– Но все остальные здесь, и девушки, и Лес с Гасси. И все дяди и тетушки. Даже горничная Джулии. Камилла проверила, – взволнованно добавил Малькольм.
– Господи! – воскликнул граф.
– Наверное, они уехали одни, – предположила Камилла. – Они могут вернуться домой, самое раннее, сегодня вечером. К тому времени Джулия будет окончательно скомпрометирована. Не понимаю, в чем дело, Дэниел! Она, я видела, решительно не хотела ехать с Фредди. И так же твердо была настроена не выходить за него замуж.
– Вся беда Джулии в том, что она не признает правила и условности, принятые в обществе, которые относятся в той же степени к ней, как и к любому другому человеку. Несомненно, утром она сочла более уместным отправиться вдвоем с Фредди. Вы говорите, они направились в Глостер?
Камилла кивнула:
– Думаю, нам надо что-то предпринять.
– Конечно, я должен что-то сделать, – согласился граф. – Я поеду вслед за ними. Может быть, я смогу как-нибудь скрыть тот факт, что она провела с ним весь день.
– Я знала, что ты так скажешь, – одобрила Камилла. – Я поеду с тобой, Дэниел. И не говори «нет». Только подумай, все будут очень шокированы, если узнают, что она весь день находилась в компании двух джентльменов. Я нужна тебе – если мы хотим избежать ужасного скандала.
– Нам лучше отправиться немедленно, – поторопил их Малькольм. – Мы сможем обдумать историю, которую потом расскажем, по пути в Глостер. Будем надеяться, что сможем легко найти их там, чтобы они сегодня вечером не отправились домой одни.
Все трое поспешили к конюшне, даже не заходя в дом, чтобы переодеться.
В карете графа они придумывали историю, которая объяснила бы исчезновение пятерых из них в двух экипажах на целый день, и гадали, почему Джулия и Фредди вели себя так безответственно. Камилла недоуменно пожимала плечами по поводу поведения Джулии, поскольку прошлым вечером она сама говорила о том, что не поедет вдвоем с Фредди. Малькольм предположил, что планы ее почему-то изменились.
– Дэниел, – пролепетала Камилла дрожащим голосом, – может быть, Фредди обманом заманил ее отправиться вместе с ним? Или заставил ее?
Граф закрыл глаза. В душе у него тоже росло ужасное подозрение, но действовать бездумно и опрометчиво было так типично для Джулии.
– Неужели он так отчаянно нуждается в этом поместье? – рассуждал вслух Малькольм. – Неужели его долги столь велики? Общеизвестно, что Фредди играет по-крупному и временами попадает в беду. Неужели он навлечет беду и на нее?
– Мне трудно поверить в это. Фредди известен своей необузданностью и летом всегда готов на проказы, даже после того как вырос. Но Фредди не злодей. И Джулия, как бы она ни вела себя, не способна преступить порог приличий. Не понимаю, в чем дело, – рассуждала Камилла.
В этот момент граф удивил всех, включая себя, ударив кулаком в дверь кареты так сильно, что дерево треснуло.
Она должна была бы рыдать от страха, но вместо этого сидела, как мраморная статуя, глядя невидящими глазами в окно кареты. Это была ее вина. Она не должна была верить глупой истории о Лесе и Стелле, отправившихся пешком в деревню. Ей не следовало бы даже ставить ногу внутрь кареты без спутницы, находящейся рядом. Она могла винить только себя. И не было никакой надежды, что ее сразу хватятся и пустятся в погоню. Никто не знает, что они поехали в Глостер. Никто не догадается, даже если обнаружат их отсутствие и пропажу кареты Фредди.
Это все Фредди. Именно он сделал все происходящее невыносимым. Кому бы ни пришла в голову идея похитить ее и лишить невинности, это отвратительно. Но хуже всего было то, что этим человеком оказался Фредди. Фредди! Ее товарищ по детским играм. Ее партнер по проказам. Он всегда нравился ей. Больше того – она всегда испытывала глубокую привязанность и расположение к нему. Он казался настоящим мужчиной. И в летние месяцы се жизни она воспринимала его как брата.
Если бы в этих отвратительных условиях у нее был выбор, она предпочла бы скакать теперь с незнакомцем – со злым и зловещим незнакомцем, которого она могла бы без угрызения совести ненавидеть.
Ее огорчало, что она должна ненавидеть Фредди, И возможно, оказаться привязанной к нему со всей своей ненавистью на всю оставшуюся жизнь. Поскольку, несмотря на то, что она сказала ему раньше, она не была уверена, что сможет возражать против замужества с ним после того, как он лишит ее невинности. Она могла только гадать, как почувствует себя после всего этого. Она не знала этого наверняка, поскольку то, что должно было случиться, выходило за пределы ее опыта. Но она боялась, что в конце концов может почувствовать себя обязанной стать его женой.
Джулия внутренне содрогнулась от этой мысли. Она никогда не сможет полюбить Фредди после сегодняшней ночи. Или продолжать испытывать привязанность к нему.
Она надеялась, что он отвезет ее в Примроуз на следующий день – если, конечно, она пообещает выйти за него замуж. Без сомнения, он сочинит какую-нибудь историю, почему они провели в Глостере целые сутки, и успокоит родственников, объявив, что он поступает благородно и женится на ней. И все будут удовлетворены.
Дэниел будет присутствовать при этом. Он посмотрит на нее презрительно и с отвращением. Дэниел! Ее руки начали непроизвольно сжиматься на коленях, но она успокоила их. Она не доставит Фредди удовольствия видеть ее боль и отчаяние.
Дэниел. Она сглотнула и услышала бульканье в горле.
Достигнув Глостера, они начали кружить по улицам городка, пока наконец Фредерик не заговорил снова:
– Я чувствую себя настоящим мерзавцем, Джули. Не заставляй меня делать это. Просто скажи, что выйдешь за меня замуж.
– Ты и есть мерзавец, Фредди, – ответила она, твердо встречая его взгляд. – Я очень сожалею о случившемся. Что же касается остального, ты зря теряешь время.
– Но ты прекрасно понимаешь, что выйдешь за меня замуж после сегодняшнего. Почему бы тебе не забыть о своем упрямстве и не избавить нас обоих от лишних страданий?
– Ты лишишь меня невинности и будешь страдать? Отлично!
Он промолчал. Затем коснулся костяшками пальцев ее щеки и улыбнулся, стараясь использовать все свои чары. Она уклонилась от его руки и взглянула на него с каменным выражением лица.
