Мэри БЭЛОУ
ЛЕДИ С ЧЕРНЫМ ЗОНТИКОМ
Глава 1
Несмотря на ранний час, на мощенном булыжником конном дворе гостиницы «Золотой орел», что в тридцати милях от Лондона по дороге в Бат, царило необычайное оживление, вызванное остановкой дилижанса, следующего на запад. Когда его пассажиры, покончив с завтраком, снова отправились в путь, конюхи стали выгребать из стойла навоз и старую солому. Потом двое из них принялись чистить лошадей, а третий занялся легкой двуколкой виконта Кинкейда, запрягая в нее лошадей.
Сам виконт, стоя у дверей, молча наблюдал за всей этой суетой: в бобровой шапке, пальто с пелеринами, он выглядел настоящим городским денди; это впечатление еще больше усиливало холодное выражение его лица.
Тем не менее он успел придирчиво осмотреть лошадей и отметить про себя, что они неплохо ухожены.
Время было совершенно неподходящее, чтобы пускаться в путь: виконт собирался выехать не раньше девяти и уж ни в коем случае не возвращаться обратно в Лондон, откуда прибыл только вчера во второй половине дня; но порой досадные случайности заставляют человека менять свои намерения.
Все началось с того, что трактирщица ни свет ни заря потребовала от него вознаграждения. Он знал из своего опыта, что в гостиницах никогда не требуют плату за ночные развлечения, а терпеливо ждут, пока гость проснется и позавтракает.
Теперь же нечего было и думать о завтраке: бекону, почкам и яйцам придется подождать до его приезда в Лондон.
Причиной неожиданного недоразумения послужило то обстоятельство, что у него украли кошелек. Виконт обшарил свою комнату, на глазах у раздосадованной трактирщицы, которая все это время стояла в нетерпеливом ожидании, воинственно подбоченившись. Несмотря на гневные взгляды, ему пришлось обыскать и ее.
К своему огорчению, Кинкейд в очередной раз убедился, что девица с горящими глазками и ямочками на щеках, которая накануне вечером так соблазнительно покачивала бедрами и выставляла напоказ свой бюст, распаляя его желания, а потом оказалась столь опытной и неутомимой в постельных утехах, превращается в назойливую сквернословящую сварливую девку, стоит ей только узнать, что она не получит денег.
Спустившись к хозяину гостиницы, виконт небрежно поинтересовался, что это за заведение, в котором пропавший кошелек гостя столь долго не могут найти. На это хозяин гостиницы, ничуть не испугавшись, заявил: в его доме до сих пор никогда не случалось ничего подобного и он вполне доверяет своим слугам. Однако если джентльмен настаивает, то в любой момент он может всех, до последнего человека, раздеть догола, несмотря на то что вот-вот прибудет дилижанс с пассажирами, и посмотреть, нет ли у кого-нибудь из челяди кошелька, который украли у его светлости.
Лорд Кинкейд внимательно посмотрел в глаза хозяина гостиницы и отклонил его предложение. Лучше уж примириться с неизбежным и постараться сохранить достоинство.
– Мой счет, – потребовал он, протягивая руку и стараясь сделать это настолько солидно, насколько было возможно в его положении. Больше всего он сожалел о том, что не может предупредить своего слугу, который, несомненно, в эту минуту уже собрал вещи, готовясь покинуть дом, чтобы ехать с хозяином в Бат. – Завтра я пришлю вам ваши деньги. И ваши, Бесси, тоже, – добавил он, обращаясь к трактирщице, которая с недовольным видом стояла в дверях.
По утверждению хозяина, это была спокойная ночь, а из постояльцев остались только джентльмен, с которым виконт играл прошлым вечером в карты, его нарядная жена, слуга и еще две леди, приехавшие без слуг, с одним лишь кучером.
И тут лорд Кинкейд вдруг понял, что его унижения на этом не кончаются. Прошлым вечером он проиграл мистеру Мартину значительную сумму, и тот разрешил заплатить долг утром, поскольку время позднее, а компания у них благородная. Теперь виконт вынужден будить этого джентльмена, который, несомненно, спит в объятиях своей дамы, и просить отсрочки на день или два.
К счастью, мистер Мартин оказался человеком порядочным и даже предложил виконту денег взаймы, чтобы тот мог продолжить путешествие. Разумеется, лорд Кинкейд поспешил отказаться, но тут ему с улыбкой напомнили, что пошлину на заставе перед въездом в Лондон приходится платить всем, и виконту против воли пришлось взять необходимую сумму.
Теперь он стоял, похлопывая хлыстом по сапогу и уговаривая себя не раздражаться медлительностью конюха, потому что у него не было даже пенни, чтобы дать этому увальню на чай.
Внезапно дверь за его спиной открылась, и два вновь прибывших постояльца отталкивающего вида стали медленно приближаться к нему.
Виконт Кинкейд не зря прожил на свете свои двадцать восемь лет; к тому же не требовалось особой проницательности или опыта, чтобы узнать в этих джентльменах бандитов и догадаться об их намерениях.
Выражение лица виконта почти не изменилось, пока он оценивал обстановку. Один из разбойников был гораздо выше его, второй ниже, но оба шире в плечах и не скованы в движениях тесной одеждой. Они стояли слишком близко к виконту, и он отбросил хлыст на мостовую, поняв, что не сможет им воспользоваться.
Увернувшись от удара одного из нападавших, лорд Кинкейд точно попал ногой в живот второго. Получив короткую передышку, он сбежал по ступеням во двор и приготовился отразить новое нападение.
– Отлично, – процедил виконт сквозь зубы. – Ну, кто первый?
Оба бандита подступили к нему не мешкая. Кто-то третий, невидимый, навалился на спину лорду Кинкейду. Он еще успел подумать, что трое против одного.
Пожалуй, многовато, и тут же от удара кулаком под ребра у него перехватило дыхание и подкосились колени.
Молчаливая схватка длилась не более минуты, после чего Кинкейд почувствовал, что двое крепко держат его, не давая уклониться от пронзительного взгляда того, который был повыше.
– Думаю, ты сегодня утром вдоволь налюбовался собой, глядя в зеркало, – сказал высокий и усмехнулся, обнажив остатки желтых зубов с одной стороны рта. – Твое рыло уже не будет таким хорошеньким, когда ты посмотришь в зеркало в следующий раз.
