Белокопытов Александр. Своя рыба и река

   - Верю, дядя. А фуражки пока не надо. Если уж во что серьезное ввяжусь, тогда возьму. А пока - носи, - Митя глубоко вздохнул. Егo обуревали разные мысли: и о природе, и о мире вообще, в котором они, маленькие защитники, живут и скачут, как кузнечики, и стрекочут, а кто-нибудь придет и насадит их на крючок, и все... - Митя покосился на Емельяныча.
   - А вот еще ученые говорят, что земля круглая, на ниточке висит...
   - Ну и что? - сразу насторожился дядя.
   - Ты-то в это веришь?
   - Ну они же все доказывают, по полочкам раскладывают... У них это... доказательная база.
   - Ага, база у них... Ты только лопухи развесь, они уж тут как тут, эти ученые обделанные, все тебе объяснили, все рассказали, чтоб ты сам много не думал, а то вдруг додумаешься до того, до чего у них у самих ума не хватило...
   - Ну так они же работают! У них - и кабинеты отдельные, и колбы с пробирками, они и в белых халатах, как врачи, ходят...
   Митя решительно пресек дядю:
   - Я так думаю, что все они врут, заврались эти ученые - в говне моченые! А земля на самом деле не круглая, а плоская, как блин, только потолще, плашмя лежит... Вот так, - и слепил в воздухе блин.
   Емельяныч поднялся и заходил кругами...
   - Значит, и край есть?
   - Есть, а куда же он денется? Край у всего есть... Только я там, правда, не был.
   - Я тоже, - грустно поддакнул дядя.
   - А лучше и не надо, неизвестно, что там... А то заглянешь туда и навернешься... - Митя поежился.
   И Емельяныч дернул плечами, ему тоже стало страшно, интересно, но страшно.
   - А вот на чем же она тогда держится, земля, блин-то этот твой? Загадки и тайны он любил не меньше Мити, а уж касательно мироустройства особенно.
   - А вот этого никто не знает, может, снизу ветра поддувают, или еще чего... Это не нашего ума дело, - тихо и внятно приговорил Митя, он стоял перед чем-то непостижимым и грандиозным и чувствовал себя голым, как в бане.
   - Значит, и Бог есть? - дядя сделал брови шалашиком.
   Митя заволновался:
   - Не буду говорить, что - нет, не знаю, но ведь черт-то есть! Точно! Людьми это неоднократно доказано, а мной подтверждено! Значит, и Бог есть. Без него бы и травинка весной не росла...
   После этих важных слов и открытий они идут пить чай с баранками. Пьют подолгу, вприкуску с колотым сахаром, сладко прихлебывая и жмурясь, пока не пробьет пот. А потом, блаженно сев на крыльце, еще много, умно и культурно разговаривают. И главное - без споров и дискуссий, им спорить-то не о чем, все предельно ясно. Напоследок Емельяныч говорит Мите, что дядья для племянников, после отцов, конечно, - первые в мире. Чтоб не забывал, приходил, а то он один-одинешенек.
   Домой Митя бредет уже в первых сумерках... В голове у него легкий шум от разговоров, раздумий и переживаний. Емельяныч еще курит на крыльце, Митя крадется по огородам, задами, он не курит, не предпочитает эту заразу.
   Дома у него некоторый скандальчик по поводу непредвиденной задержки, обычное дело... жена видит Митины пустые руки и сразу наваливается на него:
   - Ты где был-то, а? Ты зачем, полоумный, ходил-то?..
   Митя начинает напрягать голову: за чем же он ходил, интересно? И резко отвечает:
   - За чем ходил - не твоего ума дело!
   - Все там переговорил, или нет? А известка где?
   - Ах известка! - обрадовался Митя, что вспомнил. - А известочку твою водой залили, размешали и поставили, чтоб настоялась. А завтра вам ее доставят прямо на спецмашине с почетным караулом. Сам Емельяныч, ровно в шесть ноль-ноль. Будьте готовы, ваше величество!
   - Вот же дурак, а? Ну дурак-дураком, пошел за известкой, а только грязи на калошах приволок! Ты зачем мои-то калоши одел, а свои спрятал? Чтоб твои целехоньки были, а мои - прохудились? Ну идиот, а!
