Берендеев Кирилл. Абстрактное мышление

   - А он кому-нибудь еще рассказывал о своем открытии?
   - Не знаю, кажется, нет, - Стернфилд смутился. - Я как-то не спрашивал. В основном еще и из-за того, что произошло на автостоянке.
   - И как скоро это произошло после звонка?
   - Через полчаса, это максимум. Евражкин собрал все необходимое и отправился ко мне напрямик, через неохраняемую стоянку. От нее до моего дома - самое большее минута ходьбы, да так и путь короче. Чем обходить, проще пройти насквозь, через въезд-выезд.
   - И все же я не понимаю.
   - Что именно, Макс?
   - Причины самоубийства. Ведь, если он решил такую грандиозную проблему, если намеревался одолеть сомнения своих скептиков, показать вам ответ и объяснить его, тогда зачем все это? Ведь он не ошибался, не так ли?
   - Вы не поняли, Макс. Открытие, именно оно и ничто иное, его и убило. Если помните, Евражкин утверждал, что всякое открытие, какое когда-либо было совершено на планете Земля, всякое движение разума, расходящееся с общепринятыми представлениями, появилось в голове индивида лишь благодаря работе того самого приемника, с помощью которого он воспринимал голоса высших существ. Открытие Евражкина обесценило само себя. Ведь по его теории, сам он додуматься до существования приемника не мог, значит, получил установку от высших существ, значит, высшие существа хотели, чтобы он сделал это открытие, и, значит, нашептали ему о том, где и как найти это самое устройство. Он сам вырыл себе яму! И догадался об этом, когда пересекал автостоянку. Открытие отсутствия в мире свободы воли поразило его как громом. Он просто свернул к своей микролитражке (Евражкин держал ее на стоянке с тех пор, как затеял ремонт в своем гараже), а затем отпер дверь, достал из "бардачка" пистолет, который всегда лежал там, и выстрелил. Точно хотел заставить замолчать свой приемник, о существовании которого узнал за минуту до этого.
   Воцарилась тишина. Стернфилд допил кофе и отставил чашку подальше; проходившая мимо официантка тотчас же забрала ее. По радио объявили посадку на рейс Лондон - Нью-Йорк.
   Стернфилд вздрогнул, услышав, что полчаса ожидания, отведенные на беседу, истекли. Поднялся и снова сел.
   - Остальное понятно, - сказал он, торопливо договаривая в последние минуты перед расставанием. - Я стоял у крыльца, поджидая Евражкина, услышав выстрел, донесшийся со стороны автостоянки, побежал туда. Увидел его, возле машины. И все понял.
   - Поэтому и разбили дискеты?
   - Именно поэтому. Это уже потом, готовясь к выступлению на конференции вместо Евражкина, я придумал новую, успокоительную, иначе не назовешь, теорию сильных и слабых приемников. А тогда.... Мысль о правоте Евражкина пришла мне в голову, едва я наткнулся на его тело, увидел пистолет, кровь, залившую асфальт и разбросанные дискеты. И до сих пор она не покидает меня.
   - Знаете, Макс, - произнес он после паузы. - Я ведь так и не знаю, кто же из нас прав. Потому что, если прав он, тогда и все мои действия в те секунды могли быть столь же предрешены, как и его, и мой странный поступок - устранить с места происшествия все доказательства теории Евражкина - лишний раз доказывают, сколь велика в нас чужая воля и сколь слаба собственная.
   Впрочем, сейчас я об этом поступке не жалею. И, скажу откровенно, более всего исходя из собственного самолюбия. Ну а еще, Макс, я говорил... Открытия должны делаться постепенно, и, если Евражкин окажется прав, пускай это открытие будет сделано, если будет позволено, очень и очень нескоро. Ведь оно может быть последним открытием.
   Он встал и вышел из-за стола, следом поднялся и я. Мы попрощались. Стернфилд уже повернулся к выходу из бара, когда я остановил его.
   - Постойте, Сай. Простите, что я опять о том же. Мне только сейчас пришло в голову. В вашей собственной теории есть одно "но". Именно в вашей, а не Евражкина. Ведь, если последний прав хоть в чем-то, тогда получается, что все ваши измышления на эту тему - простите меня, не более чем команда, которую получает...
   Стернфилд дослушал, не перебивая.
   - Я знаю. Я и говорю о своей теории как об успокоительном лекарстве, на всякий случай. И в то же время, я верю в нее, и это может означать что угодно. Что угодно, - повторил он. - Прощайте, Макс.
