Беннет Дуайт. Большая земля

   — Желаю вам удачи.
   Стемальт передернул плечами.
   — Видите, что они нам дали? — Он показал на шею, вокруг которой был обмотан красный шарф. У всех индейцев Чэд увидел такие же.
   — Зачем они?
   — Так белые люди отметили нас, чтобы не перепутать со снэйками.
   Привал окончился, офицер с нашивками майора занял место впереди колонны, была дана команда, и строй всадников двинулся из города.
 
   Работая над книгами Эмилии Бишоп, Осборн вдруг услышал у себя за спиной скрип двери и обернулся, в комнату вошел Том Райлэнд и придвинулся к столу. Том осклабился, увидев Чэда. Осборн повернулся к нему:
   — Счета Бишопа в ужасном состоянии. Я пытаюсь выправить их. Что-то вроде приработка.
   — Так и Эмилия объяснила, — Том пристально посмотрел на Чэда. — Она сказала, что ты поэтому не сможешь отправиться с нами в Даллас в следующий вторник. Правда?
   Осборн запнулся:
   — Это зависит от нее. — Перехватив мрачный взгляд Райлэнда, он спросил: — Том, что с тобой?
   — Со мной? Да, действительно! Все было нормально, пока ты не появился здесь.
   — Эмилия платит мне, как и вам, и ее дело решать, каким образом я должен зарабатывать свои деньги.
   Зловещий огонек загорелся в глазах Райлэнда.
   — Она мне еще кое-что рассказала: как ты обсуждал с Кинсманом и Мак-Веем банковские дела. Помнишь, раньше ты хотел уйти от всего. Разве не так?
   — Это не одно и то же, — попытался объяснить Осборн. — Они хотят поднять эту страну. Я должен помочь им своими знаниями.
   — Если человек хочет что-то построить, он идет и берет лопату, а не копается в каких-то бумажках!
   — Том! — воскликнул Чэд, когда дверь отворилась, и в комнату вошла Эмилия Бишоп.
   Райлэнд перевел взгляд с Осборна на Эмилию и сказал:
   — Мне, кажется, лучше уйти. — Нахлобучив шляпу и не глядя на Чэда, он вышел из дома.
   — Вы не ссорились?
   — Чуть-чуть.
   — О, ты не знаешь, как Том уважает тебя. Что бы ни случилось, я думаю, вы останетесь с ним хорошими друзьями.
   — Я надеюсь. — Больше он ничего не мог добавить.

Глава X

   Наступила зима. Белый саван покрыл лесистые холмы, подули холодные ветры, снегом засыпало дороги, но работы на приисках не прекратились.
   В один из морозных дней, когда хлопья, кружась, укрывали землю, Чэда Осборна позвали в бревенчатый домик. Он почувствовал смешанный запах медикаментов и хвои от новогодней елки, украшенной бумажными самодельными игрушками, Встретить Осборна вышел невысокий мужчина, всем своим видом напоминавший птичку.
   — Меня зовут Осборн, Как себя чувствует раненый индеец?
   Доктор указал на закрытую дверь:
   — Он там — спит сейчас. Я почти ничего не понял, что он говорил, но раненый постоянно упоминал ваше имя и имя Тома Райлэнда.
   — Райлэнда нет в городе. Я пришел тотчас, как узнал о происшедшем. Его тяжело ранили?
   — Да. Я ему вырезал пулю из груди. Легкое, правда, не задето, но крови потерял много.
   — Вы узнали, кто он?
   — Из несвязных речей раненого я понял, что он был одним из уорн-спрингзов, разведчиков, которые вместе с кавалерийским отрядом проезжали через Каньон Сити несколько недель назад. Отряд был разбит снэйками у Силвиза. Этот попал в засаду и целую ночь скакал с пулей в груди.
   — Может быть, мне нужно побеседовать с ним?
   — Не знаю, как он себя чувствует сейчас. — И доктор открыл дверь в палату, где на единственной койке лежал индеец с забинтованной грудью. Осборн его тотчас узнал; доктор положил руку ему на плечо и сказал:
   — Стемальт. Это Осборн…
   Тот, к которому были обращены слова, медленно открыл глаза. Дрожь прошла по смуглому лицу Стемальта.
