Страница:
Мужчина подошел к бельевому шкафу, подпирающему потолок, и отодвинул одну из створок:
– На всякий случай здесь оборудован выход на чердак. – Он дернул за ручку прикрепленного к задней стенке механизма, и Масуд увидел лестницу, похожую по конструкции на те, что используются в купейных вагонах поездов. Однако ее длина была значительно больше.
– Сухроб, – он кивнул головой телохранителю.
Верный как пес крепыш с полуслова понял хозяина и, войдя внутрь пластикового пенала, принялся проверять…
Когда охранник, проводив, закрыл за чеченцем дверь, Масуд еще раз осмотрел все комнаты и поморщился:
– Роскошь затмила им рассудок…
– Может, поменяем квартиру?
– Пока поживем здесь, – Масуд устало опустился в кресло. – Разбери вещи…
Небо над Москвой после захода солнца сделалось сиреневым. Город, медленно проплывающий по обе стороны прогулочного катера, слепил разноцветными огнями. Отражаясь в воде реки, берега которой были одеты в гранит, они то разбегались в волнах на миллионы разноцветных искр, то вновь собирались и принимали прежнюю форму.
Бен Рашид аль-Масуд, откинувшись на спинку стула, задумчиво смотрел на изменившийся за это время город. Когда-то ставшая почти родной, Москва сейчас была совершенно чужой и даже враждебной. Казалось, это не огни, а тысячи злых глаз смотрят на проплывающий мимо катер.
– Как устроились? – Шамиль испытующе посмотрел на Масуда.
Со времени боев в Грозном Бекбулаев почти не изменился. Такая же аккуратная прическа коротко стриженных и абсолютно седых волос. Серые умные глаза, прямой нос и густые, седые брови. Однако стал чуть бледноват. Не было уже того бронзового загара. Когда-то обветренная и задубевшая кожа на скулах слегка обвисла, отчего шрам на левой щеке, от уголка губ почти до самой мочки уха, стал едва заметен. Тем не менее, как и прежде, его скрывала седая щетина.
– Плохо устроился! – неожиданно вырвалось у Масуда. – Я не могу смотреть на роскошь вокруг себя, когда знаю, сколько можно было сделать на эти деньги, если бы вы в угоду мне не потратили их на ковры и телевизоры…
Шамиль был готов к такому ответу. Он давно знал Принца и его манеру вести, а тем более начинать разговор с идеологической и пропагандистской работы. В этом он мог посоревноваться с сильнейшими партаппаратчиками времен социализма.
Невольно в памяти чеченца всплыл рассказ из далекого детства, прочитанный в учебнике «Родная речь». Подробности он не помнил, но суть его сводилась к тому, как вождю пролетарской революции какие-то ходоки с Волги принесли пару рыбешек. Несмотря на то что Ильич якобы голодал, он распорядился отдать их в детдом. Только спустя много лет Шамиль узнает, чем питались в то время даже рядовые чиновники советского правительства. Нормам продовольственного пайка и перечню продуктов даже сейчас позавидовал бы любой гражданин этой страны со средним достатком.
На его лице появилась и тут же исчезла едва заметная улыбка.
– Не обижайся, – вновь заговорил араб, почувствовав, что хватил лишку. – Я знаю, ты делаешь все во имя нашей победы. Извини. У меня была тяжелая дорога.
– Я слышал, – Шамиль сочувственно вздохнул и поманил пальцем молоденького парня, стоящего у кормы, недалеко от столика, но на расстоянии, которое не позволяло тому слышать разговора. Дождавшись, когда он плеснет в бокалы немного вина, Бекбулаев слегка приподнял свой:
– Давай помянем твоих людей, сложивших головы во имя общего дела вдали от родины.
Масуд едва заметно кивнул головой, благодаря за тост.
– Как дела у Ларисы? – поставив бокал на стол, спросил Масуд.
– Не очень, – чеченец отвел взгляд в сторону и некоторое время смотрел на проплывающие мимо дома. – Но она об этом пока не знает.
– Расскажи поподробнее.
Шамиль сложил руки на столе:
– Я сделал, как ты сказал: бухгалтер и управляющие – мои люди. Она не касается финансовых вопросов. Реального дохода не знает, соответственно и не подозревает, куда идут деньги. На всякий случай для нее готовили второй комплект документов, но она доверяет сотрудникам и просматривала их только на начальном этапе работы. – Он сделал паузу, провожая взглядом проходившего мимо матроса. – Но деятельностью предприятия заинтересовалась ФСБ.
– В чем это проявилось? – заволновался Масуд. – Ее вызывали на Лубянку?
– Нет, – Шамиль отрицательно покачал головой. – Просто мои люди вычислили стукачей, которые раскололись.
– Кто они?
– Ее личная секретарша и прежний водитель-телохранитель.
– Что говорят?
– Говорили, – хищно усмехнулся Шамиль. – Бабу сбили машиной, когда она возвращалась домой, но не совсем удачно. Сейчас она в больнице, однако показаний дать не в состоянии. С водителем сначала поговорили, кстати, он и заложил осведомительницу, а потом отправили к праотцам.
На некоторое время перед его глазами встала «картина» результата разговора, а именно восемьдесят килограммов мяса, подвешенных за ребра на крюк.
– Что он рассказал еще?
– Требовали маршруты поездки генерального директора, то есть Ларисы, с кем встречается, о чем говорят. В общем, как всегда. Он согласился, а впоследствии помог устроиться и секретарше.
– Обо мне интересовались?
– Нет.
– Я хочу ее видеть, – вставая из-за стола, сказал Принц.
– А где вы работаете? – спросила Пузырева вконец измученного Антона, когда они оказались за дверями бутика.
– Раньше был инструктором на курсах подготовки охранников, – не моргнув глазом, соврал он. – Сейчас временно не работаю.
Почему-то она обрадовалась ответу. Ей нравился Антон. От него исходила какая-то сила, уверенность и доброта одновременно. Наконец рядом с ним она впервые за все время после свалившихся на нее несчастий почувствовала себя спокойно.
Сначала пропал Жорик, ее личный водитель. Неразговорчивого увальня нашли через неделю на очистных сооружениях. Что послужило причиной того, что над ним долго глумились, оставалось только догадываться, но, судя по тому, во что было превращено его тело, умер он в страшных муках. За день до его обнаружения попала под машину секретарша, которая до сих пор в коме.
Еще в больнице, когда выяснилось, что новый водитель, Спицын, останется там надолго, у Ларисы появилась мысль взять Антона к себе. Однако без проверки его Зелимханом она не могла этого сделать, но и просто так, даже на несколько дней, этого человека отпускать не хотелось.
