Источник и три составные части оранжизма
В начале 2005 года, когда Кремль унизительно профукал свой залихватский проект «Янукович – президент Украины», администрация российского президента придумала и решила, что оранжевую революцию устроили американские толстосумы, чтобы отнять у стремительно возрождающейся России ее полузаконный кусок газовой трубы. С тех пор многие – искренне или по невниманию – считают, что украинская револю-ция-2004 была проамериканской, ультралиберальной и очень буржуазной.
Разумеется, такая версия была для Владимира Путина единственно спасительной: нельзя же было признать, что Кремль проиграл потому, что не смог верно сформулировать ни целей собственного присутствия в украинской политике, ни тем более философии и технологии их достижения.
На самом же деле та самая революция стала для Америки почти такой же неожиданностью, как и для кремлевской России (причитавшей в крайние дни революционной осени, что вот-вот ударят морозы, и народ с Майдана навсегда уйдет в ближайшие кабаре). В конце ноября – начале декабря 2004 года посол США на Украине Джон Хербст занимался, главным образом, выслушиванием жалоб Леонида Кучмы и уговариванием революционного штаба, чтобы восставший против по-литтехнологического Януковича народ ни в коем случае не заходил в административные здания, а заодно и на сосновую дачу экс-президента.
И хотя разные участники революции преследовали, конечно, неодинаковые цели, революция в целом была левой и националистической.
Ее организаторами выступили левые (Юлия Тимошенко, Социалистическая партия) и националистические («Наша Украина») политические силы.
Основными источниками майданной энергии были народные запросы на:
– национальную самоидентификацию;
– социальную справедливость;
– политическую свободу.
Проект «Янукович», напротив, воплощал все классические ценности ельцинопутинской клептократии. И постольку русский патриот должен был поддержать оранжевую революцию, поскольку она – так или иначе, ничего не надо преувеличивать – вела к ослаблению нашей родной клептократии, окопавшейся в нефтегазоносном лакированном Кремле.
Собственно, национальное возрождение + справедливость + свобода – на этой триаде и должна быть, и будет построена программа объединенной российской оппозиции в 2008 году.
Как уже неоднократно приходилось говорить и писать, оранжевая революция по украинскому сценарию в России принципиально невозможна. (Хочу заметить, что перепуганные Майданом кремлевские идеологи пришли к такому выводу много позже, чем мы – сторонники украинской революции-2004.) Поскольку у нас в политике, в отличие от Украины, доминирует идея царя. И революция возможна только после делегитимации царя и царского трона как таковых, что всегда в русской истории вело к жертвам и разрушениям неисчислимым.
Потому стратегия русского национал-оранжизма – это смена власти без революции, с обеспечением символьной преемственности между следующим поколением правителей и нынешним местоблюстителем кремлевского престола Владимиром Путиным.
Разумеется, такая версия была для Владимира Путина единственно спасительной: нельзя же было признать, что Кремль проиграл потому, что не смог верно сформулировать ни целей собственного присутствия в украинской политике, ни тем более философии и технологии их достижения.
На самом же деле та самая революция стала для Америки почти такой же неожиданностью, как и для кремлевской России (причитавшей в крайние дни революционной осени, что вот-вот ударят морозы, и народ с Майдана навсегда уйдет в ближайшие кабаре). В конце ноября – начале декабря 2004 года посол США на Украине Джон Хербст занимался, главным образом, выслушиванием жалоб Леонида Кучмы и уговариванием революционного штаба, чтобы восставший против по-литтехнологического Януковича народ ни в коем случае не заходил в административные здания, а заодно и на сосновую дачу экс-президента.
И хотя разные участники революции преследовали, конечно, неодинаковые цели, революция в целом была левой и националистической.
Ее организаторами выступили левые (Юлия Тимошенко, Социалистическая партия) и националистические («Наша Украина») политические силы.
Основными источниками майданной энергии были народные запросы на:
– национальную самоидентификацию;
– социальную справедливость;
– политическую свободу.
Проект «Янукович», напротив, воплощал все классические ценности ельцинопутинской клептократии. И постольку русский патриот должен был поддержать оранжевую революцию, поскольку она – так или иначе, ничего не надо преувеличивать – вела к ослаблению нашей родной клептократии, окопавшейся в нефтегазоносном лакированном Кремле.
Собственно, национальное возрождение + справедливость + свобода – на этой триаде и должна быть, и будет построена программа объединенной российской оппозиции в 2008 году.
Как уже неоднократно приходилось говорить и писать, оранжевая революция по украинскому сценарию в России принципиально невозможна. (Хочу заметить, что перепуганные Майданом кремлевские идеологи пришли к такому выводу много позже, чем мы – сторонники украинской революции-2004.) Поскольку у нас в политике, в отличие от Украины, доминирует идея царя. И революция возможна только после делегитимации царя и царского трона как таковых, что всегда в русской истории вело к жертвам и разрушениям неисчислимым.
Потому стратегия русского национал-оранжизма – это смена власти без революции, с обеспечением символьной преемственности между следующим поколением правителей и нынешним местоблюстителем кремлевского престола Владимиром Путиным.
Смысл современного охранительства
Современное российское охранительство направлено исключительно на защиту нынешней кремлевской клептократии и ее подлинных ценностей (материальных и нематериальных). Это необходимо высказать со всей возможной недвусмысленностью.