   Стемальт поднял руку и бессильно опустил ее. Он словно искал что-то, глазами блуждая по комнате.
   — Бумага…
   — Конечно! В кармане его куртки я заметил бумагу. Это то, о чем он говорит, — воскликнул доктор.
   Куртка валялась на стуле, рядом с окровавленными лохмотьями рубашки. Кровавое пятно расползлось и по бумаге-листку, вырванному, по-видимому, из офицерской полевой книжки. Здесь был перечень всего необходимого — амуниции, пайков, фуража — и требование — немедленно все доставить его отряду, осаждавшему снэйков.
   «Понадобится три мула», — вычислил Осборн, а вслух сказал:
   — Регулярных частей поблизости нет, но я берусь все сам подвезти. Вопрос в том, где их искать. Я никогда не был к югу от Каньон Сити.
   — Я покажу дорогу, — прошептал Стемальт.
   Доктор одернул его:
   — Не может быть и речи. В вашем состоянии…
   Индеец долгим оценивающим взглядом смотрел на Осборна.
   — Сколько времени тебе потребуется, чтобы собрать груз?
   Чэд помолчал немного и промолвил:
   — Меньше чем через час я буду готов.
 
   Сразу за городом каньон становился глубже и уже. Мороз крепчал, за плотной пеленой крутящегося снега ничего было не видно, лишь наверху чернели длинные тени сосен, росших вдоль ущелья.
   Осборну было приятно после месячного перерыва вновь находиться в седле и ощущать под собой крепкое тело лошади. Впереди маячила фигура индейца-разведчика, указывающего путь. Нечего было и думать о быстрой езде: погода и камни под ногами замедляли движение. Через несколько часов маленький караван вышел из ущелья и двинулся по равнине. Снегопад потихоньку затихал и вскоре прекратился вовсе; впереди белой стеной громоздились горы, чьи вершины, казалось, растворились среди облаков.
   Безмолвие нарушалось лишь завыванием ветра и скрипом снега под копытами животных. Они ехали молча, изредка останавливаясь, чтобы дать мулам поесть и отдохнуть, и вновь торопились в путь. У Осборна заныла спина, и оставалось только удивляться, как раненый Стемальт выдерживает столь длительный переход. Подумав так, он заметил, что индеец начал заваливаться набок. Осборн хлестнул лошадь и помчался вперед, но опоздал: скользнув с седла, Стемальт упал на землю.
   Его лицо приняло землистый оттенок, закрытые глаза ввалились в орбиты. Осборн заговорил с индейцем, но не услышал ответа. Перевернув его на спину, Чэд расстегнул ему пальто и увидел кровь, обильно смочившую бинты: открылась незажившая рана. Осборн попытался нащупать пульс — его не было, а когда положил ладонь на лицо, на Чэда повеяло холодом.
   Чувство безнадежности охватило Чэда Осборна: вокруг незнакомая земля, безлюдная и голая, бесцветное низкое небо. Ветер перестал, лишь переступавшие рядом животные нарушали окружавшую Осборна тишину.
   Он, конечно, не заблудится. В конце концов, он может вернуться назад по еще не занесенным следам. Но с ним три груженных мула, из-за которых умер Стемальт, он должен доставить груз. Если бы знать дорогу! Взглянув на небо, Осборн нахмурился: короткий зимний день клонился к закату. Ничего не оставалось, как продолжить путь, по-прежнему держась правого берега замерзшей речки.
   Перекинув тело индейца через седло запасной лошади, Осборн двинулся дальше.
   Осборн с опаской думал о том, что его груз может стать легкой добычей для снэйков. Один раз у него перехватило дыхание, когда он заметил какое-то движение среди деревьев. Чэд не успел выхватить винтовку, как оттуда выскочил волк и помчался прочь по холму. Осборн посмеялся над собственными страхами и поехал дальше.
   Неожиданно для себя он нашел то, что искал. Он увидел кучки лошадиного навоза, разрушенные шалаши и золу погасших костров.
