Мэри слушала Элинор с недоверием, глядя на нее во все глаза. Неужели Эдмонд, о котором рассказывала леди Элинор, был тем самым лордом Эдмондом, которого она знала? Этого не могло быть, здесь какая-то ошибка. Но как могла ошибаться леди Элинор, его тетя?
– В то время я хотела, чтобы он был более земным, – продолжала леди Элинор, – а сейчас оглядываюсь в далекое прошлое, чтобы увидеть снова того сдержанного, серьезного, поглощенного науками мальчика. Если бы не тот несчастный случай! Вы слышали о нем, леди Монингтон, или все, что я рассказываю, для вас новость?
– Вы имеете в виду смерть его брата?
– Ах, значит, слышали. Но если у вас с моим племянником лишь мимолетное знакомство, я, наверное, утомила вас своими разговорами, дорогая. И к тому же отвлекла от гостей. – Леди Элинор хотела отойти, но Мэри, коснувшись ее локтя, остановила свою гостью.
– Вы сказали, что произошел несчастный случай. Вы просто так выразились или это на самом деле была случайность?
– Похоже, Эдмонд рассказал вам свою обычную историю, – взглянув на Мэри и чуть усмехнувшись, ответила леди Элинор, – ту, которая берет корни из городских сплетен. Что он убил брата и прочую чушь? Это такая же ложь, как и то, что рассказывали мой брат и мой старший племянник. Правда в том, леди Монингтон, что Ричард, будучи не лучшим наездником, поскакал вслед за братом, глупо и без надобности рискуя собой, и в результате погиб. Виноваты все – и никто. Это был просто несчастный случай, но он изменил всю жизнь Эдмонда – полностью и самым невероятным образом. И я, кажется, зря надеюсь, что когда-нибудь он снова станет самим собой.
– Как же… – начала было Мэри, но ее прервало появление виконта Гудрича, который, подойдя сзади, с улыбкой взял ее под руку.
– Мадам, – поклонился он леди Элинор, – надеюсь, вы остались довольны вечером. Леди Монингтон на этот раз превзошла себя. Каждый горел желанием одновременно принять участие в дискуссиях обеих групп, – обратился он к Мэри, и она улыбкой поблагодарила его.
Леди Элинор поздоровалась с виконтом.
– Я всегда открываю для себя что-то интересное в самый последний момент. Впрочем, это не страшно, в следующем году я надеюсь стать завсегдатаем ваших салонов, леди Монингтон, дорогая.
– Ужин, должно быть, уже готов. Простите, мне нужно пойти проверить, – извинилась Мэри.
– Позвольте мне это сделать. – Виконт стиснул локоть Мэри и решительно вышел из комнаты.
– Значит, вот в чем дело. – Леди Элинор улыбнулась Мэри. – Я понимаю вас и удивлена, что мне в голову пришла мысль о вашей дружбе с Эдмондом. Хотя, признаюсь, разочарована, что у вас с ним ничего нет. Но хватит об этом. Вы на лето остаетесь в городе?
– Да, я не собираюсь никуда уезжать.
– Тогда мы еще увидимся. Я пришлю вам приглашение и скорее всего включу в него и Гудрича. Это не будет неприлично?
– Спасибо, – вспыхнув, поблагодарила Мэри.
Кивнув ей, леди Элинор направилась к группе, которой еще не успела уделить внимания.
И в этот же вечер, позднее, виконт Гудрич в первый раз поцеловал Мэри и попросил ее выйти за него замуж.
Последней из гостей ушла Пенелопа, которая, насмешливо взглянув сначала на Мэри, потом на виконта, пожала плечами и пожелала им спокойной ночи. Обернувшись, Мэри вопросительно взглянула на оставшегося с ней в холле виконта Гудрича. Явно не собираясь повторять свое предложение недельной давности, он, взяв ее под руку, повел обратно в гостиную подальше от взглядов слуг и плотно закрыл двери.
– Леди Монингтон, думаю, вы не можете не замечать моих чувств к вам. – Он сжал ее руку, но Мэри только молча взглянула на него. – Я высоко ценю вас и, возьму на себя смелость добавить, питаю к вам самые нежные чувства.
– Благодарю. – Она переплела свои пальцы с его. – Благодарю вас, милорд.
– И если у вас есть какие-то сомнения относительно моих намерений, позвольте мне прояснить их не откладывая. Они вполне благородны. Я хотел бы, чтобы вы стали моей женой, мадам.
Мэри, не отвечая, продолжала смотреть на виконта Гудрича. Итак, он собирается стать ее мужем. Она должна будет узнать о нем все – узнать его манеры, его привычки так же хорошо, как свои собственные; она должна будет жить с ним в постоянной близости, как когда-то жила с Лоуренсом. Умом Мэри чувствовала удовлетворение, даже радость. Это будет удачный брак, именно такой, о каком она мечтала уже несколько лет и какого у нее никогда не могло бы быть с Маркусом.
– Что скажете? – Обеими руками виконт сжал ее руку. – Вы окажете мне честь, леди Монингтон?
«Он был любителем чтения… Его главным желанием было изучить богословие… Он совсем не знал жизни. Бедный Эдмонд… Сдержанный, серьезный, поглощенный науками мальчик». Эти слова, произносимые голосом леди Элинор, с самого начала ужина, не переставая, звучали в голове Мэри, и она никак не могла прогнать их от себя; ей хотелось бы, чтобы виконт Гудрич выбрал более удачное время для своего предложения.
– Я… я не знаю, – в полной растерянности ответила Мэри, но она знала, точно знала, что хочет выйти замуж; она хотела стать женой, хотела иметь детей.
– Ах! – Он сжал ей руку. – Я слишком быстро требую ответа. Вам нужно время подумать.
– Да. – Она благодарно улыбнулась виконту. Ей нужно было время, чтобы выбросить из головы тот странный и незнакомый образ лорда Эдмонда Уэйта, который был создан его тетей. – Немного времени, если не возражаете, милорд.
– Я могу подождать, леди Монингтон, если вы заверите, что у меня есть надежда. Вы разрешите мне называть вас просто по имени?
– Конечно, – чуть склонившись в его сторону, Мэри поняла, что делает это специально, чтобы прогнать прочь все лишние видения и убедить себя, что лорд Эдмонд для нее ничего не значит, – называйте меня Мэри.
– Мэри. – Выпустив ее руку, виконт Гудрич обнял ее и, наклонив голову, поцеловал.