Имперские штандарты и православные хоругви, которыми размахивают наши адепты самоценной стабильности, – не более чем бутафория, элементы PR-кампании этой клептократии, прикрывающейся несколькими батальонами псевдоохранителей.
Только законченный циник сегодня не признает, а законченный глупец – не понимает, что режим Владимира Путина:
– есть органическое продолжение ельцинского режима, его высшая и последняя стадия;
– выражает экономические интересы узкой группы физических лиц – и ничего более;
– является антинациональным по содержанию;
– не укрепил, а серьезно ослабил позиции России в мире и в первую очередь на пространстве исторической Российской империи;
– разрушает традиционную для России систему распределения социальных благ, а также образование, науку и культуру;
– не расширяет права Церкви, а напротив – стремится сделать РПЦ все более зависимой от своекорыстной атеистической бюрократии;
– политически и психологически полностью зависим от властей тех стран, куда вывозятся капиталы сегодняшнего российского правящего слоя; поэтому России не нужно предотвращать внешнее управление, ибо мы и так при нем живем; внешнее управление – это не гражданин США в кресле кремлевского завхоза, а ситуация, при которой все жизненно важные интересы правящего слоя лежат за пределами страны; и нам потому надо избавляться от внешнего управления, а путь к этому один – национал-оранжизм;
– никогда не пойдет на реальный союз с Белоруссией, признание самопровозглашенных постсоветских государств и т. п.
Следовательно, нынешнее российское охранительство – это союз циников и глупцов во имя защиты интересов правящего капитала. Прошу сострадать и жаловать.
Имперские штандарты и православные хоругви, которыми размахивают наши адепты самоценной стабильности, – не более чем бутафория, элементы PR-кампании этой клептократии, прикрывающейся несколькими батальонами псевдоохранителей.
Только законченный циник сегодня не признает, а законченный глупец – не понимает, что режим Владимира Путина:
– есть органическое продолжение ельцинского режима, его высшая и последняя стадия;
– выражает экономические интересы узкой группы физических лиц – и ничего более;
– является антинациональным по содержанию;
– не укрепил, а серьезно ослабил позиции России в мире и в первую очередь на пространстве исторической Российской империи;
– разрушает традиционную для России систему распределения социальных благ, а также образование, науку и культуру;
– не расширяет права Церкви, а напротив – стремится сделать РПЦ все более зависимой от своекорыстной атеистической бюрократии;
– политически и психологически полностью зависим от властей тех стран, куда вывозятся капиталы сегодняшнего российского правящего слоя; поэтому России не нужно предотвращать внешнее управление, ибо мы и так при нем живем; внешнее управление – это не гражданин США в кресле кремлевского завхоза, а ситуация, при которой все жизненно важные интересы правящего слоя лежат за пределами страны; и нам потому надо избавляться от внешнего управления, а путь к этому один – национал-оранжизм;
– никогда не пойдет на реальный союз с Белоруссией, признание самопровозглашенных постсоветских государств и т. п.
Следовательно, нынешнее российское охранительство – это союз циников и глупцов во имя защиты интересов правящего капитала. Прошу сострадать и жаловать.
Русский национализм как ядро национал-оранжизма
Сегодня мы наблюдаем радикальный подъем русского национализма в России. Некоторые либеральные теоретики полагают, что этот подъем спровоцирован Кремлем, который-де в пропагандистских целях разрешил говорить о чем-то, о чем в 1990-е годы рассуждать было не принято.
Это не так. Всплеск русского национализма – вполне естественная защитная реакция русского-российского организма на затянувшуюся, почти двадцатилетнюю эпоху национального унижения. Когда постоянно и систематически унижают человека, объясняя ему, что он – недоделанное полено, недостойное хорошей людской доли, у человека, даже самого кроткого, рано или поздно кончается терпение, а начинается – тяга к топору. То же относится и к народам, «нациям-личностям», а к русскому народу – сегодня и сейчас.
В первой половине текущего десятилетия казалось, что с периодом национального унижения покончит Владимир Путин. Этого не случилось. Унижения лишь усугубились, а ожидания и надежды разбились о скверный анекдот «Пятой империи», символы которой – Рамзан Кадыров и Ксения Собчак на гламурной кокаиновой вечеринке.
Русский национализм возрастает объективно и потому он неостановим. Вопрос лишь в том, станет ли этот национализм созидательной силой или разрушительной. Первое требует серьезной и ответственной политической структуры русского национализма.
Пока на этом политическом поле есть лишь серьезная структура. Это ДПНИ. Не соглашусь с тем, что идеология ДПНИ маргинальна. Маргинальны многочисленные моллюски, налипающие на борта растущей силы, а не само движение, возглавляемое Александром Беловым.
В какой-то мере ДПНИ – сила европейского выбора. Ведь идеи и лозунги борьбы против нелегальной иммиграции становятся все популярнее, более того – все неизбежнее в Европе. В том числе – в контексте цивилизационного кризиса «страны святых чудес». Большой начальник моего любимого западноевропейского города, в котором практически нет преступности (на самом деле нет), сказал недавно: у нас потону нет преступлений, что мы не создаем рабочих мест для чуждых нам людей из отдаленных миров. Так и сказал.
ДПНИ, безусловно, претерпит еще массу трансформаций и едва ли сохранится в нынешнем виде. Но националистические силы в процессе транзита власти в 2007—2008 годах сыграют большую роль – в этом сомневаться не приходится.
