56
Мы вышли из лифта и я почувствовал какой-то легкий ветерок, как будто что-то прошуршало мимо нас. Я оглянулся, но ничего не увидел. - Странно, - сказала Нина, - я забыла закрыть дверь. А мне казалось, что я ее закрыла. - Бывает, когда торопишься, - сказал я. Мы вошли в квартиру и остолбенели. В двери ванной была огромная дыра. - Что это?! - вскрикнула Нина. - Не знаю! - буркнул я. - Полтергейст, наверное. По-видимому, петух все-таки убежал, - подумал я. Мы подошли к дыре и заглянули внутрь. То, что мы там увидели, не дай Бог увидеть кому-нибудь еще! Петлис был на том же месте, где я его оставил, только из-под зеленого ведра, которое я надел ему на голову, текла по пальто густая темная кровь. Все стены ванной тоже были забрызганы кровью. Нина упала в обморок. Всё это было ужасно! Ведь не прошло и четверти часа, как мы покинули квартиру... Тот, кто совершил это, находился где-то рядом. Мне сделалось жутко. Нужно скорее убираться отсюда. Я схватил ключи с комода, подхватил Нину на руки и рванулся прочь из этого дома.
57
В машине Нина пришла в себя. Мы уже были достаточно далеко, но я всё гнал и гнал, не разбирая дороги, чтобы подальше уехать от этого проклятого места. Нина охнула и зарыдала: - Вы - зверь! - сказала она сквозь зубы и отвернулась к окну. - Я вас презираю и ненавижу! - Интересно, за что? - спросил я, не отрывая взгляда от дороги. - Он еще спрашивает - за что! Этому человеку убить кого-то, все равно что раздавить муху! - Нина повысила голос. - Вы врываетесь в мою жизнь, зверски убиваете моего любовника, оставляете его труп в моей квартире, а теперь заставляете меня везти вас к моему мужу, чтобы вы проделали то же самое с ним! И он еще спрашивает - за что! Я закурил сигарету. - Минуточку, - сказал я, - давайте разберемся. Во-первых, я не убивал вашего любовника, и вы, если подумаете, то вспомните, что я не отходил от вас ни на минуту, а дверь в ванну была закрыта. - Я глубоко затянулся и выпустил дым в окно. - Да, я действительно запер его в ванной, потому что он прыгал как кенгуру и лез драться. Вот я его и запер, чтобы он не мешался. А что уж там произошло, пока мы с вами спускались и поднимались, для меня это такая же загадка, как и для вас. Это первое!.. Второе. Мы действительно едем теперь к вашему мужу и я, признаться, с большим удовольствием сделал бы с ним то же самое, что мы видели в вашей ванной, если ваш муж, конечно же, виноват в том, что происходит со мной! Но я обещал Петлису, что не стану устраивать над вашим мужем самосуд и я выполню последнюю просьбу покойного, кем бы он не был! При слове "покойный", Нина зарыдала еще сильнее и уткнулась лицом в колени. - Не надо так убиваться, - сказал я и похлопал ее по спине. - Вы не понимаете! Еще два часа назад мы находились в объятиях друг друга, а теперь... - Нина всхлипнула, - Эдика больше нет! - Ну полно, полно вам, - я еще похлопал ее по спине. - Все мы там, как говорится, будем... Я надеюсь, что ему теперь хорошо, гораздо лучше, чем нам... Тем более, после того, как он узнал, что его использовали, он и сам не хотел больше жить... Я, как ученый, его понимаю. Настоящие ученые чувствуют большую ответственность перед человечеством за свои дела... А Петлис был настоящий ученый!... - Сказал я, чтобы сделать приятное Нине, последний раз затянулся и выкинул окурок в окошко. - Вот я, например, создал замечательный клей, который нравится всему человечеству, и за это человечество отблагодарило меня положением в обществе, деньгами и славой. А если бы я изобрел для человечества электрический стул, то наверняка бы повесился и каждый последний человек имел бы полное моральное право прийти и плюнуть мне на могилу! - Вы подонок! - сказала Нина. - Вы знаете, в каких мы были с ним отношениях, вы видите в каком я состоянии после того, что произошло, и вы смеете говорить, что люди будут приходить и плевать Эдику на могилу! - Успокойтесь! Вы не поняли... Я сказал, что если бы Я изобрел электрический стул, то ко МНЕ бы приходили люди и плевали на МОЮ могилу... К тому же ваш Эдуард Витольдович умер мученической смертью, а, говорят, что мучеников сразу берут в рай. - Да, мученической! Он умер так же, как умерли все ваши жертвы. Всем им перерезали горло! Вы рассуждаете про рай, а сами всех режете! Вы - монстр! - Опять двадцать пять! Сами вы монстр!.. Вы еще монстров не видели!.. Говорю же вам, что я его не убивал! Я вообще никого не убиваю! Я - жертва роковых обстоятельств, которые сложились таким образом, что меня обвиняют в преступлениях, которые я не совершал! Именно поэтому, мы теперь едем к вашему мужу, и я подозреваю, что именно он является виновником всех моих злоключений! - Я вытащил из пачки последнюю сигарету и нервно закурил. Нина замолчала и долго сидела, глядя мокрыми глазами в окно, за которым шел мелкий дождь. Наконец она повернулась ко мне и сказала: - Я вам всё равно не верю. - Ну и не верьте! От вас этого и не требуется! - Я снова хотел закурить, но сигарет больше не осталось.
58
Я притормозил у ближайшего киоска. Было уже утро и немногочисленные прохожие под зонтиками направлялись на работу. - Куплю сигарет, - сказал я и вышел. Я подошел к киоску и просунул в окошко помятую купюру. - Пачку "Житана", - сказал я и поглядел в сторону машины. - У вас деньги рваные. Я такие не беру, - ответил киоскер. - Какого черта! - сказал я в окошко. - На них есть номер и все знаки достоинства! - Ну и что! У меня такие никто не возьмет! Не себе же мне их брать! - Это не мои проблемы, дядя! Давай сигареты, я тороплюсь! - Давай другие деньги, получите сигареты. Я плюнул и пошел к машине. - Нина, - спросил я, открыв дверь, - у вас не найдется немного денег мне на сигареты. Бюрократ киоскер не хочет брать у меня слегка надорванную купюру! Безобразие! - Ну так застрелите его! - ответила Нина. - Я вам серьезно говорю, дайте денег. - Какой вы деликатный преступник! Хама продавца вам застрелить жалко, а отбирать деньги у слабой женщины вы не гнушаетесь. - Кто у вас отбирает?! Я прошу вас, поменять одну купюру на другую и всё! - А я не желаю оказывать вам такие услуги! Я вам не сберкасса! - Черт с вами! - я начал залезать в машину, чтобы ехать дальше. - Ладно уж, нате, - Нина протянула деньги. - Нет уж, - я отодвинул от себя ее руку, - теперь не надо! - Да ладно, возьмите! - Нет, не возьму! - Ну возьмите же, вам говорят! - Не возьму и всё! - Что вы, как мальчишка, себя ведете? Берите деньги, последний раз говорю! - Нет! - Не хотите?.. Как хотите. Ну и глупо! - Ладно, уговорили, - я взял купюру. Конечно, не нужно было брать, но уж очень курить хотелось из-за нервов. Я вернулся к киоску и просунул в окошко руку с деньгами. - Вот тебе, дядя! Давай сигареты! Вдруг я почувствовал, как на запястье защелкнулись наручники. - Гражданин Пирпитум, вы арестованы! - сказали изнутри.
