Мне кажется, что сейчас нельзя точно сказать что все (родители, учителя, воспитатели и т.д.) стали бы напрямую, все без исключения осуждать сам факт состояния подростка или юноши в какой-либо национал-патриотической или экстремистской организации, в том числе и скинхедской. Ведь увеличение активности группировок бритоголовых происходит при возрастании межнациональной и расовой напряженности в сегодняшней России, увеличении конфликтов между различными этническими группами, роста недовольства, направленного против всего комплекса социальных проблем – политического курса правительства, нестабильности и упадка экономики и т.п., которые пытаются объяснять различными причинами.
Иногда эти негативные явления пытаются объяснить воздействием национального фактора (антисемитского, кавказского, азиатского и. т. д.). И для разрешения ряда проблем вызванных влиянием этих факторов предлагаются самые радикальные и жесткие методы. Немалая часть населения считает, что именно национализм может помочь в решении многих проблем современной России. Так что многие взрослые люди вполне могут проявлять значительную симпатию и лояльность к разного рода национал-патриотическим движениям, экстремистским организациям и группам и не слишком осуждать своего ребенка или своего воспитанника за увлечение расистской или националистической идеологией.
Тем более что значительная часть семей, в которых живут скинхеды, относятся к неблагополучным и низкодоходным, подверженным различим порокам, в том числе и пьянству. Эти семьи можно назвать маргинальными семьями. В таких семьях родители могут вообще не расспрашивать подростка о его внутреннем мире, его убеждениях, взглядах, принципах и происходящих с ним переменах, в том числе и идеологических, не интересоваться его время провождением, друзьями, кругом общения и т.д. Сегодня их интересует в основном вопрос о том, как добыть средства к существованию. А часть этих родителей может вообще не интересоваться, что делает их сын или дочь, будучи занятыми делами поважнее, например, поисками денег на «опохмелку».
Символическое преодоление юношеского кризиса (недостатка признания)
Раздел третий.
Иные мотивы вступления в скин-движение.
Глава 6
Старый Арбат
Музей Ленина
ДК Горбунова (Горбушка)
Иногда эти негативные явления пытаются объяснить воздействием национального фактора (антисемитского, кавказского, азиатского и. т. д.). И для разрешения ряда проблем вызванных влиянием этих факторов предлагаются самые радикальные и жесткие методы. Немалая часть населения считает, что именно национализм может помочь в решении многих проблем современной России. Так что многие взрослые люди вполне могут проявлять значительную симпатию и лояльность к разного рода национал-патриотическим движениям, экстремистским организациям и группам и не слишком осуждать своего ребенка или своего воспитанника за увлечение расистской или националистической идеологией.
Тем более что значительная часть семей, в которых живут скинхеды, относятся к неблагополучным и низкодоходным, подверженным различим порокам, в том числе и пьянству. Эти семьи можно назвать маргинальными семьями. В таких семьях родители могут вообще не расспрашивать подростка о его внутреннем мире, его убеждениях, взглядах, принципах и происходящих с ним переменах, в том числе и идеологических, не интересоваться его время провождением, друзьями, кругом общения и т.д. Сегодня их интересует в основном вопрос о том, как добыть средства к существованию. А часть этих родителей может вообще не интересоваться, что делает их сын или дочь, будучи занятыми делами поважнее, например, поисками денег на «опохмелку».
Символическое преодоление юношеского кризиса (недостатка признания)
Юношеский кризис – это кризис возможностей, подросток ощущает, что его мечты о высоком статусе в обществе не могут сбыться сию минуту. Путь реального преодоления такого кризиса ясен: учеба, работа, профессиональный рост, повышение социальной активности. Но это так долго… Отсюда стремление «броском» компенсировать свою неуверенность, трудность на равных со взрослыми участвовать в жизни общества» (65).
Тем более в сегодняшних трудных и неблагоприятных условиях (политических, экономических, социальных), когда общество жестоко и круто по отношению к слабому и незащищенному и не поддерживает, а топит его, топит неучастием, равнодушием к его судьбе, нежеланием, а зачастую и отсутствием возможностей, средств для помощи.
А за достойное место под солнцем надо бороться. Причем бороться не только умственно, но и физически, напрягая все свои силы, не так, как раньше: 10-20 лет назад (в так называемый период застоя), когда общество и государство всегда могло предоставить индивиду определенную социальную нишу, невысокую, но устойчивую зарплату, четкие социальные гарантии. Естественно, что в большинстве своем эта система особого восторга у населения в то время не вызывала, а вот сегодня о ней вспоминают прямо-таки с умилением.
Но сегодня молодежи не до размышлений. Надо зарабатывать деньги. Надо не оказаться на обочине жизни. Надо хвататься за любую работу, в том числе и самую незавидную – тяжелую, грязную, низкооплачиваемую, работать грузчиком, лоточником, уборщиком, сидеть в палатке или ларьке. Можно работать на государственной службе, получая небольшую но стабильную зарплату, которую, правда стали частенько задерживать, но сантехник, слесарь, разнорабочий – профессии тоже явно не престижные и низкостатусные.