По крайней мере у них нет ни пистолетов, ни ножей, философски отметил лорд Кинкейд, и тут же ощутил страшный удар кулаком в челюсть: казалось, будто у него вышибли мозги. Навряд ли его хотят убить… Но что им от него нужно? Денег? Их у него все равно нет…
И вдруг виконт понял, что его руки свободны, а нападавшим теперь самим приходится отражать атаку.
Дело в том, что его неожиданным спасителем, появившимся на конном дворе невесть откуда, была… женщина: что-то пронзительно крича насчет трусов, мерзавцев и негодяев, она больно ткнула большим черным зонтом под ребра одному из бандитов.
И тут неожиданно трое громил пустились наутек, громко стуча сапогами по булыжной мостовой. Женщина не обладала солидной комплекцией, отчего ее победа казалась просто невероятной и даже смешной.
Хотя лорд Кинкейд в результате варварского нападения мог теперь видеть мир только одним глазом, он сразу по достоинству смог оценить отвагу своей спасительницы – женщина стояла перед ним в одной белой фланелевой ночной рубашке, закрывающей ее всю, от шеи до кистей рук и ступней босых ног, ее грудь вздымалась, щеки пылали, глаза сверкали. Светлые волосы, заплетенные в две толстые косы, достигали ей до талии, а лицо незнакомки лоснилось, будто кто-то только что смазал его маслом.
И тут виконт словно увидел всю картину со стороны, причем ситуация представилась ему настолько комичной, что, несмотря на боль во всем теле, он едва не расхохотался.
Еще перед отбытием из дома все предупреждали их с сестрой, что не дело двум молодым леди отправляться в путь в одиночку. Разумеется, они были не совсем беззащитны, с ними был кучер Джерри: один только вид его громадной фигуры, спутанных черных волос и нависающих косматых бровей над почти черным из-за долгой работы в угольной шахте лицом мог бы отпугнуть кого угодно. Да она и сама не слишком боялась нападения: пусть бы только кто-нибудь осмелился приблизиться к их экипажу – она так бы обработала нахала своим острым язычком, что он бы тут же трусливо убежал, поджав хвост.
Все это так, но мама предупреждала, что разбойники не могут знать ее, Дейзи, так же хорошо, как все знакомые и незнакомые на многие мили вокруг Примроуз-Парк. Они, например, вряд ли осведомлены, что лучший способ поведения, когда она ринется в атаку, – это отступление. Кроме того, миссис Моррисон пыталась объяснить дочери, что по дороге в Лондон следует избегать встреч с незнакомыми людьми; такие хорошо воспитанные молодые леди, как она и ее сестра Роуз, не должны ради удовольствия разъезжать по стране без горничных, грумов и компаньонок или старших родственников.
– Но мне уже двадцать пять лет, – вполне резонно возразила Дейзи. – Я и есть старшая родственница. Мое присутствие делает путешествие Роуз вполне респектабельным.
Миссис Моррисон беспомощно посмотрела на нее и лишь пожала плечами. Как можно объяснить этой решительной молодой леди, что двадцать пять лет – это не слишком солидный возраст для серьезных дел, если только не считать серьезным делом, к примеру, замужество?
Было бы глупо, продолжала настаивать на своем Дейзи, отягощать себя возней со слугами только затем, чтобы отослать их обратно домой, едва они доберутся до тетушки Пикеринг. Также нечего рассчитывать на то, что дядюшка примет целый батальон слуг, которых надо к тому же еще и кормить; хватит того, что она попросит его оказать гостеприимство двум его племянницам на целый сезон.
– Если ты подождешь, Дейзи, дорогая, пока мой зять не ответит на твое письмо, то за тобой наверняка пришлют экипаж со слугами; тогда тебе не придется ехать в этом ужасном старом рыдване твоего дедушки, – робко заметила мать.
Дейзи с присущей ей неуемной энергией отвергла все предупреждения и советы. Роуз сравнялось уже девятнадцать лет, она была неописуемо хороша собой и достаточно богата, но дома для нее совсем не было женихов, если только не считать мистера Форбса или мистера Кемпбелла. Оба они были фермерами, добропорядочными и солидными людьми, но ни один из них не казался Дейзи достойным руки сестры. В Лондоне Роуз должна встретить лорда и сделать блестящую партию.
Отец Дейзи и Роуз умер два года назад; мать же никогда не удалялась от дверей дома, где она безбедно прожила тридцать лет, дальше чем на две мили. Двадцатипятилетняя Дейзи, ведя дом и распоряжаясь огромным богатством, которое отец накопил за десятилетия, занимаясь таким неджентльменским делом, как добыча каменного угля, отлично понимала, что ее участь жены фермера совсем не подходит ее любимой младшей сестре.
И вот теперь две девушки, одержимые желанием узнать побольше о хороших манерах, направлялись в Лондон: Роуз – чтобы впервые выйти в свет, Дейзи – в качестве ее сопровождающей. Их вез преданный Джерри в ужасном, скрипящем, видавшем виды экипаже. Отец, при всем его невероятном богатстве, не желал тратить заработанные нелегким трудом деньги на такие пустяки. Наверное он был скупым, подумала Дейзи, но ничего, тем больше останется на приданое Роуз.
К счастью, сегодня они наконец доберутся до цели своего путешествия. Правда, они так и не получили ответа дядюшки Пикеринга на их просьбу о гостеприимстве. Не беда, родственники приглашали их приехать в прошлом году, как только закончился траур. Тогда Дейзи не смогла поехать, потому что надо было уладить дела после смерти отца; тогда она еще не понимала, что потребности Роуз не терпят отлагательства и куда более важны, чем все остальное.
Дейзи вздохнула, рассеянно глядя, как работники чистят конюшню. Она натирала лимонным маслом лицо, что делала каждое утро еще с тех пор, когда ей было семнадцать и миссис Хэнкок, жена приходского священника, рекомендовала ей это средство от веснушек. Как ни странно, она до сих пор не потеряла веру в это снадобье, хотя оно ни разу не помогло и веснушки обсыпали ее нос со всех сторон, особенно летом.
Слуги в гостиницах обычно относятся к таким людям, как они с сестрой, с презрением, не выдавая его тем не менее ни словом, ни жестом. Вот и теперь им, конечно же, предложили далеко не лучшие помещения: пришлось согласиться на эти комнаты только потому, что они приехали накануне поздно вечером, а здесь не было ни шума, ни суеты, как бывает в переполненных гостиницах.
Девушка оглянулась на высокую ухабистую кровать, в которой мирно спала ее младшая сестра. Как ей только удается это? Возможно, все дело в том, что сейчас еще очень рано, а кому охота вставать ни свет ни заря!