59
Я подумал, что пока я вел препирательства с Ниной, киоскер, узнавший меня, успел вызвать милицию, но увидел, что в киоске сидит все тот же невооруженный продавец, что и раньше, который, по-видимому, решил проявить собственную инициативу. К тому же наручники теперь свободно продаются в каждом киоске. Киоскер гнусно улыбался и воображал, наверное, что завтра его фотография появится во всех газетах рядом с моей. Этот бдительный гражданин пристегнул меня к прилавку. - Узнал меня, человек-анхимия?! - спросил он. Я присмотрелся и узнал. Это был тот самый рыбак-пенсионер, у которого я одолжил резиновые сапоги. - Я тебе сразу не поверил, - продолжал киоскер, - что ты никакой не спортсмен. Ты - душегуб и украл мои сапоги! - Отстегни наручники, дед, а то хуже будет, - сказал я. - А вот я сейчас милицию вызову и ты узнаешь, кому будет хуже! Постой пока тут, отдохни. Дед вышел из киоска и пошел за милицией. Свободной рукой я выхватил из кармана пистолет и выстрелил в наручники. Но с первого раза не попал. Я выстрелил еще и на этот раз перестрелил их. Освободившись, я схватил пачку "Житана" и побежал к машине. Из-за угла, размахивая дубинками, выскочили милиционеры. Я бросился к машине, но прямо перед моим носом машина рванула с места и уехала. Кажется, я пропал. Я быстро вытащил из кармана тюбик с клеем и размазал клей по асфальту, а сам отбежал за киоск. Я вытащил второй пистолет и, дождавшись, когда милиционеры добегут до намазанного клеем асфальта, открыл из-за угла беспорядочную стрельбу поверх голов. Милиционеры плюхнулись на асфальт. Я не прекращал стрельбу еще с пол-минуты, не давая им подняться, а когда они приклеились, я выскочил из укрытия и, обходя их сзади, бросился к дороге, надеясь остановить какой-нибудь транспорт.
60
Мимо ехал трамвай. Я вскочил на подножку и ворвался внутрь. Пассажиров в вагоне было немного. - Всех перестреляю! Я - Пирпитум! - закричал я и выстрелил в воздух. Всем очистить помещение! Считаю до пяти! Пассажиры не заставили себя долго ждать. Трое молодых людей спрыгнули с подножки довольно ловко. За ними, ойкая, выпрыгнули две девушки. Потом, разбежавшись, прыгнул упитанный мужчина средних лет и приземлился на клумбу. Последней прыгала старушка с палочкой. Она упала не доходя до ступенек и поползла в их сторону. Я поднял ее и помог спуститься, а потом скинул ее сумку с продуктами. Затем я забежал в кабину, приставил пистолет к виску водителя и сказал: - Гони без остановок, шеф! Шефом была молодая симпатичная девушка. - Как тебя зовут? - спросил я. - Тамара, - ответила девушка, дрожащим от страха голосом. - А меня Борис Пирпитум. Слыхала обо мне? Тамара кивнула. - Тамара, все, что ты про меня слышала, это вранье! Но сейчас за мной гонится милиция и если меня поймают, то мне будет очень сложно доказать им, что я ни в чем не виноват! Поэтому, гони, Тамара, на всю железку! Я не хочу, чтобы тебя задела шальная пуля. Трамвай быстро мчался по рельсам, не останавливаясь на светофорах. Выдалась минута подумать. Хотел я вернуть деду сапоги, - подумал я - а теперь - черта с два он от меня дождется! Поменьше бы таких активистов - побольше было бы порядка! Вдруг, я увидел впереди машину Петлиса. - Поднажми, Тамара! Мы должны догнать вон ту иномарку! Я вышел из кабины и встал на подножку. Из-под колес сыпались искры. Еще чуть-чуть... еще немного... ну... ну... Мы поравнялись с иномаркой. Ну, Пирпитум, давай! Я прыгнул и приземлился на крышу автомобиля, ухватившись руками за края открытого люка. Не теряя времени, я головой вниз проскользнул в него и упал между задним и передним сидениями. Я не очень удачно приземлился и не сразу смог поднять голову вверх, а ноги опустить вниз. - Вот видишь, Нина, - крикнул я угрожающим голосом, - от меня не уйдешь! Я уже было вылез, но тут машина резко затормозила и я снова застрял. Наконец я перевернулся как надо. - Что же ты... - я запнулся.
61
На меня смотрело дуло пистолета, а вместо Нины сидел незнакомый мужчина. - Руки вверх! - приказал он. Я узнал этот голос. Этот голос я слышал в первый раз, когда сидел в бочке в подвале дома Пулеплетова, а второй раз я слышал его, искаженный мегафоном, когда милиционеры окружили кафе "Летающие тарелки". И снова я слышал его, когда нас с Машей взяли в кольцо. Этот голос принадлежал капитану или майору милиции! Я попался! Я запрыгнул не в ту машину! - Между прочим, - сказал я, не поднимая рук, - у меня тоже есть пистолет и я держу его в руке. - Покажи, - сказал милиционер. Молниеносным движением, я выхватил из карманов оба пистолета и поднес к лицу капитана-майора. - Вот! Даже два!.. Кто кого?! Мы замерли с наставленными друг на друга пистолетами, пристально вглядываясь друг другу в глаза и напряженно ожидая той доли секунды, когда у одного из нас не выдержат нервы и он не нажмет на безжалостный холодный спусковой крючок. Время практически остановилось и не известно сколько мы так сидели, пока наконец капитан-майор не сказал: - Опусти свои пушки, парень, и давай поговорим спокойно. Сам же он пистолета не опускал. И я тоже не стал опускать. - Я вижу, что ты крепкий парень, - продолжал говорить майор. - Но после того, что ты устроил в тюрьме во время побега, каждый милиционер считает своим долгом застрелить тебя при задержании. И ты должен благодарить Бога, что тебе попался именно я. Никто другой не стал бы ждать, пока ты вылезешь из-под сидения, а уложил бы тебя сразу. Я очень тебе советую сдать оружие и поехать со мной куда надо. Даю тебе слово, что я доставлю тебя живым и здоровым и передам порядочным следователям. - Спасибо за заботу, - ответил я, - и за то, что вы не стали стрелять мне в спину, но мы с вами, кажется, в данную минуту находимся в одинаковом положении и даже, - я потряс двумя пистолетами, - у меня есть некоторое преимущество. Так что неизвестно - кто кому должен диктовать условия. - Брось, Пирпитум! - сказал капитан. - Ты натворил столько всего, что теперь за тобой гоняется вся муниципальная и вся федеральная милиция и тебя все равно поймают. Но в следующий раз у тебя не будет такой возможности. В следующий раз тебя просто прикончат при задержании. - Прошу прощения, - сказал я, - но чем я обязан такому хорошему с вашей стороны отношению? Почему это все хотят меня пристрелить, а вы нет? - Сам не пойму, но чем-то ты мне симпатичен. Может быть тем, что один смог навести такой переполох. Такие шухеры я видел только в кино и всегда думал, что только в кино такое и бывает. - Ну хорошо, раз вы такой благородный, - сказал я, - то давайте разойдемся мирно, чтобы у нас друг о друге остались наилучшие воспоминания. - Нет, так не