– Позволь мне объяснить тебе, одну вещь, Фредди. Ты не уговоришь и не заставишь меня участвовать в том, что ты задумал, как бы долго и искусно ты ни пытался. Я буду сопротивляться до последнего. Так что к концу ночи тебе не обойтись без синяков и царапин. Не сомневаюсь, что в конце концов ты меня одолеешь. Ты ведь достаточно крупный и сильный, чтобы получить то, что ты хочешь. Но тебе придется приложить немало сил, чтобы меня одолеть. Это все, что я могу тебе сказать.
– Джули, тебе это понравится. Ты можешь быть счастлива со мной. И будешь счастлива.
– Я с таким же успехом могу быть счастлива с чертом в аду, за исключением того, что мне не очень-то улыбается мысль вечно жариться ради такой мелочи.
Она повернула голову, чтобы снова выглянуть из окна, и они вновь погрузились в продолжительное молчание. Она почти желала, чтобы он положил конец этому путешествию и остановил кучера около какой-нибудь гостиницы. То, что должно случиться, случится. Было бы даже лучше, если бы это поскорее закончилось. Хотя она будет сражаться с ним, как тигрица. Она не лгала ему на этот счет.
– Джули. – Она повернула голову, чтобы взглянуть на него. Его локоть лежал на подоконнике окна кареты, а рука – на закрытых глазах. – Я не могу сделать этого, ты же понимаешь.
Джулия ничего не ответила. Не отдавая себе отчета, она затаила дыхание.
– Я не могу пойти на это, – снова проговорил он, убирая руку и насмешливо глядя на нее. Она поняла, что он смеется над собой, а не над ней. – Я думал, что смогу, потому что я в отчаянном положении. Но… не могу.
В ней проснулась надежда.
– Боже, до чего я опустился! Неужели можно так низко пасть, Джули?
– Достаточно низко, Фредди. Но думаю, что существуют определенные пределы даже для приличных на первый взгляд людей.
– На первый взгляд? Это ты обо мне?
– Да, о тебе, Фредди, – подтвердила она, и надежда, словно свежая кровь, пробежала по ее венам. – Но ты опустился достаточно низко сегодня. Не уверена, что смогу когда-нибудь тебя простить.
– Я и не ожидаю ничего иного. – Он криво улыбнулся. – Но я все равно собираюсь сделать тебе предложение, Джули, после возвращения в Примроуз-Парк и после того, как над нашими головами разразится буря. Ты станешь моей женой.
– От меня постоянно ожидают неприличного поведения. Сегодняшнее событие покажется лишь немногим хуже моих обычных выходок. Я не выйду за тебя, Фредди.
Он вздохнул.
– Нам повезет, если мы вернемся к ночи. Давай по крайней мере разыщем Прадхолма, чтобы объяснить наш приезд сюда.
– Да, пожалуйста, – кивнула Джулия, поворачиваясь к окну. – Я хочу, чтобы он как можно скорее приехал в имение, и вся эта канитель с дедушкиным завещанием была закончена, и я смогла отправиться к дяде на север.
– Джули. – Его голос прозвучал тихо и почти умоляюще.
Однако она никак не ответила на его призыв. Скоро, если она задержит дыхание и не будет слишком надеяться, они окажутся на пути обратно в Примроуз-Парк. Она снова окажется в безопасности. Снова дома.
Впервые с того момента, как они утром покинули дом, ей захотелось заплакать. Но она твердо и решительно сдержала слезы.
А что, если они вообще не доехали до города? Что, если Фредди провез ее дальше и остановился в какой-нибудь сельской гостинице? И что, если он вообще не поехал в Глостер? Графа чуть не стошнило при одной мысли о подобном варианте, и он только надеялся, что никто из его спутников не начнет высказывать собственных подозрений. Но у Фредди не было причин предполагать, что кто-то узнает, в каком направлении они отправились. У него не должно было быть причин изменить маршрут, чтобы сбить преследователей со следа.
Боже, если Фредди обманом похитил Джулию в надежде заставить ее выйти за него замуж, погоня могла опоздать на много часов. Граф сидел в карете, бесстрастно глядя в окно. Он не знал, как поступит, если все так и случится. Он даже не задумывался об этом. Он будет действовать по обстоятельствам. А что, если?.. Он подавил охватившую его дрожь.
Затем, когда они все взволновались еще больше, так как приближались к Глостеру и не пришли к соглашению относительно того, как действовать дальше, карета замедлила ход, и кучер графа закричал ему сверху, что к ним приближается другая карета, очень похожая на экипаж мистера Салливана. И вот теперь, когда она приблизилась, он увидел, что ею правил Карл. Карл был кучером Фредди.
Граф не стал дожидаться, когда его карета остановится. Он открыл дверцу и выскочил на дорогу, встав перед другой каретой, которая тоже останавливалась. Не раздумывая ни минуты, он прыгнул к дверце экипажа и распахнул ее. Перед ним предстало бледное, несчастное лицо Джулии. Она смотрела на Дэниела широко раскрытыми глазами. Он взглянул поверх ее головы на Фредди, чье лицо абсолютно ничего не выражало.
Неожиданно беспокойство, страх и даже ужас, которые испытывал граф, бесследно исчезли. Или, точнее, превратились в другое чувство – в раскаленный, необузданный гнев.
– Вылезай! – Дэниел был так взбешен, что не мог говорить громко. Он вообще забыл про Малькольма, который спрыгнул на дорогу вслед за ним и помогал спуститься Камилле. Затем он наклонился и, взяв Джулию за талию, отнюдь не нежно поднял ее и поставил перед собой на дорогу. – У вас должно быть чертовски хорошее объяснение всему этому!
Фредерик вышел из кареты вслед за Джулией.
– Дело в том, что Джулия хотела поскорее пригласить Прадхолма в Примроуз-Парк, а я ее сопровождал. Теперь, когда наша миссия выполнена, мы возвращаемся домой. Поверенный приедет завтра.
Граф медленно вздохнул, не сводя глаз с Джулии. Она по-прежнему была очень бледна, но упрямо не отводила от него глаз.
– Так это правда? В этом все и дело? И вы отправились одни? – спросил граф ледяным тоном. Это было нетрудно. Его обуревал бешеный гнев.
Несколько мгновений Джулия смотрела ему прямо в глаза, затем опустила взгляд к его подбородку, снова подняла, теперь к его носу, и уставилась на его ботинки. Она не произнесла ни слова. В общем, она вела себя совсем не как Джулия.