Это не так. Всплеск русского национализма – вполне естественная защитная реакция русского-российского организма на затянувшуюся, почти двадцатилетнюю эпоху национального унижения. Когда постоянно и систематически унижают человека, объясняя ему, что он – недоделанное полено, недостойное хорошей людской доли, у человека, даже самого кроткого, рано или поздно кончается терпение, а начинается – тяга к топору. То же относится и к народам, «нациям-личностям», а к русскому народу – сегодня и сейчас.
В первой половине текущего десятилетия казалось, что с периодом национального унижения покончит Владимир Путин. Этого не случилось. Унижения лишь усугубились, а ожидания и надежды разбились о скверный анекдот «Пятой империи», символы которой – Рамзан Кадыров и Ксения Собчак на гламурной кокаиновой вечеринке.
Русский национализм возрастает объективно и потому он неостановим. Вопрос лишь в том, станет ли этот национализм созидательной силой или разрушительной. Первое требует серьезной и ответственной политической структуры русского национализма.
Пока на этом политическом поле есть лишь серьезная структура. Это ДПНИ. Не соглашусь с тем, что идеология ДПНИ маргинальна. Маргинальны многочисленные моллюски, налипающие на борта растущей силы, а не само движение, возглавляемое Александром Беловым.
В какой-то мере ДПНИ – сила европейского выбора. Ведь идеи и лозунги борьбы против нелегальной иммиграции становятся все популярнее, более того – все неизбежнее в Европе. В том числе – в контексте цивилизационного кризиса «страны святых чудес». Большой начальник моего любимого западноевропейского города, в котором практически нет преступности (на самом деле нет), сказал недавно: у нас потону нет преступлений, что мы не создаем рабочих мест для чуждых нам людей из отдаленных миров. Так и сказал.
ДПНИ, безусловно, претерпит еще массу трансформаций и едва ли сохранится в нынешнем виде. Но националистические силы в процессе транзита власти в 2007—2008 годах сыграют большую роль – в этом сомневаться не приходится.
10-12 лет спустя
По экспертной России циркулирует миф, согласно которому у нас уже была оранжевая революция – в 1991 году.
Вынужден не согласиться. Если брать за эталон «оранжевого» украинскую революцию-2004, то 1991 год не имеет к оранжизму ни малейшего отношения.
Действительно, в России имела место национал-оранжевая политическая коалиция. Но ни в каком не 1991-м, а как раз наоборот – в 1996-м году. Народно-патриотический союз России (НПСР), поддержавший кандидата в президенты Геннадия Зюганова. Многочисленные некоммунисты и даже антикоммунисты сделали тогда ставку на представителя КПРФ. Но у той коалиции не хватило энергии и воли, чтобы взять власть.
Путь к победе-2008 лежит через создание нового НПСР, способного выдвинуть единого кандидата от всей без исключения реальной (небутафорской) оппозиции. Кандидата, который сумеет победить.
Вынужден не согласиться. Если брать за эталон «оранжевого» украинскую революцию-2004, то 1991 год не имеет к оранжизму ни малейшего отношения.
Действительно, в России имела место национал-оранжевая политическая коалиция. Но ни в каком не 1991-м, а как раз наоборот – в 1996-м году. Народно-патриотический союз России (НПСР), поддержавший кандидата в президенты Геннадия Зюганова. Многочисленные некоммунисты и даже антикоммунисты сделали тогда ставку на представителя КПРФ. Но у той коалиции не хватило энергии и воли, чтобы взять власть.
Путь к победе-2008 лежит через создание нового НПСР, способного выдвинуть единого кандидата от всей без исключения реальной (небутафорской) оппозиции. Кандидата, который сумеет победить.
Авторская благодарность
Так что «национал-оранжизм», как выясняется, – очень правильное название. Хочется искренне поблагодарить того неизвестного солдата, который нашел это верное слово. Он всячески заслуживает хрустальной поздравительной рюмки в день нашей всеобщей победы.
МАЙДАН.РУ[2]
Сегодня – вторая годовщина украинской Оранжевой революции. 22 ноября 2004 года несколько десятков, а затем и сотен тысяч украинцев вышли на киевский майдан Незалежности, чтобы опротестовать предложенный им политтехнологический вариант продолжения клептократии.
Сейчас многие участники Майдана – в первую очередь крупные бизнесмены, которые так и не успели или же не смогли конвертировать Революцию в устойчивую крупную собственность – не скрывают горького разочарования подлинным исходом той исторической драмы. Они, конечно же, лукавят (впрочем, может быть, искренне ошибаются). Действительно, многие активные деятели революции проиграли, оказавшись вне власти и без власти уже через полтора года после Майдана. Но оранжевые революционные ценности, вне всякого сомнения, победили – и эту победу никто уже не оспаривает. На Украине есть и реальная свобода слова, и полноценная состязательность политических субъектов, и право каждого гражданина на свободный политический выбор. Украина нарушила монополию Москвы на постсоветском пространстве, став альтернативным центром консолидации и источником политических инноваций.
И даже возвращение Виктора Януковича во власть произошло совершенно демократическим путем, после честных прозрачных выборов, чьи результаты никто не ставит под сомнение. Можно ли представить себе обратное: например, в ноябре 2004 г. Янукович становится президентом, а оппозиционные ему «оранжевые» силы весной 2006-го выигрывают парламентские выборы, и в кресло премьера уютно усаживается, например, Виктор Ющенко? Конечно же, нет. Если бы Майдан проиграл, многие ключевые фигуры «оранжевого лагеря», всякие Тимошенко-Порошенко коротали бы время, свободное от публичной политики, в тюрьме или эмиграции, Ющенко подсчитывал бы прирост поголовья своих национально-демократических пчел, ну а результат выборов в Верховную Раду был бы оглашен еще до начала парламентской кампании. В общем, все было бы как в путинской России, только еще провинциальнее.