выйдет. Я потомственный сыщик... Если я тебя отпущу, то я предам память своих предков, а хуже этого ничего нет. - Понимаю, - сказал я, оценив по достоинству благородство этого толстого человека. - Но и вы должны меня понять. Даже если вы доставите меня к хорошему следователю, меня все равно убьют. Какая мне разница - умирать при задержании или после того, как надо мной поиздеваются в тюрьме?.. Только находясь на воле я, может быть, смогу распутать этот клубок и узнать, кто является настоящим виновником всех преступлений, в которых обвиняют меня! - Ты хочешь сказать, что это не ты перерезал столько человек?! - Не я! Клянусь честью! Майор пристально на меня посмотрел и после небольшой паузы сказал: - Я очень долго работаю с криминальными элементами и за это время научился по глазам распознавать - врет человек или нет. Почему-то мне кажется, - он задумчиво посмотрел на пистолет, - что ты говоришь правду. И в то же время, мне трудно поверить в то, что ты совсем уж чист перед законом. - Разумеется, совершенно чистым перед законом я быть не могу, - ответил я, - я думаю, вообще не существует людей совершенно чистых перед законом... Например, вы выпиваете на службе. Майор удивился: - Откуда вы знаете? - он неожиданно перешел на вы. - Когда вы с вашими коллегами выпивали в подвале у Пулеплетова, я сидел в бочке. - Как вы там оказались? - Вы все равно не поверите. Я бы, во всяком случае, вам не поверил, будь вы на моем месте. - А вы попробуйте. - Хорошо, - сказал я, подумав. - Но прежде, давайте уж уберем тогда наши пистолеты. - Согласен. Мы спрятали пистолеты. Я вытащил сигарету, закурил и сказал: - История долгая. Не лучше ли нам отъехать куда-нибудь в сторонку, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
62
Мы доехали до тихой набережной, вышли и сели на скамейку. Вокруг никого не было, если не считать игравших у воды детей. Над водой кружились чайки, иногда ныряя в воду и выныривая из нее с серебристой рыбешкой в клюве. На подстриженных тополях сидели вороны и галки. Вороны громко каркали. Медленно проплыла мимо баржа "Инженер Киргизов". На палубе матрос играл на баяне и пел:
Обезьяну одну Я словил на охоте Долго плакала в клетке Моя шимпанзе Когда я увозил Ее на пароходе Из родимого края От верных друзей Когда я увозил Ее на пароходе Из родимого края От верных друзей
И однажды она Левой заднею лапой Прутья клетки погнула И спрыгнула прям в океан И в пучине морской Потонула макака И рыдали матросы И честь ей отдал капитан
И в пучине морской Потонула-а-а-а-а макака И рыдали матросы И честь ей отдал капита-а-ан
Неслась над рекой песня. Мы закурили. - Кстати, мы с вами до сих пор не познакомились, - сказал я. - Борис Андреевич Пирпитум. - Приходько Михаил Иванович. - Если не секрет, в каком вы звании? - Капитан. - Я так и подумал. - Почему это вы так подумали? - Не знаю, - я развел руками, - но когда я вас увидел, я сразу подумал либо вы капитан, либо майор. - Был майором, - Михаил Иванович затянулся и выпустил дым. - Разжаловали. - За что? - За это дело, - он вздохнул. - Понятно... Вы женаты? - Был. - И я тоже был. Одному, конечно, тяжело, но все-таки проще. - Тем более при моей работе, - кивнул Михаил Иванович и вздохнул. - Жена вот не выдержала и ушла... Всё время, говорила, ты дежуришь, и днем и ночью, а семья у тебя на втором месте. - И у меня тоже самое, - сказал я. - Ревновала меня к науке. Или, говорит, я или твоя дурацкая наука. Вот я науку и выбрал. С тех пор ни на ком не женился... Так... - я покрутил ладонью, - случайные связи... - Они самые, - Приходько покачал головой. Я затушил каблуком окурок. - Так вот, Михаил Иванович... Произошло со мной вот что...
63
Я начал рассказывать. По тому, как Михаил Иванович реагировал, я понимал, что он мне верит. Он крякал, вскакивал с лавки, расхаживая взад-вперед, в нужных местах смеялся, а в других делался очень серьезным. На всякий случай, я не стал рассказывать ему про мою первую встречу с демонами, потому что это выглядело уж очень неправдоподобным. Но когда я дошел до места, где я с помощью демонов освобождаюсь из тюрьмы, я понял, что не рассказать этого никак нельзя, иначе мне придется признаться, что это я перекусал всех охранников за шею. Михаил Иванович помрачнел. - Ну знаете ли!.. - сказал он. - До сих пор я вам верил, но теперь извините! Теперь мне кажется, что зря я вас сразу не арестовал. - Не верите? - я прищурился и поднял руку. - Вот оно это кольцо. - Ну и что?! Я за свою жизнь перевидал тысячи таких колец! - Хотите вызвать демонов? Михаил Иванович посмотрел на меня как на идиота. - Это как у Высоцкого? - хмыкнул он. - Что у Высоцкого? - В песне про джинна. Высоцкий вызывает джинна и просит его раздобыть вина. А джинн ему говорит - только, говорит, могу морды бить, а больше ничего не могу. - Неплохая идея, - сказал я и потер перстень один раз. Воздух завибрировал и перед нами появился пингвин-кровосос. Он сложил на животе крылья, поклонился и сказал: - Кар! Михаил Иванович вытаращил глаза и открыл рот. - Рекомендую, - сказал я, - пингвин-кровосос. Говорить по-человечески не умеет, но всё понимает. Я потер кольцо еще раз и перед нами появилась кровавая балерина. Балерина сделала реверанс. - Здравствуйте, хозяин, - сказала она и спрятала за щеки свои острые клыки. Михаил Иванович потянулся за пистолетом. - Не стоит, - остановил я его руку. - Во-первых, свинцовыми пулями их не убьешь, а во-вторых они не причинят нам никакого вреда, пока я владею кольцом. А теперь я хочу представить вам самого интеллигентного субъекта из этой компании. Я потер кольцо в третий раз и вызвал маркиза Бербезиля. Маркиз приложил шляпу к сердцу. - Салют, милорды! - сказал он. - Здравствуйте, маркиз, - сказал я. Михаил Иванович рассеянно кивнул. - Уважаемый Бербизиль, - продолжал я, - вот Михаил Иванович не верит, что я вышел из тюрьмы с вашей помощью. Он думает, что это я перекусал всех охранников. Скажите ему. - Ну, Михаил Иванович?! - Бербезиль развел руками. - Да как же вы можете не верить Борису Андреевичу?! Как же вы можете так думать?! Разве Борис Андреевич из таких?! Это всё мы покусали, вурдалаки несчастные! А Борис Андреевич не такой! Михаил Иванович вытащил из кармана носовой платок и промокнул им вспотевшее лицо. - Вы видите, - сказал я, показывая на вспотевшего капитана, - Михаилу Ивановичу жарко, он хочет выпить. Не могли бы вы, господа, сбегать в магазин и принести нам коньяку, - я вытащил из кармана рваную купюру и протянул маркизу. - Будет исполнено, - сказал маркиз. - Але-гоп! Монстры перевернулись в воздухе, превратились в трех забулдыг и отправились в магазин.