Это не был горячий поцелуй, виконт даже не сделал попытки ни приоткрыть ей рот, ни привлечь ее к себе. Мэри же хотелось, чтобы виконт прижал ее к себе, чтобы она своим телом почувствовала его тело, почувствовала его губы на своих губах, ей безумно хотелось вернуть те ощущения, которые она испытала с лордом Эдмондом. Мэри нужно было удостовериться, что виконт Гудрич именно тот человек, которого она хочет физически, а не просто один из приятных мужчин. Мэри надеялась умом выбрать себе мужа и убедить себя, что физические ощущения одинаковы с любым мужчиной.
Глупое желание! Она не могла испытывать одно и то же с каждым мужчиной. Объятия лорда Эдмонда были… незабываемы.
– Пожалуй, мне лучше уйти. – Подняв голову, виконт взглянул на Мэри горящими глазами. – Иначе я вообще не смогу оставить тебя, Мэри.
Мэри с немым удивлением смотрела на него. Неужели он говорит правду? Неужели он нашел их объятия возбуждающими? Она – нет, ни в малейшей степени, ее они даже не взволновали.
– Мэри? – Он пристально посмотрел на нее. – Ты действительно хочешь, чтобы я ушел?
– Да, пожалуйста, милорд.
– Саймон, – поправил ее виконт.
– Саймон, – повторила Мэри.
– Тогда спокойной ночи, Мэри. – Он нагнулся и снова поцеловал ее. – Завтра утром пойдем гулять в Сент-Джеймсский парк?
– С нетерпением жду этой прогулки.
– И я тоже.
Мэри вышла в холл проводить виконта, а потом, поднимаясь по лестнице, задумалась над тем, почему она сразу не дала согласия виконту. Нет, в этом не было ничего странного, она точно знала причину. Как сказала леди Элинор? Он изменился полностью и… Как? Самым невероятным образом. Он был сдержанным, поглощенным науками, слишком не от мира сего. Он хотел быть священником и учился ради этого. Лорд Эдмонд Уэйт?! Нет, этого не может быть. О, конечно, этого не может быть! Он писал стихи на латыни и на греческом. Лорд Эдмонд Уэйт?!
Лорд Эдмонд уехал в свое поместье, вот почему она нигде не встречалась с ним после того дня, когда они вместе были на приеме в саду у его тети.
Он был причиной того, что Мэри пока не дала своего согласия виконту Гудричу – Саймону. Она не могла не думать о лорде Эдмонде, и теперь все стало даже хуже, чем было раньше. Теперь Мэри начала понимать, что когда-то, вероятно, существовал совершенно другой Эдмонд, а тот лорд Эдмонд, которого знала она, по-видимому, был сотворен из чувства вины, собственной никчемности, горя и многого другого, о чем она и не догадывалась.
Но Мэри не хотела об этом думать, она решила выйти замуж за лорда Гудрича, мечтая о постоянстве и спокойствии, Мэри хотела, чтобы у них были дети, пока она еще не слишком стара. Она совсем не хотела думать о лорде Эдмонде Уэйте.
Но, изо всех сил стараясь настроиться на размышления о будущем, которое ей было предложено в этот вечер, Мэри, беспокойно ворочаясь в постели, могла думать только о лорде Эдмонде, а когда наконец уснула, видела сны только о нем – странные, пугающие сны. В одном из них он, сидя верхом на лошади, смеялся над ней, когда она прыгала через высокий барьер, который он сам только что взял. А в другом сне она падала с лошади, а он бежал к ней – он был без лошади, – чтобы не дать ей упасть, но бежал медленно, слишком медленно. Но Мэри проснулась раньше, чем узнала, коснулась она земли или его протянутых к ней рук.
Леди Элинор, сдержав свое слово, прислала приглашение на обед и Мэри, и лорду Гудричу. На обеде присутствовал, кроме них, всего один гость, пожилой баронет, старый знакомый леди Элинор, которого она пригласила для четного числа – так пояснила хозяйка, не имея в виду обидеть этим своего друга.
Вечер прошел приятно, и за ним последовала такая же приятная поездка домой. И когда коварный мозг Мэри начинал делать сравнения, она строго ставила его на место. Она начала привыкать к непрошеным образам и воспоминаниям, научилась не обходиться с ними чересчур безжалостно, а терпеливо и решительно заменяла их другими и считала, что ей это успешно удается.
Но в одно прекрасное утро, просматривая почту, заметно поубавившуюся с окончанием сезона, когда иссяк поток приглашений, она обратила внимание на незнакомый почерк на конверте и обнаружила, что письмо пришло из Гемпшира, где было поместье лорда Эдмонда. Трясущимися от нетерпения руками Мэри сломала печать и, развернув письмо, положила его перед собой на стол. Ее взгляд прежде всего метнулся вниз страницы к подписи, крупной и четкой, – «Эдмонд».
Успев заметить, что письмо было недлинным, Мэри закрыла глаза и, сделав глубокий вдох, снова открыла их.
«Моя дорогая Мэри, – прочла она и сделала паузу, прежде чем читать дальше, – вопреки тому, что ты можешь подумать, сообщаю, что я этого не подстраивал и ничего сам не знал, пока сегодня утром не получил приглашение. Я решил принять его, потому что это моя тетя и она всегда была добра ко мне. И у нее будет всего один день шестидесятилетия, если, конечно, в нарушение законов природы время не остановится. Однако если ты уже приняла приглашение или собираешься его принять, но не хочешь снова видеть меня, я придумаю какое-нибудь правдоподобное извинение. Например, всех моих арендаторов и слуг может поразить оспа или случится еще какое-либо подобное несчастье. Могу я просить твоей милости немедленно дать ответ? Твой покорный слуга, Эдмонд».
Что за загадочное приглашение от его тети на торжественный обед в честь ее шестидесятилетия? Мэри, нахмурившись, перебрала оставшуюся пачку писем, нашла его и, распечатав конверт, надписанный уже знакомой рукой, прочла записку.
Это было не просто приглашение на обед или на вечерний прием, ей предлагалось провести неделю в Рэндалл-Парке, загородном поместье леди Элинор в Кенте, и отпраздновать шестидесятилетие его хозяйки. Леди Элинор поясняла, что там соберется несколько членов семьи и друзья, в числе которых она очень надеется увидеть и леди Монингтон. «Виконту Гудричу я тоже послала приглашение», – добавляла в конце леди Элинор.
Глядя в пространство, Мэри сложила приглашение и накрыла его ладонью.