– Может, сегодня повозишь меня? – Лариса украдкой бросила взгляд на его профиль, стараясь угадать реакцию.
Антон пожал плечами:
– Я город плохо знаю.
– Зато я хорошо! – Догадавшись, что он не против, она обрадовалась.
Они проехали сначала в ресторан, затем в казино. И там и там Лариса задерживалась не больше чем на полчаса.
– На сегодня никаких дел больше не намечается, – устало сказала она, усаживаясь в машину у ночного клуба. – Поехали в Черемушки.
Всю дорогу молчали. Лишь изредка Лариса уточняла, на какую улицу и где свернуть.
Старая кирпичная хрущевка показалась ей после месяца отсутствия еще меньше. На фоне высоток, выросших в этом квартале как грибы, она уже смотрелась убого. Лариса с грустью вспомнила тот день, когда они переехали в только отстроенный и пахнущий свежей штукатуркой дом. Мама, отец и она, еще совсем маленькая девочка. Как давно это было…
В квартире пахло нежилым. Мебель покрыта пылью.
– После того, как не стало мамы, я появляюсь здесь очень редко, – словно извиняясь за запущенность, сказала она. – Единственное место, которое связывает меня с прошлым. Приезжаю, когда становится очень плохо, и сижу на кухне, пью кофе. Он здесь у меня всегда. Ни родственников, ни детей…
Антон подошел сзади и погладил ее по плечу:
– Это все поправимо.
Она вздрогнула, а затем, развернувшись к нему лицом, закрыла глаза и подалась вперед. Ее дыхание участилось.
– Ты женат?
– Был, – отведя взгляд в сторону и прижав ее к себе, неожиданно охрипшим голосом ответил Филиппов.
– И дети есть? – Она еще сильнее прижалась к нему.
– Нет, не успели.
Сердце Филиппова учащенно стучало. Он подхватил ее на руки и перенес на диван. Неожиданно Лариса, выпрямив руки, уперлась ему в грудь ладонями:
– Не сейчас. – Она освободилась от его объятий, встала и поправила юбку. – Я хочу сначала прибраться, – немного поколебавшись, едва слышно добавила: – Если имеешь желание остаться до утра, съезди за продуктами.
Проснувшись с первыми лучами солнца, Лариса долго глядела на спящего Антона.
На душе было одновременно скверно и хорошо. Скверно оттого, что изменила Масуду. Хорошо потому, что ей был приятен ее новый знакомый.
Однако удрученное состояние усиливалось. Не из-за близости с Антоном, у нее были мужчины. Но там было все по-другому. Предыдущие интрижки – плод физиологической потребности – она не считала изменой. Сейчас же удовлетворением плоти не ограничилось. Она чувствовала, что уставшая, застывшая в ожидании душа приоткрылась и тянется к этому человеку, заслоняя Масуда.
Стараясь побыстрее избавиться от неприятного, двоякого чувства, она отправилась в душ…
Въехав на автостоянку и заглушив двигатель, Антон вопросительно посмотрел на Ларису. Отчего-то она выглядела грустно. Он положил свою руку на ее и слегка сжал.
– Тебя долго не будет?
Лариса посмотрела в сторону входа в офис «Юпитера», возле которого топтался охранник, затем перевела взгляд на Антона:
– Меня не надо ждать. Если появится желание работать, позвони через пару дней. – С этими словами она протянула ему визитку. – Как тебя найти?
Антон назвал ей номер телефона, установленного на конспиративной квартире, куда его поселил генерал.
Глава 7
– На всякий случай здесь оборудован выход на чердак. – Он дернул за ручку прикрепленного к задней стенке механизма, и Масуд увидел лестницу, похожую по конструкции на те, что используются в купейных вагонах поездов. Однако ее длина была значительно больше.
– Сухроб, – он кивнул головой телохранителю.
Верный как пес крепыш с полуслова понял хозяина и, войдя внутрь пластикового пенала, принялся проверять…
Когда охранник, проводив, закрыл за чеченцем дверь, Масуд еще раз осмотрел все комнаты и поморщился:
– Роскошь затмила им рассудок…
– Может, поменяем квартиру?
– Пока поживем здесь, – Масуд устало опустился в кресло. – Разбери вещи…
Небо над Москвой после захода солнца сделалось сиреневым. Город, медленно проплывающий по обе стороны прогулочного катера, слепил разноцветными огнями. Отражаясь в воде реки, берега которой были одеты в гранит, они то разбегались в волнах на миллионы разноцветных искр, то вновь собирались и принимали прежнюю форму.
Бен Рашид аль-Масуд, откинувшись на спинку стула, задумчиво смотрел на изменившийся за это время город. Когда-то ставшая почти родной, Москва сейчас была совершенно чужой и даже враждебной. Казалось, это не огни, а тысячи злых глаз смотрят на проплывающий мимо катер.
– Как устроились? – Шамиль испытующе посмотрел на Масуда.
Со времени боев в Грозном Бекбулаев почти не изменился. Такая же аккуратная прическа коротко стриженных и абсолютно седых волос. Серые умные глаза, прямой нос и густые, седые брови. Однако стал чуть бледноват. Не было уже того бронзового загара. Когда-то обветренная и задубевшая кожа на скулах слегка обвисла, отчего шрам на левой щеке, от уголка губ почти до самой мочки уха, стал едва заметен. Тем не менее, как и прежде, его скрывала седая щетина.
– Плохо устроился! – неожиданно вырвалось у Масуда. – Я не могу смотреть на роскошь вокруг себя, когда знаю, сколько можно было сделать на эти деньги, если бы вы в угоду мне не потратили их на ковры и телевизоры…
Шамиль был готов к такому ответу. Он давно знал Принца и его манеру вести, а тем более начинать разговор с идеологической и пропагандистской работы. В этом он мог посоревноваться с сильнейшими партаппаратчиками времен социализма.
Невольно в памяти чеченца всплыл рассказ из далекого детства, прочитанный в учебнике «Родная речь». Подробности он не помнил, но суть его сводилась к тому, как вождю пролетарской революции какие-то ходоки с Волги принесли пару рыбешек. Несмотря на то что Ильич якобы голодал, он распорядился отдать их в детдом. Только спустя много лет Шамиль узнает, чем питались в то время даже рядовые чиновники советского правительства. Нормам продовольственного пайка и перечню продуктов даже сейчас позавидовал бы любой гражданин этой страны со средним достатком.
