Страница:
Он шагал, иногда переходя на бег, до наступления темноты. Потом сделал привал: зашел в закусочную и подкрепился бутербродами - есть ему не хотелось, но он решил восполнить запас энергии. (Почему он способен испытывать усталость, но никогда не испытывает голода?... Почему иногда хочет спать, но никогда не хочет пить?...) Через десять минут Александр вышел из закусочной и двинулся дальше: надо было торопиться.
Чуть позже полуночи он добрался до шоссе, шедшего прямо к аэропорту; он бросил карту на асфальт и зашагал по разделительной полосе. Вдоль дороги горели фонари, равномерные звуки собственных шагов действовали на Александра усыпляюще. Чтобы взбодриться, он придумал следующую игру: зажмурившись, шел вслепую, а на тридцатом шаге проверял, насколько точно сумел удержаться на прямой линии. В первый раз его снесло метра на два вправо. Он стал делать более длинные шаги правой ногой, и в следующий раз отклонился примерно на метр влево. Начиная с третьей попытки, Александру удавалось двигаться почти по идеальной прямой, отклоняясь лишь на считанные сантиметры, и интерес к этой игре он потерял.
Он стал смотреть по сторонам: шоссе окружали поля и перелески, меж которых иногда мелькали рои удаленных огоньков. Потом Александр увидал указатель: силуэт самолета и надпись "60 km". Он дождался ближайшего километрового столба и засек время: оказалось, что километр он проходит примерно за десять минут. Значит, до аэропорта он доберется лишь часов через десять... или даже одиннадцать (если иметь в виду усталость). На то, чтобы долететь до предыдущего часового пояса, оставалось меньше часа. Немного...
и, кстати, как Александр собирается управлять самолетом - он же не летчик?
Где возьмет топливо? И с чего он взял, что в аэропорту его будет ждать самолет?...
На мгновение задумавшись, Александр понял: самолет и топливо обязательно найдутся в аэропорту. А для того, чтобы научиться водить самолет, у него бесконечное количество попыток: не получится сегодня, попробует завтра...
Мимо Александра медленно проплывали фонари. Вместе с Александром, над его головой плыла круглая белая луна.
До аэропорта он добрался лишь к одиннадцати часам. Солнце уже светило вовсю, однако ощущения утра почему-то не возникало. Александра окружала полнейшая тишина: птицы и кузнечики молчали, деревья на обочине дороги не шелестели, ветер стих... Окружащий мир стал замедленным и вязким; даже звуки собственных шагов казались Александру тише, чем в начале пути.
Пошатываясь от усталости, он поднялся по широкой лестнице и вошел в стеклянно-бетонное здание. Полированный мраморный пол отражал потолок, регистрационные конторки выстроились параллельными рядами, у стены вытянулась вереница багажных тележек. План действий был продуман заранее:
Александр устремился к лифту, вызвал кабину, вошел внутрь и нажал кнопку верхнего этажа. Борясь с желанием сеть на пол и вытянуть гудевшие от усталости ноги, он посмотрел на часы - 11:15. Даже если он вылетит через десять минут - сколько времени займет путешествие до предыдущего часового пояса? Вряд ли он уложится в тридцать пять минут... Впрочем, попробовать стоило все равно.
Наконец кабина остановилась, он вышел. Прямо перед ним на стене висела табличка с надписью по-английски "Смотровое помещение" и направленной влево стрелкой. Преодолевая сопротивление густого, вязкого воздуха, Александр устремился по коридору - сквозь качающиеся стеклянные двери - в обширную пустую комнату. Одна из стен комнаты была застеклена: сквозь стекло виднелось расчерченное на полосы и прямоугольники взлетное поле. Пустое взлетное поле. Александр растерянно водил глазами слева направо и сверху вниз... есть!... Прямо под ним, у самой стены аэропорта стоял вертолет. Не раздумывая, Александр бросился обратно к лифту. (Воздух сгустился до состояния меда, секундная стрелка на стенных часах почти стояла на месте. По стене коридора тянулась мозаика: ящерица, вцепившаяся зубами в хвост предыдущей ящерицы, вцепившейся зубами...)