Так что исторический результат налицо. Что же еще нужно сейчас оскорбленным в лучших рыночных чувствах творцам революции? Ах да, денег. Ну, с деньгами не задалось. Все-таки в этом вопросе «донецкие» разбираются куда лучше недонецких – это надо признать. И с этим смириться.
Но это все про Украину. А что касается России, то никакое событие последнего десятилетия не повлияло на кремлевскую политику так, как Оранжевая революция. «Новый курс» Путина, который стал очевиден в 2005 году, рожден Майданом. И только им.
Сейчас многие участники Майдана – в первую очередь крупные бизнесмены, которые так и не успели или же не смогли конвертировать Революцию в устойчивую крупную собственность – не скрывают горького разочарования подлинным исходом той исторической драмы. Они, конечно же, лукавят (впрочем, может быть, искренне ошибаются). Действительно, многие активные деятели революции проиграли, оказавшись вне власти и без власти уже через полтора года после Майдана. Но оранжевые революционные ценности, вне всякого сомнения, победили – и эту победу никто уже не оспаривает. На Украине есть и реальная свобода слова, и полноценная состязательность политических субъектов, и право каждого гражданина на свободный политический выбор. Украина нарушила монополию Москвы на постсоветском пространстве, став альтернативным центром консолидации и источником политических инноваций.
И даже возвращение Виктора Януковича во власть произошло совершенно демократическим путем, после честных прозрачных выборов, чьи результаты никто не ставит под сомнение. Можно ли представить себе обратное: например, в ноябре 2004 г. Янукович становится президентом, а оппозиционные ему «оранжевые» силы весной 2006-го выигрывают парламентские выборы, и в кресло премьера уютно усаживается, например, Виктор Ющенко? Конечно же, нет. Если бы Майдан проиграл, многие ключевые фигуры «оранжевого лагеря», всякие Тимошенко-Порошенко коротали бы время, свободное от публичной политики, в тюрьме или эмиграции, Ющенко подсчитывал бы прирост поголовья своих национально-демократических пчел, ну а результат выборов в Верховную Раду был бы оглашен еще до начала парламентской кампании. В общем, все было бы как в путинской России, только еще провинциальнее.
Так что исторический результат налицо. Что же еще нужно сейчас оскорбленным в лучших рыночных чувствах творцам революции? Ах да, денег. Ну, с деньгами не задалось. Все-таки в этом вопросе «донецкие» разбираются куда лучше недонецких – это надо признать. И с этим смириться.
Но это все про Украину. А что касается России, то никакое событие последнего десятилетия не повлияло на кремлевскую политику так, как Оранжевая революция. «Новый курс» Путина, который стал очевиден в 2005 году, рожден Майданом. И только им.
Революция для других
Революции, как правило, приносят куда больше пользы не тем странам, где они случаются, а окружающему околореволюционному миру, другим государствам и нациям.
Решаясь на Революцию, неважно – осознанно или нет, народ внутренне соглашается с будущей Жертвой. Более того, люди в этот момент ощущают некую форму экстаза от совершающегося коллективного жертвоприношения – своего рода общности жертвенности Именно это чувство будут воспевать поэты и вспоминать уцелевшие участники событий – как лучший из лучших моментов своей жизни. Испытать подобное несколько раз за короткую человеческую жизнь судьба дарует немногим.
Однако последствия принесенной жертвы для страны и народа могут ощущаться далее десятилетиями. В отдельных случаях цена может оказаться слишком высокой. Россия до сих пор изживает трагические последствия 1917 года. В то же самое время другие страны и народы получают и воспринимают ценнейший опыт par excellence, зачастую не испытывая жертв и лишений. Они вполне могут учиться на чужих ошибках, адекватно корректируя собственное развитие.
Итогом Великой французской революции стало триумфальное распространение либеральных идей, экономический подъем, связанный, не в последнюю очередь, с повсеместным вторжением во власть буржуазии, развитие теории и практики гражданских прав и вытекающие из этого правовые реформы, расцвет культуры и философии. И когда в обезлюдевшей, обескровленной подвергшейся оккупации и зализывавшей раны после наполеоновских войн Франции царил унылый застой Реставрации, плодами Великой Революции активно пользовались формирующаяся новая Германия и понесшая минимальные потери Британия.
Итогом Великой Октябрьской революции 1917 года стало повсеместное распространение социалистических воззрений, триумф прав трудящихся, новый расцвет нового искусства. И если Россия принесла на алтарь этой победы многомиллионные жертвы, то большинство европейских стран и США должны быть благодарны России за этот масштабный социальный эксперимент, благодаря которому многие из них удачно скорректировали курс своего развития.
Революции 1789—1917 гг. были неотвратимыми шагами всемирного Модерна.
Несмотря на то, что украинские события по своему историческому масштабу, конечно же, не как не тянут на 1789 год (да и украинская Жертва не оказалась Великой к большому счастью украинцев), определенные аналогии все же провести можно. В конце концов положительные примеры имеются и в контексте малых революций – никому не хотелось повторять камбоджийские опыты Пол Пота над собственным народом, а свержение Николае Чаушеску румынами явно пошло на пользу другим восточноевропейским странам.
