляд на Вахида, который сидел неподалеку, положив на колени автомат, – развяжи ему руки, потом все идите вниз.
Тот выполнил просьбу, проведя по веревке, стягивающей запястья бандита, ножом, и вопросительно посмотрел на Антона:
– Как вниз?
– Всем спуститься вниз, – сквозь зубы процедил Антон.
– А эти? – он указал взглядом на пленных.
– Пусть останутся, – бросил Антон уже на ходу. – Иди. – Он толкнул боевика, которому освободили руки, в спину.
Бросив удивленный взгляд назад, тот поплелся к кромке поляны. Пройдя около пятидесяти метров, Антон окликнул бандита.
Когда тот обернулся, он выстрелил в него из пистолета. Затем, развернувшись в сторону поляны, вскинул автомат.
Выскочившие на треск очередей офицеры обомлели. Пленники лежали в неестественных позах, а из тумана, словно из другого мира, в их сторону направлялся Антон.
– Зачем? – выдавил из себя Полынцев.
– Что зачем? – Антон устало посмотрел на него. – А, ты этих имеешь в виду. Так их из леса свои же положили. Я догнал одного. Там труп…
Воцарилась зловещая тишина. Все стояли молча, глядя на судорожно подергивающиеся ноги одного из боевиков. Антон, не говоря больше ни слова, спустился в блиндаж.
Здесь рядом со столом он застал освобожденного из плена солдата.
– Митрофанов, – позвал Антон разведчика, – давай сюда станцию.
Дождавшись, когда боец поставит на стол громоздкий, предназначенный для переноски за спиной аппарат, он опустился на скамью.
– Задача следующая. – Антон достал карту и разложил ее на столе. – Сейчас мы поиграем в эфире. Завьялов, выходишь на связь с Митрофановым, как будто мы на подходе, и они готовились к встрече. Затем выдерживаем минут сорок паузу и устраиваем в окрестностях схрона перестрелку. На тот случай, если неподалеку есть сообщники бандитов, нужно сделать так, будто мы попали в засаду. У двоих боевиков я видел портативные радиостанции. Наверняка после боя эти люди должны связаться с теми, кто ждет их у Автуры, и доложить о его результатах. Один из пленников походил на Ису. Как раз он и сказал, куда в последующем должны перегнать машины. Парень точно был посвящен только в эти детали. Больше он ничего не знал. Звали его Жакар Дугаев. Когда наш разговор в эфире засекут, будут после этого ждать выхода на связь главного этой группы. – Антон большим пальцем указал наверх, где лежали тела боевиков. – Не дождавшись, они воспользуются станцией, которая настроена на частоту разведчиков. Здесь громко работает тон-вызов. Иса, ответишь, что группу русских уничтожили, но понесли большие потери. В живых осталось трое, ты представляешься Жакаром, Муслим плюс пленный солдат-срочник. Муслим тяжело ранен. Единственное, что ты знаешь, куда перегнать машины. Все. Спроси, что делать, и намекни, будто солдат умеет водить машину. Если с ним посадить раненого Муслима, а тебе сесть за руль, то вы доедете до места…
– Сосна, я Рассвет, как слышишь меня, прием, – донесся скоро голос Завьялова, вышедшего наверх.
Станция разведчиков была подключена к антенне «Наклонный луч», установленной снаружи, поэтому Митрофанову не надо было выбираться из блиндажа.
– Рассвет, я Сосна, слышу хорошо, – уверенно ответил солдат.
– Сосна, будем в вашем районе через тридцать минут, как понял, прием?
– Понял тебя, Рассвет, – ответил Митрофанов, – встречаем…
Выждав полчаса, спецназовцы в течение десяти минут стреляли по опушке леса. Подорвали пару гранат.
Спустя некоторое время из кучи сваленного оружия и снаряжения боевиков раздался едва слышный зуммер. Заработал тон-вызов портативной станции. Все, как и предполагал Антон. Нудное попискивание не прекращалось около получаса. Все это время спецназовцы, за исключением Исы и Антона, оставшихся в блиндаже, рассредоточились вокруг места, где был схрон, с напряжением вслушивались в звуки леса. Никто не гарантировал, что боевики, не получив ответа, не направятся в их сторону. Если учесть, что из-за сложного рельефа местности станция, нудно требующая подойти к себе, может работать на дальность до десяти километров, то бандиты, пытающиеся выйти на связь, находятся где-то в этих пределах.