Зная, что новая встреча с лордом Эдмондом будет утонченной пыткой, Мэри понимала, что ей не следует соглашаться, ведь легко найти подходящий повод для отказа, даже не прибегая к эпидемии оспы, охватившей вдруг всех ее слуг. При этой мысли она невольно улыбнулась. Но если она согласится принять приглашение леди Элинор, она неминуемо встретится с лордом Эдмондом на ограниченном пространстве усадьбы, а этого Мэри хотелось меньше всего.
Но если бы она снова увидела лорда Эдмонда, если бы провела целую неделю в его обществе, она, безусловно, смогла бы наконец покончить с некоторыми видениями, смогла бы безошибочно удостовериться, что, каким бы он ни был до смерти своего брата, сейчас он был человеком, который не заслуживает уважения – и любви.
И Мэри решила, что еще подумает и обсудит приглашение с Саймоном, когда он заедет за ней, чтобы повезти за покупками и в библиотеку, но она уже знала, каким будет ее ответ, каким ему следует быть.
А до конца дня она должна написать лорду Эдмонду, нельзя же заставлять его ждать.
Кажется, прошло так много времени – Мэри закрыла глаза, – так много времени с тех пор, как она в последний раз видела лорда Эдмонда.
Глава 10
– В то время я хотела, чтобы он был более земным, – продолжала леди Элинор, – а сейчас оглядываюсь в далекое прошлое, чтобы увидеть снова того сдержанного, серьезного, поглощенного науками мальчика. Если бы не тот несчастный случай! Вы слышали о нем, леди Монингтон, или все, что я рассказываю, для вас новость?
– Вы имеете в виду смерть его брата?
– Ах, значит, слышали. Но если у вас с моим племянником лишь мимолетное знакомство, я, наверное, утомила вас своими разговорами, дорогая. И к тому же отвлекла от гостей. – Леди Элинор хотела отойти, но Мэри, коснувшись ее локтя, остановила свою гостью.
– Вы сказали, что произошел несчастный случай. Вы просто так выразились или это на самом деле была случайность?
– Похоже, Эдмонд рассказал вам свою обычную историю, – взглянув на Мэри и чуть усмехнувшись, ответила леди Элинор, – ту, которая берет корни из городских сплетен. Что он убил брата и прочую чушь? Это такая же ложь, как и то, что рассказывали мой брат и мой старший племянник. Правда в том, леди Монингтон, что Ричард, будучи не лучшим наездником, поскакал вслед за братом, глупо и без надобности рискуя собой, и в результате погиб. Виноваты все – и никто. Это был просто несчастный случай, но он изменил всю жизнь Эдмонда – полностью и самым невероятным образом. И я, кажется, зря надеюсь, что когда-нибудь он снова станет самим собой.
– Как же… – начала было Мэри, но ее прервало появление виконта Гудрича, который, подойдя сзади, с улыбкой взял ее под руку.
– Мадам, – поклонился он леди Элинор, – надеюсь, вы остались довольны вечером. Леди Монингтон на этот раз превзошла себя. Каждый горел желанием одновременно принять участие в дискуссиях обеих групп, – обратился он к Мэри, и она улыбкой поблагодарила его.
Леди Элинор поздоровалась с виконтом.
– Я всегда открываю для себя что-то интересное в самый последний момент. Впрочем, это не страшно, в следующем году я надеюсь стать завсегдатаем ваших салонов, леди Монингтон, дорогая.
– Ужин, должно быть, уже готов. Простите, мне нужно пойти проверить, – извинилась Мэри.
– Позвольте мне это сделать. – Виконт стиснул локоть Мэри и решительно вышел из комнаты.
– Значит, вот в чем дело. – Леди Элинор улыбнулась Мэри. – Я понимаю вас и удивлена, что мне в голову пришла мысль о вашей дружбе с Эдмондом. Хотя, признаюсь, разочарована, что у вас с ним ничего нет. Но хватит об этом. Вы на лето остаетесь в городе?
– Да, я не собираюсь никуда уезжать.
– Тогда мы еще увидимся. Я пришлю вам приглашение и скорее всего включу в него и Гудрича. Это не будет неприлично?
– Спасибо, – вспыхнув, поблагодарила Мэри.
Кивнув ей, леди Элинор направилась к группе, которой еще не успела уделить внимания.
И в этот же вечер, позднее, виконт Гудрич в первый раз поцеловал Мэри и попросил ее выйти за него замуж.
Последней из гостей ушла Пенелопа, которая, насмешливо взглянув сначала на Мэри, потом на виконта, пожала плечами и пожелала им спокойной ночи. Обернувшись, Мэри вопросительно взглянула на оставшегося с ней в холле виконта Гудрича. Явно не собираясь повторять свое предложение недельной давности, он, взяв ее под руку, повел обратно в гостиную подальше от взглядов слуг и плотно закрыл двери.
– Леди Монингтон, думаю, вы не можете не замечать моих чувств к вам. – Он сжал ее руку, но Мэри только молча взглянула на него. – Я высоко ценю вас и, возьму на себя смелость добавить, питаю к вам самые нежные чувства.
– Благодарю. – Она переплела свои пальцы с его. – Благодарю вас, милорд.
– И если у вас есть какие-то сомнения относительно моих намерений, позвольте мне прояснить их не откладывая. Они вполне благородны. Я хотел бы, чтобы вы стали моей женой, мадам.
Мэри, не отвечая, продолжала смотреть на виконта Гудрича. Итак, он собирается стать ее мужем. Она должна будет узнать о нем все – узнать его манеры, его привычки так же хорошо, как свои собственные; она должна будет жить с ним в постоянной близости, как когда-то жила с Лоуренсом. Умом Мэри чувствовала удовлетворение, даже радость. Это будет удачный брак, именно такой, о каком она мечтала уже несколько лет и какого у нее никогда не могло бы быть с Маркусом.
– Что скажете? – Обеими руками виконт сжал ее руку. – Вы окажете мне честь, леди Монингтон?
«Он был любителем чтения… Его главным желанием было изучить богословие… Он совсем не знал жизни. Бедный Эдмонд… Сдержанный, серьезный, поглощенный науками мальчик». Эти слова, произносимые голосом леди Элинор, с самого начала ужина, не переставая, звучали в голове Мэри, и она никак не могла прогнать их от себя; ей хотелось бы, чтобы виконт Гудрич выбрал более удачное время для своего предложения.