Хорошо, когда исторический опыт сопредельных или далеких стран учитывается, когда власть может делать правильные выводы из чужой истории и применять эти выводы в истории собственной. Это и есть один из важных показателей профессиональной пригодности правителей. Но просто беда, если события вне национальных пределов становятся единственным источником мотивации даже не для будущей модернизации, а для фактического продления агонии настоящего. Россия времен Путина здесь напоминает не понятливую Германию XIX века, а рыхлую и замшелую Австро-Венгрию тех же времен, довольствовавшуюся вечными подачками и отсрочками вместо реальных реформ и упокоившуюся таки в глубокой исторической могиле.
Более того, как ни печально признавать сей факт, именно в 2006 году стало ясно, что события на Украине – это все же не запоздалый для тяжелых на подъем украинцев ремейк русского 1993-го, это – репетиция ее собственного национал-демократического будущего, альтернативой которому может быть лишь судьба вечно оттягивавшей все перемены Дунайской монархии.
Решаясь на Революцию, неважно – осознанно или нет, народ внутренне соглашается с будущей Жертвой. Более того, люди в этот момент ощущают некую форму экстаза от совершающегося коллективного жертвоприношения – своего рода общности жертвенности Именно это чувство будут воспевать поэты и вспоминать уцелевшие участники событий – как лучший из лучших моментов своей жизни. Испытать подобное несколько раз за короткую человеческую жизнь судьба дарует немногим.
Однако последствия принесенной жертвы для страны и народа могут ощущаться далее десятилетиями. В отдельных случаях цена может оказаться слишком высокой. Россия до сих пор изживает трагические последствия 1917 года. В то же самое время другие страны и народы получают и воспринимают ценнейший опыт par excellence, зачастую не испытывая жертв и лишений. Они вполне могут учиться на чужих ошибках, адекватно корректируя собственное развитие.
Итогом Великой французской революции стало триумфальное распространение либеральных идей, экономический подъем, связанный, не в последнюю очередь, с повсеместным вторжением во власть буржуазии, развитие теории и практики гражданских прав и вытекающие из этого правовые реформы, расцвет культуры и философии. И когда в обезлюдевшей, обескровленной подвергшейся оккупации и зализывавшей раны после наполеоновских войн Франции царил унылый застой Реставрации, плодами Великой Революции активно пользовались формирующаяся новая Германия и понесшая минимальные потери Британия.
Итогом Великой Октябрьской революции 1917 года стало повсеместное распространение социалистических воззрений, триумф прав трудящихся, новый расцвет нового искусства. И если Россия принесла на алтарь этой победы многомиллионные жертвы, то большинство европейских стран и США должны быть благодарны России за этот масштабный социальный эксперимент, благодаря которому многие из них удачно скорректировали курс своего развития.
Революции 1789—1917 гг. были неотвратимыми шагами всемирного Модерна.
Несмотря на то, что украинские события по своему историческому масштабу, конечно же, не как не тянут на 1789 год (да и украинская Жертва не оказалась Великой к большому счастью украинцев), определенные аналогии все же провести можно. В конце концов положительные примеры имеются и в контексте малых революций – никому не хотелось повторять камбоджийские опыты Пол Пота над собственным народом, а свержение Николае Чаушеску румынами явно пошло на пользу другим восточноевропейским странам.
Хорошо, когда исторический опыт сопредельных или далеких стран учитывается, когда власть может делать правильные выводы из чужой истории и применять эти выводы в истории собственной. Это и есть один из важных показателей профессиональной пригодности правителей. Но просто беда, если события вне национальных пределов становятся единственным источником мотивации даже не для будущей модернизации, а для фактического продления агонии настоящего. Россия времен Путина здесь напоминает не понятливую Германию XIX века, а рыхлую и замшелую Австро-Венгрию тех же времен, довольствовавшуюся вечными подачками и отсрочками вместо реальных реформ и упокоившуюся таки в глубокой исторической могиле.
Более того, как ни печально признавать сей факт, именно в 2006 году стало ясно, что события на Украине – это все же не запоздалый для тяжелых на подъем украинцев ремейк русского 1993-го, это – репетиция ее собственного национал-демократического будущего, альтернативой которому может быть лишь судьба вечно оттягивавшей все перемены Дунайской монархии.
Майдан. пу
В январе 2005-го Кремль испытал ужасающий ин-сайт: оказывается, народ, почитаемый нынешними российскими правителями за бессловесно-доверчивое быдло, тоже может выходить на улицы и устраивать свою судьбу самым неожиданным образом. Страх перед революцией, которая еще недавно не могла произойти, потому что не могла произойти никогда, проник во все поры властвующей элиты и заставил Кремль менять свою тактику (про смену стратегии, которая вполне укладывается в прокрустово ложе схемы «контроль над властными рычагами – приватизация – обналичивание собственности-власти – легализация обналиченного» говорить не приходится).
Попробуем привести краткий перечень мер и действий, которыми ответил путинский Кремль на ненавистный ему Майдан.
– Смягчение условий монетизации льгот.
Когда в начале 2005-го пенсионеры стали собираться на площадях и перекрывать дороги, Кремль, под впечатлением от только что свершившегося в Киеве, немедленно увеличил сумму компенсаций льготникам, а заодно провел индексацию пенсий и денежного довольствия военнослужащих – на общую сумму более 300 млрд. руб.