Дейзи растерла масло по лицу.
Что ж, по крайней мере она была не единственной на Божьем свете, кто встал в такую рань. Дилижанс, который только что отправился в путь, увез множество заспанных пассажиров; к тому же и слуги уже работали на конюшне, да еще остался этот джентльмен, стоявший прямо под ее окном и ожидавший, Когда запрягут лошадей в его коляску.
Дейзи отметила с некоторым одобрением, что он достаточно молод и держался прямо. Коляска незнакомца показалась ей очень красивой, хотя и не совсем практичной, так как была рассчитана только на двоих; пара лошадей тоже производила отличное, впечатление, так что ей даже захотелось набросить что-нибудь на себя и, спустившись во двор, получше ее рассмотреть. Увы, леди не пристало так поступать, тем более забывать о собственных делах.
А вдруг в гостинице вспыхнет пожар, он посмотрит вверх, увидит ее сестру, бросится на помощь, перепрыгивая сразу через три ступеньки, и вынесет Роуз на руках из огня, испуганную, но невредимую? Они только взглянут друг на друга, и Дейзи сразу поймет, что ей незачем ехать в Лондон, чтобы найти для малышки достойного мужа. Тогда они, не теряя времени, повернут назад и, вернувшись домой, устроят роскошную свадьбу.
Но Дейзи пришлось заволноваться гораздо раньше, так как она вдруг увидела нечто странное. Дверь внизу открылась, и оттуда вышли двое. Конюх, запрягший лошадей, сразу увел коляску со двора, а один из работников бросил свои вилы и вышел во двор. Внезапно все четверо – предполагаемый спаситель Роуз, двое подошедших и тот, кто притворялся работником, – разом приняли боевые стойки.
Вот только кто собирался драться и против кого? Дейзи нахмурилась. Выходило, что трое против одного. Это было так же ясно, как то, что у человека на лице есть нос.
Как только джентльмен, стоявший у двери, приготовился к обороне, она отошла от окна. Незнакомец явно не видел третьего негодяя, который подкрадывался к нему сзади. Совершенно не думая о своем виде, девушка бросилась к двери спальни, задержавшись только для того, чтобы схватить черный зонт отца, защищавший ее от непогоды в тех случаях, когда более красивые изделия, принадлежавшие ее матери и Роуз, оказывались бесполезными.
– Хозяин! – закричала она, сбегая по лестнице. – Хозяин!
Заспанный владелец гостиницы появился в дверях кухни, только когда она уже спустилась на последнюю ступеньку; за спиной у него стояла трактирщица. Они вытаращились на Дейзи так, будто увидели перед собой живого крокодила.
– Там, за дверью, джентльмен, на которого напали трое бандитов! – Объявив это, Дейзи выжидательно уставилась на хозяина: ей уже было известно, что если она сама не вмешается, то никто другой – тем более.
Разумеется, данный случай тоже не представлял исключения.
Хозяин только пожал плечами:
– И чего вы ждете от меня? – Он даже не дал себе труда проявить хоть чуть-чуть уважения по отношению к необычной постоялице.
Сама Дейзи и не думала отвечать на этот вопрос, который показался ей простой отговоркой. Она кинулась к двери, которая вела на конный двор, и выскочила наружу, даже не представляя, что будет делать. В эту минуту трое бандитов снова набросились на беззащитного джентльмена. И тут Дейзи перешла в наступление, используя свой голос, кулаки и, самое главное, черный зонт. Едва один из бандитов, повернувшись к ней, ощерился в беззубой улыбке, Дейзи в запале ткнула зонтом именно туда, не думая о том, что могла бы выбрать более уязвимое место для удара.
– Проваливайте, вы, негодяи! – Она услышала собственный голос, прежде чем поняла, что осталась одна на поле битвы. Враг с позором бежал.
Подвергшийся нападению джентльмен все еще оставался на месте: растрепанный, с непокрытой головой, истекающий кровью, он и не думал скрывать своего изумления. Трудно сказать, был ли он в действительности тем самым молодым и красивым мужчиной ее грез: теперь, скорее, его лицо было похоже на кусок сырого мяса; зато светлые волосы, густые и блестящие, по-прежнему говорили о его молодости. Единственный открытый глаз незнакомца смотрел на Дейзи с выражением искренней благодарности. Бедный джентльмен. Если бы она не пришла к нему на помощь, он сейчас валялся бы на мостовой без чувств.
В конце концов Дейзи опустила свое оружие и, еще раз оглядев незнакомца, с материнской заботливостью произнесла:
– Ну, сэр, теперь вам ничто не угрожает. Не бойтесь, они больше не причинят вам вреда.
Сам виконт, стоя у дверей, молча наблюдал за всей этой суетой: в бобровой шапке, пальто с пелеринами, он выглядел настоящим городским денди; это впечатление еще больше усиливало холодное выражение его лица.
Тем не менее он успел придирчиво осмотреть лошадей и отметить про себя, что они неплохо ухожены.
Время было совершенно неподходящее, чтобы пускаться в путь: виконт собирался выехать не раньше девяти и уж ни в коем случае не возвращаться обратно в Лондон, откуда прибыл только вчера во второй половине дня; но порой досадные случайности заставляют человека менять свои намерения.
Все началось с того, что трактирщица ни свет ни заря потребовала от него вознаграждения. Он знал из своего опыта, что в гостиницах никогда не требуют плату за ночные развлечения, а терпеливо ждут, пока гость проснется и позавтракает.
Теперь же нечего было и думать о завтраке: бекону, почкам и яйцам придется подождать до его приезда в Лондон.
Причиной неожиданного недоразумения послужило то обстоятельство, что у него украли кошелек. Виконт обшарил свою комнату, на глазах у раздосадованной трактирщицы, которая все это время стояла в нетерпеливом ожидании, воинственно подбоченившись. Несмотря на гневные взгляды, ему пришлось обыскать и ее.
К своему огорчению, Кинкейд в очередной раз убедился, что девица с горящими глазками и ямочками на щеках, которая накануне вечером так соблазнительно покачивала бедрами и выставляла напоказ свой бюст, распаляя его желания, а потом оказалась столь опытной и неутомимой в постельных утехах, превращается в назойливую сквернословящую сварливую девку, стоит ей только узнать, что она не получит денег.