На его лице появилась и тут же исчезла едва заметная улыбка.
– Не обижайся, – вновь заговорил араб, почувствовав, что хватил лишку. – Я знаю, ты делаешь все во имя нашей победы. Извини. У меня была тяжелая дорога.
– Я слышал, – Шамиль сочувственно вздохнул и поманил пальцем молоденького парня, стоящего у кормы, недалеко от столика, но на расстоянии, которое не позволяло тому слышать разговора. Дождавшись, когда он плеснет в бокалы немного вина, Бекбулаев слегка приподнял свой:
– Давай помянем твоих людей, сложивших головы во имя общего дела вдали от родины.
Масуд едва заметно кивнул головой, благодаря за тост.
– Как дела у Ларисы? – поставив бокал на стол, спросил Масуд.
– Не очень, – чеченец отвел взгляд в сторону и некоторое время смотрел на проплывающие мимо дома. – Но она об этом пока не знает.
– Расскажи поподробнее.
Шамиль сложил руки на столе:
– Я сделал, как ты сказал: бухгалтер и управляющие – мои люди. Она не касается финансовых вопросов. Реального дохода не знает, соответственно и не подозревает, куда идут деньги. На всякий случай для нее готовили второй комплект документов, но она доверяет сотрудникам и просматривала их только на начальном этапе работы. – Он сделал паузу, провожая взглядом проходившего мимо матроса. – Но деятельностью предприятия заинтересовалась ФСБ.
– В чем это проявилось? – заволновался Масуд. – Ее вызывали на Лубянку?
– Нет, – Шамиль отрицательно покачал головой. – Просто мои люди вычислили стукачей, которые раскололись.
– Кто они?
– Ее личная секретарша и прежний водитель-телохранитель.
– Что говорят?
– Говорили, – хищно усмехнулся Шамиль. – Бабу сбили машиной, когда она возвращалась домой, но не совсем удачно. Сейчас она в больнице, однако показаний дать не в состоянии. С водителем сначала поговорили, кстати, он и заложил осведомительницу, а потом отправили к праотцам.
На некоторое время перед его глазами встала «картина» результата разговора, а именно восемьдесят килограммов мяса, подвешенных за ребра на крюк.
– Что он рассказал еще?
– Требовали маршруты поездки генерального директора, то есть Ларисы, с кем встречается, о чем говорят. В общем, как всегда. Он согласился, а впоследствии помог устроиться и секретарше.
– Обо мне интересовались?
– Нет.
– Я хочу ее видеть, – вставая из-за стола, сказал Принц.
* * *
Несмотря на возражения и яростное сопротивление Антона, Лариса настояла на своем, и они почти час убили на приобретение нового костюма.– А где вы работаете? – спросила Пузырева вконец измученного Антона, когда они оказались за дверями бутика.
– Раньше был инструктором на курсах подготовки охранников, – не моргнув глазом, соврал он. – Сейчас временно не работаю.
Почему-то она обрадовалась ответу. Ей нравился Антон. От него исходила какая-то сила, уверенность и доброта одновременно. Наконец рядом с ним она впервые за все время после свалившихся на нее несчастий почувствовала себя спокойно.
Сначала пропал Жорик, ее личный водитель. Неразговорчивого увальня нашли через неделю на очистных сооружениях. Что послужило причиной того, что над ним долго глумились, оставалось только догадываться, но, судя по тому, во что было превращено его тело, умер он в страшных муках. За день до его обнаружения попала под машину секретарша, которая до сих пор в коме.
Еще в больнице, когда выяснилось, что новый водитель, Спицын, останется там надолго, у Ларисы появилась мысль взять Антона к себе. Однако без проверки его Зелимханом она не могла этого сделать, но и просто так, даже на несколько дней, этого человека отпускать не хотелось.
– Может, сегодня повозишь меня? – Лариса украдкой бросила взгляд на его профиль, стараясь угадать реакцию.
Антон пожал плечами:
– Я город плохо знаю.
– Зато я хорошо! – Догадавшись, что он не против, она обрадовалась.
Они проехали сначала в ресторан, затем в казино. И там и там Лариса задерживалась не больше чем на полчаса.
– На сегодня никаких дел больше не намечается, – устало сказала она, усаживаясь в машину у ночного клуба. – Поехали в Черемушки.
Всю дорогу молчали. Лишь изредка Лариса уточняла, на какую улицу и где свернуть.
Старая кирпичная хрущевка показалась ей после месяца отсутствия еще меньше. На фоне высоток, выросших в этом квартале как грибы, она уже смотрелась убого. Лариса с грустью вспомнила тот день, когда они переехали в только отстроенный и пахнущий свежей штукатуркой дом. Мама, отец и она, еще совсем маленькая девочка. Как давно это было…
В квартире пахло нежилым. Мебель покрыта пылью.
– После того, как не стало мамы, я появляюсь здесь очень редко, – словно извиняясь за запущенность, сказала она. – Единственное место, которое связывает меня с прошлым. Приезжаю, когда становится очень плохо, и сижу на кухне, пью кофе. Он здесь у меня всегда. Ни родственников, ни детей…
Антон подошел сзади и погладил ее по плечу:
– Это все поправимо.
Она вздрогнула, а затем, развернувшись к нему лицом, закрыла глаза и подалась вперед. Ее дыхание участилось.
– Ты женат?
– Был, – отведя взгляд в сторону и прижав ее к себе, неожиданно охрипшим голосом ответил Филиппов.
– И дети есть? – Она еще сильнее прижалась к нему.
– Нет, не успели.
Сердце Филиппова учащенно стучало. Он подхватил ее на руки и перенес на диван. Неожиданно Лариса, выпрямив руки, уперлась ему в грудь ладонями:
– Не сейчас. – Она освободилась от его объятий, встала и поправила юбку. – Я хочу сначала прибраться, – немного поколебавшись, едва слышно добавила: – Если имеешь желание остаться до утра, съезди за продуктами.
Проснувшись с первыми лучами солнца, Лариса долго глядела на спящего Антона.
На душе было одновременно скверно и хорошо. Скверно оттого, что изменила Масуду. Хорошо потому, что ей был приятен ее новый знакомый.
Однако удрученное состояние усиливалось. Не из-за близости с Антоном, у нее были мужчины. Но там было все по-другому. Предыдущие интрижки – плод физиологической потребности – она не считала изменой. Сейчас же удовлетворением плоти не ограничилось. Она чувствовала, что уставшая, застывшая в ожидании душа приоткрылась и тянется к этому человеку, заслоняя Масуда.