   Мите не нравится, когда его ругают, он отбрыкивается, сыплет незло матюжками, даже угрожает. Жена ругается, как заведенная, но тоже без особой злости, что толку.
   - Ну и идиот же! Матюжок! Матерщинник проклятый! Паук кривоногий! Плетет сети и плетет, только никого поймать не может... Меня только одну и поймал... И терзает меня, пьет мою кровь, всю уже выпил... Вот паук так паук!
   Тогда Митя пугает ее, угрожает ей самой страшной, по его мнению, карой:
   - Уйду от тебя с концами! На гору уйду, выкопаю землянку и буду жить-поживать, а тебе кукиши показывать. Вот и радуйся тогда! - "Горой" и "землянкой" Митя пугает ее часто, это у него контраргумент.
   После этого они замолкают, все без толку, да и оба за день умаялись. Потом садятся ужинать. Ужинают, чем Бог послал, и спать ложаться...
   Митя идет в свою половину, на кровать, она - на лежанку, в свой угол. Митя натягивает на голову одеяло, скрипит пружинами, вздыхает и улыбается: ладно, сегодня не померли, может, и завтра не помрем... И еще - уже сквозь сон - успевает подумать: "Надо на речку сходить, пескарей половить... А то пацан всех пескарей переловит, больно шустрый... Мне не оставит..." - и скоро захрапит сладко... А с лежанки ему жена отвечает, тоже подхрапывает.
   Так и живут они душа в душу уже сорок лет с гаком. Только детей у них нет. Не родились почему-то. Ну и ладно, им и без детей хорошо.
   А газету Митя действительно выписывает - местную, потому что в ней, на его взгляд, самая полная и объективная информация, чтоб быть человеку в курсе событий. Он и в библиотеку когда-то ходил, потом перестал - надоело, своей мудрости в голове хватает: думать не передумать, чужие бредни читать некогда.
   ПО-РОДСТВЕННОМУ
   Собрались трое в город, мужчины, родственники. Двое - родные братья, третий - так себе, седьмая вода на киселе. Поехали по серьезному делу: к легковой машине покрышки купить, детишкам школьные принадлежности к школе, себе кой-чего по мелочи - там все дешевле. Женщины строго-настрого им наказали, чтоб там нигде пить не вздумали, уж лучше дома потом выпьют, как приедут. А они рассмеялись, сказали, что среди них дураков нет, дураки в другом месте.
   Сели в автобус, едут, радуются. Тут один из них возьми да и вынь из рукава бутылку водки: смазать, чтоб легче ехалось и за все хорошее. Ну что, делать нечего, решили смазать, ведь за все хорошее - это не за плохое. Смазали, стали о покупках говорить, так за разговорами с ветерком и доехали.
   Пошли на барахолку, и опять тот, который седьмая вода на киселе, возьми да и купи еще бутылку водки: чтоб зорче смотрелось, чтоб хороший товар от плохого отличить. А им что, им - это ничего, выпили аккуратно в стороне в три подхода прямо из горлышка.
   Пошли дальше смотреть, прицениваться. Родные братья ходят серьезные они главные покупатели, неторопливо смотрят. А товара много: и китайского, и своего родного, покупай, что душе угодно, и цены приемлемые. А третий родственник вьюном вьется, все цены уже узнал, везде приценился, со всеми перезнакомился. Лезет, пристает к ним: "Давайте, - говорит, - еще третью сообразим!" Они: "Нет, баста, теперь уж дома выпьем".
   А он пристал как банный лист: давай да давай! Вьется перед ними, как змей кольцами, и намекает: он-де их угостил, а они не хотят, вроде как не уважают, нехорошо, не по-родственному. И чтоб обратно хорошо ехалось. "Ладно, - скрепя сердце, согласились братья, - и мы тебя угостим, коли так, чтоб хорошо обратно ехалось".