– Не осуждай Джулию, – вмешался Фредерик. – Я убедил ее, что будет лучше никого не посвящать в это дело. Ничего не произошло, Дэн. Мы еще успеем вернуться домой до наступления темноты, если не будем болтать здесь, посреди дороги.
– Камилла, – позвал граф, переводя свой взгляд на столь же бледного, как и Джулия, Фредерика, – пожалуйста, возвращайся с Джулией в мою карету и поезжайте домой. Малькольм, ты будешь сопровождать леди. И передай Джулии историю, которую мы должны рассказать по возвращении в поместье.
Дэниел был поражен, что Джулия ничего не возразила на это и не оказала никакого сопротивления. Он ожидал, что она хотя бы для вида запротестует против его приказаний. Однако она обошла его с потупленным взором и исчезла из его поля зрения.
Граф подождал несколько минут, пока экипаж не скрылся за поворотом в направлении, откуда они только что приехали. Все это время он пристально наблюдал за Фредди. Кузен все так же был бледен, и его лицо не выражало никаких эмоций. И он столь же не походил на привычного Фредди, как Джулия на себя.
Они не были парой, пойманной за какую-то небольшую провинность. Все было гораздо серьезнее. Граф почувствовал, что по спине его течет холодный пот.
– Мы поговорим об этом по дороге домой, – процедил он, подходя к кузену. – Если ты тронул ее, Фредди, мне будет трудно тебя не убить.
– Я не прикоснулся к ней.
– Но ты непростительно скомпрометировал ее или сделал бы это, если бы мы не прибыли, чтобы как-то скрыть случившееся от остальных. Вот история, которую мы собираемся рассказать родным, когда вернемся. Мы все, включая и тебя, Фредди.
Фредерик кивнул.
– Тогда нам лучше не задерживаться здесь, – прошипел граф.
Фредерик криво улыбнулся:
– Можешь сделать это, Дэн. Это несколько разрядит обстановку, прежде чем мы отправимся вместе в одном экипаже.
– Ты прав, – ответил граф и сильным ударом в скулу сбил Фредерика с ног. Драки не последовало, хотя кучер смотрел на них с интересом и надеждой. Фредерик даже не потерял сознания. Через несколько секунд он поднялся, хотя ноги его были слегка нетвердыми, и послал кузену все ту же полуулыбку.
– Теперь тебе легче? – поинтересовался он, поворачиваясь к карете.
– Нет, – резко ответил граф.
– Жаль. И мне тоже.
Глава 17
– Господи! – воскликнул граф.
– Наверное, они уехали одни, – предположила Камилла. – Они могут вернуться домой, самое раннее, сегодня вечером. К тому времени Джулия будет окончательно скомпрометирована. Не понимаю, в чем дело, Дэниел! Она, я видела, решительно не хотела ехать с Фредди. И так же твердо была настроена не выходить за него замуж.
– Вся беда Джулии в том, что она не признает правила и условности, принятые в обществе, которые относятся в той же степени к ней, как и к любому другому человеку. Несомненно, утром она сочла более уместным отправиться вдвоем с Фредди. Вы говорите, они направились в Глостер?
Камилла кивнула:
– Думаю, нам надо что-то предпринять.
– Конечно, я должен что-то сделать, – согласился граф. – Я поеду вслед за ними. Может быть, я смогу как-нибудь скрыть тот факт, что она провела с ним весь день.
– Я знала, что ты так скажешь, – одобрила Камилла. – Я поеду с тобой, Дэниел. И не говори «нет». Только подумай, все будут очень шокированы, если узнают, что она весь день находилась в компании двух джентльменов. Я нужна тебе – если мы хотим избежать ужасного скандала.
– Нам лучше отправиться немедленно, – поторопил их Малькольм. – Мы сможем обдумать историю, которую потом расскажем, по пути в Глостер. Будем надеяться, что сможем легко найти их там, чтобы они сегодня вечером не отправились домой одни.
Все трое поспешили к конюшне, даже не заходя в дом, чтобы переодеться.
В карете графа они придумывали историю, которая объяснила бы исчезновение пятерых из них в двух экипажах на целый день, и гадали, почему Джулия и Фредди вели себя так безответственно. Камилла недоуменно пожимала плечами по поводу поведения Джулии, поскольку прошлым вечером она сама говорила о том, что не поедет вдвоем с Фредди. Малькольм предположил, что планы ее почему-то изменились.
– Дэниел, – пролепетала Камилла дрожащим голосом, – может быть, Фредди обманом заманил ее отправиться вместе с ним? Или заставил ее?
Граф закрыл глаза. В душе у него тоже росло ужасное подозрение, но действовать бездумно и опрометчиво было так типично для Джулии.
– Неужели он так отчаянно нуждается в этом поместье? – рассуждал вслух Малькольм. – Неужели его долги столь велики? Общеизвестно, что Фредди играет по-крупному и временами попадает в беду. Неужели он навлечет беду и на нее?
– Мне трудно поверить в это. Фредди известен своей необузданностью и летом всегда готов на проказы, даже после того как вырос. Но Фредди не злодей. И Джулия, как бы она ни вела себя, не способна преступить порог приличий. Не понимаю, в чем дело, – рассуждала Камилла.
В этот момент граф удивил всех, включая себя, ударив кулаком в дверь кареты так сильно, что дерево треснуло.
* * *
В голове у Джулии крутилось столько мыслей, что она не испытывала страха, который, она знала, должна была испытывать. Фредди собирается овладеть ею, рассуждала она. Когда они приедут в Глостер, он снимет номер в гостинице и будет держать ее там всю ночь, благодаря чему она будет основательно скомпрометирована, и вдобавок он еще ее изнасилует.Она должна была бы рыдать от страха, но вместо этого сидела, как мраморная статуя, глядя невидящими глазами в окно кареты. Это была ее вина. Она не должна была верить глупой истории о Лесе и Стелле, отправившихся пешком в деревню. Ей не следовало бы даже ставить ногу внутрь кареты без спутницы, находящейся рядом. Она могла винить только себя. И не было никакой надежды, что ее сразу хватятся и пустятся в погоню. Никто не знает, что они поехали в Глостер. Никто не догадается, даже если обнаружат их отсутствие и пропажу кареты Фредди.
Это все Фредди. Именно он сделал все происходящее невыносимым. Кому бы ни пришла в голову идея похитить ее и лишить невинности, это отвратительно. Но хуже всего было то, что этим человеком оказался Фредди. Фредди! Ее товарищ по детским играм. Ее партнер по проказам. Он всегда нравился ей. Больше того – она всегда испытывала глубокую привязанность и расположение к нему. Он казался настоящим мужчиной. И в летние месяцы се жизни она воспринимала его как брата.