Наконец запищала станция разведчиков. Митрофанов подтвердил тон-вызовом, что находится на приеме. Из наушников донесся голос на русском, но с явным кавказским акцентом:
– Сосна, как меня слышишь?
Антон дернул за рукав Митрофанова:
– Давай, как договаривались!
За время, которое группа спецназа «выдвигалась» к засаде, Филиппов подкорректировал план.
– Я Сосна, слышу хорошо!
– Где Аслан?
– Не знаю, – Митрофанов пожал плечами. – Все наверху.
– Позови Аслана!
Через минуту Иса надел головные телефоны и поднес микрофон к губам:
– Э, брат, слышишь меня?
– Ты кто? – раздался вопрос.
– Жакар Дугаев.
– Где Аслан?
– Убит. Нас осталось двое и пленник…
– Ты знаешь, что делать?
Иса перешел на чеченский. Он сказал то, что с самого начала было решено ответить бандитам.
Поговорив с минуту, Батаев-младший снял наушники и посмотрел на Антона.
– Нас встретят там, где с самого начала ждали.
– Место не уточнил? – Антон напрягся.
– Нет. Боятся, что русские перехватят. – Он неожиданно смутился. – Вернее, наши.
Антон повеселел:
– Отлично. – Поднявшись со своего места, он потер руку об руку. – Пошли…
Глава 4
– Как боевикам удалось всех «покрошить», а тебя взять в плен? – строго спросил Антон.
Бросив взгляд в сторону бандитов, тот пожал плечами:
– Просто. Когда взвод обнаружил схрон и его осмотрели особисты, отделение здесь оставили. Старшим назначили лейтенанта Кудиева – командира второго взвода. Задача была находиться внутри. Сказали, что через несколько дней нас сменит спецназ ГРУ.
– Кто сказал? – Антон нахмурился.
– Не знаю, – пожал плечами солдат. – Лейтенант так говорил…
– Что было дальше?
– Организовали службу. – Он почесал подбородок. – Один находился у самого входа, один бодрствовал в помещении для отдыха.
– Сверху никого не было? – удивился Антон.
– Только первые два дня выставляли секреты, там, – Митрофанов указал рукой в сторону, откуда выходил Джабраилов, – и у ручья, – он опустил руку. – Менялись через каждые два часа.
– А потом? – поторопил его Антон.
– Но они все равно никакой пользы бы не дали, – ошарашил солдат. – Оказывается, в помещении для хранения продуктов был прорыт лаз. Он выходит где-то в сорока метрах от этого места. При осмотре в первый день его не обнаружили… Они ночью пробрались в эту комнату, вчетвером, и неожиданно оттуда выскочили, а один во вход, с другой стороны, гранату кинул.
– И что, никто не слышал, как они проползали? – удивился Антон.
– Думали, крысы… Да и ночь. – Солдат вздохнул. – Ворвались в блиндаж, сразу застрелили дневального. Он за столом сидел. Двоих тоже… Они к оружию бросились…
– Потом что было? – поторопил его Антон.
– До утра издевались. Пытали… Зачем остались, кого ждем…
– Сказали?
– Нет. – Он шмыгнул носом. – Утром на связь «полк» вышел. Передали, что группа будет в Моздоке через трое суток. Сказали ждать, когда вы выйдете на связь. Ну, а дальше сами знаете. – Он отвернулся.
– Понятно. – Антон сокрушенно вздохнул.
– Я рассчитывал, как вы в эфир выйдете, сразу дать вам понять, что здесь засада. Терять мне было уже нечего…
– Мы так и подумали. – Антон похлопал его по плечу и направился к боевикам.
Навстречу из схрона вышел Завьялов. Руки его были в крови. Пока Антон беседовал с выжившим бойцом, он и Полынцев спустили одного из пленных боевиков вниз для допроса.
– Я за тобой. – Он остановился на полпути, нагнулся и, сорвав пучок травы, принялся оттирать ладони.
– Что, удалось кого-то разговорить? – спустившись по земляным ступенькам вниз, спросил Антон.
– Конечно, – подтвердил его предположение Игорь, шедший сзади.