Спустившись к хозяину гостиницы, виконт небрежно поинтересовался, что это за заведение, в котором пропавший кошелек гостя столь долго не могут найти. На это хозяин гостиницы, ничуть не испугавшись, заявил: в его доме до сих пор никогда не случалось ничего подобного и он вполне доверяет своим слугам. Однако если джентльмен настаивает, то в любой момент он может всех, до последнего человека, раздеть догола, несмотря на то что вот-вот прибудет дилижанс с пассажирами, и посмотреть, нет ли у кого-нибудь из челяди кошелька, который украли у его светлости.
Лорд Кинкейд внимательно посмотрел в глаза хозяина гостиницы и отклонил его предложение. Лучше уж примириться с неизбежным и постараться сохранить достоинство.
– Мой счет, – потребовал он, протягивая руку и стараясь сделать это настолько солидно, насколько было возможно в его положении. Больше всего он сожалел о том, что не может предупредить своего слугу, который, несомненно, в эту минуту уже собрал вещи, готовясь покинуть дом, чтобы ехать с хозяином в Бат. – Завтра я пришлю вам ваши деньги. И ваши, Бесси, тоже, – добавил он, обращаясь к трактирщице, которая с недовольным видом стояла в дверях.
По утверждению хозяина, это была спокойная ночь, а из постояльцев остались только джентльмен, с которым виконт играл прошлым вечером в карты, его нарядная жена, слуга и еще две леди, приехавшие без слуг, с одним лишь кучером.
И тут лорд Кинкейд вдруг понял, что его унижения на этом не кончаются. Прошлым вечером он проиграл мистеру Мартину значительную сумму, и тот разрешил заплатить долг утром, поскольку время позднее, а компания у них благородная. Теперь виконт вынужден будить этого джентльмена, который, несомненно, спит в объятиях своей дамы, и просить отсрочки на день или два.
К счастью, мистер Мартин оказался человеком порядочным и даже предложил виконту денег взаймы, чтобы тот мог продолжить путешествие. Разумеется, лорд Кинкейд поспешил отказаться, но тут ему с улыбкой напомнили, что пошлину на заставе перед въездом в Лондон приходится платить всем, и виконту против воли пришлось взять необходимую сумму.
Теперь он стоял, похлопывая хлыстом по сапогу и уговаривая себя не раздражаться медлительностью конюха, потому что у него не было даже пенни, чтобы дать этому увальню на чай.
Внезапно дверь за его спиной открылась, и два вновь прибывших постояльца отталкивающего вида стали медленно приближаться к нему.
Виконт Кинкейд не зря прожил на свете свои двадцать восемь лет; к тому же не требовалось особой проницательности или опыта, чтобы узнать в этих джентльменах бандитов и догадаться об их намерениях.
Выражение лица виконта почти не изменилось, пока он оценивал обстановку. Один из разбойников был гораздо выше его, второй ниже, но оба шире в плечах и не скованы в движениях тесной одеждой. Они стояли слишком близко к виконту, и он отбросил хлыст на мостовую, поняв, что не сможет им воспользоваться.
Увернувшись от удара одного из нападавших, лорд Кинкейд точно попал ногой в живот второго. Получив короткую передышку, он сбежал по ступеням во двор и приготовился отразить новое нападение.
– Отлично, – процедил виконт сквозь зубы. – Ну, кто первый?
Оба бандита подступили к нему не мешкая. Кто-то третий, невидимый, навалился на спину лорду Кинкейду. Он еще успел подумать, что трое против одного.
Пожалуй, многовато, и тут же от удара кулаком под ребра у него перехватило дыхание и подкосились колени.
Молчаливая схватка длилась не более минуты, после чего Кинкейд почувствовал, что двое крепко держат его, не давая уклониться от пронзительного взгляда того, который был повыше.
– Думаю, ты сегодня утром вдоволь налюбовался собой, глядя в зеркало, – сказал высокий и усмехнулся, обнажив остатки желтых зубов с одной стороны рта. – Твое рыло уже не будет таким хорошеньким, когда ты посмотришь в зеркало в следующий раз.
По крайней мере у них нет ни пистолетов, ни ножей, философски отметил лорд Кинкейд, и тут же ощутил страшный удар кулаком в челюсть: казалось, будто у него вышибли мозги. Навряд ли его хотят убить… Но что им от него нужно? Денег? Их у него все равно нет…
И вдруг виконт понял, что его руки свободны, а нападавшим теперь самим приходится отражать атаку.
* * *
Позже, сидя в своей двуколке, по дороге в Лондон, виконт с трудом удерживался от смеха, несмотря на рассеченную губу, распухший глаз и боль под ребрами.Дело в том, что его неожиданным спасителем, появившимся на конном дворе невесть откуда, была… женщина: что-то пронзительно крича насчет трусов, мерзавцев и негодяев, она больно ткнула большим черным зонтом под ребра одному из бандитов.
И тут неожиданно трое громил пустились наутек, громко стуча сапогами по булыжной мостовой. Женщина не обладала солидной комплекцией, отчего ее победа казалась просто невероятной и даже смешной.
Хотя лорд Кинкейд в результате варварского нападения мог теперь видеть мир только одним глазом, он сразу по достоинству смог оценить отвагу своей спасительницы – женщина стояла перед ним в одной белой фланелевой ночной рубашке, закрывающей ее всю, от шеи до кистей рук и ступней босых ног, ее грудь вздымалась, щеки пылали, глаза сверкали. Светлые волосы, заплетенные в две толстые косы, достигали ей до талии, а лицо незнакомки лоснилось, будто кто-то только что смазал его маслом.
И тут виконт словно увидел всю картину со стороны, причем ситуация представилась ему настолько комичной, что, несмотря на боль во всем теле, он едва не расхохотался.
* * *
Мисс Дейзи Моррисон стояла у окна своей комнаты в гостинице «Золотой орел» и рассеянно смотрела вниз, на конный двор. Конечно, более приятно было бы смотреть на вид перед фасадом гостиницы, а заодно иметь комнату побольше и не такую горбатую кровать. Рядом находилась маленькая гостиная, настолько тесная, что, как сказал бы ее отец, в ней негде было повернуться даже кошке.Еще перед отбытием из дома все предупреждали их с сестрой, что не дело двум молодым леди отправляться в путь в одиночку. Разумеется, они были не совсем беззащитны, с ними был кучер Джерри: один только вид его громадной фигуры, спутанных черных волос и нависающих косматых бровей над почти черным из-за долгой работы в угольной шахте лицом мог бы отпугнуть кого угодно. Да она и сама не слишком боялась нападения: пусть бы только кто-нибудь осмелился приблизиться к их экипажу – она так бы обработала нахала своим острым язычком, что он бы тут же трусливо убежал, поджав хвост.