64
Приходько долго не мог прийти в себя. Он всему поверил. После того, как капитан увидел вампиров, он больше ни в чем не сомневался. Слишком уж сильный был у меня козырь. Он дослушал меня до конца, а когда я закончил, как раз вернулись из магазина вампиры с двумя бутылками армянского коньяку. Маркиз Бербезиль находился в приподнятом настроении. - Вот ваши деньги, - он протянул мне ту же самую купюру. - Представляете, Борис Андреевич, продавщица не хотели принимать у нас купюру! Они нам говорят: У вас купюра рваная. А я им говорю: А у вас халат рваный! Они посмотрели на свой халат, а у них в животе дырка насквозь! Ха-ха-ха! Засмеялся Бербезиль загробным смехом. А пингвин подпрыгнул и каркнул. - Гипноз! - маркиз поднял вверх палец. - Они в обморок упали, а мы забрали две бутылки за их такое хамство! - Мандарины, - сказала балерина, протягивая кулек Михаилу Ивановичу. Видно было, что Михаил Иванович побаивается брать мандарины из рук балерины. Я принял кулек сам. - Спасибо, друзья, - сказал я. - Можете испаряться. Монстры растворились в воздухе. - Черт! - спохватился я. - Нужно было их попросить стаканчики. - Я хотел потереть кольцо еще раз, но Михаил Иванович меня остановил. - Не нужно, - сказал он. - У меня есть, - и вытащил из кармана складной металлический стакан с крышечкой. Я откупорил бутылку и уже собирался разливать, когда услышал детский крик. - Тону! Тону! Помогите!
65
Один из мальчишек, игравших у берега, упал в воду и беспомощно барахтался. Я сунул бутылку Михаилу Ивановичу, разбежался и прыгнул в воду. Голова мальчишки скрылась под водой. Я нырнул. Вода была мутная. Мимо меня проплыла огромная щука. Я доплыл до дна и подхватил лежавшего в водорослях мальчишку. Мне едва хватило воздуха, чтобы всплыть. Вытащив ребенка на берег, я сделал ему искуственное дыхание, а Михаил Иванович растер мальчишке грудь коньяком, чтобы тот не простудился. - Вам тоже не помешает, вы весь мокрый, - Приходько протянул мне стакан. Я залпом выпил. - Ты, Борис, настоящий человек! - растроганно сказал он, переходя на ты. Клянусь, что я сделаю всё, чтобы помочь тебе выкарабкаться. А теперь, я предлагаю не ждать, когда придут родители и узнают в спасителе своего ребенка знаменитого убийцу, а поехать ко мне домой. К тому же, тебе нужно переодеться в сухое. Мы сели в машину и поехали к Михаилу Ивановичу. - Если хочешь, - предложил Приходько, - налей себе еще. - А ты? - спросил я, наливая стакан. - А я за рулем не пью, - отрезал капитан.
66
Михаил Иванович Приходько жил в старом, послевоенной постройки, доме на улице Песчаной, недалеко от кинотеатра "Ленинград". У него была однокомнатная квартира на третьем этаже. Типичная холостяцкая квартира. В комнате стояли письменный стол, платяной двустворчатый шкаф, телевизор с усами на тумбочке, железная кровать и два обшарпанных стула. На подоконнике торчал засохший кактус. Михаил Иванович достал из шкафа махровый халат и предложил мне переодеться в него, пока моя одежда будет сохнуть. Я переоделся в халат и мы прошли в кухню. В кухне, кроме плиты, стояли стол, холодильник "Саратов", пара табуреток и одинокий буфет. Стены были выкрашены салатовой краской. Над столом висел прошлогодний отрывной календарь. - Вот так и живем, - сказал Михаил Иванович, развешивая мою одежду на веревку. Я сел на табурет. Михаил Иванович зажарил глазунью, достал из холодильника банку шпрот, колбасу, помидоры, порезал хлеб. Ополоснул два стакана. Мы выпили. - Лихо тебе пришлось, - сказал он. - Я за свою жизнь повидал многое... но чтоб такое... - Михаил Иванович опустил вилку, положил мне руку на плечо и посмотрел серьезно. - Теперь ты не один... Вместе мы размотаем этот клубок и ты снова заживешь жизнью, которой должен жить. - Спасибо тебе, Миша, - ответил я, растрогавшись. - Если у нас получится бросай свою работу и мы с тобой будем делать научный бизнес. У меня недавно появились новые идеи и наработки. Если всё получится, то заработаем не хуже, чем на клее. - Спасибо, Боря, но не могу я работу бросить. Я же тебе говорил - у нас династия. Четыре поколения работы в угрозыске. Мой прадед, Павел Борисович Сизов, Камо арестовывал. - Ну?! Это, которого в тюрьме иголками протыкали, чтобы проверить, что он сумасшедший? - Ага. Хитрый был. Мазохист. Они ему иголки под ногти и ждали, что он страдать будет. А он кайфовал. Сидит себе, кайфует. Патологический, Приходько покрутил у виска пальцем. - Ну смотри, - я проткнул вилочкой шпротину. - А то, может, надумаешь? - Ладно, посмотрим, - Михаил Иванович завернул в рот огромный кусок яичницы и проглотил. - Замечательное блюдо. Сколько его ем, не надоедает. - Неплохое. Вдруг Михаил Иванович поперхнулся и засмеялся. - Если б мне кто-нибудь вчера сказал, что Пирпитум сам прыгнет ко мне в люк и мы с ним еще коньяки распивать будем, я бы не поверил! - А если б тебе сказали, что мы монстров за бутылкой пошлем? - я тоже засмеялся. - Даааа, - хохотал Михаил Иванович. Наконец мы успокоились и он сказал: - Отставить ха-ха. Поговорим о деле. Мы разлили остатки коньяка. - Как я думаю, - сказал капитан, - в самое ближайшее время меня должны вызвать на место твоего последнего преступления в квартиру Савинкова. Поступим так, ты ложись отдыхай, а я поеду. Как разузнаю что, приеду, расскажу. А дальше - по обстоятельствам. Зазвонил телефон. - О! - Михаил Иванович поднял палец. Он вытер руки об занавеску и снял трубку: - Приходько слушает!.. Так... Так... Да... Где это было?.. Так... Приклеил?.. Трупы есть?.. Нет?!.. Ну и ну!.. Во дает!.. Ну, раз трупов нет, то, я думаю, вы там сами разберетесь. А деда-киоскера завтра ко мне! Ну всё... Конец связи. - Михаил Иванович положил трубку. - По поводу перестрелки на площади Тельмана. - Я понял. - Между прочим, ты Тельману отстрелил нос. - Это еще вопрос - кто отстрелил Тельману нос - я или милиция. В случае чего, на мой клей элементарно приклеивается. - Я про твой клей много слышал, но сам никогда не пользовался... Камень клеится очень паршиво и я думаю, что даже твой клей не поможет. Твердые материалы клеются хреново. - А что, Михал Иваныч, стекло, по-твоему, твердый материал? - Твердый. - Смотри, - я взял два стакана, его и мой, склеил их на манер бинокля и отдал ему. - Попробуй. Михаил Иванович попытался разодрать их, но у него ничего не вышло. - Ё-моё! - сказал он, разглядывая стаканы на просвет. - Буду внукам показывать. Память от серийного убийцы. - Пользоваться клеем "Суперпирпитумс" может каждый, - я протянул Михаилу Ивановичу тюбик, - а не только серийный убийца. А что касается стаканов очень смешно, когда придут гости, приклеить их донышками к столу. - Ха-ха! Я понял! Сначала налить туда, они стаканы хватают, а стаканы приклеены! Ха-ха! Обязательно так сделаю! Зазвонил телефон. - Приходько слушает!.. Так... Так... Труп в ванной?!.. Так... Кто сообщил?.. Дежурный по подьезду?.. Так... Какой адрес?.. Улица Изумрудная?.. Еду! - Михаил Иванович положил трубку. - Ага! Убийство в ванной на Изумрудной! Понял? Я поехал. - А мне что делать? - Ложись спать, а я приеду, всё тебе расскажу.