Антон прошел по небольшому, в несколько метров, тоннелю, стены которого были обшиты тонкими стволами деревьев, обошел своеобразный экран из бревен, закрывающий основное помещение от осколков гранаты в проходе, и оказался в блиндаже. Он был сделан в обычном, ставшем за годы войны «классическим» для боевиков стиле. Такие группы Филиппова уже приходилось видеть. Слева – ряд нар, справа – некое подобие пирамиды для оружия и вешалки для верхней одежды, посередине – стол и две длинные скамьи.
– Где пленный? – оглядев помещение, скудно освещенное двумя «летучими мышами», он уставился на Полынцева.
Тот устало поднялся с нар и виновато посмотрел на Филиппова:
– В кухне…
– Вы что, его сожрать решили? – пошутил Антон и, пройдя к закрытому куском брезента входу напротив, заглянул за него.
В небольшом, два на два, помещении с походной газовой плитой и стоящим у стены столом, на котором было несколько кастрюль, лежал чеченец. На вид ему было не больше тридцати. Запрокинув назад голову и странно подогнув под себя руку, он не подавал никаких признаков жизни.
– Помер, – вздохнул Полынцев. – От болевого шока…
Антон нагнулся над трупом и, потянув за локоть, перевернул. Кисть правой руки была обезображена порезами между указательным и безымянным пальцами до самого запястья.
Антон обвел взглядом обоих офицеров и сокрушенно вздохнул:
– Что-нибудь сказал?
– Указал район, куда они должны перегнать машины после того, как уничтожат нас.
– Где это? – Антон достал карту и вернулся в комнату.
Полынцев ткнул пальцем в южную окраину Автуры:
– Вот сюда. Здесь корпуса бывшего пионерлагеря…
– Этому, – Антон кивнул на выход из кухни, – нужно сынсценировать, будто граната в руке шарахнула. Не дай бог, «клешню» кто-то из прокуратуры увидит.
– Его дружки все равно вложат, – поморщился Завьялов.
– А кто видел? – хмыкнул Антон. – Будем последнего трясти, в кухне шарахнем гранату. Выскочишь, скажешь, недоглядел при обыске.
– Здесь оглохнуть можно, – обвел стены взглядом Полынцев.
– Рот шире откроешь, ничего не случится, – похлопал его по плечу Антон. – Давай следующего.
Бородач уже пришел в себя и теперь, зло стреляя по сторонам взглядом, что-то бормотал себе под нос на непонятном Антону языке.
– Позови Вахида, – попросил Антон стоящего у входа Полынцева.
Спустившись, Джабраилов, морща лоб и больше на пальцах, некоторое время объяснялся с боевиком. Наконец развернулся к Филиппову и развел руками:
– Араб. По-нашему знает всего ничего.
Следующий оказался ливийцем, но одинаково хорошо владел и русским, и чеченским. Однако, кроме того, что назвал свое имя, больше по существу вопросов ничего не сказал.
Остальные двое также отказывались говорить. Это были чеченцы из далеких горных аулов, с ненавистью смотревшие на Антона и пленивших их офицеров.
– Я проехал всю Чечню при помощи зеленых бумажек, – заявил последний, – при помощи этих же бумажек скоро выйду на свободу. – Он зло, исподлобья посмотрел на безучастно сидевшего у стены Ису, которого поменял в секрете Полынцев, и скрипнул зубами: – А вас, предатели, буду искать до конца своих дней. Тем более Джабраилова я узнал. Он в ментовке работал.
Несмотря на то что Иса не повел бровью, Антон представил, что творится у него на душе. Чечня – не Россия с бескрайними просторами, где нет кровной мести…
– Не получится, – неожиданно принял решение Антон. – Не сможете вы больше ни выйти из тюрьмы за деньги, ни мстить…
– Что ты задумал, командир? – испуганно уставился на него Завьялов, когда они вышли наверх.
Филиппов оглядел окрестности. Уже смеркалось. К кромке поляны, со стороны ручья, где было обнаружено захоронение, подступил туман. Ему вдруг показалось, что оттуда на них смотрят убитые бойцы и ждут его решения.
– Даже не знаю, – едва слышно процедил он сквозь зубы. – Готовьте пока схрон к подрыву.
* * *
– Степан! – голосом умирающего, едва открыв глаза, простонал Олег Юрьевич.