Все это так, но мама предупреждала, что разбойники не могут знать ее, Дейзи, так же хорошо, как все знакомые и незнакомые на многие мили вокруг Примроуз-Парк. Они, например, вряд ли осведомлены, что лучший способ поведения, когда она ринется в атаку, – это отступление. Кроме того, миссис Моррисон пыталась объяснить дочери, что по дороге в Лондон следует избегать встреч с незнакомыми людьми; такие хорошо воспитанные молодые леди, как она и ее сестра Роуз, не должны ради удовольствия разъезжать по стране без горничных, грумов и компаньонок или старших родственников.
– Но мне уже двадцать пять лет, – вполне резонно возразила Дейзи. – Я и есть старшая родственница. Мое присутствие делает путешествие Роуз вполне респектабельным.
Миссис Моррисон беспомощно посмотрела на нее и лишь пожала плечами. Как можно объяснить этой решительной молодой леди, что двадцать пять лет – это не слишком солидный возраст для серьезных дел, если только не считать серьезным делом, к примеру, замужество?
Было бы глупо, продолжала настаивать на своем Дейзи, отягощать себя возней со слугами только затем, чтобы отослать их обратно домой, едва они доберутся до тетушки Пикеринг. Также нечего рассчитывать на то, что дядюшка примет целый батальон слуг, которых надо к тому же еще и кормить; хватит того, что она попросит его оказать гостеприимство двум его племянницам на целый сезон.
– Если ты подождешь, Дейзи, дорогая, пока мой зять не ответит на твое письмо, то за тобой наверняка пришлют экипаж со слугами; тогда тебе не придется ехать в этом ужасном старом рыдване твоего дедушки, – робко заметила мать.
Дейзи с присущей ей неуемной энергией отвергла все предупреждения и советы. Роуз сравнялось уже девятнадцать лет, она была неописуемо хороша собой и достаточно богата, но дома для нее совсем не было женихов, если только не считать мистера Форбса или мистера Кемпбелла. Оба они были фермерами, добропорядочными и солидными людьми, но ни один из них не казался Дейзи достойным руки сестры. В Лондоне Роуз должна встретить лорда и сделать блестящую партию.
Отец Дейзи и Роуз умер два года назад; мать же никогда не удалялась от дверей дома, где она безбедно прожила тридцать лет, дальше чем на две мили. Двадцатипятилетняя Дейзи, ведя дом и распоряжаясь огромным богатством, которое отец накопил за десятилетия, занимаясь таким неджентльменским делом, как добыча каменного угля, отлично понимала, что ее участь жены фермера совсем не подходит ее любимой младшей сестре.
И вот теперь две девушки, одержимые желанием узнать побольше о хороших манерах, направлялись в Лондон: Роуз – чтобы впервые выйти в свет, Дейзи – в качестве ее сопровождающей. Их вез преданный Джерри в ужасном, скрипящем, видавшем виды экипаже. Отец, при всем его невероятном богатстве, не желал тратить заработанные нелегким трудом деньги на такие пустяки. Наверное он был скупым, подумала Дейзи, но ничего, тем больше останется на приданое Роуз.
К счастью, сегодня они наконец доберутся до цели своего путешествия. Правда, они так и не получили ответа дядюшки Пикеринга на их просьбу о гостеприимстве. Не беда, родственники приглашали их приехать в прошлом году, как только закончился траур. Тогда Дейзи не смогла поехать, потому что надо было уладить дела после смерти отца; тогда она еще не понимала, что потребности Роуз не терпят отлагательства и куда более важны, чем все остальное.
Дейзи вздохнула, рассеянно глядя, как работники чистят конюшню. Она натирала лимонным маслом лицо, что делала каждое утро еще с тех пор, когда ей было семнадцать и миссис Хэнкок, жена приходского священника, рекомендовала ей это средство от веснушек. Как ни странно, она до сих пор не потеряла веру в это снадобье, хотя оно ни разу не помогло и веснушки обсыпали ее нос со всех сторон, особенно летом.
Слуги в гостиницах обычно относятся к таким людям, как они с сестрой, с презрением, не выдавая его тем не менее ни словом, ни жестом. Вот и теперь им, конечно же, предложили далеко не лучшие помещения: пришлось согласиться на эти комнаты только потому, что они приехали накануне поздно вечером, а здесь не было ни шума, ни суеты, как бывает в переполненных гостиницах.
Девушка оглянулась на высокую ухабистую кровать, в которой мирно спала ее младшая сестра. Как ей только удается это? Возможно, все дело в том, что сейчас еще очень рано, а кому охота вставать ни свет ни заря!
Дейзи растерла масло по лицу.
Что ж, по крайней мере она была не единственной на Божьем свете, кто встал в такую рань. Дилижанс, который только что отправился в путь, увез множество заспанных пассажиров; к тому же и слуги уже работали на конюшне, да еще остался этот джентльмен, стоявший прямо под ее окном и ожидавший, Когда запрягут лошадей в его коляску.
Дейзи отметила с некоторым одобрением, что он достаточно молод и держался прямо. Коляска незнакомца показалась ей очень красивой, хотя и не совсем практичной, так как была рассчитана только на двоих; пара лошадей тоже производила отличное, впечатление, так что ей даже захотелось набросить что-нибудь на себя и, спустившись во двор, получше ее рассмотреть. Увы, леди не пристало так поступать, тем более забывать о собственных делах.
А вдруг в гостинице вспыхнет пожар, он посмотрит вверх, увидит ее сестру, бросится на помощь, перепрыгивая сразу через три ступеньки, и вынесет Роуз на руках из огня, испуганную, но невредимую? Они только взглянут друг на друга, и Дейзи сразу поймет, что ей незачем ехать в Лондон, чтобы найти для малышки достойного мужа. Тогда они, не теряя времени, повернут назад и, вернувшись домой, устроят роскошную свадьбу.
Но Дейзи пришлось заволноваться гораздо раньше, так как она вдруг увидела нечто странное. Дверь внизу открылась, и оттуда вышли двое. Конюх, запрягший лошадей, сразу увел коляску со двора, а один из работников бросил свои вилы и вышел во двор. Внезапно все четверо – предполагаемый спаситель Роуз, двое подошедших и тот, кто притворялся работником, – разом приняли боевые стойки.