   Несмотря на выпавший за ночь снег, Осборну удалось отыскать следы отряда. Передохнув, он направил свой маленький караван на юг от этого места.
   В сотне ярдов от лагеря он натолкнулся на нечто, потрясшее его душу. Чэд заметил темное пятно, полузасыпанное снегом — это оказалось пальто. Подойдя поближе, Осборн понял, что перед ним: неприятная слабость проникла в тело, к горлу подкатил сладковатый комок.
   Четыре тела в индейской одежде были беспорядочно сброшены одно на другое: три женщины и ребенок. Всех убили из огнестрельного оружия. Убийство произошло несколько часов назад — трупы еще не были тронуты животными.
   Даже сейчас он ничем не мог помочь им: у него не оказалось лопаты, чтобы предать тела земле. Осборн в глубокой задумчивости продолжил путь на юг.
   Вскоре послышался треск ружейных выстрелов, через минуту перед Осборном возникла неожиданная картина.
   Слева у ущелья стояли покинутые шалаши, горели костры и бродили стреноженные лошади. Справа Осборн увидел двух убитых животных, а дальше в пятистах ярдах тянулась гряда невысоких холмов. Цепь из восьми-десяти солдат, залегших за валунами, вела огонь в ту сторону. Осборн заметил всадника с нашивками сержанта, державшего под уздцы вторую лошадь, пока ее седок, по-видимому, офицер, рассматривал холмы через окуляры бинокля.
   Сержант, заметив Осборна, что-то сказал командиру; и тот обернулся, когда Чэд двинулся им навстречу.
   — Вы Уоми? — Тот согласно кивнул, и Чэд добавил:
   — Счастье, что я нашел вас. Здесь — помощь.
   Капитан, полный, рыжеусый, с красным обветренным лицом, сразу воспрянул.
   — Черт побери, вот это да.
   Сержант спросил, что за человека он привез с собой.
   — Человек, которого вы послали в Каньон Сити, попал в засаду и был тяжело ранен. Доктор сделал все возможное, но увы.
   — Жаль.
   Осборну показалось, что капитана и сержанта не очень-то опечалила смерть одного из разведчиков.
   Уоми спросил:
   — Патроны привезли? У нас почти все вышли.
   — Все, что вы просили, здесь. — Осборн полез в карман пальто. — Вот декларация. Вы можете расписаться за доставку.
   — Некогда, — Уоми протянул руку. — Ладно, давайте!
   Осборн подал, капитан, примостив листок на седле, расписался и вернул Чэду.
   — Сержант, разгружайте. Каждому — по двадцать обойм.
   Сержант вскочил на лошадь и погнал мулов к палатке.
   Капитан проворчал:
   — Сюда бы пару горных орудий, и от ублюдков бы ничего не осталось.
   — Паулина здесь?
   — Разведчики сказали, нет. Но нам приказано убивать всех снэйков, которые попадутся во время экспедиции. Мы настигли их утром и нескольких взяли в плен.
   Осборн, не сдерживая дрожи в голосе, спросил:
   — Мне кажется, я видел ваших пленников на дороге, точнее то, что от них осталось.
   Капитан удостоил его равнодушным взглядом.
   — Их взяли разведчики. Мы не вмешивались.
   — Но ведь там были женщины… и ребенок! Это убийство!
   Офицер уже смотрел в бинокль в сторону холмов.
   Он спокойно сказал:
   — Все они не лучше животных: и снэйки, и уорн-спрингзы. У них ведь тоже от рук снэйков гибнут женщины и дети. Они всего лишь вернули долги.
   Осборн хотел возразить, но тут раздалась команда, и треск ружейных залпов взорвал тишину. Цепь оживилась: к ним подъехали двое всадников и раздали патроны. Теперь по команде каждые десять секунд солдаты дружно посылали пули в сторону холмов.
   Осборн обратил внимание, что противная сторона все это время молчала. Раздумывая над этим, Осборну показалось, что он знает, в чем дело.