Потолок, с висящей по центру люстрой, медленно поплыл и закружился. Кивинов попытался перевернуться на бок и тут же с грохотом свалился на пол.
Скорее звук упавшего на пол тела, чем жалобный, похожий на мяуканье зов, привлек внимание начальника охраны, и он вышел из соседней комнаты номера.
– Проснулись, Олег Юрьевич! – раздалось над головой.
От неожиданности Кивинов вздрогнул и съежился.
Чьи-то сильные руки подхватили его под мышки и перевели в вертикальное положение, прислонив спиной к кожаному дивану, на котором, как оказалось, он уснул. Все это время Кивинов видел лишь нижнюю часть человека, одетого в серый костюм и светлые туфли.
– Степа, – выдавил он из себя, но звук, вырвавшийся из пересохшей глотки, больше напомнил попытку прокашляться человека, больного туберкулезом в последней стадии.
– Здесь я, Олег Юрьевич! – Где-то в нескольких шагах от него послышалось бульканье воды, и через мгновение в губы уперся край фужера.
С жадностью отпив половину, он отстранил руку Степана и поднял взгляд вверх:
– Сколько времени?
– Ровно полдень, – убирая стакан, ответил начальник охраны и, взяв за локоть, усадил Олега Юрьевича на диван.
– Фу ты, черт! – обретя мало-мальскую способность ориентироваться в пространстве и говорить, простонал Кивинов, щупая лоб. – Плесни сто пятьдесят… Опохмелиться.
Выпив коньяк и зажевав его долькой лимона, он еще с минуту сидел, глотая слюну, пытаясь подавить рвотный рефлекс. По лицу градом катился пот.
Степан, скрывая улыбку, сел напротив:
– Полегчало?
Кивинов кивнул головой. Стало действительно лучше.
– Сейчас в душ, и уезжаем, – он посмотрел на охранника. – До скольких я гудел?
– Аль Фазим с Салехом ушли ближе к полуночи. Вы угомонились под утро, – он посмотрел на окна, закрытые шторами из-за яркого солнца и колыхающиеся от воздуха, подаваемого в номер через кондиционеры. – А ехать вам сегодня никак нельзя.
– Это почему? – удивленно-испуганно Кивинов уставился на своего охранника.
– Вы же вчера попросили, чтобы вам эти чертовы бомбы показали.
– Какие бомбы?! – ничего не понимая, спросил он.
– Атомные, – ответил Степан, уже не скрывая раздражение. – Я так и знал, что этим все кончится.
– Что кончится? – Олег Юрьевич вконец растерялся. – Ты можешь толком объяснить?
– Вам вчера, когда плохо соображать стали, Аль Фазим предложил перенести разговор на сегодня. Тогда вы в меня пальцем ткнули и говорите: «Под его ответственность, но сегодня».
– И что было дальше? – немея от страха, пролепетал Кивинов.
– Вот что, – уже окончательно растерявшись, Степан поднялся, – вы давайте сначала в душ. Придите окончательно в себя, а потом все встанет на свои места. Я в этом вам помогу.
Через пару часов, окончательно обретя ясность ума и, насколько это было возможно, восстановив в памяти события прошедшего дня, Кивинов с мрачным видом сидел за компьютером, скользя взглядом по цифрам банковских операций, которые совершил с его ведома один из его людей.
Как оказалось, Аль Фазиму и Салеху Зарзуру удалось его убедить взять на себя расходы и ответственность за перевозку по России четырех устройств. Весом двадцать пять килограммов каждое, они уже сегодня грузились на небольшой частный сухогруз в Трабзоне на черноморском побережье Турции, который уже завтра доставит их в район Сухуми с каким-то гуманитарным грузом.
Кивинова бросало то в жар, то в холод. Он несколько раз порывался ехать к Аль Фазиму, чтобы отказаться от этой безумной затеи, но для этого нужны были веские причины, однако отравленные недельной пьянкой мозги не работали.
Неожиданный звонок сотового заставил его опять вздрогнуть.
– Нервы ни к черту, – произнес он вслух, беря со стола трубку.
Звонил Хорин. Как ни странно, он уже знал о состоявшейся накануне сделке.
– Молодец, Олег Юрьевич, – похвалил его тот. – Вот это по-нашему, без волокиты, раз, два и в дамки.