Кабина стояла с раскрытыми дверями, Александр нажал кнопку второго этажа (возле которой был нарисован взлетающий самолет). Лифт поехал вниз медленно, будто собираясь остановиться. Если Александр находился в компьютерной игре, то с этой частью игры компьютер явно не справлялся.
Лифт дополз, наконец, до второго этажа и остановился.
А может, в программе были ошибки.
Конвульсивно дергаясь, двери кабины разошлись.
Не дай Бог, игрок перегрузит сейчас компьютер!...
Не додумав мысль до конца, Александр бросился к посадочным воротам. С усилием рассекая воздух, он преодолел короткий коридор, спустился по лестнице и оказался на взлетном поле.
Вертолет стоял метрах в двадцати. Лопасти винта обвисли под собственной тяжестью. Массивные колеса поддерживали грузное серое брюхо.
Александр вскарабкался по короткой лесенке, с натугой отворил дверь и оказался в салоне вертолета - неожиданно обширном, сумрачном помещении с низкими скамейками по стенам. Дверь в кабину была приоткрыта. Александр опустился в пилотское кресло... перед ним раскинулось бескрайнее поле кнопок, индикаторов и циферблатов. С чего начать?... Он нажал бросившуюся в глаза кнопку с надписью по-английски "запуск мотора". Приборная доска ожила:
стрелки заметались, лампочки замигали, раздался мощный звук включившегося двигателя. Александр нажал расположенную рядом кнопку "раскрутка винта" - звук двигателя усилился. Мимо окна, ускоряясь, проплыла блестящая лопасть...
Секунд через тридцать двигатель был уже на полном ходу.
Слева на приборной доске располагался массивная рукоятка с надписью "акселератор"; Александр осторожно толкнул ее от себя. Звук двигателя усилился, но вертолет остался на месте. Александр стал двигать рукоятку дальше, и когда та переехала жирную красную отметку, здание аэропопорта в окне поехало вниз. В окошке рядом с верньером стремительным ручейком побежали цифры: 0001-0002-0003...
Поднявшись на пятисот метров, Александр взялся на расположенный справа рычаг-"джойстик" и легонько толкнул его. Вертолет послушно наклонился вперед, видневшаяся далеко внизу земля поползла назад. Надо же, какой легкой оказалась профессия летчика (ха-ха-ха)... Александр нашел на приборной панели компас и, наклонив джойстик, развернул вертолет к востоку, затем толкнул рукоятку до предела вперед. Мотор взревел, ускорение вдавило Александра в кресло, низлежащий пейзаж слился в неразборчивый фон. В углу приборной доски обнаружилась надпись "карта" и небольшой экран: черная точка по нему медленно ползла к красной линии, слева от которой стояла цифра "0", а справа - "1" (очевидно, нoмера часовых поясов). Масштаба на карте не имелось, но по скорости, с которой двигалась точка, было ясно, что вертолет достигнет первого пояса где-то через полчаса. Александр посмотрел на часы - 11:32... времени в обрез.
Он осторожно отпустил джойстик (который остался в прежнем положении), встал, вышел из кабины и стал нервно мерять шагами пустой салон. Если он не сможет достичь первого пояса сейчас, то не сможет никогда. Он на мгновение задумался: его ли собственная это мысль или одна из тех странных идей, приходивших к нему уже готовыми? (Может, эти идеи - продукт раскрепощенного сознания в условиях отрыва от реальности?... Может, мышление Александра научилось достигать конечного результата, перескакивая промежуточные ступени?...) Вертолет тряхнуло на воздушной яме, и Александр чуть не упал.