Мы вышли из лифта и я почувствовал какой-то легкий ветерок, как будто что-то прошуршало мимо нас. Я оглянулся, но ничего не увидел. - Странно, - сказала Нина, - я забыла закрыть дверь. А мне казалось, что я ее закрыла. - Бывает, когда торопишься, - сказал я. Мы вошли в квартиру и остолбенели. В двери ванной была огромная дыра. - Что это?! - вскрикнула Нина. - Не знаю! - буркнул я. - Полтергейст, наверное. По-видимому, петух все-таки убежал, - подумал я. Мы подошли к дыре и заглянули внутрь. То, что мы там увидели, не дай Бог увидеть кому-нибудь еще! Петлис был на том же месте, где я его оставил, только из-под зеленого ведра, которое я надел ему на голову, текла по пальто густая темная кровь. Все стены ванной тоже были забрызганы кровью. Нина упала в обморок. Всё это было ужасно! Ведь не прошло и четверти часа, как мы покинули квартиру... Тот, кто совершил это, находился где-то рядом. Мне сделалось жутко. Нужно скорее убираться отсюда. Я схватил ключи с комода, подхватил Нину на руки и рванулся прочь из этого дома.
57
В машине Нина пришла в себя. Мы уже были достаточно далеко, но я всё гнал и гнал, не разбирая дороги, чтобы подальше уехать от этого проклятого места. Нина охнула и зарыдала: - Вы - зверь! - сказала она сквозь зубы и отвернулась к окну. - Я вас презираю и ненавижу! - Интересно, за что? - спросил я, не отрывая взгляда от дороги. - Он еще спрашивает - за что! Этому человеку убить кого-то, все равно что раздавить муху! - Нина повысила голос. - Вы врываетесь в мою жизнь, зверски убиваете моего любовника, оставляете его труп в моей квартире, а теперь заставляете меня везти вас к моему мужу, чтобы вы проделали то же самое с ним! И он еще спрашивает - за что! Я закурил сигарету. - Минуточку, - сказал я, - давайте разберемся. Во-первых, я не убивал вашего любовника, и вы, если подумаете, то вспомните, что я не отходил от вас ни на минуту, а дверь в ванну была закрыта. - Я глубоко затянулся и выпустил дым в окно. - Да, я действительно запер его в ванной, потому что он прыгал как кенгуру и лез драться. Вот я его и запер, чтобы он не мешался. А что уж там произошло, пока мы с вами спускались и поднимались, для меня это такая же загадка, как и для вас. Это первое!.. Второе. Мы действительно едем теперь к вашему мужу и я, признаться, с большим удовольствием сделал бы с ним то же самое, что мы видели в вашей ванной, если ваш муж, конечно же, виноват в том, что происходит со мной! Но я обещал Петлису, что не стану устраивать над вашим мужем самосуд и я выполню последнюю просьбу покойного, кем бы он не был! При слове "покойный", Нина зарыдала еще сильнее и уткнулась лицом в колени. - Не надо так убиваться, - сказал я и похлопал ее по спине. - Вы не понимаете! Еще два часа назад мы находились в объятиях друг друга, а теперь... - Нина всхлипнула, - Эдика больше нет! - Ну полно, полно вам, - я еще похлопал ее по спине. - Все мы там, как говорится, будем... Я надеюсь, что ему теперь хорошо, гораздо лучше, чем нам... Тем более, после того, как он узнал, что его использовали, он и сам не хотел больше жить... Я, как ученый, его понимаю. Настоящие ученые чувствуют большую ответственность перед человечеством за свои дела... А Петлис был настоящий ученый!... - Сказал я, чтобы сделать приятное Нине, последний раз затянулся и выкинул окурок в окошко. - Вот я, например, создал замечательный клей, который нравится всему человечеству, и за это человечество отблагодарило меня положением в обществе, деньгами и славой. А если бы я изобрел для человечества электрический стул, то наверняка бы повесился и каждый последний человек имел бы полное моральное право прийти и плюнуть мне на могилу! - Вы подонок! - сказала Нина. - Вы знаете, в каких мы были с ним отношениях, вы видите в каком я состоянии после того, что произошло, и вы смеете говорить, что люди будут приходить и плевать Эдику на могилу! - Успокойтесь! Вы не поняли... Я сказал, что если бы Я изобрел электрический стул, то ко МНЕ бы приходили люди и плевали на МОЮ могилу... К тому же ваш Эдуард Витольдович умер мученической смертью, а, говорят, что мучеников сразу берут в рай. - Да, мученической! Он умер так же, как умерли все ваши жертвы. Всем им перерезали горло! Вы рассуждаете про рай, а сами всех режете! Вы - монстр! - Опять двадцать пять! Сами вы монстр!.. Вы еще монстров не видели!.. Говорю же вам, что я его не убивал! Я вообще никого не убиваю! Я - жертва роковых обстоятельств, которые сложились таким образом, что меня обвиняют в преступлениях, которые я не совершал! Именно поэтому, мы теперь едем к вашему мужу, и я подозреваю, что именно он является виновником всех моих злоключений! - Я вытащил из пачки последнюю сигарету и нервно закурил. Нина замолчала и долго сидела, глядя мокрыми глазами в окно, за которым шел мелкий дождь. Наконец она повернулась ко мне и сказала: - Я вам всё равно не верю. - Ну и не верьте! От вас этого и не требуется! - Я снова хотел закурить, но сигарет больше не осталось.
58
Я притормозил у ближайшего киоска. Было уже утро и немногочисленные прохожие под зонтиками направлялись на работу. - Куплю сигарет, - сказал я и вышел. Я подошел к киоску и просунул в окошко помятую купюру. - Пачку "Житана", - сказал я и поглядел в сторону машины. - У вас деньги рваные. Я такие не беру, - ответил киоскер. - Какого черта! - сказал я в окошко. - На них есть номер и все знаки достоинства! - Ну и что! У меня такие никто не возьмет! Не себе же мне их брать! - Это не мои проблемы, дядя! Давай сигареты, я тороплюсь! - Давай другие деньги, получите сигареты. Я плюнул и пошел к машине. - Нина, - спросил я, открыв дверь, - у вас не найдется немного денег мне на сигареты. Бюрократ киоскер не хочет брать у меня слегка надорванную купюру! Безобразие! - Ну так застрелите его! - ответила Нина. - Я вам серьезно говорю, дайте денег. - Какой вы деликатный преступник! Хама продавца вам застрелить жалко, а отбирать деньги у слабой женщины вы не гнушаетесь. - Кто у вас отбирает?! Я прошу вас, поменять одну купюру на другую и всё! - А я не желаю оказывать вам такие услуги! Я вам не сберкасса! - Черт с вами! - я начал залезать в машину, чтобы ехать дальше. - Ладно уж, нате, - Нина протянула деньги. - Нет уж, - я отодвинул от себя ее руку, - теперь не надо! - Да ладно, возьмите! - Нет, не возьму! - Ну возьмите же, вам говорят! - Не возьму и всё! - Что вы, как мальчишка, себя ведете? Берите деньги, последний раз говорю! - Нет! - Не хотите?.. Как хотите. Ну и глупо! - Ладно, уговорили, - я взял купюру. Конечно, не нужно было брать, но уж очень курить хотелось из-за нервов. Я вернулся к киоску и просунул в окошко руку с деньгами. - Вот тебе, дядя! Давай сигареты! Вдруг я почувствовал, как на запястье защелкнулись наручники. - Гражданин Пирпитум, вы арестованы! - сказали изнутри.