– Ты как узнал? – ошарашенный звонком, спросил Киви, с опаской покосившись на двери. – И зачем по телефону?
– Сорока на хвосте принесла, – уклончиво ответил тот. – Я вообще вот по какому поводу звоню: сумму, которую ты перечислил, дели на три. Это твоя часть. Остальное мы тебе компенсируем, как вернешься.
«Значит, эти два монстра все знали, – имея в виду Бабичева и Хорина, догадался Кивинов. – И приволокли они меня сюда, чтобы в случае чего всех собак навесить!»
Обхватив голову руками, он задумался.
Кивинов не знал, что начальник охраны Орешин выполнял свои функции, больше отвечая за его безопасность перед Хориным и Бабичевым, нежели перед самим Олегом Юрьевичем. Еще полгода назад, появившись перед очами Кивинова, великан, рекомендованный ему как раз этими двумя людьми, имел задачу контролировать действия босса и, по возможности, влиять на его решения.
Так, накануне, не без участия Степана, который щедро подливал Кивинову спиртное, Салеху Зарзуру и Аль Фазиму удалось убедить его в целесообразности участия в мероприятии, которое они затеяли.
Олег Юрьевич вновь и вновь мысленно возвращался к событиям вчерашнего дня. Хорин и Бабичев, сославшись на неотложные встречи, еще утром попросили его остаться и довести все дела до конца, после чего покинули Турцию.
Вечером к нему в номер пожаловал Аль Фазим и Салех Зарзур. После недолгих предисловий Кивинова поставили перед фактом, что с этого момента он является основным представителем от России в обсуждении решения проблем, из-за которых была организована встреча. Ввиду того, что его товарищи улетели, предварительно поставив Аль Фазима в известность о неограниченных полномочиях, которыми они наделили своего коллегу, Салех Зарзур с ходу перешел в наступление. Целью его было вынудить Кивинова сотрудничать с ними по всем вопросам.
Умению араба убеждать можно было позавидовать. Он вел себя как торговец на базаре, быстрой речью дезориентировал Кивинова и навязал свои условия диалога, лишив его всякой инициативы.
Краеугольным камнем разговора стали так называемые ядерные устройства.
– Эти деньги вернутся к тебе с лихвой, – твердил Салех. – Как только груз окажется на территории России, берешь контроль за его перемещением на себя. Все «сюрпризы» должны осесть в центральной части России, где их и используют…
На проснувшийся неожиданно патриотизм Кивинова, который выразился в словах: «Я не террорист и собственную страну не хочу сделать радиоактивной пустыней», араб долго объяснял, что данные устройства имеют лишь психологическое воздействие. «Через пару дней эту пыль смоет дождь или дезактивакторы. Общий радиоактивный фон при этом всего лишь навсего превысит предельно допустимую норму на пару миллирентген в час».
Что такое «миллирентген», он представлял смутно, но, уцепившись за слово «психологическое», несколько раз уточнил у Степана, опасны ли эти штуки. Опираясь на свои знания, полученные в период учебы в училище имени Верховного Совета и десяти лет службы в армии, тот подтвердил, что опасения Кивинова напрасны.
Устройства представляли из себя свинцовую болванку цилиндрической формы, по своим габаритам похожую на коробку из-под торта. В центре было отверстие, в которое был впрессован стальной стакан. На его дне был размещен вышибной заряд и дистанционный взрыватель. На нем помещался пластиковый пакет, в котором находились порошкообразные радиоактивные материалы. Все это закрывалось мощной резиновой пробкой. При подрыве пробку и пластиковый пакет выстреливало на высоту до двухсот метров. В процессе взрыва оболочка разрушалась, и радиоактивная пыль образовывала небольшое облачко, которое, в зависимости от силы ветра, медленно оседало, оставляя радиоактивный след.
– Повлиять на здоровье это никак не сможет, – успокаивал Кивинова Аль Фазим, – но панику поднимет страшную.
– Зачем эти устройства нужны, если вы планируете шантажировать правительство и президента, захватив целую станцию? – не унимался Киви.