– Национальные проекты.
После Майдана путинская власть пришла к выводу: народу, чтобы он не взбунтовался, нужно дать недешевую лакированную социально ориентированную PR-игрушку. Таким образом Оранжевая революция вынула из российского бюджета не менее 220 млрд. рублей в год, подарив их врачам, учителям, крестьянам.
– Создание управляемых молодежных движений. Никогда Кремлю не понадобились бы всякие «Наши» с «Молодыми гвардиями», если 6 не Оранжевая революция. Полностью проиграв украинскую баталию, кремлёвский политтехнолог Сурков получил возможность сформировать несколько потешных полков для будущей баталии русской.
– Резкий рост инвестиций в так называемую оппозицию.
Путин твердо решил, что лидеров возможного русского Майдана надо нейтрализовать заранее. Потому вливания в КПРФ и всякое прочее «Яблоко» стали более целенаправленными и системными.
Одновременно было принято решение не допустить к участию в легальной политике любых лидеров, чья лояльность не на 100% гарантирована. Так возникло новое избирательное законодательство, фактически исключающее из выборов какую бы то ни было настоящую, не карманную оппозицию.
– Легализация националистической риторики и демонстративные поиски новейшей национальной философии.
Даже ускоренное вступление в ВТО, вынудившее Путина пойти на драматические уступки Соединенным Штатам, и то было продиктовано одним брутальным мотивом: ни в коем случае не допустить, чтобы в рядах ВТО первой оказалась проклятая оранжевая Украина, столь оскорбительно отвергшая путинское политтехнологическое предложение в 2004-м.
В общем, и русский народ, которому подкинули немного денег, и отечественные политики, которых приласкали бархатной кисточкой по румяной щечке, и националисты, у которых появилась надежда, и мелкие аферисты посстструктуралистского толка – все должны славословить Майдан, который заставил Путина и К° срочно произвести на свет и откупорить этот самый «новый курс».
Попробуем привести краткий перечень мер и действий, которыми ответил путинский Кремль на ненавистный ему Майдан.
– Смягчение условий монетизации льгот.
Когда в начале 2005-го пенсионеры стали собираться на площадях и перекрывать дороги, Кремль, под впечатлением от только что свершившегося в Киеве, немедленно увеличил сумму компенсаций льготникам, а заодно провел индексацию пенсий и денежного довольствия военнослужащих – на общую сумму более 300 млрд. руб.
– Национальные проекты.
После Майдана путинская власть пришла к выводу: народу, чтобы он не взбунтовался, нужно дать недешевую лакированную социально ориентированную PR-игрушку. Таким образом Оранжевая революция вынула из российского бюджета не менее 220 млрд. рублей в год, подарив их врачам, учителям, крестьянам.
– Создание управляемых молодежных движений. Никогда Кремлю не понадобились бы всякие «Наши» с «Молодыми гвардиями», если 6 не Оранжевая революция. Полностью проиграв украинскую баталию, кремлёвский политтехнолог Сурков получил возможность сформировать несколько потешных полков для будущей баталии русской.
– Резкий рост инвестиций в так называемую оппозицию.
Путин твердо решил, что лидеров возможного русского Майдана надо нейтрализовать заранее. Потому вливания в КПРФ и всякое прочее «Яблоко» стали более целенаправленными и системными.
Одновременно было принято решение не допустить к участию в легальной политике любых лидеров, чья лояльность не на 100% гарантирована. Так возникло новое избирательное законодательство, фактически исключающее из выборов какую бы то ни было настоящую, не карманную оппозицию.
– Легализация националистической риторики и демонстративные поиски новейшей национальной философии.
Даже ускоренное вступление в ВТО, вынудившее Путина пойти на драматические уступки Соединенным Штатам, и то было продиктовано одним брутальным мотивом: ни в коем случае не допустить, чтобы в рядах ВТО первой оказалась проклятая оранжевая Украина, столь оскорбительно отвергшая путинское политтехнологическое предложение в 2004-м.
В общем, и русский народ, которому подкинули немного денег, и отечественные политики, которых приласкали бархатной кисточкой по румяной щечке, и националисты, у которых появилась надежда, и мелкие аферисты посстструктуралистского толка – все должны славословить Майдан, который заставил Путина и К° срочно произвести на свет и откупорить этот самый «новый курс».
Оранжевая политика
И наконец, самое главное – запуском вторичных потребностей и активацией националистического дискурса власть закладывает бомбу под себя саму в будущем – а это и есть главное достижение Майдана в контексте развития России. Ведь чем быстрее ЭТИ уйдут, тем больше появляется шансов на выживание России в будущем.
Так выпьем же 100 г оранжевой постсоветской водки за ключевое событие современной русской истории – за Майдан!
Так выпьем же 100 г оранжевой постсоветской водки за ключевое событие современной русской истории – за Майдан!
ДЕНЬ СВОБОДЫ
15 октября высокопоставленный кремлевский чиновник, который в 2004 году непосредственно курировал политтехнологический проект «Янукович – президент Украины», заявил на заседании Совета безопасности РФ примерно следующее: Оранжевая революция дискредитирована, новая украинская власть погрязла в скандалах и зашла в тупик, народ Украины разочаровался в идеалах Майдана – значит, наша (кремлевская) политика год назад была абсолютно правильной.
– Конечно, правильной! – приободрился председатель Совбеза Владимир Путин, только что в унынии и раздражении слушавший сумбурные и малоубедительные доклады силовиков о мирном, стабильном и вертикальном нападении боевиков на Нальчик.