Прошло двадцать пять минут. Плотный рев мотора закладывал уши, словно куски ваты. Александр (в очередной раз) пошел в кабину смотреть карту, но изображавшая вертолет точка уже слилась с границей поясов, так что было непонятно - оставалось лишь подождать двенадцати и выяснить, что произойдет.
Наконец секундная стрелка начала свой последний перед полуднем круг... мысли Александра лихорадочно перескакивали с вопроса на вопрос, не оставляя времени для ответов. Сколько осталось горючего?... (34 секунды, 35, 36...)
Где находится ближайший аэропорт?... (44, 45, 46...) Что делать, если часовой пояс, куда он летит, целиком занят океаном?... (54, 55, 56...)
Более думать Александр не мог... (57...) сердце его колотилось в горле... (58...) глаза не могли оторваться от секундной стрелки... (59...)
60!!!
Александр задохнулся...
Судороги не было!!!
Он повалился на пол и вытянулся во весь рост, ощущая спиной вибрацию вертолета. Наконец-то!... Теперь, когда проклятая судорога не будет сбивать поток его мыслей, он сможет целиком отдаться размышлениям... и неважно, где он находится - в компьютерной игре, сновидении или бреду.
Нет, не так: слава Богу, что он находится в игре, сновидении или бреду!
Ибо отрыв от реальности освобождает сознание от оков традиционной логики и, в конечном счете, вознесет его мышление до заоблачных высот...
Господи, какое счастье!
Зажмурившись, Александр прислушался к себе: счастье?!... Неужели эмоции вернулись к нему?!!
Громко ревел мотор, винт вертолета со свистом рассекал воздух. Лежа на спине с закрытыми глазами, Александр улыбался.
7.
Бежевый линолеум пола, светло-серые стены. Никелированная спинка кровати и снежно-белая постель создают ощущение стерильности. Вдоль стены выстроились какие-то приборы; по их экранам ползут, безмолвно извиваясь, какие-то кривые.
Дверь растворяется, в палату входят люди в белых халатах. Впереди пожилой человек в массивных роговых очках, следом - женщина средних лет со строго-заботливыми глазами, какие бывают у медсестер. Она, собственно, и есть медсестра, а ее спутник - заведующий отделением травматологии, профессор медицины.
Следом входят с десяток юношей и девушек - это студенты, проходящие практику. Они жмутся к стене и слегка робеют.
- Мы вас слушаем, - говорит профессор.
Медсестра снимает висящий на спинке кровати конверт и вынимает оттуда историю болезни.
- Этот пациент поступил к нам десять дней назад с черепной травмой и с тех пор пребывает в коме, - она аккуратно заправляет выбившуюся прядь под косынку. - У него полностью выведены из строя зрительный и слуховой центры мозга, а также поврежден центр эмоций, но области, отвечающие за фантазию и логическое мышление не пострадали. Лечим его шокотерапией по принстонской методике: один электрошок в день, в одно и то же время, сериями по пять дней, между сериями - один день перерыва.
На мгновение наступает тишина.
- И какие результаты?
Задавшая вопрос студентка - круглолицая миловидная брюнетка - краснеет от смущения.
- Результатов пока нет, - вмешивается профессор. - Первую серию закончили вчера, однако улучшения не последовало.
Студенты молча рассматривают больного - мужчину лет тридцати. Голова его забинтована, мраморно-белые руки лежат неподвижно на одеяле, красивое, волевое лицо застыло, как посмертная маска. Глаза брюнетки затуманиваются сочувственным, печальным выражением.
- Врач не должен зависеть от пациента эмоционально, - назидательно изрекает профессор. - И, кстати, я не уверен, что наш больной заслуживает жалости: ведь он не умер, а лишь ушел в себя.
Профессор вытаскивает носовой платок и звучно сморкается. Студенты почтительно молчат, переминаясь с ноги на ногу.