Однако сейчас не время для выбора, надо поддерживать свое физическое существование, надо зарабатывать деньги даже в очень небольшом их количестве. И естественно, в молодости очень тяжело ощущать себя никем, ощущать себя находящимся на самом низшем уровне, в то время когда противостояние и поляризация между узким слоем богатых и огромным слоем бедных достигает рекордно высокого уровня. И когда в обществе было резко и внезапно уничтожено понятие равенства, всеобщей уравниловки, хотя и не соблюдаемой повсеместно всеми членами общества, во всех социальных слоях и группах, однако, словесно и идеологически не опровергающейся (во всяком случае прилюдно) и, главное, вульгарная показная роскошь и сиюминутное невероятное богатство никогда так не бросалось в глаза, показывая бедным и нищим слоям населения насколько плохо они живут и насколько хорошо живут те – богачи. Никогда еще пропасть между богатыми и бедными (за все годы существования СССР и советской власти) не была так глубока и не ощущалась так отчетливо.
Чувство неполноценности, чувство выброшенности из «большой жизни», чувство неравенства порождает у юноши тоску, апатию, ощущение ненужности, бесполезности своей жизни, своего существования. Как следствие этого, он может искать выход в пьянстве, наркомании, токсикомании, сумасшествии, и даже суициде. Но вместе с тем у юноши и молодого мужчины могут возобладать и другие чувства и эмоции: злобы, агрессии, ненависти и т.д., которые постоянно, сублимируясь и накапливаясь, настоятельно требуют выхода, неважно какого, но действия, вплоть до порчи чужого имущества и предметов роскоши (машин, дач, мебели и т.д.) у богатых, или совершения краж, грабежей, разбоев.
Для многих выходом из кризисного состояния является уход в мир контркультуры, в среду неформальной молодежи, в том числе и в среду скинхедов. Вчерашний грузчик, слесарь или разнорабочий без особых проблем и «напрягов» становится «борцом за отечество», «русским патриотом», сильным, смелым и отважным, одним из «солдат» в армии бритоголовых. Теперь он способен, при случае, совершить какое – нибудь мелкое или крупное правонарушение, направленное как против «врагов белой расы» так и против того, кто в его представлении обошел его в уме, социальной значимости или богатстве. Повышается его социальный статус (по крайней мере, в сознании самого скинхеда), возрастает ощущение собственной силы, значительности и важности его существования, его действий.
«Контркультура и создает иллюзию такого «броска», который компенсирует неуверенность юноши, трудность на равных со взрослыми участвовать в жизни общества, психологически повышающего статус личности. Именно так можно понять, например, идеологию хайлайфистов – подростков разыгрывающих роль людей, обладающих не просто высоким, но сверхвысоким статусом. Они так же демонстрируют выпадение из иерархии, как и панки, но только не «снизу», а «сверху». Изображая сверхблагополучие и «презрение к толпе», хайлайфисты фактически компенсируют типично юношеское чувство: «Я еще никто, я еще в самом начале долгого пути» (66).
Другой путь предлагают хиппи и панки. Как отмечает американский психиатр Л. Яблонский, многие профессиональные, образовательные и социальные группы в американском обществе предъявляют требования слишком высокие для тех или иных индивидов. Движение хиппи и примыкающие к ним группировки – привлекательное убежище для молодых людей с ограниченными социальными возможностями.
Это нужно им для снятия внутреннего противоречия: «Я хочу быть наравне со взрослыми, но я не равен им». Можно бороться за повышение своего статуса, а можно поступить наоборот, т.е. отказаться притязаний: «Я не хочу быть наравне со взрослыми» (67).
Группы скинхедов или бритоголовых согласны принять почти всех, кто хочет в них вступить, (естественно, кто может в них вступить), независимо от косноязычия, ограниченности словарного запаса, скудности и убогости лексики, общего уровня культуры и т. д.
Многие из тех качеств, которые мешают подростку быть равноправным членом профессиональных, образовательных и социальных групп и в конечном счете полноценным членом общества, в среде бритоголовых приветствуются, находят поддержку и понимание. Многие отрицательные качества индивида, проявляющиеся в речи, общении, поведении, ценностных установках – некультурность, злоба, жестокость, агрессивность, отсутствие желания создавать и обучаться при наличии устойчивого желания разрушать, бить, ломать, калечить в группе бритоголовых могут считаться «крутыми».
В среде бритоголовых маргинальный юноша или подросток, грубый, злобный и некультурный, находит подобных себе – тех, которые легко его поймут, среди которых ему будет нетрудно адаптироваться.
В чем же причина того, что некоторые молодые люди вместо того, чтобы повышать свой статус, пытаются дискредитировать это. Здесь можно дать несколько ответов. Во-первых, это юноши и девушки, которые пришли в контркультуру еще в подростковом возрасте, а позже появившаяся было у них тяга к социальному признанию была задавлена уже усвоенной к тому времени контркультурной идеологией (68).
К этой категории можно отнести сравнительно небольшое число «старых скинхедов», адептов, фанатиков, в основной массе состоящих из политиков и идеологов течения, главарей (лидеров) скин-групп, а также некоторой части тех «старых скинхедов», которые уже не мыслят своего существования отдельно от движения бритоголовых.
Еще одна категория поклонников скиндвижения – это молодые люди, которые до этого перепробовали ни один кружок или и группу молодежи. Это молодежь и подростки, которым неинтересна большая часть увлечений их сверстников. Они вступают в среду скинхедов, почувствовав, что она им подходит, и что идеология и субкультура бритоголовых их вполне устраивает. Как правило, это подростки, которые не смогли найти себя ни в каком из других контркультурных течений, до этого попробовав найти себя и в течении хиппи, панков, металлистов и многих других. Для этой группы молодежи среда скинхедов становится как бы своеобразной отдушиной, способом повышения своего социального статуса на микро– и макроуровнях как в среде подростков, так и взрослых членов общества (по крайней мере в сознании самого скинхеда), а также возможность почувствовать свою принадлежность к определенной группе, массе людей, с которыми он находится на равных, с которыми он объединен общей идеей, общими интересами, с которыми он может удовлетворить общий дефицит дружбы и общения.