   Договорились с продавцами насчет покрышек, через полчаса подойдут. Взяли бутылку, пошли за барахолку, за ряды. Пока шли, родственник два раза перемигнулся - уже с бабенкой познакомился. Бабенка - девчонка совсем молодая, только лицо уставшее и вся какая-то неухоженная, потрепанная. Уже с собой ее ведет, знакомая, говорит, вместе на курсах учились. Хмыкнули братья, не понравилось им это, да делать нечего - пусть посидит с ними, если на курсах вместе учились. Родственник-то, он еще неженатый. Ему скоро четвертый десяток разменивать, а он все никак никуда не пристанет, живет, как ветер в поле.
   Ладно, сели, стали выпивать, сало на газетке разложили. И девчонке поднесли. Видно, руки-то у нее с похмелья трясутся... Где этo они с ней, на каких курсах учились?.. А родственник ерзает, как на шиле сидит, то с одной стороны ее приобнимет, то с другой, шепчет что-то на ухо. А она только вздрагивает худыми плечиками и улыбается. Глядят на все это братья мрачно, не нравится им, да ладно, он же неженатый, пусть. Сейчас допьют и уйдут.
   Только допили бутылку, собрались вставать и уходить, а девчонка эта враз распластала на себе блузку, упала навзничь и давай кричать: "Ой, помогите!" Что такое?! Не успели братья подняться, отряхнуться, а к ним уже двое бегут, парни молодые, здоровые. Они - ней: "Ты что это, девка, сдурела что ли!" А она еще пуще заливается да в пыли катается с боку на бок... Тут с другой стороны еще трое выскочило. Тоже защитники.
   "Ну, влипли!" - думают братья. Так и вышло. Налетели мужики с кулаками и ничего слышать не хотят. А родственник-то их исчез сразу, как сквозь землю провалился. "Все, купили, брат, колеса, - говорит один, - становись спина к спине, обороняться будем". Стали они спина к спине, а как же иначе, на голом месте находятся. И пошло-поехало. Началась куча мала и зубодробиловка. Минут через пятнадцать и милиция появилась...
   А жены их ждут-пождут дома: нет мужиков. Что-то долго задерживаются. Сами смеются: Haвернoe, покупок много, везти тяжело. Опять ждут-пождут, уже вечер, коров пригнали, выглянут: ни мужиков, ни колес. Уже не до смеха.
   Дождались только на следующий день, в полдень. Приехали мрачныe оба, без покупок, злые. Те на них с криком: ах вы, такие-сякие, но скоро отступились, поняли, что произошло что-то нехорошее и лучше их пока не трогать. Хорошо хоть живые вернулись. Те коротко объяснили, что действительно в нехорошее дело вляпались, в бандитскую разборку попали. Как сами живые остались - неизвестно. Ладно, деньги - дело наживное, главное, голова на плечах цела. Попугали женщин, те и притихли. Сами умылись с дороги, переоделись, пошли родственника навестить, по-родственному.
   А произошло вот что. Забрали их в милицию. И девчонку эту, и парня одного, муж он ей оказался, остальные разбежались. Привезли, протокол составили: пьяная драка и попытка изнасилования. Девка заявление написала. А это уже страшно, это - срок. Они объясняют офицеру, что на самом деле все не так было, что это она сама представление устраивала, а он - ни в какую. Ночевали в каталажке. Наутро едва уломали бабенку заявление забрать, отдали деньги какие были, себе только на штраф оставили и на обратную дорогу.
   Пришли к родственнику. Нет родственничка дома. И не видел никто. Как уехал, так и не было. Жалко - не было, хотели ему ноги вместе с головой оторвать по-родственному. Повезло тому. Только через неделю появился. В соседней деревне прятался у тетки, пока деньги не вышли.
   Они за это время уже остыли. Так рассудили: пусть живет, небо коптит. Родная кровь - этo родная кровь, а он им никакой не брат и не родственник. Седьмая вода - она и есть седьмая. Что с нее взять? Сказали только, чтобы ближе чем за десять метров не подходил.
   МАШИНА И ЛОШАДКА
   Один лихой парень всю жизнь мечтал машину иметь - легковой автомобиль. С детства еще, с юности. Наконоц, купил в сорок лет, по случаю. Всю разбитую, недорого. Ну, ничего, подшаманил, стал понемногу ездить. Решил ночами колымить, подвозить людей, и людям - хорошо - добрались они с ветерком до дома в ночное время, и ему неплохо - заработал деньжонок, сшиб копейку.