59
Я подумал, что пока я вел препирательства с Ниной, киоскер, узнавший меня, успел вызвать милицию, но увидел, что в киоске сидит все тот же невооруженный продавец, что и раньше, который, по-видимому, решил проявить собственную инициативу. К тому же наручники теперь свободно продаются в каждом киоске. Киоскер гнусно улыбался и воображал, наверное, что завтра его фотография появится во всех газетах рядом с моей. Этот бдительный гражданин пристегнул меня к прилавку. - Узнал меня, человек-анхимия?! - спросил он. Я присмотрелся и узнал. Это был тот самый рыбак-пенсионер, у которого я одолжил резиновые сапоги. - Я тебе сразу не поверил, - продолжал киоскер, - что ты никакой не спортсмен. Ты - душегуб и украл мои сапоги! - Отстегни наручники, дед, а то хуже будет, - сказал я. - А вот я сейчас милицию вызову и ты узнаешь, кому будет хуже! Постой пока тут, отдохни. Дед вышел из киоска и пошел за милицией. Свободной рукой я выхватил из кармана пистолет и выстрелил в наручники. Но с первого раза не попал. Я выстрелил еще и на этот раз перестрелил их. Освободившись, я схватил пачку "Житана" и побежал к машине. Из-за угла, размахивая дубинками, выскочили милиционеры. Я бросился к машине, но прямо перед моим носом машина рванула с места и уехала. Кажется, я пропал. Я быстро вытащил из кармана тюбик с клеем и размазал клей по асфальту, а сам отбежал за киоск. Я вытащил второй пистолет и, дождавшись, когда милиционеры добегут до намазанного клеем асфальта, открыл из-за угла беспорядочную стрельбу поверх голов. Милиционеры плюхнулись на асфальт. Я не прекращал стрельбу еще с пол-минуты, не давая им подняться, а когда они приклеились, я выскочил из укрытия и, обходя их сзади, бросился к дороге, надеясь остановить какой-нибудь транспорт.
60
Мимо ехал трамвай. Я вскочил на подножку и ворвался внутрь. Пассажиров в вагоне было немного. - Всех перестреляю! Я - Пирпитум! - закричал я и выстрелил в воздух. Всем очистить помещение! Считаю до пяти! Пассажиры не заставили себя долго ждать. Трое молодых людей спрыгнули с подножки довольно ловко. За ними, ойкая, выпрыгнули две девушки. Потом, разбежавшись, прыгнул упитанный мужчина средних лет и приземлился на клумбу. Последней прыгала старушка с палочкой. Она упала не доходя до ступенек и поползла в их сторону. Я поднял ее и помог спуститься, а потом скинул ее сумку с продуктами. Затем я забежал в кабину, приставил пистолет к виску водителя и сказал: - Гони без остановок, шеф! Шефом была молодая симпатичная девушка. - Как тебя зовут? - спросил я. - Тамара, - ответила девушка, дрожащим от страха голосом. - А меня Борис Пирпитум. Слыхала обо мне? Тамара кивнула. - Тамара, все, что ты про меня слышала, это вранье! Но сейчас за мной гонится милиция и если меня поймают, то мне будет очень сложно доказать им, что я ни в чем не виноват! Поэтому, гони, Тамара, на всю железку! Я не хочу, чтобы тебя задела шальная пуля. Трамвай быстро мчался по рельсам, не останавливаясь на светофорах. Выдалась минута подумать. Хотел я вернуть деду сапоги, - подумал я - а теперь - черта с два он от меня дождется! Поменьше бы таких активистов - побольше было бы порядка! Вдруг, я увидел впереди машину Петлиса. - Поднажми, Тамара! Мы должны догнать вон ту иномарку! Я вышел из кабины и встал на подножку. Из-под колес сыпались искры. Еще чуть-чуть... еще немного... ну... ну... Мы поравнялись с иномаркой. Ну, Пирпитум, давай! Я прыгнул и приземлился на крышу автомобиля, ухватившись руками за края открытого люка. Не теряя времени, я головой вниз проскользнул в него и упал между задним и передним сидениями. Я не очень удачно приземлился и не сразу смог поднять голову вверх, а ноги опустить вниз. - Вот видишь, Нина, - крикнул я угрожающим голосом, - от меня не уйдешь! Я уже было вылез, но тут машина резко затормозила и я снова застрял. Наконец я перевернулся как надо. - Что же ты... - я запнулся.
61
На меня смотрело дуло пистолета, а вместо Нины сидел незнакомый мужчина. - Руки вверх! - приказал он. Я узнал этот голос. Этот голос я слышал в первый раз, когда сидел в бочке в подвале дома Пулеплетова, а второй раз я слышал его, искаженный мегафоном, когда милиционеры окружили кафе "Летающие тарелки". И снова я слышал его, когда нас с Машей взяли в кольцо. Этот голос принадлежал капитану или майору милиции! Я попался! Я запрыгнул не в ту машину! - Между прочим, - сказал я, не поднимая рук, - у меня тоже есть пистолет и я держу его в руке. - Покажи, - сказал милиционер. Молниеносным движением, я выхватил из карманов оба пистолета и поднес к лицу капитана-майора. - Вот! Даже два!.. Кто кого?! Мы замерли с наставленными друг на друга пистолетами, пристально вглядываясь друг другу в глаза и напряженно ожидая той доли секунды, когда у одного из нас не выдержат нервы и он не нажмет на безжалостный холодный спусковой крючок. Время практически остановилось и не известно сколько мы так сидели, пока наконец капитан-майор не сказал: - Опусти свои пушки, парень, и давай поговорим спокойно. Сам же он пистолета не опускал. И я тоже не стал опускать. - Я вижу, что ты крепкий парень, - продолжал говорить майор. - Но после того, что ты устроил в тюрьме во время побега, каждый милиционер считает своим долгом застрелить тебя при задержании. И ты должен благодарить Бога, что тебе попался именно я. Никто другой не стал бы ждать, пока ты вылезешь из-под сидения, а уложил бы тебя сразу. Я очень тебе советую сдать оружие и поехать со мной куда надо. Даю тебе слово, что я доставлю тебя живым и здоровым и передам порядочным следователям. - Спасибо за заботу, - ответил я, - и за то, что вы не стали стрелять мне в спину, но мы с вами, кажется, в данную минуту находимся в одинаковом положении и даже, - я потряс двумя пистолетами, - у меня есть некоторое преимущество. Так что неизвестно - кто кому должен диктовать условия. - Брось, Пирпитум! - сказал капитан. - Ты натворил столько всего, что теперь за тобой гоняется вся муниципальная и вся федеральная милиция и тебя все равно поймают. Но в следующий раз у тебя не будет такой возможности. В следующий раз тебя просто прикончат при задержании. - Прошу прощения, - сказал я, - но чем я обязан такому хорошему с вашей стороны отношению? Почему это все хотят меня пристрелить, а вы нет? - Сам не пойму, но чем-то ты мне симпатичен. Может быть тем, что один смог навести такой переполох. Такие шухеры я видел только в кино и всегда думал, что только в кино такое и бывает. - Ну хорошо, раз вы такой благородный, - сказал я, - то давайте разойдемся мирно, чтобы у нас друг о друге остались наилучшие воспоминания. - Нет, так не