Тем более в сегодняшних трудных и неблагоприятных условиях (политических, экономических, социальных), когда общество жестоко и круто по отношению к слабому и незащищенному и не поддерживает, а топит его, топит неучастием, равнодушием к его судьбе, нежеланием, а зачастую и отсутствием возможностей, средств для помощи.
А за достойное место под солнцем надо бороться. Причем бороться не только умственно, но и физически, напрягая все свои силы, не так, как раньше: 10-20 лет назад (в так называемый период застоя), когда общество и государство всегда могло предоставить индивиду определенную социальную нишу, невысокую, но устойчивую зарплату, четкие социальные гарантии. Естественно, что в большинстве своем эта система особого восторга у населения в то время не вызывала, а вот сегодня о ней вспоминают прямо-таки с умилением.
Но сегодня молодежи не до размышлений. Надо зарабатывать деньги. Надо не оказаться на обочине жизни. Надо хвататься за любую работу, в том числе и самую незавидную – тяжелую, грязную, низкооплачиваемую, работать грузчиком, лоточником, уборщиком, сидеть в палатке или ларьке. Можно работать на государственной службе, получая небольшую но стабильную зарплату, которую, правда стали частенько задерживать, но сантехник, слесарь, разнорабочий – профессии тоже явно не престижные и низкостатусные.
Однако сейчас не время для выбора, надо поддерживать свое физическое существование, надо зарабатывать деньги даже в очень небольшом их количестве. И естественно, в молодости очень тяжело ощущать себя никем, ощущать себя находящимся на самом низшем уровне, в то время когда противостояние и поляризация между узким слоем богатых и огромным слоем бедных достигает рекордно высокого уровня. И когда в обществе было резко и внезапно уничтожено понятие равенства, всеобщей уравниловки, хотя и не соблюдаемой повсеместно всеми членами общества, во всех социальных слоях и группах, однако, словесно и идеологически не опровергающейся (во всяком случае прилюдно) и, главное, вульгарная показная роскошь и сиюминутное невероятное богатство никогда так не бросалось в глаза, показывая бедным и нищим слоям населения насколько плохо они живут и насколько хорошо живут те – богачи. Никогда еще пропасть между богатыми и бедными (за все годы существования СССР и советской власти) не была так глубока и не ощущалась так отчетливо.
Чувство неполноценности, чувство выброшенности из «большой жизни», чувство неравенства порождает у юноши тоску, апатию, ощущение ненужности, бесполезности своей жизни, своего существования. Как следствие этого, он может искать выход в пьянстве, наркомании, токсикомании, сумасшествии, и даже суициде. Но вместе с тем у юноши и молодого мужчины могут возобладать и другие чувства и эмоции: злобы, агрессии, ненависти и т.д., которые постоянно, сублимируясь и накапливаясь, настоятельно требуют выхода, неважно какого, но действия, вплоть до порчи чужого имущества и предметов роскоши (машин, дач, мебели и т.д.) у богатых, или совершения краж, грабежей, разбоев.
Для многих выходом из кризисного состояния является уход в мир контркультуры, в среду неформальной молодежи, в том числе и в среду скинхедов. Вчерашний грузчик, слесарь или разнорабочий без особых проблем и «напрягов» становится «борцом за отечество», «русским патриотом», сильным, смелым и отважным, одним из «солдат» в армии бритоголовых. Теперь он способен, при случае, совершить какое – нибудь мелкое или крупное правонарушение, направленное как против «врагов белой расы» так и против того, кто в его представлении обошел его в уме, социальной значимости или богатстве. Повышается его социальный статус (по крайней мере, в сознании самого скинхеда), возрастает ощущение собственной силы, значительности и важности его существования, его действий.
«Контркультура и создает иллюзию такого «броска», который компенсирует неуверенность юноши, трудность на равных со взрослыми участвовать в жизни общества, психологически повышающего статус личности. Именно так можно понять, например, идеологию хайлайфистов – подростков разыгрывающих роль людей, обладающих не просто высоким, но сверхвысоким статусом. Они так же демонстрируют выпадение из иерархии, как и панки, но только не «снизу», а «сверху». Изображая сверхблагополучие и «презрение к толпе», хайлайфисты фактически компенсируют типично юношеское чувство: «Я еще никто, я еще в самом начале долгого пути» (66).
Другой путь предлагают хиппи и панки. Как отмечает американский психиатр Л. Яблонский, многие профессиональные, образовательные и социальные группы в американском обществе предъявляют требования слишком высокие для тех или иных индивидов. Движение хиппи и примыкающие к ним группировки – привлекательное убежище для молодых людей с ограниченными социальными возможностями.
Это нужно им для снятия внутреннего противоречия: «Я хочу быть наравне со взрослыми, но я не равен им». Можно бороться за повышение своего статуса, а можно поступить наоборот, т.е. отказаться притязаний: «Я не хочу быть наравне со взрослыми» (67).
Группы скинхедов или бритоголовых согласны принять почти всех, кто хочет в них вступить, (естественно, кто может в них вступить), независимо от косноязычия, ограниченности словарного запаса, скудности и убогости лексики, общего уровня культуры и т. д.
Многие из тех качеств, которые мешают подростку быть равноправным членом профессиональных, образовательных и социальных групп и в конечном счете полноценным членом общества, в среде бритоголовых приветствуются, находят поддержку и понимание. Многие отрицательные качества индивида, проявляющиеся в речи, общении, поведении, ценностных установках – некультурность, злоба, жестокость, агрессивность, отсутствие желания создавать и обучаться при наличии устойчивого желания разрушать, бить, ломать, калечить в группе бритоголовых могут считаться «крутыми».