– Я… я не знаю, – в полной растерянности ответила Мэри, но она знала, точно знала, что хочет выйти замуж; она хотела стать женой, хотела иметь детей.
– Ах! – Он сжал ей руку. – Я слишком быстро требую ответа. Вам нужно время подумать.
– Да. – Она благодарно улыбнулась виконту. Ей нужно было время, чтобы выбросить из головы тот странный и незнакомый образ лорда Эдмонда Уэйта, который был создан его тетей. – Немного времени, если не возражаете, милорд.
– Я могу подождать, леди Монингтон, если вы заверите, что у меня есть надежда. Вы разрешите мне называть вас просто по имени?
– Конечно, – чуть склонившись в его сторону, Мэри поняла, что делает это специально, чтобы прогнать прочь все лишние видения и убедить себя, что лорд Эдмонд для нее ничего не значит, – называйте меня Мэри.
– Мэри. – Выпустив ее руку, виконт Гудрич обнял ее и, наклонив голову, поцеловал.
Это не был горячий поцелуй, виконт даже не сделал попытки ни приоткрыть ей рот, ни привлечь ее к себе. Мэри же хотелось, чтобы виконт прижал ее к себе, чтобы она своим телом почувствовала его тело, почувствовала его губы на своих губах, ей безумно хотелось вернуть те ощущения, которые она испытала с лордом Эдмондом. Мэри нужно было удостовериться, что виконт Гудрич именно тот человек, которого она хочет физически, а не просто один из приятных мужчин. Мэри надеялась умом выбрать себе мужа и убедить себя, что физические ощущения одинаковы с любым мужчиной.
Глупое желание! Она не могла испытывать одно и то же с каждым мужчиной. Объятия лорда Эдмонда были… незабываемы.
– Пожалуй, мне лучше уйти. – Подняв голову, виконт взглянул на Мэри горящими глазами. – Иначе я вообще не смогу оставить тебя, Мэри.
Мэри с немым удивлением смотрела на него. Неужели он говорит правду? Неужели он нашел их объятия возбуждающими? Она – нет, ни в малейшей степени, ее они даже не взволновали.
– Мэри? – Он пристально посмотрел на нее. – Ты действительно хочешь, чтобы я ушел?
– Да, пожалуйста, милорд.
– Саймон, – поправил ее виконт.
– Саймон, – повторила Мэри.
– Тогда спокойной ночи, Мэри. – Он нагнулся и снова поцеловал ее. – Завтра утром пойдем гулять в Сент-Джеймсский парк?
– С нетерпением жду этой прогулки.
– И я тоже.
Мэри вышла в холл проводить виконта, а потом, поднимаясь по лестнице, задумалась над тем, почему она сразу не дала согласия виконту. Нет, в этом не было ничего странного, она точно знала причину. Как сказала леди Элинор? Он изменился полностью и… Как? Самым невероятным образом. Он был сдержанным, поглощенным науками, слишком не от мира сего. Он хотел быть священником и учился ради этого. Лорд Эдмонд Уэйт?! Нет, этого не может быть. О, конечно, этого не может быть! Он писал стихи на латыни и на греческом. Лорд Эдмонд Уэйт?!
Лорд Эдмонд уехал в свое поместье, вот почему она нигде не встречалась с ним после того дня, когда они вместе были на приеме в саду у его тети.
Он был причиной того, что Мэри пока не дала своего согласия виконту Гудричу – Саймону. Она не могла не думать о лорде Эдмонде, и теперь все стало даже хуже, чем было раньше. Теперь Мэри начала понимать, что когда-то, вероятно, существовал совершенно другой Эдмонд, а тот лорд Эдмонд, которого знала она, по-видимому, был сотворен из чувства вины, собственной никчемности, горя и многого другого, о чем она и не догадывалась.
Но Мэри не хотела об этом думать, она решила выйти замуж за лорда Гудрича, мечтая о постоянстве и спокойствии, Мэри хотела, чтобы у них были дети, пока она еще не слишком стара. Она совсем не хотела думать о лорде Эдмонде Уэйте.
Но, изо всех сил стараясь настроиться на размышления о будущем, которое ей было предложено в этот вечер, Мэри, беспокойно ворочаясь в постели, могла думать только о лорде Эдмонде, а когда наконец уснула, видела сны только о нем – странные, пугающие сны. В одном из них он, сидя верхом на лошади, смеялся над ней, когда она прыгала через высокий барьер, который он сам только что взял. А в другом сне она падала с лошади, а он бежал к ней – он был без лошади, – чтобы не дать ей упасть, но бежал медленно, слишком медленно. Но Мэри проснулась раньше, чем узнала, коснулась она земли или его протянутых к ней рук.
* * *
Прошло две недели, две недели, во время которых в городе стояла невыносимая жара и которые для Мэри были не слишком веселыми. Обе ее подруги – и Ханна, и Пенелопа уехали, одна на север, другая – в Брайтон, но виконт оставался в Лондоне, и они продолжали встречаться почти ежедневно. Хотя за это время он не повторил своего предложения, они оба вели себя так, как будто Мэри дала согласие.Леди Элинор, сдержав свое слово, прислала приглашение на обед и Мэри, и лорду Гудричу. На обеде присутствовал, кроме них, всего один гость, пожилой баронет, старый знакомый леди Элинор, которого она пригласила для четного числа – так пояснила хозяйка, не имея в виду обидеть этим своего друга.
Вечер прошел приятно, и за ним последовала такая же приятная поездка домой. И когда коварный мозг Мэри начинал делать сравнения, она строго ставила его на место. Она начала привыкать к непрошеным образам и воспоминаниям, научилась не обходиться с ними чересчур безжалостно, а терпеливо и решительно заменяла их другими и считала, что ей это успешно удается.
Но в одно прекрасное утро, просматривая почту, заметно поубавившуюся с окончанием сезона, когда иссяк поток приглашений, она обратила внимание на незнакомый почерк на конверте и обнаружила, что письмо пришло из Гемпшира, где было поместье лорда Эдмонда. Трясущимися от нетерпения руками Мэри сломала печать и, развернув письмо, положила его перед собой на стол. Ее взгляд прежде всего метнулся вниз страницы к подписи, крупной и четкой, – «Эдмонд».
Успев заметить, что письмо было недлинным, Мэри закрыла глаза и, сделав глубокий вдох, снова открыла их.