Стараясь побыстрее избавиться от неприятного, двоякого чувства, она отправилась в душ…
Въехав на автостоянку и заглушив двигатель, Антон вопросительно посмотрел на Ларису. Отчего-то она выглядела грустно. Он положил свою руку на ее и слегка сжал.
– Тебя долго не будет?
Лариса посмотрела в сторону входа в офис «Юпитера», возле которого топтался охранник, затем перевела взгляд на Антона:
– Меня не надо ждать. Если появится желание работать, позвони через пару дней. – С этими словами она протянула ему визитку. – Как тебя найти?
Антон назвал ей номер телефона, установленного на конспиративной квартире, куда его поселил генерал.
Глава 7
Расставшись с Ларисой, Филиппов не спеша направился к ближайшей станции метро.
«Если она генеральный директор, зачем ей потребовалось время на мое трудоустройство? – размышлял он, бредя по улице. – Либо собирается освободить место, либо ей с кем-то необходимо посоветоваться. Этот бизнес должен приносить неплохую прибыль. Для постороннего человека туда вход заказан».
Если предприятие Пузыревой «крышуют» чеченцы, значит, есть вероятность того, что часть средств уходит на Кавказ. ФСБ капитально принялась перекрывать финансовые потоки, раньше свободно подпитывающие боевиков. В свою очередь, это подтолкнуло лидеров кавказских криминальных группировок создать свои структуры, наподобие контрразведки, препятствующие этому. Ответ напрашивается сам собой, его наверняка проверят.
А может быть, она специально спровоцировала его, затащив в постель, догадавшись, что попытка угона машины и избиение водителя – умело разыгранный спектакль? Тогда можно было отблагодарить и расстаться, засомневался он. Но, с другой стороны, зная, что он работает на спецслужбы, можно успокоить их, допустив его к работе, но ограничив в доступе к информации, а при случае и просто дезинформировать силовиков.
Антон остановился у киоска «Роспечать» и принялся выбирать газеты, одновременно оглядев людей, идущих позади него. Явно выраженного интереса к его персоне никто не проявлял. По крайней мере, он этого не заметил. Неожиданно в поле зрения попала притормозившая у тротуара зеленая «Вольво». В салоне сидели несколько человек, но никто не выходил. Из-за тонированных стекол лиц разглядеть было невозможно.
Взяв еженедельник «Аргументы и факты», он еще некоторое время бесцельно прогуливался по улицам. Машина продолжала следовать за ним. В некоторых местах он терял ее из виду, но тут же замечал одного и того же молодого мужчину, появляющегося поблизости.
Наконец он дошел до входа в метро и, попав в общий поток, тут же проскочил на выход. Шпионивший за ним автомобиль стоял у тротуара и сразу бросился Антону в глаза. Из него выскочили двое, один из которых оказался тем самым парнем, который периодически преследовал его пешком. Расталкивая людей, они вбежали в проход, куда он вошел полминуты назад.
«Понятно! – Филиппов облегченно вздохнул. – Все-таки хвост».
Неожиданно его осенила дерзкая идея.
Не раздумывая, он бросился к машине. Водитель, занятый тем, что глядел в зеркало заднего вида, выбирая момент, чтобы отъехать, не сразу понял, что происходит. Рванув дверь на себя, Филиппов ловко нырнул на место пассажира рядом с ним и, схватив водителя правой рукой за запястье, пальцами левой надавил чуть выше локтя на две болевые точки.
Средних лет мужчина, с характерной кавказской внешностью, вскрикнув, навалился на спинку сиденья и захрипел. При этом ноги уперлись в педаль газа и сцепления. Двигатель взревел. Резким движением Филиппов выбил скорость.
– Слушай сюда, мудак! – с угрозой в голосе произнес Антон. – Сейчас без глупостей едешь туда, куда я скажу. Будешь вести себя нормально, оставлю жить. Понял?!
Заметив, как, пересиливая парализующую боль, тот едва заметно закивал головой, он отпустил его, однако освободившуюся руку на всякий случай положил ему на шею.
– Что тебе надо? – растирая предплечье, скривившись, выдавил мужчина. – Ты за это ответишь!
– Во дает! – Антон усмехнулся. – Дядя, я сразу, как вас увидел, догадался – вы из той же компании, что вчера у Ларисы Евгеньевны – директора «Юпитера», пыталась угнать машину. Скажи честно, сегодня решили свести со мной счеты, потому как я помешал этому. Угадал?
– Какая Лариса?
– Все, давай сейчас к офису, от которого вы меня вели, там разберемся. И без фокусов.
Вздохнув даже, как показалось, с облегчением, водитель выехал на проезжую часть.
– Послушай, – заговорил он, пытаясь повернуть голову, но пальцы Антона, словно тиски, сдавили шею, и он был вынужден говорить, лишь кося глазами. – Не знаю я никакой Ларисы, и никакой машины я не угонял. Ты что, мент? Как кавказец, сразу хватаете…
– Ты меньше говори, папаша. – Антон опустил стекло. – На первом перекрестке разворачивайся.
– Там движение прямо и направо, – зло буркнул мужчина, смахивая со лба выступившие от напряжения бисеринки пота. – И потом, мне непонятно, куда ехать? Зачем? Я ведь только родственников до метро довез, а ты на меня напал. Обвиняешь в чем-то…
– Сейчас разберемся, – едва слышно ответил Антон.
Занятый дорожными знаками и размышляя, как удобнее проехать обратно к офису, Филиппов не обратил внимания, что кавказец, заметив появившуюся позади них милицейскую машину, напрягся. Спохватился Антон, лишь когда водитель, резко затормозив, открыл двери и вывалился наружу, рискуя угодить под колеса какого-то автобуса.
Перескочив через сиденье водителя, Филиппов выскочил следом. Как ни странно, чеченец никуда не собирался бежать, а остался рядом с машиной. Ударом кулака в живот Антон заставил его согнуться и, схватив за затылок, хряснул лицом о машину. В то же мгновение он почувствовал несколько ощутимых ударов в спину, после чего сзади кто-то навалился. Не выпуская голову чеченца из рук, Антон обернулся и увидел милиционеров.
Зелимхан Умаров, приехавший полчаса назад, рассказывал хозяину о делах, которые не обсуждались по телефону и не доверялись посыльным.