В среде бритоголовых маргинальный юноша или подросток, грубый, злобный и некультурный, находит подобных себе – тех, которые легко его поймут, среди которых ему будет нетрудно адаптироваться.
В чем же причина того, что некоторые молодые люди вместо того, чтобы повышать свой статус, пытаются дискредитировать это. Здесь можно дать несколько ответов. Во-первых, это юноши и девушки, которые пришли в контркультуру еще в подростковом возрасте, а позже появившаяся было у них тяга к социальному признанию была задавлена уже усвоенной к тому времени контркультурной идеологией (68).
К этой категории можно отнести сравнительно небольшое число «старых скинхедов», адептов, фанатиков, в основной массе состоящих из политиков и идеологов течения, главарей (лидеров) скин-групп, а также некоторой части тех «старых скинхедов», которые уже не мыслят своего существования отдельно от движения бритоголовых.
Еще одна категория поклонников скиндвижения – это молодые люди, которые до этого перепробовали ни один кружок или и группу молодежи. Это молодежь и подростки, которым неинтересна большая часть увлечений их сверстников. Они вступают в среду скинхедов, почувствовав, что она им подходит, и что идеология и субкультура бритоголовых их вполне устраивает. Как правило, это подростки, которые не смогли найти себя ни в каком из других контркультурных течений, до этого попробовав найти себя и в течении хиппи, панков, металлистов и многих других. Для этой группы молодежи среда скинхедов становится как бы своеобразной отдушиной, способом повышения своего социального статуса на микро– и макроуровнях как в среде подростков, так и взрослых членов общества (по крайней мере в сознании самого скинхеда), а также возможность почувствовать свою принадлежность к определенной группе, массе людей, с которыми он находится на равных, с которыми он объединен общей идеей, общими интересами, с которыми он может удовлетворить общий дефицит дружбы и общения.
Раздел третий.
«Наконец, это психически больные люди, которые просто не способны жить нормальной социальной взрослой жизнью (69). Я думаю, что в среде бритоголовых основная масса сумасшедших и психически ненормальных, могущих прижиться, в других группах, например, в среде хиппи, ни в коем случае не может существовать среди скинхедов: они не принимают их, руководствуясь лозунгом: «белая раса должна быть здоровой». Но некоторые виды легких психических расстройств и отклонений в среде скинов не осуждаются, а некоторые виды, способствующие повышению боевых и личностных качеств даже приветствуются, естественно, если они идут на пользу группы.
«Можно описать контркультуру как средство символического удовлетворения потребностей в изживании противоречивых отношений с миром взрослых (второй тип приведенной выше схемы). С другой стороны, контркультура определенной части подростков и юношей позволяет сделать жизнь более яркой, насыщенной, наполненной необычными событиями. То есть неформальные группы помогают выстроить образ «Я», насытить жизнь, повысить интенсивность переживаний, избавиться от чувств: «я – никто», «со мной ничего не происходит», «жизнь проскальзывает», «мне скучно и тоскливо». Вот тут на помощь приходит контркультура. Она представляет интересные, нетривиальные образы и вместе с ними конкретные средства для их реализации» (70). Образ скинхеда по самой своей сути неплохо вписывается в образ «уличного хулигана», который и является одной из составляющих образа настоящего скинхеда, как впрочем и образа «настоящего» любера, панка или члена уличной подростковой криминальной группировки.
Однако, в виде образа «настоящего бритоголового» наиболее сильно проявляются такие черты как расизм, нацизм, агрессивная ксенофобия, которые, составляя идеологическую суть движения, сплачивают его членов, подводя под довольно неопределенную и расплывчатую систему взглядов и воззрений подростка достаточно жесткие идеологические рамки. Надо отметить, что и раньше и сейчас в прессе и СМИ встречаются упоминания о «штурмовиках из Люберец», «панках-националистах» в основном только о представителях этих двух течений люберов и панков и весьма часто. Но ни в одном из расистских и националистских проявлений отдельных членов вышеназванных групп не наблюдалось такой массовости и сплоченности, такой резкости и непримиримости, как в течении бритоголовых, вся суть движения которых, не исключая, конечно, музыкального аспекта, построена на сплаве расизма, фашизма и национализма.
«Поскольку большинство хиппи и панков лишь на ограниченное время попадают в контркультурную среду (они живут в семье, учатся и работают), их сознание циклично: то отклоняется к психоделическому способу переживания, то функционирует в нормальных условиях. Если даже в жизни и не происходит настоящих сюжетных событий, она наполняется «яркими пятнами», «псевдособытиями», возникает иллюзия ее движения» (71).
В среде бритоголовых, как и в среде хиппи и панков огромное количество участников движения связывает с периодом нахождения в данной среде почти все самое хорошее и интересное, что с ними происходило и произошло. Отчасти это связано с тем, что человеческое сознание функционирует таким образом, что запоминая, и удерживая в памяти все приятное и хорошее, оно стремится смазать и затушевать (а в дальнейшем и полностью забыть) все плохое.
В повседневном существовании бритоголовых тоже можно встретить свои яркие пятна: походы на праздники и концерты, футбольные стадионы, совместные выпивки, а также дружба и товарищество, чувство силы и принадлежности к группе. Отдых в тесном сплоченном кругу друзей, способных понять, могущих развлечь, развеселить и утешить, помочь при опасности и угрозе (зачастую и спровоцированной кем-либо из членов группы). Таким образом, все, что может дать дружба, товарищество, чувство коллектива, служит еще одной причиной пополнения отрядов бритоголовых и скинхед-группировок.