Вот только кто собирался драться и против кого? Дейзи нахмурилась. Выходило, что трое против одного. Это было так же ясно, как то, что у человека на лице есть нос.
Как только джентльмен, стоявший у двери, приготовился к обороне, она отошла от окна. Незнакомец явно не видел третьего негодяя, который подкрадывался к нему сзади. Совершенно не думая о своем виде, девушка бросилась к двери спальни, задержавшись только для того, чтобы схватить черный зонт отца, защищавший ее от непогоды в тех случаях, когда более красивые изделия, принадлежавшие ее матери и Роуз, оказывались бесполезными.
– Хозяин! – закричала она, сбегая по лестнице. – Хозяин!
Заспанный владелец гостиницы появился в дверях кухни, только когда она уже спустилась на последнюю ступеньку; за спиной у него стояла трактирщица. Они вытаращились на Дейзи так, будто увидели перед собой живого крокодила.
– Там, за дверью, джентльмен, на которого напали трое бандитов! – Объявив это, Дейзи выжидательно уставилась на хозяина: ей уже было известно, что если она сама не вмешается, то никто другой – тем более.
Разумеется, данный случай тоже не представлял исключения.
Хозяин только пожал плечами:
– И чего вы ждете от меня? – Он даже не дал себе труда проявить хоть чуть-чуть уважения по отношению к необычной постоялице.
Сама Дейзи и не думала отвечать на этот вопрос, который показался ей простой отговоркой. Она кинулась к двери, которая вела на конный двор, и выскочила наружу, даже не представляя, что будет делать. В эту минуту трое бандитов снова набросились на беззащитного джентльмена. И тут Дейзи перешла в наступление, используя свой голос, кулаки и, самое главное, черный зонт. Едва один из бандитов, повернувшись к ней, ощерился в беззубой улыбке, Дейзи в запале ткнула зонтом именно туда, не думая о том, что могла бы выбрать более уязвимое место для удара.
– Проваливайте, вы, негодяи! – Она услышала собственный голос, прежде чем поняла, что осталась одна на поле битвы. Враг с позором бежал.
Подвергшийся нападению джентльмен все еще оставался на месте: растрепанный, с непокрытой головой, истекающий кровью, он и не думал скрывать своего изумления. Трудно сказать, был ли он в действительности тем самым молодым и красивым мужчиной ее грез: теперь, скорее, его лицо было похоже на кусок сырого мяса; зато светлые волосы, густые и блестящие, по-прежнему говорили о его молодости. Единственный открытый глаз незнакомца смотрел на Дейзи с выражением искренней благодарности. Бедный джентльмен. Если бы она не пришла к нему на помощь, он сейчас валялся бы на мостовой без чувств.
В конце концов Дейзи опустила свое оружие и, еще раз оглядев незнакомца, с материнской заботливостью произнесла:
– Ну, сэр, теперь вам ничто не угрожает. Не бойтесь, они больше не причинят вам вреда.
Глава 2
Из задней двери «Золотого орла» выскочили хозяин гостиницы, повар, трактирщица, две горничные, а из конюшни – два работника и грумы. К этому времени виконт Кинкейд уже нашел, наконец, свой носовой платок и вытирал кровь с лица. Дейзи Моррисон оперлась на свой зонт и теперь с сочувствием смотрела на жертву бандитов, которых она только что обратила в бегство.
– Вам нужна холодная вода, – живо сказала она, – и немного сырого мяса, чтобы приложить к глазу – иначе он распухнет и почернеет. Ну, что стоите, хозяин, вам бы уже давно следовало поторопиться…
Лорд Кинкейд отнял от лица платок с пятнами свежей крови и с некоторым удивлением заметил, что владелец гостиницы и в самом деле готов повиноваться странному существу с зонтом в руках, одетому только в ночную рубашку.
– Можете не трудиться, – сказал он, поморщившись: ему было трудно говорить из-за разбитых и распухших губ. – Кажется, моя коляска уже готова. – Он холодно взглянул на грума, державшего лошадь под уздцы, потом обратился к хозяину гостиницы:
– Теперь я понимаю, чем была вызвана эта маленькая задержка. Однако я все же оплачу свой счет, хотя, мне кажется, вы полностью могли бы удовлетвориться тем способом расплаты, который применили ко мне. И тебе тоже заплачу, Бесси, ты замечательно обслужила меня, моя девочка, и честно заработала свои деньги. Мадам! – Он поклонился в сторону странного создания в ночной рубашке:
– Весьма признателен!
– Вам нельзя ехать в таком состоянии. – Дейзи с зонтом под мышкой шагнула к Кинкейду. – У вас все лицо в крови, и на пальто тоже кровь. Лучше будет, если вы вернетесь в дом, у меня здесь отдельная комната, и я сама промою вам раны.
Виконт снова поклонился:
– Благодарю вас, мадам. К счастью, это всего лишь царапины, а я хотел бы поскорее забыть сие гостеприимное заведение. – Он решительно направился к своей коляске.
– Но вы сначала должны узнать имена тех, кто так предательски напал на вас, – возмутилась Дейзи. – А вы, хозяин, обязаны помочь этому джентльмену – от этого зависит доброе имя вашей гостиницы!
Тот, к кому был обращен ее призыв, лишь уклончиво пожал плечами:
– Как я могу помочь, если эти господа постоянно приезжают сюда. Правда, они ссорятся, но почему от этого должно страдать мое доброе имя?
Лорд Кинкейд с трудом взобрался на высокое сиденье коляски, еще раз вытер кровь с лица, засунул носовой платок в карман и решительно повернулся, чтобы помахать рукой спасшей его женщине, над которой уже начали подсмеиваться работники. Но прежде чем он успел произнести хоть слово, из гостиницы выбежала очаровательная молоденькая девушка в длинном темно-синем пальто и высоких полусапожках; ее густые светлые волосы в беспорядке разметались по плечам.
– Дейзи! – закричала она, краснея. – О, Дейзи, надень же что-нибудь! О чем ты только думала, когда выскочила из комнаты в таком виде!
Несмотря на боль и злость, лорд Кинкейд внимательно пригляделся к незнакомке. Она была немного выше той, кого назвала Дейзи, и, несомненно, очень хороша собой.
Всего минуту как из кровати, отчего-то подумал виконт и, не удержавшись, окинул взглядом ее фигуру.