«Моя дорогая Мэри, – прочла она и сделала паузу, прежде чем читать дальше, – вопреки тому, что ты можешь подумать, сообщаю, что я этого не подстраивал и ничего сам не знал, пока сегодня утром не получил приглашение. Я решил принять его, потому что это моя тетя и она всегда была добра ко мне. И у нее будет всего один день шестидесятилетия, если, конечно, в нарушение законов природы время не остановится. Однако если ты уже приняла приглашение или собираешься его принять, но не хочешь снова видеть меня, я придумаю какое-нибудь правдоподобное извинение. Например, всех моих арендаторов и слуг может поразить оспа или случится еще какое-либо подобное несчастье. Могу я просить твоей милости немедленно дать ответ? Твой покорный слуга, Эдмонд».
Что за загадочное приглашение от его тети на торжественный обед в честь ее шестидесятилетия? Мэри, нахмурившись, перебрала оставшуюся пачку писем, нашла его и, распечатав конверт, надписанный уже знакомой рукой, прочла записку.
Это было не просто приглашение на обед или на вечерний прием, ей предлагалось провести неделю в Рэндалл-Парке, загородном поместье леди Элинор в Кенте, и отпраздновать шестидесятилетие его хозяйки. Леди Элинор поясняла, что там соберется несколько членов семьи и друзья, в числе которых она очень надеется увидеть и леди Монингтон. «Виконту Гудричу я тоже послала приглашение», – добавляла в конце леди Элинор.
Глядя в пространство, Мэри сложила приглашение и накрыла его ладонью.
Зная, что новая встреча с лордом Эдмондом будет утонченной пыткой, Мэри понимала, что ей не следует соглашаться, ведь легко найти подходящий повод для отказа, даже не прибегая к эпидемии оспы, охватившей вдруг всех ее слуг. При этой мысли она невольно улыбнулась. Но если она согласится принять приглашение леди Элинор, она неминуемо встретится с лордом Эдмондом на ограниченном пространстве усадьбы, а этого Мэри хотелось меньше всего.
Но если бы она снова увидела лорда Эдмонда, если бы провела целую неделю в его обществе, она, безусловно, смогла бы наконец покончить с некоторыми видениями, смогла бы безошибочно удостовериться, что, каким бы он ни был до смерти своего брата, сейчас он был человеком, который не заслуживает уважения – и любви.
И Мэри решила, что еще подумает и обсудит приглашение с Саймоном, когда он заедет за ней, чтобы повезти за покупками и в библиотеку, но она уже знала, каким будет ее ответ, каким ему следует быть.
А до конца дня она должна написать лорду Эдмонду, нельзя же заставлять его ждать.
Кажется, прошло так много времени – Мэри закрыла глаза, – так много времени с тех пор, как она в последний раз видела лорда Эдмонда.
Глава 10
Высаживаясь из экипажа и обнимая тетю Элинор, лорд Эдмонд не особенно радовался всему происходящему. Конечно, ему всегда приятно было видеть свою тетю, и при других обстоятельствах он был бы счастлив неделю своего времени посвятить празднованию ее дня рождения, тем более что собиралось интересное общество. Несколько раз, когда еще был жив его дядя, а сам он был мальчишкой, лорд Эдмонд проводил лето в Рэндалл-Парке, и у него остались о той поре самые приятные воспоминания.
Но ему оказалось трудно покинуть Уиллоу-Корт, когда он только что обосновался там и обнаружил, что жизнь в провинции в собственном доме, когда тебя обслуживают собственные слуги, имеет определенную прелесть и, помимо всего прочего, оказывает благотворное влияние на раненую душу.
А сейчас он снова должен был встретиться с Мэри, после того как выставил себя круглым идиотом в день памятного приема в саду. Она не прислушалась к его намеку на то, что ей следует отказаться от приглашения, ведь он как племянник леди Элинор чувствует себя обязанным быть на дне рождения своей тети. Мэри в ответ на его письмо написала, что не имеет ничего против встречи с ним в Рэндалл-Парке, если у него нет возражений.
Нет возражений! Неужели у нее не хватает здравого смысла – или интуиции, – чтобы понять, что он охотнее встретился бы с дьяволом, чем с ней? «А еще этот Гудрич! Целую неделю его любовнице и побочному выводку придется обходиться без него», – с отвращением подумал о виконте лорд Эдмонд. Обручилась ли с ним Мэри? Если еще нет, то вряд ли это произойдет в ближайшее время. Но – странная мысль! – вдруг эта неделя за городом окажется подходящей для объявления о помолвке?
– Эдмонд! – воскликнула леди Элинор, обнимая племянника и целуя его в щеку. – Не могу поверить собственным глазам! Ты прибыл надень раньше, хотя имеешь, обыкновение опаздывать.
– Скажи еще лишь слово, и я развернусь и подожду в деревенской гостинице до завтрашнего утра, – засмеялся лорд Эдмонд. – Есть там новенькие горничные?
– Ты останешься здесь под моим присмотром, – усмехнулась леди Элинор. – Входи в дом, милый. Для меня радость побыть целый день вдвоем с тобой, пока не стали собираться гости. Быть может, мне удастся вложить тебе ума-разума.
– Звучит очень ободряюще. – Лорд Эдмонд обнял тетю за талию, и они вместе пошли вверх по ступенькам подковообразной лестницы к двустворчатым дверям в дом. – Скажи, на кой черт ты вместе с приглашением прислала мне еще и частичный список гостей?
– Что за выражения, милый! Я подумала, что, возможно, тебе будет приятно узнать, что я пригласила и леди Монингтон тоже.
– А вдобавок и Гудрича. Я едва устоял, чтобы не отказаться от твоего приглашения, когда узнал, что он тоже приглашен. Он принял приглашение?
– Они оба приняли мое приглашение. Уверена, они очень подходят друг другу, и для Мэри это будет удачная партия.
– Да, она получит черт знает сколько внимания от него при двух его законных сыновьях, любовнице и пяти незаконных выродках. Ты что, о них не знала?
– Я всегда считала недопустимым употреблять такое слово в отношении детей, рожденных вне брака, ведь дети не виноваты, что появились на свет. Очевидно, он хорошо заботится о них и готов обеспечить будущее каждого.
– Раз ты все знаешь, тогда какого черта говоришь, что он будет великолепным мужем для Мэри? Любая женщина заслуживает лучшей судьбы.
– Боже мой, твой язык никуда не годится. Очень может быть, что ей известно о его второй семье, но, знаешь, многие женщины не возражают против такого положения вещей, и это не мешает им пользоваться всеми преимуществами брака без, гм, излишеств.