   Повернувшись налево, он увидел, как около двенадцати всадников выстроились у костров, а потом двинулись вперед, в сторону холмов. Осборн даже не стал ждать, чем закончится их поход, ибо предвидел исход заранее. Он вскочил в седло и поехал к лагерю, куда манили огни костров.
   Двое дежурных запаковывали доставленные Осборном тюки, они не обратили на него никакого внимания, когда он подъехал и соскочил с лошади. Чэд снял седло, уздечку и пустил животное к корму, приготовленному для других лошадей. Стрельба давно прекратилась; у костров стали собираться солдаты. Осборн не удивился, что их операция оказалась безрезультатной; когда они вышли к холмам, то поняли, что целый день стреляли впустую: индейцы давно покинули это место.
   Последними в лагерь вернулись разведчики. Их было трое; все Осборну незнакомые; но, вспомнив трупы женщин на дороге, он не захотел подойти к ним. Он видел, как все трое склонились над телом Стемальта, укрытым одеялом. Сдернув его, они долго смотрели на мертвеца, вдруг один из них затянул протяжное и тоскливое, как завывание ветра, похоронное причитание. Остальные подхватили. Их первобытная песня смерти и одиночества уходила к торжественно-безмолвным небесам.

Глава XI

   Судья Миллер жил с семьей в маленьком домике на краю ущелья. Дверь гостям открыл сам судья, они вошли в крошечную, бедно обставленную комнату.
   — Раздевайтесь. Минни уже все приготовила.
   Осборн помог Эмилии снять пальто. Она спросила:
   — Может быть, я помогу?
   В дверях показалась красивая черноволосая женщина, жена Миллера, и они ушли с Эмилией на кухню, откуда доносились дразнящие запахи.
   Обедали на кухне, размеры которой позволяли с трудом уместиться плите и круглому столу. На коленях у жены Миллера сидела двухлетняя дочка, еще один малыш подавал голос из соседней комнаты. Осборн слышал, что не все было благополучно в семействе Миллеров. Они оба писали стихи и встретились в редакции газеты. Видимо, брак с Натом оказался несчастливым. Хозяин поразил Чэда и Эмилию своим поведением за столом. Когда еду разложили по тарелкам, он, не церемонясь, начал есть из всех блюд по очереди, не прекращая при этом разговаривать: о весне, о будущем Каньон Сити, о строительстве дороги. Молчавшая весь вечер его жена воскликнула:
   — И тогда краснокожие бестии придут из-за гор. Как знать, может быть, они сейчас на пути в Каньон Сити, — Голос ее прервался.
   Судья вытер губы и уставился на нее. Заговорил Чэд Осборн:
   — Я убежден, миссис Миллер, что с каждым днем приближается конец Паулины. То, что творит он, невозможно дольше терпеть.
   Нат перевел разговор на другую тему:
   — Вы знаете Хоакина Мурьету?
   — Преступник, да? Из Калифорнии, — вспомнила Эмилия.
   — Робин Гуд Сьерры, — уточнил Миллер. — Один из последних испанцев — врагов американцев, мстивший им за то, что они отняли у них землю. Он был грозою золотоискателей и прославился на всю страну.
   — Как Паулина, — промолвил Чэд Осборн.
   — Нет, его нельзя сравнить с дикарем.
   — И, как Робин Гуд, он, возможно, легенда.
   — Неправда! Он существовал. Я видел его голову, заспиртованную в банке.
   — Да, я что-то слышал об этом. Но никто не мог с уверенностью сказать, что там голова именно Мурьеты.
   Судья нервно барабанил по крышке стола.
   — Если человек чуть-чуть выбивается из серой массы заурядностей, всегда найдется тот, кто станет отрицать его существование. Так было с Робин Гудом и королем Артуром; почему бы так не поступить с Мурьеттой.
   Потом, когда Чэд провожал Эмилию домой, она спросила:
   — Как ты думаешь, он нас специально пригласил, чтобы поспорить о Мурьете?
   — Да, Нат со странностями. Он читал свои стихи: они прескверны, но иногда попадаются очень приличные строчки. Если бы кто-нибудь показал ему, что такое настоящая поэзия… Но только не я, я боюсь.