Если бы в этих отвратительных условиях у нее был выбор, она предпочла бы скакать теперь с незнакомцем – со злым и зловещим незнакомцем, которого она могла бы без угрызения совести ненавидеть.
Ее огорчало, что она должна ненавидеть Фредди, И возможно, оказаться привязанной к нему со всей своей ненавистью на всю оставшуюся жизнь. Поскольку, несмотря на то, что она сказала ему раньше, она не была уверена, что сможет возражать против замужества с ним после того, как он лишит ее невинности. Она могла только гадать, как почувствует себя после всего этого. Она не знала этого наверняка, поскольку то, что должно было случиться, выходило за пределы ее опыта. Но она боялась, что в конце концов может почувствовать себя обязанной стать его женой.
Джулия внутренне содрогнулась от этой мысли. Она никогда не сможет полюбить Фредди после сегодняшней ночи. Или продолжать испытывать привязанность к нему.
Она надеялась, что он отвезет ее в Примроуз на следующий день – если, конечно, она пообещает выйти за него замуж. Без сомнения, он сочинит какую-нибудь историю, почему они провели в Глостере целые сутки, и успокоит родственников, объявив, что он поступает благородно и женится на ней. И все будут удовлетворены.
Дэниел будет присутствовать при этом. Он посмотрит на нее презрительно и с отвращением. Дэниел! Ее руки начали непроизвольно сжиматься на коленях, но она успокоила их. Она не доставит Фредди удовольствия видеть ее боль и отчаяние.
Дэниел. Она сглотнула и услышала бульканье в горле.
Достигнув Глостера, они начали кружить по улицам городка, пока наконец Фредерик не заговорил снова:
– Я чувствую себя настоящим мерзавцем, Джули. Не заставляй меня делать это. Просто скажи, что выйдешь за меня замуж.
– Ты и есть мерзавец, Фредди, – ответила она, твердо встречая его взгляд. – Я очень сожалею о случившемся. Что же касается остального, ты зря теряешь время.
– Но ты прекрасно понимаешь, что выйдешь за меня замуж после сегодняшнего. Почему бы тебе не забыть о своем упрямстве и не избавить нас обоих от лишних страданий?
– Ты лишишь меня невинности и будешь страдать? Отлично!
Он промолчал. Затем коснулся костяшками пальцев ее щеки и улыбнулся, стараясь использовать все свои чары. Она уклонилась от его руки и взглянула на него с каменным выражением лица.
– Позволь мне объяснить тебе, одну вещь, Фредди. Ты не уговоришь и не заставишь меня участвовать в том, что ты задумал, как бы долго и искусно ты ни пытался. Я буду сопротивляться до последнего. Так что к концу ночи тебе не обойтись без синяков и царапин. Не сомневаюсь, что в конце концов ты меня одолеешь. Ты ведь достаточно крупный и сильный, чтобы получить то, что ты хочешь. Но тебе придется приложить немало сил, чтобы меня одолеть. Это все, что я могу тебе сказать.
– Джули, тебе это понравится. Ты можешь быть счастлива со мной. И будешь счастлива.
– Я с таким же успехом могу быть счастлива с чертом в аду, за исключением того, что мне не очень-то улыбается мысль вечно жариться ради такой мелочи.
Она повернула голову, чтобы снова выглянуть из окна, и они вновь погрузились в продолжительное молчание. Она почти желала, чтобы он положил конец этому путешествию и остановил кучера около какой-нибудь гостиницы. То, что должно случиться, случится. Было бы даже лучше, если бы это поскорее закончилось. Хотя она будет сражаться с ним, как тигрица. Она не лгала ему на этот счет.
– Джули. – Она повернула голову, чтобы взглянуть на него. Его локоть лежал на подоконнике окна кареты, а рука – на закрытых глазах. – Я не могу сделать этого, ты же понимаешь.
Джулия ничего не ответила. Не отдавая себе отчета, она затаила дыхание.
– Я не могу пойти на это, – снова проговорил он, убирая руку и насмешливо глядя на нее. Она поняла, что он смеется над собой, а не над ней. – Я думал, что смогу, потому что я в отчаянном положении. Но… не могу.
В ней проснулась надежда.
– Боже, до чего я опустился! Неужели можно так низко пасть, Джули?
– Достаточно низко, Фредди. Но думаю, что существуют определенные пределы даже для приличных на первый взгляд людей.
– На первый взгляд? Это ты обо мне?
– Да, о тебе, Фредди, – подтвердила она, и надежда, словно свежая кровь, пробежала по ее венам. – Но ты опустился достаточно низко сегодня. Не уверена, что смогу когда-нибудь тебя простить.
– Я и не ожидаю ничего иного. – Он криво улыбнулся. – Но я все равно собираюсь сделать тебе предложение, Джули, после возвращения в Примроуз-Парк и после того, как над нашими головами разразится буря. Ты станешь моей женой.
– От меня постоянно ожидают неприличного поведения. Сегодняшнее событие покажется лишь немногим хуже моих обычных выходок. Я не выйду за тебя, Фредди.
Он вздохнул.
– Нам повезет, если мы вернемся к ночи. Давай по крайней мере разыщем Прадхолма, чтобы объяснить наш приезд сюда.
– Да, пожалуйста, – кивнула Джулия, поворачиваясь к окну. – Я хочу, чтобы он как можно скорее приехал в имение, и вся эта канитель с дедушкиным завещанием была закончена, и я смогла отправиться к дяде на север.
– Джули. – Его голос прозвучал тихо и почти умоляюще.
Однако она никак не ответила на его призыв. Скоро, если она задержит дыхание и не будет слишком надеяться, они окажутся на пути обратно в Примроуз-Парк. Она снова окажется в безопасности. Снова дома.
Впервые с того момента, как они утром покинули дом, ей захотелось заплакать. Но она твердо и решительно сдержала слезы.
* * *
Проблема состояла в том, чтобы решить, что им делать, когда они доберутся до Глостера. Нужно ли им прежде всего отыскать квартиру Прадхолма, чтобы узнать, побывали ли там Джулия и Фредди? Или же они попросту потеряют время, делая это? Господи, эти двое выехали раньше их часа на два, а может быть, и больше. Нужно ли им немедленно начать обыскивать все гостиницы в Глостере? И сколько их там есть? Одна, две, дюжина? Никто из них не был знаком с этим городком.А что, если они вообще не доехали до города? Что, если Фредди провез ее дальше и остановился в какой-нибудь сельской гостинице? И что, если он вообще не поехал в Глостер? Графа чуть не стошнило при одной мысли о подобном варианте, и он только надеялся, что никто из его спутников не начнет высказывать собственных подозрений. Но у Фредди не было причин предполагать, что кто-то узнает, в каком направлении они отправились. У него не должно было быть причин изменить маршрут, чтобы сбить преследователей со следа.