– Только не Мэри, – усмехнулся лорд Эдмонд, – поверь мне, это не для нее.
– Ну что же, милый, – леди Элинор с интересом взглянула на племянника, – вероятно, тебе кажется, что ты больше подходишь ей в мужья?
– Я? – Он рассмеялся. – Бедная Мэри. Ты не считаешь, что она оказалась между Сциллой и Харибдой? Во всяком случае, у Гудрича хватает порядочности, чтобы особенно не распространяться относительно своей второй жизни, и поэтому с ней, конечно, можно смириться.
– Налей себе чего-нибудь выпить, милый, – предложила ему тетя, проводив племянника в нижнюю гостиную. – Все же интересно, кто Сцилла и кто Харибда?
– Нет, спасибо, я предпочел бы чай, тетя. Конечно, если это не сложно.
Ничего не сказав и лишь удивленно пожав плечами, леди Элинор подошла к звонку и дернула за шнурок.
– Я и раньше подозревала, что ты к ней неравнодушен, а теперь твердо убеждена в этом.
– К леди Монингтон? – насмешливо произнес лорд Эдмонд. – Неравнодушен? С какой стати, тетя, ты вбила себе в голову такую чушь?
– Я видела, как ты смотрел на нее, когда вы были у меня в Ричмонде, и вижу, с какой враждебностью ты относишься к джентльмену, которого мы оба считаем положительным и как нельзя более годящимся ей в мужья.
– Глупости! Любой приличный человек придет в ужас при мысли, что несчастная женщина собирается выйти замуж за человека, даже не подозревая о его прочных, почти семейных отношениях с женщиной другого класса.
– Эдмонд, уже много лет я не слышала от тебя выступлений с моральными осуждениями, – улыбнулась леди Элинор. – С возвращением домой, милый.
Он нахмурился, но ничего не сказал, так как в этот момент дверь открылась, и вошли дворецкий и служанка, несущая чай и пирожные.
– И давай поговорим о доме, – продолжила леди Элинор, когда они с лордом Эдмондом снова остались одни. – Расскажи мне, чем ты занимался в Уиллоу-Корте в последние недели. Полагаю, знакомился со своими владениями и поражал управляющего своим интересом к делам. И сядь, пожалуйста, милый, когда ты стоишь, ты похож на крестоносца.
И лорд Эдмонд послушно сел.
Но там ей снова придется встретиться с лордом Эдмондом и как раз в тот момент, когда она уже почти убедила себя, что выбросила его из своей памяти, в тот момент, когда – она была уверена – Саймон готовился повторить свое предложение, а она согласится на него.
Мэри собиралась принять предложение виконта, непременно принять.
– Наконец-то мы прибыли, – сказал сидевший рядом с Мэри виконт Гудрич. Мэри согласилась ехать вместе с ним, так как добраться из Лондона до Рэндалл-Парка можно было за один день. – Уверен, ты не прочь освежиться и выпить чая.
– Да. – Мэри тревожно выглянула из окошка кареты. Двустворчатые двери наверху лестницы были чуть приоткрыты, но никто еще не появился, – день выдался для слуг хлопотным.
Виконт уже помог Мэри выйти из кареты, когда к ним по лестнице спустилась леди Элинор в сопровождении сэра Гарольда Райта, того самого джентльмена, который вместе с ними был на обеде в Ричмонде, и больше не появился никто, кроме слуг, что сразу успокоило Мэри.
– Как замечательно! – Улыбнувшись виконту Гудричу, леди Элинор обняла Мэри. – Теперь все в сборе, но еще не подошло время пить чай, так что пока гости могут пообщаться друг с другом.
Мэри подала руку сэру Гарольду, а тот вежливо поинтересовался у Гудрича, как прошло путешествие.
– Пойдемте в дом, дорогая. – Леди Элинор взяла Мэри под руку. – Я сама провожу вас в вашу комнату, и у вас будет время привести себя в порядок. Ведь правда, после поездки всегда приятно сменить платье и умыться? Тем более в такой жаркий день. Разве не чудесная погода? Надеюсь, она продержится эту неделю, и все получат массу удовольствия от пребывания на свежем воздухе. Ну вот и хорошо, идет ваша служанка с багажом. А это камердинер виконта?
Улыбаясь, Мэри с интересом оглядывала изящно отделанный изразцами холл особняка. Она всегда мечтала иметь загородный дом, но Лоуренс, хотя и оставил ей приличное состояние, никогда не был богачом.
– Вы приехали не самыми последними из гостей, которых я ожидаю, но остальные должны прибыть через пару дней, а кто они – пока секрет, – загадочно улыбаясь, сообщила леди Элинор. – Шестидесятилетний возраст, леди Монингтон – мне хотелось бы называть вас Мэри, если вы не возражаете, – делает человека смелым, человек осознает, что его век небеспределен и что некоторые вещи должны быть сделаны сейчас, иначе они вообще никогда не будут сделаны. Сюда, дорогая. Я поместила вас в комнату, выходящую окнами в парк перед домом, потому что сама предпочитаю этот пейзаж холмам и деревьям с противоположной стороны, хотя многим больше нравится дикая природа. Вот ваша комната.
– Как здесь чудесно! – Мэри обежала взглядом китайские обои и ширмы в китайском стиле, полог над кроватью и шторы с цветочным рисунком.
– Я знала, что вам понравится. Теперь я вас оставлю, а через полчаса пришлю свою экономку проводить вас в гостиную к чаю.
– Благодарю вас. – Мэри признательно улыбнулась хозяйке дома и, оставшись одна, подошла к окну.
За английским парком проходила абсолютно прямая подъездная дорожка, по обе стороны которой располагались холмистые лужайки и группы деревьев. Все было зеленым и очень красивым. И Мэри внезапно решила, что у нее обязательно будет загородный дом, если она выйдет замуж за Саймона. «Нет, – поправила она себя, – когда я выйду замуж за Саймона».
Леди Элинор сказала, что некоторые гости должны прибыть через пару дней, вероятно, в их число входит и лорд Эдмонд, значит, сегодня Мэри не придется встречаться с ним, и какое-то время она может чувствовать себя свободно.
Эта мысль и успокоила Мэри, и в то же время по необъяснимой причине вызвала у нее болезненное разочарование. Мэри хотелось, чтобы встреча уже состоялась; уж если ей суждено было случиться, то пусть она произойдет сейчас.