– В случае если этот вариант не пройдет, – спокойным голосом принялся пояснять Салех, – можно попросту подорвать эти штуки в районе одной или двух АЭС, предварительно организовав там стрельбу. Затем, при помощи средств массовой информации, пустить слух о якобы имевших место террористических актах на этих объектах. Естественно, давить на то, что власти тщательно скрывают и замалчивают данный факт. Реальные показания дозиметров, от которых никак не отвертишься, взорвут Россию. Станции находятся рядом с крупными городами. В них живут люди, у которых родственники по всей стране. Вы даже не представляете, какой будет резонанс. Детей начнут стараться отправить подальше, аптеки бомбить, требуя йодсодержащие медицинские препараты. На фоне паники руководство чеченских сепаратистов выступает с заявлением, что это только предупреждение. Пользуясь этим хаосом, вы выступаете с предложением референдума о переизбрании президента и о выходе Чечни из состава России.
– Как вы думаете, сколько появится на ваших счетах в зарубежных банках после такой акции? – Аль Фазим, хитро прищурившись, посмотрел на Кивинова и щелкнул пальцами. – То-то и оно. Так что не волнуйтесь. А в случае неудачи у вас есть большое количество вариантов уйти в тень. Тем более мы таких людей не бросаем.
Это все, что смог вспомнить Кивинов. Дальше были обрывки каких-то тостов, улыбающаяся и размытая рожа Степана…
– Попал по полной, – простонал он и снова направился к бару.
* * *
На лес опустилась ночь. Стихло пение птиц, постепенно смолк оглушительный днем хор кузнечиков. Однако свет вынырнувшей из-за горных вершин полной луны позволял передвигаться даже в лесу, не боясь налететь на препятствие.
Завьялов вместе с Исой Батаевым тщательным образом осмотрели две почти новые «Нивы». Боевики хорошо замаскировали их. Два капонира, размерами чуть больше габаритов машин, были вырыты в непосредственной близости от заброшенной проселочной дороги. Сверху их закрыли вязанками хвороста и накрыли брезентом, поверх которого был насыпан слой земли. Все это было тщательно заложено дерном, который, судя по неувядшей траве, после всего периодически поливали водой.
Четверо боевиков с невозмутимым видом сидели рядом с выходом из блиндажа. Лица и одежда были перепачканы землей. Спецназовцы заставили их раскопать захоронение и перенести тела бойцов ближе к поляне, где утром должен был сесть вертолет.
Антон еще не связывался с Ханкалой по поводу «борта». Причиной послужило нежелание везти пленных с собой. Отчасти бандит, который говорил, что за деньги он свободно ездил по Чечне, был прав. Не деньги, так гуманность законов дадут возможность этим людям вскоре вновь оказаться на свободе. Немаловажным фактом было и психологическое состояние офицеров-чеченцев, оказавшихся заложниками ситуации, которым эти недоноски угрожали в открытую.
Наконец Антон принял решение. Подойдя к сваленному в кучу оружию боевиков, он взял один из автоматов. Затем ткнул ногой в спину сидящего ближе всех к нему боевика:
– Вставай!
Затравленно обернувшись, тот что-то проворчал про себя и встал.
– Джабраилов, – Антон перевел взгляд на Вахида, который сидел неподалеку, положив на колени автомат, – развяжи ему руки, потом все идите вниз.
Тот выполнил просьбу, проведя по веревке, стягивающей запястья бандита, ножом, и вопросительно посмотрел на Антона:
– Как вниз?
– Всем спуститься вниз, – сквозь зубы процедил Антон.
– А эти? – он указал взглядом на пленных.
– Пусть останутся, – бросил Антон уже на ходу. – Иди. – Он толкнул боевика, которому освободили руки, в спину.
Бросив удивленный взгляд назад, тот поплелся к кромке поляны. Пройдя около пятидесяти метров, Антон окликнул бандита.
Когда тот обернулся, он выстрелил в него из пистолета. Затем, развернувшись в сторону поляны, вскинул автомат.
Выскочившие на треск очередей офицеры обомлели. Пленники лежали в неестественных позах, а из тумана, словно из другого мира, в их сторону направлялся Антон.
– Зачем? – выдавил из себя Полынцев.
– Что зачем? – Антон устало посмотрел на него. – А, ты этих имеешь в виду. Так их из леса свои же положили. Я догнал одного. Там труп…
Воцарилась зловещая тишина. Все стояли молча, глядя на судорожно подергивающиеся ноги одного из боевиков. Антон, не говоря больше ни слова, спустился в блиндаж.