Боже, если Фредди обманом похитил Джулию в надежде заставить ее выйти за него замуж, погоня могла опоздать на много часов. Граф сидел в карете, бесстрастно глядя в окно. Он не знал, как поступит, если все так и случится. Он даже не задумывался об этом. Он будет действовать по обстоятельствам. А что, если?.. Он подавил охватившую его дрожь.
Затем, когда они все взволновались еще больше, так как приближались к Глостеру и не пришли к соглашению относительно того, как действовать дальше, карета замедлила ход, и кучер графа закричал ему сверху, что к ним приближается другая карета, очень похожая на экипаж мистера Салливана. И вот теперь, когда она приблизилась, он увидел, что ею правил Карл. Карл был кучером Фредди.
Граф не стал дожидаться, когда его карета остановится. Он открыл дверцу и выскочил на дорогу, встав перед другой каретой, которая тоже останавливалась. Не раздумывая ни минуты, он прыгнул к дверце экипажа и распахнул ее. Перед ним предстало бледное, несчастное лицо Джулии. Она смотрела на Дэниела широко раскрытыми глазами. Он взглянул поверх ее головы на Фредди, чье лицо абсолютно ничего не выражало.
Неожиданно беспокойство, страх и даже ужас, которые испытывал граф, бесследно исчезли. Или, точнее, превратились в другое чувство – в раскаленный, необузданный гнев.
– Вылезай! – Дэниел был так взбешен, что не мог говорить громко. Он вообще забыл про Малькольма, который спрыгнул на дорогу вслед за ним и помогал спуститься Камилле. Затем он наклонился и, взяв Джулию за талию, отнюдь не нежно поднял ее и поставил перед собой на дорогу. – У вас должно быть чертовски хорошее объяснение всему этому!
Фредерик вышел из кареты вслед за Джулией.
– Дело в том, что Джулия хотела поскорее пригласить Прадхолма в Примроуз-Парк, а я ее сопровождал. Теперь, когда наша миссия выполнена, мы возвращаемся домой. Поверенный приедет завтра.
Граф медленно вздохнул, не сводя глаз с Джулии. Она по-прежнему была очень бледна, но упрямо не отводила от него глаз.
– Так это правда? В этом все и дело? И вы отправились одни? – спросил граф ледяным тоном. Это было нетрудно. Его обуревал бешеный гнев.
Несколько мгновений Джулия смотрела ему прямо в глаза, затем опустила взгляд к его подбородку, снова подняла, теперь к его носу, и уставилась на его ботинки. Она не произнесла ни слова. В общем, она вела себя совсем не как Джулия.
– Не осуждай Джулию, – вмешался Фредерик. – Я убедил ее, что будет лучше никого не посвящать в это дело. Ничего не произошло, Дэн. Мы еще успеем вернуться домой до наступления темноты, если не будем болтать здесь, посреди дороги.
– Камилла, – позвал граф, переводя свой взгляд на столь же бледного, как и Джулия, Фредерика, – пожалуйста, возвращайся с Джулией в мою карету и поезжайте домой. Малькольм, ты будешь сопровождать леди. И передай Джулии историю, которую мы должны рассказать по возвращении в поместье.
Дэниел был поражен, что Джулия ничего не возразила на это и не оказала никакого сопротивления. Он ожидал, что она хотя бы для вида запротестует против его приказаний. Однако она обошла его с потупленным взором и исчезла из его поля зрения.
Граф подождал несколько минут, пока экипаж не скрылся за поворотом в направлении, откуда они только что приехали. Все это время он пристально наблюдал за Фредди. Кузен все так же был бледен, и его лицо не выражало никаких эмоций. И он столь же не походил на привычного Фредди, как Джулия на себя.
Они не были парой, пойманной за какую-то небольшую провинность. Все было гораздо серьезнее. Граф почувствовал, что по спине его течет холодный пот.
– Мы поговорим об этом по дороге домой, – процедил он, подходя к кузену. – Если ты тронул ее, Фредди, мне будет трудно тебя не убить.
– Я не прикоснулся к ней.
– Но ты непростительно скомпрометировал ее или сделал бы это, если бы мы не прибыли, чтобы как-то скрыть случившееся от остальных. Вот история, которую мы собираемся рассказать родным, когда вернемся. Мы все, включая и тебя, Фредди.
Фредерик кивнул.
– Тогда нам лучше не задерживаться здесь, – прошипел граф.
Фредерик криво улыбнулся:
– Можешь сделать это, Дэн. Это несколько разрядит обстановку, прежде чем мы отправимся вместе в одном экипаже.
– Ты прав, – ответил граф и сильным ударом в скулу сбил Фредерика с ног. Драки не последовало, хотя кучер смотрел на них с интересом и надеждой. Фредерик даже не потерял сознания. Через несколько секунд он поднялся, хотя ноги его были слегка нетвердыми, и послал кузену все ту же полуулыбку.
– Теперь тебе легче? – поинтересовался он, поворачиваясь к карете.
– Нет, – резко ответил граф.
– Жаль. И мне тоже.
Глава 17
Джулии казалось, что она ползла, а не шла к своей постели. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой измученной и разбитой. И такой подавленной.
Они вернулись в сумерках и, как только вошли в дом, столкнулись со шквалом вопросов со стороны взволнованных родственников. Путешественники улыбались и улыбались, и рассказывали одну и ту же историю, что Камилла с Малькольмом неожиданно решили поехать в Глостер, чтобы найти ювелира и подобрать обручальные кольца, и утащили с собой Дэниела, чтобы были соблюдены приличия. Они ожидали в конюшне, пока запрягут лошадей, и встретили Фредди с Джулией, которые решили отправиться вместе с ними, так как Джулия хотела навестить мистера Прадхолма. Они нашли поверенного, но в Глостере не оказалось подходящих колец.
В ответ раздался хор протестов со стороны кузин и кузенов и даже нескольких тетушек и дядей, которые были обижены, что их не посвятили в эту секретную экспедицию. Их пожурили за то, что они не оставили ни слова о том, куда отправились, но сама история не была оспорена. Скандала удалось избежать.