   - Счастливого пути, Сай.
   Он повернулся и зашагал в сторону таможенного терминала.
   Конец №1
   для научно-популярных журналов.
   Далее следует конец №2
   Стернфилд торопливо покинул бар и направился в сторону таможенного терминала. Он не любил, когда его провожал кто-нибудь, поэтому мы расстались у дверей бара, и мне оставалось лишь наблюдать за ним.
   Невысокий круглый человечек, сидевший через столик от нас, и так же присутствовавший на конференции, встал следом за Стернфилдом; двигался он куда быстрее, чем Саймон, и в конце коридора уже нагнал его, остановив тем же самым движением, что и я минуту назад. Стернфилд недовольно обернулся, тот задал Саймону какой-то вопрос. В ответ, Стернфилд пожал плечами и попытался уйти от разговора. Но ему это не удалось: остановивший его полез во внутренний карман пиджака, вынул что-то и показал эту вещь Стернфилду. Шум аэропорта как-то неожиданно стих и мне стали слышны последние слова человечка:
   - Я попрошу вас последовать за мной. Полагаю, мы во всем разберемся.
   - Не вижу необходимости, - тотчас отрезал Стернфилд.
   Только сейчас я и разглядел - зрение у меня не ахти, вот и не заметил сразу - в руке человечка корочку распахнутого удостоверения. Насторожившись, я поспешил подойти поближе.
   В этот момент к человечку с удостоверением присоединился рослый мужчина средних лет, эдак на голову выше своего коллеги, он буквально рассек толпу, спешившую на самолет, чтобы вырасти за спиной у Стернфилда и произнести:
   - Стернфилд, вы хотите публичного скандала? - ничего показывать он не стал, полагая, что и одного документа предостаточно. - Мы вам его устроим, не сомневайтесь. Не хотите отвечать на вопросы сейчас, - будете говорить со следователем. А адвокат у вас будет только на время суда.
   Стернфилд побледнел как полотно. Он обернулся к говорившему, - я как раз находился за спиной рослого мужчины, - но меня он не видел, подозреваю, что он не видел никого, кроме этих двоих.
   - Вы меня обвиняете?
   - Разумеется, - ответил высокорослый, точно речь шла о деловом предложении. - Поэтому и хотим поговорить по душам.
   Стернфилд дал себя отвести к окну. Оба агента и не собирались удаляться куда-то в укромное место, их окружала непроницаемой стеной глухая ко всему толпа, двигавшаяся в броуновском беспорядке; именно она и служила обоим надежным щитом от чужих ушей.
   Я присел неподалеку, за колонной, и принялся просматривать свежий номер "Гардиан". Голос высокорослого доносился до меня вполне различимым.
   - И давайте начистоту, без экивоков, без закатывания глаз и смертельной бледности. Вы прибыли сюда уверенным, что следствие закончено, но это далеко не так. Увы, Стернфилд, выясняются новые факты, которые буквально вынуждают пересмотреть решение коронера. Дело будет передано в суд.
   - Это не самоубийство, - произнес остановивший Стернфилда человечек, это убийство первой степени. В лучшем случае вам грозит двадцать лет.
   Стернфилд начал что-то говорить, ему не дали.
   - Напрасно вы возражаете, - тем же ровным голосом сказал высокорослый. - Дело-то на редкость простое. Даже слишком. Февраля двадцать третьего числа этого, восемьдесят седьмого, года вы, Саймон Харрис Стернфилд, профессор генетики, двадцать лет возглавлявший кафедру в МТУ, в прошлом член "Фи-Бета-Каппа", совершили преднамеренное убийство вашего коллеги по работе в Гринфорд-Вилладж русского ученого-диссидента Ефима Евражкина. - Имя и фамилию высокорослый произнес с ударением на первом слоге. Газета выпала у меня из рук, листы ее разлетелись по полу. Несколько секунд я сидел неподвижно, не в силах преодолеть оцепенение и нагнуться за ней. - Вы сделали это с единственной целью - из желания завладеть материалами незадолго до этого совершенного Евражкиным открытия, - он весомо помолчал и, отметая последние сомнения, продолжил без вопроса в голосе. - Вам будет угодно услышать отчет о событиях того дня. Извольте. В восемь ноль девять после полудня вам позвонил Евражкин с телефона, установленного у него дома, звонок и запись разговора, продолжительностью одиннадцать минут, зафиксированы в отчете. Вы договорились о встрече, в половине девятого, он должен был зайти к вам.