«Можно описать контркультуру как средство символического удовлетворения потребностей в изживании противоречивых отношений с миром взрослых (второй тип приведенной выше схемы). С другой стороны, контркультура определенной части подростков и юношей позволяет сделать жизнь более яркой, насыщенной, наполненной необычными событиями. То есть неформальные группы помогают выстроить образ «Я», насытить жизнь, повысить интенсивность переживаний, избавиться от чувств: «я – никто», «со мной ничего не происходит», «жизнь проскальзывает», «мне скучно и тоскливо». Вот тут на помощь приходит контркультура. Она представляет интересные, нетривиальные образы и вместе с ними конкретные средства для их реализации» (70). Образ скинхеда по самой своей сути неплохо вписывается в образ «уличного хулигана», который и является одной из составляющих образа настоящего скинхеда, как впрочем и образа «настоящего» любера, панка или члена уличной подростковой криминальной группировки.
Однако, в виде образа «настоящего бритоголового» наиболее сильно проявляются такие черты как расизм, нацизм, агрессивная ксенофобия, которые, составляя идеологическую суть движения, сплачивают его членов, подводя под довольно неопределенную и расплывчатую систему взглядов и воззрений подростка достаточно жесткие идеологические рамки. Надо отметить, что и раньше и сейчас в прессе и СМИ встречаются упоминания о «штурмовиках из Люберец», «панках-националистах» в основном только о представителях этих двух течений люберов и панков и весьма часто. Но ни в одном из расистских и националистских проявлений отдельных членов вышеназванных групп не наблюдалось такой массовости и сплоченности, такой резкости и непримиримости, как в течении бритоголовых, вся суть движения которых, не исключая, конечно, музыкального аспекта, построена на сплаве расизма, фашизма и национализма.
«Поскольку большинство хиппи и панков лишь на ограниченное время попадают в контркультурную среду (они живут в семье, учатся и работают), их сознание циклично: то отклоняется к психоделическому способу переживания, то функционирует в нормальных условиях. Если даже в жизни и не происходит настоящих сюжетных событий, она наполняется «яркими пятнами», «псевдособытиями», возникает иллюзия ее движения» (71).
В среде бритоголовых, как и в среде хиппи и панков огромное количество участников движения связывает с периодом нахождения в данной среде почти все самое хорошее и интересное, что с ними происходило и произошло. Отчасти это связано с тем, что человеческое сознание функционирует таким образом, что запоминая, и удерживая в памяти все приятное и хорошее, оно стремится смазать и затушевать (а в дальнейшем и полностью забыть) все плохое.
В повседневном существовании бритоголовых тоже можно встретить свои яркие пятна: походы на праздники и концерты, футбольные стадионы, совместные выпивки, а также дружба и товарищество, чувство силы и принадлежности к группе. Отдых в тесном сплоченном кругу друзей, способных понять, могущих развлечь, развеселить и утешить, помочь при опасности и угрозе (зачастую и спровоцированной кем-либо из членов группы). Таким образом, все, что может дать дружба, товарищество, чувство коллектива, служит еще одной причиной пополнения отрядов бритоголовых и скинхед-группировок.
Иные мотивы вступления в скин-движение.
Помимо «неформальных» и подростковых мотивов, существуют и иные мотивы вступления молодежи в российское скин-движение.
Для некоторых причиной вступления в скин-движение является возможность отомстить. В молодежной среде всегда происходят конфликты. Довольно часто они перерастают в серьезные стычки, драки и избиения. На настоящей момент бывают ситуации, когда молодежные конфликты происходят между подростками из различных этнических, расовых и национальных групп.
При этом пострадавшей стороной может оказаться любой подросток любой национальной и этнической группы. Пострадавшие в таких конфликтах испытывают ненависть к обидчикам и вполне обоснованное желание мести. Для расплаты с обидчиками пострадавшие прибегают к помощи друзей и знакомых. И чем серьезнее конфликт, тем большее количество близких людей надо просить о помощи. Однако большая часть русской молодежи склонна к индивидуализму и разобщенности. В этом она во многом проигрывает молодежи с кавказскими и азиатскими корнями, среди которой всегда присутствует национальная и расовая сплоченность. Личная конкретная ненависть к обидчикам часто перерастает в расовую и распространяется на неопределенное количество людей.
Часть молодежи приходит в скин-движение по чисто патриотическим мотивам. Такая категория молодежи искренне желает помочь своей стране и своему народу. Скинхеды-патриоты стремятся не просто «жить по понятиям» бритоголовых но и активно развивать скин-движение, вести вербовочную деятельность, пропагандировать скин-культуру среди молодежи. Со временем, большинство скинхедов этой категории, повзрослев, покидает скин-движение, переходя в какую-нибудь политическую партию национал-патриотического или расистского толка.
Для некоторых причиной вступления в скин-движение является возможность отомстить. В молодежной среде всегда происходят конфликты. Довольно часто они перерастают в серьезные стычки, драки и избиения. На настоящей момент бывают ситуации, когда молодежные конфликты происходят между подростками из различных этнических, расовых и национальных групп.