   Поехал в первую ночь - и правда! - удалось немного заработать. Подвез троих пьяных, они пешком шпарили, а пьяному человеку ничего не жалко, лишь бы побыстрее дома на перину завалиться. Потом еще парочку подвез: мужик чужую жену до дома провожал, загостилась она основательно. Пощупал деньги в кармане, обрадовался: вот здорово, так, глядишь, и разбогатею! Больше клиентов не попалось. Ну, на нет и суда нет.
   Пока домой возвращался, решил пивка выпить, а то сухость в горле непонятная, прополоскать его надо. Купил в ночном киоске, выпил пивка, а оно вдруг запрыгало, зарычало в желудке! Что такое? Наверное, кислое попалось. Решил он тогда его водкой укрепить. Укрепил хорошо, перестало пиво рычать.
   Поехал домой, а как доехал - не помнит. Пока машину ставил под окна, всю свою разбитую - заново разбил. Когда разворачивался, задом в мусорные баки ткнулся, да так хорошо, со скрежетом, а передом в чужой гараж угодил. Хотел с шиком развернуться, красиво. Не получилось. А он всегда был лихачом, даже когда еще на велосипеде ездил.
   Утром люди поглядели.
   - Да-а-а, - сказали, - однако, парень, машину тебе лучше не иметь вовсе, тебе только на лошади ездить, задом наперед...
   Стал он с тех пор о лошади мечтать. А что? Лошадь - очень даже хорошо завести. Потом и колясочку соорудить на резиновом ходу, типа шарабанчика, и возить желающих. А от желающих, наверное, отбоя не будет. Всe-таки лошадь нынче и в деревне большая редкость, а машиной никого не удивишь.
   То свадебку, молодых, посадил да подвез, можно с лентами, с бубенцами, будет им потом, на золотой свадьбе, что вспомнить. Или местных олигархов прокатил, они до этого дела падкие, особенно когда шары зальют. Хотят, чтоб все у них иначе, чем у других было. Едут в шарабане - вроде как купцы гуляют в добрые старые времена, а на задке граммофон наяривает... Так что, золотые денечки настанут.
   Правда, жена его в этом начинании пока не поддерживает, губы кривит, Нy да ладно, с женой он разберется. Да что вообще с жен-то взять, кто-нибудь умных жен-то видел? Никто не видел. Тогда и говорить не о чем. Покупать лошадь - и дело с концом. Вон и соседи советуют, все интересуются:
   - Нy что, Вова, скоро лошадь купишь?
   - Скоро, - отвечает.
   А что, возьмет и купит всем назло. И. главное - экологически чисто и на бензин тратиться не надо. Так что, как не крути, а лошадка-то всяко лучше автомобиля.
   О ДЕТЯХ
   В собесе - в отделе социального обеспечения - многолюдно, толкотня с утра... В основном пенсионеры, но и молодых много, кто за субсидией, кто за пособием. Разные очереди в разные кабинеты... Все волнуются по поводу и без повода, зорко следят, чтоб никто со стороны в очередь не пролез. А то много тут таких шастает, которые везде без очереди норовят пройти. Так что все -на нервах. А как же без нервов? Никто за красивые глазки тебе эту субсидию в карман не положит. Тут надо попыхтеть, не один порог оббить, все необходимые бумаги собрать, а уж потом - сюда, к инспектору, доказывать, что ты законное право на нее имеешь. А чужих денег тебе не надо, ты за чужой счет жить не привык, ты свое получить желаешь.
   Так что у всех бумаги в руках: справки и выписки разные, у кого - в папочке, у кого - в газетке, боятся, как бы не потерять, А потерять их никак нельзя, они на вес золота. Пока стоят в очереди, разговаривают кто о чем, чтоб время быстрее шло.
   Одни подобрались в кучку по интересу, - и старые, и молодые, - о детях и внуках беседуют. Рассказывают у кого какие, радуются, хорошо, говорят, тем, у кого дети есть. Дети - цветы жизни. А у кого нет, говорят, - плохо.