- В конце концов, кто знает?... Внутренние миры отдельных людей, скорее всего, интереснее и ярче реальности, - профессор сует платок в карман, возвращая на лицо философское выражение. - Ибо реальный мир создан коллективной фантазией человечества в целом, и краски, привносимые отдельными творцами, перемешиваются в нем в скучный серый цвет.
Чуть позже полуночи он добрался до шоссе, шедшего прямо к аэропорту; он бросил карту на асфальт и зашагал по разделительной полосе. Вдоль дороги горели фонари, равномерные звуки собственных шагов действовали на Александра усыпляюще. Чтобы взбодриться, он придумал следующую игру: зажмурившись, шел вслепую, а на тридцатом шаге проверял, насколько точно сумел удержаться на прямой линии. В первый раз его снесло метра на два вправо. Он стал делать более длинные шаги правой ногой, и в следующий раз отклонился примерно на метр влево. Начиная с третьей попытки, Александру удавалось двигаться почти по идеальной прямой, отклоняясь лишь на считанные сантиметры, и интерес к этой игре он потерял.
Он стал смотреть по сторонам: шоссе окружали поля и перелески, меж которых иногда мелькали рои удаленных огоньков. Потом Александр увидал указатель: силуэт самолета и надпись "60 km". Он дождался ближайшего километрового столба и засек время: оказалось, что километр он проходит примерно за десять минут. Значит, до аэропорта он доберется лишь часов через десять... или даже одиннадцать (если иметь в виду усталость). На то, чтобы долететь до предыдущего часового пояса, оставалось меньше часа. Немного...
и, кстати, как Александр собирается управлять самолетом - он же не летчик?
Где возьмет топливо? И с чего он взял, что в аэропорту его будет ждать самолет?...
На мгновение задумавшись, Александр понял: самолет и топливо обязательно найдутся в аэропорту. А для того, чтобы научиться водить самолет, у него бесконечное количество попыток: не получится сегодня, попробует завтра...
Мимо Александра медленно проплывали фонари. Вместе с Александром, над его головой плыла круглая белая луна.
До аэропорта он добрался лишь к одиннадцати часам. Солнце уже светило вовсю, однако ощущения утра почему-то не возникало. Александра окружала полнейшая тишина: птицы и кузнечики молчали, деревья на обочине дороги не шелестели, ветер стих... Окружащий мир стал замедленным и вязким; даже звуки собственных шагов казались Александру тише, чем в начале пути.
Пошатываясь от усталости, он поднялся по широкой лестнице и вошел в стеклянно-бетонное здание. Полированный мраморный пол отражал потолок, регистрационные конторки выстроились параллельными рядами, у стены вытянулась вереница багажных тележек. План действий был продуман заранее:
Александр устремился к лифту, вызвал кабину, вошел внутрь и нажал кнопку верхнего этажа. Борясь с желанием сеть на пол и вытянуть гудевшие от усталости ноги, он посмотрел на часы - 11:15. Даже если он вылетит через десять минут - сколько времени займет путешествие до предыдущего часового пояса? Вряд ли он уложится в тридцать пять минут... Впрочем, попробовать стоило все равно.
Наконец кабина остановилась, он вышел. Прямо перед ним на стене висела табличка с надписью по-английски "Смотровое помещение" и направленной влево стрелкой. Преодолевая сопротивление густого, вязкого воздуха, Александр устремился по коридору - сквозь качающиеся стеклянные двери - в обширную пустую комнату. Одна из стен комнаты была застеклена: сквозь стекло виднелось расчерченное на полосы и прямоугольники взлетное поле. Пустое взлетное поле. Александр растерянно водил глазами слева направо и сверху вниз... есть!... Прямо под ним, у самой стены аэропорта стоял вертолет. Не раздумывая, Александр бросился обратно к лифту. (Воздух сгустился до состояния меда, секундная стрелка на стенных часах почти стояла на месте. По стене коридора тянулась мозаика: ящерица, вцепившаяся зубами в хвост предыдущей ящерицы, вцепившейся зубами...)