выйдет. Я потомственный сыщик... Если я тебя отпущу, то я предам память своих предков, а хуже этого ничего нет. - Понимаю, - сказал я, оценив по достоинству благородство этого толстого человека. - Но и вы должны меня понять. Даже если вы доставите меня к хорошему следователю, меня все равно убьют. Какая мне разница - умирать при задержании или после того, как надо мной поиздеваются в тюрьме?.. Только находясь на воле я, может быть, смогу распутать этот клубок и узнать, кто является настоящим виновником всех преступлений, в которых обвиняют меня! - Ты хочешь сказать, что это не ты перерезал столько человек?! - Не я! Клянусь честью! Майор пристально на меня посмотрел и после небольшой паузы сказал: - Я очень долго работаю с криминальными элементами и за это время научился по глазам распознавать - врет человек или нет. Почему-то мне кажется, - он задумчиво посмотрел на пистолет, - что ты говоришь правду. И в то же время, мне трудно поверить в то, что ты совсем уж чист перед законом. - Разумеется, совершенно чистым перед законом я быть не могу, - ответил я, - я думаю, вообще не существует людей совершенно чистых перед законом... Например, вы выпиваете на службе. Майор удивился: - Откуда вы знаете? - он неожиданно перешел на вы. - Когда вы с вашими коллегами выпивали в подвале у Пулеплетова, я сидел в бочке. - Как вы там оказались? - Вы все равно не поверите. Я бы, во всяком случае, вам не поверил, будь вы на моем месте. - А вы попробуйте. - Хорошо, - сказал я, подумав. - Но прежде, давайте уж уберем тогда наши пистолеты. - Согласен. Мы спрятали пистолеты. Я вытащил сигарету, закурил и сказал: - История долгая. Не лучше ли нам отъехать куда-нибудь в сторонку, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
62
Мы доехали до тихой набережной, вышли и сели на скамейку. Вокруг никого не было, если не считать игравших у воды детей. Над водой кружились чайки, иногда ныряя в воду и выныривая из нее с серебристой рыбешкой в клюве. На подстриженных тополях сидели вороны и галки. Вороны громко каркали. Медленно проплыла мимо баржа "Инженер Киргизов". На палубе матрос играл на баяне и пел:
Обезьяну одну Я словил на охоте Долго плакала в клетке Моя шимпанзе Когда я увозил Ее на пароходе Из родимого края От верных друзей Когда я увозил Ее на пароходе Из родимого края От верных друзей
И однажды она Левой заднею лапой Прутья клетки погнула И спрыгнула прям в океан И в пучине морской Потонула макака И рыдали матросы И честь ей отдал капитан
И в пучине морской Потонула-а-а-а-а макака И рыдали матросы И честь ей отдал капита-а-ан
Неслась над рекой песня. Мы закурили. - Кстати, мы с вами до сих пор не познакомились, - сказал я. - Борис Андреевич Пирпитум. - Приходько Михаил Иванович. - Если не секрет, в каком вы звании? - Капитан. - Я так и подумал. - Почему это вы так подумали? - Не знаю, - я развел руками, - но когда я вас увидел, я сразу подумал либо вы капитан, либо майор. - Был майором, - Михаил Иванович затянулся и выпустил дым. - Разжаловали. - За что? - За это дело, - он вздохнул. - Понятно... Вы женаты? - Был. - И я тоже был. Одному, конечно, тяжело, но все-таки проще. - Тем более при моей работе, - кивнул Михаил Иванович и вздохнул. - Жена вот не выдержала и ушла... Всё время, говорила, ты дежуришь, и днем и ночью, а семья у тебя на втором месте. - И у меня тоже самое, - сказал я. - Ревновала меня к науке. Или, говорит, я или твоя дурацкая наука. Вот я науку и выбрал. С тех пор ни на ком не женился... Так... - я покрутил ладонью, - случайные связи... - Они самые, - Приходько покачал головой. Я затушил каблуком окурок. - Так вот, Михаил Иванович... Произошло со мной вот что...
63
Я начал рассказывать. По тому, как Михаил Иванович реагировал, я понимал, что он мне верит. Он крякал, вскакивал с лавки, расхаживая взад-вперед, в нужных местах смеялся, а в других делался очень серьезным. На всякий случай, я не стал рассказывать ему про мою первую встречу с демонами, потому что это выглядело уж очень неправдоподобным. Но когда я дошел до места, где я с помощью демонов освобождаюсь из тюрьмы, я понял, что не рассказать этого никак нельзя, иначе мне придется признаться, что это я перекусал всех охранников за шею. Михаил Иванович помрачнел. - Ну знаете ли!.. - сказал он. - До сих пор я вам верил, но теперь извините! Теперь мне кажется, что зря я вас сразу не арестовал. - Не верите? - я прищурился и поднял руку. - Вот оно это кольцо. - Ну и что?! Я за свою жизнь перевидал тысячи таких колец! - Хотите вызвать демонов? Михаил Иванович посмотрел на меня как на идиота. - Это как у Высоцкого? - хмыкнул он. - Что у Высоцкого? - В песне про джинна. Высоцкий вызывает джинна и просит его раздобыть вина. А джинн ему говорит - только, говорит, могу морды бить, а больше ничего не могу. - Неплохая идея, - сказал я и потер перстень один раз. Воздух завибрировал и перед нами появился пингвин-кровосос. Он сложил на животе крылья, поклонился и сказал: - Кар! Михаил Иванович вытаращил глаза и открыл рот. - Рекомендую, - сказал я, - пингвин-кровосос. Говорить по-человечески не умеет, но всё понимает. Я потер кольцо еще раз и перед нами появилась кровавая балерина. Балерина сделала реверанс. - Здравствуйте, хозяин, - сказала она и спрятала за щеки свои острые клыки. Михаил Иванович потянулся за пистолетом. - Не стоит, - остановил я его руку. - Во-первых, свинцовыми пулями их не убьешь, а во-вторых они не причинят нам никакого вреда, пока я владею кольцом. А теперь я хочу представить вам самого интеллигентного субъекта из этой компании. Я потер кольцо в третий раз и вызвал маркиза Бербезиля. Маркиз приложил шляпу к сердцу. - Салют, милорды! - сказал он. - Здравствуйте, маркиз, - сказал я. Михаил Иванович рассеянно кивнул. - Уважаемый Бербизиль, - продолжал я, - вот Михаил Иванович не верит, что я вышел из тюрьмы с вашей помощью. Он думает, что это я перекусал всех охранников. Скажите ему. - Ну, Михаил Иванович?! - Бербезиль развел руками. - Да как же вы можете не верить Борису Андреевичу?! Как же вы можете так думать?! Разве Борис Андреевич из таких?! Это всё мы покусали, вурдалаки несчастные! А Борис Андреевич не такой! Михаил Иванович вытащил из кармана носовой платок и промокнул им вспотевшее лицо. - Вы видите, - сказал я, показывая на вспотевшего капитана, - Михаилу Ивановичу жарко, он хочет выпить. Не могли бы вы, господа, сбегать в магазин и принести нам коньяку, - я вытащил из кармана рваную купюру и протянул маркизу. - Будет исполнено, - сказал маркиз. - Але-гоп! Монстры перевернулись в воздухе, превратились в трех забулдыг и отправились в магазин.