   - Это почему же плохо? - вклинивается в разговор незнакомая женщина, приезжая, наверное. - Еще неизвестно в кого эти дети потом вырастут. Ты с ними нянчишься, себе в куске хлеба отказываешь, все им, а они потом вырастут и отблагодарят: тебя из квартиры выгонят, на помойку снесут, или, хуже того, убьют! Вот тебе и детки! Мало ли таких случаев?
   Все как-то сразу неловко замолчали, закряхтели и полезли в бумагах покапаться, поглядеть - все ли цело... Да, действительно, дети - хорошо, без них - никуда, спору нет, да вот в кого они потом вырастут? Что хорошего и доброго совершат, будут ли также родителей своих любить? Вот тут и вправду стоит призадуматься. Вопрос, как говорится, остается открытым.
   ЖЕЛЕЗНЫЕ РУКАВИЦЫ
   Жил один мужик, и были у него голуби на голубятне. Он их лелеял и холил, души в них не чаял. Никого у него ближе не было.
   И повадились на голубятню коты лазить и голубей душить. Сильно мужик за это котов невзлюбил. Придет он утром на голубятню, а голуби передушены. Ох, и сильно он на котов обиделся, осерчал!
   А у него была железная рукавица. Стал он тогда надевать ее на руку и котов по ночам караулить. Как только кот какой полезет на голубятню, он его - хвать! - сдавливал железной рукавицей и об угол. Чуть не до смерти зашибал. А кота только и можно взять, что железной рукавицей, иначе никак. Много он так котов передавил.
   И вот приехал к ним в деревню один мужичок жить. И был у этого мужичка кот Васька - большой пакостник, а он его сильно любил, потому что у него никого больше не было: ни родни, ни знакомых. Прослышал Васька про голубей на голубятне и чуть не в первую ночь отправился на охоту, кого просто придушить, а кем и полакомиться.
   Только залез на голубятню, а мужик-то хвать его железной рукавицей, придавил маленько и об угол! Чуть до смерти не зашиб, едва Васька домой убрался...
   А наутро мужичок, Васькин хозяин, пошел выяснять, кто это его кота изувечил, чуть до смерти не зашиб? Вон, Васька мой, говорит, на кровати лежит, отлеживается, вся голова разбита, забинтована, и есть не встает.
   Вышел он на площадь и спрашивает:
   - Кто это моего Ваську изувечил?
   Услышал это мужик-голубятник, надел железную рукавицу и пошел на улицу...
   - Я, - говорит, - Ваську твоего уделал, да видать мало, раз сам хозяин за добавкой пришел.
   Стали они лицом к лицу и смотрят испытующе друг на друга: ну-ну... У мужика-то на руке железная рукавица, страшная, а у мужичка-то - ничего, пусто. Только он не из робкого десятка оказался.
   - Васька, - говорит, - мне родной человек, он мне всех заменяет, а ты его изувечил.
   А мужик говорит:
   - Мне на твоего Ваську начхать, мне мои голуби всех дороже, и тебя вместе с котом твоим!
   Никак у них хорошего разговора не получается, не могут договориться. Один Ваську хвалит, другой - голубей. Нy все, значит быть большой беде побоищу и кровище, никто уступать не хочет. Уже и люди вокруг собрались, смотрят - плохо дело, и никак их не унять.
   Поднял мужик руку в железной рукавице и пошел на мужичка... А мужичок сунул руку в карман и тоже железную рукавицу вытащил, только на другую руку. Что такое? Интересно стало мужику: у него рукавица - на одну руку, у мужичка - на другую, и похожи, как близнецы.
   - Откуда у тебя железная рукавица? - спрашивает.
   - Мне отец связал, когда я еще ребенком был, - отвечает мужичок. - А у тебя откуда?
   - И мне отец связал, когда я маленький был. Сказал: "Когда вырастешь, она тебе заступа будет". И еще сказал, что точно такая же рукавица, только на другую руку, у брата твоего есть. Как увидешь ты человека с такой же рукавицей, так и знай, что это и есть твой родной брат.
   - И мне так сказал, - улыбнулся мужичок.