Кабина стояла с раскрытыми дверями, Александр нажал кнопку второго этажа (возле которой был нарисован взлетающий самолет). Лифт поехал вниз медленно, будто собираясь остановиться. Если Александр находился в компьютерной игре, то с этой частью игры компьютер явно не справлялся.
Лифт дополз, наконец, до второго этажа и остановился.
А может, в программе были ошибки.
Конвульсивно дергаясь, двери кабины разошлись.
Не дай Бог, игрок перегрузит сейчас компьютер!...
Не додумав мысль до конца, Александр бросился к посадочным воротам. С усилием рассекая воздух, он преодолел короткий коридор, спустился по лестнице и оказался на взлетном поле.
Вертолет стоял метрах в двадцати. Лопасти винта обвисли под собственной тяжестью. Массивные колеса поддерживали грузное серое брюхо.
Александр вскарабкался по короткой лесенке, с натугой отворил дверь и оказался в салоне вертолета - неожиданно обширном, сумрачном помещении с низкими скамейками по стенам. Дверь в кабину была приоткрыта. Александр опустился в пилотское кресло... перед ним раскинулось бескрайнее поле кнопок, индикаторов и циферблатов. С чего начать?... Он нажал бросившуюся в глаза кнопку с надписью по-английски "запуск мотора". Приборная доска ожила:
стрелки заметались, лампочки замигали, раздался мощный звук включившегося двигателя. Александр нажал расположенную рядом кнопку "раскрутка винта" - звук двигателя усилился. Мимо окна, ускоряясь, проплыла блестящая лопасть...
Секунд через тридцать двигатель был уже на полном ходу.
Слева на приборной доске располагался массивная рукоятка с надписью "акселератор"; Александр осторожно толкнул ее от себя. Звук двигателя усилился, но вертолет остался на месте. Александр стал двигать рукоятку дальше, и когда та переехала жирную красную отметку, здание аэропопорта в окне поехало вниз. В окошке рядом с верньером стремительным ручейком побежали цифры: 0001-0002-0003...
Поднявшись на пятисот метров, Александр взялся на расположенный справа рычаг-"джойстик" и легонько толкнул его. Вертолет послушно наклонился вперед, видневшаяся далеко внизу земля поползла назад. Надо же, какой легкой оказалась профессия летчика (ха-ха-ха)... Александр нашел на приборной панели компас и, наклонив джойстик, развернул вертолет к востоку, затем толкнул рукоятку до предела вперед. Мотор взревел, ускорение вдавило Александра в кресло, низлежащий пейзаж слился в неразборчивый фон. В углу приборной доски обнаружилась надпись "карта" и небольшой экран: черная точка по нему медленно ползла к красной линии, слева от которой стояла цифра "0", а справа - "1" (очевидно, нoмера часовых поясов). Масштаба на карте не имелось, но по скорости, с которой двигалась точка, было ясно, что вертолет достигнет первого пояса где-то через полчаса. Александр посмотрел на часы - 11:32... времени в обрез.
Он осторожно отпустил джойстик (который остался в прежнем положении), встал, вышел из кабины и стал нервно мерять шагами пустой салон. Если он не сможет достичь первого пояса сейчас, то не сможет никогда. Он на мгновение задумался: его ли собственная это мысль или одна из тех странных идей, приходивших к нему уже готовыми? (Может, эти идеи - продукт раскрепощенного сознания в условиях отрыва от реальности?... Может, мышление Александра научилось достигать конечного результата, перескакивая промежуточные ступени?...) Вертолет тряхнуло на воздушной яме, и Александр чуть не упал.
Прошло двадцать пять минут. Плотный рев мотора закладывал уши, словно куски ваты. Александр (в очередной раз) пошел в кабину смотреть карту, но изображавшая вертолет точка уже слилась с границей поясов, так что было непонятно - оставалось лишь подождать двенадцати и выяснить, что произойдет.