– Правильной-правильной! Конечно-конечно! – глухо зашуршали участники заседания, довольные тем, что некая сладостная мысль отвлекла Верховного главнокомандующего от нальчикских неувязок и нестыковок.
Собственно, генеральная линия кремлевской пропаганды к тому и сводится: «оранжевая власть» проиграла, на Украине все плохо, у нас, россиян, есть лишний повод поднять 22 ноября, в годовщину Майдана, рюмочку постсоветской водочки за неизмеримо лучшую путинскую стабильность.
Что ж, попытаемся посмотреть, что на самом деле случилось с Украиной за этот год.
– Конечно, правильной! – приободрился председатель Совбеза Владимир Путин, только что в унынии и раздражении слушавший сумбурные и малоубедительные доклады силовиков о мирном, стабильном и вертикальном нападении боевиков на Нальчик.
– Правильной-правильной! Конечно-конечно! – глухо зашуршали участники заседания, довольные тем, что некая сладостная мысль отвлекла Верховного главнокомандующего от нальчикских неувязок и нестыковок.
Собственно, генеральная линия кремлевской пропаганды к тому и сводится: «оранжевая власть» проиграла, на Украине все плохо, у нас, россиян, есть лишний повод поднять 22 ноября, в годовщину Майдана, рюмочку постсоветской водочки за неизмеримо лучшую путинскую стабильность.
Что ж, попытаемся посмотреть, что на самом деле случилось с Украиной за этот год.
Владимир Владимирович Ющенко
На Украине действительного нет многого, чем гордится сегодня Кремль. Например, больших запасов нефти и природного газа. Вертикали власти (многоуровневой системы аккумулирования и перераспределения взяток). Общественной палаты. Совета по реализации национальных проектов.
Зато есть на Украине нечто такое, чего нет и не может быть в современной России. Например, свобода слова. На любом канале телевидения, в любой газете всякий политик, эксперт и простой гражданин может критиковать власть настолько жестко, насколько ему хочется. И никто не звонит в редакции из аппарата президента с истерическими требованиями «прекратить провокацию».
Есть в этой постреволюционной стране и реальная состязательность политических субъектов. Оппозиционные силы – Партия регионов Виктора Януковича и «Батькивщина» Юлии Тимошенко – сейчас лидируют в опросах общественного мнения, и почему-то никто не сомневается, что эти силы спокойно дойдут до выборов, их регистрацию не отменят, доступ в эфир – не перекроют, а спонсоров – не арестуют.
На Украине, в отличие от России, иногда отправляют в отставку очень крупных чиновников, подозреваемых в коррупции или вопиющей управленческой неэффективности. Например, так случилось 8 сентября с. г., когда слабый и никчемный (по кремлевской версии) президент Виктор Ющенко уволил правительство Юлии Тимошенко, двух своих ближайших помощников и еще нескольких министров-бизнесменов, получивших в свое время портфели в благодарность за участие в делах Майдана.
Кое-какие результаты работы «оранжевой» власти тоже заслуживают пристального внимания наблюдателя.
Так, еще в феврале 2005 года бедная энерогозависимая Украина установила новый размер пособия на новорожденного – 8 000 гривен ($1 600). Напомним, в богатой нефтеизбыточной России пособие на новорожденного пока что составляет 8 000 руб. (примерно $285).
А 24 октября именно на Украине состоялась первая (!) на постсоветском пространстве честная, эффективная и справедливая приватизационная сделка. 92% акций «Криворожстали» были проданы индийскому инвестору за $4.8 млрд. В июне 2004 года – всего лишь 16 месяцами ранее – премудрому и прокремлевско-му правительству Виктора Януковича удалось выручить за тот же актив всего $800 млн. – ровно в шесть раз меньше. Примечательно, что транспарентная приватизация «Криворожстали» практически совпала по времени с не очень транспарентной национализацией «Сибнефти»: компания, проданная в 1995 г. государством за $100 млн., была выкуплена обратно у оффшоров Романа Абрамовича за целых $13.1 млрд. Не случайно Кремль запретил всем своим официальным и неофициальным представителям комментировать проклятый конкурс по «Криворожстали».
Больше того: этот конкурс стал первым в СНГ примером легитимации приватизации. Общество отныне не сомневается, что «Криворожсталь» продана честно и законно, что новый владелец, которому суждено легально заплатить в бюджет гигантскую сумму, ничего больше никаким чиновникам «откатывать» не станет.
История вокруг «Криворожстали» продемонстрировала, что на Украине началось-таки реальное отделение власти от собственности. Бывшие владельцы предприятия, классические постсоветские олигархи Ринат Ахметов и Виктор Пинчук, сделали все возможное, чтобы сорвать конкурс. Они добились даже соответствующего постановления Верховной Рады (парламента) Украины. Но конкурс состоялся, и Лакшми Миттал, выложивший за объект его рыночную стоимость, станет просто собственником – управлять Украиной, прорываться в Верховную Раду и расставлять своих министров он, разумеется, не будет.
Еще Виктору Ющенко, этому непоследовательному врагу труда, удалось-таки укрепить позиции Украины в мире. Отмена американским Сенатом поправки Джексона – Венинка, приуроченная аккурат к годовщине Майдана, – мелочь, безусловно, но очень знаковая. За минувший год Украина окопалась в нише страны-лидера бывшего СССР – а ведь еще совсем недавно казалось, что эта ниша на веки вечные закреплена за Россией. Украину за границей сегодня уважают, ею интересуются – гораздо больше, чем до Оранжевой революции.