Фредерик поймал Джулию за запястье, когда она направлялась в спальню. Он улыбался ей той же кривой полуулыбкой.
– Я не жду от тебя прощения, Джули, – произнес он так тихо, что слышала только она, – но я ужасно огорчен тем, что случилось. Эта история долго будет преследовать меня.
– Надеюсь, Фредди, – проговорила она, глядя на свою руку, а не ему в лицо. На его левой скуле красовался синяк, который, как он объяснил, получил, стоя слишком близко к двери кареты, когда ту открывали. Джулия ему не поверила.
Вряд ли она когда-нибудь простит его, хотя у него все-таки была совесть, иначе он непременно осуществил бы свой первоначальный план, решила Джулия.
Она залезла под одеяла, хотя ночь была теплой, и свернулась калачиком. Джулия чувствовала, что ее использовали и ранили в самое сердце. Там, на дороге, Дэниел ничего не сказал ей. Он даже не взглянул на нее. Его лицо, когда она увидела его, было бледным и жестким, хотя он и улыбался ради своих родственников. Она была бы рада даже его знаменитому высокопарному осуждению, только не молчанию. Но он, несомненно, думал, что все случилось именно из-за ее непростительного легкомыслия – неподобающего даже ей. Джулия попросила Камиллу и Малькольма никому не говорить ни слова.
Джулия еще глубже зарылась в одеяла. Она перестала контролировать себя, как только оказалась в одной карете с родственниками, – ее тело, руки и ноги дрожали, зубы стучали, а из глаз лились слезы. Крайне унизительная сцена. Она забилась в угол, отказываясь произнести хоть что-то, кроме утверждений, что ничего не случилось, пока Камилла не села рядом с ней, положив ее голову на свое плечо, и укачивала ее, как ребенка. Джулия не могла без отвращения вспомнить эту сцену.
А затем она все рассказала. Со всеми отвратительными подробностями. Потом ею овладел страх – что, если они перескажут ее историю в Примроуз-Парке, Дэниел будет вынужден вызвать Фредди на дуэль и пустит ему пулю в лоб или совершит что-то столь же непоправимое. И вслед за этим – неприятные моменты для тети Юнис и дяди Рэймонда, когда они обнаружат, как недостойно вел себя их сын. Она просто не переживет, если станет причиной раскола внутри семьи.
Итак, она взяла со спутников обещание, что они не обмолвятся ни единым словом в присутствии родных, особенно при Дэниеле. В конце концов, заявила она влюбленной паре, когда они поначалу отказались выполнить ее просьбу, Фредди смилостивился и вез ее домой. Он и вправду не причинил ей никакого физического вреда.
Не причинил никакого физического вреда. Джулия выбралась из-под удушающей жары одеял и посмотрела вверх на полог кровати. Мистер Прадхолм согласился прибыть на следующий день. Через день она сможет уехать. Она сможет навеки оставить этот дом и начать новую жизнь. Забыть дедушку, Примроуз-Парк, семью, Дэниела.
Дэниел. Она постарается забыть и его. Забыть о нем. Сможет оставить все в прошлом и начать все заново. От сильного возбуждения и волнения у нее путались мысли. Но ведь всегда испытываешь волнение, когда начинаешь новую жизнь, решила она.
Дэниел.
Джулия погрузилась в глубокий сон.
Она хочет искупаться. Возможно, ей необходима прохладная вода и хорошая встряска после вчерашнего тяжелого испытания. Удивительно, как хорошо Джулия держалась вчера вечером. Никто из остальных членов семьи даже не заподозрил, что в течение дня она прошла через сущий ад, который другая женщина не переживет и за целую жизнь. Она замечательная девушка.
Камилла очень неохотно поведала ему всю историю, и то только после того, как он поделился тем, что сообщил ему Фредди. Фредди, наверно, надеялся на своего рода отпущение грехов. Он рассказал все. Поэтому избегнет наказания, за исключением того удара в челюсть, потому что вся эта история должна храниться в строжайшей тайне, а синяки будут нуждаться в объяснении.
Граф подождал минут десять, прежде чем отправился вслед за Джулией. Шел он медленно. Если она собиралась искупаться, он даст ей свободу насладиться купанием – по крайней мере, на некоторое время. Но когда он приблизился к озеру, оно было пустым и сверкало в лучах восходящего солнца. Не было никого и на берегу. Джулия ушла куда-то в другое место. Он ее потерял.
Придется, видно, ждать окончания завтрака, разочарованно подумал Дэниел. Он присел на берегу озера, но вдруг вскочил и зашагал обратно к дому. Может быть, ему прокатиться верхом? Время пройдет быстрее, и он зарядится энергией. Он и сам не мог понять, что заставило его взглянуть вверх, когда он проходил мимо старого дуба. Может быть, лирическое воспоминание о случившемся здесь два дня назад?
Она лежала, вытянувшись, на ветке, которую занимал тогда он, лицом вверх с заложенными за голову руками. Он был уверен, что она его не заметила.
– Джулия, – ласково позвал он, приблизившись к стволу дерева.
Она не шевельнулась.
– Уходи, Дэниел. Пожалуйста, уходи.
Она была на его дереве, на его ветке.
– Мне залезть наверх или ты спустишься сама? Нам нужно поговорить.
Несколько мгновений Дэниел думал, что она ему не ответит. Но вот Джулия села и начала спускаться, ни разу не взглянув на него. Она выглядела слабой и подавленной, что было ей вовсе не свойственно. У него защемило сердце. Он не протянул руки, когда она достигла нижней ветки. И она спрыгнула на землю без его помощи.
– Ну что ж, – произнесла Джулия, когда оказалась лицом к лицу с графом. Она не смотрела на него и не пыталась отступить назад. – Давай, Дэниел. Это было скандально неприлично с моей стороны. Благодарю тебя за то, что ты сохранил присутствие духа. Камилла и Малькольм знали, куда мы отправились. Видишь, я пришла с повинной.
– Я знаю, что случилось, – спокойно произнес он. – Фредди мне рассказал.
– Правда? – Он видел, как она сглотнула. – Это ты поставил ему синяк?
– Да.
– Итак, ты даже не можешь слишком меня ругать. Разве только за то, что я была настолько глупа, что поверила, будто Лес и Стелла ждут нас в деревне. Но ты, Дэниел, все еще можешь сказать; «Я ведь предупреждал тебя об этом». Ты был абсолютно прав насчет Фредди. Давай скажи это. Я уверена, ты очень хочешь это сказать.