При этом пострадавшей стороной может оказаться любой подросток любой национальной и этнической группы. Пострадавшие в таких конфликтах испытывают ненависть к обидчикам и вполне обоснованное желание мести. Для расплаты с обидчиками пострадавшие прибегают к помощи друзей и знакомых. И чем серьезнее конфликт, тем большее количество близких людей надо просить о помощи. Однако большая часть русской молодежи склонна к индивидуализму и разобщенности. В этом она во многом проигрывает молодежи с кавказскими и азиатскими корнями, среди которой всегда присутствует национальная и расовая сплоченность. Личная конкретная ненависть к обидчикам часто перерастает в расовую и распространяется на неопределенное количество людей.
Часть молодежи приходит в скин-движение по чисто патриотическим мотивам. Такая категория молодежи искренне желает помочь своей стране и своему народу. Скинхеды-патриоты стремятся не просто «жить по понятиям» бритоголовых но и активно развивать скин-движение, вести вербовочную деятельность, пропагандировать скин-культуру среди молодежи. Со временем, большинство скинхедов этой категории, повзрослев, покидает скин-движение, переходя в какую-нибудь политическую партию национал-патриотического или расистского толка.
Глава 6
Места наибольшей концентрации и активности членов скиндвижения
Известных мест, где постоянно можно встретить скинхедов, очень немного, можно даже сказать мало. Еще меньше мест, где можно встретить хоть какую-нибудь активность «юных патриотов».
Отчасти это связано с самой противоправной спецификой некоторых действий бритоголовых, отчасти с относительной молодостью этого вида неформального контрикулътурного течения. Существуют и некоторые другие причины, которые в их совокупности не позволяют участникам данной неформальной субкультуры развиваться и функционировать, так как это присуще обычному сходному с ним неформальному течению.
Отчасти это связано с самой противоправной спецификой некоторых действий бритоголовых, отчасти с относительной молодостью этого вида неформального контрикулътурного течения. Существуют и некоторые другие причины, которые в их совокупности не позволяют участникам данной неформальной субкультуры развиваться и функционировать, так как это присуще обычному сходному с ним неформальному течению.
Старый Арбат
Одно из мест, где иногда можно встретить скинхедов, является старейшая улица Москвы – Старый Арбат. Арбат – это исконное место сборища всех московских неформалов. Для них всех Арбат – это одно из любимейших, а главное постоянных мест для встреч и общения.
Основные заповеди для неформалов на Арбате на редкость просты: делай что хочешь (естественно, с учетом некоторых общепринятых норм поведения), одевайся, во что пожелаешь, лицо, волосы, шею, одежду украшай, как тебе вздумается, одно запомни – не мешай другим, окружающим. Короче, на Арбате царит мир и гармония, большую часть времени громких воплей, криков, кличей не слышно, драк и стычек не возникает, поведение большинства неформалов весьма пристойное. Особенно это заметно воскресными вечерами, когда на Арбате наблюдается пик активности неформалов.
Тихо двигаются различные группы и группки, идут по улице, стоят в переулках, сидят на всех мало-мальски пригодных для этого местах, хвалятся талантами, атрибутикой. Кто-то играет на гитаре, кто-то негромко общается с группой сотоварищей, кто-то просто смотрит на медленно текущую перед ним людскую реку, все спокойно, тихо и пристойно. Такое спокойствие и порядок поддерживается также и небольшими мобильными милицейскими патрулями, время от времени тихо идущими через пеструю толпу молодежи. К ним относятся достаточно настороженно, но терпят, просто так и абы – кого на Арбате не задерживают и не забирают.
Но вот Арбат замирает, по нему от человека к человеку несется шепот: «Скины пришли». Начинается некоторое оживление, в пестрой плотной толпе неформалов намечаются некоторые перемены, кое-кто «уносит ноги», ныряет в переулки, заходит «поглазеть» в ближайшие магазинчики, или просто исчезает с улицы, отправляясь в какое-нибудь другое более спокойное место.
Внезапно вся середина улицы заполняется плотной толпой бритой чернокурточной и чернорубашечной молодежи. Вся неформальная «тусовка» настороженно замирает и с некоторой тревогой ждет дальнейшего развития событий, обычно развивающихся по нескольким вариантам.
Иногда толпа скинхедов просто проходит через весь Арбат из начала в конец, она торопится и особо агрессивных действий не предпринимает. В этом случае обычно страдают наиболее яркие и одиозные личности и фигуры. Малиноволосого панка могут дернуть за гребень, разбитную девицу в рваных расклешенных джинсах хлопают по заду, длинноволосому усатому хиппи отвешивают пару легких пинков (сапогами со стальными мысами и стальными подковами). Обвешенных цепями, длинноволосых пареньков-металлистов не трогают (свои, социально близкие).
Другой вариант развития событий обычно чреват тем, что у наиболее богато и пестро одетых ребят «убедительно» попросят «на пиво», «на торжество белой идеи», причем ясно дается понять, что лучше бы деньги нашлись. Особо «яркие» личности, наиболее сильно возмутившие эстетические вкусы бритоголовых, уволакиваются в ближайшие подворотни для короткого «разбора».
Однако, крупных побоищ между скинами и арбатской «тусовкой» еще не происходило, а сейчас, наверное, вряд ли может произойти. И это связано, в первую очередь, с коммерциализацией Арбата и постепенным вытеснением из него молодежной неформальной субкультуры.
Надо еще отметить то, что при виде милицейского патруля все это «грозное войско» спешит скорее ретироваться, оставив свои жертвы в покое.
Хотя кое-какие небольшие эксцессы между милицией и скинами происходят, но в целом сейчас Арбатская милиция относится к бритоголовым неплохо. По словам одного из них: «Зря нас менты не хватают и просто так дубинками не буцкают». Конечно, на Арбате имеется и несколько своих постоянных бритоголовых и даже свои местные знаменитости. Но на самом Арбате эти скины ведут себя относительно тихо, ходят, общаются, собираются в группы, а свою активность проявляют в каком-либо другом месте.