Зелимхану было почти сорок. Уже не молодой чеченец, всегда с невозмутимым выражением лица, курировал основную часть легального бизнеса столицы, который принадлежал диаспоре. Его сегодняшний приезд к боссу был вызван событиями, развернувшимися вокруг пассии Черного Принца – Ларисы Пузыревой. Являясь промежуточным звеном между Шамилем и этой женщиной, которая и не подозревала о существовании кого-либо еще, кроме Умарова, он выполнял роль ниточек, тянущихся от пальцев кукловода к конечностям куклы.
Нельзя сказать, что Шамиль никогда не видел Ларисы. Он несколько раз посещал ее заведения, под видом обычного посетителя.
Напрямую с людьми, подобными ей, Шамиль встречался в исключительных случаях. Зачастую день разговора с человеком такого уровня приходился на последние минуты его жизни на этом свете, однако Пузырева была своего рода исключением из правил. С ней он навряд ли посмеет разделаться, если она «напорет косяков».
– Значит, парень действительно не промах, – задумчиво произнес Шамиль, дослушав рассказ Зелимхана, и остановился у небольшого искусственного пруда, с нависшими над водой ивами. – Где этот деятель сейчас?
– В милиции.
С минуту полюбовавшись лилиями, Шамиль развернулся лицом к своему провожатому:
– Если машину пытались угнать вчера, то как этот человек оказался с Ларисой сегодня? – Он испытующе посмотрел на Зелимхана. – Неужели ночевал у нее?
– Не знаю, – Зелимхан пожал плечами. – По крайней мере, она отказалась от предложения заменить Спицына.
– Чем мотивировала? – Шамиль напрягся.
Не хватало еще, чтобы эта шалава закрутила романчик со своим спасителем. И это сейчас, когда Масуд уже здесь. До этого времени Шамиль закрывал глаза на ее связи, заранее зная, что, ограничив свободу, лишь навредит делу. Пузырева нужна была ему как приманка для капиталов богатого и пока не жалеющего денег араба. Кто его знает, что может произойти, если Масуд узнает о ее любовных интрижках. Наверняка распорядится убить и потеряет интерес к Шамилю, а это неминуемо отразится на финансовой помощи.
– Мотивировала? – вспоминая состоявшийся накануне разговор, переспросил Умаров и, чувствуя напряжение, охватившее хозяина, опустил взгляд. – Сказала, этот парень отвезет ее домой, а с утра просила приступить к решению вопроса о его трудоустройстве.
– Куда они поехали потом?
– Не знаю. Доку со своими людьми сел ему на хвост только утром, у офиса.
– Ладно, пускай пока посидит в обезьяннике, – Шамиль неожиданно рассмеялся и похлопал помощника по плечу. – А вообще редкий случай, не чеченец, а русский оказался за решеткой!
В отделении вели ремонт, поэтому всех нарушителей размещали вместе.
В небольшом помещении, отделенном от коридора решеткой, скопилось пять человек.
Антон был абсолютно уверен – чеченцы используют факт нападения на их человека в своих интересах. Наверняка и Лариса, если организация слежки была ее инициативой, пойдет у них на поводу. Милиция и прокуратура, в случае лояльности по отношению к нему, рискуют быть обвиненными на весь мир в национальном притеснении и попирании прав кавказцев. Нас, мол, за одно отсутствие регистрации могут невесть сколько в обезьянниках держать, а русский средь бела дня напал – и хоть бы хны.
В случае, если Родимову удастся все же вытащить его отсюда, полный провал по нейтрализации Черного Принца обеспечен.
Под конец рабочего дня его наконец вызвали. Уже не молодой сержант, проведя по узкому коридору, открыл перед ним двери в небольшое прокуренное помещение.
Три стола, на одном из которых стоял компьютер, три стула, сейф и книжная полка с юридической литературой представляли стандартный набор мебели служебного помещения МВД. На заляпанном бурыми пятнами подоконнике шумела кофеварка.
За одним из столов что-то писал средних лет, крепкого телосложения мужчина в штатском. Подняв глаза на вошедших, он взглядом указал Антону на стул, а сопровождающего отпустил.
– Ну что, гражданин Игнатьев? – Милиционер взял лежащие на краю стола протокол о задержании, рапорта патрульных и заявление потерпевшего. – Будем знакомы. Оперуполномоченный Николай Иванович Савинов.
– Очень рад, – с иронией буркнул Антон.
– Как тебя в ваших кругах кличут? – Неприязнь в интонации задержанного не осталась незамеченной следователем, и в его голосе тотчас появились металлические нотки. – Игнат небось?
– В каких кругах? – переспросил Филиппов.
– В криминальных. – Милиционер снял пиджак и, развернувшись вполоборота, повесил его на спинку стула. – А ты думал, которые на воде?
– Я утром говорил и сейчас повторяю, эти люди следили за мной! – Отвечая на вопросы, Антон одновременно взвешивал в уме свои шансы на побег, если без лишнего шума ему удастся завладеть пистолетом, который, как оказалось, находился у Савинова в наплечной кобуре.
Однако на окне решетка, за дверями еще один милиционер, дальше больше. Без крови не уйти… Он с сожалением отказался от этой мысли.
– Поверь мне, Антон Алексеевич. – Опер вынул из ящика стола несколько чистых бланков и положил перед собой. – Это дело до суда доведут без проблем. Ты же с поличным взят! Тебе сейчас, чтобы срок скостить, не ерепениться, а, наоборот, сотрудничать со следствием надо.
– Вы беседовали с Пузыревой? – спросил Антон.
– Даже если ты действительно предотвратил угон ее машины, это никак не объясняет твои действия в отношении владельца «Вольво», которого, как ты сам признаешь, среди угонщиков не было. Логичнее было бы обратиться в милицию того же метрополитена.
Антону нечего было ответить. «Влип по полной», – кольнула мысль.
– Значит, продолжаешь настаивать на своем? – Савинов внимательно смотрел на Филиппова.
– Не на своем, а на том, как все было, – невозмутимо ответил Антон.
– Ну что же. – Милиционер достал носовой платок и вытер со лба пот. – В ближайшее время тебя переведут в СИЗО, а материалы будут переданы в прокуратуру.
Когда Филиппов вернулся в обезьянник, там уже было на одного человека меньше. Отпустили молодого парня, задержанного без документов.
Антон уселся на скамейку и оглядел своих сокамерников. О том, кем являются два неопределенного возраста скверно одетых субъекта, с пропитыми и заросшими лицами, гадать было не нужно. Похожие на леших из страшных детских снов, они вполголоса о чем-то переговаривались.