   Вместо того чтобы дожидаться его дома, как и положено встречающему, вы отправились на автомобильную стоянку, расположенную в ста метрах от вашего дома, сквозь которую, как вы предполагали, должен пройти Евражкин, торопящийся показать вам результаты своей деятельности. Согласно показаниям свидетелей, на день Благодарения вы поспорили с ним по поводу одной идеи, не буду уточнять, какой именно, и Евражкин, желая доказать свой выигрыш, намеревался поделиться с вами результатами только что завершенных исследований.
   Вы его ждали у его же машины. Как нам стало известно, Евражкин держал ее на неохраняемой автостоянке, расположенной подле вашего дома, пока в его гараже шел ремонт. Скрытое подслушивающее устройство и миниатюрная телекамера, снабженные детекторами движения, что были установлены в машине Евражкина, зафиксировали ваше проникновение внутрь. Вы изъяли из "бардачка" машины находившийся там пистолет, который, как вам было известно, всегда лежал в перчаточном отделении. Увидев Евражкина, вы подозвали его к себе.
   Стернфилд пролепетал что-то, как я не напрягал слух, слова я не расслышал. Сердце колотилось слишком громко, мешая вслушиваться.
   - Поинтересовавшись результатами и получив три дискеты в качестве доказательства, вы выстрелили Евражкину в голову. Затем, обтерев крючок и рукоять пистолета, вложили его в руку мертвого ученого. Все эти действия зафиксировала панорамная телекамера, установленная на чердаке дома на противоположной стороне улицы. А по прошествии нескольких секунд вновь, но так, что вас уже видели сбегающиеся на шум соседи, подошли к машине. Через час, вы проникли через незапертое окно кухни, в дом Евражкина. Миниатюрная телекамера, расположенная в люстре рабочего кабинета и также снабженная детектором движения, зафиксировала совершенное вами хищение материалов, относящихся к теме исследований, проводимых Евражкиным параллельно с основной работой и особо интересующих вас. После чего вы спрятали их где-то вне дома. Однако, несмотря на все наши старания, мы их так и не нашли. Если бы они были у вас дома, мы не стали бы вас тревожить.... Алло, Стернфилд, вы слышите меня?
   - Я... я был вынужден это сделать, - изменившимся до неузнаваемости голосом произнес Стернфилд и захрипел.
   - А мы... - начал было высокорослый, но его перебили.
   - Он в обмороке.... Стернфилд, Стернфилд, ну приходите в себя... давайте, быстро!
   Замешательство за колонной длилось менее минуты. Я подобрал последний лист рассыпавшейся газеты и только сейчас заметил, что мои руки буквально ходят ходуном. До моих ушей донесся далекий, донесшийся с другого края Земли, голос Саймона.
   - Вы... вы слышите... мне пришлось. Я был обязан. Я был вынужден это сделать... поймите же, вынужден.
   - Придите в себя, Стернфилд, - вновь начал высокорослый. - Вы слышите меня? Отлично. Нам нужны эти документы, Саймон. И вы их передадите нам, как только мы доберемся до дома. Вы меня поняли?... Никаких "но", это единственное условие. Нет, не освобождение. На суде вас признают психически невменяемым. Да, я могу вам гарантировать это, и то, что по прошествии года вы будете свободны. Вас выпишут из лечебницы и тихо выпустят на все четыре стороны. На нынешнюю работу вы не вернетесь, но мы устроим вас к себе. За все надо платить, Саймон, как это ни прискорбно. Так вы согласны со мной, да?
   - Только отдайте документы, и все.
   - Я был вынужден это сделать, - повторил Стернфилд. - Клянусь вам.
   - Он не воспринимает твои слова.
   - Я понимаю, что вы хотите сказать, Стернфилд...
   - Нет, сейчас бесполезно. Лучше в самолете.
   - Да, скорее всего. Подхватывай и пошли.
   - Это было продиктовано... высшей необходимостью... как вы не поймете, - слова давались ему с трудом, он вымучивал каждое со странным хрипом, и часто дышал, хватая ртом воздух, после каждой фразы.
   - Надеюсь, его шок не продлится долго.
   - Посмотрим.
   Агенты взяли под руки и поволокли с трудом передвигавшего ноги Стернфилда в сторону "зеленого коридора". Он и не думал сопротивляться.
   нач 1987
   сам. кон. окт. - нач. ноя. 00.