Здесь рядом со столом он застал освобожденного из плена солдата.
– Митрофанов, – позвал Антон разведчика, – давай сюда станцию.
Дождавшись, когда боец поставит на стол громоздкий, предназначенный для переноски за спиной аппарат, он опустился на скамью.
– Задача следующая. – Антон достал карту и разложил ее на столе. – Сейчас мы поиграем в эфире. Завьялов, выходишь на связь с Митрофановым, как будто мы на подходе, и они готовились к встрече. Затем выдерживаем минут сорок паузу и устраиваем в окрестностях схрона перестрелку. На тот случай, если неподалеку есть сообщники бандитов, нужно сделать так, будто мы попали в засаду. У двоих боевиков я видел портативные радиостанции. Наверняка после боя эти люди должны связаться с теми, кто ждет их у Автуры, и доложить о его результатах. Один из пленников походил на Ису. Как раз он и сказал, куда в последующем должны перегнать машины. Парень точно был посвящен только в эти детали. Больше он ничего не знал. Звали его Жакар Дугаев. Когда наш разговор в эфире засекут, будут после этого ждать выхода на связь главного этой группы. – Антон большим пальцем указал наверх, где лежали тела боевиков. – Не дождавшись, они воспользуются станцией, которая настроена на частоту разведчиков. Здесь громко работает тон-вызов. Иса, ответишь, что группу русских уничтожили, но понесли большие потери. В живых осталось трое, ты представляешься Жакаром, Муслим плюс пленный солдат-срочник. Муслим тяжело ранен. Единственное, что ты знаешь, куда перегнать машины. Все. Спроси, что делать, и намекни, будто солдат умеет водить машину. Если с ним посадить раненого Муслима, а тебе сесть за руль, то вы доедете до места…
– Сосна, я Рассвет, как слышишь меня, прием, – донесся скоро голос Завьялова, вышедшего наверх.
Станция разведчиков была подключена к антенне «Наклонный луч», установленной снаружи, поэтому Митрофанову не надо было выбираться из блиндажа.
– Рассвет, я Сосна, слышу хорошо, – уверенно ответил солдат.
– Сосна, будем в вашем районе через тридцать минут, как понял, прием?
– Понял тебя, Рассвет, – ответил Митрофанов, – встречаем…
Выждав полчаса, спецназовцы в течение десяти минут стреляли по опушке леса. Подорвали пару гранат.
Спустя некоторое время из кучи сваленного оружия и снаряжения боевиков раздался едва слышный зуммер. Заработал тон-вызов портативной станции. Все, как и предполагал Антон. Нудное попискивание не прекращалось около получаса. Все это время спецназовцы, за исключением Исы и Антона, оставшихся в блиндаже, рассредоточились вокруг места, где был схрон, с напряжением вслушивались в звуки леса. Никто не гарантировал, что боевики, не получив ответа, не направятся в их сторону. Если учесть, что из-за сложного рельефа местности станция, нудно требующая подойти к себе, может работать на дальность до десяти километров, то бандиты, пытающиеся выйти на связь, находятся где-то в этих пределах.
Наконец запищала станция разведчиков. Митрофанов подтвердил тон-вызовом, что находится на приеме. Из наушников донесся голос на русском, но с явным кавказским акцентом:
– Сосна, как меня слышишь?
Антон дернул за рукав Митрофанова:
– Давай, как договаривались!
За время, которое группа спецназа «выдвигалась» к засаде, Филиппов подкорректировал план.
– Я Сосна, слышу хорошо!
– Где Аслан?
– Не знаю, – Митрофанов пожал плечами. – Все наверху.
– Позови Аслана!
Через минуту Иса надел головные телефоны и поднес микрофон к губам:
– Э, брат, слышишь меня?
– Ты кто? – раздался вопрос.
– Жакар Дугаев.
– Где Аслан?
– Убит. Нас осталось двое и пленник…
– Ты знаешь, что делать?
Иса перешел на чеченский. Он сказал то, что с самого начала было решено ответить бандитам.
Поговорив с минуту, Батаев-младший снял наушники и посмотрел на Антона.
– Нас встретят там, где с самого начала ждали.
– Место не уточнил? – Антон напрягся.
– Нет. Боятся, что русские перехватят. – Он неожиданно смутился. – Вернее, наши.