Появление ее горничной и слуги, несущего багаж, отвлекло Мэри от этих мыслей, и она занялась приготовлением к чаю.
Лорд Эдмонд, удобно устроившись в самом дальнем от двери уголке гостиной, обменивался воспоминаниями с Питером и Эндрю Шелбурнами, племянниками его дяди, не имевшими с самим лордом Эдмондом никакого кровного родства. Он часто встречался с ними в Рэндалл-Парке, когда еще все они были мальчишками. Дорис, жена Питера, молча сидела рядом с мужем, и лорд Эдмонд, вообразив, что она его осуждает, сделал то, что всегда делал в подобных случаях – не отрывал от нее пронизывающего взгляда до тех пор, пока Дорис не потупилась, и с удовлетворением решил, что теперь она тоже будет его побаиваться. Как легко было запугивать женщин!
Приглашен был двадцать один гость, включая сэра Гарольда Райта, который был верным другом леди Элинор еще задолго до смерти ее мужа. Ходили слухи, что когда-то давно они были любовниками, но если это и было правдой, они были очень осмотрительны. После смерти мужа леди Элинор они не стали вступать в брак. «Возможно, они были просто хорошими друзьями, – подумал лорд Эдмонд, – а все эти сплетники не могли примириться с чем-то столь непривычным для них, как платонические отношения. Во всяком случае, это не мое дело».
Но ему оказалось трудно покинуть Уиллоу-Корт, когда он только что обосновался там и обнаружил, что жизнь в провинции в собственном доме, когда тебя обслуживают собственные слуги, имеет определенную прелесть и, помимо всего прочего, оказывает благотворное влияние на раненую душу.
А сейчас он снова должен был встретиться с Мэри, после того как выставил себя круглым идиотом в день памятного приема в саду. Она не прислушалась к его намеку на то, что ей следует отказаться от приглашения, ведь он как племянник леди Элинор чувствует себя обязанным быть на дне рождения своей тети. Мэри в ответ на его письмо написала, что не имеет ничего против встречи с ним в Рэндалл-Парке, если у него нет возражений.
Нет возражений! Неужели у нее не хватает здравого смысла – или интуиции, – чтобы понять, что он охотнее встретился бы с дьяволом, чем с ней? «А еще этот Гудрич! Целую неделю его любовнице и побочному выводку придется обходиться без него», – с отвращением подумал о виконте лорд Эдмонд. Обручилась ли с ним Мэри? Если еще нет, то вряд ли это произойдет в ближайшее время. Но – странная мысль! – вдруг эта неделя за городом окажется подходящей для объявления о помолвке?
– Эдмонд! – воскликнула леди Элинор, обнимая племянника и целуя его в щеку. – Не могу поверить собственным глазам! Ты прибыл надень раньше, хотя имеешь, обыкновение опаздывать.
– Скажи еще лишь слово, и я развернусь и подожду в деревенской гостинице до завтрашнего утра, – засмеялся лорд Эдмонд. – Есть там новенькие горничные?
– Ты останешься здесь под моим присмотром, – усмехнулась леди Элинор. – Входи в дом, милый. Для меня радость побыть целый день вдвоем с тобой, пока не стали собираться гости. Быть может, мне удастся вложить тебе ума-разума.
– Звучит очень ободряюще. – Лорд Эдмонд обнял тетю за талию, и они вместе пошли вверх по ступенькам подковообразной лестницы к двустворчатым дверям в дом. – Скажи, на кой черт ты вместе с приглашением прислала мне еще и частичный список гостей?
– Что за выражения, милый! Я подумала, что, возможно, тебе будет приятно узнать, что я пригласила и леди Монингтон тоже.
– А вдобавок и Гудрича. Я едва устоял, чтобы не отказаться от твоего приглашения, когда узнал, что он тоже приглашен. Он принял приглашение?
– Они оба приняли мое приглашение. Уверена, они очень подходят друг другу, и для Мэри это будет удачная партия.
– Да, она получит черт знает сколько внимания от него при двух его законных сыновьях, любовнице и пяти незаконных выродках. Ты что, о них не знала?
– Я всегда считала недопустимым употреблять такое слово в отношении детей, рожденных вне брака, ведь дети не виноваты, что появились на свет. Очевидно, он хорошо заботится о них и готов обеспечить будущее каждого.
– Раз ты все знаешь, тогда какого черта говоришь, что он будет великолепным мужем для Мэри? Любая женщина заслуживает лучшей судьбы.
– Боже мой, твой язык никуда не годится. Очень может быть, что ей известно о его второй семье, но, знаешь, многие женщины не возражают против такого положения вещей, и это не мешает им пользоваться всеми преимуществами брака без, гм, излишеств.
– Только не Мэри, – усмехнулся лорд Эдмонд, – поверь мне, это не для нее.
– Ну что же, милый, – леди Элинор с интересом взглянула на племянника, – вероятно, тебе кажется, что ты больше подходишь ей в мужья?
– Я? – Он рассмеялся. – Бедная Мэри. Ты не считаешь, что она оказалась между Сциллой и Харибдой? Во всяком случае, у Гудрича хватает порядочности, чтобы особенно не распространяться относительно своей второй жизни, и поэтому с ней, конечно, можно смириться.
– Налей себе чего-нибудь выпить, милый, – предложила ему тетя, проводив племянника в нижнюю гостиную. – Все же интересно, кто Сцилла и кто Харибда?
– Нет, спасибо, я предпочел бы чай, тетя. Конечно, если это не сложно.
Ничего не сказав и лишь удивленно пожав плечами, леди Элинор подошла к звонку и дернула за шнурок.
– Я и раньше подозревала, что ты к ней неравнодушен, а теперь твердо убеждена в этом.
– К леди Монингтон? – насмешливо произнес лорд Эдмонд. – Неравнодушен? С какой стати, тетя, ты вбила себе в голову такую чушь?
– Я видела, как ты смотрел на нее, когда вы были у меня в Ричмонде, и вижу, с какой враждебностью ты относишься к джентльмену, которого мы оба считаем положительным и как нельзя более годящимся ей в мужья.
– Глупости! Любой приличный человек придет в ужас при мысли, что несчастная женщина собирается выйти замуж за человека, даже не подозревая о его прочных, почти семейных отношениях с женщиной другого класса.
– Эдмонд, уже много лет я не слышала от тебя выступлений с моральными осуждениями, – улыбнулась леди Элинор. – С возвращением домой, милый.