– О Господи! – воскликнула Дейзи и невольно прикрыла грудь руками. – Действительно, что за вид! Благодарю тебя, Роуз, ты так внимательна ко мне!
Лорд Кинкейд натянул вожжи – лошадь тронулась. Возможно, энергичные старания Бесси повергли его в столь глубокий сон, что он все еще не проснулся? Может быть, и его кошелек мирно покоится в саквояже, а ребра болят оттого, что на них лежала головка трактирщицы? И вовсе не было этой молодой красивой леди, которая спрятала свои прелести под темно-синим пальто?
Он придержал лошадей. Так или иначе, сначала ему надо было найти какой-нибудь ручей, чтобы вымыть лицо и не испугать смотрителя заставы, через которую он вскоре должен проехать.
Но Дейзи и не думала уходить. Крепко сжимая зонт в руке, она обратилась к хозяину гостиницы:
– Как нехорошо с вашей стороны! Джентльмену было просто необходимо привести в порядок лицо, и, надеюсь, ему не сломали ребра вдобавок ко всем этим синякам и ссадинам. Такое трусливое нападение! Трое против одного, как это мерзко!
Хозяин гостиницы, пожав плечами, направился к дверям.
– У меня и без этого хватает забот, – проворчал он на ходу. – Я не могу забивать себе голову всякими драками, которые затевают проезжие джентльмены.
– Но эти трое вовсе не джентльмены, – возразила Дейзи, – а просто бандиты. Двое из них вышли из дверей этой самой гостиницы, а третий – из вашей конюшни. И будьте так любезны, не поворачивайтесь ко мне спиной, когда я разговариваю с вами.
Хозяин остановился и повернулся к ней.
– Прошу прощения, миледи. – Он отвесил Дейзи преувеличенно любезный поклон. – Но у меня постояльцы, и они скоро потребуют свой завтрак. А теперь, если вы позволите уйти мне…
– Ни в коем случае!
Роуз потянула сестру за руку:
– Пойдем же…
– По меньшей мере следует допросить ваших конюхов, – настаивала Дейзи, – они должны знать, что за человек работал вместе с ними. И еще мне бы хотелось выяснить, в чем состояло ваше участие в случившемся – ведь я плачу деньги за услуги и гостеприимство. Из слов пострадавшего джентльмена можно понять, что он подозревает, будто вы приложили руку ко всему этому безобразию.
Хозяин угрожающе прищурился.
– А откуда я знаю, не смоетесь ли вы в своей древней колымаге, не заплатив мне по счету? – мрачно спросил он. – Человек должен на что-то жить. Вы что, думаете, эта драка у меня во дворе как-то возместила мои убытки? Если мне не платят, то чем я рассчитаюсь со слугами и на что куплю провизию на завтра?
– Вы намекаете на то, что тот джентльмен не смог заплатить вам по счету? Но, как я помню, он сказал, что вы получите свои деньги, а слову джентльмена надо верить, не так ли?
Хозяин презрительно усмехнулся:
– Думаю, я видел этого джентльмена последний раз в жизни. Ах, у него украли кошелек! Уж не считаете ли вы, что я только вчера родился?
– Как вам не стыдно! – сурово прервала его Дейзи. – Вы сомневаетесь в слове человека, которого никогда не встречали раньше и который едва избежал тяжких последствий избиения, вами же и подстроенного!
– Я не только никогда не видел его раньше, – согласился хозяин гостиницы, – и не имею желания когда-нибудь снова увидеть. Меня предупредили, что он хочет ускользнуть, не заплатив по счету; к тому же он уже сделал это же самое по отношению к джентльмену, с которым играл в карты вчера вечером. Теперь мы оба можем распроститься со своими деньгами. По правде говоря, мне очень жаль, что вы так не вовремя появились и напугали моих ребят своим неопрятным видом.
– У меня замерзли ноги, – неожиданно объявила Дейзи и посмотрела вниз, будто удивляясь, что она до сих пор не обута. – Как опрометчиво я поступила, Роуз, сегодня на самом деле свежее утро. Ну а теперь, приятель, – обратилась она к хозяину, – мы немедленно идем в дом, где я оплачу свой счет и счет того джентльмена, который только что уехал.
– Дейзи! – Роуз предостерегающе подняла палец. – Пожалуйста, не надо. Ты сама знаешь, сколько неприятностей можно нажить, вмешиваясь в дела других людей.
– Ерунда, Роуз! – Дейзи направилась к дверям. – Мне кажется, несчастного джентльмена просто оклеветали и скоро он вернется сам или пришлет слугу с деньгами.
Когда все вошли в столовую, хозяин гостиницы стал заметно любезнее. Если эта странная леди собирается заплатить не только за себя, но и за уехавшего джентльмена, в таком случае она заслуживает уважения.
– Ну а теперь оба счета, приятель. И будьте любезны, пошлите разбудить моего кучера: пусть он готовится к отъезду.
– Вам нужна холодная вода, – живо сказала она, – и немного сырого мяса, чтобы приложить к глазу – иначе он распухнет и почернеет. Ну, что стоите, хозяин, вам бы уже давно следовало поторопиться…
Лорд Кинкейд отнял от лица платок с пятнами свежей крови и с некоторым удивлением заметил, что владелец гостиницы и в самом деле готов повиноваться странному существу с зонтом в руках, одетому только в ночную рубашку.
– Можете не трудиться, – сказал он, поморщившись: ему было трудно говорить из-за разбитых и распухших губ. – Кажется, моя коляска уже готова. – Он холодно взглянул на грума, державшего лошадь под уздцы, потом обратился к хозяину гостиницы:
– Теперь я понимаю, чем была вызвана эта маленькая задержка. Однако я все же оплачу свой счет, хотя, мне кажется, вы полностью могли бы удовлетвориться тем способом расплаты, который применили ко мне. И тебе тоже заплачу, Бесси, ты замечательно обслужила меня, моя девочка, и честно заработала свои деньги. Мадам! – Он поклонился в сторону странного создания в ночной рубашке:
– Весьма признателен!
– Вам нельзя ехать в таком состоянии. – Дейзи с зонтом под мышкой шагнула к Кинкейду. – У вас все лицо в крови, и на пальто тоже кровь. Лучше будет, если вы вернетесь в дом, у меня здесь отдельная комната, и я сама промою вам раны.
Виконт снова поклонился:
– Благодарю вас, мадам. К счастью, это всего лишь царапины, а я хотел бы поскорее забыть сие гостеприимное заведение. – Он решительно направился к своей коляске.