Антон повеселел:
– Отлично. – Поднявшись со своего места, он потер руку об руку. – Пошли…
Глава 4
Едва вернувшись в Москву, Кивинов в срочном порядке потребовал вызвать из Германии Троегубова. Одновременно он велел Степану организовать ему встречу с Супьяном Исоевым.
– Зачем он вам нужен? – насторожился главный охранник, выслушав приказ Олега Юрьевича.
– Поговорить хочу, – отмахнулся Киви.
Исоев был директором концерна «Талисман», в который входило несколько ресторанов и гостиниц. Этого человека Кивинов видел всего один раз. Как-то, заехав в один из ресторанов, принадлежавших «Талисману», со своим коллегой по думской фракции, они обедали в полупустом зале. В это время из служебного входа в сопровождении двух кавказцев вышел сухощавый, с тронутыми сединой висками чеченец и направился через зал, по-видимому, собираясь покинуть заведение. Неожиданно попавшийся на глаза официант привлек его внимание грязной сорочкой и изрядно помятым лицом. Было заметно, что работник накануне явно перебрал со спиртным и, возможно, даже отдыхал после возлияний в одежде.
Сухо отчитав подчиненного, этот человек обернулся к своим сопровождающим и что-то сказал по-чеченски. Один из них достал бумажник, всунул в руки сконфузившемуся официанту несколько смятых бумажек, развернул лицом к выходу и грубо толкнул в спину:
– Иди, ты свободен!
– Вот так. – Соратник Олега Юрьевича перевел взгляд на него: – У чеченцев дисциплина. Не понравился, рассчитали тут же и пинка под зад…
Почему-то Олег Юрьевич считал, что все выходцы с Кавказа, занимающие определенное положение в столице, обязательно связаны с криминалом и являются членами террористических организаций. Сейчас его главной задачей было организовать набор волонтеров в так называемый «Русский легион». По условию, которое выдвинул Аль Фазим, в Турцию в течение ближайшего месяца должно прибыть под разными предлогами не менее десяти мужчин европейской наружности, с хорошими физическими данными и не старше тридцати пяти лет. Одним из требований было наличие хотя бы среднего образования у этих людей и желание заработать любыми способами. Олег Юрьевич считал, что Исоев с большим удовольствием займется решением этого вопроса.
– Зачем он вам нужен? – насторожился главный охранник, выслушав приказ Олега Юрьевича.
– Поговорить хочу, – отмахнулся Киви.
Исоев был директором концерна «Талисман», в который входило несколько ресторанов и гостиниц. Этого человека Кивинов видел всего один раз. Как-то, заехав в один из ресторанов, принадлежавших «Талисману», со своим коллегой по думской фракции, они обедали в полупустом зале. В это время из служебного входа в сопровождении двух кавказцев вышел сухощавый, с тронутыми сединой висками чеченец и направился через зал, по-видимому, собираясь покинуть заведение. Неожиданно попавшийся на глаза официант привлек его внимание грязной сорочкой и изрядно помятым лицом. Было заметно, что работник накануне явно перебрал со спиртным и, возможно, даже отдыхал после возлияний в одежде.
Сухо отчитав подчиненного, этот человек обернулся к своим сопровождающим и что-то сказал по-чеченски. Один из них достал бумажник, всунул в руки сконфузившемуся официанту несколько смятых бумажек, развернул лицом к выходу и грубо толкнул в спину:
– Иди, ты свободен!
– Вот так. – Соратник Олега Юрьевича перевел взгляд на него: – У чеченцев дисциплина. Не понравился, рассчитали тут же и пинка под зад…
Почему-то Олег Юрьевич считал, что все выходцы с Кавказа, занимающие определенное положение в столице, обязательно связаны с криминалом и являются членами террористических организаций. Сейчас его главной задачей было организовать набор волонтеров в так называемый «Русский легион». По условию, которое выдвинул Аль Фазим, в Турцию в течение ближайшего месяца должно прибыть под разными предлогами не менее десяти мужчин европейской наружности, с хорошими физическими данными и не старше тридцати пяти лет. Одним из требований было наличие хотя бы среднего образования у этих людей и желание заработать любыми способами. Олег Юрьевич считал, что Исоев с большим удовольствием займется решением этого вопроса.