   Как узнали они друг друга, так обнялись и расцеловались. А отец их в свое время по всей России ездил, в разных местах жил, работал, и была у него еще одна семья.
   Стали мужик с мужичком вместе жить и хозяйствовать, как-никак они родные братья. На исходе жизни встретились наконец. И хорошо. Вдвоем и помирать не страшно. Мужик стал по-прежнему голубями заниматься, а мужичок другими делами. А Ваське строго-настрого наказали, чтоб к голубям не лазил. Васька все понял, он кот-то умный был, перестал пакостничать, стал только мышей ловить.
   Так две рукавицы вместе сошлись, а братья друг друга нашли.
   "Рыбаки ловили рыбу - а поймали рака! Началась меж рыбаков за добычу драка... Каждый тянет на себя: кто - клешню, кто - ногу... Вызывать пришлось OMOН раку на подмогу!" - это только присказка, а бывалые рыбацкие случаи - впереди. Правда, сам я не ловил, я на печи лежал да подслушивал в одно ухо влетало, в другое вылетало - с меня взятки гладки.
   НАЛИМ-ГЕНЕРАЛ
   Уж на что охотники - вруны из врунов, а рыбаки - еще хлеще! Так, бывает, воду взбаламутят, а в воде-то, может, и не было никого сроду, неводишко вытянули, а там пусто: ила горсть и тины хвост...
   Один самый знаменитый и отчаянный рыбак собрал в кружок рыбаков рангом пониже и давай рассказывать, просвящать их, уму-разуму учить:
   - Пошел я как-то зимой на рыбалку... На налима. А в январе у них свадьбы, они хорошо клюют. А зима снежная, буранная выдалась, снегу выше крыши намело. Но ничего, подобрался я к реке, нашел омуток и прорубь продолбил. Опустил в воду леску, на крючке червяк болтается, все как положено. А у меня всегда на зиму ведро с землей в сенях сохраняется, а в земле - червячки. Хорошему рыбаку без наживки круглый год нельзя оставаться, дело известное. А леску я к черенку от лопаты привязал и поперек его положил, а то вдруг здоровый клюнет, чтоб не утащил.
   Наутро пришел проверять, стал тянуть - а там тяжесть неподъемная точно, здоровый налимище попался! Да такой здоровяк, что морда в прорубь не проходит. Пришлось ее топором еще раз обрабатывать, чтоб пролез. Весь я упарился, пока его на лед выволок... А он и правда мордоворот, пуда на полтора будет, усы - во! - как у генерала. Я обрадовался, честь ему отдал, говорю: "Ну все, товарищ генерал, поехали домой, карета подана, а то в гостях загостились", - и санки подставляю. А он лежит, чмокает, усами шевелит, ну точно - генерал, только вроде как выпивши.
   Погрузил я его на санки, домой повез, хвост далеко волочится.
   - Так у нас в речке таких налимов нет! - спохватился кто-то, видать, из молодых да ранних.
   - Это у вас - нет, а у меня - есть! Я-то поймал! - осадил его рыбак и дальше продолжает: - Ладно, привез его домой, пока вез, морозом его обдало, мороз-то страшный был, градусов под сорок... Положил его на веранде, отвел по почету место - генеральские покои, пусть до праздника на холоде отдыхает. Думаю, на праздник жена котлет сделает, а печенку я на хлеб помажу.
   Глазом не успел моргнуть - уж праздник на носу! А в январе -хорошо: считай, каждый день праздник. Ну, раз такое дело, переправил я его на кухню, сам покурить пошел... Слышу, через некоторое время, что-то елозит у меня на кухне, шлепает и громыхает, посуда, однако, летит... Я - туда! Гляжу, а он оттаял, глаза открыл, усами шевелит и хвостищем-то своим возит по полу... Меня-то увидел да как заорет: "Как с-стоишь, скотина!"
   А я ничего не пойму, что происходит-то, глаза только выпучил, стою как пень. А он еще пуще: "Ты что, подлец, в армии не служил? - и по-трехэтажному меня обложил. - Не видишь что ли, что генерал перед тобой?!" Я испугался, говорю: "Как не служил, служил..." - встал по стойке смирно и честь ему отдал.
