Белогоров Александр. Проклятье колдуна

   – Ничего смешного! – строго сказал Иван Аркадьевич, оглядывая юных спортсменов. – Вот что бывает, когда переоцениваешь собственные силы и легкомысленно относишься к делу! Николай пришел поздно, не в форме, и вот вам результат! – Тренер любил иногда выдавать такие нравоучительные сентенции, которые ребята терпеть не могли. Уж лучше бы, в самом деле, ругался!
   – Соберись и попробуй еще! – обратился он к Коле, и мальчику показалось, что сквозь пышные седые усы Ивана Аркадьевича проглядывает улыбка. Похоже, тренер был даже доволен, что спортсмен был наказан за самоуверенность, но это случилось не на соревнованиях, а на тренировке, когда все еще можно поправить.
   На этот раз Коля подошел к прыжку со всей серьезностью, как будто собирался штурмовать рекордную для себя высоту. Тщательно прикинув расстояние, с которого удобнее начинать разбег, он представил себе предстоящий прыжок во всех деталях и только после этого приступил к выполнению упражнения. На этот раз все получилось еще хуже. До прыжка дело даже не дошло. Не добежав до перекладины, мальчик растянулся на дорожке, словно кто-то подставил ему подножку.
   – Соберись, Николай! – воскликнул Иван Аркадьевич, всплеснув руками от огорчения. – С таким отношением к делу на юношеском первенстве делать нечего! Сядь, приди в себя, пусть пока другие попробуют. Костя, давай! – обратился он уже к следующему прыгуну.
   Ребята один за другим взяли тренировочную высоту. К Колиному стыду, никто из них не допустил ошибки, никому не понадобился повторный прыжок. Не то чтобы он желал кому-то неудачи, но ощущать, что ты сегодня хуже всех, тем более, когда привык быть лучшим, было очень неприятно.
   – Николай, настроился? – спросил тренер, и, дождавшись Колиного кивка, скомандовал: – Давай, и переходим на следующую высоту!
   Коля снова тщательно приготовился к прыжку, с недовольством почувствовав, что ставшая уже привычной уверенность куда-то пропала. Зато спортивная злость разгорелась не на шутку. Он представил себе, как перелетает над планкой с большим запасом, продемонстрировав, кто здесь лучший легкоатлет, и пружинистым, постепенно ускоряющимся шагом начал разбег. Уже в процессе бега ему показалось, что что-то идет не так, но, не желая останавливаться и начинать заново, давая новый повод для смеха и шуток, продолжил движение. Только начав прыжок, мальчик понял, в чем было дело. Обувь на многострадальной ноге просто развязалась и свалилась в полете. Сделав рефлекторное движение, чтобы сохранить ее на ноге, Коля снова сбил планку и приземлился вместе с ней и кроссовкой, описавшей живописную дугу в воздухе и угодившей к тому же ему по голове. На этот раз от улыбки не удержался даже Иван Аркадьевич, но тут же придал лицу суровое выражение.
   – Ты трижды не взял высоту и, если бы это были соревнования, уже выбыл бы из них с баранкой! – сердито заявил он. – Не проследить за экипировкой в решающий момент – это вопиющий непрофессионализм! – Тренер собрался с мыслями и добавил: – Сегодня ты будешь выполнять беговые упражнения, а остальные продолжат прыжки.
   Иван Аркадьевич знал, что Коле нужно готовиться к юношескому чемпионату, где именно на него возлагались самые большие надежды, но решил, что такая воспитательная мера будет полезнее еще одной тренировки. Он считал, что с техникой у юного прыгуна все в порядке, а все проблемы идут от психологии или, попросту говоря, от зазнайства. В результате Коля, пока другие прыгали, в одиночку наматывал круги по стадиону, чуть не плача от досады. Ему вдруг вспомнились слова про «горький плач», и от этого ощущение обиды нахлынуло с новой силой.
   Когда тренировка, казавшаяся на этот раз нескончаемой, наконец завершилась, Коля быстро переоделся, постаравшись успеть сделать это раньше товарищей по секции, чтобы не выслушивать их подначки, и почти что выбежал на улицу. Недовольство собой и этим неудачным днем, а также усилившееся чувство голода заставляли идти домой как можно быстрее.
   Мальчик пытался собраться с мыслями и не замечал почти ничего вокруг, как вдруг почувствовал довольно неприятный удар по голове, словно в него запустили снежком. Он огляделся по сторонам, чтобы понять, что это было, и в случае чего разобраться с обидчиком, и вдруг получил новый удар, а за ним еще и еще… Не прошло и нескольких секунд, как вокруг забарабанили по асфальту огромные градины размером с крупный виноград. Прохожие разбегались во все стороны, стараясь скрыться от внезапной непогоды в каком-нибудь подъезде и прикрывая головы сумками, портфелями и всем, что было в руках.