Да, конечно, новая власть наделала и немало глупостей. Одна из самых ярких – аресты оппозиционеров Бориса Колесникова и Евгения Кушнарева. Однако оба эти политика уже давно отпущены на свободу и готовятся к парламентским выборам, а вовсе не к безнадежному переезду на урановые рудники.
Есть основания сказать: Ющенко, всеми критикуемый политик, ходячее вместилище недостатков, человек, в прямом смысле потерявший свое лицо, сделал для Украины многое из того, что обещал сделать для России – но так и не сумел – Владимир Путин. Все, что остается в такой ситуации главному кремлевскому начальнику – гипнотизировать себя и своих сограждан мифом о несчастной Украине, стремительно идущей на океанское дно.
Зато есть на Украине нечто такое, чего нет и не может быть в современной России. Например, свобода слова. На любом канале телевидения, в любой газете всякий политик, эксперт и простой гражданин может критиковать власть настолько жестко, насколько ему хочется. И никто не звонит в редакции из аппарата президента с истерическими требованиями «прекратить провокацию».
Есть в этой постреволюционной стране и реальная состязательность политических субъектов. Оппозиционные силы – Партия регионов Виктора Януковича и «Батькивщина» Юлии Тимошенко – сейчас лидируют в опросах общественного мнения, и почему-то никто не сомневается, что эти силы спокойно дойдут до выборов, их регистрацию не отменят, доступ в эфир – не перекроют, а спонсоров – не арестуют.
На Украине, в отличие от России, иногда отправляют в отставку очень крупных чиновников, подозреваемых в коррупции или вопиющей управленческой неэффективности. Например, так случилось 8 сентября с. г., когда слабый и никчемный (по кремлевской версии) президент Виктор Ющенко уволил правительство Юлии Тимошенко, двух своих ближайших помощников и еще нескольких министров-бизнесменов, получивших в свое время портфели в благодарность за участие в делах Майдана.
Кое-какие результаты работы «оранжевой» власти тоже заслуживают пристального внимания наблюдателя.
Так, еще в феврале 2005 года бедная энерогозависимая Украина установила новый размер пособия на новорожденного – 8 000 гривен ($1 600). Напомним, в богатой нефтеизбыточной России пособие на новорожденного пока что составляет 8 000 руб. (примерно $285).
А 24 октября именно на Украине состоялась первая (!) на постсоветском пространстве честная, эффективная и справедливая приватизационная сделка. 92% акций «Криворожстали» были проданы индийскому инвестору за $4.8 млрд. В июне 2004 года – всего лишь 16 месяцами ранее – премудрому и прокремлевско-му правительству Виктора Януковича удалось выручить за тот же актив всего $800 млн. – ровно в шесть раз меньше. Примечательно, что транспарентная приватизация «Криворожстали» практически совпала по времени с не очень транспарентной национализацией «Сибнефти»: компания, проданная в 1995 г. государством за $100 млн., была выкуплена обратно у оффшоров Романа Абрамовича за целых $13.1 млрд. Не случайно Кремль запретил всем своим официальным и неофициальным представителям комментировать проклятый конкурс по «Криворожстали».
Больше того: этот конкурс стал первым в СНГ примером легитимации приватизации. Общество отныне не сомневается, что «Криворожсталь» продана честно и законно, что новый владелец, которому суждено легально заплатить в бюджет гигантскую сумму, ничего больше никаким чиновникам «откатывать» не станет.
История вокруг «Криворожстали» продемонстрировала, что на Украине началось-таки реальное отделение власти от собственности. Бывшие владельцы предприятия, классические постсоветские олигархи Ринат Ахметов и Виктор Пинчук, сделали все возможное, чтобы сорвать конкурс. Они добились даже соответствующего постановления Верховной Рады (парламента) Украины. Но конкурс состоялся, и Лакшми Миттал, выложивший за объект его рыночную стоимость, станет просто собственником – управлять Украиной, прорываться в Верховную Раду и расставлять своих министров он, разумеется, не будет.
Еще Виктору Ющенко, этому непоследовательному врагу труда, удалось-таки укрепить позиции Украины в мире. Отмена американским Сенатом поправки Джексона – Венинка, приуроченная аккурат к годовщине Майдана, – мелочь, безусловно, но очень знаковая. За минувший год Украина окопалась в нише страны-лидера бывшего СССР – а ведь еще совсем недавно казалось, что эта ниша на веки вечные закреплена за Россией. Украину за границей сегодня уважают, ею интересуются – гораздо больше, чем до Оранжевой революции.
Да, конечно, новая власть наделала и немало глупостей. Одна из самых ярких – аресты оппозиционеров Бориса Колесникова и Евгения Кушнарева. Однако оба эти политика уже давно отпущены на свободу и готовятся к парламентским выборам, а вовсе не к безнадежному переезду на урановые рудники.
Есть основания сказать: Ющенко, всеми критикуемый политик, ходячее вместилище недостатков, человек, в прямом смысле потерявший свое лицо, сделал для Украины многое из того, что обещал сделать для России – но так и не сумел – Владимир Путин. Все, что остается в такой ситуации главному кремлевскому начальнику – гипнотизировать себя и своих сограждан мифом о несчастной Украине, стремительно идущей на океанское дно.