Один из них подошел к решетке и по имени окликнул проходившего мимо сержанта. С минуту пошептавшись с ним, повеселел и, вновь вернувшись к своему товарищу, хлопнул и потер грязными ладонями:
– После смены отпустят! Только надо будет мусор со двора убрать.
– Не впервой! – расплылся его кореш в беззубой улыбке. – Уберем.
Четвертый обитатель этого заведения был одного с Антоном роста и комплекции. Он сидел у стены напротив, краем уха слушая, о чем говорят бомжи. На нем была нелепая пестрая рубашка и джинсовые шорты.
Услышав радостные возгласы по поводу скорого освобождения, он зло сплюнул на пол и посмотрел на Филиппова:
– Тебя за что задержали?
– Регистрация, – Антон ляпнул первое, что пришло в голову, всем своим видом давая понять о нежелании продолжать разговор.
Однако парень не унимался:
– Приезжий?
Филиппов кивнул головой.
– А меня жена сдала. – Навязчивый собеседник расплылся в улыбке. – С товарищем набрался, домой пришел, а она двери не открывает. Говорит: «Иди туда, где пил». Вот я двери и давай ломать… – Он напялил на голову кепку с неимоверно длинным козырьком, которую до этого мял в руках, и весело посмотрел на Антона. – Ничего, сейчас заберет. Я ее знаю.
Антону было не до веселья. У него шансов оказаться на свободе минимум. По дороге в следственный изолятор, а тем более оттуда, бежать без криминала нереально. Никто не сможет оправдать его действий в случае, если он возьмет заложника или перекалечит конвоиров. Тем более удастся ли ему уйти живым от вооруженных людей, которые на этой работе собаку съели, ведь они не будут знать о том, что в его планы не входит их убивать. Ко всему, в ближайшее время у него обязательно откатают пальчики…
Размышления были прерваны подошедшим к решетке милиционером. Позвенев ключами, он распахнул двери и, обведя взглядом сидевших, брезгливо уставился на бомжей:
– Ну что, братья акробаты, на свободу с чистой совестью? Через воспитание трудом. – Затем обратился к Антону: – Лебедев кто?
– Я, – подскочил парень в шортах. – Мне тоже с ними?
– За тобой жена пришла. Скоро тоже выпустят.
– А почему не сейчас?
– Команды не было, – уже удаляясь по коридору, бросил сержант.
Неожиданно Антона осенила дерзкая идея.
Он прислушался. Шаги в коридоре стихли. Поднявшись с лавки, он несколько раз прошел из угла в угол камеры.
– Я же говорил! – Сияющий от счастья Лебедев последовал примеру Антона. Хлопнув ладонями по острым коленкам, он соскочил со своего места. – Она мне еще за моральный ущерб пузырек выкатит…
Парень хотел еще что-то сказать и уже набрал в легкие воздух, однако Филиппов, поравнявшись с ним, не дал этого сделать. Молниеносными ударами в шею, под ухо и кулаком в висок, он «выключил» его.
Подхватив обмякшее тело, Антон осторожно положил его на пол и прислушался. По-прежнему было тихо. Быстро стянув с Лебедева шорты и рубашку, принялся переодеваться. Шорты были тесные. Отказавшись от затеи застегнуть пуговицу на ширинке, надел рубаху навыпуск. Затем переодел Лебедева.
Неожиданно несчастный стал приходить в себя. Он открыл глаза и, скривившись, громко застонал.
Схватив бедолагу рукой за лоб и сдавив пальцами виски, Антон подложил под его голову кепку и ощутимо приложил о бетонный пол затылком.
«Если она генеральный директор, зачем ей потребовалось время на мое трудоустройство? – размышлял он, бредя по улице. – Либо собирается освободить место, либо ей с кем-то необходимо посоветоваться. Этот бизнес должен приносить неплохую прибыль. Для постороннего человека туда вход заказан».
Если предприятие Пузыревой «крышуют» чеченцы, значит, есть вероятность того, что часть средств уходит на Кавказ. ФСБ капитально принялась перекрывать финансовые потоки, раньше свободно подпитывающие боевиков. В свою очередь, это подтолкнуло лидеров кавказских криминальных группировок создать свои структуры, наподобие контрразведки, препятствующие этому. Ответ напрашивается сам собой, его наверняка проверят.
А может быть, она специально спровоцировала его, затащив в постель, догадавшись, что попытка угона машины и избиение водителя – умело разыгранный спектакль? Тогда можно было отблагодарить и расстаться, засомневался он. Но, с другой стороны, зная, что он работает на спецслужбы, можно успокоить их, допустив его к работе, но ограничив в доступе к информации, а при случае и просто дезинформировать силовиков.
Антон остановился у киоска «Роспечать» и принялся выбирать газеты, одновременно оглядев людей, идущих позади него. Явно выраженного интереса к его персоне никто не проявлял. По крайней мере, он этого не заметил. Неожиданно в поле зрения попала притормозившая у тротуара зеленая «Вольво». В салоне сидели несколько человек, но никто не выходил. Из-за тонированных стекол лиц разглядеть было невозможно.
Взяв еженедельник «Аргументы и факты», он еще некоторое время бесцельно прогуливался по улицам. Машина продолжала следовать за ним. В некоторых местах он терял ее из виду, но тут же замечал одного и того же молодого мужчину, появляющегося поблизости.
Наконец он дошел до входа в метро и, попав в общий поток, тут же проскочил на выход. Шпионивший за ним автомобиль стоял у тротуара и сразу бросился Антону в глаза. Из него выскочили двое, один из которых оказался тем самым парнем, который периодически преследовал его пешком. Расталкивая людей, они вбежали в проход, куда он вошел полминуты назад.
«Понятно! – Филиппов облегченно вздохнул. – Все-таки хвост».
Неожиданно его осенила дерзкая идея.
Не раздумывая, он бросился к машине. Водитель, занятый тем, что глядел в зеркало заднего вида, выбирая момент, чтобы отъехать, не сразу понял, что происходит. Рванув дверь на себя, Филиппов ловко нырнул на место пассажира рядом с ним и, схватив водителя правой рукой за запястье, пальцами левой надавил чуть выше локтя на две болевые точки.
Средних лет мужчина, с характерной кавказской внешностью, вскрикнув, навалился на спинку сиденья и захрипел. При этом ноги уперлись в педаль газа и сцепления. Двигатель взревел. Резким движением Филиппов выбил скорость.
– Слушай сюда, мудак! – с угрозой в голосе произнес Антон. – Сейчас без глупостей едешь туда, куда я скажу. Будешь вести себя нормально, оставлю жить. Понял?!