   "Ну ладно, - успокоился он, - порядок. А то я думал, ты в армии не служил". "Как же, - говорю, - служил". Точно он генералом оказался! А он вздыхает и на пузо показывает. "Что-то, - говорит, - в жедудке жжет, не иначе как съел вчера что-то не то, пакость какая-то во рту... У тебя водка-то есть, что ли?" "Водки, - отвечаю - нет, самогонка есть". - "Ну так тащи! И закуски какой-никакой! Что стоишь, как пень? А еще солдатом был..."
   Побежал я, принес литровую банку с самогонкой и сетку с мерзлыми пельменями.Он выпил два стакана, пельменями закусил и усы расправил. "Мы сейчас с кем воюем-то?" - спрашивает. "Да ни с кем вроде". - "Как это ни с кем?! Солдат - всегда воюет, а генерал командует! Неси-ка мой мундир живо, на войну поедем!" - "Так не было на вас мундира, вы без всего были, нагишом". - "Как это не было, я что, из бани что ли пришел, голяком?" - "Не знаю". - "Ну ладно, у тебя есть что пододеть-то?" - "Да есть тулупчик..." замялся я. - "Ну так неси!"
   Сбегал я за тулупчиком, пододел он его - хорошо подошел, впору. "А винтовка у тебя где?" - спрашивает. "Нет винтовки, - отвечаю, - ружье охотничье есть, двустволка". - "Так неси, что ты за вояка без ружья?" Принес я ружье, повесил на плечо, встал наизготовку, приказания слушаю. "Молодец! - похвалил он. - Надо медаль тебе дать. Ну, теперь и ехать можно. Машину-то подавай, на войну поедем!"
   Делать нечего, подал я машину - "Жигули" свои подогнал. "Куда ехать воевать-то?" - спрашиваю, а я уже серьезно собрался и главное - жену не предупредил, ладно, думаю, приеду, расскажу, вот моя-то удивится... А ей чего не скажи, она на все удивляется. "Ты пока поезжай, - командует он, - я скажу, куда надо. Ты только мимо милиции потихоньку проезжай, чтоб не арестовали за правонарушение".
   Ладно, проехал я мимо милиции потихоньку, чтоб не арестовали. А он на переднем сиденье сидит в тулупе, важно смотрит, усы сверху, ну точно генерал! Выехали за деревню, на мост. Он говорит: "Тут останови и жди, никуда не уезжай, я сейчас за папиросами сбегаю, а то в кабинете забыл, в столе лежат". Сказал так, вылез из машины и как был в тулупе - бултых в воду через перила... и был таков! А внизу - полынья, аккурат в нее и попал. А я за тулупчик переживаю: тулупчик-то добрый был.
   Сам стою, жду, мне же приказано. Час, однако, простоял, а его нет. Гляжу, милиция едет, ГАИ... И ко мне сразу: "Ты что это машину раком поставил и двери нараспашку? Мост - это стратегический объект!" - "Да вот налима жду, генерала, он за папиросами пошел". - "Ты что, водки с пивом выпил? А ну, дыхни!" Я дыхнул. "Да нет вроде, трезвый... Ладно, мы тебя пока арестовавыть не будем, ты сам завтра утром в милицию приезжай, мы у тебя права заберем, за правонарушение".
   Приехал я домой. Жена на меня: "Где был?" - "Да ездил, налима, генерала, отвозил..." - "Какого генерала?" Так и так, все я ей рассказал... Она - руки в боки. "Да ты когда налима-то ловил, вспомни? Вот дурак так дурак, а ну, дыхни!" Я дыхнул. "Так ты с утра пьян, свинья!"
   Побежала, поглядела: все ли на месте... И опять на меня: "Так ты, козел, и самогонку выпил, я же ее на лекарство берегла! И еще пельменями закусил!" А что я могу возразить, - ничего, съел-то генерал, а я отвечай. Она не отстает: "А тулуп где?" - "Опять же, - говорю, - генерал надел, мундира то у него нет, не голому же ему на войну идти" - "Ну ты у меня сейчас повоюешь, вояка!" - схватила она кочергу и на меня. Я - в двери и на улицу... Убежал к куму, там ночевал.