– Но вы сначала должны узнать имена тех, кто так предательски напал на вас, – возмутилась Дейзи. – А вы, хозяин, обязаны помочь этому джентльмену – от этого зависит доброе имя вашей гостиницы!
Тот, к кому был обращен ее призыв, лишь уклончиво пожал плечами:
– Как я могу помочь, если эти господа постоянно приезжают сюда. Правда, они ссорятся, но почему от этого должно страдать мое доброе имя?
Лорд Кинкейд с трудом взобрался на высокое сиденье коляски, еще раз вытер кровь с лица, засунул носовой платок в карман и решительно повернулся, чтобы помахать рукой спасшей его женщине, над которой уже начали подсмеиваться работники. Но прежде чем он успел произнести хоть слово, из гостиницы выбежала очаровательная молоденькая девушка в длинном темно-синем пальто и высоких полусапожках; ее густые светлые волосы в беспорядке разметались по плечам.
– Дейзи! – закричала она, краснея. – О, Дейзи, надень же что-нибудь! О чем ты только думала, когда выскочила из комнаты в таком виде!
Несмотря на боль и злость, лорд Кинкейд внимательно пригляделся к незнакомке. Она была немного выше той, кого назвала Дейзи, и, несомненно, очень хороша собой.
Всего минуту как из кровати, отчего-то подумал виконт и, не удержавшись, окинул взглядом ее фигуру.
– О Господи! – воскликнула Дейзи и невольно прикрыла грудь руками. – Действительно, что за вид! Благодарю тебя, Роуз, ты так внимательна ко мне!
Лорд Кинкейд натянул вожжи – лошадь тронулась. Возможно, энергичные старания Бесси повергли его в столь глубокий сон, что он все еще не проснулся? Может быть, и его кошелек мирно покоится в саквояже, а ребра болят оттого, что на них лежала головка трактирщицы? И вовсе не было этой молодой красивой леди, которая спрятала свои прелести под темно-синим пальто?
Он придержал лошадей. Так или иначе, сначала ему надо было найти какой-нибудь ручей, чтобы вымыть лицо и не испугать смотрителя заставы, через которую он вскоре должен проехать.
* * *
– Иди же в дом, Дейзи. – Подняв на сестру умоляющий взгляд, Роуз Моррисон взяла ее за руку и потянула к двери. – Ты, наверное, ужасно замерзла.Но Дейзи и не думала уходить. Крепко сжимая зонт в руке, она обратилась к хозяину гостиницы:
– Как нехорошо с вашей стороны! Джентльмену было просто необходимо привести в порядок лицо, и, надеюсь, ему не сломали ребра вдобавок ко всем этим синякам и ссадинам. Такое трусливое нападение! Трое против одного, как это мерзко!
Хозяин гостиницы, пожав плечами, направился к дверям.
– У меня и без этого хватает забот, – проворчал он на ходу. – Я не могу забивать себе голову всякими драками, которые затевают проезжие джентльмены.
– Но эти трое вовсе не джентльмены, – возразила Дейзи, – а просто бандиты. Двое из них вышли из дверей этой самой гостиницы, а третий – из вашей конюшни. И будьте так любезны, не поворачивайтесь ко мне спиной, когда я разговариваю с вами.
Хозяин остановился и повернулся к ней.
– Прошу прощения, миледи. – Он отвесил Дейзи преувеличенно любезный поклон. – Но у меня постояльцы, и они скоро потребуют свой завтрак. А теперь, если вы позволите уйти мне…
– Ни в коем случае!
Роуз потянула сестру за руку:
– Пойдем же…
– По меньшей мере следует допросить ваших конюхов, – настаивала Дейзи, – они должны знать, что за человек работал вместе с ними. И еще мне бы хотелось выяснить, в чем состояло ваше участие в случившемся – ведь я плачу деньги за услуги и гостеприимство. Из слов пострадавшего джентльмена можно понять, что он подозревает, будто вы приложили руку ко всему этому безобразию.
Хозяин угрожающе прищурился.
– А откуда я знаю, не смоетесь ли вы в своей древней колымаге, не заплатив мне по счету? – мрачно спросил он. – Человек должен на что-то жить. Вы что, думаете, эта драка у меня во дворе как-то возместила мои убытки? Если мне не платят, то чем я рассчитаюсь со слугами и на что куплю провизию на завтра?
– Вы намекаете на то, что тот джентльмен не смог заплатить вам по счету? Но, как я помню, он сказал, что вы получите свои деньги, а слову джентльмена надо верить, не так ли?
Хозяин презрительно усмехнулся:
– Думаю, я видел этого джентльмена последний раз в жизни. Ах, у него украли кошелек! Уж не считаете ли вы, что я только вчера родился?
– Как вам не стыдно! – сурово прервала его Дейзи. – Вы сомневаетесь в слове человека, которого никогда не встречали раньше и который едва избежал тяжких последствий избиения, вами же и подстроенного!
– Я не только никогда не видел его раньше, – согласился хозяин гостиницы, – и не имею желания когда-нибудь снова увидеть. Меня предупредили, что он хочет ускользнуть, не заплатив по счету; к тому же он уже сделал это же самое по отношению к джентльмену, с которым играл в карты вчера вечером. Теперь мы оба можем распроститься со своими деньгами. По правде говоря, мне очень жаль, что вы так не вовремя появились и напугали моих ребят своим неопрятным видом.
– У меня замерзли ноги, – неожиданно объявила Дейзи и посмотрела вниз, будто удивляясь, что она до сих пор не обута. – Как опрометчиво я поступила, Роуз, сегодня на самом деле свежее утро. Ну а теперь, приятель, – обратилась она к хозяину, – мы немедленно идем в дом, где я оплачу свой счет и счет того джентльмена, который только что уехал.
– Дейзи! – Роуз предостерегающе подняла палец. – Пожалуйста, не надо. Ты сама знаешь, сколько неприятностей можно нажить, вмешиваясь в дела других людей.
– Ерунда, Роуз! – Дейзи направилась к дверям. – Мне кажется, несчастного джентльмена просто оклеветали и скоро он вернется сам или пришлет слугу с деньгами.
Когда все вошли в столовую, хозяин гостиницы стал заметно любезнее. Если эта странная леди собирается заплатить не только за себя, но и за уехавшего джентльмена, в таком случае она заслуживает уважения.
– Ну а теперь оба счета, приятель. И будьте любезны, пошлите разбудить моего кучера: пусть он готовится к отъезду.