Он нахмурился, но ничего не сказал, так как в этот момент дверь открылась, и вошли дворецкий и служанка, несущая чай и пирожные.
– И давай поговорим о доме, – продолжила леди Элинор, когда они с лордом Эдмондом снова остались одни. – Расскажи мне, чем ты занимался в Уиллоу-Корте в последние недели. Полагаю, знакомился со своими владениями и поражал управляющего своим интересом к делам. И сядь, пожалуйста, милый, когда ты стоишь, ты похож на крестоносца.
И лорд Эдмонд послушно сел.
* * *
«Честно говоря, лучше было бы не делать этого», – призналась себе Мэри, когда экипаж, проделав длинный путь через парк, свернул к подковообразной лестнице. В другое время Мэри была бы рада возможности в августовскую жару провести неделю за городом, тем более в доме человека, который ей нравился.Но там ей снова придется встретиться с лордом Эдмондом и как раз в тот момент, когда она уже почти убедила себя, что выбросила его из своей памяти, в тот момент, когда – она была уверена – Саймон готовился повторить свое предложение, а она согласится на него.
Мэри собиралась принять предложение виконта, непременно принять.
– Наконец-то мы прибыли, – сказал сидевший рядом с Мэри виконт Гудрич. Мэри согласилась ехать вместе с ним, так как добраться из Лондона до Рэндалл-Парка можно было за один день. – Уверен, ты не прочь освежиться и выпить чая.
– Да. – Мэри тревожно выглянула из окошка кареты. Двустворчатые двери наверху лестницы были чуть приоткрыты, но никто еще не появился, – день выдался для слуг хлопотным.
Виконт уже помог Мэри выйти из кареты, когда к ним по лестнице спустилась леди Элинор в сопровождении сэра Гарольда Райта, того самого джентльмена, который вместе с ними был на обеде в Ричмонде, и больше не появился никто, кроме слуг, что сразу успокоило Мэри.
– Как замечательно! – Улыбнувшись виконту Гудричу, леди Элинор обняла Мэри. – Теперь все в сборе, но еще не подошло время пить чай, так что пока гости могут пообщаться друг с другом.
Мэри подала руку сэру Гарольду, а тот вежливо поинтересовался у Гудрича, как прошло путешествие.
– Пойдемте в дом, дорогая. – Леди Элинор взяла Мэри под руку. – Я сама провожу вас в вашу комнату, и у вас будет время привести себя в порядок. Ведь правда, после поездки всегда приятно сменить платье и умыться? Тем более в такой жаркий день. Разве не чудесная погода? Надеюсь, она продержится эту неделю, и все получат массу удовольствия от пребывания на свежем воздухе. Ну вот и хорошо, идет ваша служанка с багажом. А это камердинер виконта?
Улыбаясь, Мэри с интересом оглядывала изящно отделанный изразцами холл особняка. Она всегда мечтала иметь загородный дом, но Лоуренс, хотя и оставил ей приличное состояние, никогда не был богачом.
– Вы приехали не самыми последними из гостей, которых я ожидаю, но остальные должны прибыть через пару дней, а кто они – пока секрет, – загадочно улыбаясь, сообщила леди Элинор. – Шестидесятилетний возраст, леди Монингтон – мне хотелось бы называть вас Мэри, если вы не возражаете, – делает человека смелым, человек осознает, что его век небеспределен и что некоторые вещи должны быть сделаны сейчас, иначе они вообще никогда не будут сделаны. Сюда, дорогая. Я поместила вас в комнату, выходящую окнами в парк перед домом, потому что сама предпочитаю этот пейзаж холмам и деревьям с противоположной стороны, хотя многим больше нравится дикая природа. Вот ваша комната.
– Как здесь чудесно! – Мэри обежала взглядом китайские обои и ширмы в китайском стиле, полог над кроватью и шторы с цветочным рисунком.
– Я знала, что вам понравится. Теперь я вас оставлю, а через полчаса пришлю свою экономку проводить вас в гостиную к чаю.
– Благодарю вас. – Мэри признательно улыбнулась хозяйке дома и, оставшись одна, подошла к окну.
За английским парком проходила абсолютно прямая подъездная дорожка, по обе стороны которой располагались холмистые лужайки и группы деревьев. Все было зеленым и очень красивым. И Мэри внезапно решила, что у нее обязательно будет загородный дом, если она выйдет замуж за Саймона. «Нет, – поправила она себя, – когда я выйду замуж за Саймона».
Леди Элинор сказала, что некоторые гости должны прибыть через пару дней, вероятно, в их число входит и лорд Эдмонд, значит, сегодня Мэри не придется встречаться с ним, и какое-то время она может чувствовать себя свободно.
Эта мысль и успокоила Мэри, и в то же время по необъяснимой причине вызвала у нее болезненное разочарование. Мэри хотелось, чтобы встреча уже состоялась; уж если ей суждено было случиться, то пусть она произойдет сейчас.
Появление ее горничной и слуги, несущего багаж, отвлекло Мэри от этих мыслей, и она занялась приготовлением к чаю.
* * *
Они приехали, приехали вместе. Наблюдая из верхнего окна, лорд Эдмонд видел, как они, выйдя из экипажа, поздоровались с леди Элинор и сэром Гарольдом. «Они очень подходят друг другу», – сказала тетя. Что ж, отлично.Лорд Эдмонд, удобно устроившись в самом дальнем от двери уголке гостиной, обменивался воспоминаниями с Питером и Эндрю Шелбурнами, племянниками его дяди, не имевшими с самим лордом Эдмондом никакого кровного родства. Он часто встречался с ними в Рэндалл-Парке, когда еще все они были мальчишками. Дорис, жена Питера, молча сидела рядом с мужем, и лорд Эдмонд, вообразив, что она его осуждает, сделал то, что всегда делал в подобных случаях – не отрывал от нее пронизывающего взгляда до тех пор, пока Дорис не потупилась, и с удовлетворением решил, что теперь она тоже будет его побаиваться. Как легко было запугивать женщин!
Приглашен был двадцать один гость, включая сэра Гарольда Райта, который был верным другом леди Элинор еще задолго до смерти ее мужа. Ходили слухи, что когда-то давно они были любовниками, но если это и было правдой, они были очень осмотрительны. После смерти мужа леди Элинор они не стали вступать в брак. «Возможно, они были просто хорошими друзьями, – подумал лорд Эдмонд, – а все эти сплетники не могли примириться с чем-то столь непривычным для них, как платонические отношения. Во всяком случае, это не мое дело».