   — И не я! — рассмеялась Эмилия. Помолчав, она сказала:
   — Бедная миссис Миллер! Она так несчастна! Нату нет дела до семьи. Как она не бросит его?
   — Скорее Нат оставит ее. Он как-то сказал мне, что где-то у него есть жена-индеанка и ребенок.
   — Ты поверил ему?
   — С Натом все возможно.
   Они поднялись по ступенькам к двери. Здесь в темноте Эмилия сказала:
   — Во всяком случае, я приятно провела время.
   — Обед был хорош. Осборн смутно видел ее лицо, током обожгло, когда
   Эмилия задела его плечом. Захотелось обнять ее, прижать к себе и коснуться губ, но Эмилия уже обернулась и сказала:
   — Я бы с удовольствием пригласила вас на чашечку кофе, но уже поздно, и вы знаете, какие слухи ходят в городе…
   Осборн вспомнил братьев Кэффи.
   — Конечно. В другой раз. — Дверь захлопнулась, но Чэд не уходил, пока в окне не загорелся свет, потом повернулся и пошел вниз по лестнице.
   Пройдя половину пролета, он вдруг услышал донесшийся снизу приглушенный голос. Внизу на лестнице послышались шаги, стук каблуков звонко отдавался по мерзлой земле, а потом неожиданно стих.
   Осторожно ставя ноги на ступеньки, Чэд начал спускаться. Он расстегнул куртку и вытащил из-за пояса револьвер. Приятная тяжесть легла на ладонь.
   Ясно, что за ними следили, и кто-то поджидал его внизу. Скорее всего с целью ограбить дом. Ждут, когда он уйдет и предоставит им возможность забраться к Бишоп. Голос, который он слышал, предупредил кого-то о том, что Осборн уходит.
   Чэд повернул назад; медленно ступая, он внимательно всматривался в сгустившуюся внизу тьму. По крайней мере, их там двое: тот, что крикнул, и тот, что побежал.
   Обернувшись и взглянув на дом, где светилось одно окно, Чэд решил не беспокоить Эмилию. Он тенью мелькнул на открытой площадке перед домом, свернул налево и спрятался в кустах. Отсюда ему хорошо была видна дверь и лестница. Он стал ждать.
   Налетел ветер, застучал ветвями, потянуло сыростью. Проходили минуты, никто не появлялся, и Осборн начал беспокоиться. Вероятно, они подумали, что Чэд остался наверху и их план провалился. Грабители попросту ушли, и он зря здесь мерзнет.
   При этой мысли Осборн вскочил на ноги и тут же замер, услышав чьи-то шаги на лестнице. Кто-то, не желая быть замеченным, приближался к дому. Почти не дыша, Чэд взвел курок.
   Словно из-под земли вынырнула тень и двинулась к дому.
   Прицелившись, он скомандовал:
   — Стоять!
   В ответ прогремел выстрел. Одновременно Осборн нажал на спусковой крючок, вырвалось пламя, на мгновение ослепило в темноте глаза, и звучное эхо прокатилось по ущелью. Чэд услышал звук упавшего тела. Наступила тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра.
   Внизу кто-то закричал:
   — Клайт! Клайт!
   Теперь Осборн понял, с кем он имел дело.
   Дверь открылась, и на пороге возникла Эмилия. Он Крикнул:
   — Все в порядке! Иди в дом и закрой дверь!
   Она не двигалась, и тогда Чэд разозлился:
   — Ты слышала? Запрись на замок и не подходи к окнам.
   Дверь закрылась, в окне погас свет.
   Наверняка Монро сейчас затаился внизу, но он обязательно попытается узнать, в чем дело.
   Чэд решил опередить Кэффи и начал осторожно спускаться по склону, старательно нащупывая в темноте место, куда можно было поставить ногу.
   Донесся приглушенный голос Монро:
   — Клайт! Черт тебя побери! Ты что, взялся дурачить меня?