Раньше скинов на Арбате было довольно много, иногда их число доходило до сотни и более, чаще всего они скапливались либо у «стены Цоя» (небольшой боковой улочке в середине Арбата), или в начале улицы в подземных переходах. Но в связи с резкой коммерциализацией Арбата, ростом числа развлекательной инфраструктуры, а значит и охраны, им стало «скучно» и «тесно», ни разгуляться, ни дебош учинить, даже лозунги громко покричать нельзя, могут разогнать. Окончательной уход с Арбата основной массы бритоголовых состоялся после нескольких крупных конфликтов с милицией, закончившихся массой задержанных. И после этого крупные группы бритоголовых с агрессивными, нехорошими намерениями на Арбат не ходят и на самой улице большой толпой не скапливаются.
Основные заповеди для неформалов на Арбате на редкость просты: делай что хочешь (естественно, с учетом некоторых общепринятых норм поведения), одевайся, во что пожелаешь, лицо, волосы, шею, одежду украшай, как тебе вздумается, одно запомни – не мешай другим, окружающим. Короче, на Арбате царит мир и гармония, большую часть времени громких воплей, криков, кличей не слышно, драк и стычек не возникает, поведение большинства неформалов весьма пристойное. Особенно это заметно воскресными вечерами, когда на Арбате наблюдается пик активности неформалов.
Тихо двигаются различные группы и группки, идут по улице, стоят в переулках, сидят на всех мало-мальски пригодных для этого местах, хвалятся талантами, атрибутикой. Кто-то играет на гитаре, кто-то негромко общается с группой сотоварищей, кто-то просто смотрит на медленно текущую перед ним людскую реку, все спокойно, тихо и пристойно. Такое спокойствие и порядок поддерживается также и небольшими мобильными милицейскими патрулями, время от времени тихо идущими через пеструю толпу молодежи. К ним относятся достаточно настороженно, но терпят, просто так и абы – кого на Арбате не задерживают и не забирают.
Но вот Арбат замирает, по нему от человека к человеку несется шепот: «Скины пришли». Начинается некоторое оживление, в пестрой плотной толпе неформалов намечаются некоторые перемены, кое-кто «уносит ноги», ныряет в переулки, заходит «поглазеть» в ближайшие магазинчики, или просто исчезает с улицы, отправляясь в какое-нибудь другое более спокойное место.
Внезапно вся середина улицы заполняется плотной толпой бритой чернокурточной и чернорубашечной молодежи. Вся неформальная «тусовка» настороженно замирает и с некоторой тревогой ждет дальнейшего развития событий, обычно развивающихся по нескольким вариантам.
Иногда толпа скинхедов просто проходит через весь Арбат из начала в конец, она торопится и особо агрессивных действий не предпринимает. В этом случае обычно страдают наиболее яркие и одиозные личности и фигуры. Малиноволосого панка могут дернуть за гребень, разбитную девицу в рваных расклешенных джинсах хлопают по заду, длинноволосому усатому хиппи отвешивают пару легких пинков (сапогами со стальными мысами и стальными подковами). Обвешенных цепями, длинноволосых пареньков-металлистов не трогают (свои, социально близкие).
Другой вариант развития событий обычно чреват тем, что у наиболее богато и пестро одетых ребят «убедительно» попросят «на пиво», «на торжество белой идеи», причем ясно дается понять, что лучше бы деньги нашлись. Особо «яркие» личности, наиболее сильно возмутившие эстетические вкусы бритоголовых, уволакиваются в ближайшие подворотни для короткого «разбора».
Однако, крупных побоищ между скинами и арбатской «тусовкой» еще не происходило, а сейчас, наверное, вряд ли может произойти. И это связано, в первую очередь, с коммерциализацией Арбата и постепенным вытеснением из него молодежной неформальной субкультуры.
Надо еще отметить то, что при виде милицейского патруля все это «грозное войско» спешит скорее ретироваться, оставив свои жертвы в покое.
Хотя кое-какие небольшие эксцессы между милицией и скинами происходят, но в целом сейчас Арбатская милиция относится к бритоголовым неплохо. По словам одного из них: «Зря нас менты не хватают и просто так дубинками не буцкают». Конечно, на Арбате имеется и несколько своих постоянных бритоголовых и даже свои местные знаменитости. Но на самом Арбате эти скины ведут себя относительно тихо, ходят, общаются, собираются в группы, а свою активность проявляют в каком-либо другом месте.
Раньше скинов на Арбате было довольно много, иногда их число доходило до сотни и более, чаще всего они скапливались либо у «стены Цоя» (небольшой боковой улочке в середине Арбата), или в начале улицы в подземных переходах. Но в связи с резкой коммерциализацией Арбата, ростом числа развлекательной инфраструктуры, а значит и охраны, им стало «скучно» и «тесно», ни разгуляться, ни дебош учинить, даже лозунги громко покричать нельзя, могут разогнать. Окончательной уход с Арбата основной массы бритоголовых состоялся после нескольких крупных конфликтов с милицией, закончившихся массой задержанных. И после этого крупные группы бритоголовых с агрессивными, нехорошими намерениями на Арбат не ходят и на самой улице большой толпой не скапливаются.