Заметив, как, пересиливая парализующую боль, тот едва заметно закивал головой, он отпустил его, однако освободившуюся руку на всякий случай положил ему на шею.
– Что тебе надо? – растирая предплечье, скривившись, выдавил мужчина. – Ты за это ответишь!
– Во дает! – Антон усмехнулся. – Дядя, я сразу, как вас увидел, догадался – вы из той же компании, что вчера у Ларисы Евгеньевны – директора «Юпитера», пыталась угнать машину. Скажи честно, сегодня решили свести со мной счеты, потому как я помешал этому. Угадал?
– Какая Лариса?
– Все, давай сейчас к офису, от которого вы меня вели, там разберемся. И без фокусов.
Вздохнув даже, как показалось, с облегчением, водитель выехал на проезжую часть.
– Послушай, – заговорил он, пытаясь повернуть голову, но пальцы Антона, словно тиски, сдавили шею, и он был вынужден говорить, лишь кося глазами. – Не знаю я никакой Ларисы, и никакой машины я не угонял. Ты что, мент? Как кавказец, сразу хватаете…
– Ты меньше говори, папаша. – Антон опустил стекло. – На первом перекрестке разворачивайся.
– Там движение прямо и направо, – зло буркнул мужчина, смахивая со лба выступившие от напряжения бисеринки пота. – И потом, мне непонятно, куда ехать? Зачем? Я ведь только родственников до метро довез, а ты на меня напал. Обвиняешь в чем-то…
– Сейчас разберемся, – едва слышно ответил Антон.
Занятый дорожными знаками и размышляя, как удобнее проехать обратно к офису, Филиппов не обратил внимания, что кавказец, заметив появившуюся позади них милицейскую машину, напрягся. Спохватился Антон, лишь когда водитель, резко затормозив, открыл двери и вывалился наружу, рискуя угодить под колеса какого-то автобуса.
Перескочив через сиденье водителя, Филиппов выскочил следом. Как ни странно, чеченец никуда не собирался бежать, а остался рядом с машиной. Ударом кулака в живот Антон заставил его согнуться и, схватив за затылок, хряснул лицом о машину. В то же мгновение он почувствовал несколько ощутимых ударов в спину, после чего сзади кто-то навалился. Не выпуская голову чеченца из рук, Антон обернулся и увидел милиционеров.
* * *
Шамиль в сопровождении высокого, атлетического телосложения мужчины прогуливался по асфальтированной дорожке своего небольшого парка, окружающего загородный дом. Несмотря на жару, его гость был одет в строгий темно-синий костюм и галстук, но невозмутимое выражение лица не давало даже малейшего повода думать, что эта одежда причиняет ему страдания.Зелимхан Умаров, приехавший полчаса назад, рассказывал хозяину о делах, которые не обсуждались по телефону и не доверялись посыльным.
Зелимхану было почти сорок. Уже не молодой чеченец, всегда с невозмутимым выражением лица, курировал основную часть легального бизнеса столицы, который принадлежал диаспоре. Его сегодняшний приезд к боссу был вызван событиями, развернувшимися вокруг пассии Черного Принца – Ларисы Пузыревой. Являясь промежуточным звеном между Шамилем и этой женщиной, которая и не подозревала о существовании кого-либо еще, кроме Умарова, он выполнял роль ниточек, тянущихся от пальцев кукловода к конечностям куклы.
Нельзя сказать, что Шамиль никогда не видел Ларисы. Он несколько раз посещал ее заведения, под видом обычного посетителя.
Напрямую с людьми, подобными ей, Шамиль встречался в исключительных случаях. Зачастую день разговора с человеком такого уровня приходился на последние минуты его жизни на этом свете, однако Пузырева была своего рода исключением из правил. С ней он навряд ли посмеет разделаться, если она «напорет косяков».
– Значит, парень действительно не промах, – задумчиво произнес Шамиль, дослушав рассказ Зелимхана, и остановился у небольшого искусственного пруда, с нависшими над водой ивами. – Где этот деятель сейчас?
– В милиции.
С минуту полюбовавшись лилиями, Шамиль развернулся лицом к своему провожатому:
– Если машину пытались угнать вчера, то как этот человек оказался с Ларисой сегодня? – Он испытующе посмотрел на Зелимхана. – Неужели ночевал у нее?
– Не знаю, – Зелимхан пожал плечами. – По крайней мере, она отказалась от предложения заменить Спицына.
– Чем мотивировала? – Шамиль напрягся.
Не хватало еще, чтобы эта шалава закрутила романчик со своим спасителем. И это сейчас, когда Масуд уже здесь. До этого времени Шамиль закрывал глаза на ее связи, заранее зная, что, ограничив свободу, лишь навредит делу. Пузырева нужна была ему как приманка для капиталов богатого и пока не жалеющего денег араба. Кто его знает, что может произойти, если Масуд узнает о ее любовных интрижках. Наверняка распорядится убить и потеряет интерес к Шамилю, а это неминуемо отразится на финансовой помощи.
– Мотивировала? – вспоминая состоявшийся накануне разговор, переспросил Умаров и, чувствуя напряжение, охватившее хозяина, опустил взгляд. – Сказала, этот парень отвезет ее домой, а с утра просила приступить к решению вопроса о его трудоустройстве.
– Куда они поехали потом?
– Не знаю. Доку со своими людьми сел ему на хвост только утром, у офиса.
– Ладно, пускай пока посидит в обезьяннике, – Шамиль неожиданно рассмеялся и похлопал помощника по плечу. – А вообще редкий случай, не чеченец, а русский оказался за решеткой!
* * *
После оформления протокола Филиппова водворили в камеру для временно задержанных.В отделении вели ремонт, поэтому всех нарушителей размещали вместе.
В небольшом помещении, отделенном от коридора решеткой, скопилось пять человек.
Антон был абсолютно уверен – чеченцы используют факт нападения на их человека в своих интересах. Наверняка и Лариса, если организация слежки была ее инициативой, пойдет у них на поводу. Милиция и прокуратура, в случае лояльности по отношению к нему, рискуют быть обвиненными на весь мир в национальном притеснении и попирании прав кавказцев. Нас, мол, за одно отсутствие регистрации могут невесть сколько в обезьянниках держать, а русский средь бела дня напал – и хоть бы хны.
В случае, если Родимову удастся все же вытащить его отсюда, полный провал по нейтрализации Черного Принца обеспечен.
Под конец рабочего дня его наконец вызвали. Уже не молодой сержант, проведя по узкому коридору, открыл перед ним двери в небольшое прокуренное помещение.