64
Приходько долго не мог прийти в себя. Он всему поверил. После того, как капитан увидел вампиров, он больше ни в чем не сомневался. Слишком уж сильный был у меня козырь. Он дослушал меня до конца, а когда я закончил, как раз вернулись из магазина вампиры с двумя бутылками армянского коньяку. Маркиз Бербезиль находился в приподнятом настроении. - Вот ваши деньги, - он протянул мне ту же самую купюру. - Представляете, Борис Андреевич, продавщица не хотели принимать у нас купюру! Они нам говорят: У вас купюра рваная. А я им говорю: А у вас халат рваный! Они посмотрели на свой халат, а у них в животе дырка насквозь! Ха-ха-ха! Засмеялся Бербезиль загробным смехом. А пингвин подпрыгнул и каркнул. - Гипноз! - маркиз поднял вверх палец. - Они в обморок упали, а мы забрали две бутылки за их такое хамство! - Мандарины, - сказала балерина, протягивая кулек Михаилу Ивановичу. Видно было, что Михаил Иванович побаивается брать мандарины из рук балерины. Я принял кулек сам. - Спасибо, друзья, - сказал я. - Можете испаряться. Монстры растворились в воздухе. - Черт! - спохватился я. - Нужно было их попросить стаканчики. - Я хотел потереть кольцо еще раз, но Михаил Иванович меня остановил. - Не нужно, - сказал он. - У меня есть, - и вытащил из кармана складной металлический стакан с крышечкой. Я откупорил бутылку и уже собирался разливать, когда услышал детский крик. - Тону! Тону! Помогите!
65
Один из мальчишек, игравших у берега, упал в воду и беспомощно барахтался. Я сунул бутылку Михаилу Ивановичу, разбежался и прыгнул в воду. Голова мальчишки скрылась под водой. Я нырнул. Вода была мутная. Мимо меня проплыла огромная щука. Я доплыл до дна и подхватил лежавшего в водорослях мальчишку. Мне едва хватило воздуха, чтобы всплыть. Вытащив ребенка на берег, я сделал ему искуственное дыхание, а Михаил Иванович растер мальчишке грудь коньяком, чтобы тот не простудился. - Вам тоже не помешает, вы весь мокрый, - Приходько протянул мне стакан. Я залпом выпил. - Ты, Борис, настоящий человек! - растроганно сказал он, переходя на ты. Клянусь, что я сделаю всё, чтобы помочь тебе выкарабкаться. А теперь, я предлагаю не ждать, когда придут родители и узнают в спасителе своего ребенка знаменитого убийцу, а поехать ко мне домой. К тому же, тебе нужно переодеться в сухое. Мы сели в машину и поехали к Михаилу Ивановичу. - Если хочешь, - предложил Приходько, - налей себе еще. - А ты? - спросил я, наливая стакан. - А я за рулем не пью, - отрезал капитан.
66
Михаил Иванович Приходько жил в старом, послевоенной постройки, доме на улице Песчаной, недалеко от кинотеатра "Ленинград". У него была однокомнатная квартира на третьем этаже. Типичная холостяцкая квартира. В комнате стояли письменный стол, платяной двустворчатый шкаф, телевизор с усами на тумбочке, железная кровать и два обшарпанных стула. На подоконнике торчал засохший кактус. Михаил Иванович достал из шкафа махровый халат и предложил мне переодеться в него, пока моя одежда будет сохнуть. Я переоделся в халат и мы прошли в кухню. В кухне, кроме плиты, стояли стол, холодильник "Саратов", пара табуреток и одинокий буфет. Стены были выкрашены салатовой краской. Над столом висел прошлогодний отрывной календарь. - Вот так и живем, - сказал Михаил Иванович, развешивая мою одежду на веревку. Я сел на табурет. Михаил Иванович зажарил глазунью, достал из холодильника банку шпрот, колбасу, помидоры, порезал хлеб. Ополоснул два стакана. Мы выпили. - Лихо тебе пришлось, - сказал он. - Я за свою жизнь повидал многое... но чтоб такое... - Михаил Иванович опустил вилку, положил мне руку на плечо и посмотрел серьезно. - Теперь ты не один... Вместе мы размотаем этот клубок и ты снова заживешь жизнью, которой должен жить. - Спасибо тебе, Миша, - ответил я, растрогавшись. - Если у нас получится бросай свою работу и мы с тобой будем делать научный бизнес. У меня недавно появились новые идеи и наработки. Если всё получится, то заработаем не хуже, чем на клее. - Спасибо, Боря, но не могу я работу бросить. Я же тебе говорил - у нас династия. Четыре поколения работы в угрозыске. Мой прадед, Павел Борисович Сизов, Камо арестовывал. - Ну?! Это, которого в тюрьме иголками протыкали, чтобы проверить, что он сумасшедший? - Ага. Хитрый был. Мазохист. Они ему иголки под ногти и ждали, что он страдать будет. А он кайфовал. Сидит себе, кайфует. Патологический, Приходько покрутил у виска пальцем. - Ну смотри, - я проткнул вилочкой шпротину. - А то, может, надумаешь? - Ладно, посмотрим, - Михаил Иванович завернул в рот огромный кусок яичницы и проглотил. - Замечательное блюдо. Сколько его ем, не надоедает. - Неплохое. Вдруг Михаил Иванович поперхнулся и засмеялся. - Если б мне кто-нибудь вчера сказал, что Пирпитум сам прыгнет ко мне в люк и мы с ним еще коньяки распивать будем, я бы не поверил! - А если б тебе сказали, что мы монстров за бутылкой пошлем? - я тоже засмеялся. - Даааа, - хохотал Михаил Иванович. Наконец мы успокоились и он сказал: - Отставить ха-ха. Поговорим о деле. Мы разлили остатки коньяка. - Как я думаю, - сказал капитан, - в самое ближайшее время меня должны вызвать на место твоего последнего преступления в квартиру Савинкова. Поступим так, ты ложись отдыхай, а я поеду. Как разузнаю что, приеду, расскажу. А дальше - по обстоятельствам. Зазвонил телефон. - О! - Михаил Иванович поднял палец. Он вытер руки об занавеску и снял трубку: - Приходько слушает!.. Так... Так... Да... Где это было?.. Так... Приклеил?.. Трупы есть?.. Нет?!.. Ну и ну!.. Во дает!.. Ну, раз трупов нет, то, я думаю, вы там сами разберетесь. А деда-киоскера завтра ко мне! Ну всё... Конец связи. - Михаил Иванович положил трубку. - По поводу перестрелки на площади Тельмана. - Я понял. - Между прочим, ты Тельману отстрелил нос. - Это еще вопрос - кто отстрелил Тельману нос - я или милиция. В случае чего, на мой клей элементарно приклеивается. - Я про твой клей много слышал, но сам никогда не пользовался... Камень клеится очень паршиво и я думаю, что даже твой клей не поможет. Твердые материалы клеются хреново. - А что, Михал Иваныч, стекло, по-твоему, твердый материал? - Твердый. - Смотри, - я взял два стакана, его и мой, склеил их на манер бинокля и отдал ему. - Попробуй. Михаил Иванович попытался разодрать их, но у него ничего не вышло. - Ё-моё! - сказал он, разглядывая стаканы на просвет. - Буду внукам показывать. Память от серийного убийцы. - Пользоваться клеем "Суперпирпитумс" может каждый, - я протянул Михаилу Ивановичу тюбик, - а не только серийный убийца. А что касается стаканов очень смешно, когда придут гости, приклеить их донышками к столу. - Ха-ха! Я понял! Сначала налить туда, они стаканы хватают, а стаканы приклеены! Ха-ха! Обязательно так сделаю! Зазвонил телефон. - Приходько слушает!.. Так... Так... Труп в ванной?!.. Так... Кто сообщил?.. Дежурный по подьезду?.. Так... Какой адрес?.. Улица Изумрудная?.. Еду! - Михаил Иванович положил трубку. - Ага! Убийство в ванной на Изумрудной! Понял? Я поехал. - А мне что делать? - Ложись спать, а я приеду, всё тебе расскажу.