   Оценив расстояние до дома, Коля, прикрыв голову сумкой со спортивной формой, помчался вперед. Прятаться, находясь от дома в пяти минутах ходьбы, казалось глупым. Однако вскоре, получив немало ощутимых ударов по разным частям тела, он уже усомнился в правильности своего решения, продолжая, однако, следовать ему из какого-то непонятного упрямства. Уж очень разозлила его сегодняшняя погода своими резкими переменами, как будто подготовленными специально для него. Около дома он слегка замешкался, доставая ключ от подъезда, и за полминуты поисков увидел, как припаркованные рядом машины получили от градин ощутимый урон. Наконец дверь была открыта, и мальчик с облегчением скрылся в подъезде. Несколько секунд он прислушивался к раздававшимся с улицы ударам, но затем все смолкло. Выглянув из любопытства, Коля с удивлением убедился, что град закончился, и только быстро тающие на асфальте градины и разбитое стекло соседского автомобиля, чья сигнализация отчаянно верещала, словно жалуясь на свою беду и взывая о помощи, напоминали о недавнем катаклизме.
   Легко взбежав на второй этаж (какая-никакая, но тоже тренировка), мальчик открыл дверь квартиры, бросил в угол сумку и позвал Джека. Он подумал, что раз град кончился, неплохо бы выгулять пса до того, как засесть за уроки. К тому же по сегодняшней погоде никто – ни синоптик, ни гадалка – не смогли бы предсказать, когда ждать следующих осадков.
   Джек, выбежавший было навстречу с радостным повизгиванием, вдруг остановился в паре метров от хозяина, точно наткнулся на какую-то невидимую стену, и жалобно заскулил. Удивленный и расстроенный, Коля присел на корточки и принялся разговаривать с собакой успокаивающим тоном. Джек смотрел на него большими, влажными и, как казалось, тоскливыми и понимающими глазами, но ближе подойти никак не решался.
   Убедившись в бесплодности своих попыток, Коля, чье настроение было безнадежно испорчено, наскоро умывшись и перекусив, засел за домашнее задание. Время от времени он поглядывал на пса, который улегся у двери и не сводил с хозяина грустного взгляда. Джек как будто его охранял, и мальчик, спустя некоторое время, стал испытывать от этого постепенно нарастающее беспокойство. Ему вдруг стало казаться, что собака караулит кого-то или что-то неспроста. В голову вместо уроков полезли мысли о вчерашнем загадочном происшествии и сегодняшних невзгодах.
   Чтобы прийти в себя, мальчик решил освежиться, вдохнув немного свежего воздуха. Он поднялся с места, повернул оконную ручку, и в этот момент сильнейший порыв ветра резко распахнул окно. Не готовый к такому повороту событий, Коля получил довольно ощутимый удар оконной рамой, не удержался на ногах и растянулся на полу. Другая половина оконной рамы с такой силой ударилась о стену, что стекло раскололось на несколько неравных частей причудливой формы. Одна из них, не удержавшись на месте, вонзилась в пол точно между пальцами Колиной левой руки. У мальчика, видевшего полет осколка как будто в замедленной съемке, внутри все похолодело: упади он на сантиметр левее или правее, Коля неминуемо остался бы без пальца.
   Ветер загулял по комнате, он разметал листы бумаги, как осенние листья, и перевернул страницы тетрадей и учебника, словно собирался сделать домашнее задание за мальчика. Все это сопровождалось оглушительным лаем и рычанием Джека, подбежавшего к окну и как будто ожидавшего, что именно оттуда в дом может ворваться злоумышленник.
   Коля поднялся на ноги и, преодолевая сопротивление ветра, достигшего почти что ураганной силы, добрался до окна и закрыл уцелевшую его часть. Он затворил и вторую, хотя толку от нее теперь было совсем немного. Рассудив, что с окном надо что-то делать, мальчик бегом направился в кладовку, где лежали отцовские инструменты и где, как он помнил, были какие-то листы фанеры. Найдя их на месте и прихватив с собой молоток и гвозди, Коля вернулся в комнату, где утихший было ветер загулял с новой силой.
   Подойти к окну с большим листом фанеры, преодолевая его сопротивление, оказалось задачей архисложной. Мальчику сразу вспомнились книги о морских приключениях прошлых веков, в которых парусным судам приходилось идти наперекор стихии. Насколько он помнил Жюля Верна и других авторов, в этом случае следовало убрать паруса, но вся проблема состояла в том, что фанеру, выполнявшую сейчас роль паруса, сложить было невозможно. Догадавшись, правда не сразу, повернуть ее торцом к окну, Коля двинулся по направлению к цели. Дойдя до окна, он остановился. Фанерный лист следовало повернуть и прибить к раме, но ветер едва ли позволил бы провести эту нехитрую при нормальных условиях операцию.