   Вдруг подошва скользнула на обледенелой земле, и Осборн полетел вниз. Одной рукой он судорожно ухватился за стебли сухой травы, потерял равновесие и сильно ударился о камень. Револьвер выскользнул из правой руки и покатился по склону.
   Уцепившись одной рукой за траву, он сумел найти надежный выступ под ногами, но теперь он был безоружен. Не могло быть и речи о возвращении назад, когда где-то внизу остался револьвер. Осборн начал торопливо спускаться. Дважды он едва не свернул шею, но умудрился /удержаться на ногах. Неожиданно спуск кончился, Осборн полетел вперед и упал на четвереньки. Превозмогая боль, он стал ощупывать землю — револьвера нигде не было.
   Чэд услышал торопливые шаги. Он поднял голову и увидел метнувшуюся навстречу тень. Одновременно с выстрелом Осборн кинулся в сторону — мимо.
   Он ждал щелчка взводимого курка. Грохнул выстрел, но не в лицо, а откуда-то сзади. Что-то тяжелое рухнуло рядом на землю. Перед ним распростерлось бездыханное тело Монро Кэффи. Еще кто-то медленно приближался к Осборну. Человек остановился, в его руке Чэд заметил поблескивающий револьвер.
   И тут раздался голос Тома Райлэнда:
   — Чэд?
   — Да, я. — Руки у него дрожали, и к горлу подкатывал комок. Он замолчал, увидев нацеленный ему в голову револьвер.
   Это продолжалось секунду, Райлэнд опустил оружие и сказал:
   — Я видел, как вы с Эмилией шли к дому, за вами следили Кэффи. Я решил посмотреть, чем дело закончится. Ты спас меня от смерти, когда предупредил о целившемся снэйке. Мы квиты.
   Он наклонился над телом и, потянув за край одежды, перевернул его на спину.
   — О, Монро Кэффи! Как я его пригвоздил! А второй где?
   — Наверху.
   Чэд наступил на что-то: оказалось, оброненный револьвер. В горячке Осборн не смог нащупать его, хотя оружие, оказывается, валялось под ногами. Дрожащими руками он засунул револьвер в кобуру.
   — Рано или поздно их все равно прикончили бы, скоты!
   — Что нам делать с ними?
   — Ими займутся констебль и коронер.
   — Пойду посмотрю Клайта.
   Он поднимался по лестнице, когда услышал сверху взволнованный голос Эмилии:
   — Чэд, что случилось?
   — Все кончено, Эмилия. Оставайся в доме.
   Но она уже сбегала вниз по лестнице. Вдруг Эмилия закричала, натолкнувшись на свалившееся тело Клайта.
   — Не бойся, я здесь.
   Оставшуюся часть пути Эмилия стрелой промчалась и упала на руки Осборну.
   — Мне было страшно, — заплакала она. — Слышала выстрелы и не знаю, что происходит: жив ты или нет!
   Осборн увидел ее лицо совсем рядом, почувствовал ее дыхание и поцеловал.
   Она обвила его руками и прижала к себе, мягкие волосы легли ему на плечи.
   — Эмилия! — страстно прошептал Чэд.
   На мгновение Осборн обернулся: в нескольких шагах стоял человек и смотрел на них. Потом он молча прошел мимо и растворился в темноте.

Глава XII

   Райлэнд взглянул на небо и тотчас зажмурился от боли: яркое солнце ослепило его. Ругнувшись, он ощупью толкнул дверь и очутился в торговой конторе.
   Открыв глаза, Том обнаружил, что комната пуста. Это обстоятельство вывело его из равновесия, Райлэнд надеялся встретить здесь Осборна.
   Он коснулся ладонью подбородка и почувствовал, как кожу царапнула жесткая щетина. Посмотревшись утром в зеркало, Том поразился бледности своего лица, обросшего бородой. Руки тряслись так, что не могли удержать бритву. Отношения с Осборном зашли слишком далеко, им следовало объясниться. А теперь здесь нет этого ублюдка.
   Осклабившись, он подошел к рабочему столу, на котором красовалась чернильница, набор стальных перьев, книги были сложены аккуратными стопками. Том наугад открыл одну из них и увидел страницы, исписанные размашистым почерком Осборна.