Наконец секундная стрелка начала свой последний перед полуднем круг... мысли Александра лихорадочно перескакивали с вопроса на вопрос, не оставляя времени для ответов. Сколько осталось горючего?... (34 секунды, 35, 36...)
Где находится ближайший аэропорт?... (44, 45, 46...) Что делать, если часовой пояс, куда он летит, целиком занят океаном?... (54, 55, 56...)
Более думать Александр не мог... (57...) сердце его колотилось в горле... (58...) глаза не могли оторваться от секундной стрелки... (59...)
60!!!
Александр задохнулся...
Судороги не было!!!
Он повалился на пол и вытянулся во весь рост, ощущая спиной вибрацию вертолета. Наконец-то!... Теперь, когда проклятая судорога не будет сбивать поток его мыслей, он сможет целиком отдаться размышлениям... и неважно, где он находится - в компьютерной игре, сновидении или бреду.
Нет, не так: слава Богу, что он находится в игре, сновидении или бреду!
Ибо отрыв от реальности освобождает сознание от оков традиционной логики и, в конечном счете, вознесет его мышление до заоблачных высот...
Господи, какое счастье!
Зажмурившись, Александр прислушался к себе: счастье?!... Неужели эмоции вернулись к нему?!!
Громко ревел мотор, винт вертолета со свистом рассекал воздух. Лежа на спине с закрытыми глазами, Александр улыбался.
7.
Бежевый линолеум пола, светло-серые стены. Никелированная спинка кровати и снежно-белая постель создают ощущение стерильности. Вдоль стены выстроились какие-то приборы; по их экранам ползут, безмолвно извиваясь, какие-то кривые.
Дверь растворяется, в палату входят люди в белых халатах. Впереди пожилой человек в массивных роговых очках, следом - женщина средних лет со строго-заботливыми глазами, какие бывают у медсестер. Она, собственно, и есть медсестра, а ее спутник - заведующий отделением травматологии, профессор медицины.
Следом входят с десяток юношей и девушек - это студенты, проходящие практику. Они жмутся к стене и слегка робеют.
- Мы вас слушаем, - говорит профессор.
Медсестра снимает висящий на спинке кровати конверт и вынимает оттуда историю болезни.
- Этот пациент поступил к нам десять дней назад с черепной травмой и с тех пор пребывает в коме, - она аккуратно заправляет выбившуюся прядь под косынку. - У него полностью выведены из строя зрительный и слуховой центры мозга, а также поврежден центр эмоций, но области, отвечающие за фантазию и логическое мышление не пострадали. Лечим его шокотерапией по принстонской методике: один электрошок в день, в одно и то же время, сериями по пять дней, между сериями - один день перерыва.
На мгновение наступает тишина.
- И какие результаты?
Задавшая вопрос студентка - круглолицая миловидная брюнетка - краснеет от смущения.
- Результатов пока нет, - вмешивается профессор. - Первую серию закончили вчера, однако улучшения не последовало.
Студенты молча рассматривают больного - мужчину лет тридцати. Голова его забинтована, мраморно-белые руки лежат неподвижно на одеяле, красивое, волевое лицо застыло, как посмертная маска. Глаза брюнетки затуманиваются сочувственным, печальным выражением.
- Врач не должен зависеть от пациента эмоционально, - назидательно изрекает профессор. - И, кстати, я не уверен, что наш больной заслуживает жалости: ведь он не умер, а лишь ушел в себя.
Профессор вытаскивает носовой платок и звучно сморкается. Студенты почтительно молчат, переминаясь с ноги на ногу.
- В конце концов, кто знает?... Внутренние миры отдельных людей, скорее всего, интереснее и ярче реальности, - профессор сует платок в карман, возвращая на лицо философское выражение. - Ибо реальный мир создан коллективной фантазией человечества в целом, и краски, привносимые отдельными творцами, перемешиваются в нем в скучный серый цвет.