   Пока мальчик соображал, как ему поступить, входная дверь отворилась. Ветер как будто подкарауливал этот момент сквозняка. Задув со всей мощью, он оторвал Колю от пола и понес на листе фанеры через комнату, словно Хоттабыча на ковре-самолете. Неудачливый пилот перевернулся в воздухе и упал на спину. Такое падение могло закончиться серьезной травмой, но его смягчило что-то мягкое. Мгновение спустя мальчик понял, что слегка придавил Джека. Тот был крупной и выносливой собакой, но, естественно, удар принес ему ощутимую боль. Горестно завизжав, пес выскочил из комнаты, но, к счастью, достаточно бодро, чтобы исключить вариант перелома или чего-то похуже.
   Вбежавший в комнату папа застал картину полного разгрома. Ветер с его появлением слегка приутих, как нашкодивший школьник при появлении взрослых.
   – Так, держи молоток и гвозди, – скомандовал отец, оценив обстановку и решив отложить разбирательство до устранения причины.
   Взяв фанерный лист и прикинув его размеры, он потребовал принести пилу и рулетку. Работа закипела, и уже спустя минут десять зияющая дыра на месте стекла была заделана. После того, как были выброшены осколки и водружены на место предметы, сорванные ветром, папа потребовал рассказать, что же здесь, собственно, произошло. Против ожидания он даже не слишком сердился на сына, успев оценить силу ветра, едва не сбившего его с ног на подходе к комнате.
   Объяснившись с родителем, который, оценив Колино состояние, махнул рукой и решил погулять с Джеком сам, тем более что нежелание пса подходить к хозяину он объяснил недавним падением на него, мальчик отправился в душ. И грудь, и спина слегка ныли, но серьезных синяков на теле не оказалось, так что Коля решил, что отделался, так сказать, легким испугом. А вот пятно на ноге слегка разрослось и приобрело коричневатый оттенок. Кроме того, оно как будто стало походить на единицу. Решив, что это вызвано новым столкновением со злосчастным камнем, мальчик вытерся, оделся и вышел из ванной. Он чувствовал себя очень уставшим и мечтал только о том, чтобы поскорее завалиться спать, но недоделанное домашнее задание звало к письменному столу.

День второй

   На следующее утро Коля снова поднялся с постели с большим трудом. Все мышцы после вчерашней борьбы с непогодой немилосердно ныли, как в те далекие времена, когда он только начинал заниматься спортом. К тому же прогулки под дождем и снегом не прошли даром; начинался насморк, и горло немного болело. Накануне ответственных соревнований простуда была совсем ни к чему. Поэтому после завтрака мальчик принял ударную дозу витамина C и тщательно прополоскал горло.
   Решив перестраховаться, он оделся потеплее и позвал Джека. Пес, как и накануне, не выказывал никакого желания отправляться на столь любимую обычно прогулку. Такие капризы уже несколько надоели Коле; ведь ветеринар сказал, что с его питомцем все в порядке. Поэтому мальчик решительно пристегнул поводок к ошейнику поскуливавшего животного и потащил его, слегка упиравшегося, за дверь. Поняв, что прогулки не избежать, Джек смирился со своей участью, но, едва они вышли из подъезда, отбежал настолько далеко, как только позволял поводок, словно стараясь держаться от хозяина подальше. Так что прогулка вышла совсем невеселой и короткой. Слегка обиженный таким поведением пса, Коля быстро отвел его домой и отправился в школу пораньше.
   Памятуя о вчерашних катаклизмах, он то и дело подозрительно поглядывал на небо, но оно оставалось ясным, явно не собираясь насылать на прохожих ни снег, ни дождь, ни град, да и ветер оставался очень умеренным. Коля, привыкший ходить быстрым спортивным шагом, даже немного запарился в своей утепленной одежде, пока дошел до школьного здания.
   Сбросив сумку на парту в еще пустом классе и повесив другую, со спортивной одеждой, на стул, мальчик отошел на пару минут. Когда он вернулся, в комнате уже находились несколько ребят, а его сумка валялась на полу раскрытой. Из нее выглядывали тетради и учебники, а карандаш и вовсе докатился до самой доски.
   – Ну, кому здесь жить надоело?! – воскликнул рассердившийся Коля. – Хоть бы подняли и на место положили.
   Он оглядел одноклассников, но среди четверых, находившихся сейчас в классе вместе с ним, трое были девчонками, а четвертый – Виталик, «ботаник», который едва ли отважился бы так поступить с вещами главного классного спортсмена. Предположить, что кто-то из них устроил этот маленький разгром, казалось крайне нелепым.
   – Здесь все так и было, а я первая пришла, – ответила за всех Света, его соседка по дому.
   – Сам же все и свалил. Аккуратнее надо, Коленька. А то и допрыгаться можешь, – подхватила Люда, отличавшаяся вредностью и острым языком. Ее подруги прыснули, а Виталик, уткнувшись в книгу, прятал улыбку.
   – Девочки, ну нельзя же так с будущим чемпионом! – подхватила Аня. – Он же обидится и как прыгнет!