   На столе стоял саквояж, рядом лежала шляпа. Это была шляпа Осборна, и на ручке саквояжа Том увидел метку «Осборн». Вдруг Райлэнд вспомнил, что Чэд должен был утром отправиться в Портленд. Важная поездка по поручению деловых людей Каньон Сити. Кажется, в связи с организацией банка.
 
   Словно черная волна, захлестнули Тома воспоминания. Это он познакомил Каньон Сити и Эмилию с Осборном. Том Райлэнд стал его другом, чтобы потом этот ублюдок обошел его своим гарвардским образованием.
   Эмилия Бишоп!
   При мысли о ней Том застонал. Захотелось ломать и крушить, встать на четвереньки и выть. Взгляд упал на небольшой сейф в углу. Он сразу успокоился. Неизвестно, как пришла ему в голову эта мысль, но в это мгновение Том ясно представил себе, что будет дальше.
   Разумеется, ему не был известен код, но он несколько раз присутствовал в комнате, когда Эмилия поворачивала рычажки запирающегося механизма. Сейчас Том постарался воспроизвести те же манипуляции, которые проделывала Эмилия. Со второй попытки дверца распахнулась, и дрожащей рукой он вынул из четырех отделений кожаные мешки, на каждом из которых стояла печать. В них был золотой песок. Поразмыслив, Том поставил два на место, а затем открыл саквояж Осборна — в нем находились личные вещи Чэда — и положил на дно два других кожаных мешочка.
   Берт Иннес зайдет за золотом. Пропажа, конечно, немедленно обнаружится, и начнутся поиски. Вдруг ему пришло в голову, что никто не догадается заглянуть в саквояж Осборна. Ну, тогда должен подсказать Том. В любом случае Осборн будет уличен.
   Он вспомнил о сейфе, повернулся закрыть его и не заметил, как в дверях появилась Эмилия Бишоп.
   — Том! Что ты делаешь?
   Бойкий на язык, сейчас он не мог вымолвить ни слова и стоял, понурив голову. Эмилия прошла к столу, открыла саквояж, вынула кожаные мешочки и обернулась к Тому, держа их в руках.
   — Ты ничего не знаешь! — грубо сказал Райлэнд, не смея поднять на нее глаза. — Он притворился другом и благодаря мне получил работу. Теперь мы узнали, кто он на самом деле!
   — Не надо, Том. Я все видела. Он твой друг!? Зачем же ты это ему подстроил?
   Райлэнд сглотнул и фальшиво улыбнулся.
   — Черт побери, Эмилия, разве ты не понимаешь, это шутка! Ты же знаешь меня!
   — Знаю? — подхватила она. — Я всегда думала, что да. Теперь я в этом сомневаюсь. Ты… ты так изменился, Том. Ты стал много пить…
   — А кто виноват? — Его голос дрожал. — Каждый день я вижу вас вместе, меня вычеркнули…
   Она медленно отвернулась и поставила мешки на стол. Не оборачиваясь, Эмилия тихо проговорила:
   — Прости, Том. Но только честно, можешь ли ты упрекнуть меня в том, что с тобою творится сейчас? — Она чувствовала, что говорит не так, как следовало, но найти нужные слова не могла.
   Он ухмыльнулся.
   — Нет. Ты всегда давала мне знать, что я — грязь под твоим каблуком.
   — Неправда! Я считала тебя хорошим другом. Поэтому закрывала глаза на твои постоянные исчезновения. Но не в этом дело. О тебе я волновалась. Что бы ни было, я всегда верила в тебя. Но — это! — Она махнула рукой, указывая на стол. — Это уже слишком!
   Том весь обмяк.
   — Что ты собираешься делать? Расстрелять меня?
   — Решай сам, что я должна делать.
   — Довольно! — рявкнул Том. — Я знаю, что тебе нужен он, а не я. — Взмах руки, и раздалась звонкая пощечина: голова Эмилии шатнулась от удара. — Вот! Теперь тебе легче сделать выбор! — Ударом ноги Том распахнул дверь и выбежал во двор.