Музей Ленина
Иногда только небольшие группы московских скинхедов следуют через улицу транзитом в сторону Гоголевского бульвара, а оттуда мимо библиотеки им. Ленина – к Красной площади, рядом с которой располагается другое место скин-тусовки – небольшой пятачок около музея Ленина.
У небольшого пятачка рядом с музеем постоянно стоит относительно небольшая группа народа, которая никуда не уходит, в ней постоянно встречаешь одни и те же лица. В недалеком прошлом эти лица были продавцами литературы патриотического и откровенно националистического толка. Там можно было купить прессу любого уклона: от ярко красного до густо коричневого, а при некотором доверии со стороны продавцов и особо запрещенные книги типа «Майн кампф» и видеокассеты того времени. Рядом с музеем Ленина очень часто разворачиваются оживленные дискуссии и микромитинги.
Это одно из любимых мест встреч и общения скинхедов-интеллектуалов, политиков и идеологов движения и некоторых «старых скинхедов». Они приходят туда поговорить с более образованными продавцами литературы, послушать и обсудить последние слухи и сплетни, договориться о совместных действиях. Однако основное значение этого места – продажа литературы. С некоторым основанием можно утверждать, что среди московских скинов популярны три вида изданий. На первом месте стоит, конечно, газета «Штурмовик» – издание Русского национального союза, газета «Я – русский», издаваемая Народной национальной партией, а также газета «За русское дело».
Остальные члены скин-движения, не такие «продвинутые», грамотные и образованные, чаще всего проходят мимо импровизированных прилавков с литературой и покупают что-либо только из любопытства. Одно время около музея Ленина продавались первые образчики скин-прессы, однако большого интереса в то время – 1994-1995 г. они не вызывали и их продажа прекратилась. Иногда на стене музея появляются наклеенные афиши, приглашающие на то или иное скин-мероприятие.
У небольшого пятачка рядом с музеем постоянно стоит относительно небольшая группа народа, которая никуда не уходит, в ней постоянно встречаешь одни и те же лица. В недалеком прошлом эти лица были продавцами литературы патриотического и откровенно националистического толка. Там можно было купить прессу любого уклона: от ярко красного до густо коричневого, а при некотором доверии со стороны продавцов и особо запрещенные книги типа «Майн кампф» и видеокассеты того времени. Рядом с музеем Ленина очень часто разворачиваются оживленные дискуссии и микромитинги.
Это одно из любимых мест встреч и общения скинхедов-интеллектуалов, политиков и идеологов движения и некоторых «старых скинхедов». Они приходят туда поговорить с более образованными продавцами литературы, послушать и обсудить последние слухи и сплетни, договориться о совместных действиях. Однако основное значение этого места – продажа литературы. С некоторым основанием можно утверждать, что среди московских скинов популярны три вида изданий. На первом месте стоит, конечно, газета «Штурмовик» – издание Русского национального союза, газета «Я – русский», издаваемая Народной национальной партией, а также газета «За русское дело».
Остальные члены скин-движения, не такие «продвинутые», грамотные и образованные, чаще всего проходят мимо импровизированных прилавков с литературой и покупают что-либо только из любопытства. Одно время около музея Ленина продавались первые образчики скин-прессы, однако большого интереса в то время – 1994-1995 г. они не вызывали и их продажа прекратилась. Иногда на стене музея появляются наклеенные афиши, приглашающие на то или иное скин-мероприятие.
ДК Горбунова (Горбушка)
В 1995-2000 годах основным местом для сбора и общения бритоголовых являлся рынок неформальной атрибутики, расположенный рядом с ДК Горбунова и носящий слэнгово – молодежное название «Горбушка». На настоящий момент рынок ликвидирован и перенесен в закрытое помещение. На этом же рынке продавалась масса аудио и видеокассет, СД дисков, раньше частью «пиратских» и нелегальных, но и вполне законных и разрешенных к продаже.
И конечно там регулярно появлялись скинхеды, российские бритоголовые, они ходили по рынку, приценивались к скин-атрибутике и скин-прессе, общались между собой, словом, чувствовали себя «как дома». До настоящего времени особо политизированные бритоголовые собираются у самого здания ДК Горбунова, стоят, разговаривают, пьют пиво, оживляясь при появлении «особо авторитетных» скинов. Иногда к сборищу подходят издатели скин-прессы или продавцы скин-атрибутики, палатки и ларьки которых хаотично разбросаны по рынку. Бывает, что в группах бритоголовых присутствует изрядное количество подвыпивших, расхристанных, агрессивно настроенных металлистов, реже панков. В любом случае обычный разговор ведется вокруг торжества белой расы, спасения России, предполагаемых погромах и избиениях, скинхеды хвалятся уже совершенными «подвигами» и подбивают на такие же «славные» действия панков и металлистов.
И конечно там регулярно появлялись скинхеды, российские бритоголовые, они ходили по рынку, приценивались к скин-атрибутике и скин-прессе, общались между собой, словом, чувствовали себя «как дома». До настоящего времени особо политизированные бритоголовые собираются у самого здания ДК Горбунова, стоят, разговаривают, пьют пиво, оживляясь при появлении «особо авторитетных» скинов. Иногда к сборищу подходят издатели скин-прессы или продавцы скин-атрибутики, палатки и ларьки которых хаотично разбросаны по рынку. Бывает, что в группах бритоголовых присутствует изрядное количество подвыпивших, расхристанных, агрессивно настроенных металлистов, реже панков. В любом случае обычный разговор ведется вокруг торжества белой расы, спасения России, предполагаемых погромах и избиениях, скинхеды хвалятся уже совершенными «подвигами» и подбивают на такие же «славные» действия панков и металлистов.