– Джулия, – мягко проговорил граф и погладил ее по щеке.
Джулия резко дернула головой:
– Не трогай меня. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты это делал.
– Ты решила сообщить мистеру Прадхолму, что не собираешься выходить замуж ни за одного из нас? Именно для этого ты пригласила его сюда?
– Да.
– Почему?
– Потому что я устала от всей этой истории, – поморщилась она, наконец взглянув на него. Ее глаза были несчастными, а голос страстным. – Мне это ненавистно, Дэниел! Это отвратительно. Я хотела скорбеть по дедушке. Я хотела, чтобы все были вместе, как всегда летом. Мне так хотелось, чтобы это повторилось еще раз. Но я не хотела всего остального. Это ужасное происшествие с Фредди не случилось бы, если бы не глупое завещание дедушки. И теперь я навеки потеряла его. А ведь я его любила.
– Мой дядя хотел, чтобы тебе было лучше. Он любил тебя, Джулия. Он был бы очень огорчен, если бы смог увидеть, какой несчастной сделало тебя его завещание.
– Я знаю, что он любил меня. Не надо говорить мне об этом. Но он не понимал женщин, Дэниел. Это свойственно многим мужчинам. Нам недостаточно брака ради безопасности и положения, во всяком случае мне. Должна быть любовь. Я не могу выйти замуж за человека, которого не люблю или который не любит меня. Поэтому я никогда не выйду замуж. Мужчины не знают, что такое любовь.
– О нет, мы знаем. Возможно, мы не узнаем ее так быстро и склонны дольше колебаться, чем женщины, когда пытаемся ее обрести. Но мы знаем, что такое любовь, она – желанная составляющая брака и для нас тоже.
– Я не хочу говорить о любви или браке. Я собираюсь на север Англии, возможно даже завтра, И я устроюсь гувернанткой или компаньонкой к какой-нибудь леди. Для меня больше не имеет значения, что испытывают женщины или мужчины и что каждый из них хочет от брака. Это больше меня не интересует. И я буду признательна тебе, Дэниел, если ты сейчас оставишь меня одну, потому что мне ужасно хочется поплакать, и я навсегда возненавижу себя, если буду плакать у тебя на глазах.
Граф положил ей руки на плечи и твердо притянул к себе, а Джулия зарылась лицом в складки его сюртука. Она оцепенела, но не попыталась оттолкнуть Дэниела. Через несколько мгновений она расслабилась и заплакала. Он обнял ее и начал покачивать, пока она наконец не успокоилась.
– Я не хотела, чтобы так случилось, – всхлипнула она, и голос ее был печальным. – Я не хотела ничего подобного.
Они вернулись в сумерках и, как только вошли в дом, столкнулись со шквалом вопросов со стороны взволнованных родственников. Путешественники улыбались и улыбались, и рассказывали одну и ту же историю, что Камилла с Малькольмом неожиданно решили поехать в Глостер, чтобы найти ювелира и подобрать обручальные кольца, и утащили с собой Дэниела, чтобы были соблюдены приличия. Они ожидали в конюшне, пока запрягут лошадей, и встретили Фредди с Джулией, которые решили отправиться вместе с ними, так как Джулия хотела навестить мистера Прадхолма. Они нашли поверенного, но в Глостере не оказалось подходящих колец.
В ответ раздался хор протестов со стороны кузин и кузенов и даже нескольких тетушек и дядей, которые были обижены, что их не посвятили в эту секретную экспедицию. Их пожурили за то, что они не оставили ни слова о том, куда отправились, но сама история не была оспорена. Скандала удалось избежать.
Фредерик поймал Джулию за запястье, когда она направлялась в спальню. Он улыбался ей той же кривой полуулыбкой.
– Я не жду от тебя прощения, Джули, – произнес он так тихо, что слышала только она, – но я ужасно огорчен тем, что случилось. Эта история долго будет преследовать меня.
– Надеюсь, Фредди, – проговорила она, глядя на свою руку, а не ему в лицо. На его левой скуле красовался синяк, который, как он объяснил, получил, стоя слишком близко к двери кареты, когда ту открывали. Джулия ему не поверила.
Вряд ли она когда-нибудь простит его, хотя у него все-таки была совесть, иначе он непременно осуществил бы свой первоначальный план, решила Джулия.
Она залезла под одеяла, хотя ночь была теплой, и свернулась калачиком. Джулия чувствовала, что ее использовали и ранили в самое сердце. Там, на дороге, Дэниел ничего не сказал ей. Он даже не взглянул на нее. Его лицо, когда она увидела его, было бледным и жестким, хотя он и улыбался ради своих родственников. Она была бы рада даже его знаменитому высокопарному осуждению, только не молчанию. Но он, несомненно, думал, что все случилось именно из-за ее непростительного легкомыслия – неподобающего даже ей. Джулия попросила Камиллу и Малькольма никому не говорить ни слова.
Джулия еще глубже зарылась в одеяла. Она перестала контролировать себя, как только оказалась в одной карете с родственниками, – ее тело, руки и ноги дрожали, зубы стучали, а из глаз лились слезы. Крайне унизительная сцена. Она забилась в угол, отказываясь произнести хоть что-то, кроме утверждений, что ничего не случилось, пока Камилла не села рядом с ней, положив ее голову на свое плечо, и укачивала ее, как ребенка. Джулия не могла без отвращения вспомнить эту сцену.
А затем она все рассказала. Со всеми отвратительными подробностями. Потом ею овладел страх – что, если они перескажут ее историю в Примроуз-Парке, Дэниел будет вынужден вызвать Фредди на дуэль и пустит ему пулю в лоб или совершит что-то столь же непоправимое. И вслед за этим – неприятные моменты для тети Юнис и дяди Рэймонда, когда они обнаружат, как недостойно вел себя их сын. Она просто не переживет, если станет причиной раскола внутри семьи.
Итак, она взяла со спутников обещание, что они не обмолвятся ни единым словом в присутствии родных, особенно при Дэниеле. В конце концов, заявила она влюбленной паре, когда они поначалу отказались выполнить ее просьбу, Фредди смилостивился и вез ее домой. Он и вправду не причинил ей никакого физического вреда.
Не причинил никакого физического вреда. Джулия выбралась из-под удушающей жары одеял и посмотрела вверх на полог кровати. Мистер Прадхолм согласился прибыть на следующий день. Через день она сможет уехать. Она сможет навеки оставить этот дом и начать новую жизнь. Забыть дедушку, Примроуз-Парк, семью, Дэниела.