Три стола, на одном из которых стоял компьютер, три стула, сейф и книжная полка с юридической литературой представляли стандартный набор мебели служебного помещения МВД. На заляпанном бурыми пятнами подоконнике шумела кофеварка.
За одним из столов что-то писал средних лет, крепкого телосложения мужчина в штатском. Подняв глаза на вошедших, он взглядом указал Антону на стул, а сопровождающего отпустил.
– Ну что, гражданин Игнатьев? – Милиционер взял лежащие на краю стола протокол о задержании, рапорта патрульных и заявление потерпевшего. – Будем знакомы. Оперуполномоченный Николай Иванович Савинов.
– Очень рад, – с иронией буркнул Антон.
– Как тебя в ваших кругах кличут? – Неприязнь в интонации задержанного не осталась незамеченной следователем, и в его голосе тотчас появились металлические нотки. – Игнат небось?
– В каких кругах? – переспросил Филиппов.
– В криминальных. – Милиционер снял пиджак и, развернувшись вполоборота, повесил его на спинку стула. – А ты думал, которые на воде?
– Я утром говорил и сейчас повторяю, эти люди следили за мной! – Отвечая на вопросы, Антон одновременно взвешивал в уме свои шансы на побег, если без лишнего шума ему удастся завладеть пистолетом, который, как оказалось, находился у Савинова в наплечной кобуре.
Однако на окне решетка, за дверями еще один милиционер, дальше больше. Без крови не уйти… Он с сожалением отказался от этой мысли.
– Поверь мне, Антон Алексеевич. – Опер вынул из ящика стола несколько чистых бланков и положил перед собой. – Это дело до суда доведут без проблем. Ты же с поличным взят! Тебе сейчас, чтобы срок скостить, не ерепениться, а, наоборот, сотрудничать со следствием надо.
– Вы беседовали с Пузыревой? – спросил Антон.
– Даже если ты действительно предотвратил угон ее машины, это никак не объясняет твои действия в отношении владельца «Вольво», которого, как ты сам признаешь, среди угонщиков не было. Логичнее было бы обратиться в милицию того же метрополитена.
Антону нечего было ответить. «Влип по полной», – кольнула мысль.
– Значит, продолжаешь настаивать на своем? – Савинов внимательно смотрел на Филиппова.
– Не на своем, а на том, как все было, – невозмутимо ответил Антон.
– Ну что же. – Милиционер достал носовой платок и вытер со лба пот. – В ближайшее время тебя переведут в СИЗО, а материалы будут переданы в прокуратуру.
Когда Филиппов вернулся в обезьянник, там уже было на одного человека меньше. Отпустили молодого парня, задержанного без документов.
Антон уселся на скамейку и оглядел своих сокамерников. О том, кем являются два неопределенного возраста скверно одетых субъекта, с пропитыми и заросшими лицами, гадать было не нужно. Похожие на леших из страшных детских снов, они вполголоса о чем-то переговаривались.
Один из них подошел к решетке и по имени окликнул проходившего мимо сержанта. С минуту пошептавшись с ним, повеселел и, вновь вернувшись к своему товарищу, хлопнул и потер грязными ладонями:
– После смены отпустят! Только надо будет мусор со двора убрать.
– Не впервой! – расплылся его кореш в беззубой улыбке. – Уберем.
Четвертый обитатель этого заведения был одного с Антоном роста и комплекции. Он сидел у стены напротив, краем уха слушая, о чем говорят бомжи. На нем была нелепая пестрая рубашка и джинсовые шорты.
Услышав радостные возгласы по поводу скорого освобождения, он зло сплюнул на пол и посмотрел на Филиппова:
– Тебя за что задержали?
– Регистрация, – Антон ляпнул первое, что пришло в голову, всем своим видом давая понять о нежелании продолжать разговор.
Однако парень не унимался:
– Приезжий?
Филиппов кивнул головой.
– А меня жена сдала. – Навязчивый собеседник расплылся в улыбке. – С товарищем набрался, домой пришел, а она двери не открывает. Говорит: «Иди туда, где пил». Вот я двери и давай ломать… – Он напялил на голову кепку с неимоверно длинным козырьком, которую до этого мял в руках, и весело посмотрел на Антона. – Ничего, сейчас заберет. Я ее знаю.
Антону было не до веселья. У него шансов оказаться на свободе минимум. По дороге в следственный изолятор, а тем более оттуда, бежать без криминала нереально. Никто не сможет оправдать его действий в случае, если он возьмет заложника или перекалечит конвоиров. Тем более удастся ли ему уйти живым от вооруженных людей, которые на этой работе собаку съели, ведь они не будут знать о том, что в его планы не входит их убивать. Ко всему, в ближайшее время у него обязательно откатают пальчики…
Размышления были прерваны подошедшим к решетке милиционером. Позвенев ключами, он распахнул двери и, обведя взглядом сидевших, брезгливо уставился на бомжей:
– Ну что, братья акробаты, на свободу с чистой совестью? Через воспитание трудом. – Затем обратился к Антону: – Лебедев кто?
– Я, – подскочил парень в шортах. – Мне тоже с ними?
– За тобой жена пришла. Скоро тоже выпустят.
– А почему не сейчас?
– Команды не было, – уже удаляясь по коридору, бросил сержант.
Неожиданно Антона осенила дерзкая идея.
Он прислушался. Шаги в коридоре стихли. Поднявшись с лавки, он несколько раз прошел из угла в угол камеры.
– Я же говорил! – Сияющий от счастья Лебедев последовал примеру Антона. Хлопнув ладонями по острым коленкам, он соскочил со своего места. – Она мне еще за моральный ущерб пузырек выкатит…
Парень хотел еще что-то сказать и уже набрал в легкие воздух, однако Филиппов, поравнявшись с ним, не дал этого сделать. Молниеносными ударами в шею, под ухо и кулаком в висок, он «выключил» его.
Подхватив обмякшее тело, Антон осторожно положил его на пол и прислушался. По-прежнему было тихо. Быстро стянув с Лебедева шорты и рубашку, принялся переодеваться. Шорты были тесные. Отказавшись от затеи застегнуть пуговицу на ширинке, надел рубаху навыпуск. Затем переодел Лебедева.
Неожиданно несчастный стал приходить в себя. Он открыл глаза и, скривившись, громко застонал.
Схватив бедолагу рукой за лоб и сдавив пальцами виски, Антон подложил под его голову кепку и ощутимо приложил о бетонный пол затылком.