Дэниел. Она постарается забыть и его. Забыть о нем. Сможет оставить все в прошлом и начать все заново. От сильного возбуждения и волнения у нее путались мысли. Но ведь всегда испытываешь волнение, когда начинаешь новую жизнь, решила она.
Дэниел.
Джулия погрузилась в глубокий сон.
* * *
Из окна спальни граф наблюдал, как Джулия вышла из дома и направилась к озеру. Стояло раннее утро. Он думал, что сможет поговорить с ней наедине лишь после завтрака. Правда, в глубине души он надеялся, что, как всегда, она поднимется рано. Тем более что в это утро она вряд ли сможет долго спать.Она хочет искупаться. Возможно, ей необходима прохладная вода и хорошая встряска после вчерашнего тяжелого испытания. Удивительно, как хорошо Джулия держалась вчера вечером. Никто из остальных членов семьи даже не заподозрил, что в течение дня она прошла через сущий ад, который другая женщина не переживет и за целую жизнь. Она замечательная девушка.
Камилла очень неохотно поведала ему всю историю, и то только после того, как он поделился тем, что сообщил ему Фредди. Фредди, наверно, надеялся на своего рода отпущение грехов. Он рассказал все. Поэтому избегнет наказания, за исключением того удара в челюсть, потому что вся эта история должна храниться в строжайшей тайне, а синяки будут нуждаться в объяснении.
Граф подождал минут десять, прежде чем отправился вслед за Джулией. Шел он медленно. Если она собиралась искупаться, он даст ей свободу насладиться купанием – по крайней мере, на некоторое время. Но когда он приблизился к озеру, оно было пустым и сверкало в лучах восходящего солнца. Не было никого и на берегу. Джулия ушла куда-то в другое место. Он ее потерял.
Придется, видно, ждать окончания завтрака, разочарованно подумал Дэниел. Он присел на берегу озера, но вдруг вскочил и зашагал обратно к дому. Может быть, ему прокатиться верхом? Время пройдет быстрее, и он зарядится энергией. Он и сам не мог понять, что заставило его взглянуть вверх, когда он проходил мимо старого дуба. Может быть, лирическое воспоминание о случившемся здесь два дня назад?
Она лежала, вытянувшись, на ветке, которую занимал тогда он, лицом вверх с заложенными за голову руками. Он был уверен, что она его не заметила.
– Джулия, – ласково позвал он, приблизившись к стволу дерева.
Она не шевельнулась.
– Уходи, Дэниел. Пожалуйста, уходи.
Она была на его дереве, на его ветке.
– Мне залезть наверх или ты спустишься сама? Нам нужно поговорить.
Несколько мгновений Дэниел думал, что она ему не ответит. Но вот Джулия села и начала спускаться, ни разу не взглянув на него. Она выглядела слабой и подавленной, что было ей вовсе не свойственно. У него защемило сердце. Он не протянул руки, когда она достигла нижней ветки. И она спрыгнула на землю без его помощи.
– Ну что ж, – произнесла Джулия, когда оказалась лицом к лицу с графом. Она не смотрела на него и не пыталась отступить назад. – Давай, Дэниел. Это было скандально неприлично с моей стороны. Благодарю тебя за то, что ты сохранил присутствие духа. Камилла и Малькольм знали, куда мы отправились. Видишь, я пришла с повинной.
– Я знаю, что случилось, – спокойно произнес он. – Фредди мне рассказал.
– Правда? – Он видел, как она сглотнула. – Это ты поставил ему синяк?
– Да.
– Итак, ты даже не можешь слишком меня ругать. Разве только за то, что я была настолько глупа, что поверила, будто Лес и Стелла ждут нас в деревне. Но ты, Дэниел, все еще можешь сказать; «Я ведь предупреждал тебя об этом». Ты был абсолютно прав насчет Фредди. Давай скажи это. Я уверена, ты очень хочешь это сказать.
– Джулия, – мягко проговорил граф и погладил ее по щеке.
Джулия резко дернула головой:
– Не трогай меня. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты это делал.
– Ты решила сообщить мистеру Прадхолму, что не собираешься выходить замуж ни за одного из нас? Именно для этого ты пригласила его сюда?
– Да.
– Почему?
– Потому что я устала от всей этой истории, – поморщилась она, наконец взглянув на него. Ее глаза были несчастными, а голос страстным. – Мне это ненавистно, Дэниел! Это отвратительно. Я хотела скорбеть по дедушке. Я хотела, чтобы все были вместе, как всегда летом. Мне так хотелось, чтобы это повторилось еще раз. Но я не хотела всего остального. Это ужасное происшествие с Фредди не случилось бы, если бы не глупое завещание дедушки. И теперь я навеки потеряла его. А ведь я его любила.
– Мой дядя хотел, чтобы тебе было лучше. Он любил тебя, Джулия. Он был бы очень огорчен, если бы смог увидеть, какой несчастной сделало тебя его завещание.
– Я знаю, что он любил меня. Не надо говорить мне об этом. Но он не понимал женщин, Дэниел. Это свойственно многим мужчинам. Нам недостаточно брака ради безопасности и положения, во всяком случае мне. Должна быть любовь. Я не могу выйти замуж за человека, которого не люблю или который не любит меня. Поэтому я никогда не выйду замуж. Мужчины не знают, что такое любовь.
– О нет, мы знаем. Возможно, мы не узнаем ее так быстро и склонны дольше колебаться, чем женщины, когда пытаемся ее обрести. Но мы знаем, что такое любовь, она – желанная составляющая брака и для нас тоже.
– Я не хочу говорить о любви или браке. Я собираюсь на север Англии, возможно даже завтра, И я устроюсь гувернанткой или компаньонкой к какой-нибудь леди. Для меня больше не имеет значения, что испытывают женщины или мужчины и что каждый из них хочет от брака. Это больше меня не интересует. И я буду признательна тебе, Дэниел, если ты сейчас оставишь меня одну, потому что мне ужасно хочется поплакать, и я навсегда возненавижу себя, если буду плакать у тебя на глазах.
Граф положил ей руки на плечи и твердо притянул к себе, а Джулия зарылась лицом в складки его сюртука. Она оцепенела, но не попыталась оттолкнуть Дэниела. Через несколько мгновений она расслабилась и заплакала. Он обнял ее и начал покачивать, пока она наконец не успокоилась.
– Я не хотела, чтобы так случилось, – всхлипнула она, и голос ее был печальным. – Я не хотела ничего подобного.